Зеркало

- Р-ребята? А что вы здесь делаете? - Ацуши тщетно старался скрыть дрожь в голосе. - Нам всем показалось странным, что ты вдруг решил взять выходной посреди недели. А Кека сказала, что в день вашей прогулки ты слишком долго задержался у этого дома, вот мы и пошли проверить. Вопрос в том, что ты здесь делаешь? - Йосано выжидающе сверлила парня взглядом. - Эм, ну просто по парку прогуливался и решил зайти… - Ага, то есть ты просто гулял и случайно забрел в пустующую часть парка. Затем решил зайти в древний разваливающийся дом, и, судя по всему, втащить сюда новехонькое зеркало. И проделав огромный труд, чтобы его поднять сюда, ты благополучно разбиваешь его своими руками и забираешь лишь острый осколок. Только мне кажется это подозрительным? - Осаму усмехнулся, глядя на подопечного. Реджинальд же продолжал угрожающе фырчать в сторону небольшой толпы. - «Надо что-то срочно предпринять! Реджи злится, а значит Федор где-то среди них. Вопрос кто? Дазай-сан так ухмыляется, почти как Достоевский. Но он бывший мафиози и часто надевает маски… У Йосано-сан фиолетовые глаза, но это ее естественный цвет. Рампо-сан? Его никто никогда не заподозрит во лжи. Аргх, кто же? Стойте, а откуда они узнали, что я здесь? Им сказала Кека, так? Но почему она вообще обратила внимание, что я задержался возле этой развалюхи? Неужели…» Ацуши поднял голову и обратился к толпе: - Хорошо, я все объясню. А где Кека? - Да вот же, с нами. Изуми, выйди - Доппо потащил за руку девочку, которая явно упиралась. Вдруг из руки блондина потекла кровь, а синеволосая отскочила назад с ножом в руке. - Кека, что ты творишь? - Акико бросилась перебинтовывать идеалиста. Глаза девочки сверкнули фиолетовым, рука слегка подрагивала, как глюк в игре, лицо исказила страшная гримаса. - Изуми, что ты творишь черт возьми? - Осаму выхватил из кармана пистолет, но нож настиг его быстрее. Шатен упал на пол, содрогаясь от боли. Кека щелкнула пальцами, и все сотрудники ВДА испарились, как будто их никогда и не было. - Значит, разгадал все-таки? - голос девочки тоже изменился, стал грубее. Накаджима застыл на месте, его руки дрожали. - Ну же убей меня! Убей свою любовь! Ну же я жду! - на лице синеволосой возникла дьявольская ухмылка. - Чегоо жее тыы ждешь? - девочка вытащила из кармана еще один нож и медленно, специально издеваясь, начала приближаться к парню - Ну же! Бей! Чего ты ждешь! Убей свою любимую! Запятнай руки детской кровью! Ну же! Давай! - Нет! Прекрати… Прошу… - блондин рухнул на колени, осколок выпал из его дрожащих рук. Реджинальд бросился на врага, царапая лицо и руки девушки. Ацуши поднял голову и попытался встать, как вдруг к его ногам отшвырнули маленькое существо. Реджинальд был на последнем издыхании, крови била ручьем. Накаджима прижал еле теплое тельце к себе и закричал. Закричал так, как не кричал никогда, слезы стучали об прогнивший деревянный пол. - Тебе больно, не правда ли? - насмехающийся голос заставил парня снова взглянуть на девочку. Ее ножик был в крови, глаза были как у настоящего психопата. - Боль, страдания, мучения… Как же все это горько. Но что если я смогу навсегда избавить тебя от этого? - Что ты несешь, дьявол?! - парень не просто плакал, он был на грани истерики. - Здесь, в твоей голове все куда проще: никаких сражений с врагами и смертей, никто не пытается себя убить или покалечить, никакого темного прошлого или твоих приютских страданий, никаких способностей, за которые нужно нести ответственность. В реальности же этого навалом. Я предлагаю тебе сделку: я могу воскресить всех, кого убил, оставлю вас, ты будешь спокойно жить в своем почти идеальном мирке. - А что же взамен? - Осколок. Накаджима уставился на девочку: - З-зачем тебе он? - В нем твое подсознание, твоя память. Если ты отдашь мне его, то забудешь о всей боли, которую получил и сможешь счастливо доживать свой век. Ну так что, по рукам? Блондин слабо кивнул, все его тело дрожало, в руках он все еще сжимал трупик своего старого друга. Достоевский подошел к парню и наклонился, как вдруг отпрыгнул от внезапной, режущей боли. В грудь точным ударом был вколот крошечный осколок стекла, алая кровь была почти незаметна на красном кимоно. - Ты… Ты хоть понимаешь, что натворил?! От чего отказался?! - Знаю - Ацуши поднялся на ноги. - Но знаешь, страдания и боль – неотъемлемая часть моей жизни. Без них я не стал бы сильнее, не нашел бы друзей и близких. Да, жизнь жестока. Но в этом и есть ее красота! В этом ее смысл – преодолевать трудности и невзгоды, дабы построить счастливое будущее! И я никогда не откажусь от этого! Всю комнату озарило яркой вспышкой. Накаджима с трудом приоткрыл глаза. - Ацуши! - синеволосая тут же накинулась на него с объятиями, к кровати подбежали Акико и Мори. - Наконец ты очнулся! Как себя чувствуешь? - Лучше не бывает - блондин мило улыбнулся. Вдруг он перевел взгляд на синеволосую и крепко сжал ее: - Прости. - За что? - Изуми недоумевающе подняла глаза на любимого. - За то, что сделал там. Прости! - Прощаю! - дети слились в теплых объятиях. Им не нужны были слова, они уже были счастливы. *** Достоевский распахнул глаза и снял со своей головы аппарат. - Как все прошло, господин? - услужливый Иван уже стоял с чашкой чая и куском пирога. - Он выбрался. Что ж, я сильно недооценивал этого парня - Достоевский взял со стола папку с фотографией Ацуши и положил ее в тумбу. Затем неспешно подошел к Гончарову, и, взяв свое угощение, вернулся на место. - Что будете делать, хозяин? - Что ж, контактировать с агентством теперь небезопасно. Значит надо подобраться к документам через кого-то из мафиози. Достань досье на всех глав мафии, нужно выбрать самого восприимчивого. - Как прикажете, господин.