Зимняя мечта

      1755 г.       Пруссия спокойным шагом проходил по дорожкам своего сада, мило беседуя о разном со своим гостем. Иногда немец проходил кончиками пальцев по красиво вырезанным кустам, увлечённый разговором. Обсуждая темы из разных областей, Российская Империя довольно улыбался уголком губ и иногда тихо смеялся, наслаждаясь компанией Королевства, а глаза иногда проходились по нему, подмечая, что и сам хозяин дворца не печалился от такой «обузы».       Русский стал частым гостем в их доме, как и Король в его, поэтому монархи быстро сближались и помимо политики могли теперь обсуждать что угодно, не ограничивая себя ни в чём. И как бы на себя не злился Пруссия, понимая, что привязался к Императору, он ничего не мог с собой поделать и решил пойти на риск, не прерывать их хорошие отношения, боясь ненависти и равнодушия от друга. Что и случилось, когда он решил пренебречь его отношениями с учениками Священной Римской Империи.       И Российская Империя не был против такого сближения. Он был благодарен немцу за его быстрое признание титула, за то, что все годы снабжал русского информацией, не вмешивался в войну и предупреждал об опасностях. Поэтому Короля Империя считал хорошим союзником на политической арене и хорошим человеком вне её.       И Пруссия ощущал, что Император доверяет ему, а потому был признателен до глубины души. А обстановка, где чувствовалось, что Российская Империя открыто считал, что он хороший человек, и вовсе радовала и чуть смущала немца, ведь русский был единственным, кто его таковым считал.       И оба не заметили, как довольно быстро стемнело, а потому друзья переместились во дворец, отдавая утеплённые накидки горничным. Но смена обстановки им не помешала продолжить длительный разговор, правда, уже после ужина.       — Я слышал, что ты выиграл уже две войны с австрийцами. Я был восхищён твоими успехами, — улыбнулся Российская Империя, идя по коридору вместе с немцем.       Услышав, что тема зашла до гордости Королевства, тот самодовольно улыбнулся и кивнул, ответив русскому:       — Благодарю, Россия. Да, это самые удачные и успешные войны за последние года. Поставил Австрию на место, — злорадно прищурился Пруссия.       — У тебя с ним какой-то конфликт возник накануне войн? — заметив, как изменилось выражение лица Королевства на упоминание австрийца, спросил Империя.       — Можно и так сказать. Личностная неприязнь у нас. Посмел унизить меня на балу у Священной Римской Империи.       — Это тот бал, когда Австрию назначили наследником? — спросил Российская Империя, а как увидел мрачный взгляд Короля, понял и без его ответа. — А я думал, почему тебя там не было…       — Ты был тогда на балу? — поднял брови вверх в удивлении Пруссия.       — Да, но из-за погоды я задержался в пути и прибыл к позднему вечеру, когда только-только ваш учитель начал свою речь. Я искал тебя среди толпы, но понял, что либо ты не пришёл, либо ушёл раньше времени, — кивнул русский. — Но дела же это не изменило? Ты бы всё равно ушёл из-за того, что такое неприятно осознавать, что кто-то обошёл тебя в таком звании.       — Ты знал, что я мчался за званием наследника? — изогнул бровь немец, а на первый вопрос Российской Империи и сам задумался. Ушёл ли он, если бы у него была поддержка в лице русского?       — Да. Видишь ли, есть у меня некоторые союзники, хорошо знающие тебя. Многое поведали…       — Кто? — насторожился Королевство. — И что поведали?       — Саксония, — коротко ответил русский, а Пруссия резко остановился и посмотрел на своего собеседника.       Завидев такую реакцию, Российская Империя тяжело выдохнул, а затем продолжил:       — Многому я не поверил, но всё звучало убедительно. Я запомнил всё, что мне говорили, но буду ждать откровений от тебя на этот счёт. Захочешь — скажешь, не захочешь, твои мысли умрут вместе с тобой, а я так и не пойму твоих мотивов.       — Что он тебе сказал? — тихо спросил немец, пристально смотря на Императора, но путь так и не продолжил.       — Я могу назвать тебе Бранденбурга, — ответил он, чуть прищурившись, следя, какой же будет реакция друга.       Пруссия сжал ладони в кулаки, словно собираясь ударить Российскую Империю, а затем недовольно рыкнул, покачав головой.       — Пошли дальше, — пытаясь успокоиться и заглушить какие-то свои чувства и воспоминания, сказал Пруссия и устремился вперёд. — Почему Саксония? Он же слабак! Стоило ему тоже всё-таки преподать урок как Австрии, чтобы меньше обо мне рассказывал… — уже бормотал себе под нос мужчина, чем насторожил русского.       — Пруссия, — мягко положив свою ладонь ему на плечо, сказал Империя, привлекая своё внимание. — Ты меня начинаешь пугать, когда дело заходит о политике. Ты стал слишком агрессивен.       — Если тебе не нравится, значит, не заводи эту тему! — нервно прошипел в ответ Пруссия, явно недовольный тем, что Российская Империя позволяет ещё с кем-то непринуждённо общаться, а тем более обсуждать его! Но почему его это так задело? Логично же, что русский поддерживает союзнические отношения не только с немцем…       — Я не могу это игнорировать. Ты стал более…       — Почему? — сразу же прервал его Королевство, всё же нехотя отстраняя чужую ладонь с плеча. — Неужели… Дело в моей возросшей мощи? — догадавшись, рассмеялся Пруссия, чем вызвал холод в глазах собеседника, который свидетельствовал о том, что немец прав. — Ты не хочешь, чтобы я усиливался в Европе?       Но Российская Империя молчал, давая высказаться Королю, чему был только он и рад.       — Не лицемерно ли это, Российская Империя? — продолжал спрашивать Пруссия. — Когда ты резко стал силён во время войны со шведами, я не смотрел на тебя косым взглядом, не говорил о том, как ты опасен. А сейчас, когда я оказался в той же ситуации только с австрийцами, ты начал говорить, как я агрессивен? — закончил немец, постепенно став серьёзным, а взгляд с добродушного изменился на холодный.       — Пруссия, — вздохнул русский, пытаясь сгладить ситуацию. — Я бы ничего тебе не сказал, но Саксония и Австрийское Эрцгерцогство мои союзники. В случае военного конфликта, если они запросят помощи, я должен им буду помочь, в соответствии со своими обязанностями…       — А я тебе кто? — хмуро спросил Королевство. — Забыл, кто тебя первым признал? Кто тебе все эти годы рассказывал об обстановке в Европе? — повышая тон, спрашивал Пруссия, как его схватили за воротник, от чего немец просто ошарашенно посмотрел на разозлившегося русского, в глазах которого пылало раздражение, которое он едва сдерживал.       — Не смей меня ни в чём упрекать, Пруссия, — прошипел Российская Империя, после чего опустил немца, поняв, что перегнул палку. — Я благодарен за то, что ты делал, пока я ещё не стал Империей. Но всё же. Политика есть политика.       Услышав это, Королевство оскалился и, поправив свой воротник, ответил:       — Тогда советую тебе просто отсидеться в стороне. Попытаешься вмешаться или же попробовать остановить меня в своих планах, и я в ответ уничтожу твою армию, не посмотрев на то, что мы с тобой хорошие друзья. Это будет твоя самая большая ошибка в жизни.       Как он вообще смеет что-то говорить ему, грозить своим вмешательством? Да как ему только наглость позволила?!       — Это угроза? — приподнял одну бровь Император, будто не веря, что только что сказал Король. Он же это не серьёзно, правда?       — Пока предупреждение. Но если осмелишься пойти наперекор моим словам, переродится в настоящую угрозу, — вновь спокойно ответил немец.       — Не боишься, что я тебя сокрушу? Австрия ведь тоже думал, что его армия самая лучшая до ваших войн, которые показали, что он слаб.       — В политике я совершенно другой человек, Россия, — ледяным тоном начал Пруссия. — Я пожертвовал многим, чтобы продолжать становиться великим и решающей ситуацию в мире державой. Но, собственно, тебе Саксония должен был это рассказать, — ухмыльнулся уголком губ Король. — Поэтому не рассчитывай, что я тебя просто пощажу, как этого слабака.       — Ты разбрасываешься слишком громкими словами, Пруссия, — сам угрожающе заметил Российская Империя. — Не ты один сокрушил, казалось бы, сильную армию. И влияние в Европе у меня будет помасштабней твоего.       — Ты слишком высокого о себе мнения. Твоей Империи даже полвека нет, ты не добился такой стабильности, присущей Великобритании или Франции. А потому твои слова тоже слишком громки, Россия, — прищурился Королевство.

