Когда-нибудь ты будешь страдать так же, как страдаю я

Ей не терпится, чтобы Кэтрин закончила принимать душ. Елена ждёт в постели, с книгой, прислонённой к согнутым коленям под простынёй. Ей интересно, пахнет ли её душем. За последние полторы недели у них незаметно сложился распорядок дня, когда Елена принимает душ первой, а Кэтрин следом за ней. Елена надеется, что Кэтрин чувствует её запах. Ей нужно напоминание о том, что она здесь. Когда Кэтрин выходит с полотенцем, обёрнутым вокруг её тела, её волосы сухие, за исключением промокших кончиков. Наблюдая за ней краем глаза, Елена отводит взгляд, когда Кэтрин опускает полотенце. Она возвращает свой взгляд к ней, принимая во внимание длинную линию её бока, острую кость бедра, выпуклость груди. Её дыхание становится учащённым, когда Кэтрин переодевается в красные трусики и бюстгальтер. Она думает про себя, что им действительно нужно купить ей пижаму. Убедившись, что номер в мотеле надежно защищен и аккуратно убран для сна, Кэтрин выключает свет и ложится в кровать, спиной к Елене, затихая и замирая. На этот раз Елена наблюдает за ней, её книга закрыта, и она ждет несколько мгновений, прежде чем аккуратно положить её на прикроватную тумбочку и выключить прикроватную лампу. На этот раз Елена расстёгивает застежку бюстгальтера Кэтрин. Так легче обхватить её грудь. Так гораздо лучше ощущать связь. Голая кожа работает лучше, чем одежда. Она нежно обхватывает её, дыша неглубоко, сосредоточившись на ощущении того, как грудь Кэтрин двигается вверх и вниз, когда она дышит. Кожа тёплая, она проводит большим пальцем по соску Кэтрин и чувствует, как что-то теплое закручивается в её нутре и промежности. Елена придвигается ближе к ней и не обращает внимания на странный угол, под которым она держит свою вторую руку. Прижав ладонь к спине Кэтрин, она просовывает пальцы под подол трусиков Кэтрин и проводит рукой по левой расщелине её попки. Её кожа тёплая, такая невероятно гладкая. Она медленно ощупывает её, проводя пальцами по коже. Кэтрин сдвигается, ноги слегка двигаются. Несмотря на движение, она не отстраняется от неё. Елена думает, что это приглашение - хочет, чтобы это было приглашением - и поэтому она проводит большим пальцем по её заднице на короткое мгновение, прежде чем отдёрнуть руку. С колотящимся сердцем она довольствуется тем, что проникает пальцами под задницу Кэтрин и проводит ими между её внутренними бедрами. Невероятно теплее, вот что она думает, когда позволяет телу Кэтрин нагревать её руку. Сердце Елены сильно бьется в груди, во рту пересохло, когда она осторожно прикоснулась подушечками пальцев к её промежности. Она скользкая и тёплая, и Елена прижимает пальцы к губам. Осторожно, неглубоко она вводит палец внутрь неё. Кэтрин тёплая и влажная. Она нежно поглаживает её, прежде чем провести пальцами по клитору. Кэтрин двигается, слегка подрагивая. Елена неглубоко вводит в неё палец, а затем начинает скользить, пока не погружает его до фаланги. Рука Кэтрин сжимает тыльную сторону её руки, прижатой к груди. Елена остается неподвижной, прижатой к Кэтрин и внутри неё, прежде чем принять это за приглашение просунуть ногу между лодыжек Кэтрин. Свернувшись калачиком вокруг неё, она прикрывает спину Кэтрин способом, который, как ей кажется, ей чужд. Это чуждо Елене - быть чьим-то защитником. Она медленно вводит палец внутрь неё. Кэтрин тёплая, влажная и такая совершенно настоящая, что заставляет что-то в Елене болеть. Несмотря на то, что она некоторое время ласкает её пальцами, Кэтрин не кончает. Елена не совсем уверена, что это то, чего она хочет. Но она спит и видит сны о теле