Золотая лампа

— Дружище, ты уверен, что мы идем в правильном направлении? — Масляная лампа в руках начинала меркнуть, значит пора было остановиться и долить в нее содержимое.       Бесконечные коридоры, один за другим — не прекращались. И только Альбедо вел их по какой-то своей, ему одному известной траектории — влево, вправо, влево, еще раз влево, вправо. Кайя уже давно запутался и не следил за направлением, но с каждой следующей минутой рюкзак за спиной становился все тяжелее, а ощущение, что они ходят кругами все сильнее. — Да-да, Кай, не отвлекай, если я ошибусь — застрянем мы тут с тобой надолго.       Альбедо не отрывал носа от какой-то старой, видавшей еще Царя-Гороха карты, которую он нашел где-то в архивах академии, в дальнем углу, в куче мусора.       И его любознательная натура отказалась отпускать кусок, как тому показалось, ценной информации, и он забрал этот хлам с собой. В итоге, выяснил, что место, указанное на этой карте, было в Сумеру — и как только докопался до такой странной информации — и была это одна из сокровищниц какого-то Архонтами забытого Фараона, а значит, археологически важных находок там, как и, сокровищ — а, вот теперь я привлек твое внимание, Кай — было немерено. И, вообще — ну, пожалуйста, возьми отпуск на недельку, мои коллеги сказали, что это все — бред сумасшедшего и отказались собирать экспедицию, но не одному же мне ехать, а я точно знаю, что мы найдем что-нибудь ценное.       И Кайя все никак не мог понять, как он в итоге повелся на эту дурь и действительно взял отпуск. Правда, он, конечно, не мог сказать Джинн, что едет в Сумеру с Альбедо шарашиться по заброшенным пещерам. Поэтому официальная версия была — они поехали смотреть пирамиды, а потом Мавзолей Алого Короля. И теперь страшно жалел, что соврал — если они тут заплутают, то никто даже знать не будет, где их искать. Надежда, что Альбедо кому-то сказал о своей поездке, стремилась к нулю. Он ни с кем особо и не общался, кроме Моны, у которой и оставил свою младшую сестру. А Мона, зная ее дурной нрав, его бы тоже засмеяла и велела не верить в сказки. Что было бы особо забавно слышать от астролога и потомственной гадалки. — Нам нужно сделать привал, иначе мы скоро останемся без света, — с тяжелым вздохом заметил Кайя, тем не менее продолжая следовать за другом. — Мы уже почти на месте, потерпи немного, я знаю, что ты устал, — отмахнулся Альбедо и что-то начертил на листе бумаги, которую держал рядом с картой.       Устал — это не то слово. Он уже давно потерял счет времени, и даже не представлял, сколько они шли по сырости и темноте. По ощущениям — несколько тысячелетий. Покачав головой и перехватив лямки рюкзака, он потряс лампу, почему-то надеясь, что светить она станет лучше, и после того, как ожидаемо ничего не произошло, окончательно смирился со своей трагичной судьбой и молча побрел, мысленно придумывая себе эпитафию поостроумнее. Вот смеху будет, когда их найдут тут другие археологи, в другое время, а рядом с его улыбчивым скелетом какая-нибудь глупость написана, вроде «Стал жертвой жадности». И пусть разбираются и ищут скрытый смысл. Трактаты там пишут по странной древней цивилизации, которая наскальные надписи оставляла перед смертью на стенах, и о их глубинном значении и влиянии на развитие и культуру. — Пришли. — Альбедо резко остановился, и Кайя чуть не врезался ему в спину. — О-окей, и на что это я сейчас смотрю? — озадаченно спросил он, с подозрительностью изучая огромное круглое отверстие в каменной стене. Закрытое, надо заметить. — Это дверь, Кай. — посмотрел на него, как на идиота, Альбедо, и принялся бродить вокруг двери что-то тихо бормоча себе под нос. — Если это дверь, то она должна как-то хм… открываться? — с видом умника выдал Кайя, почесывая затылок. — А как думаешь, чем я сейчас занимаюсь? — с раздражением в голосе ответил алхимик, не прекращая шарить по стене рядом с дверью руками. — Обнимаешься с древними стенами? — предположил Кайя.       