Кроличье мясо

♡♡♡

Уильям сидит за рулем, напевает себе под нос до боли знакомую мелодию. Болезненная пульсация в висках не даёт тебе сосредоточиться ни на секунду, сидишь в ступоре, уставившись в никуда. Уильям водит слишком неосторожно, постоянно натыкаясь на камни или маленькие ямки на дороге, из-за чего машина чуть подпрыгивает. Ты даже больше не боишься, всё случившееся высосало из тебя все силы, чтобы реагировать на происходящее сейчас. Тело ломит, во рту пересохло, будто ты весь день не пила воду, а истошно кричала, слюна не помогает смочить горло, потому что ты просто не можешь сглотнуть, сразу появляется ощущение удушья, в горле ком, тошнота. У тебя даже нет сил кашлять. — Помнишь эту мелодию? — спрашивает он и пожирает тебя взглядом, глубоко дыша через нос, как будто изо всех сил старается держать себя в руках. Ты выглядишь такой испуганной и беспомощной, такой красивой, он счастлив, ведь это всё благодаря ему. Уильям считает себя романтиком. — Я всегда напевал её тебе, когда ты была маленькой. — одаривает тебя обворожительной улыбкой. Ты медленно поворачиваешь к нему голову, твои полузакрытые глаза смотрят на его лицо, голова нервно подёргивается. Мысли никак не формулируются. Выглядишь как зомби. — Малышка, не расстраивайся, — он надевает маску сожаления и вины. Его рука перемещается к твоей ноге и нежно гладит её, чтобы успокоить тебя. В его глазах не видно абсолютно никакого раскаяния. — кролик мой, это жизнь. Некоторые души входят в этот мир только для того, чтобы покинуть его молодыми и невинными. Я лишь помогаю им найти дорогу домой, понимаешь? — он бросает взгляд на тебя и видит твои стеклянные пустые глаза. — Это обмен. Они обретают покой, а я получаю их души. — на самом деле ты даже вслушиваешься в какой бред он несёт, но после такого странного заявления о душах начинаешь проявляешь признаки жизни, пошевелив ногой и тихо спросив его, что он имел в виду. Афтон, наконец-то увидев любопытство и интерес с твоей стороны, оживляется и начинает говорить более поэтично. — Душа не может умереть, она бессмертна. Иногда даже самые молодые души приходят в этот мир, чтобы покинуть его слишком рано, так решила за них их судьба. Я и есть их судьба, я чувствую, что имею право проводить их в мир иной. Я был рожден, чтобы получить ту самую формулу бессмертия, о которой мечтает все человечество. А я буду первым, кто эту формулу найдет. Знаешь, что тогда будет? Я поделюсь ею с тобой, моя принцесса. Мы будем жить вечно, разве не этого ты хочешь? Я буду всегда с тобой. Он останавливает свой авто рядом с твоим домом и приказывает тебе оставаться внутри, а сам выходит. Ты, вся посиневшая от холода, плотнее закутываешься в его пиджак, шмыгая носом. Похоже, теперь ты ещё и подхватила простуду. На улице темно, хоть глаз выколи, луна скрывается где-то в тучах, ты не увидела, куда исчез Уильям. Чувствуешь, как будто что-то слизью вытекает из ушей, в панике смотришь в зеркало машины. Ты замираешь в тихом шоке, с расширенными глазами, когда позади себя, на заднем сиденье, видишь чьё-то лицо. Ладони потеют. Человек сидит неподвижно, ты не можешь узнать его в лицо, понятия не имеешь, кто это или что это, и как он вообще сюда попал. Он был с тобой всё это время? — Милая, — тихий шёпот Уильяма возвращает тебя к реальности. — вылезай из машины, пойдём в дом. Он, как истинный джентльмен, открывает тебе дверцу автомобиля и помогает выйти, держа тебя за талию. Ты не можешь нормально стоять на земле, так как пальцы на ногах дико болят от того, что случилось раньше, а сами ноги просто кажутся тяжелыми, как будто ты потеряла гравитацию. У тебя слишком сильно кружится голова, но, к удивлению самого Уильяма, он набирается терпения и осторожно ведёт тебя к твоему дому, крепко обнимая. Как только ты входишь домой, то даже не осознаёшь, что произошло. Всё в полном беспорядке. Вся одежда порвана, даже та, которую ты носила всегда. Половина мебели лежит сломанной. И самым душераздирающим, что ты видишь — разбитая мини-статуя свободы, которую мама сама купила, когда была в Нью-Йорке. Это была её самая любимая вещь из дома, которой она дорожила больше всего. — Что… Здесь случилось? — спрашиваешь ты, оглядываясь по сторонам. — Я хотел бы задать тебе тот же вопрос. — Уильям отвечает, делая удивленный вид. — О, дорогая, ты не помнишь? — он подходит сзади, кладёт руки тебе на плечи. Ты в отчаянии трёшь лоб, пытаясь вспомнить хотя бы немного из того, что произошло, но на ум ничего не приходит. Ты вообще не помнишь, как ломала мебель, особенно мамину статуэтку, ты не способна на такое. — Похоже, кто-то потерял память, хм? — наигранно произносит он над ухом. — Но… Я не