Кэтрин, извивающемся и прижимающемся к её телу, о том, что Кэтрин хочет её так, как Елена не уверена, что кто-то захочет её снова. На её руках кровь, когда она видит сны. Кожа Кэтрин остается неповреждённой от её терзаний. * Утром Кэтрин не произносит ни слова. Она сидит за маленьким обеденным столом, ожидая, пока Елена встанет с постели, примет душ, оденется в ванной и подготовится ко дню. Она распускает свои прямые волосы, используя их, чтобы защититься от румянца, который поднимается по её шее, когда она смотрит на затылок густой и кудрявой головы Кэтрин. Послушно выйдя за ней из номера мотеля, она молча ждет у двери приёмной, пока Кэтрин совершает обход, улыбаясь Адаму и следя за тем, чтобы никто не пришел их спрашивать. В её нутре что-то свернулось от того, как он улыбается ей. Пока они добирались до закусочной, прогулка была тихой. Кэтрин улыбается персоналу, который весело проводит их к столику у окна. Когда они усаживаются, нога Кэтрин случайно натыкается на бедро Елены. Взяв меню, Кэтрин держит его перед собой. Она как будто отгораживается от Елены. Что касается её, Елена держит свое меню ровно на столе и зачёсывает волосы за ухо. Она пытается прочитать пункты меню, которые она запомнила, но всё, о чем она может думать, это Кэтрин, сидящая перед ней. Ненавидела ли она Елену, прикасающуюся к ней? Переступила ли она черту? Елена вспыхивает, вспоминая, какой тёплой была Кэтрин. "Мне понравилось", - говорит Кэтрин, не отрывая взгляда от своего меню. Елена вздрагивает, испугавшись, что она способна читать мысли. Кэтрин наклоняет голову в сторону и внимательно изучает предложенные блюда. "То, что ты делала прошлой ночью". Елена краснеет, наблюдая за ней. Она думает вернуться к своему меню, но не может не смотреть на руки Кэтрин и на то, как та на неё не смотрит. "Я никогда не делала этого раньше", - тихо признается Елена, облизывая губы. Коснувшись холодными руками шеи, она чувствует лишь нагретую кожу, покрасневшую от смущения. "Прикасалась к кому-то?". Кэтрин вскидывает бровь, но не отрывается от меню. Это сильный ход, который работает. Снова облизнув губы, Елена тяжело вдыхает. "Да". Её щеки словно горят. "Я никогда не прикасалась ничьего..." "Тела? Или мне нужно уточнить?". Кэтрин опускает меню и немного лукаво улыбается. Когда Елена наклоняет голову и прижимает ладони к теплым щекам, Кэтрин усмехается. "Ты очень хорошо владеешь пальцами для человека, который делал это только с собой". "Извини", - говорит Елена, не зная, что сказать. Поняв, что спрятать лицо не получится, она упирается локтями в стойку и смотрит, как Кэтрин изучает меню и переворачивает его. "Я не должна была ничего этого делать". "Ты меня не слышала?" Кэтрин смотрит на неё с раздражением. "Мне понравилось". Её брови нахмурились. "Понравилось?" "Да." Скорчив гримасу, Кэтрин говорит: "Если бы я этого не сделала, ты бы это почувствовала". Сев за столиком чуть прямее, Елена вытирает руки о ламинированное меню. Она всё ещё не уверена, что хочет есть. У нее разыгрался аппетит, но ей кажется, что она не хочет есть ничего из того, что есть в меню. Проводя пальцами по тексту, она понимает, что хочет снова прикоснуться к Кэтрин. "Ты можешь добавить ещё", - легко говорит Кэтрин, складывая свое меню и кладя его перед собой. Елена наблюдает за ней, пока она прижимает руки к ламинированному тексту, её пальцы постукивают по нему. "Я не получаю удовольствия от одного". Лицо Елены краснеет, когда Кэтрин смеется. Склонив голову, она позволила волосам как можно лучше закрыть лицо. "Хорошо", - говорит она, приподняв губы, несмотря на смущение. "Я могу это