Дожить до рассвета

- Вот и всё. На сегодня перевязали, - я закрепила последний узелок на повязке на руке одного из раненых. - Спасибо, Янка. Чтобы мы без тебя делали? - парень мне устало улыбнулся. Что-то совсем ему плохо: бледный, под глазами круги, а воспаление всё никак не проходит. - То же, что и сейчас - болели. Только вас медсестры бы перевязывали, а не танкисты, - я вернула улыбку и потрепала парня по волосам. А он и не обиделся. Ему то едва 18, малой ещё. А мне 24. Да, всё таки рано старость пришла. Я лежала в госпитале неделю. Ну как лежала, лежала я только первые 2 дня, а потом бодренько скакала по этажам и палатам, активно помогая врачам. Моих соседок по палате такое поведение не удивляло от слова совсем. Две из них были медсестрами, но одна не могла ходить, а вторая скакала вместе со мной. Наверное, надо рассказать о них самих. Я лежала в палате с 4 девушками. Катя - самая старшая из нас (ей было 26). Она была снайпером и лежала с ранением в бедро. Вторая - Ванда. Она прибыла сюда с ожогами. Она санитарка, как и третья девушка - Данута. Дану ранило осколком в ногу. И последняя, Мирослава, была из моряков. Вот такая у нас была веселая компания. Все рвались на фронт, но врачи никого не отпускали. Моё плечо заживало - повезло, что кости остались целы. Его зашили, повязки периодически меняли и все было замечательно. Видя мою активную деятельность и жизнерадостность врачи посовещались и решили что меня можно отпускать. Форму выдали только после клятвенного обещание не запускать рану и ежедневно менять повязки. Форму, кстати, выдали новую. Танкистского комбинезона на складе не оказалось, поэтому выдали просто мундир и юбку. На моё возмущение по поводу отсутствия брюк кладовщица только удивленно похлопала глазами. - А что тут такого? Девушка должна ходить в женской одежде. - А танк вы мне предлагаете тоже в юбке лезть? - я уже начинала горячиться. - А зачем тебе в танк-то? - Потому что я там служу! - Ой, не дури мне головы. В танк никто девушку не возьмёт. И меня выпихнули за дверь. Я погипнотизировала её с минуту взглядом василиска, а потом махнула рукой. Доберусь до своих - там получу нормальную форму. А дойти и эта сойдёт. Я попрощалась со своими соседками, ещё раз заверила своего лечащего врача, что не забуду всего что он мне сказал делать с раной и отбыла в Гданьск. Я вышла из дверей госпиталя, помахала рукой девушкам в окне, которые меня провожали, в другом я заметила моего врача и помахала и ему тоже. Потом развернулась и бодрым шагом пошла на север. Шла вдоль дороги, по пути никого не было. Шла, наверное, часа 3, прежде чем мимо проехала машина. В ней ехали солдаты советской пехоты. Заметив меня водитель притормозил и один из солдат высунулся и крикнул мне по-русски: - Эй, девушка. Куда такая красавица одна путь держит? - В Гданьск, догоняю свою бригаду. Только-только из госпиталя. - Оно и видно, - ну кто бы сомневался. Левая рука у меня до сих пор была на перевязи, чтобы я не сильно плечом дергала, - Залазь к нам. Мы в Гдыню - нам по пути. Я и залезла. Грех отказываться от такого предложения. До Гданьска отсюда порядка 50 километров, а пешком идти больно долго. Пехота приняла меня тепло. Посадили на скамейку, налили в алюминиевую кружку какую то жидкость, остро пахнущую сеном и дали выпить. Оказалось что это самогон такой. Я, конечно, выпила, но от градуса этого напитка аж глаза заслезились. А потом откуда то появилась гитара и пошла по рукам. А удивилась, что это не гармонь. Парни посмеялись и завели песню про облака. Над землёй бушуют травы Облака плывут как павы А одно, вон то что справа Это я, это я, это я... И мне не надо славы Ничего уже не надо, Мне и тем, летящим рядом. Нам бы жить - одна награда, Нам бы жить, нам бы жить, нам бы жить А мы летим по небу. Эта боль не утихает, Где же ты, вода живая? Ах, зачем война бывает? Ах, зачем, ах, зачем, ах, зачем Зачем нас убивают? А эту песню я слышала впервые. Сколько бы их не было перепето, но все равно всех не знаешь. Парни подпевали парню с гитарой, а тот немного неумело, но упорно выводил аккорды. Я просто слушала, пока меня не спросил один из парней: - Эй, девушка, а ты чего не поёшь? - Слов не знаю. - А песни знаешь какие нибудь? Я подтвердила, что да, знаю. И даже играть умею. Рота загалдела, мне всунули в руки гитару. Ну вот, теперь придется петь. Эх, не люблю я это дело. Играть - сколько угодно. До училища я