Иллюзии.

— Ничего не поделать! Не могут они отказаться. Отец и так себе месяц на сборы выторговал. А мать его одного не отпустит. Так что остаёмся мы с дед Костей вдвоём… Но ты же меня не бросишь, правда? — спросила Ольга делая умильную мордочку. — Родители договорились с Евгешей, она нас по химии подтянет. И поедем в лабораторию в Тибет к ним работать, мир посмотрим! А отработав там год лаборантами, нас на химико-фармацевтический с распростертыми объятьями возьмут. Пойдем по гранту. Папа обещал. — Оль, ты же знаешь, мне нечем платить за дополнительные занятия, — я покраснела, — да и если найдём, кто меня возьмёт без образования в эту лабораторию? Я понимаю, у тебя родители, а я… — Даже не возражай, с родителями я уже договорилась. Ничего тебе платить не надо. Мама меня поддержала, а отец с ней всегда соглашается, — она хихикнула и гордо задрала нос, — он только спросил, это Катя, та самая? И всё. Он знает, что ты моя лучшая подруга и этого достаточно. Ну, Кать, ты ж не бросишь меня? Помнишь, ты обещала, что мы всегда будем вместе! Это же так интересно! И я решительно поставила очередную галочку в анкете. А после школы Ольга, Андрей и Костик зашли со мной в магазин, где мы закупили продукты по списку, составленному матерью. Сама она, вернувшись с ночной смены, ляжет отсыпаться, а мне было поручено купить по дороге из школы хлеб, молоко, картошку и колбасы в придачу, и притащить всё это домой. Но погода сегодня решила нас порадовать солнышком и ребята, подхватив под руки и отобрав у меня авоську, потащили нас в ближайший парк прогуляться. Так что когда мы с ними расстались у арки Олькиного двора, было уже довольно поздно. Парни убежали, а я заглянула во двор к подруге. Смахнув снег с лавочки возле подъезда, пристроила свои сумки. А потом, махнув на всё рукой, плюхнулась рядом с ними с удовольствием вытягивая ноги. — Ну вот, мои завтра утром уезжают…— подруга грустно вздохнула, осторожно усаживаясь на скамейку. — Но ведь ты со мной? Будем вместе дополнительно заниматься и появится повод теперь почаще забегать… Вместо ответа я просто обняла Ольгу. Она похлопала меня по рюкзаку и посмотрела уже серьёзно: — Вот увидишь, у нас всё будет хорошо! — Спасибо, Олька! Чтоб я без тебя делала? — Можешь не верить, но на самом деле это я так о себе забочусь. Я правду тебе говорю. Ты просто меня плохо знаешь. Я многозначительно хмыкнула. Мы посидели еще немного в тишине старого дворика. Потом она улыбнулась, махнула рукой и скрылась за массивной дверью, а я пошла домой, переваривая новости. Вот так всегда, подруга опять всё за меня сделала и договорилась с родителями. Я не знаю, как ей это удается? Родители Ольги вечно были заняты какими-то делами, и я с ними почти никогда не пересекалась. Когда мы учились в младших классах, частенько бывая у неё в гостях, я видела при этом только деду Костю, который собственно и занимался с нами. За долгие годы дружбы я только раза три видела теть Яну, Олину мать. Невероятная красавица! При первой встрече я застыла, не веря своим глазам, и потом еще долго мучила подругу допытываясь, действительно ли эта девушка ее мама. А отца я вообще видела только пару раз, да и то, издали, ну и на фото. Однако это не мешало ему частенько оплачивать наши совместные походы в различные кружки и секции, даже путёвки в санаторий и в прошлом году мы были на море! И всё потому, что Ольга очень нуждается в дружеской поддержке, а моя мама не в состоянии выдержать финансовый груз всех Ольгиных увлечений, которые последние лет пять сыплются из неё как из рога изобилия. Нет, я не вовсе пассивная, и меня нельзя назвать ведомым человеком, который во всём будет потакать подруге. Нет! Я вполне самостоятельна и учёба мне даётся хорошо! И друзей у меня много! Было, пока отец был с нами… Ну не совсем отец… Вообще-то, если честно, отца у меня раньше, до Федора, не было, подозреваю, что он расстался с матерью еще до моего рождения, и поэтому на него