Альбедо закатил глаза и велел своему спутнику сесть и наполнить лампу, пока он ищет, как открывается эта странная конструкция. Кайя послушно и с видимым облегчением упал на ближайший валун, на ходу скидывая с себя рюкзак и разминая затекшие плечи. Достал бутылку c маслом и залил его. По крайней мере, теперь в их обозримом будущем есть свет.       В тишине их уютного полумрака неожиданно раздался щелчок и огромный валун, закрывавший вход, медленно и с грохотом пополз в сторону. Альбедо резко отскочил, чтобы его не придавило «дверью» и с восторгом заглянул в открывшийся проем. — Вот оно! Я же говорил — мы что-нибудь точно найдем! — в благоговейном восхищении прошептал он. — Что там, что там? — Кайя с энтузиазмом спрыгнул со своего валуна и приник к медленно увеличивающейся щели рядом с другом.       Темнота. Конечно же, а чего еще он ожидал. Эту дверь не открывали, как минимум, сотни лет. Возможно, тысячи. Вряд ли там были бы развешаны лампы и расставлены пригласительные знаки, указывающие на сокровища. — Там… что-то точно интересное. — Наконец, проем оказался достаточно широким, чтобы Альбедо смог туда проскользнуть, чем он тут же и воспользовался. — Эй, погоди! Ты куда без света ринулся! Переломаешь себе ноги в такой темени! — Кайя подхватил вещи, водрузил рюкзак на место и припустил следом за археологом.       Альбедо мчался к цели — кто бы только знал, к какой — как в мягкое место ужаленный, и Кайя еле поспевал за ним, подсвечивая лампой под ноги своему увлеченному другу. Неожиданно он остановился, и Кайя во второй раз за этот день едва не врезался ему в спину. — Ну, Ал, ну не останавливайся ты так резко, оболью же тебя горячим маслом, — недовольно процедил Кайя. — Смотри, — шепнул археолог и указал пальцем на что-то, скрытое в темное. — Что там? — Кайя вышел вперед и осветил непонятный силуэт. И едва не ослеп от отражающего блеска камней на валуне перед ним. — Драгоценные камни, — охнул Альбедо у него за спиной и, поравнявшись с другом, протянул руку и дотронулся до одного из них.       Хрупкий баланс, в котором камни и украшения были разложены оказался нарушен, и с тихим звоном вся красота поскакала по полу. — Ого! — завороженно следил за рассыпающимися стекляшками Кайя. — И это все теперь наше? Здесь же целое состояние только на этом валуне. А там же впереди должно быть целое помещение, заполненное всем этим богатством. — Ну, если мы решим поделиться находкой с миром, то около двадцати пяти процентов от стоимости — наши. Если нет, то, да, все наше. — Альбедо двинулся вперед, пытаясь разглядеть, что еще ждет их в сокровищнице. — Зная тебя, если здесь окажутся какие-нибудь древние бумажки, ты удавишься, но донесешь до мира, как они были неправы, что не послушали тебя и не собрали экспедицию. — Кайя, усилием воли оторвав взгляд от своего потенциального банковского счета, последовал за другом, подсвечивая путь им обоим. — Не в экспедиции дело, Кай, — вдохновленно поймал свою любимую волну Альбедо, — а в науке. Мир должен знать свою историю! — А еще эти старые пердуны в академии должны знать, что они — недалекие зазнайки, ничего не понимают в настоящей истории, и не могут увидеть сокровище даже когда оно пытается укусить их за нос, — рассмеялся Кайя, не давая другу продолжить свою вдохновенную лекцию — иначе остановить его нельзя будет следующие несколько часов. — Ну, и это тоже, — хмуро согласился археолог, подходя к стенду с проржавевшим оружием, — эх, жаль камеру не взяли, такие фото получились бы.       Кайя попытался протянуть руку и потрогать резные, явно дорогие и очень искусно сделанные, мечи, копья и щиты. Но чужая ладонь резко перехватила его пальцы, и Альбедо недовольно зашипел на него. — Ты что делаешь. Ты представляешь, сколько всему этому лет, они же рассыпятся, если ты начнешь щупать, смотри сколько на них ржавчины. — Но ты же трогал… — Я трогал драгоценные камни — им ничего не будет, двоечник, — отрезал Альбедо и пошел дальше, разглядывая полусгнившие рулоны с тканями, обвисшие куски однажды очень богатых одежд, странного вида ржавые монеты, кухонную утварь и прочие радости фараонской жизни, которые тот почитал ценными и хотел уберечь. — Ого, смотри! — Кайя сделал губы буквой «О» и ткнул пальцем в центр зала.       