сделать". "Мне нравится, когда ко мне прикасаются", - говорит Кэтрин, прислонившись спиной к стенду. Елена осмеливается поднять на неё глаза, и когда она это делает, она видит длинную линию ее горла и наклон носа, когда она смотрит в окно. Ей кажется, что теперь она его видит. Несмотря на хвастовство, Кэтрин - одинокая женщина, жаждущая прикосновений. Елена кивает. "Я могу это сделать", - говорит она. * Елена немного удивлена, когда Кэтрин зовет её войти в ванную, пока она принимает душ. Сев на сиденье унитаза, она упирается руками между бёдер, пока Кэтрин включает воду и встает у конца ванны, ближе всего к тому месту, где находится Елена. Занавеска наполовину задёрнута по всей длине ванны. Когда Елена наклоняется назад, она видит линию позвоночника Кэтрин и выпуклость её попы. "Мы уже можем уйти?" спрашивает Елена, когда Кэтрин делает паузу. Кэтрин усмехается. "Нет". Она входит в душ, исчезая за мутной прозрачной занавеской. "Удивительно, но наша метка здесь". "Метка?" "Ведьма, о которой я рассказывала тебе раньше", - уточняет Кэтрин. Вода шумит, но Елена слышит её, как будто она стоит прямо рядом с ней. Ведьма, которая была подругой ведьмы самого Клауса. Паутина сверхъестественного подполья стала не менее запутанной, чем, когда она впервые запуталась в ней. "Они могут помочь нам отомстить". Елена уверена, что её сердце остановилось. Глядя на занавеску, она жалеет, что Кэтрин не решила провести этот разговор за обеденным столом. Она хочет видеть её лицо, чтобы оценить, насколько она искренна. У неё нет причин лгать об этом. Кэтрин ничего не получает от того, что дразнит Елену такой манящей морковкой. "Откуда ты знаешь?" "У меня свои методы", - мурлычет Кэтрин, и Елена может представить себе её гордую ухмылку. Сжав бёдра вместе, Елена изо всех сил старается унять адреналин, который начинает бурлить внутри неё. Всё, чего она хочет, это бежать, двигаться, бежать к этой ведьме и трясти их, пока они не наведут порядок. "Что нам делать?" "Мы не делаем ничего радикального", - говорит Кэтрин, внезапно появляясь из-за занавески. Её пальцы крепко сжимают материал, пока она держит его натянутым, чтобы окинуть Елену острым взглядом. "Что мы делаем, так это ведем себя спокойно. Ты не будешь идиоткой и позволишь мне делать то, что я умею лучше всего". Елена опускает взгляд, чтобы увидеть обнажённое бедро Кэтрин и выпуклость её груди. Она обнажена перед ней больше, чем может видеть невооруженным глазом Елена. Кэтрин доверяет ей, что она на её стороне. Она кивает. "Хорошо", - говорит она, поднимая руку. Улыбаясь, она поддразнивает: "Слово скаута. Я не буду идиоткой". Кэтрин закатывает глаза и задвигает занавеску на место, снова заходя в воду. Елена смеется, когда Кэтрин намыливает себя мылом и громко бормочет о том, какая Елена идиотка. "Просто доверься мне, пожалуйста", - умоляет Елена силуэт Кэтрин. Громко работает душ. Она вдруг чувствует себя глупо из-за того, что произнесла своё желание вслух. Кэтрин - не джинн. Кэтрин ловит желания и использует их в своих корыстных целях, когда ей это нужно. Но Елена испустила дух, когда Кэтрин произнесла. " Я доверяю." * Сидя за столом в номере мотеля, Елена продолжает смотреть на Кэтрин, ожидая, что та прочтёт её мысли. Кэтрин склонила голову, поедая свой салат, и листая свой телефон в поисках чего-то, чем она не хочет делиться с Еленой. Она предполагает, что это что-то о ведьме. Елена чувствует, что они близки к тому, чтобы предстать перед ними. После того, как Кэтрин рассеянно пробормотала, что ей нужен список всех блюд, которые любит Елена, чтобы она могла начать совершать только одну поездку в