занималась в музыкальной школе по классу скрипки, а будучи кадетом у нас был факультатив по игре на гитаре, на который я ходила. И потом мы каждое лето в лагере, где я проводила все три месяца, вечерами мы собирались на "нашей" поляне, разводили костёр и травили байки, пели песни под гитару. Давно это было... Песен ещё не написанных сколько? Скажи кукушка, пропой В городе мне жить или на выселках? Камнем лежать или гореть звездой, звездой? Солнце моё, взгляни на меня Моя ладонь превратилась в кулак И если есть порох, дай огня! Вот так! Кто пойдёт по следу одинокому? Сильные да смелые головы сложили в поле, в бою Мало кто остался в светлой памяти В трезвом уме да с твёрдой рукой в строю, в строю Солнце моё, взгляни на меня Моя ладонь превратилась в кулак И если есть порох, дай огня! Вот так! Кукушка. Моя любимая песня Цоя пришлась как раз к месту. Солдаты слушали, затаив дыхание. Конечно никто не подпевал, потому что слова будут написаны еще не скоро. Но было видно, что парней впечатлило. Цой жив! - А какие ещё песни знаешь, красавица? Вот пристала же ко мне эта "красавица". Ну вот какая из меня красавица? Глаза странного неопределяемого цвета: смесь всего что только можно , да рельеф мышц под формой - всё чем могу похвастаться. На войне случайно после разлуки Сходятся дороги, как в пожатьях руки. Нет у нас в запасе даже дня для встречи. Случайное счастье, случайный вечер, Случайное счастье, случайный вечер. Там в дали, где сосны в солнечной пряже Рудый ждет свиданья полным экипажем. А мечты девичьи не всегда известны Четыре танкиста, одна невеста, Четыре танкиста, одна невеста. По следам отыщут в дымных закатах Славные танкисты смелые ребята. На опушках выткал паутину вечер. Кукушка считает шаги до встречи, Кукушка считает шаги до встречи. Да, Маруся, сперла я твою песенку. Но кто ж виноват, что невеста уже не одна, а их две. На всё тех же четырех танкистов. А пехота как услышала про "Рыжий" так сразу стали переглядываться многозначительно, а потом их старшина (ха ха, старшина. Этому старшине на вид лет 19. К нему старость тоже пришла рано и незаметно) спросил: - Ты сказала "Руды"? Я кивнула, подтверждая. - Это же польский танк, да? Из первой бригады, кажется. - Ага. - А это часом не там где собака и девушка? - Там. А откуда такие сведения? - ну реально. Откуда пехота из СССР знает о нашем экипаже и "Рыжем"? - Да об этом "Рыжем" столько баек ходит. Ого. Интересно-интересно. - Это какие же? - Про Студзянки например. Говорят, что там пёс батальон из окружения вывел, а девушка их эта раненых латала. - Правду говорят, - я кивнула, подтверждая. Всё правда. - Погоди-погоди, красавица. А скажи-ка где ты служишь? Неужели догадываются? - Первая танковая дивизия имени героев Вестер-Плятте, экипаж номер 102, старший сержант Яна Новак к вашим услугам. Я отвесила им шутливый поклон и имела честь лицезреть пол роты солдат советской пехоты с отвисшими челюстями. Какая у меня однако слава - даже кто-то кроме бригады о нас слышал. Круто-круто. А мы как раз въехали в город. Дальше нам не по пути. - Спасибо за то что подвезли. Бывайте, ребята! Я помахала солдатам рукой и спрыгнула с машины, благо ехала та медленно. Ну дальше пешком. Я пошла дальше. Вышла уже за пределы города и заметила впереди, метрах в 100 очередной взвод солдат, идущих в том же направлении. Я догнала их и подошла к старшему по званию. - Старший сержант Яна Новак. Я козырнула. Старшина отзеркалил жест и представился Войцехом Каминским. Они шли в Гданьск и дальше мы шагали вместе. Кто то запел строевую, а остальные подхватили: Путь далек у нас с тобою, Веселей, солдат, гляди! Вьется, вьется знамя полковое, Командиры впереди. Солдаты, в путь, в путь, в путь... А для тебя, родная, Есть почта полевая. Прощай, труба зовет. Солдаты, в поход! Идти стало веселее. И разделявшие Гдыню и Гданьск 15 километров мы покрыли за два с половиной часа. В городе мы с пехотой распрощались и я пошла искать своих. На удивление я почти сразу наткнулась на знакомого, который мне сказал, где сидит наш генерал. Я нашла нужное здание минут за 20. Это был простой домик, выкрашенный желтой краской. Я постучалась в дверь и вошла. Попала я в просторную светлую комнату, где увидела генерала (всё равно называю его про себя полковником) и ещё одного мужчину, в котором узнала отца Янека. А они с сыном действительно похожи. - Старший сержант Татьяна Новак прибыла! Я заметила