делала этого. — пытаешься защитить себя. Ты же не настолько сумасшедшая, чтобы не помнить, как разрушила половину дома, правильно? — Да я и сам был удивлён. Не знал, что такая тихая девочка, как ты, способна на… такое. — он издевается и берёт отколовшийся кусочек от статуэтки, вертит его в руках, а затем суёт прямо тебе под нос. — Как ты могла это сделать? Твоя мама так любила эту статуэтку… — Я не хотела, я правда не хотела! — эмоции вскакивают, беря над тобой контроль, и ты повышаешь голос, отстраняешься от него и делаешь несколько неуверенных шагов назад. Уильям удовлетворенно ухмыляется, когда опять принудил тебя расчувствоваться. Так легко заставить тебя поверить во что-то, как глупо. — Ты плохо себя ведёшь в последнее время, или я ошибаюсь? — Уильям хмурит брови и бросает кусок статуи на пол. Он подходит ближе к тебе, глядя прямо в твои глаза. — Устраиваешь беспорядок в доме, ходишь на сомнительные вечеринки с незнакомыми людьми, а потом оказываешься в одной койке с моим сыном? И после всего этого ты повышаешь на меня голос? — не зная, что ему ответить, ты виновато смотришь в пол, всё ещё шмыгая носом. Афтон прав. Ты просто бесполезное существо с дерьмом вместо мозгов, в котором не осталось ничего человеческого. Уильям разочарованно вздыхает, и осматривает комнату, будто что-то ищет. Потом выходит и возвращается с полароидом в руках. Ты стоишь, пытаясь прикрыться от его извращённого взгляда его же окровавленным пиджаком. Колени дрожат, ты боишься пошевелиться, потому что не знаешь, что он собирается делать прямо сейчас. Уильям хищно облизывает губы, наслаждаясь животным страхом на твоем заплаканном лице. Он оценивающе смотрит на твою испуганную позу и пользуется этим, делает снимок, ослепляя тебя внезапной вспышкой. Пытаешься закрыть лицо руками из-за резкого света, но это не помогает. Афтон щёлкает еще пару раз, перемещая фотоприбор, чтобы запечатлеть тебя с разных ракурсов. Уильям останавливается, берёт свежие снимки, встряхивая их, чтобы изображение проявилось быстрее. — Я думаю, пиджак следует постирать. — Уильям говорит тебе, складывая свои шедевры куда-то. На самом деле тебе уже всё равно куда он убирает фотографии, ты не обращаешь на это внимания, так как чувствуешь, что ляжешь спать прямо на полу. Медленно киваешь и идёшь в ванную, чтобы положить грязный пиджак в стиральную машину. Уильям следует за тобой. — О, нет, дорогая, давай-ка, поработай ручками. Не будь ленивой. Теперь ты уже начинаешь немного злиться, быстро кладёшь этот чёртов пиджак в раковину и включаешь воду. Ты не понимаешь, почему Уильям так себя ведёт, почему он фотографирует, почему он заставляет делать всё это, ты никогда не поймёшь его. Ты должна привыкнуть к этому, как привыкла к его постоянному молчанию. — Как насчёт того, чтобы ты была моей маленькой моделью? — он снова наводит на тебя полароид. — Знаешь, каждая девочка хочет быть моделью. Моя дочь тоже хочет быть моделью, и дочь Генри тоже хочет. — Уильям говорит медленно, приближаясь с каждым словом, в то время как ты чувствуешь его взгляд на всём своём теле. Ты пытаешься смыть кровь с пиджака, разводя стиральный порошок в горячей воде. Кожа горит от химии и слишком высокой температуры воды. Но тебе всё равно, стиснув зубы, продолжаешь усердно мыть пиджак, лишь бы он не злился. Уильям, похоже, одобряет твои усилия, поэтому он смачно и сильно шлёпает тебя по заднице, оставляя красный след от своей большой руки. Ты пытаешься не обращать на это внимания, в то время как уже чувствуешь его дыхание на своей шее. На секунду в отражении зеркала ты видишь кого-то другого, не Уильяма. У этого кого-то определённо мужской силуэт, но всё его лицо выглядит совершенно неузнаваемым из-за темноты. Незнакомец улыбается широкой, абсолютно неестественной улыбкой, и сквозь его острые жёлтые зубы просачиваются мерзкие сгустки черной непонятной субстанции. Внезапная вспышка полароида выбивает тебя из колеи, Уильям снова фотографирует тебя, закусив губу, он наслаждается этим. Весь этот ослепительный свет играет с твоими и без того расшатанными нервами, и ты пытаешься отогнать мысли о том, как бы разбить этот дурацкий полароид. — Это для нашего семейного альбома, дорогая, — ты была разочарована, пока не услышала эти слова. Афтон трогает твое плечо, будто ставя тебя в нужную позу, а затем делает последнее фото, где ты уже поворачиваешь к нему голову с растерянным видом. — Вот так. Ну красавица же! — С-семейный альбом? — ты перестаёшь мыть его пиджак и поворачиваешься к нему уже всем телом. Уильям медленно кивает, как будто он сбит с толку твоей реакцией. Ты радостно кладёшь руки ему на плечи и смотришь на него снизу-вверх, желая