день для их безопасности, Елена нахмурила брови. Поскольку они всё ближе продвигаются к королю на шахматной доске, она может понять логику в желании ограничить её прогулки. Кэтрин Пирс и Елена Гилберт находятся в списке самых разыскиваемых в мире сверхъестественного. Но Елена замечает намеренное упущение со стороны Кэтрин. Упущение, о котором она думает уже несколько дней. "А что насчет тебя?" Кэтрин смотрит на неё, нахмурив брови. Её выражение лица должно подражать её собственному. "А что насчёт меня? "Тебе нужно питаться". Кэтрин держит салат. "Как ты думаешь, что это?" Елена закатывает глаза. "Я имею в виду..." Она облизывает губы, прежде чем сказать: "Кровь". Кэтрин закатывает глаза и разрезает помидор. "Прошло много времени, и я знаю, что ты старше и самодостаточна, но от тебя нет пользы, если ты не будешь хорошо питаться". Кэтрин жует свою рукколу и помидор, глядя на неё минуту. "Отлично", - говорит она грубо. Она протягивает руку за запястьем Елены. Её сердце колотится. "Я подумала..." Её нутро согревается. Она прочищает горло и откидывает плечи назад. "Люди заметят, если моё запястье продолжит повреждаться. А что будет, если кто-то, кто знает о вампирах, увидит это?" Кэтрин закатывает глаза. "Я сказала, что исцелю тебя". "Ты можешь пить из другого места", - говорит Елена. Её сердце ударяется о грудную клетку. Кэтрин продолжает есть свой салат, наблюдая за ней. Елена откладывает бургер и вытирает пальцы о салфетку. Заставляет себя быть смелой, быть Кэтрин. Пальцы исчезают под подолом футболки, когда она натягивает её. Кэтрин наблюдает за ней, выражение её лица не меняется. Елена замечает, как её взгляд устремляется на розовый бюстгальтер. Её руки исчезают за спиной, когда она расстёгивает лифчик. Обхватив руками грудь, она стягивает лифчик с плеч. Кэтрин проводит языком по зубам и поднимает бровь. "Интересно." "Никто этого не увидит". “И подумать только, что тебе нравилось только разыгрывать чувства”. Елена покраснела. Кэтрин опускает деревянные нож и вилку в свой контейнер и вытирает руки. Елена обхватывает руками свою грудь. Когда Кэтрин поднимается со своего места, она неуклюже следует за ней. "Где ты хочешь это сделать?". Елена осматривается и кивает в сторону кровати. Она садится на край и изо всех сил старается не покачивать ногой. Кэтрин стоит высокая, её взгляд невероятно тёмный. Ее волосы падают вокруг неё, словно она что-то неземное. Она садится рядом с Еленой, прижимаясь своим коленом к её. Елена медленно ложится, всё ещё обнимая себя руками. "Это будет немного сложно", - говорит Кэтрин, нависая над ней. Елена медленно убирает руки с грудей и кладет их на бёдра. Взгляд Кэтрин скользит по её шее и груди, задерживаясь на груди. Её грудь розовеет. Она медленно опирается коленом о кровать, она опускается под весом Кэтрин, когда та садится на корточки рядом с ней. Кэтрин кладёт руку на противоположную сторону. Наклоняет голову, утыкается носом в её грудь. Целует ключицы, между грудей. Дыхание Елены становится учащённым. "Тебе должно быть комфортно", - говорит Кэтрин, а затем берет её грудь в рот. Проводя языком по соску, Елена извивается, задыхается, выгибается. Она не успокаивается. Наоборот. Это сжигает потребность внутри неё, заставляет её сжимать бёдра вместе, когда она чувствует желание в своей промежности. Кэтрин сосёт другую грудь, грубо, крепко. Она целует выпуклости, прежде чем прижаться к правой груди. Она сосёт её кожу, сосок, затем вдавливает зубы в выпуклость. Впивается. Елена задыхается, морщится, но Кэтрин не обращает на это внимания. Почувствовав прикосновение к коже, Кэтрин начинает пить из