мне плевать с большой колокольни. Нельзя любить и страдать из-за человека, с которым, возможно никогда не виделся и, скорее всего, не увидишься. Наверно ему просто нет дела до моего существования. Когда я была маленькая, мама рассказывала, что отец у меня красивый, умный, добрый и просто чудесный, только вот он работает в научной лаборатории где-то на краю света, а туда детей не пускают, и показывала мне фотографию, где ее обнимает какой-то мужчина. Единственным доказательством реальности его существования, кроме фотографии, был небольшой медальончик, внутри которого спрятался странный черно-синий камешек. Когда я была маленькая, я часто открывала медальон и любовалась яркими искрами в глубине камешка и в своем детском воображении видела себя принцессой, похищенной разбойниками или пиратами, которая с помощью волшебного медальона, конечно же преодолев все невзгоды, находила своих родителей... Но со временем камешек потускнел, и медальончик я носила уже просто по привычке, да и цепочка стала коротковата чтобы снять его через голову, а замочка на цепочке не было. Потом когда я пошла в школу, мама рассказала, что в той лаборатории произошел пожар и отец погиб, спасая людей из горящего здания и долго плакала… А я плакать не стала. А потом появился папа Федор, и мама ходила счастливая-счастливая и я тоже была счастливая – у меня появился отец! Все как у других ребят. И его я называла папой и гордилась им, потому что папа Федор мне очень нравился. И, пока он был с нами, всё было по-другому, а когда его не стало, во мне словно что-то сломалось и я долгое время вообще не хотела ни с кем разговаривать. И меня все оставили в покое. Только Ольга не захотела, а Ольга всегда добивается своего. И она действительно моя подруга. А ей хотелось заниматься очень многим, и получалось у неё очень многое! И чем бы она ни собиралась увлечься, в финансовой поддержке родители ей никогда не отказывали, будь то занятия в бассейне или занятия конным спортом. Но и когда её отец решил, что дочери полезно будет заниматься ушу, открутиться не удалось, ни ей, ни мне. Потому что помимо всего прочего она и меня при этом тоже умудрялась тащить за собой. И, скорее всего, дружеская поддержка в её увлечениях ей была не очень-то и нужна, она и сама бы неплохо справилась. Это был просто повод, но он работал. Может потому что родители подруги были вечно заняты и таким образом пытались компенсировать ей недостаток своего внимания? Но она словно и не страдала от этого. Ольгины занятия и увлечения за годы нашей дружбы были весьма разнообразными, но, слава богу, не слишком долгими. Кажется, только от её увлечения танцами мне и удалось открутиться. Всё остальное мы прошли вместе, плечом к плечу. Просто когда Ольга захотела научиться танцевать, я как раз сама, по собственной инициативе записалась в кружок при каком-то клубе и наотрез отказалась сопровождать подругу на танцы из-за накладывающихся по времени занятий. Ольга уезжала к учителю бальных танцев, я бежала в клуб, в маленькую комнатку в полуподвальном помещении. Там я попадала в сказку, где маленький седой старичок с длинной бородой, с зелеными глазами, задорно поблескивающими за стеклами смешных очков, показывал, как из проволоки и стекляшек, можно смастерить красивые сувениры и украшения, а из ненужных деталей, пуговиц, бусин и кусочков кожи создавать удивительные браслеты и броши. А Оля в это время в роскошном платье кружила по залу. Меня и еще несколько девчонок учили крутить проволоку, пайке и шлифовке, составлять композиции из казалось бы не сочетаемых элементов. А Олька кружилась в вальсе и разучивала па. А еще Гаригардьян Дридорович рассказывал истории-сказки о волшебных камнях, их происхождении и сочетаниях. Жаль, что кружок просуществовал чуть больше года, и чем-то помешал городским властям. Когда я прибежала на занятия после весенних каникул, здание уже начали покрывать зелёный сеткой, якобы ставя на капитальный