поцеловать его. Эмоции меняются с сумасшедшей скоростью. — Вы хотите… Семью? Со мной? Семью? — говоришь, как в бреду. Твои губы напоминают что-то, что можно отчасти назвать улыбкой, держишься за его рубашку, быстро моргаешь, тяжело дыша. В животе опять бабочки. Это первый раз, когда он упоминает семью, он хочет жениться на тебе? Он хочет создать с тобой семью? — Тебе тоже нужно помыться. Не могу видеть на тебе этот потаскушный макияж. — Он дёргает тебя за руку и одним быстрым движением заталкивает тебя в ванну. Ты вскрикиваешь от боли, когда ударяешься о холодную керамику. Уильям быстро открывает кран и льёт на тебя воду, встает на колени, чтобы было удобнее. Он берёт шампунь и наносит его на твои волосы, грубо втирая в пряди. От ледяной воды тело покрывается мурашками, ты содрогаешься. Уильям и сам замечает температуру воды, но он не знает предела, поэтому переключает её на самую горячую. Твоя кожа краснеет, её ошпаривает кипятком. Ты цепляешься за руку Уильяма, говоря ему, что тебе больно. Афтон выглядит немного не в себе из-за своих трясущихся рук, движений и странной улыбки, но он, наконец, включает воду средней температуры. Его руки скользят по всему телу, больше лаская тебя, чем омывая. Он кладёт ладонь тебе на лицо, чтобы смыть остатки макияжа. Мужчина агрессивно смывает тушь, слишком сильно надавливая на твои веки, что причиняет боль. Размер его ладони больше, чем всё твоё лицо, отчего становится трудно дышать. — Зачем наносить столько штукатурки на себя? Никогда не понимал этого. Зачем портить себя тоннами этого говна, превращая себя в дешёвую проститутку? — Я думала, что понравлюсь Вам такой. — ты тихо шепчешь, чтобы он не услышал, но это наоборот привлекает внимание Уильяма, и он убирает от тебя руки, вместо этого кладя локти на угол ванны. Он смотрит тебе в глаза, а затем замечает твою кровоточащую губу. — Милая, я буду любить тебя такой, какая ты есть. — Он проводит пальцем по твоим губам, размазывая по ним кровь. Молчание, он задумывается. — Но эта помада, — он приближается к твоему лицу, теперь одна его рука придерживает тебя за шею. Ты замираешь в ожидании. — очень подходит тебе. Уильям вовлекает тебя в поцелуй, смешанный со страстью и жаждой. В твоём случае жажда внимания и любви, в то время как он жаждет крови. Он напоминает зверя, нет, истинного безжалостного голодного вампира, который не даёт тебе вдохнуть, перекрывая воздух. Мужчина прикусывает твою маленькую ранку, из-за чего вытекает еще больше алой жидкости, окрашивая теперь и его губы. Он негромко рычит и стонет, углубляет поцелуй, скользит языком в твой рот. В твоей голове и мыслях всё расплывается, ты пробуешь собственную кровь на вкус, которая тебе кажется не такой вкусной, как Уильяму. По коже бегут мурашки, но уже от удовольствия. Ты поглаживаешь его по щеке, другой рукой сжимаешь его каштановые волосы, пытаясь притянуть его ещё ближе. Уильям назвал бы это чем-то романтическим, если бы он не был Уильямом. Но поскольку это Уильям, его это не волнует, ему всё равно, когда ты обнимаешь его или целуешь, Уильям считает это проявлением слабости. Слабыми людьми легко манипулировать, и именно поэтому Афтон лжет тебе во всём, его забавляет, как далеко ты можешь зайти, чтобы угодить его больным желаниям. Уильям отрывается от твоих измученных губ, маниакально смеясь, когда замечает, в какое кровавое месиво он их превратил. Он хочет превратить твою вагину в такое же месиво, но, видя твои усталые и полузакрытые глаза, он знает, что ещё не время. И у него нет таблеток, которые творят волшебство, он вообще не помнит, где он их оставил. — Ты такая красивая, тебя невозможно не любить, — теперь он заботливо смывает шампунь с волос и аккуратно вытирает уголки твоих сонных глаз. — Маленький подарок за то, что ты хорошая девочка. — он улыбается и, словно из ниоткуда, берёт ожерелье, но на этот раз оно не серебряное и не украшено драгоценным бриллиантом, оно больше похоже на детское. Ожерелье розовое и блестящее, с фигуркой какого-то популярного мультяшного персонажа. Афтон надевает его на твою тонкую шею, едва сдерживаясь, чтобы не задушить тебя. Уильям превращается в заботливого и любящего… отца? Парня? Мужа? Ты понятия не имеешь. Но он осторожно вынимает тебя из ванны, вытирает полотенцем, даже расчёсывает тебе волосы. Мужчина даёт тебе чистую пижаму, помогает тебе переодеться в неё. Затем берёт тебя на руки, отчего ты таешь. Ты чувствуешь себя как на небесах, он такой милый и заботливый по отношению к тебе, всё, о чем ты могла мечтать, наконец-то. Он укладывает тебя в постель, и последнее, что ты помнишь, как он целует тебя в лоб, прежде чем ты крепко засыпаешь.