неё. Елена задыхается и проводит руками по волосам Кэтрин. Думая оторвать её от себя, она запускает пальцы в пряди её волос и проводит ими по коже головы. Она хочет, чтобы она осталась там. Это жжение вызывает в ней восторг. Когда Кэтрин закончила, она ласкает её кожу и сосок, пока капельки крови больше не появляются. Сосок Елены упругий и твёрдый, и всё, чего она хочет, это чтобы Кэтрин сосала его, пока она не растворится в ней. Но Кэтрин отстраняется, губы красные, глаза чёрные, клыки выступают. Она чудовищно красива. Елена смотрит на неё снизу, а Кэтрин смотрит на неё сверху, вены темнеют на её коже, как будто она всё ещё голодна. Затем она встаёт и уходит, а тёплая грудь Елены остывает. Елена наблюдает за ней и наклоняет голову, когда Кэтрин исчезает в ванной и нехарактерно закрывает за собой дверь. Елена ждёт, пока включится душ, прежде чем поддаться импульсу, который засел в её коже нетронутым. Она расстегивает джинсы, спускает их вниз по заднице и бёдрам, просовывает руку в трусики, а пальцы внутрь себя, представляя, что они принадлежат Кэтрин. Она тоже женщина, которой не хватает прикосновений. * Несколько дней спустя Кэтрин приглашает Елену пообедать. Она лишь слегка держит её в неведении, советуя надеть свои лучшие туфли на удачу, так как ведьма была замечена кем-то в загашнике Кэтрин. Кто этот человек, Елена не знает - и не знает, интересно ли ей это. Кэтрин просит Елену занять место за столиком у входа в выбранное ими кафе и исчезает внутри, чтобы сделать заказ. Елена послушно садится, зачёсывая волосы за ухо. Её солнцезащитные очки делают её немного непохожей на Кэтрин для тех, кого она не смогла убедить воспринимать их как двух разных женщин или как одну. Елена одета в короткое летнее платье с красно-белыми узорами. На её вкус вырез немного откровенный, но она воображает, что это её главная возможность стать кем-то другим. Она может быть девушкой, которая счастлива, которая идёт на свидание с подругой. Люди проходят мимо, не зная, что внутри в очереди терпеливо ждёт женщина, которой более пятисот лет. Елена облизывает губы и наблюдает за людьми, гадая, кто же из них та ведьма, которую Кэтрин выделила из множества лиц. Когда она попросила Кэтрин указать их цель, Кэтрин просто шлёпнула её по заднице и сказала, чтобы она выбрала столик, за которым они будут наблюдать за птицами. Это немного весело, быть вовлечённой в самую гущу событий. Елена слишком привыкла к тому, что её запихивают в стеклянную витрину и оставляют на обочине борьбы, в центре которой она имела полное право находиться. Через десять минут Кэтрин садится рядом с Еленой и проводит рукой по её бедру. Елена дёргает платье, нервно сжимая его между ног, прежде чем прижать его к бёдрам. "Расслабься", - тихо говорит Кэтрин. Она носит шляпу от солнца, которая выглядит как маяк для всех, кто проходит мимо. Кэтрин одета в длинное платье, которое облегает её бедра и имеет длинный разрез по бедру. Елена смотрит на неё, отмечая, что её черные солнцезащитные очки и ярко-красные губы служат таким же маяком, как и её шляпа. Маскировка Кэтрин не очень похожа на маскировку. Она не прячется в тени, как Елена предполагала. Она яркий, сигнальный огонь, за которым следят проходящие мимо люди. Даже под огромным глубоким зонтом у входа в кафе, Кэтрин - первое, что видит Елена. Кэтрин сидит, повернувшись лицом к улице. Она держит руку на подлокотнике кресла Елены. Елена покачивает ногой в босоножках, прежде чем остановить себя. "Я расслаблена", - говорит она, хотя знает, что это уже давно известная ложь. "Тебе нужно расслабиться", - снова говорит Кэтрин. "Это простое