Six peculiar things about Chuuya Nakahara according to Dazai

В жизни Дазая было очень мало вещей, которые приносили ему наслаждение. Он не получал удовольствие ни от типичных людских занятий, которыми занималось большинство, ни от чего-то необычного. Он не наслаждался этим миром непрерывно и не пытался ловить моменты, как это делали другие. При этом он старался радоваться мелочам, чтобы хоть как-то скрасить своё пребывание на земле. Осаму приходил в восторг от консервированных крабов, выпивая с Одасаку и Анго, поддразнивая Чую, называя его своей собакой и смотря на него. Странно, что именно Чуя занял три из пяти категорий, хотя это ничего не значило, убеждал он себя. Он просто знает, чем заняться в свободное время. Хотя, возможно, он был более человечным, чем думал изначально. Возможно, у него был потенциал стать одним из тех людей, которые иногда останавливались, чтобы поймать момент, потому что в последнее время… Что ж, Дазай начал бы с самого начала, с пятнадцати лет. Когда он узнал, что у Чуи Накахары, у упертого члена портовой мафии и по совместительству его очень упрямого напарника, были веснушки. Они были не так уж и заметны, за исключением тех случаев, когда Дазай находился в непосредственной близости, чтобы подразнить его из-за роста или какой-то другой неэтичной темы. Чуя только что избил контрабандиста без напарника, к большому удовольствию последнего. Рыжий встал над мужчиной и скрестил руки на груди, отступая от неподвижной груды тел. Зима только закончилась, и в воздухе уже витал запах весны, но Дазай не был поклонником такой погоды. Тепло просачивалось под его бинты и угрожало перегревом, хотя Осаму в любом случае был слишком сильной мерзлей для этого. — Ну вот, теперь ты доволен? — спросил Накахара, вытирая руки, как будто он действительно запачкал их в крови. Дазай посмотрел на мужчин, затем снова на Чую. — Да, очень. Как и ожидалось от моей собаки, которая будет покорно выполнять команды. Лицо Чуи исказилось от злости, он сделал шаг ближе, и, к большому счастью Дазая, посмотрев прямо на него, всего лишь ткнул пальцем в грудь. — Я не твоя чертова собака. Я ни для кого не являюсь ебучим псом! — Ты прав, — спокойной заявил Дазай, — со своим невыразительным ростом ты больше похож на щенка. Чуя потянулся вперёд, чтобы придушить обидчика, и именно тогда Осаму заметил нечто странное. Накахара был близко к его лицу, практически нос к носу, когда пытался убить Дазая, но внимание последнего было сосредоточено не на руках, схвативших его за шею. На переносице и скулах Чуи рассыпались точки. Они были не слишком заметны, и Дазай не увидел бы их, если бы не смотрел на Чую впритык, как сейчас. — Эй, идиот, — кричал Чуя, щёлкнув пальцами прямо перед лицом Дазая, — ты вообще слушаешь? Вместо того, чтобы нормально ответить, Осаму схватил его за запястье и прижал к себе, чтобы тот не дергался. — Эй… — прорычал Чуя, хотя угроза быстро исчезла с его лица, когда Дазай ткнул пальцем в его скулу, мягче, чем обычно, — Что ты творишь? — Тише, — Осаму посмотрел на пакость на лице напарника. Какое необычное зрелище, хотя чисто логически оно имело место быть, учитывая цвет волос Чуи. Всегда ли они были у него? Или, может быть, они проявлялись сильнее ближе к лету? — Чуя знал, что у него есть веснушки? — наконец спросил Дазай. Глаза Чуи опасно сузились, когда он отстранился: — Чего бля? Разве это вообще важно? Дазай приподнял бровь: — …Чуя не знал, что у него есть веснушки? Боже, вон, прямо на его скулах! Чуя уставился возмущенным взглядом на напарника и скрестил руки на груди, показывая, что разговор его нервирует: — Я не трачу много времени на то, чтобы разглядывать себя в зеркале, идиот. Как странно, что Накахара не знал о себе таких подробностей… Хотя, это вполне имело место быть. Дазай понимал, что Чуя склонен избегать размышлений и самопознания, будь то о его внутренних переживаниях или о чем-то еще. — Чуя стесняется своих веснушек? Подле от них застонал и заерзал человек, которого Чуя тут же грубо ударил ногой по голове, отбросив назад. — Нет, — прорычал он, — ты просто чертовски странно себя ведешь. Прежде чем Дазай продолжил насмехаться над ним, Чуя проскользнул мимо него к ближайшему гаражу, где находился его мотоцикл. Похоже, Дазаю придется идти домой пешком.