♡♡♡

На могиле написаны инициалы твоего отца, дата его рождения и смерти. Стоишь посреди кладбища. Оно единственное в вашем городе, но находится довольно далеко, аж где-то посреди поля. Ты оглядываешься вокруг, здесь никого нет. Только молочный густой туман и утренняя роса на траве. Смотришь вниз на могилу, которая уже довольно заброшенная. Слишком много грязи с пылью на надгробии, даже паутина, а также трава, выросшая по всей могиле. С тех пор как отец скончался, никто не приходил сюда и не клал цветов, никто не ухаживал за могилой. Но тогда почему ты здесь? В нескольких метрах стоит фиолетовая машина, внутри которой сидит Уильям и наблюдает за тобой. Он выглядит спокойным и умиротворённым, держа в руках букет белоснежных роз. Он выходит из машины и спокойно идёт к тебе. Ты замечаешь, что он одет по-другому, никакого фиолетового. Он одет во всё черное, будто только-только пришёл с чьих-то похорон. Но его лицо говорит об обратном, он широко улыбается и даже говорит тебе что-то, чего ты не слышишь. Он встаёт на одно колено и кладёт розы на другую могилу, которая находится прямо рядом с могилой твоего отца. Ты хмуришь брови, пытаясь разглядеть, что написано на надгробии, но из-за слишком сильного тумана ничего не видно. Уильям прижимается лбом к могиле и что-то шепчет. Он остается в таком положении несколько минут, прежде чем выпрямиться и подойти к тебе. Афтон кладёт руку тебе на талию и гладит по волосам. — Завтра будет другой день. — говорит он.

♡♡♡

Он появился в пиццерии ранее обыденного, что изумило сотрудников, которые и без этого были очень повергнутыми в шок. Вся суть в том, что они все были потрясены домыслами о гибели дочери Генри, но более чем все был ошеломлён сам Генри. Но также некоторые сотрудники отметили небольшие изменения во внешнем виде и одежде Уильяма. «Он чуть-чуть подстриг свои волосы?» Правда, совсем немного, это заметил бы только самый внимательный наблюдатель. Но его одежда тоже выглядела по-другому, вместо своего любимого фиолетового пиджака, он нарядился в фиолетовую рубашку с белыми полосами, но самой новой вещью были его чёрные подтяжки, которые смотрелись на нём восхитительно. Уильям выглядел хорошо отдохнувшим и бодрым. Он, как всегда, поздоровался с сотрудниками и даже пообещал отпустить одну из девушек-уборщиц пораньше с работы. Сегодня он добрее, чем когда-либо. Каждый воспользовался этим, рассказав Афтону неубедительные отговорки, чтобы он тоже отпустил их пораньше. В конце концов Уильям ушёл в собственный кабинет с чашечкой любимого чёрного кофе, оставив после себя соответствующий аромат. Время пролетает стремительно, Уильям и не заметил, как уже час дня. Генри до сих пор не появляется на работе. Уильям знает, что Генри не оставил бы пропажу собственной дочери вот так, естественно, он сообщил об этом в полицию. Он знал, что так и будет, но у Генри нет никаких доказанных фактов того, что это был конкретно Уильям. У него есть алиби, потому он спокоен. Уильям влюблённо глядит на фотографии, которые он сделал этой ночью. О, как ему нравится твой растерянный и испуганный вид, как ты пытаешься спрятаться, он обожает это, это сводит его с ума, если бы у него был шанс, он бы сделал миллион таких фотографий. Но он пытается отогнать эти навязчивые мысли прочь. У него есть серьёзная причина для этих снимков, и они далеко не для какого-то дурацкого семейного альбома. В кабинет врывается Генри, как всегда без стука, с бледноватым лицом и влажными от дождя волосами, даже не успевший снять пальто. Уильям неспешно убирает твои фото и кидает удивлённый взор на друга. — Ты знаешь, что произошло этой ночью?! — Эмили неосознанно повышает голос. Афтон пробегает глазами по всей комнате, чтобы сделать задумчивое лицо, и качает головой, говоря спокойное «нет». Генри всеми силами усердствует держать себя в руках, но этот равнодушный и расслабленный вид друга злит ещё сильней. Эмили кидает на стол газету, где большими буквами написан заголовок об убитой маленькой девочке. — Клянусь, это моя гребаная дочь! Она не вернулась домой этой ночью! ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ?! ОНА НЕ ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ! — Генри нервозно стучит кулаком по газете и столу, его голос дрожит, он близок к истерике, его лицо становится сурово-красным, а в глазах появляются слёзы отчаяния. Уильям наблюдает за Генри с брезгливостью и ноткой негодования, затем читает статью в газете. Афтон пожимает плечами. — В первый раз слышу об этом, приятель. — равнодушно произносит Афтон. — Кстати, зацени мою новую рубашку. В кои-то веки сменил квадратики на полосочки. — Уильям воспринимает всё это как какую-то игру, игру с психикой и чувствами Генри. Ему всё равно, насколько подозрительно это звучит, Генри ни за что не подумает, что это сделал Уильям. Но если он узнает, у Уильяма не будет проблем с тем, чтобы убить и его, свалив убийство на суицид из-за потери дочери. — Что? Что ты, блядь, несёшь? Я говорю о своём ребёнке, а ты о каких-то рубашках! Что с тобой не так?! Как грубо. Фальшивая улыбка и доброжелательность Уильяма исчезает в одну секунду. Мужчина встаёт из-за стола и подходит к своему разгневанному партнёру. — Я же сказал тебе присматривать за ней. Я же говорил, что она бегает повсюду, я предупреждал тебя миллион раз. Я всегда говорил, что это небезопасно, после всего, что случилось с моим, сука, сыном, Генри. — его голос не дрогнет ни на секунду, он говорит медлительно, серьёзно и равномерно. Этот тон убивает Генри. Уильям говорит слишком подозрительно, но Эмили не может позволить себе так думать о своём лучшем друге. Воцарилась тягостная и гнетущая тишина. Генри не нашёл, что ответить. Он смотрит на лицо Уильяма и пытается найти хотя бы намёк на поддержку, но всё, что он видит, — это ухмылку. Эмили не заметил, сколько времени они провели, стоя так близко друг к другу. — Почему ты так долго пялишься, дружище? — язвит Уильям, когда чувствует дыхание своего друга на своих губах. — Хочешь поцеловать меня? — Ты что такое говоришь?.. — Генри отпрыгивает и прикладывает ладонь к своему потному лбу. Его голос заикается. Он сбит с толку, сломлен, печален и зол. Уильям только загадочно ухмыляется на это, берет со стола газету и, прежде чем удалиться из комнаты, тихо говорит на ухо Генри: «Сегодня ты за главного.»

