Закат на востоке

- Оставайся, прошу тебя, останься хоть на пару дней! - умоляла Эмили Августа на следующей день за завтраком, когда та сказала, что ей нужно сегодня же сесть на паром. -Останься, - снова и снова говорила она. -Завтра бал и обед у герцогини D, приехавшей недавно из-за границы. Она звала и меня. В конце концов когда ещё ты сможешь побывать на подобном мероприятии?! - сказала Августа и победоносно улыбнулась, гордясь своим лучшим аргументом, который она, к счастью, вовремя вспомнила. - Но ... я не умею танцевать, - робко призналась Эмили и опустила большие глаза. - Ничего, мы что-нибудь придумаем! - Ну что ж. Тебя не переубедишь, - сдалась Эмили от такого ярого нападения и тоже улыбнулась. - Но где же ваш кузен? Он будет на балу? - Ах, не знаю. Он всегда сам себе на уме. Однако должна сказать, что он точно не будет танцевать, ведь он хромой с детства. Он стыдится этого, и поэтому редко посещает такие обеды и вечера. Врачи говорят, что его матушка, вовремя заметив его болезнь, могла бы поспособствовать его выздоровлению, но этого не произошло. Он никогда не говорит о своей врождённой хромоте, но заметно, что это очень беспокоит его, он даже обижался не раз за это на свою матушку. Наивный ребёнок... Однако всё это очень печально. И, пожалуйста, не говори ему, что я рассказала тебе это. Иначе он возненавидит и меня и тебя. Но что это я? Давай сегодня лучше вместо пустых разговоров я проведу тебе эксурсию по нашему старому городу, - сказала Августа, и ровно через час они с Эмили оставили этот дом, который служил им надёжным убежищем ночью. Этой ночью в доме Августы Эмили не спалось. Уже целый час она смотрела в окно в своей комнате. Тёмные ветви деревьев, влажные то ли от росы, то ли от тумана или дождя, неясно блестели в лунном сиянии, слегка покачиваясь на лёгком ветру. Эмили вспомнился вдруг тот вечер у колодца, который она так отчаянно пыталась забыть. Чтобы отогнать от себя снова обступившие её мысли Эмили решила пройтись по старинному и большому дому подруги. Тёмный коридор, лишь слегка освещённый несколькими свечами, показался ей теперь таинственным и страшным. Что-то загадочное было в этом тихом и безлюдном месте. За окнами были всё те же деревья, покачивающиеся на ветру и то ли приветствовавшие, то ли угрожающие своими ветвями. Эмили шла вперёд по коридору. Она не знала, куда идёт, но что-то как будто звало её. Ей неожиданно стал интересен каждый уголок этого здания. Завернув за второй угол коридора, прямо перед собой она увидала большие деревянные двери, из которых мягко лился свет. Не думая ни о чём, будто в забытьи, она медленно повернула ручку широких, окрашенных в тёмных цвет дверей, тотчас поддавшихся под её рукой, и на неё мягкими лучами через узкую щель пролился тёплый свет огня. Перед собой Эмили увидела кресло и сидящего в нём спиной к ней человека, в котором она узнала Жоржа. Напротив него был большой и старый камин, который ясно освещал всё помещение, такое же старое и увешанное чьими-то портретами и уставленное полками пыльных книг. Несколько секунд, что смотрела на Джорджа Эмили, он читал книгу, раскрытую в его руках. Он перелестнул страницу, и тишину, прерываемую лишь треском огня в камине, нарушил скрип ветхой бумаги. Прочитав ещё несколько строк, Байрон глубоко задумался и поднял свою голову и глаза чуть выше книги, переведя свой взгляд на огонь. Эмили тоже смотрела на это мирное потрескивание тёплого и казавшегося в эту минуту живым огня. Однако это продолжалось недолго. Она опомнилась, и, испугавшись чего-то, с неожиданным скрипом, донесшимся за её спиной, закрыла дверь. Эмили побежала по ковру, тихо наступая на пол и оставляя за собой лишь еле слышимый шорох. Но ей всё мерещился этот скрип, и казалось, будто всем в доме слышен был её бег. Да, в эту минуту она не боялась кузена подруги, она боялось чего-то большего, что должно было преследовать её. И ей всё казалось, что это страшное нечто всё гонится за ней. Запершись в своей комнате Эмили ещё долго не могла заснуть, ворочаясь в постели. -Но почему же каждая встреча с ним заканчивается подобным образом? – всё думала Эмили прежде чем окончательно заснуть. На следующий день она с самого раннего утра не видела Байрона, и Августа на вопросы о нем отвечала лишь тем, что он не появлялся ещё со вчерашнего дня. Нарядившись в красивое бальное платье, зная однако, что танцевать она не будет, Эмили вышла под руку с Августой с парадного крыльца её дома во втором часу пополудни. Смеясь и обмениваясь шутками они доехали до большого особняка, где гостей уже встречали швейцары. Большой дом с золочёными статуями, античными колоннами и старинными портретами произвёл большое впечатление на Эмили. Это великолепное и огромное здание сияло на солнце, и его золотая крыша вся переливалась и и весело искрилась, создавая иллюзию всеобщей беззаботной радости, которой невольно поддавался каждый, кто впервые видел это великолепное сооружение итальянских и английских зодчих. -Oh, ma chérie, дорогая, вы приехали! – встретила новоприбывших гостей хозяйка. -Ах, как я вас ждала! Как ваши дела? Всё ли хорошо? Ну вот и славно, -беспристанно говорила она то одному, то другому гостю. На обеде Эмили увидела Байрона, которого не ожидала здесь встретить. Соединившись с ним глазазами, она тотчас отвела их в сторону. -Интересно, помнит ли он вчерашнее? Узнал ли он меня тогда?