***

      Май 1756 г.       — Да как он посмел? — сквозь зубы возмущался Российская Империя, нервно проходя по хорошо освещённому коридору дворца, сжимая ладони в кулаки, пока за ним быстро шёл столица, недовольно поджав губы. — Пруссия! — возмущённо прошипел монарх. — Как он посмел угрожать мне, Петербург?! Уже очередное письмо прислал, где тонким намёком указал на это.       — Ваше Величество, вы действительно хотите помешать Пруссии? Всё же… Он одно время никак не мешал вам, поддерживая в ваших начинаниях. Отберёт он у Австрии пару земель, что в этом будет плохого? Ослабите австрийцев, которые тоже под боком у нас, — решил высказаться Санкт-Петербург.       — Австрийцы и саксонцы наши союзники, это прописано в договорах, — сощурился русский. — И сейчас именно Пруссия представляет большую угрозу, чем эти самодовольные и напыщенные индюки, так считает и Сенат. Пруссия создаёт реальную опасность нашим западным границам, — Император ненадолго замолчал, а затем продолжил вновь, уже перестав быстро идти. — Что там известно по обстановке в Европе?       — Нам известно, что Пруссия состоял в хороших союзнических отношениях с Францией. Но внезапно, он предпочёл в союзники Великобританию, чем разрушил свой союз с французами. А они в ответ на это, не простив ему такую наглость, заключили оборонительный союз с австрийцами.       Услышав такое, Российская Империя не сдержался и рассмеялся, прикрыв рот рукой. Чуть успокоившись, правитель хмыкнул и ответил:       — Что же Пруссия наделал? Разбил француженке хрупкое сердце, и она ответила ему тем же. А вообще, теперь не удивительно, почему Королевство Франция называют хитрой гадюкой. Политику умело ведёт, схватывает на лету.       — Великобритания с Францией давние враги. Королевство имела конфликты и с его отцом, Англией. Поэтому кто-то из них точно не сдержался и выбрал бы другую сторону, чтобы не быть союзниками. Кстати, о них. У них серьёзные конфликты в колониях, и они только обостряются.       Император чуть призадумался, а затем и спросил у своей столицы:       — Думаешь, войну начнут именно эти двое, а Пруссия просто воспользуется этой обстановкой, чтобы напасть на Австрию?       — Скорей всего. Потому что Пруссия сейчас, на удивление, затих. Наша разведка докладывает, что он активно участвует в тренировках своей армии и часто уединяется со своими фельдмаршалами.       — Что они обсуждают?       — Это выяснить не удалось. Но, будь вы на его месте, зачем так часто вызывали бы к себе военных? — спросил Санкт-Петербург, на что Империя кивнул.       — Я понял, к чему ты клонишь. Ты до сих пор поддерживаешь переписку с Кёнигсбергом? — спросил следующее Российская Империя, проходя рукой по декоративной вазе, что стояла на небольшой возвышенности в коридоре, будто проверяя, вытерли с неё пыль или нет.       От такого вопроса город смутился, опустив голову. Заметив это, Император чуть сощурился и мягко приподнял столицу за подбородок, чтобы он смотрел на него.       — Петербург. Я задал вопрос. Почему ты так резко смутился?       — Мы… Мы с Кёнигсбергом избегаем тем политики, стараемся как раз обсуждать другое, чтобы не нагружать друг друга. Если я начну спрашивать что-то такое, копаться, то он заподозрит что-то неладное… — попытался объясниться Санкт-Петербург. — Возможно, даже прекратит со мной общаться. Простите, но здесь я вам не помощник…       Российская Империя удивлённо вскинул брови, отпустив столицу. Неужели город так дорожит общением с Кёнигсбергом? Для него так важно это?       А затем монарх с ужасом понял, что также, как и Санкт-Петербург, дорожит общением с Пруссией. Несмотря на все разногласия в политике, русский и немец довольно дружны, если обходят такие темы. И Империя не представлял, с кем ещё он может также непринуждённо общаться, не переживая какого-то осуждения, не смущаясь и не боясь испытать стыда.       — Да… Я понимаю, конечно, — кивнул монарх и вновь продолжил путь, а своим ответом он только вызвал искреннее удивление столицы, ведь тот ожидал того, что сейчас правитель начнёт его переубеждать и давить.       — Вы, правда, не собираетесь меня переубеждать? Заставлять что-то узнавать от Кёнигсберга? — решил на всякий случай спросить парень.       — Да. Зачем мне тебя переубеждать? Я вижу, как ты ценишь общение с ним, а потому рисковать тебе не стоит. Я понимаю, Петербург. Не нагружай себя этим, — отмахнулся Российская Империя, приобняв столицу за плечо, чтобы город точно не волновался.       Санкт-Петербург ценил то, как к нему относится Император. Будто к родному сыну, что практически и было правдой. Всё же именно он построил город, создал само воплощение, то есть его самого. Растил и любил, не бросал столицу на руки каких-то приближённых, сам воспитывая его и прививая правильные ценности. От таких мыслей в объятиях Российской Империи столица мило улыбнулся уголком губ, глянув на своего правителя. На что старший хмыкнул и улыбнулся парню в ответ.       — Может, как-нибудь покатаемся на лошадях? Мы давно не выбирались куда-нибудь вместе, — предложил Империя.       — Я согласен! — как ребёнок обрадовался Санкт-Петербург, активно кивая Российской Империи, а на такую реакцию монарх лишь тихо хихикнул.

***

      Январь 1757 г.       Российская Империя гордо стоял около своего трона на небольшой возвышенности посреди тронного зала, по правую руку от него стоял Санкт-Петербург, сложивший свои руки на груди. К этой возвышенности, на которой сейчас стоял монарх со столицей, была проведена красная широкая дорожка, по обе стороны которой стояли дворяне: сенаторы, приближённые, военачальники, пристально, чуть с прищуром, наблюдая за пришедшими немцами.       По дорожке впереди всех послов шёл Кёнигсберг в чёрном военном мундире, что только делало его серьёзней и излучающим какую-то опасность, как подметил про себя Санкт-Петербург, тяжело выдохнув. Остановившись перед Российским Императором, бывшая столица Пруссии вежливо поклонился монарху, не сводя взора своих янтарных глаз, которые выражали только холод и напряжение. Просто так русский не стал бы вызывать послов Пруссии во время войны, особенно, после вторжения в Саксонию. Так что у города были очень плохие предчувствия.       Российская Империя же выглядел уверенным в себе, глаза показывали только решимость, а потому после того, как Кёнигсберг и другие послы вежливо поклонились ему, он начал:       — Благодарю, что вы прибыли так быстро, как только я изъявил желание увидеться с вами, чтобы вы передали мою волю Королевству Пруссия, — спокойно и не слишком громко говорил правитель, но так, чтобы услышал весь зал. — Сейчас Европу вновь сотрясает время военных конфликтов, где и ваша сторона принимает активное участие, — на последних словах русский чуть прищурился, смотря только на Кёнигсберга, которому стало очень неприятно под таким ледяным взглядом, но он просто молчал, выслушивая Империю.       Война началась ещё в мае 1756 года, когда Великобритания объявил войну Франции. Казалось, война затронет только их, они будут очередной раз воевать за колонии, где-то в районах Северной Америки и Индии. Но Пруссия, воспользовавшись ситуацией, развернул свои войска осенью того же года на Саксонию, мгновенно поглотив его, разграбив страну и загнав силой саксонскую армию в свои ряды.       