За свободу, равенство и братство!

Время неумолимо движется вперёд, а это значит, что восстание всё ближе и ближе. Однако, до этого времени есть ещё несколько очень важных событий, не упомянуть которые было бы преступлением с моей стороны. Сопротивление начинает серьёзно готовиться к революции (у них ведь точно всё получится) и постреволюционнному периоду, когда Мондштадт должен будет решить какой путь избрать для тебя: конституционной монархии или абсолютной свободы. Именно этот вопрос волновал множество мятежников, занимал их мысли. Слава архонтам, это не переходило в серьёзные конфликты в самой организации, и это не привело к расколу на две группировки. Во многом из-за нейтральных, что старались так или иначе объединять противоборствующие стороны, и также напоминали о том, что, лишь, будучи единым целым, они могут победить Лоуренсов. Большим авторитетом, что среди цайлов (сторонники ограниченной монархии), что среди мусе (абсолютной свободы) пользовался, конечно же, Басам. Храбрый бывший гладиатор восхищал своим умом и вместе с тем силой. Он уже несколько раз аккуратно обходил ловушки Аццо и однажды даже переиграл младшего Лоуренса (на этом случае мы с вами сегодня остановимся подробней), а о силе натланца в обществе мятежников ходили легенды. Конечно, силу его несколько преувеличивали (как и свойственно множеству слухов), но это не отменяло того, что он действительно был очень крепок, что в плане физическом, что в моральном. "Басам есть чрезвычайно достойнейший человек, чья сила и догадливость восхищают. Только вот, он никак не может выбрать себе за кого воевать, что как по мне, есть гнуснейшее преступление с его стороны. Это какая-нибудь пешка может позволить себе не задаваться вопросами о судьбе Монда после революции, но человек столь значимый как Басам обязан об этом думать. Но он по неизвестной мне причине предпочитает держать нейтралитет. Какая жуткая безотвественность!" – возмущался один из неизвестных революционеров на допросах. Однако, как я уже упоминал, Басам совсем не думал о будущем города. Он планировал после революции, вместе со своими товарищами отправиться дальше странствовать по Тейвату. Однако, в планы его резко вмешались друзья, приобретённые в сопротивлении. Он не желал бы расставаться с Хардвином, Эриком да даже с чересчур болтливым Каспером и многими своими прочими товарищами. Также я смог найти некоторые свидетельства о каких-то его романтических отношений в сопротивлении. Не стал бы ручаться о достоверности этой информации (всё же я нашёл её в дневнике Эрика и он явно высмеивал подобные слухи). Однако, стоит заметить, что часто у слухов есть какое-нибудь основание (часто сильно отличающееся от итогового слуха, но всё же было бы интересно знать откуда у этого растут ноги). Даже интересно, какой бы выбор он сделал в случае победы революции: новые друзья, с которыми он прошёл испытание подготовкой к восстанию, или продожил бы блуждать по миру со старыми, ради которых он и вступил в сопротивление? Впрочем, я всё виляю от действительно важного собтия в его жизни: получения глаза Бога, которое произошло в тот же день, когда он обманул стратега Лоуренса. Думаю, стоит приступить к описанию непосредственно этой ситуации.