наблюдение за птицами". "Ты всё время так говоришь, но я думаю, что наблюдать за птицами гораздо проще, чем это". Елена проводит языком по нижней губе, в результате чего слизывает собственную помаду и оставляет губы голыми. "Наблюдение за птицами никогда не было делом жизни и смерти". Кэтрин хищно улыбается и хихикает. Её рука опускается с ручки кресла на бедро Елены. Она вскакивает. "Что ты делаешь?" "Расслабься." Она сжимает её бедро. Елена думает сказать ей, что это только усугубит ситуацию. Ночные прикосновения к Кэтрин привели к неожиданным последствиям: Елена стала отчаянно стремиться прикоснуться к ней при любой возможности. Она стала зависимой от ощущения связи с ней, от напоминания, что она не одна. Что кто-то всё ещё может хотеть её в плотском плане. Прикосновение к Кэтрин окрыляет её так, как словесное напоминание уже не цепляет. "Ты не расслабляешься", - говорит Кэтрин сквозь зубы, её губы едва шевелятся. Прежде чем Елена успевает спокойно возразить, что она, на самом деле, расслаблена, рука Кэтрин исчезает с её бедра и проводит пальцами по трусикам. Елена тяжело вдыхает, напрягая плечи. Она должна сказать ей, чтобы она перестала прикасаться к ней, но сердце Елены колотится, а тело и разум захлёстывает желание. "Ах", - радостно выдохнула Кэтрин, её губы изогнулись в широкой улыбке. "А вот и она". Женщина с бледной кожей и волосами цвета полуночи переходит дорогу в джинсах с рваными коленями и белой рубашке без рисунка. Она прижимает к боку сумочку, словно боится, что кто-то украдет эту потрепанную вещь с её плеча. Елена не может разглядеть её больше, учитывая расстояние между кафе и другой стороной дороги. Она ничем не примечательна. Она исчезла бы в море рыб, в котором выделялась бы Кэтрин. "Зачем она туда идет?" спрашивает Елена, задыхаясь. Рука Кэтрин всё ещё упирается в её трусики. "Тайный магазин ведьм". "Что?" Кэтрин вздыхает. "Некоторые ведьмы имеют магазин как прикрытие для своих колдовских штучек. Этот - лучший магазин ведьм в Атланте". "И откуда ты это знаешь?" "Мне более пятисот лет. Я знаю гораздо больше, чем ты когда-либо узнаешь за свою жизнь". Елена вздрагивает, желая защититься от факта, который она не может оспорить. Но прежде чем она успевает придумать плохой способ дать отпор, Кэтрин вздыхает в тихом отчаянии. "Я же говорила тебе расслабиться". Кэтрин не отрывает взгляда от женщины, которая исчезает внутри музыкального магазина. Елена сдвигается, слегка сутулясь на своем месте, не совсем понимая, что она делает, кроме как приглашает Кэтрин прикоснуться к ней еще немного. Ей нравится, когда кончики её пальцев прижимаются к ней. Когда она думает, что это останется простым, дразнящим желанием, Кэтрин просовывает пальцы под линию трусиков и проводит пальцами по её промежности. Елена кусает губы и издает тихий звук. "Шш", - мягко говорит Кэтрин, не отрывая взгляда от противоположной стороны улицы. Ведьма остается в магазине, пока Кэтрин вводит палец в Елену. "Вот здесь начинается самое скучное", - говорит она. Елена раздвигает ноги, чтобы Кэтрин могла прикоснуться к ней. Кэтрин медленно, вяло, почти скучно двигает пальцем внутри Елены. Это расслабляет её так, как совсем не расслабляет. Всё, о чем она может думать, это о том, что Кэтрин прикасается к ней за пределами кафе, где люди проходят мимо и могут увидеть её. Она думает о том, чтобы сказать ей остановиться, сжать бедра вместе... но Елена остается такой, какая она есть, прикусив нижнюю губу и облизнув зубы. Над ними нависает тень, когда официант с ярко-зелеными глазами появляется со слишком сладкой улыбкой и небольшим подносом с лимонадами