***

С тех пор как произошел этот случай, он хотел взглянуть поближе, прикоснуться к ним и проследить их пальцем. Он охарактеризовал это как обычное любопытство (хотя Одасаку сказал бы ему обратное с многозначительным выражением лица), но, тем не менее, вскоре Дазай получил свой шанс, примерно через месяц. Теперь, когда он знал о веснушках, Дазай не мог не позволить своему взгляду скользить по мосту пятнистых точек на носу Чуи. Он не знал, почему это зрелище было таким заманчивым. Возможно, Дазай получил сотрясение мозга из-за того, что Чуя слишком часто тряс его. Да, это было единственным возможным объяснением. Это также должно было быть причиной того, почему его грудь сжималась в тиски, а внутренности скручивались в узел. — Как он? — Спросил Одасаку, когда они с Дазаем шли бок о бок по выложенному белой плиткой коридору. — Насколько я понимаю, на этот раз не очень. — пожал плечами парень. Одасаку хмыкнул, но не стал ничего комментировать. Несмотря на свои предыдущие слова, Дазай очень хорошо знал, что произошло, хотя все это было вопросом признания. Миссия пошла не так, как обычно, а после этого провалился один запасной план, а затем и другой. Чуя не сильно пострадал, но когда потребовались отчаянные меры… Кома. Вот до чего дошел Накахара. Они подошли к двери, оба остановились у таблички с именем, которая была вставлена ​​туда, так как медики мафии ожидали, что Накахара пробудет там долгое время. Одасаку посмотрел на дверь, потом на Дазая. — Нуждаешься в компании? Чуя не хотел бы, проснувшись, увидеть лицо Одасаку (если он когда-нибудь проснется), и он определенно не хотел бы, пробудившись, увидеть лицо Дазая. Несмотря на это, Осаму отмахнулся от своего собутыльника. — Нет, мне не нужен помощник. — Я оставлю тебя с ним. — подчиненный Дазая сделал шаг назад, направляясь дальше по коридору. — Прими мою благодарность, Одасаку. — бросил Дазай через плечо, хотя мужчина уже свернул за угол. Ода был первым, кому Дазай решил позвонить в сложившейся ситуации. Ему удалось поднять Чую, когда Осаму не смог из-за собственной травмы (простая марля исправила бы ситуацию. Медикам не нужно было тратить ресурсы на такое ​​несерьёзное ранение). Затем отвезти их обоих обратно в портовую мафию, в главное управление. Подчиненные, шедшие с Дазаем и Чуей, так и не вернулись: их бездыханные тела были разбросаны по земле. Дазай вошел в комнату, не колеблясь ни секунды. Помещение наполняли звуки кардиомонитора и размеренного дыхания, а также запах меди. Выполненная в мягком белом цвете, с выделяющимся рыжим пятном в виде волос Чуи, комната выглядела слишком зловещей для Осаму. Дазай вошел и запер за собой дверь. — Чуя уже должен проснуться. — вздохнул он, садясь у кровати напарника. Стул был пластмассовым и неудобным, хотя вошедший не собирался оставаться там надолго, ведь все еще должен был отчитаться перед боссом, а это худшая часть любой миссии. Чуя не сдвинулся. Дазай слегка толкнул металлический каркас кровати, из-за чего голова Чуи лишь безвольно свесилась набок. Маска