Плоские Грёзы

      Билл отсутствовал на следующей встрече. На последующих тоже.       Если они были слишком трусливы, чтобы что-то сделать с накопленными знаниями, тогда ладно. Во всяком случае, он научился у них всему, чему мог, и он не был трусом. Он был готов рискнуть. Пусть они сидят на своих основаниях и ничего не делают, пока он не найдет способ использовать полученные знания, чтобы всё изменить. Он как-нибудь справится, будь что будет.       Они ему были не нужны. Ему никто не был нужен.

***

      Если мои читатели внимательно следили за мной до этого момента, они не удивятся, услышав, что жизнь во Флатландии несколько скучна. Я, конечно, не имею в виду, что не существует сражений, заговоров, беспорядков, фракций и всех тех других явлений, которые, как предполагается, делают историю интересной; и я не стал бы отрицать, что странная смесь проблем жизни и математики, постоянно вызывающая догадки и дающая возможность для немедленной проверки придает нашему существованию изюминку, которую вы в Третьем измерении вряд ли можете понять. Я говорю сейчас с эстетической и художественной точки зрения. Когда говорю, что жизнь у нас скучная; эстетически и художественно, она, действительно, очень скучная.

***

      — Я все еще не совсем уверен, мистер Сайфер. Я имею в виду, мне нравится и то, и другое, но трудно сделать выбор. Думаю, вы понимаете, о чем я.       — О, конечно. Черный или белый? Действительно сложно.       Сарказм со стороны Билла прошел мимо ушей клиента, но этого и следовало ожидать: как мог тот, кто никогда не видел цветов — возможно, никогда не думал, что они существуют — уловить это?       Плоские умы в плоском мире. Как уместно.       — Да, именно так, — сказал Шестиугольник, совершенно не подозревая о мыслях Билла. В каждой руке он держал по трости, как бы сравнивая их вес. — Какая из них, по-вашему, самая эффектная?       — Ставлю на ту, которой вы разобьете чей-то угол.       Это рассмешило клиента.       — Ха! Я могу поддаться искушению, когда в следующий раз встречусь с несколькими моими уважаемыми коллегами, но я подозреваю, что это доставит мне больше хлопот, чем пользы, — сказал он и снова обратил свое внимание на трости. — Решения, решения, — пробормотал он, задумчиво прищурившись, и Биллу пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаз. Этот тоже был хирургом. Если он так быстро думал и на работе, Билл не мог представить, как его пациенты покидали клинику живыми.       Он позволил своему взгляду блуждать по магазину, ожидая, когда клиент примет решение. Его отец оставил ему магазин, где он в основном торговал изысканной одеждой, и очень настороженно относился к каким-либо изменениям в магазине. По правде говоря, он с опаской относился к любым переменам.       — Мастер на все руки, но ничего не умеет по-настоящему, — пробормотал он, когда Билл предложил ему купить магазин по соседству и снести стену, чтобы сделать магазин побольше, где они могли бы торговать не только шляпами, галстуками и модными безделушками.       — Но зачастую это лучше, чем быть мастером в чём-то одном, — вспомнил Билл свой ответ, заработав косой взгляд и никакого стоящего ответа. Конечно, покупка магазина по соседству и его расширение были первым, что он сделал, как только вступил во владение бизнесом, в это время его отец еще не остыл в могиле. Он превратил новую часть магазина в ломбард, и все пошло довольно хорошо. Кроме того, могут быть или не быть какие-то денежные займы на стороне. Это тоже было весело: заключались интересные сделки и торги.       