у их столика. Сердце Елены колотится в груди, а лицо пылает. Кэтрин держит руку между ног, её улыбка яркая и красивая, когда она благодарит официанта за напитки. Когда он исчезает, Елена решает покончить с этим. Это слишком рискованно. Это не она. Её не трогают на людях, сколько бы раз она ни фантазировала об этом. Но Кэтрин подносит свой напиток к губам, обхватывая соломинку, и неглубоко вводит палец в Елену. Все мысли исчезают. Елена сильно прикусила губу, вцепившись в подлокотники кресла. Она благодарна за солнцезащитные очки, которые Кэтрин решила купить для неё, чтобы никто не видел, как она зажмуривает глаза. "Расслабься", - говорит Кэтрин, обхватив свою соломинку. Поставив свой напиток перед ней, она садится выше. Елена думает о том, чтобы взять свой напиток и притвориться спокойной, но её руки остаются на месте, прикованные к подлокотникам. Кэтрин вводит в неё еще один палец. Елена резко выдыхает, стараясь выдать это за отчаяние. Уголок губ Кэтрин кривится от этого. Елена ненавидит, что Кэтрин знает, что она её раздражает. Ей нравится, что Кэтрин знает это. "Ждать так скучно", - ухмыляется Кэтрин и проводит по ней вторым пальцем. Елена облизывает губы и пытается дышать тяжело, медленно, чтобы попытаться успокоить себя. Но пальцы Кэтрин ложатся неглубоко, слишком неглубоко, как ей хочется, и она сдвигается в своем кресле, пытаясь дать Кэтрин больше места. С запозданием Елена тупо отвечает: "Ага". Она стискивает зубы и издает звук, когда Кэтрин вводит в неё три пальца. Это жжёт так, что Елена не уверена, нравится ли ей это. Это растягивает её так, как она не привыкла. Она думает сказать ей, что ей нужно, чтобы к ней прикасались чаще, прежде чем Кэтрин продвинется ещё дальше, но она заставляет свои пальцы сгибаться о ручки кресла, а дыхание становится немного контролируемым, несмотря на то, насколько оно неровное. Она хочет этого. Никто никогда не прикасался к ней так, словно она не сделана из стекла. Прикусив нижнюю губу, она держит её зажатой между зубами, глядя на Кэтрин. Она всё ещё не смотрит на неё. Она едва выглядит обеспокоенной. Тогда Кэтрин проталкивает свои пальцы дальше в неё, движение сначала мягкое, но потом становится жёстким. Елена прижимается к креслу, издает небольшой стон и зарабатывает ещё одно шиканье. Кэтрин двигает пальцами по ней, грубо проникая внутрь её промежности. Елена задерживает дыхание и обнаруживает, что дышит, несмотря на то, что пытается сохранять неподвижность. Она боится пошевелиться, боится моргнуть. Она смотрит на ухо Кэтрин, на линию её шеи, на выпуклости её грудей в длинном летнем платье. Её промежность слишком тугая для пальцев, но Елена не двигается, пытаясь отстраниться. Она любит это. Ненавидит. Предпочитает это. Это то, что она заслужила за то, что все её друзья погибли. Она вскакивает, когда Кэтрин проводит большим пальцем по её клитору. Кэтрин хихикает и делает это снова. Елена низко рычит в горле, пытаясь не обращать на неё внимания. От прикосновения к её клитору внутри Елены разгорается тепло, как огонь. Она хочет, чтобы он разгорелся, взорвался. "Расслабься", - шепчет Кэтрин со знакомой ухмылкой. Елена чувствует ненависть к ней в этот момент и раздвигает ноги ещё немного. Она отрывает руку от подлокотника и задирает платье на руку Кэтрин, что вызывает усмешку с её стороны и снова проводит большим пальцем по её клитору. Кэтрин должна слышать, как колотится её сердце, как кровь приливает к поверхности кожи, к клитору. Она отводит большой палец и вводит пальцы внутрь неё, пока не затихает. Кэтрин держит пальцы в ней, вздыхая от скуки. "Я ненавижу смотреть на ведьм", - тихо