Дожить до рассвета

"Я всегда ему говорю. Нужно бороться. Нельзя же просто сидеть, сложа руки, и ждать, что жизнь сама откроет перед тобой свои объятия. Нужно самому что-то делать" Дневники вампира

Мы сидели ровными рядами на досках прикрепленных к бортам грузовика и подпрыгивали вместе с ними на выбоинах. Скукотища неимоверная. Только и оставалось что смотреть сквозь отверстие в брезенте на убегающую вдаль дорогу. День был холодный и ясный. Заметно подмораживало. Я сидела зажатая между Янеком и Гусликом и стучала зубами от холода. У нас то не было так холодно и пальто, которое мне кстати оставили в этом мире вместе с рюкзаком, меня едва ли грело. Наконец мы въехали в деревню. Вдоль пустынной до того момента дороги стали появляться маленькие домики. Грузовик наш проехал мимо одноэтажного здания, которое выглядело приличнее всех остальных. Похоже это местная школа. Но, к нашему удивлению, грузовик не остановился, а проехал дальше, свернув куда-то в сторону. Стало качать ещё больше, а в воздухе почувствовалась влага. Интересно, что это за река? Под колёсами грузовичка заскрипели доски понтонного моста. Он прогибался под тяжестью машины и облегчённо вздыхал, когда тяжесть уходила. На шестах по его краям трепало ветром красно-белые флаги. Парни смотрели на них с какой-то потаённой грустью и надежной. Ну их можно понять. Патриотизм, все дела. А в оккупированной Польше увидеть родные флаги - редкость. Вон Янек похоже родителей вспомнил - по бледной деке скатилась маленькая прозрачная капля. Парень заметил, что я на него смотрю и быстро стёр мокрую дорожку. - Ветер глаза режет. Я усмехнулась и покачала головой. Конечно ветер, мы так и поняли. - Кажется мы уже на месте. Елень сидел рядом со мной и потирал руки от холода. Да так, что хруст суставов был слышен. Я поёжилась и отвернулась обратно к отверстию в брезенте. Но нет. Гуслик оказался не прав. Грузовичок остановился только проехав ещё небольшой лесок, деревушку и снова лесок. Вот тогда, на опушке шофёр заглушил мотор и крикнул нам из кабины: - Всё, приехали! Поезд дальше не идёт! Мы стали потихоньку выбираться из машины и спрыгивать на землю. Под ногами расстилался ковёр из опавших иголок и шишек. Какой красивый хвойный лес. Одни ёлки да сосны вокруг. Ну мрачновато, ну сыровато, но зато как дышится хорошо. И для бронхов полезно, к слову, дышать хвойными запахами. Замечательно помогает при простуде. Между двумя соснами невдалеке был натянут красный плакат с белыми буквами. "Здравствуй вчерашний скиталец, сегодня - солдат". К нам была повёрнута изнаночная сторона - можно ли это расценивать как тот факт, что нам здесь не рады? Под столь красочной растяжкой стоял часовой с винтовкой на плече. Народ его обступил и стал разглядывать. Я с ними не пошла. Я что, солдатской шинели с металлическими пуговицами не видела? Или орла польского на конфедератке? - Что уставились? Солдата польского не видели? - часовой нахмурился и прикрикнул на обступившую его толпу, - Идите лучше поешьте. А то приедут "купцы", вас заберут, а вы не евши... Часового народ послушался и побрёл в сторону кухни. На удивление нас покормили. Пшенный суп с мясом был точь в точь как в столовой училища. Аж воспоминания навевает. Я уже получила свою порцию и оглянулась в поисках знакомой белобрысой макушки Янека. Он обнаружился рядом с поваром. Кос что-то яро ему объяснял, а повар, мужчина средних лет с усталыми карими глазами и проплешинами под белой шапочкой, махал на него и Шарика черпаком и что-то не менее яро доказывал. Я подошла к ним ближе. - Но пан капрал, мой пёс тоже прибыл в армию. Покормите его, он такой же будущий солдат как и мы все. - - Ишь чего вздумал! У нас тут не благотворительная организация - дворняжек не подкармливаем. Иди отсюда, парень, и блоховоза своего забери, - свою речь капрал кашевар сопровождал бурной жестикуляцией черпаком. Я подошла к спорящим и дотронулась до руки Янека. Кос резко ко мне развернулся и вопросил: - Что? - Ты как то говорил, что Шарик еду у чужих не берёт. На вот, покорми его. Я протянула ему половину своей порции. А что, мне не впервой. Как нибудь проживу. Я ж не собака. Вон у американцев собакам вообще в стандартном пайке мяса полагается больше чем человеку. Так что я без волнения протянула Янеку миску, но паренёк лишь удивлённо смотрел то на неё, то на меня. Я вздохнула и присела на корточки. - Держи, Шарик. Тебе может и не очень понравится, но кушать всё же надо. Пёс посмотрел на меня умными глазами, чуть склонив морду на бок. А потом подошёл и уткнулся мордой в миску. Ну надо же. Интересно, с чего такая привилегия? Или это Мэри Сью так работает? Но поудивляться сие действию мне не дали. На дороге между сосенок показался