Во всяком случае, намного интереснее, чем смотреть, как какой-то старикашка ковыряет трость. На самом деле, тут еще один парень рассматривал его разные товары, но он был Равнобедренными, так что ему пришлось отдать предпочтение старику — даже несмотря на то, что он пришел позже и был жутким занудой.       — Если вы спросите меня, то дело не столько в трости, сколько в том, как вы ее носите, — наконец сказал Билл, беря одну из них сам. Он оперся на нее, приподняв шляпу. Он также стал носить галстук-бабочку; ему это шло, как он сам говорил. — Без обид, но вы выглядите так, как будто пользуетесь костылем. Я знаю, что вы выше этого.       — Конечно, знаю, — подумал Билл. — Половина ваших сторон в два раза больше фасона.       Это вызвало смех у Шестиугольника.       — О, но я старик, которому, учитывая все обстоятельства, не помешал бы костыль, — сказал он и снова опустил глаз. — Знаете, я выберу черный.       — Отличный выбор, — сказал Билл. Его голос звучал так, словно он говорил искренне. По крайней мере, этого было достаточно, чтобы удовлетворить мужчину, заставить его заплатить и уйти. Билл успел испугаться, что старикашка задержится до закрытия, пытаясь выбрать между черным и белым. Насколько долго бы он задержался, если бы ему пришлось выбирать из нескольких цветов, каждый из которых был таким ярким, что нетренированный глаз болел?       Билл нахмурился. Предположительно, было несколько вещей, которые он пропустил на встрече, и одним из них было знакомство с цветами. Но ему сказали, как их получить, так что, возможно, если он правильно разыграет карты и приобретет то, что ему нужно, незаметно для всех, он сможет создать что-то сам. В конце концов, ломбард был бы идеальным прикрытием, чтобы заполучить…       — Извините, сэр, могу я вас побеспокоить?       Билл поднял глаз и увидел, что Равнобедренный приблизился. Должно быть, он тоже некоторое время ждал, пока Шестиугольник уйдет. Билл положил трость на стойку.       — Это была бы не моя работа, если бы это было проблемой, — сказал он, полностью игнорируя тот факт, что у него все равно не было особого выбора: его форма приписала его к классу торговцев, прежде чем он понял, что это вообще такое. — Чем я могу помочь?       — Я хотел спросить, могу ли я предложить обмен, — сказал Равнобедренный, кладя на прилавок карманные часы, а затем кладя рядом с ними что-то еще — обручальное кольцо. Билл взял его и внимательно осмотрел. В нем не было ничего ценного; как и в карманных часах, которые были красивы на вид, но не настолько стары, чтобы считаться антиквариатом, но все же стоили больше, чем какая-нибудь дешевая вещь, которая с таким же успехом могла быть извлечена из монетного автомата. Биллу не нужно было кусать их, чтобы понять, что это не золото.       — Ненавижу быть вестником плохих новостей, но если вы не можете добавить немного денег сверху…       — У меня еще есть это, — быстро сказал Равнобедренный, кладя на прилавок еще одно обручальное кольцо. — Моей жены. Они же должны чего-то стоить, да?       — Сентиментальная ценность, я полагаю. Не будет оплачивать никаких счетов, включая этот, — пробормотал Билл, указывая на себя, но все же взглянул на второе кольцо. — Хорошо, я укушу. Зачем эта сделка? Проблемы с женой?       Взгляд Равнобедренного прояснился.       — Мой сын только что родился. Он Правильный! Правильный Равносторонний треугольник, такой же, как вы!       — Значит, его заберут у тебя раньше, чем ты успеешь выбрать имя, — подумал Билл, но не произнес этого вслух. Он нахмурился, глядя на кольца, вспоминая вопрос Норы.       