***

Дело это началось в одном из перевалочных пунктов сопротивления, называемых клайнштандами. Это были небольшие укрытия, где всегда содержалось небольшое количество воды, еды, лекарств, перевязок, дров и прочих важных ресурсов. Иногда тут дежурил врач, но это если очень повезёт. В клайндштандах могли прятаться раненые мятежники: здесь они укрывались от преследования, залечивали раны. Сегодня в этом клайнштанде было необыкновенно живо: целых три человека что-то тут делали. Басам с ещё одним своим товарищем – Лиамом тащили большое количество различных грузов для укрытия, также с ними была Хелен – медсестра. Недалеко отсюда проходила миссия с угрозой прямого столкновения между мятежниками и "Лоуренсовскими псами", а потому было важно, чтобы ближайшее укрытие изобиловало медикаментами, ну, и врач – тоже прекрасное явление. Басам с Лиамом преспокойно расставляли по местам различные медикаменты. Да, этот порядок недолговечен, но он может дать несколько решающих секунд в чужой жизни. Хелен же активно заготавливала из трав настои и некоторые прочие препараты, которые требовали доготовки. В клайнштанде было тихо: Лиам и Басам отдыхали после выполнения всех своих задач; пахло настоем цветка-сахарка и сесилий (не знаю, как настой, но чай с такими ингридиентами получается просто великолепный). Никто не смел нарушать тишину, поскольку все знали, что скоро она сама прекратится. Вскоре, как они и предсказывали, спокойствие было нарушено: дверь отворилась и на пороге появилась фигура израненного мятежника. — Там наших.... — говорил он, задыхаясь — наши ранены, лежат... — его лицо изображало усталость и, кажется, крайнюю тревогу, испуг. Хелен подскочила с места, суетливо подбежав к новоприбывшему. — С Вами всё в порядке? — она забегала вокруг него с лекарствами. — Лучше, чем с прочими. Им нужна помощь. Мы еле убежали от Аццо и его солдат. Там много раненых. Им необходима помощь. Басам и Лиам встали со своих мест: — Где они? — спокойно спросил Басам. Раненый немного вздрогнул от грубого мужского баса. — Я поведу Вас. — Тебе лучше остаться тут. — в один голос отзвались Хелен и Лиам, чему сами смутились. — Я не объясню. Я плохо описываю дорогу. Но местность запоминаю хорошо. Я превознемогу боль. — Уверен? — спросил натланец. — Да. — Тогда пошли. Лиам, вперёд. — Конечно. — парень кивнул и они выдвинулись из укрытия.

***

— Что хоть произошло-то? — понтресовался Лиам, когда они оказались вне клайнштанда. По-хорошему надо было поинтересоваться раньше, но он не хотел запугивать Хелен. — Мы выполняли миссию и в процессе столкнулись с господином Аццо и его людьми. На нас напали. Завязалось сражение. Мы некоторое время уверенно стояли, а потом командир повелел отступать. Мы еле убежали от нападавших и спрятались в лесу. Там сейчас много раненых. — Убитых? — коротко спросил Басам. — Нет. — Какое чудо. — вмешался Лиам — Но, кажется, там Ричард [командир отряда, выполнявшего миссию] головой стукнулся. — Ага. — кивнул натланец. Парень посмотрел из стороны в сторону как-то очень тревожно. Он вообще показался нашему герою очень подозрительным. Говорит умными словами (ну, разве обычный крестьянин или работяга будет говорить "превознемогу" и так далее? Он скорее заменил бы это более простыми синонимами), называет Аццо по имени (чаще в сопротивлении его обозначали по фамилии или нарекали кличками), на стражу противника не гневается (их называли "псами", "идиотами", "мразями" и прочими оскорблениями), да и какую-то откровенную чушь несёт про Ричарда (кстати,у них было не принято называть людей по званиям – использовали имена): тот бы не стал долго сражаться, сразу отступая с награбленным. Таков был Ричард и это был тот подход, который и позволил ему пробиться к званию "командира". — Бошку бы этому Палачу отвинить. Чтобы не выёбывался. — заметил Лиам. Вот так говорят участники сопротивляения: да, грубо (даже очень), но они и не аристократы, чтобы любезничать. — Кому-кому? — спросил их "товарищ". Это был не мятежник. Кто угодно, но не он. "Палач" – это было самое популярное прозвище Аццо, данное ему за особое пристрастие к казням их собратьев. Конечно, были и другие, но это утвердилось за ним раньше многих прочих. Такого нельзя было не знать, и это прекрасно понял даже не самый сообразительный Лиам. Парню не понравилось долгое молчание. Он понял, что сделал что-то не так и, казалось, уже хотел подать условный знак, но его резко перехватил Басам. — Кто ты? — голос вкрадчивый, тихий, пугающий. И без того зашуганный парень готов впасть в истерику. — Я... свой. — максимально ненатурально врёт он. Бывший гладиатор ложь чует и даёт ему хлёсткую пощёчину. — Тебе меня не наебать. Признавайся. Или ударю больнее. — парень задрожал всем телом — Гвардеец я. — признался он. — Что с мятежниками? — Они вправду очень ранены, многие погибли. Лежат и ждут спасения. — Я не верю в то, что ты решился им помогать. В чём твой план? — Не мой. Господина Лоуренса. — В чём его план? — Он выпытал из какого-то мятежника информацию о самом ближнем штабе. Господин Лоуренс хочет поймать как можно больше сопротивленцев и потому использует раненных как приманку. Я переоделся в чужую одежду и, прикинувшись мятежником, должен был привести людей в ловушку. — Басам заткнул его пощёчиной. Он уже всё понял. И примерный план Аццо тоже. — Веди нас к засадным позициям. И только посмей нас выдать. Парень взволнованно кивнул головой и они двинулись дальше. А Басам тем временем старался понять как же спасти людей, что находятся в реальной опаности.