На отдельном постаменте, в специальном держателе красовался огромный, прекрасно ограненный, совершенно нетронутый временем алмаз. Кайя, конечно, не разбирался толком в драгоценностях, но почему-то был уверен — это очень редкий и чудовищно дорогой алмаз. Не дожидаясь реакции Альбедо, все еще увлеченно изучающего какую-то глупую дребедень в стороне, он, словно загипнотизированный, побрел к своей заветной мечте, о которой он до этого момента просто не знал. Поставил лампу рядом с держателем, полюбовался, как красиво переливаются грани — сколько их там. Миллион целый, наверное. Протянул свои загребущие ручонки к находке. И как только камень был снят с держателя, мир перед глазами перевернулся, а все сознание заполнил дикий скрежет. Его отбросило в сторону, но рук, в которых держал бесценную находку он не разжал, поэтому на пол прилетел, как мешок с картошкой. Зато с алмазом в руках. Это же алмаз, правда? — Кай! — Мир, наконец, встал в нужное положение, и из темноты послышался взволнованный голос Альбедо, а потом его ушибленную голову нащупали теплые руки. — Что произошло? Ты в порядке? — Думаю, да. — Попытка сесть не увенчалась успехом. Перед глазами все закружилось, хотя казалось бы, что может кружиться, когда ничего вокруг не видно. — Почему так темно, Ал, я ослеп? — Нет, Кай, кажется, волной нам просто разбило лампу. — Какой волной? — События прошедшей минуты никак не хотели вставать на место в нужном порядке. — Ударной скорее всего. Кажется, валун, закрывавший вход, прилетел назад. Но я не уверен, нужно найти какой-нибудь источник света и проверить, что случилось с механизмом. — Голос друга звучал обеспокоенно. — У меня в рюкзаке были спички. Второй лампы, к сожалению, нет.       Следующая попытка сесть прошла успешнее, и темень перед глазами перестала закручиваться в небольшие вихри и грозить опустошить ему желудок. — Сиди здесь, я достану и все проверю. Ты, кажется, неплохо ударился головой, — археолог, судя по звуку, поднялся, вжикнула молния, что-то пошуршало, потом чикнуло и крошечный огонек очертил силуэт лица Альбедо.       Он, внимательно, смотря себе под ноги медленно огляделся, нашел сломанную лампу, печально вздохнул, когда понял, что восстановлению она не подлежит, и двинулся по направлению к выходу. Какое-то время в кромешной темноте можно было различить только тихие шаги, эхом отдающиеся под сводом пещеры и периодически появляющийся и исчезающий из-за спины Альбедо огонек. Темнота, снова чирканье спички и снова маленький светлячок. А потом ошарашенный выдох. — Что там, Ал? — Кайя снова попытался подняться и снова мир завертелся перед глазами, заставляя сесть назад. — Завал, — упавшим голосом тихо произнес Альбедо. — Кажется, когда механизм сработал и дверь закрылась, часть свода обрушилась с нашей стороны. — Сможем раскопать? — Кайя все-таки заставил себя подняться, держась за стену и медленно, спотыкаясь обо всевозможные богатства на полу, побрел в сторону света. — Вряд ли, — тишина, темнота и кряхтение. — Нет, Кай, не поднимем.       Альбедо зажег еще одну спичку, Кайя, наконец, преодолел оставшееся расстояние до друга и, попробовав оттащить несколько валунов, понял, что археолог прав — раскопать все это дело они не смогут. Паника занималась где-то в глубоко в груди. Их завалило. И ничего сделать с этим они не могут. Никто не знает, куда они отправились, а значит, искать никто не будет. Провизии и воды было максимум дня на три, а потом все, что им оставалось — смерть от голода и обезвоживания. Руки затряслись, мысли спутались, и он тихо осел, опершись об один из валунов, которые он пытался откатить. Нет, нельзя поддаваться. Нужно думать рационально. Может, еще не все потеряно. Если найти что-то, что может служить рычагом, может, у них все-таки, получится убрать самые большие из камней. Но для начала нужно найти источник света — если они истратят все спички в первые же часы, то шансов сделать что-то в темноте было еще меньше.       