Это не мог оставить просто так Российская Империя, который был в союзнических отношениях с Саксонией, а потому ещё в декабре объявил, что будет выполнять договорённость прописанную в документах, но Пруссия даже не обратил на это внимание, продолжая строить свои планы уже по нападению на Австрийское Эрцгерцогство. Ведь это была его изначальная цель.       — Великобритания — совершенно невыгодный союзник, — на встрече с Российской Империей сказал Австрия, скрестив руки на груди. — Когда были Силезейские войны, он никак не проявлял заинтересованность помочь нам, как это было прописано в союзнических договорах. В случае агрессии Пруссии, он никак нам не поможет, ведь ему выгодно, чтобы я ослаб. И в этом англичанам прекрасно поможет Пруссия, — ненавистно прошипел австриец.       — Поэтому вы и сблизились с французами в удачный момент. Пруссия хотел окружить себя защитой сразу двух сильнейших стран Европы, но какие бы уговоры он не вёл, они никогда не станут по одну сторону. И Королевство Франция перешла на сторону другого блока, чтобы препятствовать Великобритании, — согласился Российская Империя, рассматривая карту Европы, что лежала на письменном столе.       Император понимал, что на него давит не только Пруссия, но и Великобритания, который считал, что молодой правитель не будет идти против самого англичанина, боясь какого-то шага уже от него. Поэтому в письмах немец призывал монарха не действовать вразрез с политикой Лондона, считая, что влияние Великобритании будет сильно.       Но немец ошибся, переоценил его влияние. Российская Империя будет действовать по своей политике, не боясь каких-то других стран. Будет действовать только так, как он считает это нужным.       — Я не могу игнорировать факт того, что Королевство Пруссия вторгся в мирное Курфюршество Саксония, с которым наша Империя состоит в союзных отношениях, закреплённые договором. И я должен их выполнить, — холодно закончил русский, пока Кёнигсберг едва заметно сжал ладони в кулаки, на миг глянув на Санкт-Петербурга, который лишь с недовольством смотрел на немца.       Недовольство поступком Пруссии? Тогда причём здесь Кёнигсберг? Он даже уже не столица и былого влияния на правителя не имеет! Или же недовольство от возникшей ситуации, когда их правители вот-вот сами встанут против них же?       «Он не посмеет пойти против Великобритании и его политики. Поэтому, скорей всего, просто сделает очередное предупреждение, которое Пруссия снова проигнорирует. А когда русские схватятся и нападут, мы уже будем готовы», — такая мысль промелькнула у Кёнигсберга, когда он снова посмотрел на Российскую Империю, который ненадолго замолчал.       По залу даже и шёпот не проходил, все замерли, затаив дыхание, ожидали услышать решение Императора, который сосредоточил своё внимание только на бывшей столице Пруссии.       — Божиею поспешествующею милостию, Мы, Российская Империя, Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Корельский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский. Обдорский, Кондийский и всея Северныя страны Повелитель и Государь Иверския земли, Карталинских и Грузинских Царей, и Кабардинския земли. Черкасских и Горских Князей и иных наследный Государь и Обладатель, — торжественно продолжил Российская Империя, приподняв голову чуть выше.       «Это же выучить надо было столько титулов… Лучше бы не тянул и сразу сказал своё решение!» — нервно заметил Кёнигсберг, но озвучивать не осмелился бы никогда.       — Дабы защитить не только своих союзников, но и себя от опасности в лице военной агрессии Пруссии на западных границах, вынуждены принять данное решение, — голубые глаза правителя, которые до этого излучали холод, вспыхнули недобрым блеском уверенности за свои действия.       Выдержав короткую паузу, Российская Империя оглядел зал и каждого немецкого посла и озвучил своё решение:       — Объявляем Пруссии войну.