была заменена трубками, которые проходили через его нос, чтобы помочь с дыханием, и Дазай задавался вопросом, проснется ли тот, если вытащит их. Ни один пациент никогда не делал этого раньше, и уж точно Осаму не допускал мысли, что Чуя проделает такой трюк. — Полагаю, ты можешь пока поспать, собака. Просто знай, когда ты снова проснешься, то будешь выполнять основную часть работы в течение месяца, так как я буду замещать тебя, — объявил парень, потому что он нутром чувствовал, что где-то глубоко внутри Чуя бушевал в его сторону. Осаму вернул кровать на прежнее место и наклонил голову Чуи обратно на подушку, при этом заметив, насколько теперь побледнел рыжий. Такой же белый, как простыни, на которых он лежал. Больничное освещение не льстило ему, однако теперь Дазай мог еще яснее разглядеть веснушки, усеивающие лицо Чуи. Они были тусклыми, а не огненно-красными, и покрывающими все его лицо, как Дазай замечал у некоторых других людей. Маленькая деталь, которую Дазай не знал и упустил, когда впервые встретил Чую. Дыхание его напарника оставалось ритмичным, как и тиканье часов в углу. Дазай не мог сопротивляться внезапному порыву и, протянув руку, присел на край пластикового стула и слегка коснулся носа Чуи. Когда юноша не шевельнулся, а его дыхание не прекратилось, Дазай продолжил, водя пальцем вверх по переносице, а затем опускаясь на щеку. Он добрался до веснушек, соединяя их вместе. Это была довольно забавная игра, которой хватило бы на добрых полчаса. К тому времени, когда он понял, что делает, обе его руки уже сжимали щеки Чуи. Инстинктивно Осаму отстранился, сморщив нос с отвращением, а на языке вертелся едкий комментариий, когда он вытер руки о грязные брюки, что и без того были испачканы. Он не позволил комментарию сорваться с языка, ведь это было бесполезно, если Чуя не слушал. В кармане зазвонил телефон, и Дазай вытащил его, чтобы увидеть сообщение от босса, приказывающее ему явиться. Исполнитель поднялся со стула, ноги онемели от долгого сидения в одном и том же положении. Стул ненадежно заскрипел, и Дазай сделал мысленную пометку занять место на кровати рядом с Чуей в следующий раз. Он вздохнул: — Я должен встретиться с боссом один, надеюсь, ты счастлив, Чуя. Бегство от своих обязанностей. Собаки должны быть более преданными. Он вновь посмотрел на лицо рыжего, и не было ни трепета его век, ни намека на то, что он вообще что-то слышал. Хотя Дазай знал, что он слышит. Его тело просто лежало в спящем состоянии, хотя Чуя был слишком упрямым, чтобы оставаться в таком положении вечно. — Я разберусь с делами, отдохни, Чуя. Краем глаза Дазай заметил, как пальцы рыжего слегка дернулись. Он осознавал, что это нормальный рефлекс для пациентов в коме, но также после этого к нему пришло понимание, что с Чуей все будет в порядке. (И он действительно докучал его всего две недели спустя, постоянно крича за то, что тот позволил ему так долго спать. Ни один из них не упомянул о нежных прикосновениях Дазая, даже если они оба хорошо знали, что произошло.)