***

Спустя некоторое время они оказались у засадных позиций. У Басама в голове уже созрел некоторый план по дальнейшим действиям. — Сколько Вас тут? — 40 человек и господин Лоуренс. — Где дозорный? — парень указал на какое-то дерево. — Я расправлюсь с дозорным, а ты, Лиам, следи, чтобы этот не заголосился. — Лиам кивнул, а парень ловко и бесшумно взлетел на дерево. Не заметили. Тихо и аккуратно он подошёл сзади к дозорному. Он вырубил парня и снёс вниз. "Если Судья [Аццо] решился решился поиграть со мной в переодевания, то и я сыграю с ним также." – подумал он, аккуратно спустив тело с дерева. Конечно, совсем бесшумно это не прошло, но этому значения не придали. Басам дотащил тело до Лиама. — Переодевайся. — Лиам послушался. Взгляд Басама тем временем сверлил солдата. Тот постарался отвернуться, чтобы не испытывать на себе жуткий дискомфорт. Гвардеец очень сильно надеялся на то, что его помилуют, а потому боялся провоцировать страшного мужчину. Вскоре Лиам явился уже одетым в форму солдата. — Чувствую себя псом. — На тебе неплохо сидит, что уже хорошо. Тебе сейчас нужно найти Аццо и сообщить ему, что его отец призывает его с некоторой частью армии по абсолютно секретному делу в Монд. Оно отлагательств не потерпит. — Басам подробно разъяснил все части плана и даже дал Лиаму подробный текст его фраз. — А потом переоденешься и к Хелен. Вместе – за подмогой, а я буду эвакуировать раненых. Всё ясно? — Да. Второй попытки у Лиама не было. Но она и не понадобилась. Мужчина понимал всю важность своей миссии и выполнил её безупречно. Аццо поверил и с 35 людьми отправился к отцу. Ещё 5 остались тут – караулить. Лиам убежал за подмогой, а Басаму предстояло разобраться с оставшимися стражниками. Многие из раненых мятежников приободрились, когда поняли, что Аццо со многими солдатами ушёл. Басам решил расправляться с ними поодиночке, не вступая в опасную драку. Однако, когда он разобрался уже с тремя его заметил четвёртый. Драка двух на одного была неизбежна. Выхватив у почившего гвардейца оружие, Басам пустился в сражение с оставшимися сторожилами. Сражение это было похоже на изящный танец (со стороны Басама точно): он блистательно уклонялся от уколов противника, парируя удары. Было сложно, но он смог одолеть одного, притом не получив клинок в живот. Со вторым было разобраться куда проще. — Никого больше нет! — крикнул Басам и тогда мятежники начали вставать с земли.

***

Мятежники ринулись вперёд: они шли, ползли, волочились и волочили, в двух словах, спасались и спасали. — Вперёд! Только вперёд! — кричал Басам, осматривая мятежников. Какая-то часть из них была ранена совсем легко, а кто-то не мог самостоятельно ходить — Не останавливайтесь! Идите! Несите! Помогайте! Там уже идут наши! Не смейте идти к клайнштанду – они знают это место! Басам и сам взял на руки сильно раненного солдата. Тот принял на себя бой: весь в крови и ранах, выглядит очень неважно. Но в штабе ему помогут. Его поставят на ноги. Это герой не должен умереть сегодня. — Оставь меня тут. — хрипит он — Помощь нужна живым. — Ты тоже пока живой. — Басам был настроен спасти всех, кого мог. — Ненадолго. — хрипит мужчина протягивая ему глаз Бога. Крио элемент меркнет в нём, умирает, подобно своему обладателю. — Отдай это Беатре и Клоду. — Сами отдадите. — Басам не намерен сдаться. — Упёртый же ты. — боец засовывает глаз Бога ему в карман. Тот неприятно морозит кожу. А мужчина начинает молиться Барбатосу за своих детей. Спустя некоторое время молитва затихает. — Не спим, дедушка. Ради детей, не засыпайте. Они хотят увидеть Вас живым. — мужчина что-то мыкает. Басам старется дать ему не уснуть. Он несется вперёд, старается успеть, и вдруг понимает, что не чувствует холодка от глаза Бога. Его товарищ закрыл глаза, а Басам с ужасом смотрит на потухший глаз. Не успел. Он несколько секунд стоит в оцепенении. Помощь нужна живым Басам аккуратно прячет труп в кусты: — Я за тобой вернусь, брат. Клянусь! И Басам убегает помогать ещё живым, остаться таковыми еще хотя бы на день.