грузовичок. Из него вышел симпатичный, но уж больно суровый молодой человек. Он был где-то моего возраста, может чуть старше, а уже при звёздочках. Уважаю, парень. Этот самый парень подошёл и довольно сурово обратился к нашим умам: - Граждане, кто хочет попасть в танковые войска? И спустя четверть часа мы по очереди входили в палатку, где нас общупывали, обмеривали и признавали годными. Мы с Янеком не торопились, всё равно успеем ещё. А вот Гуслик наоборот. Мы только подходили к палатке, а он уже вышел оттуда. Короткие русые волосы выби взъерошены, ватник распахнут, а на лице играла широкая улыбка. - Янек! Или же быстрее. Меня уже взяли, и ты попросись в танкисты. Кос едва заметно нахмурился и погрустнел. Эх, бедный ребёнок. Помочь ему что ли? - Я бы очень хотел с тобой Гуслик, но придётся идти куда прикажут. Янек вздохнул. А Гуслик только сдвинул шапку чуть дальше на затылок и хлопнул его по плечу. - А ты не жди пока прикажут. Прикажи себе сам, так будет лучше. Меня тоже сперва спросили, почему я хочу именно к ним... Ну пошло-поехало. Ладно, это не интересно. Пойду запишусь пожалуй. Я дернула Янека за рукав и сказала, что пойду. А то ещё потеряет меня, потом будет ходить искать. Ну или нет. Но во всяком случае я его предупредила и со спокойной душой пошла к палатке. Дождавшись, когда из неё выйдет очередной радостный парень, я зашла. С правой стороны стоял стол, за которым сидел хорунжий - парень года на четыре меня старше, с колючими серыми глазами и ручкой в руке. Точь в точь как в фильме. Он глянул на меня одним глазом с кивнул в сторону доктора. - Проходите. Добродушный старичок в белом, но всё же местами грязном, халате быстро осмотрел меня, стараясь как можно меньше касаться руками. Ну да, с перчатками у них тут дефицит. И с инструментами тоже. И с продуктами. Да у них сейчас дефицит всего! - Здорова. Доктор вынес свой вердикт и передал с рук на руки мрачному хорунжию Зенеку (да, я наконец вспомнила его имя). Хотя его скорее можно охарактеризовать как уставшего, а не как мрачного. - Имя? - Татьяна. - Фамилия? - Новак. - Откуда родом? Врать или не врать? Вот в чём вопрос. Не буду. - Из Минска. - А сейчас откуда прибыли? - Из Смоленска. - Год рождения? А вот теперь считаем. Сейчас сорок третий год, мне двадцать три. Значит, по-идее... - Двадцатый. - Какой, простите? Двадцатый? Я убеждённо кивнула. Тёмная бровь хорунжия едва заметно изогнулась. Что, неужели не похоже? - Я бы не дал вам больше восемнадцати.... Зенек ещё раз окинул меня вопросительным взглядом, но тем не менее записал. Допрос продолжается. Сейчас должна быть самая интересная часть. - Документы? - Нет. Они сгорели недавно, вместе со всем что было в доме, где я жила в Смоленске. Тогда же погиб и мой дядя. Больше никого из родных у меня не осталось и я пошла в добровольцем. Я заслужила ещё один взгляд с ноткой подозрения. Но тем не менее хорунжий ещё что-то записал в свою бумагу и, сложив руки на столе, посмотрел на меня. - Ты принята. Будешь радисткой. - А можно мне место в экипаже? Там я буду куда полезнее, чем в штабе... Но меня оборвали. - Нет. Девушке не место в танке. Это слишком тяжёлая работа. - Обещайте подумать над этим. Наглость наше всё. И вообще, сам себе не поможешь - никто не поможет. Зенек прикрыл веки, словно пытался сдержаться и не наговорить лишнего. Хах. Бесить людей - это искусство. - При одном условии, - он открыл глаза и сделал очередную пометку в своих бумагах, - Ты будешь лучшей по результатам курса молодого бойца. Пфф... Я ожидала большего. Но так даже лучше! - Согласна. Пан хорунжий... - Что ещё? Резковато, пан хорунжий. Но потерпите меня ещё совсем чуть-чуть. Надо ж ребёнку помочь. Ах да, я же говорила, что сам себе не поможешь - никто не поможет... Но Янеку и так тяжко, так что тут золотое правило не сработало. - Я в поезде ехала с одним молодым человеком. Он мне сначала показался ребёнком, а потом ему оказалось восемнадцать. А я тоже так выглядела? - Всё, идите, пани Новак. Людей ещё много, а вы мне голову дурите,- хорунжий тяжело вздохнул. Бедняга. Я бы точно кого-нибудь пристрелила с такой работой. - - Так точно, пан хорунжий! Я браво козырнула ему и, развернувшись на каблуках, вышла их палатки. Ну что ж - посмотрим что будет дальше. Авось и что путное выйдет. Как только я вышла на улицу мимо меня пронёсся Янек. Ну я вроде пана хорунжия слегка подготовила к встрече с ним. Может повезёт и Янеку не придётся исхитряться с машиной? Спустя десяток минут ожидания и разглядывания ближайшей ко мне ёлочки, из палатки появился радостный Янек с Шариком возле ноги. Парень просто светился от счастья. Он подошёл ко мне и сразу сходу выдал: - Меня приняли! А Зенек не такая уж и сволочь.