Он вытащил спичечный коробок из слабых пальцев, застывшего в шоке Альбедо. Друг скорее всего думал точно о том же, о чем только что размышлял сам Кайя. Он поговорит с ним и приведет в порядок, но сначала – свет. Чем больше спичек они сэкономят сейчас, тем лучше.       Чиркнув деревянной палочкой о терку на коробке, он побрел по залу, подсвечивая себе всевозможные поверхности в поисках чего-нибудь, что получилось бы использовать вместо разбитой лампы.       Одна за другой сгоревшие спички летели на пол, и Кайя начинал нервничать, что ничего у него не выйдет. Ткани, висевшие на стенах, разлезались на лоскуты при прикосновении, бумага давно сгнила, ничего деревянного в зале не было. А драгоценные камни, золото и ржавое оружие не горит.       Отчаявшись, Кайя бросил на пол шестую спичку и решил возвращаться. Паника снова накатывала ленивыми волнами, смерть казалось теперь уже неизбежностью, с которой придется просто смириться. Он резко развернулся и споткнулся о что-то твердое на полу. Тихо выругавшись и пнув вещицу, он уже собрался пройти мимо, когда она сверкнула золотистым боком, принимая очертания масляной лампы. Архонты, неужели, ему повезло, и еще не все потеряно.       Он наклонился и подхватил пыльную диковинку. Лампа была старого образца, напоминала просто маленький чайничек. Такую, в отличие, от их стеклянной, так просто не разобьешь.       Мысленно порадовавшись находке, Кайя побрел к рюкзаку, молясь всем Архонтам, чтобы бутылка с маслом не разбилась от ударной волны. Повезло! Спрятанная между сменной одеждой и одеялом, она совершенно не пострадала.       Кайя уселся на пол и попытался открыть лампу. Застряла. Вот же, Бездна! Он крутил ее так и сяк, пытаясь отделить крышку от сосуда, но та была, как прикипевшая. Хоть через носик заливай. Эта идея, мелькнувшая в голове, неожиданно показалась очевидной и разумной, и Кайя повернул находку отверстием к себе и пощупал его. На носике была какая-то мембрана. Какая глупость. Кто будет запечатывать лампу со всех сторон. Как в сказках про джиннов.       Засмеявшись своим собственным глупым мыслям, Кайя из какого-то озорного порыва потер пыльный золотистый бочок. Лампа задымила, зашипела, и он, испуганно пискнув, отбросил ее в сторону. Что за!       Дыма становилось все больше, и, казалось еще немного — он окутает его целиком, заберется в ноздри, и дышать станет нечем. Шипение не прекращалось, лампа крутилась на полу, как заведенная механическая мышка.       В центре начал угадываться странный силуэт, если приглядеться — похожий на человеческий. Он постепенно собирался, становился плотнее, обретал объем, и в конечном итоге, принял форму бледного хмурого юноши с роскошной копной спутанных алых волос.       Только сейчас Кайя понял, что спичка давно погасла, но темнота не поглотила зал, как прежде — фигура в дыму светилась мерным оранжевым светом. — Кто вызвал меня? — недовольно и хрипло произнес незнакомец и злобно уставился на Кайю. — Ты, что ли? Что тебе надо, зачем разбудил?       Кайя немного опешил, обернулся, ища поддержки и объяснения у всезнающего Альбедо, и понял, что в этот раз лекция отменяется — друг стоял с широко раскрытыми глазами и в очевидном шоке глазел на их нового спутника. — Эй, я с тобой разговариваю, — рявкнул красноволосый незнакомец, и Кайя, вздрогнув, быстро перевел свое внимание на очевидного слона в комнате. — Эм… Меня зовут Кайя, — попытался изобразить дружелюбную улыбку тот. — А это мой друг Альбедо. Мы тут немного застряли и искали лампу. А в ней оказался ты?       