– спрашивала она саму себя и не находила ответы. На обеде Эмили спрашивали о Шотландии, о том, что происходило там сейчас, многие вспоминали прошлое. Но Эмили была так далека от политики, что, сказав о ней лишь немногое, она только могла рассказывать о литературе и природе. Положение дел в Шотландии никого не интересовало, она это понимала, а потому и не рассуждала о быте простых горожан, какой являлась в свою очередь и она сама. Наступил бал, и Эмили, немного посмотрев на движущиеся фигуры из пар, на шелест платий и танцы, на которые и её несколько раз приглашали кавалеры, на что она однако отказывалась, немного посетовав про себя, что не умеет танцевать, решила посидеть на скамейке в углу и засмотрелась в окно, из которого открывался вид на большое озеро, окружённое лесом, и сад, чьи ровные аллеи приковывали к себе внимание. Сидя на скамейку после очередного отказа кавалеру, Эмили не заметила, что на другом её конце, также как и она, отсранённый от всех, сидел Джордж Байрон. -То, что видно из окна, так отличается от нашей жизни, не так ли? – неожиданно, но тихо спросил он Эмили. Вздрогнув от неожиданности, переведя испуганный взгляд на глаза Жоржа и успокоившись, увидя в его глазах спокойствие и серьёзность, Эмили утвердительно покачала головой. -Да, вы правы, -проговорила она. – Наше существование уже давно перестало напоминать тот мир, что вечно царит в природе, ту свободу, что она даёт каждому, вступившему в неё вне зависимости от его посредственного и пустого положения в нашем свете. -Вы уезжаете сегодня?.. Так не хотите ли увидеть океан на прощание? Я знаю место недалеко отсюда. Давайте убежим от этой глупой суеты, от мелочного мира, -спросил он как само собой разумеющееся и ординарное, глаза его всё так же остановившись смотрели вдаль: на озеро, на небо. Что-то смутное поднялось в душе Эмили, и , сама не понимая, она ответила ему скоро: -Да, да, давайте. Мы убежим с вами к самому океану... Их лошади несли их вдаль, туда, где, как они считали, будет свобода и царствование природы, они летели вдаль, к своей недосягаемой мечте. Вот наконец впереди показался океан, далёкий и сумрачный. Подъехав к краю утёса, они спешились, и оглядели это поразительное место. Под ними, на высоте сорока футов о скалы бешено разбивались мощные волны. Некоторые брызги долетали до всадников, непонятным образом оказавшихся здесь. Тёмный океан ревел и будто пытался сокрушить утёс, на котором стояли Эмили и Байрон. Крик чаек раздавался где-то далеко и тотчас же замолкал, уносимый ветром куда-то далеко за воды океана. Белая, словно жемчужина, пена окутывала скалы и снова исчезала. Это буйство природы поражало своей мощью и красотой. Какая огромная разница была между величием особняка герцогини D и бескрайнего, непостижимого океана! Начинало смеркаться, а Эмили и Байрон всё также стояли на утёсе и только иногда между ними завязывался разговор, который, как и морская пена, вдруг снова и снова растворялся по чьему-то незримому повелению. -Настало время прощаться. Этот бескрайний океан останется здесь, а мы обязаны возвращаться. Однако как жаль, что я не смогу поехать с вами, – проговорил Джордж. -Давайте писать друг другу письма. Я буду писать вам из всех тех стран, в которых мне доведётся побывать,– проговорила Эмили, и грустная улыбка от осознания расстования с тем, что только приобрела, осветила печалью её лицо. На это Жорж только тихо кивнул. В это время бал уже близился к концу, и, когда Эмили и Джордж вернулись, уже все разъезжались по домам. -Где вы были? -крикнула им издалека Августа, которая уже давно их искала. -Прощайте, -только проговорила Эмили Байрону и отправилась с Августой домой. В этот вечер она навсегда покидала Лондон и не могла не грустить об этом. Эти два дня, что она провела здесь, она чувствовала это, запомнятся ей навсегда. Уже в поздних сумерках Эмили прощалась с Августой, стоя на пароме. Она смотрела вдаль удоляющемуся от неё городу, на огни, что начинали зажигаться, и тихая грусть по-прежнему овладевала ей. Ей тяжко было расставаться и с Августой, и с её кузеном, однако она верила, что они встретятся ещё когда-нибудь, что и им в свою очередь навсегда запомнятся эти два дня, проведённые вместе.