Ты когда-нибудь думал о том, чтобы поискать свою семью, Билл? Я имею в виду, свою…настоящую?       — …Поздравляю, — услышал он свой голос. — Но вы так и не ответили — зачем эта сделка?       Может быть, ему просто показалось, но часть блеска исчезла из глаз другого.       — Он будет… скоро он отправится к своей новой семье. К таким же Правильным Равносторонним Треугольникам. Они воспитают его правильно. Просто надеюсь, что я смогу оставить ему кое-что на память, понимаете? Потому что мы так гордимся им. Не уверен, что они позволят ему оставить что-то от нас, но мужчина должен попытаться, верно?       Его голос немного оборвался ближе к концу предложения. Билл положил кольца обратно на прилавок.       — Придется рискнуть, да. Уважаю такое, но они ничего не стоят. Можете оставить их себе, — сказал он и отодвинул всё — и кольца, и карманные часы — к Равнобедренному.       Парень моргнул.       — Сэр, часы…       — Вы что, глухой? Я сказал, вы можете оставить их себе.       На этот раз Равнобедренный, похоже, понял в чем дело, судя по тому, как расширился его глаз.       — Но я не могу принять…       — Убирайтесь из моего магазина, пока я не передумал.       Он согласился и поспешно ушел. Неудивительно: никто никогда не упускает шанса получить что-то бесплатно. Билл позволил себе на мгновение задуматься, разрешат ли парню оставить эти часы.       Вероятно, нет, если только его новая семья не скроет от него, откуда они взялись: все, что могло бы побудить нового Правильного искать своих биологических родителей, активно не поощрялось. Зачем беспокоиться о том, чтобы купить что-то для ребенка, который не сможет оставить это себе, если только ему не солгут о том, кто купил это для него с самого начала?       Потому что мы так гордимся им.       Существуют реестры всех Правильных, рожденных от Равнобедренных. Я могу получить к ним доступ и узнать, кто они такие.       За исключением того, что он не станет делать этого, потому что Билл точно не собирался возвращаться, чтобы на коленях просить эту занозу в углу помочь ему. Не сказать, что он этого хотел. Ему не нужно было их искать. Биллу Сайферу никто не был нужен.       Он все еще пытался выбросить из головы воспоминание об этой встрече, когда звон колокольчика вырвал его из раздумий. Билл даже не потрудился повернуться к двери.       — Магазин закрыт. Может удача повернется к вам завт…       — …Привет, Билл.       Голос был знакомым, как и наклоненная фигура в дверях, когда Билл обернулся.       — Криптос? — сказал он, потом спохватился. — Приятно видеть вас здесь, — снова заговорил он холодным голосом. — Держу пари, вы знаете дорогу к двери, сэр. Вы стоите прямо рядом с ней.       — Я просто хотел…       — Магазин закрыт.       — Я не хотел ничего покупать. Я просто…       — Тогда у вас действительно нет причин здесь находится. Сэр, — добавил он, делая голос ядовитым настолько, насколько это было возможно. Криптос не сказал ни слова, когда уходил, ни слова после того, как его глупый кузен ударил его за то, что у него хватило смелости рассказать все как есть. Что, черт возьми, ему сейчас нужно?       Криптос поколебался, но не уходил.       — Ты не должен называть меня так, — наконец сказал он, позволяя двери закрыться за ним.       — А как еще я мог бы тебя называть?       — …Например, другом.       Билл фыркнул и закатил глаз, но ничего не сказал. Вместо этого он оперся на трость и постукивал ногой.       — Отлично. Зачем ты здесь?       