♡♡♡

Майкл не хочет возвращаться домой до последнего. Он знает, что его там ждёт. Майкл проходил это тысячу раз. У него не было другого выбора, как переехать в дом своего друга на некоторое время, потому что жизнь с отцом стала невыносимой. Теперь он чувствовал, что попал в ловушку. Его друг выгнал его из дома, и ему остается только вернуться домой к Уильяму. Майкл оставил Элизабет с отцом, потому что знает, что тот её не тронет. Он знает, что Афтон не посмеет убить её, потому что, если ещё один ребенок Афтона исчезнет, полиция навестит их. И им будет очень любопытно, где миссис Афтон и Элизабет. Причиной, по которой Майкла выставили из дома друга, были сплетни в университете. Именно после этой вечеринки. И было бы здорово, если бы его просто выставили из дома, но его также отчислили из университета. У Майкла чувство, что отец просто убьёт его. Потому что он поступил в университет с помощью своего отца, в конце концов, у Уильяма много денег, и дать взятку не так уж сложно. С одной стороны, Майкла можно назвать самоубийцей, потому что он вот-вот откроет дверь дома и расскажет отцу замечательную новость. С другой стороны, у Майкла всё ещё есть надежда, что Уильям не пойдет дальше простого избиения, потому что и без этого произошло слишком много убийств за последнее время. Уильяму нужно остановиться на некоторое время, чтобы избежать лишних вопросов. Майкл делает глубокий вдох и тихо открывает дверь. Его встречает тишина и пыль в воздухе, из-за которой он чихает. Странно, но никто до сих пор не пришел на звук. Может быть, никого нет дома? Майкл входит в прихожую, оставив свой рюкзак на полу. Он двигается осторожно, оглядываясь по сторонам, как будто не был здесь много лет. В любом случае ничего не изменилось, за исключением того, что всё стало более одиноким и безжизненным после того, как Клара «ушла», после того как погиб Эван. Майкл благодарит небеса за то, что отца сейчас нет дома, но в следующий момент подскакивает от внезапных объятий сестры. она крепко обнимает его, счастливая, что Майкл наконец-то пришёл. Ведь её отец так и не объяснил, почему Майкл решил переехать. Её отец никогда не обращал на неё внимания после ухода Майкла. Они вообще редко разговаривали, были дни, которые Элизабет проводила в полном одиночестве. Девочка спрашивает Майкла, где папа, потому что она провела всю ночь одна, что наталкивает Майкла на мысли о чём-то плохом. Юноша сам хотел бы знать, где этот ублюдок пропадал всю ночь. Он знает, что после того, что произошло на вечеринке, Уильям затащил тебя в машину и исчез в неизвестном направлении. И, осознав это, Майкл широко раскрывает глаза, испугавшись, что с тобой что-то случилось, зная, какой монстр его отец. Если бы у него был шанс, он бы побежал сломя голову, чтобы спасти тебя, даже рискуя собственной жизнью. Майкл очень любит тебя, ты и Элизабет — единственные дорогие люди, оставшиеся в его жизни. Он никогда не простит себе, если потеряет хоть одну из вас. Мечта Майкла, которая никогда не сбудется, — жить счастливо вместе с тобой и Элизабет где-нибудь подальше от этого проклятого города. Майкл не может заверить сестру, что он пришёл, чтобы снова жить с ними. Но он говорит ей, что он побудет с ней некоторое время, прежде чем Уильям не появится. Майкл пытается отвлечься, включив телевизор, но отвлекается только его сестра. Она сидит на полу, обнимая любимую игрушку, и отвечает на вопросы, которые задает персонаж детской телепередачи. Руки Майкла трясутся, он думает о том, как начать диалог, что сказать, куда смотреть. И самое ужасное, что делать, если Уильям поднимет руку. Может быть, это даже глупо со стороны Майкла, но он должен ему всё рассказать. Потому что лучше, если Афтон узнает об этом от своего сына, а не от директора университета. Майкл потерял всякую веру в бога, и именно поэтому он уходит в свою комнату, чтобы помолиться. От безысходности. Майкл просто не знает, что ещё можно сделать. Происходящее кажется ему пыткой — ожидать своего часа, как будто часа экзекуции. Он не знает, что ждёт: разбитая губа либо череп. Майкл закрывает глаза и садится на пол, шепча молитву, единственную, которую он знает. Он молит бога, чтобы этот ад закончился, чтобы у Элизабет, наконец, была хорошая жизнь, чтобы он жил свободно, и самое главное, Майкл молится, чтобы ты была цела и невредима. Как иронично, что он, последний кусок дерьма, как и его отец, просит бога о чём-то. Майкл знает, что он не кто иной, как такой же убийца, как Уильям. Но теперь к этой картине к нему ещё добавляется прозвище наркоман и насильник из-за сплетен. — Майкл, почему ты молишься? — Элизабет входит в его комнату. Она не могла не заметить, что брат ушёл. Она садится недалеко от юноши, с