Последнее предложение было произнесено с вопросительной интонацией, потому что было похоже, что появился парниша из лампы, но как такое возможно — было непонятно. Ну, только если он действительно не джинн из сказок. Но их не существует. — Оказался. Я — всемогущий джинн, был заточен в этой лампе по злой воле одного из моих недоброжелателей, а ты меня потревожил. Что тебе надо, Кайя? — последнее слово было произнесено с откровенной насмешкой. Эй, а что смешного в его имени?       Чушь какая. Какой джинн, кто заточил. Кайя лихорадочно вспоминал, не ел ли он по дороге сюда каких подозрительных грибов, потому что вся ситуация напоминала какую-то в неверном направлении повернувшую галлюцинацию. — Так вы существуете, — раздался рядом тихий восхищенный голос. — Я читал об этом в старых трактатах, но всегда думал, что это какая-то метафора, которую я не понимал.       Джинн тяжко вздохнул и закатил глаза. — Я вас, смертных, уже две тысячи лет не видел и дальше бы не видел, честно слово. Так что надо-то? Желания будут, или мне можно назад отдыхать? — Желания? — глупо переспросил Кайя. — Ты что, сказки не читал? — посмотрел на него джинн, как на идиота. — Мы, джинны, служим тому, кто нас вызвал, исполняем три желания и возвращаемся в лампу. Если были достаточно глупы, чтобы попасться, дать себя заточить и обречь на вечное служение глупым насекомым.       Последнее предложение он добавил после небольшой паузы, демонстрируя двум друзьям золотые наручи на запястьях. — А ты не сильно высокого мнения о людях, я смотрю, — Кайя поднял одну бровь. — Может, представишься для начала? — Это твое первое желание? — скучающим тоном спросил джинн.       Кайя ничего не ответил, только продолжал смотреть на собеседника с поднятой бровью. — Хорошо, — после минуты тишины сдался джинн. — Дилюк меня зовут. — И все? А всех этих сын того-то и того-то не будет? — с живым интересом вклинился Альбедо. — Вам и этого хватит, — отрезал тот и уселся на один из пьедесталов, сбросив с него горсть украшений, полетевших на пол с игривым звоном. — Хорошо, Дилюк, и что ты можешь? — Кайя подобрал под себя ноги, оставаясь на полу и подпер подбородок ладонью. — Все могу, сказал же — всемогущий. — Ну, раз, всемогущий — что же ты не освободился из заточения? — с сарказмом спросил Кайя.       Дилюк глянул на него удивленно и оскорбленно. — У меня тоже есть определенные ограничения. — Тогда ты не всемогущий, дружище, — рассмеялся Кайя. — Оживить мертвого сможешь?       Дилюк нахмурился и обиженно поджал губы. — С оскорблений, значит, начинаешь. Не боишься, что я твои желания исковеркаю так, что ты еще пожалеешь, что их загадал?       Кайя притворно-ласково улыбнулся собеседнику. — А я тогда ничего загадывать не буду, но и в лампу тебя не отпущу, будешь за мной таскаться, как собачонка, все время и слушать мои бредни всю жизнь. Как тебе такая перспектива?       Джинн взглянул на него в искреннем ужасе. — Мертвых оживлять не стану — зомби бездушное вместо человека получишь, а душу вернуть мне не под силу; убивать никого не буду категорически — дело принципа; чувствами манипулировать не могу — то есть, какую-нибудь очередную недосягаемую красотку в тебя влюбиться заставить не выйдет. У вас, у людей, к сожалению, свобода воли есть. — Вот теперь мы нормально с тобой разговариваем, — довольно отозвался Кайя. — Окей, мы оба можем загадывать желания? — Нет, ты меня вызвал, ты и загадываешь, — мрачно отозвался Дилюк, — но если хочешь, можешь и для него загадать что-нибудь, я тогда быстрее свободен от вашего жужжания буду.       Кайя взглянул на Альбедо и поиграл бровями. — Нет, Кай. Ты его нашел, он твой, мне ничего не надо, — он задумался на секунду. — Ну, только выжить в этом завале, может. — Хм, эй, Дилюк, а ты поярче можешь светиться, чтобы нам все помещение было видно? — задумчиво оглядел его Кайя. — Это твое желание? — с надеждой в голосе спросил джинн. — Нет, это гипотетический вопрос и потенциальная вежливая просьба. — Лучезарно улыбнулся тот. — Ты дипломат, что ли? — недовольно отозвался Дилюк и засиял так ярко, что чуть не ослепил их. — И как ты угадал, милый, — не изменил своей улыбке Кайя.       