Криптос, казалось, немного расслабился.       — Мы говорили о том, что произошло, и…       — Неудивительно. Разговоры — это все, что вы, ребята, делаете.       Сделав хмурый взгляд, Криптос шагнул ближе. Что ж, вот это было интересно: обычно он выглядел как полное ничтожество.       — Хватит уже! Будь разумным и позволь мне… Эй! — взвизгнул он, отступая назад, как только Билл занес трость, держа острие чуть ниже его глаза, как меч. Его глаз расширился, заставив Билла хихикнуть. Он выглядел таким испуганным, что было довольно забавно.       — Эй, притормози. Я почти поверил, что у тебя есть решительность, — сказал он и опустил трость. — Скажи мне быть разумным еще раз, и это так сильно ударит тебя по углу, что ты превратишься в перевернутый треугольник. Подожди, может ты хочешь этого? Трости по три секущих. Я сделаю для тебя по пять, — добавил он, опираясь на трость.       Криптос издал немного дрожащий смешок.       — Ничего не хочу покупать, но приятно видеть, что ты не слишком злишься.       — Не в том смысле, что я злюсь, нет.       — Хех. Послушай, серьезно. Мы можем поговорить? Я сожалею о том, что там произошло. Мы все. Даже Тэд, — быстро добавил он. Билл закатил глаз. Снова.       — Что, адвокат боится, что я могу подать на него в суд?       — Он не хотел срываться. Он находится под большим давлением, и… что ты делаешь?       — Закатываю глаз настолько сильно, насколько это физически возможно.       — …Ты жуткий.       — А ты слабак. Больше новостей в одиннадцать, — пробормотал Билл, но он, наконец, перестал пытаться заставить свой глаз сделать полный оборот в глазнице и снова уставился на Криптоса.       — Послушай, я серьезно. Ему тоже плохо — все эти Неправильные, которым он никак не может помочь — а потом ты был… что ж…       — Честным?       — Придуроком.       — Звучит точно, — признал Билл и скрестил руки на груди. — Цена этой трости выросла до семи секущих.       На этот раз закатил глаз Криптос.       — Разве ты не слышал, что я ничего не покупаю?       — Не слушал. И, возможно, я задел там чью-то деликатность, Криптос, но я не лгал — нет смысла, если ты не пытаешься что-то продать. Мы должны что-то сделать, и поскольку вы, ребята, не хотите рисковать…       — Не все из нас, — выпалил Криптос. Билл моргнул.       — …Что ты сказал?       Криптос оглядел магазин, как будто боялся, что кто-то может спрятаться за полкой и подслушать.       — Мы… мы говорили о том, что ты сказал. Рэндалл по-прежнему считает, что это слишком рискованно без шансов на успех, и Пентос и К-К-Кроатон согласны с ним. Эстер тоже.       Что ж, — подумал Билл. — осталось всего три имени.       — Ты хочешь сказать, что у вас с Хиллманном выросли мозги?       — У Норы тоже.       — У Норы уже есть.       Криптос вздохнул, но его вздох закончился чем-то достаточно похожим на улыбку. Не так уж часто в их мире у кого-то был рот, отделенный от глаза. Довольно забавно, хотя и не особенно практично; они также намного легче читали, чем большинство, с этим постоянно извивающимся и подергивающимся ртом.       — Итак, ты хотя бы выслушаешь нас?       Что ж. В конце концов, ему нечего было терять, кроме времени.       — …Возможно. Но есть одна загвоздка, если ты хочешь, чтобы я вернулся туда на следующей неделе и не ударил твоего кузена в глаз, — добавил он по наитию, скрестив руки на груди. Криптос еще не был полностью квалифицированным юристом, но он должен быть в состоянии найти ту же информацию, которой Тэд размахивал перед его глазом во время последней встречи. — Я хочу, чтобы ты кое-кого нашел.