любопытством смотря в его голубые глаза. — Ты плачешь? Майкл смущается и пытается убедить её, что если обратиться за помощью к всевышнему, то он обязательно услышит и поможет. Элизабет больше не задает вопросов. Она даже не спрашивает, почему и для чего Майклу нужна помощь. — Я слышала, как мама тоже молилась по ночам. — шёпотом, на ушко брату, произносит сестра. Сердце Майкла сжимается от этих слов. Всё, что им остаётся делать, — это послушно ждать, когда отец семейства наконец придёт. И он приходит, открывает дверь и зовёт по имени свою дочь. Она бежит к нему вниз по лестнице, держа Майкла за руку. Афтон обнимает её и дарит ей новую игрушку, которую он купил в магазине по дороге домой. Уильям даже приветствует старшего сына и тоже обнимает его, на что Майкл старается не показывать шока. Он ожидал чего угодно, но только не этого, точно не счастливого и весёлого Уильяма, с подарками и широкой заботливой(?) улыбкой. Уильям приглашает семью за стол, принося горячую пиццу из собственного заведения. Он говорит, что хочет быть ближе к своей семье, потому что очень их любит. Время близится к вечеру. Майкл всё ещё чувствует напряжение, он пытается подобрать правильные слова и интонацию, чтобы не разрушить идиллию. — Отец, я должен кое-что сказать. — Майкл делает вдох. Он чертовски напуган, он не знает, чего ждать, ведь настроение его отца меняется по щелчку пальцев. — Меня отчислили из университета из-за плохой успеваемости… — он говорит неправду. Оба это знают. Уильям, как всегда, хранит молчание. — Но… Но я клянусь, — продолжает Майкл, — я нашёл работу, и я уже работаю, я не буду сидеть без дела, обещаю. — он пытается оправдаться, Уильям усмехается. Элизабет зевает, что спасает напряженную ситуацию, и мужчина переключает внимание на неё. Он приподнимается из-за стола. — Посмотрите, какая у нас тут соня! Элизабет, иди сюда, я уложу тебя спать. — он с отцовской заботой берёт дочь за руку и уходит в спальню, оставляя Майкла одного. Майкл начинает нервничать. Хочется убежать. Всё пошло не так, как он планировал. Хотя он ничего и не планировал. Из-за прошлого опыта он уверен, что Уильям заставил Элизабет уйти, чтобы не избивать его у неё на глазах. Майкл в полном одиночестве, смотрит на пустую посуду. У него начинает болеть живот от страха, и он не может найти правильную позу, чтобы избавиться от недомогания. — Я думал, ты помоешь посуду, пока я укладывал Элизу спать. — спокойно говорит Уильям, видя, как его сын сидит, скрючившись от неприятных режущих ощущений в животе. Уильяма вообще не колышет, как Майкл себя чувствует, он берёт тарелки и ставит их в раковину, стараясь не шуметь. Мужчина поддерживает гнетущую атмосферу, наслаждаясь тем, как страдает его сын. — Ты не против показать мне, где ты работаешь? — Да, конечно… — Майкл сглатывает, не знает куда себя деть. Уильям сейчас не видит его лица, но у него точно есть глаза на затылке, поэтому он чувствует насколько его сын испуган. Майкл, конечно, солгал насчёт работы. Майкл понятия не имеет, что теперь делать, Майкл забывает ту самую единственную молитву. Его сердце готово выпрыгнуть из груди. Вот-вот выпрыгнет! Что делать? Думай, думай. Да нечего думать уже. Уильям говорит садиться в машину. — Итак, мальчик мой, называй адрес. — Мозг Майкла сразу же вспоминает старую автомойку, где он иногда прогуливал школу. Он называет адрес, и машина трогается с места. Майкл пытается обдумать, что делать дальше. Он шарит руками по карманам и нащупывает бумажные доллары. Деньги, которые он получил, перепродавая марихуану, какая удача. Возможно, это поможет доказать Афтону, что он правда работает? Майкл не уверен, но улыбка отца всё ещё настораживает. Снаружи темно из-за того, что уже поздно. Майкл не помнит точно, но эта автомойка работает круглосуточно, вроде бы… Он также не помнит, чтобы ему потребовалось так много времени, чтобы добраться до неё. Майкл смотрит в окно и замечает, что они уже где-то далеко от города. Вокруг только шоссе и дубовый лес, много луж и ни одного фонаря. Его колени слабеют, и ему сразу становится не по себе. Уильям мрачнеет лицом, его улыбка исчезает, машина едет медленнее с каждой минутой. Юноше страшно, дико страшно, у него нет выхода. — Майкл, почему ты не можешь найти себе подружку? — парень немного теряется от внезапного вопроса. А ведь действительно, почему? Скорее всего, потому что Уильям превратил его жизнь в ад, и любая нормальная девушка, если бы узнала, что он покрывает жестокие убийства своего любимого папы, сбежала бы? Нет, конечно, нет. Наверное, это потому, что Майкл просто непривлекателен, не из тех, кто бросается в глаза. Уильяму просто любопытно, насколько долго Майкл планирует врать. — Я был занят поиском