***

В последнее время они ужасно много ссорились. Не то чтобы подростки раньше не бодались, просто теперь Накахара казался куда более раздражительным. Дазай лениво подумал о том, что с недавнего времени было на уме у Чуи. Конечно, он мог бы легко догадаться об этом, но тот был колючим. Защищается. Осаму мог вспомнить их последнюю ссору. Это была обычная шутка, постоянная вещь между ними. — Я покончил с этим дерьмом, — прорычал Чуя, пробираясь мимо Дазая к своей комнате, — спи на этом проклятом диване, мне все равно, я не подвезу тебя обратно. — Типичное непослушание пса по отношению к его хозяину. Чуя вскинул руки: — Собачьих шуточек стало слишком много. Придумай что-нибудь более креативное, чем они и шутки о росте, которые уже устарели. — Хм, Чуя хочет, чтобы я придумал для него больше оскорблений? Накахара покраснел от гнева: — Нет, черт возьми! Просто покончи с ними полностью! — Ну, я могу придумать еще сотню вещей, которые можно оскорбить в Чуе. — Дазай сделал задумчивое лицо, приложив руку к подбородку, попутно строя задумчивое выражение лица, — например, его глаза, что имели отвратительный цвет. Неправда. — И его волосы похожи на светофор, ведь они слишком выделяются. Это мозолит глаза. Тоже неправда. — А эти веснушки, маленькие, крошечные мерзости. Абсолютно неправда. В какой-то момент взгляд Чуи сменился с грозного на несколько надломленный, скрестив руки на груди, как он всегда делал, когда был вовлечен в неприятный для него разговор, сделал злой вид, чтобы скрыть боль. — Что ж, спасибо за твой чертов вклад, — его голос был спокойным, совсем не похожим на пронзительный крик, которого Осаму ожидал. Именно тогда Дазай понял, что где-то он напортачил. Чуя развернулся на каблуках и захлопнул дверь своей спальни, практически сотрясая стены всей своей квартиры. Дазай не понял, потому что напарник попросил его сменить тему оскорблений, так что он просто ударил по больному месту, коим оказался внешний вид, как он обнаружил за месяцы работы с ним. Осаму тупо уставился на закрытую дверь, услышав за ней сердитые шаги, задумался. Возможно, ему лучше следовало бы прокомментировать мировоззрение Чуи. Дазай выскользнул из жилого комплекса в унылую дождливую ночь. Тем не менее это была всего лишь одна из их многочисленных стычек, после которой они должны были вернуться к своему обычному полуфункциональному состоянию в следующий раз, когда им предстояла миссия. Что ж, Дазай глубоко заблуждался, потому что они с Чуей не виделись целую неделю. Несмотря на миссии, рыжий отказался от них, чтобы остаться с Кое по ее просьбе. Все же когда Осаму снова увидел напарника, он, наконец, понял, почему Чуя чувствовал себя так жестоко раскритикованным. Дазай больше не мог видеть веснушки на его лице. Их обоих вызвали в офис босса для своего рода собрания, работа для них обоих, пропуск не подлежит обсуждению. И даже при тусклом освещении кабинета Дазай очень хорошо видел отсутствие привычных крапинок на его лице. Чуя упорно не смотрел на него, пока босс говорил, его челюсти угрожающе сжались, из-за того что Дазай просверливал взглядом дыры на его лице. Когда собрание, наконец, распустили, Накахара попытался сбежать сразу же после поклона, но Осаму схватил его за пальто, как только он прошел мимо дверей. Он мельком увидел ухмылку на лице Мори до того, как двери закрылись, а затем на мгновение узрел разгневанное лицо Чуи, прежде чем оно сменилось кулаком, что был твердым, как камень. Секундой позже исполнитель оказался на полу. Двое мужчин, которые обычно охраняли офис Мори, сбежали при первом же виде драки между ними. Как только к Дазаю вернулось зрение, его спина оказалась на грубом ковролине, а Чуя сидел на нем сверху, снова замахиваясь. Дазай позволил ему ударить себя, даже откинув лицо в сторону и выплюнув кровь для ровного счета. Он ненавидел боль, но Чуе было необходимо выплеснуть свои эмоции. Апперкот в подбородок, и Осаму почувствовал, как его зубы лязгают друг