до крайности удивленное выражение лица полковника, тьфу ты, генерала. Случилось, что ли что-то? Последнее я и спросила. На что мне ответили: - Янка? А... а тебя же разве не расстреляли? - Мне попался не слишком фанатичный немец поэтому как видите - жива и готова нести службу, - откуда он взял про расстрел? Неужели... Вот же, ребёнок! Ну просила же не оглядываться! - А я Ольгерду сказал... - Можно я к нему пойду? - пусть он скажет да, пусть он скажет да! - Я не против, его ты очень обрадуешь, он сильно переживал, да и остальной экипаж тоже будет рад тебя видеть. Но "Рыжий" вчера отбыл на Берлин. Ребята таки ушли на Берлин. Непонятно только с Черешняком или без. - Товарищ генерал, а можно я догоню "Рыжий"? - Пешком танк ты не догонишь. Да и они взяли нового. Помнишь пана Черешняка, который в Студзянках? - А как его можно забыть? - я хмыкнула. Действительно, пана Черешняка забыть невозможно. Особенно как он с Гусликом всё ругался из за своей винтовки. - Так вот. Он сына в армию привел. Очень своевременно, надо сказать, как раз под конец, - теперь хмыкнули все присутствующие. Ну вот и что теперь делать? Зато как Ольгерду с Томашем весело будет. Его мешок заслуживает отдельной страницы в истории. Вместе с гармонью. - Прошу прощения, но мы не знакомы, - ко мне подошел отец Янека, - Моё имя - Станислав Кос. Я представилась и мы скрепили знакомство рукопожатием. - Это же вы - та самая девушка из экипажа Ольгерда Яроша? Мой сын о вас рассказывал. - Да, я из экипажа "Рыжего". - Я удивлён, что девушку взяли в танк. Обычно вы работаете связистками. - Янка у нас и есть радистка, только в экипаже. Такого бойца грех было бы держать при штабе, - полковник приобнял меня за плечо. Спасибо за комплимент, товарищ полковник. Тут раздался стук в дверь и в комнату вошел молодой парень в форме уланского полка. Надо же, у него настоящая сабля! Он отдал полковнику какой-то пакет, тот его распечатал, прочитал и заключил: - Всё ясно. Возьмите ещё одного коня и проводите хорунжия Новак к своему командиру. Янка, ты поедешь с сержантом Заремба. "Рыжий" сейчас соединился с уланским полком для уничтожения остатков немецкого десанта. Повидайся с экипажем, я скоро подъеду туда и потом решим, что с тобой делать. - Так точно, товарищ генерал! - Идите, - отослал нас Калиновский. А сам улыбался, глядя на мою радость. Мы с этим сержантом пошли к выходу и уже на пороге я услышала тихий разговор генерала с отцом Янека: - У них такой экипаж дружный. Впервые такое вижу. - Да, лучший экипаж в Польше. Я улыбнулась про себя и вышла. Перед домом сержант Заремба остановился и посмотрел на меня. Я ответила ему тем же. Так и стояли как два идиота, пока он не спросил: - Верхом ездить умеете, товарищ хорунжий? Конечно умею. У нас в училище летом был лагерь, для тех кто не хотел ехать домой. И я, конечно же, каждое лето проводила там. Дядя Андрей, который меня приютил после смерти родителей, работал на военной базе на Дальнем Востоке. Там ребёнку делать было нечего, а потому до окончания училища я жила там безвылазно. Так вот, в летнем лагере мы учились и верховой езде и много чему другому. Мы ездили на филиал конного спорта и там за каждым закрепляли лошадь. Моего скакуна звали Солнышком, потому что он был желтым. Даже не рыжим, а именно желтым. Он был с характером и за время учебы скинул меня по меньшей мере несколько десятков раз. Но я всё равно его любила. - Умею. А почему хорунжий? - Вас так генерал назвал. - Он, должно быть, перепутал. Погоны то старшего сержанта. - Действительно, - Заремба почесал затылок, глядя на мои погоны. - Меня зовут Яна, - я протянула ему раскрытую ладонь. - Василий. Но зови просто Вася, - он пожал мою руку. Вот и познакомились. Перво наперво я попросила Василия подождать и сбегала на склад бригады за нормальной формой. Мне там без вопросов выдали нормальные брюки, только спросили, где я юбку взяла, ведь не у них же. Над моим рассказом наша заведующая складом только посмеялась. А я быстренько поменяла форму и поскакала обратно к Васе. Он посмотрел на мою новую (удобную!) форму и лишь с улыбкой покачал головой. Мол девушка, что с неё возьмешь? Потом мы пошли на конюшню и взяли там лошадь. Это оказалась гнедая кобылка по имени Смолка. Вася помог мне её оседлать, потому что одной рукой это сделать проблематично, потом он проверил, что я точно не свалюсь лошади на полном скаку и мы отбыли в Берлинском направлении.