Джинна очевидно передернуло от фамильярного обращения, но комментировать он его не стал. — Ал, тебе что-нибудь отсюда нужно? Бери сейчас, больше мы сюда не вернемся, — предупредил Кайя, сгребая с постаментов драгоценные камни и украшения в рюкзак.       Он огляделся по сторонам в поисках большого камня, который он снял с постамента в центре. — А, вот он, — наконец, алмаз нашелся, и Кайя подхватил его в руки, любуясь со всех сторон. — Ты что, Розовую Звезду нашел? — ахнул Альбедо, подходя ближе.       Даже Дилюк заинтересовался вещицей и незаметно перевел взгляд на сверкающие грани. — Я не знаю, что такое Розовая Звезда, но вот эта прелесть стояла вон там, на постаменте, и я решил, что ей бы неплохо пойти со мной. — Он ласково погладил ограненную поверхность. — Кай! Ты дурак! — укоризненно посмотрел на него алхимик. — Это же один из самых больших алмазов в Тейвате, потерянный около двух тысяч лет назад! И если ты снял его с того держателя, то, наверняка, это был защитный механизм, который нам и заблокировал дверь! — А поскольку вся эта радость старая и трухлявая, нас завалило. Ой, — Кайя закрыл рот рукой, — извини. Хочешь?       Он виновато улыбнулся и протянул алмаз Альбедо в знак примирения. Все равно, он не знал, что делать с давно потерянной бесценной реликвией. — Щедрая душа, — закатил глаза археолог. — Оставь у себя, потом придумаем, что с ним делать. И ради всех Архонтов — смотри в следующий раз, к чему руки тянешь.       Кайя пожал плечами и осторожно положил Розовую Звезду в одеяло, чтобы не разбить ненароком. Альбедо набрал каких-то тяжеленных табличек, наверняка представляющих огромную историческую ценность, и встал в ожидании. — У тебя же никаких дел не осталось в Сумеру? — на всякий случай спросил он и, получив отрицательный ответ, обратился к Дилюку. — Перенеси-ка нас, всех троих, со всеми нашими вещами, отсюда в мою квартиру в Мондшадте. — Это первое желание? — на всякий случай переспросил Дилюк, и, когда Кайя утвердительно кивнул, он взмахнул рукой, их всех закружило в вихре, а когда потоки вокруг них утихли, они уже были посреди гостиной, скрытой в полумраке. — Ваше желание для меня закон, хозяин.       Дилюк чинно поклонился, потом скривился от своих слов, словно ему в рот влили графин лимонного сока, хмыкнул и отвернулся, сложив руки на груди. — Ого! — восторженно вздохнул Кайя. — А мне нравится, когда ты со мной на «вы» и хозяином кличешь. Мог бы таким вежливым всегда быть. — Это твое второе желание? — хмуро спросил Дилюк, не оборачиваясь. Кайя со смехом бросил игривое «не-а». — Тогда обойдешься. — Какой грубиян, — он задумчиво обошел Дилюка со всех сторон, наконец, имея шанс его рассмотреть, — даром, что такой ладный, и мордашка милая. Мог бы с такой внешностью и поласковее быть. — Я что, проснулся в эпоху, когда гомофобию в Тейвате искоренили? — раздраженно бросил джинн. — Что? — Кайя удивленно раскрыл рот, а потом вспыхнул, как Рождественская елка. — Эй, я совсем не об этом!       Сзади него затрясся в беззвучном смехе Альбедо. — Как он тебя ловко, — друг подошел и похлопал его по плечу, — но, вообще-то, да будет Вам известно, господин джинн, Мондштадт — город свободы, здесь всех принимают такими, какие они есть. Так что, да, Вы проснулись в эпоху, когда, как минимум, здесь гомофобии нет. А что, Вам приглянулся мой друг? Он — крепкий орешек, до сих пор его сердце не удалось покорить никому — ну, кроме его работы, на которой он, кажется, женат до конца своей жизни.       Теперь пришла очередь Дилюка вспыхивать и заливаться румянцем. — Глупости какие. Кто будет обращать внимание на насекомых. — Он снова отвернулся, не желая продолжать беседу.       