***

      Что касается учения Кругов, то его можно кратко изложить в одной максиме: «Следите за своей Конфигурацией». […] Заслуга Кругов в том, что они эффективно подавили те древние ереси, которые заставляли людей тратить энергию и сочувствие на тщетную веру в то, что поведение зависит от воли, усилий, обучения, поощрения, похвалы или чего-либо еще, кроме Конфигурации.

***

      К тому времени, как он добрался до адреса, который дал ему Криптос, у Билла было достаточно времени, чтобы неспеша подготовить небольшую речь. За исключением того, что он вообще этого не делал, поэтому решил импровизировать.       И о других новостях: вода была мокрой.       Дом был восьмиугольной формы, как и все дома, но определенно меньше, чем дом Билла. И к тому же старше. Старые стены, старая дверь. Круги знали, сколько поколений жило там, умирая одно за другим, так и не узнав и не увидев ничего, кроме той отстойной работы, к которой привела их судьба. Пока не появился он, вот и все. Его форма и степень угловатости были его пропуском оттуда. Предполагалось, что он никогда не вернется.       Что, вероятно, было главной причиной, по которой он это сделал, если подумать.       Он постучал, ответа не было несколько мгновений. Затем, когда он уже собирался попробовать постучать снова, послышались шаги, и дверь открылась.       Равнобедренный, стоявший перед ним, был выше его, но это неудивительно: большинство из них были выше — результат острого верхнего угла. У него виднелась небольшая сетка морщин вокруг глаза. Он посмотрел на Билла и слегка нахмурился.       — Мы ничего не покупаем.       …Ну, конечно, он бы подумал, что Билл пришел сюда, чтобы что-то продать. Не так уж много причин для торговца появляться у дверей кого-то из низшего класса. И все же, такое отношение немного раздражало.       — Не думаю, что вы смогли бы позволить себе даже самое худшее дерьмо в моем магазине, так что не беспокойтесь. Я здесь не для того, чтобы продавать, — пробормотал он, скрестив руки на груди. Если это заявление и оскорбило его, Равнобедренный этого не показал. Равнобедренные, во всяком случае, вроде как привыкли к этому. Он просто бросил на него довольно тупой взгляд, и Билл воспринял это как сигнал заговорить снова.       — Мистер Зибуб, я прав? — спросил он, и тот кивнул.       — Да. Кто?..       — Меня зовут Билл Сайфер.       Слегка нахмурился в замешательстве, но в его взгляде не было ни одного признака узнаваемости. Однако это имело смысл: если общение было запрещено, то вряд ли им позволили бы узнать имя семьи, которая вырастила его после…       — Лу, кто это?       Дверь немного приоткрылась. Там стояла женщина, настороженно глядя на него. Больше по привычке, чем по чему-либо еще, Билл потянулся, чтобы приподнять шляпу. Поведение джентльмена повышало продажи.       — Билл Сайфер, — сказал он.       — Очарована, — сказала она, однако в ее голосе совсем не было вышесказанного очарования. — Чем мы обязаны этому визиту?       Билл пожал плечами.       — Я подумал, что самое время поздороваться.       Ее глаз сузился, затем, казалось, заколебалась. Почему-то она выглядела более проницательной, чем ее муж.       — … Мы встречались?       — Да, ты родила меня.       Осторожно, ты ходишь по очень тонкому льду, Сайфер.       Женщина уставилась на него. Мужчина уставился на него. Билл слегка вздрогнул.       В конце концов, может быть, ему следовало придумать какой-нибудь способ сообщить новость помягче.       — … Надо было принести шоколад или еще что-нибудь, я думаю…       — Вы, должно быть, ошиблись. У нас никогда не было сыновей.       …Подожди, что?       Билл моргнул, он наблюдал, как Равнобедренный отвернулся, чтобы вернуться внутрь, но Сайфер достаточно быстро пришел в себя, чтобы просунуть свою трость в дверь, прежде чем женщина успела ее закрыть.       — Эй, эй, подожди. Я ищу Лу Зибуба и его жену, и он сказал…       — Да, это мы, — оборвала его женщина. — Но вы ошибаетесь, сэр. У нас никогда не было сына.       На мгновение — только на одно мгновение — Билл подумал, что, возможно, Криптос был еще большим идиотом, чем он думал, что этот придурок перепутал имена. Но затем взгляд женщины встретился с его взглядом, и что-то выпало из ее глаза и шлепнулось на землю. Когда она заговорила снова, ее голос был странно надломленным.       — Ты не должен быть здесь. Пожалуйста, уходи.       Билл нахмурился.       — Серьезно? И это все? Ты не видела меня с тех пор, как я родился, и все, что ты можешь сказать мне сейчас, это уйти…       — Ты можешь потерять всё. Пожалуйста. Будь разумным!       Разумным.       Раздался смех, и Биллу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он исходит от него. Когда пришло осознание, он обнаружил, что смеется еще сильнее.       То, что ваше место в жизни зависит от ваших сторон и углов — тоже разумно. Отдавать любого Правильного, рожденного от Равнобедренного, на усыновление другим Правильным — разумно.       Закон суров, но это закон.       — Хахахахаха! Знаешь что? Хорошая мысль, — сказал Билл, вытирая слезу веселья с глаза. — Да, думаю, ты права. Я не имею ничего общего с такими, как вы. Вы там, где вы есть, потому что вы не заслуживаешь ничего лучшего, — сказал он и отдернул трость назад. — Разумного дня, — добавил он и повернулся, чтобы уйти.       Он не слышал, как закрылась дверь, но это не имело значения, и он не захотел оглядываться.

***

      При нынешнем положении вещей нам, мужчинам, приходится вести своего рода двуязычное, и я могу почти сказать биметаллическое, существование. С женщинами мы говорим о «любви», «долге», «правильном», «неправильном», «жалости», «надежде» и других иррациональных и эмоциональных концепциях, которые не существуют и выдумка которых не имеет цели, кроме как контролировать женское изобилие; но между нами, и в наших книгах у нас совершенно другой словарный запас, и я могу также сказать, идиома. «Любовь» к ним становится «предвкушением благ»; «долг» становится «необходимостью» или «пригодностью»; и другие слова соответственно преобразуются.