говорит она, её губы поджаты в раздражении. "Они слишком долго смотрят, слишком много говорят". Елена может только смотреть на неё, потерявшись в красном цвете её губ, в том, как идеально её помада не размазывается. "Это одна из самых скучных вещей, которые ты можешь делать". Елена издаёт звук, когда Кэтрин вынимает пальцы из её влагалища и упирается ими в трусики. Прежде чем она успевает привыкнуть к странному ощущению пустоты, три пальца Кэтрин снова оказываются внутри неё. Она чувствует себя невероятно тугой. Её промежность жжёт, когда Кэтрин растягивает её. Она думает сказать ей об этом, думает, чтобы убрать её руку и отвести от неё, но сердце Елены бьётся, и она раздвигает ноги, думая про себя: Я здесь. Это то, что Кэтрин повторяла ей снова и снова. Она не лгала. Она все еще здесь, с ней. Она порывисто выдохнула, пытаясь превратить свой стон в прочищение горла. Она хочет показать Кэтрин, что может быть твёрдой, как сталь, и жить. Она хочет выжить. Она не думает, что сможет. Она не думает, что сможет пережить пятьсот лет в одиночку. Может быть, с помощью Кэтрин она сможет. Она может услышать её ответ, если она скажет ей, что это слишком. Жизнь - это слишком. Жизнь не будет ласкать её, пока она не будет готова принять её. Жизнь - это не прогулка в парке, где люди бросаются вниз на мечи, которые она подбросила им в руки. Но Кэтрин, прижавшись к ней, напоминает ей, что она не одна. Она не одна. Она не была одинока с тех пор, как её жизнь вырвали из-под её пальцев и сожгли. Елена грубо прижимает руку ко рту, когда кончает, её тело напряжено и скованно вокруг руки Кэтрин. Это больно так же, как быть укушенным. Она ёрзает на стуле, чувствуя, как он слишком громко скрипит под ней. Её сердце бешено колотится, кожа горит, а Кэтрин остается внутри неё. Когда Кэтрин вытаскивает руку из неё и из-под натянутых трусиков, она опирается локтем о подлокотник кресла. И по-прежнему не смотрит на неё. Елена раскраснелась, её кожа влажная, волосы на затылке прилипли к коже. Её платье ощущается как вторая кожа. Она тихонько постанывает и изо всех сил пытается сдержать своё неровное дыхание, но все, что она чувствует, - это жар, разливающийся по всему телу. С запозданием она одёргивает платье, чтобы прикрыть бёдра. Пытаясь изобразить спокойствие, она облизывает губы и смотрит через улицу, замечая ведьму, выходящую из магазина. Когда она поворачивается, чтобы посмотреть на Кэтрин, она смотрит на её рот, когда Кэтрин медленно вставляет указательный палец в рот, толкая его до упора, пока не начинает сосать костяшку пальца. Её рука блестит. Елена наблюдает, как Кэтрин сосёт средний палец, затем безымянный. Её взгляд устремлен на ведьму, когда она переходит дорогу и идёт по тротуару, проходя мимо кафе. Кэтрин поворачивается к Елене и улыбается, обхватив большой палец. Выпустив его изо рта, она усмехается. "Вкусно". Елена тупо смотрит на неё. Это приходит непрошено, мысль о том, что она хочет видеть Кэтрин на коленях перед собой, с головой, погруженной между её ног, с языком, облизывающим её изнутри, чтобы весь квартал мог видеть, что Кэтрин Пирс преклоняется перед ней. Кэтрин Пирс видит её. Внезапно Кэтрин отодвигает свой стул от стола. Елена тупо смотрит на неё. "Пойдем", - говорит она, рассеянно выпячивая грудь, - "нам нужно поймать ведьму". Елена удивляется, как она должна ходить, когда её ноги словно желе. Но сумочка Кэтрин перекинута через плечо, и она отходит от стола. Отодвинув стул, Елена пытается незаметно поправить трусики, которые, как ей кажется, совсем потеряли форму. Она чувствует себя измотанной. Ей не хватает руки Кэтрин.