Приемлемое и комфортное

Снейпа заперли в его комнатах в подземелье. Остальных Пожирателей, кто не успел сбежать, забрали авроры. Но бывшего Директора оставили в Хогвартсе, чтобы он мог получить медицинскую помощь — ее оказывали всем пострадавшим в Битве, независимо от стороны. И чтобы выполнял свои обязанности до избрания нового. Под присмотром, разумеется. Хотя, честно говоря, никто особо не присматривал. Все были заняты восстановлением замка, восстановлением здоровья и психики, восстановлением связей и остальными делами, неизбежно возникавшими после окончания боевых действий. Гарри так выматывался, зачаровывая под чутким руководством профессора Флитвика каменные глыбы для стен, что добрался до подземелий со своей обличительной речью только через пару недель. Он вежливо постучал в дверь, но зашел, не дожидаясь ответа. Снейпу было запрещено запираться паролем. А Гарри хотел заглянуть тому в глаза до того, как поднимутся защитные бастионы из сарказма и презрения, самоконтроля и гордости, не раз выдерживающие натиск куда более великих волшебников, чем мальчик-который-выжил. В комнате было тихо и прохладно. В глаза сразу бросился памятный диван. И ковер, и стол — сегодня пустой, без горы пергаментов. Будто бы и не было этого сумасшедшего года, полного скитаний, горечи и сомнений. Хозяин комнат стоял возле фальшивого окна и задумчиво рассматривал догоравший закат. Выглядел он плохо. Неудивительно. Гарри хорошо помнил, сколько крови успело вытечь из разорванных клыками Нагини сосудов шеи. Он тогда мог только зажимать страшные раны да молиться неизвестно кому, чтобы хоть одно из использованных Гермионой зелий подействовало. Да, Снейп направил Аваду в Дамблдора, но допустить его смерть было бы немыслимо. По слишком многим причинам. Однако и простить, даже сейчас, зная правду, Гарри не мог. Поэтому шел в подземелья обвинять и выносить приговор. Но, увидев знакомую фигуру, внезапно понял, что с прошлого года действительно ничего не изменилось. Несмотря ни на что, больше всего ему сейчас хочется прижаться к упрямо выпрямленной спине, уткнуться в пахнувшие зельями волосы и замереть, впитывая счастье и покой, впитывая присутствие этого невозможного человека. Супруга. А потом, конечно, поцеловать, содрать одежду с них обоих и получить все, что можно, учитывая состояние здоровья едва оправившегося Северуса. Он не стал себе отказывать. — Поттер? — спросил, вздрогнувший от такого напора Снейп. Сложно устоять на ногах, когда в тебя со всей силы врезаются Герои магического мира. — Ненавижу тебя! Ты! Ты ужасный! Бессердечный, холодный слизеринский гад! — шептал Гарри, изо всех сил стискивая Северуса в объятиях и с ужасом понимая, как тот похудел. — Скрытная сволочь, параноик бешеный! — Может, хватит перечислять мои достоинства? — Я еще даже не начинал! Совершенно невыносимый! Безрассудный! — Хватит! — в голосе Снейпа прорезался знакомый металл. Он развернулся в объятиях, и они оказались лицом к лицу. — Я хочу тебе кое-что сказать. — А я не желаю слушать! Гарри не стал больше ждать, а накрыл губами тонкие губы. Злым, горячечным поцелуем, о котором мечтал, но ему редко доставалось. — Я не буду тебя слушать, в этом нет толка. Я буду на тебя только смотреть. Только так можно понять что-то действительно стоящее про тебя. И про себя. Буду целовать тебя, пока не упаду без сил. — Тогда стоит переместиться в спальню. Или займешь любимый диван? Гарри застонал: звук низкого бархатного голоса, мягкая насмешка в нем завели его почти мгновенно, подвигнув на избавление от верхнего слоя одежды. В тонкой рубашке было холодно стоять у пусть и фальшивого окна. Лучше было переместиться туда, где пространство обогревалось пламенем камина. Только вот… Тихое заклинание, найденное в книгах Гермионы во время скитаний по лесам, заставило все пуговицы на их одежде расстегнуться. Мантия соскользнула с худых плеч Северуса на пол, неожиданно оставляя его в толстом свитере