***

Пришла подмога. Мятежники к лагерю двинулись значительно живее. И Басам отсюда, конечно, не уходил вплоть до эвакуации последнего раненого. Больше никто у него на руках не умирал сегодня: он спас человек 10 и все они тяжелораненые. Он был измотан, всё тело болело, а в особенности ноги и руки. Но он вновь шёл в зону эвакуации. — Бас, там уже никого не осталось. — Хардвин видит, что его товарищ измотан. Натланец даже не обращает внимания на неприятное обращение: — Я обязан вернуться. А ты обязан остаться тут и помочь им. Без тебя их душа умрёт раньше, чем тело. — Ты устал. Тебе нужен отдых. — настаивает на своём Хардвин. Он не хочет отпускать его туда. — Это не обсуждается. — Басам встаёт и направляется обратно: к "дедушке". Он до сих пор там же, где он его и оставил. Хотя, он хотел его не найти. Найти следы, что уходили бы куда-то. Его тело уже остыло. Оно тоже морозит кожу. Как и его глаз Бога когда-то. Басам не торопится, он спокойно несёт его к штабу. Путь проходит тихо, без особых волнений. Ему стало беспричинно жалко умершего. Он не знал кто он, за что боролся, но что-то ему подсказывало, что это совсем не имеет значения в итоге. Он опускается в свою голову, в глубокие рассуждения: а кем был этот человек? За что он получил глаз Бога? Кто ему Беатра и Клод? Мать и сын? Жена и сын? Его дети? Что они испытают, когда увидят его? Чем занимался он? За что умер? Что его ждёт там? Ответов на все эти вопросы он, конечно, никак не узнает. Но хотя бы есть возможность задуматься о жизни. Вскоре он узнал, кто же такие Клод и Беатра — это его дочь и сын (что, наверное, было логично предположить). Басам оставил тело в штабе, а сам направился в дом к родственникам погибшего. Он не хочет стучать в дверь, но всё же делает это. Открывает девушка 15 лет. Она широко улыбается, даже несмотря на мрачного мужчину в дверях. — Здравствуйте. — Здравствуй, Беатра. Я с плохими новостями. — Снова ставку понизили? — девушка даже усмехается. — Ваш отец... — он не успевает договорить, но она уже всё поняла. Девушка внезапно омрачилась. — Подождите секунду. — она ныряет в дом и через минуту вновь возвращается. — Я хочу увидеть его, если, конечно, можно. — Можно. До штаба они идут тихо, с поникшими головами. Говорят они лишь рядом с телом. — А как он умер? — спрашивает девушка, боясь откинуть ткань, укрывающую тело. — Героем. — ей не стоит знать всех подробностей. – А...отки... — она боится, не может говорить и лишь водит рукой. Басам понимает, что она имеет в виду и откидывает с трупа покрывало. Беатра не может удержаться и плачет над телом. Да, это её отец. Искалеченный отец. На душе больно и неприятно. — Он просил Вам передать. — Басам достаёт глаз Бога и протягивает ей. Пересиливая себя, она смотрит на артефакт. — У него был Крио... — задумчиво говорит она. — Он потух. — Видимо, засиял снова. — Басам совсем не понимает о чём она говорит и поворачивает к себе его. Он сиял золотистым цветом Гео стихии. — Он теперь Ваш. — поясняет она. — Я уверена Вы заслужили этого. — Спасибо.

***

В тот вечер он не смог понять всю значимость получения ГБ и даже толком не радовался. Он грустил по умершему человеку, которому раньше принадлежал этот артефакт. Но уже позже он осознал всю полезность этой вещицы: он смог использовать его в борьбе. Но у него было и другое значение. В культуре Натлана получение ГБ означало одобрение богов на твоё дело. Очевидно, что этот случай подкрепил в Басаме уверенность во всех своих действиях. Я думаю, он был его достоин. Впрочем, я вынужден прощаться. Мне пора отвлечься на некоторые неотложные дела, но мы непременно ещё встретимся, дорогой друг.