о друга, разрезая язык, металлический привкус окутывал его вкусовые рецепторы. Если бы Дазай не анулировал Чую, сейчас он точно был бы зарыт в стену. И как раз тогда, когда Дазай ожидал еще одного удара, рука Накахары продолжала парить в воздухе, пока он тяжело дышал, глядя на напарника с ненавистью. Осаму уже не раз видел такой взгляд в свою сторону, что обычно исходили от жертв, которых он пытал или держал под прицелом. Юноша сглотнул ком в горле. Странное действие с его стороны, поскольку он никогда раньше не делал ничего подобного. Его пугало то, что Чуя заставлял его почувствовать что-то. — Я прошу прощения за свои действия, — сказал он пустым тоном, затем повернулся в сторону, чтобы выплюнуть зуб. Чуя замер на месте, глядя на него сверху вниз, и это был потрясающий вид. Он фыркнул, после чего истерично рассмеялся. Дазай наблюдал, как тот опустил руки и снова залился смехом: — Это была чертовски жалкая попытка извинения. — Ну, я думал, что это было довольно трогательно. Я прощен? — Нет, — покачал головой Чуя, — ни капельки. Я все еще злюсь на тебя, но мне все равно придется работать с тобой над этой миссией, так что вставай. Осаму многозначительно перевел взгляд с бедер Накахары на свой живот, а затем снова на Чую. Накахара заметил их положение и, больше не ослепленный гневом, быстро откатился в сторону, чтобы встать. Он не протянул руку Дазаю, повернувшись к нему спиной и продолжив идти по коридору. Осаму остался лежать на полу, следя взглядом за его фигурой, и, прежде чем напарник успел войти в лифт, он закричал: — Чуя красился, чтобы скрыть свои веснушки? Все тело рыжего напряглось, и он ускорил шаг, чтобы скрыться от следящих за ним глаз. Эх, были времена. Еще неделя молчания доказала, что Чуя затаил обиду, но это не помешало миссии состояться. Довольно серьезная загородная, расположенная в Италии. Конечно, Дазай и Чуя были выбраны потому что могли прикидываться детьми, посетившими гала в качестве одних из детей гостей. Они могли бы легко пройти без допроса, в то время как взрослому было бы трудно обойти охрану. Это была легкая и дипломатическая встреча, а это означало, что Осаму говорил большую часть встречи, в то время как Чуя прикрывал его спину в поисках любых подозрительных киллеров или убийц, пытающихся снести им головы. На этот раз операция завершилась без проблем, связанных с засадой или обманом, что привело их к последней и единственной ночи в отеле, в котором их устроил Мори. Было довольно экстравагантно, по крайней мере, по словам Дазая, потому что он сам жил далеко не в лучших условиях. Одна кровать, которая была большой и очень мягкой, красное бархатистое кресло у изножья кровати и такой же плюшевый ковер, ведущий к большому комоду и далее. Чуя, казалось, не обратил внимания ни на комнату, ни на то, насколько более изысканной была архитектура в Италии, чем в Йокогаме, но его сразу привлек балкон, который был достаточно большим, чтобы устроить небольшую вечеринку по случаю новоселья. Они прибыли поздно ночью, когда зашло солнце, и взошла луна. Дазай не был утомлен, и он знал, что Накахара не был таковым, судя по тому, как тот ходил, стараясь двигаться как можно больше. Дазай просто наблюдал за ним с кровати, лениво следя глазами за метаниями напарника: — Ты скоро проделаешь дырку в полу, слизняк~ Чуя обернулся, чтобы посмотреть на Осаму, но ничего не сказал. Его губы сжались в тонкую линию, и он просто развернулся, чтобы выйти из их комнаты на балкон. Ну, у него определенно было много подавленной агрессии. Дазай бессознательно потер свое ушибленное лицо. Ему не очень хотелось нарваться на очередное избиение, поэтому он просто выждал час, прежде чем подняться с кровати и выскользнуть к Накахаре. Как ни странно, на каменном балконе было расстелено большое одеяло, а Чуя лежал на спине, не до конца прикрыв глаза и глядя на звезды. — Наблюдаешь за звездами? — спросил Дазай с причудливой улыбкой на губах, закрывая за собой дверь. Чуя