с воротом под горло. Мерз он, что ли? Тогда скорее в постель, где можно согреться! — Я сегодня ни на что не способен, — попытался отстраниться Снейп, когда они оказались в спальне и его свитер подвергся нападению. — А мы просто ляжем спать, — отозвался Гарри. Поборовшись со своими вещами и оставшись в одних трусах, он яро взялся обнажать супруга. — Ночь уже на дворе. Как чинные супруги отправимся в общую кровать. Честно говоря, он тоже был измучен и переоценил свои силы насчет содрать и поцеловать. Он был просто рад, что Северус рядом, что можно будет уснуть, соприкоснувшись кожей, и до конца осознать, что все страшное позади. — Раз ты настаиваешь… Они лежали рядом, переплетясь ногами. Гарри гладил спину Северуса, с горечью осязая многочисленные шрамы — во время первого возвышения Волдеморт не всегда довольствовался только Круцио. Слушал тихое дыхание. И не мог оторваться, разом позабыв про все. Самое главное он для себя уже решил. И словно гора с плеч свалилась, стало легче дышать. Снейп, конечно, считал, что лучше выяснить все раз и навсегда, чем оставлять на потом. — Гарри… Сказать нужно было так много. И про Дамблдора, и про их брак, и про то, как он рад, что Поттер жив. Но получилось почему-то только притиснуть мальчишку ближе, зарываясь лицом в вечно спутанные волосы и несколько раз шумно выдохнуть, чтобы сдержать слезы облегчения. Гарри понял все по-своему и полез целоваться. Откуда только силы взялись? Исцеловал Северуса всего. Начал с груди и живота, но быстро спустился вниз к страстно обожаемым им щиколоткам, где тоже долго не задержался. Перевернул на живот и уже куда более вдумчиво исследовал губами спину, медленно спускаясь к ягодицам и не забывая мять их руками. Северус решил, что позволит все, что сегодня не может быть сильным, закованным в свой ледяной панцирь. И раз Гарри до сих пор хочет этого, почему бы не исполнить его желания? — Северус… Ты так мне нужен. Где только Поттер научился такому бесстыдству? Как выдержать исполненные нежности ласки влажного языка? И горячих губ? И сильных пальцев, благоговейно сжимавших член Северуса и даривших неописуемое блаженство. — Спасибо… Спасибо, Северус. Ох! М-м-м… Северус понял, что проваливается. Падает в потрясающий оргазм и не может удержаться, оставляя партнера неудовлетворенным. Такого с ним не бывало! Но, кажется, пора было признать, что Поттер все-таки стал взрослым и способен сам о себе позаботиться. По крайней мере, когда Северус снова стал осознавать себя в пространстве, мальчишка, вернее, молодой мужчина с абсолютно счастливым выражением лица глядел на него с соседней подушки. — Я так рад, что ты жив, — одновременно сказали они и переплели пальцы, будто не могли не касаться друг друга. — Ты хотел мне что-то сказать. — Да. Придвинься ближе. Чертова змея повредила мне горло. Когда они устроились в обнимку, Северус рассказал то, что мучило его больше всего: — Дамблдор считал, что вероятность выживания кого-либо из нас троих в этой войне крайне мала. Так что никаких проблем с оглаской или этической стороной вопроса быть не могло. Как и с невозможностью вступить в другие отношения после войны, потому что наш брак нерасторжим. — Хорошая новость, — равнодушно пожал плечами Гарри. — Значит, ты от меня никуда не денешься. А я даю тебе слово, что выучу все правила комфортного сосуществования, которые ты только захочешь ввести. — Кроме запрета на секс, ты хочешь сказать? — ехидно уточнил Снейп, в который раз убеждаясь, что ему логику Гарри Поттера не постичь никогда. Хотя у него, похоже, будет на это достойное занятие несколько десятков лет, если повезет. — А ты можешь захотеть его ввести? — с притворным ужасом спросил Гарри и поцеловал кончик выдающегося носа. Его руки зарылись в черные с едва заметной проседью волосы, вырвав у Северуса звук удовольствия. — Не думаю, что мы сможем удержаться вдали друг от друга, когда знаем все наши чувствительные точки. Правда?