ремонт, а на дверях клуба висел замок. «Якобы», потому что и сейчас, спустя почти четыре года оно всё также и стояло закрытым и затянутым в уже порванную, пыльную зелёную сеть, но уже с выбитыми стеклами в окнах, а ремонт так никто и начал… Вообще, я конечно рада была Олькиному предложению. Да кто б был не рад посмотреть мир? Кто в здравом уме откажется от предложения побывать в загадочных горах? Поработать годик в лаборатории на полном обеспечении, заработать денег, да еще и после этого попасть в ВУЗ на престижное место вне конкурса? Осталось только поговорить с мамой. Дома вкусно пахло обедом. На кухне работал телевизор, передавали новости региона и сводку происшествий. Диктор вещал о проводимых полицией мероприятиях, что-то о предупреждении преступлений среди молодежи и прикрытии очередного притона. — Опять где-то болталась! Вот неугомонная! — привычно ворчливым тоном воскликнула мама, выйдя из кухни и всплеснув руками, внимательно оглядывая меня с головы до ног. Я молча пожала плечами и махнула рукой в сторону. Ответить матери я бы всё равно не смогла, так как во рту была зажата веточка рябины, чудом сохранившая свой осенний наряд. Сочетание ярко оранжевых резных листьев и тяжёлой грозди с горящими алым цветом ягодами настолько меня потрясло, что я не удержалась. Несмотря на полную сумку и рюкзак за спиной исхитрилась отломить понравившуюся веточку, чтобы притащить её домой. А сейчас, боясь сломать эту красоту, я была вынуждена держать свою добычу в зубах, так как в левой руке была авоська с продуктами, а в правой ключи от квартиры, где мы жили с мамой вдвоём. Убедившись, что с чадом всё в порядке, мать забрала сумку и снова скрылась на кухне. Закатив глаза и демонстративно вздохнув, я шумно скинула с плеч рюкзак на пол, и так и оставила его стоять одинокой косой горой в углу возле двери. Потом, аккуратно пристроив свою прелесть на тумбе перед зеркалом, немного попрыгав, скинула в прихожей куртку и ботинки. Босиком пошлёпала в ванную, помыла руки, и только потом прошла на кухню. — Я уже вся издёргалась, — как всегда слегка преувеличивая своё беспокойство, вещала мать. Она выкладывала купленные мной продукты на стол, не забывая периодически отхлебывать чай. — Тут по телевизору передавали, что девушка пропала, молодая. Из общежития вышла вечером прогуляться и не вернулась. Да ещё и Клавдию Сергеевну сегодня встретила, ну ты ж её знаешь, она, конечно, любит нагнетать, но всё ж... Так она рассказывала, что не только девушки пропадают, только за последний месяц у них трое студентов исчезло, и из них один — парень! — она назидательно подняла указательный палец вверх. — Ну, мам, подожди, я только пришла... Извини, задержалась, — я устало вздохнула и плюхнулась на табурет в уголке. — Но ведь со мной ничего не случилось! Мы с Олей после занятий заскочили в магазин, а потом решили еще пройтись... И ребята с нами! Ты же знаешь, я ж аккуратная, одна нигде не хожу. А тетя Клава всегда всех пугает, имидж у нее такой. Поработай-ка три десятка лет комендантом в студенческой общаге, невольно запугивать всех начнёшь… одним своим взглядом заморозить может! И вообще… у неё уже профессиональная деформация! — Нет, я всё понимаю, но… вот, почему ты не позвонила? Да и какой там имидж, не до него, — отмахнулась она и вздохнула, присев на второй табурет и отставив пустую чашку. — Люди вообще часто пропадают, особенно одинокие или приезжие. Иногда мне кажется, что мы не всегда это замечаем, просто город очень большой, никто друг к другу не присматривается... Пойми, не только одинокие или пожилые, но и молодые люди пропадают. И темнеет уже рано... Лицо матери стало грустным и усталым. Я взглянула на мобильный и почувствовала себя виноватой. Да, три пропущенных звонка... — Ну, прости, мамусенька... Я не видела, не подумала! Ну не расстраивайся ты так! — Конечно, ты просто не думала, что я буду волноваться! — ворчала она на меня уже по инерции. — Котлеты