работы, так что… Машина внезапно останавливается. — Не мог бы ты посмотреть, в чём дело? Она не заводится. — говорит Уильям, глядя вниз на педаль газа, якобы машина дальше не двигается. Майкл всем телом чувствует, что здесь точно что-то не так, но у него нет выбора, и он выходит из машины. Афтон сразу блокирует двери. — Ну, вон там, посмотри под машиной. — говорит он сыну, опуская стекло автомобиля. Отвратительно грязно, но Майкл опирается на руки, чтобы было удобнее, и заглядывает под машину. Раздаётся мерзкий звук трескающихся костей. Майкл кричит от дикой боли, когда его пальцы ломает машина весом в пару тонн. Он рыпается, делая себе же больней. Машина едет по его пальцам мучительно медленно, Майкл чувствует, как хрустит каждая косточка. Его руки становятся синюшными и бледными, он стискивает зубы до скрежета. Когда авто, наконец, съезжает с его пальцев, парень стонет от ужасной боли, он смотрит на свои пальцы и видит, что половина из них болтается, и когда он пытается пошевелить ими, его тело пронзает боль. — Больно? — Уильям смотрит на своего сына и его распухшие пальцы. — Ой… Я ненароком наехал. На лице Майкла отражается страх за свою жизнь. — Майкл, я-то думал, у тебя ещё осталось немного мозгов. Разве ты не понимаешь, что нельзя прикасаться к тому, что тебе не принадлежит? — Уильям старается не повышать голос, но внутри все кипит от злости. Нет, он должен сохранять спокойствие. Нет необходимости кричать прямо сейчас. Он только хочет научить Майкла хорошим манерам, а не вмешиваться в его дела. Задача Майкла — придумывать милые отговорки и хранить молчание, но ни в коем случае не прикасаться к шедевру Уильяма своими грязными руками. Уильяму наплевать, какой жизнью живет Майкл, наркоман он или кто-то еще, но Уильям ненавидит, когда нарушают его правила. И самым важным правилом было не прикасаться к тебе. Наказание Майкла может закончиться здесь и прямо сейчас, ему было бы достаточно сломанных пальцев, но Уильям знает, что Майкл тупой, и если у него будет шанс, то он снова побежит к тебе. Уильяму приходит в голову мысль прикончить его прямо здесь, но у него с собой ничего нет, а Майкл не заслуживает быть убитым драгоценными руками Афтона. Лучший вариант в таком случае — продолжать всё больше и больше портить его психику, чтобы в конце концов Майкл сам что-нибудь с собой сделал, или сторчался. В конце концов, месть подается холодной. — Не смей появляться дома в течение трех дней. — Уильяму внезапно приходит в голову отличная идея, и чтобы всё прошло гладко, ему нужно, чтобы Майкла не было рядом. — А пока будешь здесь, найди местечко, где закопать свою мамочку, ибо она начинает вонять. С этими словами Уильям уезжает на машине, оставляя Майкла одного на дороге среди глухого и тёмного леса.

♡♡♡

Тебе нравятся его мягкие прикосновения, то, как он гладит тебя по голове и расчёсывает волосы, так нежно и осторожно, как будто боится сломать тебя. Тебе нравится, как Уильям всегда спрашивает тебя о твоём самочувствии, особенно после той дождливой ночи, когда ты простудилась. Уильям заботится о твоём здоровье и приносит тебе больше таблеток, чем обычно, больше, больше, больше. Две таблетки на завтрак, одна на обед и три на ужин — разве это не проявление заботы? Но… Что произойдет, если Уильям заберёт их? Это обязательно случится, что тогда будешь делать? Уильям прекрасно знает, что, поэтому и заберёт их. Уильям огораживает тебя от плохих новостей, выкидывает газеты и ломает телевизор, какой смысл его смотреть? Стать зомби, которая верит всему, что говорят люди на экране? Нет, лучше быть зомби, которая верит всему, что говорит Уильям. В то время как тебе нравятся его прикосновения, Уильяму нравится касаться. Но с другим намерением, не для того, чтобы показать любовь, а, чтобы пересчитать ребра. Уильяму нравится расчёсывать твои волосы, потому что так он может представить, как вырывает их клочьями, во всех подробностях, а мысль о том, как больно тебе будет приводит его в восторг. Когда Элизабет называет его папочкой, это напоминает ему о тебе. У вас с ней одинаковая интонация, одно и то же невинное лицо, пухлые розовые губки и большие оленьи глазки, Уильям безумно возбуждается. — Добавьте одно яйцо и сахар, — звучит голос Элизабет, которая держит в руках книгу рецептов. Она счастлива, что наконец-то смогла увидеть тебя, потому что тебя привёз её отец. Ты тоже не можешь скрыть радости, но эмоции выглядят слишком плавными и заторможенными, как и движения, немного неуклюжими. Разбиваешь яйцо в миску с растопленным сливочным маслом и добавляешь одну чашку сахара. — Теперь добавьте чайную ложку ванильного экстракта! — восклицает девочка и смотрит, как ты делаешь именно то, что она говорит. —Нет, это