моргнул, его взгляд на секунду скользнул к Дазаю, прежде чем он снова вернул его к звездному небу, и Осаму признал, что это было прекрасное зрелище, так что он подошел к Накахаре с другой стороны и просто расположился подле него. Они оба лежали в напряженной тишине несколько мгновений, прежде чем Чуя, наконец, решил заговорить. — Я все еще чертовски злюсь на тебя, — пробормотал он так тихо, что его слова почти затерялись на ветру. — Да, я в курсе. Осаму еще раз взглянул на черты лица напарника, тусклые в бледном свете луны. Он снова мог видеть незначительные очертания веснушек, но теперь уже явно заметные. Его косметика сошла в какой-то момент их экстенсивной миссии. — Я предпочитаю, чтобы ты был без него, — Дазай указал на лицо Чуи и увидел, как рыжий в замешательстве сморщил нос. Казалось, на мгновение это ввело его в ступор, но когда Чуя понял, о чем тот говорил, он тут же прикоснулся рукой к своей щеке. — Да уж, — усмехнулся он, — это не похоже на то, что ты говорил ранее. — Я патологический лжец, ты же прекрасно знаешь, Чуя. Накахара молча кивнул, его глаза сфокусировались на одной конкретной звезде в небе, которая мерцала ярче всех. — Неужели Чуя так заботится о своей внешности? Она не имеет значения в нашей сфере деятельности. Накахара закатил глаза, словно был вынужден объяснять напарнику что-то очевидное: — Нет, мне похуй на то, как я выгляжу, но тем не менее, я не могу контролировать веснушки. — Тогда… — сказал Дазай, и Чуя слегка переместился, наконец, повернувшись к нему лицом. — Я не замечал их, пока ты не указал. — наконец сказал он, — ты не должен был этого делать. Я мог спокойно прожить остаток моей чертовой жизни, не зная об их существовании. — Ну, — Осаму развернулся, сел и, опираясь всем весом на один локоть, повернулся к Чуе. Он протянул руку, и Накахара просто смотрел, как он осторожно провел пальцем по его по щеке, — раз… — еще одна точка под его глазом, — два… — еще одна на кончике его носа, — три… Чуя оттянул руку Дазая, глядя на него равнодушно: — Считаешь чертовы веснушки на моем лице? Ты что, издеваешься надо мной сейчас? — Хм, ни капельки, — исполнитель возобновил свое занятие, переходя от одной веснушки к другой, а Чуя тупо уставился в небо. Дазаю не понравилось выражение его лица. — Семь… — Зачем? — спросил парень. — Зачем заходить так далеко, чтобы насмехаться надо мной… — Тише, — приказал Дазай, приложив палец к губам рыжего, чтобы тот замолчал, — на этот раз я не издеваюсь над тобой, Чуя. Его голос был самым искренним из всех возможных, и Чуя, похоже, тоже это заметил, судя по выражению его лица. — Я хотел проследить веснушки на лице Чуи, — пробормотал юноша себе под нос, — они похожи на созвездия. Накахара слабо фыркнул: — Созвездия на моем лице? Не думаю, что это чертов комплимент. Дазай пожал плечами: — Воспринимай это как хочешь, Чуя. Созвездия имеют много значений. Чуя замер на мгновение: — Некоторые из них чертовски романтичны. Ты уверен, что хочешь пойти в этом направлении? Осаму снова пожал плечами: — Возможно. Свежий ночной воздух, казалось, дал Чуе повод, чтобы наконец расслабиться и подпустить напарника ближе. Дыхание обдавало лица друг друга, пока Дазай просто продолжал обводить лицо Накахары. — Чуя планирует спать на этом одеяле, а не на кровати? Чуя пожал плечами, и Дазай уже мог видеть, как усталость и дремота расправили плечи его напарника: — Может быть. — Ну, может быть, я тоже. Чуя закатил глаза. — Оставайся, если хочешь, я тебя не прогоняю. Так и остались. Вместо предложенной ему мягкой гостиничной кровати Дазай остался с Чуей, и по какой-то странной причине одеяло на каменном балконе казалось гораздо более безопасным, комфортным и уютным, чем любая кровать или футон, на которых подросток когда-либо спал. — Ты прощен, идиот, — пробурчал себе под нос Чуя, засыпая. — Замечательно, — ответил Осаму, и даже после того, как его напарник заснул, Дазай продолжал вырисовывать созвездия на его лице.