и макароны на плите, но они давно остыли, сыр в холодильнике. Разогревай, ешь и рассказывай, как с дела. Я понимала, что Лидочка уже успокоилась, она никогда не могла долго сердиться, но желание обнять и утешить никуда не делось. Я обняла мамочку за плечи и поцеловала в затылок, замерла, уткнувшись в её плечо. В носу защипало от переполнившего меня чувства любви и нежности к самому дорогому для меня человеку. Невольно тёмной волной накатили воспоминания. Почему так произошло? Почему папа Федя ушел? Прошло немало времени, как мы остались вдвоём в нашей квартирке, и, хотя жизнь матери не сосредоточилась только вокруг меня : была и работа, и подруги, и посиделки с тётей Клавой… Но никаких мужчин в нашем доме не появилось, ни в каком качестве. А ведь она ещё совсем молодая! Мама старалась не вспоминать, а я так и не поняла, почему они расстались, из-за чего Федор нас бросил... Я ведь всё помню, хорошо помню! Каким он был добрым, весёлым и жизнерадостным. Помню, как он любил в свободное время на выходных вывозить нас с мамой на природу, где мы могли подолгу гулять, просто любуясь красотой леса или жарить шашлыки. Это были светлые, замечательные дни. Он учил меня лазить по деревьям, учил плавать и нырять. Мы ловили рыбу, собирали грибы или могли кататься на лыжах. В моих детских воспоминаниях остались его теплые объятия и ласковый взгляд. Я помню, он часто обнимал нас с мамой и говорил, что мы "его солнышки". А однажды папа просто не вернулся с работы. А через несколько дней я случайно увидела его открывавшим дверь в ресторан перед какой-то светловолосой женщиной в белом плаще и ярко-алых туфлях. Лица этой женщины я не разглядела, хотя очень старалась. Даже решилась зайти следом за ними в ресторан и несколько минут жадно рассматривала посетителей из-за плеча охранника, пока тот меня не выставил за дверь, но так и не смогла найти среди празднично одетых людей ни папу Федю, ни его спутницу. Растерянная, словно потерянный щенок, я ещё какое-то время бродила вокруг здания, чувствуя себя никому ненужной и брошенной. Холодный ветер трепал волосы, потом начался дождь, лицо охранника за стеклом двери превратилось в тусклое пятно, а я, замерзшая и мокрая, продолжала высматривать незнакомку и отца среди покидающих ресторан клиентов. Слезы смешивались с каплями дождя, но я не уходила. Не могла уйти! Потом вышел охранник и, стараясь не глядеть мне в глаза, произнес: "Не стоит тебе здесь находиться. Те люди, за которыми ты следила, уже ушли. Иди домой. И вообще, радуйся, деваха, лучше тебе с ними не встречаться". Развернулся и скрылся за дверьми ресторана. Потом позвонила мама, а я... я так и не решилась ей рассказать о произошедшем ни тогда, ни позже... Больше папу Федю я не видела... Я загнала эти воспоминания поглубже в память, в самый дальний уголок, вздохнула и улыбнулась матери. Это раньше я ждала, что Федор всё-таки вернётся, и мы заживем как раньше, а теперь... лучше бы у неё кто-то другой появился! А то вот уеду, а она тут одна будет сидеть. Я склонила голову к плечу и попробовала взглянуть на маму со стороны. Сделала вывод: несмотря на отсутствие макияжа и простой халатик, накинутый на плечи, моя Лидочка всё равно очень привлекательна! Фигура у неё замечательная, простая причёска — светлые волосы, собранные в высокий хвост подчеркивает красивую линию шеи, огромные глаза. Если бы она только пожелала, отбоя бы от ухажеров не было! Нужно будет с ней поговорить, может она обо мне переживает? Так ничего, я уже взрослая! Я переключила телевизор на музыкальный канал и полезла в холодильник. — Сегодня опять приходили по поводу профориентации… мы анкеты заполнили, и выбрали, какие экзамены будем сдавать в конце года... Мы с Олей решили поступать вместе в химико-фармацевтический! — рассказывала я, натирая на тёрке сыр. — А что? Ольга права, химия действительно у нас преподаётся на хорошем уровне... Евгеша, ну, то есть, Евгения Викторовна, — поправила