слишком мало! Надо больше! — она берёт ложку и самостоятельно добавляет ещё немного ванили. По кухне распространяется сладкий и нежный аромат. Последнее, что осталось, — это мука. Нужны весы, чтобы измерить её точное количество, но ты не можешь их найти. Элизабет тоже не знает, где они, и на помощь приходит Уильям, который всё это время наблюдал за вами обеими, прислонившись к стене. — Кажется, в последний раз я видел их в комнате Майкла. — он не лжёт, Майкл действительно утащил их туда, чтобы измерить какие-то свои вещи, не связанные с едой. Ты послушно идёшь в его комнату, в то время как Элизабет остаётся наедине с Уильямом. — Ох, только не говори мне, что ты собираешься испечь печенье без пергамента? — Точно! Спасибо, пап. — она щёлкает пальчиками от внезапной правильной мысли, но в следующую секунду теряется. — Но… где он? — пришло время немного научить Элизабет взрослой жизни, не всё же время мама с папой или даже Майкл будут готовить и доставать для неё вещи. Уильям улыбается и ставит стул, чтобы она могла дотянуться до верхних кухонных шкафчиков. Пока Элизабет не видит, а ты ищешь весы в комнате Майкла, Уильям подходит ближе к миске. Он достаёт из кармана брюк маленький прозрачный пакетик с кристально белым порошком и добавляет необходимую смертельную дозу. — Фух, еле нашла. — ты снова появляешься на кухне. Ставишь небольшие весы на стол и измеряешь, сколько муки нужно. После добавления сухих ингредиентов всё тщательно перемешиваешь. Теперь осталось сформировать печенье из сырого теста. Как только печенье готово, его нужно испечь. Ты осторожно кладёшь слепленное печенье на противень и ставишь в духовку. Выпечка не занимает много времени, поэтому через двенадцать минут кухня вновь наполняется вкусным запахом свежеиспеченного печенья. Оно получилось замечательным, аппетитным, особенно радовал цвет, Элизабет, возможно, добавила слишком много красного красителя, но печеньки всё равно выглядят потрясающе. Элизабет смотрит на них со слюнкой во рту, её ручки так и норовят украсть их, и она не может сдержаться, когда ты ставишь тарелку с печеньем прямо перед её носом. Девочка тянет одну штучку. — Убери руки, Элиза! — гневно произносит Уильям и больно шлёпает ребёнка по руке. Она хмурит брови. — Это не для тебя, а для детей. Уильям аккуратно убирает печенье в разноцветную коробку, его длинные пальцы завязывают идеальный бант, теперь это действительно выглядит как сладкий подарок для детишек. Отличное угощение для маленьких посетителей его пиццерии. Уильям подкинул Элизабет в школу, так как она была по пути в ресторан. Как только вы вдвоём приезжаете в заведение, чтобы начать рабочий день, Уильям отдаёт тебе форму персонала, чтобы переодеться. Ты сама спросила, можешь ли ты ему в чём-то помочь, и он не смог отказать. Он нашёл для тебя полезное занятие. Твоя задача состоит в том, чтобы развлечь детей и, наконец, угостить их печеньем ручной работы. Ты нигде не видела Генри, зато Уильям всегда был рядом, наблюдая, как ты ведёшь себя с детьми. Ты не можешь сказать, что тебе это очень нравится, потому что даже с детьми ты не особо разговорчива, но ты должна чувствовать себя полезной для Афтона. Ты надеешься, что он это оценит. — Ладно, ребята, пришло время для вашего маленького особого подарка! Я и мистер Афтон хотели бы… — ты поворачиваешься, чтобы указать на него пальцем, но не видишь его, как будто его никогда здесь и не было. — Эм… Хотели бы подарить вам наше печенье, приготовленное с любовью! Каждый может взять только по одной штуке, потому что вас много! — ты даже не успеваешь закончить свою речь, как дети начинают хватать угощение. Ты не думала, что это будет так сложно — работать с детьми. У тебя сложилось впечатление, что ты бесполезна, не способна выполнить даже такое лёгкое задание. Тебе кажется, что ты разочаровала Уильяма, может быть, именно поэтому он ушел? С печальным вздохом ты входишь в его кабинет, но его здесь тоже нет. Вместо него только его друг Генри, который выглядит очень бледным и усталым. Он опять что-то читает в газете, не замечает, что ты здесь. — Здравствуйте, мистер Эмили! — говоришь ты, натягивая улыбку. Он качает головой, поправляет очки и тихо здоровается с тобой в ответ. — Вы не знаете, где Уильям Афтон? —ты подходишь ближе к Генри и опираешься на стол. Ожерелье негромко звенит, когда ты наклоняешь голову. Ты пытаешься разглядеть, что написано в газете, но встречаешься с ошарашенными глазами Генри. Он смотрит на твоё лицо и шею, затем снова на лицо. И это неловкое молчание продолжается долгое время, пока он не решает заговорить дрожащим голосом: — Это ожерелье моей дочери… Тем временем Уильям находится где-то далеко на заправке, наливая канистру бензина.