Друзья синхронно засмеялись и шутливо развели руками. Альбедо, перепроверив все свои каменные таблички, заявил, что наука больше не может ждать, и ему пора! Кайя помог дотащить их до двери, а дальше археолог, гордо подняв голову и заявив, что справится сам, потащил всю тяжесть один. Убедившись, что друг действительно сможет унести все за раз, Кайя захлопнул дверь и вернулся в гостиную.       Джинн стоял возле книжной полки и с интересом изучал корешки. — Если хочешь, можешь взять что-нибудь почитать. — Кайя подошел поближе и хотел похлопать своего нового сожителя по плечу, но что-то обожгло руку и он, ойкнув, отдернул ладонь. — Что это было? — Пламя. А как ты думал, я свечусь? — отозвался джинн, не отрывая глаз от заинтересовавшего его названия, а потом протянул руку и попытался дотянуться до книги.       Кайя быстро шлепнул его по руке и ойкнул, снова обжегшись. — Сожжешь же! — возмущенно воскликнул он, баюкая покрасневшие пальцы.       Дилюк тяжко вздохнул, словно вынужден был нянчиться с маленьким ребенком, и погас. — Эй, а что так сразу не сделал? Зачем горел и обжигался? — обиженно пробубнил Кайя — Лечи теперь.       Он протянул руку, и Дилюк посмотрел на него, подняв одну бровь, но к ладони так и не притронулся. — Это твое второе желание? — Нет, это совесть называется! — прошипел Кайя. — Ты обжег, тебе и лечить!       Теплая бледная рука неожиданно накрыла смуглые пальцы, прошлась по ним один раз, другой, и боль быстро сошла на нет. — Ого, ты и вправду вылечил, — подивился Кайя, который, признаться, не думал, что Дилюк всерьез возьмет и отрастит совесть. Понял, что сказал это вслух и прежде, чем джинн успел ответить, быстро перевел тему. — Ты спать будешь в лампе, или тебе постелить на диване? — А что, можно не в лампе? — осторожно и, как будто, неверяще спросил джинн. — Это ты мне скажи, можно ли тебе не в лампе спать. — Засмеялся Кайя, осознав абсурдность вопроса. — Можно, конечно. Мне… никто никогда не предлагал постель, — тихо признался тот, отводя взгляд.       С него неожиданно спала все бравада, и за ней осталось какое-то грустное одинокое нутро. — О, — непонятно было, как ответить в такой ситуации, — мне жаль, Дилюк. И, ну, постель — не постель, конечно. А диван. Но если хочешь, то спи, мне не жалко. И книги читай, и кухней можешь пользоваться, и ванна у меня здесь есть. Только не сожги мне дом, пожалуйста, своим огнем. А так. Ты, вроде как гость, так что, все, что мне здесь принадлежит — в твоем распоряжении. — Спасибо? — вопросительно и неловко ответил джинн, по-прежнему отказываясь встречаться взглядом с хозяином квартиры.       Кайя пожал плечами и ушел в спальню за запасным комплектом постельного белья. Когда он вернулся, Дилюк снова, как приклеенный стоял у книжной полки. Расстелив простыни и разложив подушки, Кайя поставил на журнальный столик рядом лампу, зажег ее, решив, что основной свет джинну для чтения скорее всего не понадобится. И тихо ступая, чтобы не отвлекать так и не оторвавшегося от своего увлекательного занятия джинна, дошел до двери в спальню. — Спокойной ночи.       Дилюк почему-то вздрогнул и, наконец, обратил внимание на второго человека в комнате. Глаза его были удивленно расширены, и весь он был какой-то напряженный и, не знавший куда себя деть. — Спокойной ночи?       Посчитав, что на сегодняшний день, отвыкшему от какого-либо человеческого общения джинну, было достаточно разговоров, Кайя кивнул и скрылся в спальне. Долгий был день, нужно ложиться спать, иначе он начнет думать о произошедшем и сойдет с ума от сюрреалистичности происходящего. Они были в Сумеру, нашли сокровища, их завалило, в лампе оказался джинн, который их спас, и теперь этот джинн живет у него дома. Дичь какая-то, не стоит даже пытаться это осмыслять.       Кайя потряс головой, и, неожиданная боль напомнила ему, что он ей сегодня неплохо приложился. Стараясь не крутиться больше и отогнать все мысли от себя, он поплелся к кровати, скидывая с себя на ходу пыльную походную одежду. Принять бы ванну, но сил уже нет. Завтра. Все завтра.