себя я, — великолепный педагог. Вот она рассказывает, и всё-всё понятно становится! И её новые разработки, о которых она нам с Олей как-то рассказывала, так это вообще нечто! Ни за что бы ни поверила, если бы сама не видела! А как она в травах разбирается! Я про такие даже и в интернете не нашла, а у нее есть! Так что она с нами и ботанику подтянет! Даже не знаю, почему она в школе преподает, а не работает в каком-нибудь научно-исследовательском центре! — сделала огромные глаза, чем рассмешила маму. Да, я, конечно, немного приукрасила действительность. Евгению Викторовну нельзя было назвать милой, и относилась она ко всем, за исключением Ольги, явно прохладно, как бы я не старалась, но преподавала действительно великолепно. — А как же твои увлечения? — осторожно возразила мама. — Ты же вроде химией не очень увлекаешься, всё больше украшения мастеришь? Ювелиром бы тебе стать или дизайнером — цены бы не было! Ты не беспокойся, можем и кредит на обучение взять. Я же чувствую, у тебя талант! — Да, — согласилась я, погладив своё янтарное солнышко на шее, и вздохнула. Это моё чуть ли не первое украшение, созданное собственными руками. Сколько же лет мне тогда было? Тринадцать? Я почему-то не помнила, когда точно его сделала... до того как пропал Федор или после? Я тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. С этим солнышком я не расставалась. Вот, не поднималась рука его снять и всё! Без него я чувствовала себя просто голой...— Но ювелир это всё-таки красиво, но не очень надежно, химия у меня тоже хороша, и, ты же знаешь, мы с Олей всегда хотели учиться вместе. Я еще раз прокрутила недавний разговор с лучшей подругой. Точнее с единственной подругой. — Олины родители уезжают работать по контракту с какой-то фармацевтической компанией за границу. Они уже договорились насчёт дополнительных занятий. И кроме этого, они предлагают год после школы отработать вместе с ними там же, лаборантами. Эта лаборатория прямо в горах находится, чистый воздух, экология, м-м-м! Работников обеспечивают и жильём и питанием. А потом без экзамена, вне конкурса нас возьмут в ВУЗ. Оля поедет и меня зовёт. И знаешь, я хочу поехать вместе с ней! Она права — мир посмотрим, еще и денег заработаем! Хватит мне у тебя на шее сидеть! А за химией — будущее... Вот станем великими учёными, изобретём супер-лекарство и всё у нас будет просто замечательно! Надо только дополнительно ещё позаниматься... Вот завтра вечером пойдем на дополнительное занятие. Засыпала макароны с котлетой сыром и засунула в микроволновку. — А где эта лаборатория? — спросила мама. — И… почему Оля так уверена, что иностранная фирма возьмет вас на работу? — Где-то в Тибете, представляешь! Я так поняла, что компания какая-то совместная, и владельцы близкие друзья Олькиных родителей. Оля считает, что: «ей там одной плохо будет» и что «таким образом она о себе заботится», но знаешь, хоть я и понимаю, что она частично говорит правду, я ей всё равно безумно благодарна! Мама покачала головой: — Да я и сама не знаю уже, как благодарить Олю и её родителей за всё, что они для нас делают! — Не переживай, ма, всё понимаю и сама себе завидую! После уроков мы будем прибираться пару раз в неделю в классе химии. Ну, там, колбы помыть, реагенты к лабораторным отложить, это буквально полчасика. Ещё Евгеша просила помочь ей с экспериментами для диссертации. Она, оказывается, живёт в том же доме, и даже в том же подъезде где и Оля с дед Костей, и часть работы будем выполнять у неё. Я уминала ужин за обе щёки, а мама согласилась: — Наверно, это идеальный вариант, нужно готовиться к поступлению в ВУЗ и независимо от того сможете вы поехать в ту лабораторию или нет, но химию вы точно подтянете. — Ну, куда ж я без Ольги? И она права — вместе веселее! Завтра останемся после уроков, поможем Евгении Викторовне прибраться в кабинете и позанимаемся. Так что не волнуйся, если приду поздно, — хмыкнула я и налила себе чай.