Старые герои

      Георг хлопнул в ладони и проговорил:       – Итак… рабочее название нашей новой авантюры – "Торговая компания "Хокберг и партнёры". Над названием всё ещё думаю. – Георг подождал реакции, реакции не было.       – Не берите в голову, – отмахнулся Георг. – Остаётся "Classis Libera".       Над голостолом появилось соответствующее словосочетание, мерцающее голубым и вращающееся во все стороны. Смеха, бурных оваций и аплодисментов не последовало, но слушатели хотя бы не шумели. Офицеры капитанского мостика тоже затихли за панелями управления. И не мудрено, – решалась судьба компании.       – Для начала, – сказал Георг, – я хочу вызвать к столу Ласа Руиза, чтобы он коротко рассказал собравшимся о положении в секторе.       – Спасибо, Георг, – отозвался Лас.       Лас пробежал пальцами по клавиатуре голостола и вывел над ним объёмное изображение сектора Сецессио. Вереницу солнечных систем можно было сравнить со спутанной гирляндой, в которой люмены светились с разной силой. Так Лас передал заселённость того или иного места: от совсем безлюдного до дома миллиардов и триллионов людей.       – Убери сразу системы без колонизированных планет, – посоветовал Георг.       – Да-да, сейчас.       – Разорённые и уничтоженные тоже!       – Нет, Георг. Оставлю. Нужно для понимания.       – Ну ладно.       Лас погасил несколько систем, но и без них карта получилась внушительной, больше сотни огоньков, связанных между собой паутиной кратчайших или хотя бы безопасных маршрутов.       – Короче, – начал Лас.       На карте ярко засверкал, а потом резко погас самый яркий огонёк из всех.       – Что произошло с Мордвигой-Прайм и с тамошней звездой все и без меня знают. С тех пор ребята из Администратума так и не определились – и неудивительно – какая теперь система станет столичной: Реджина, Лусканиата или Фендлад.       На карте попеременно вспыхнули три звёздных системы. Однако свечение немного уменьшилось, потом погасло и превратилось в знаки вопроса.       – И всё бы ничего, но с ними тоже пропала связь, – объяснил Лас, колдуя над клавиатурой. – На Лусканиату в начале тысячелетия напал флот-улей чуть ли не крупнее, чем тот, с которым мы сражались. Реджина парализована непрекращающимися атаками друкари, а в Фендлад сейчас орудует какая-то крупная банда еретиков. Они называют себя Железными Воинами.       Авраам хмыкнул и ухмыльнулся, но ничего не сказал.       Лас тем временем поменял знаки вопроса на символы той или иной стороны. Теперь Лусканиату можно было найти на карте сектора по изображению зазубренного серпа, Реджину – по кругу кинжалов, а Фендлад, – по одному-единственному шлему, выполненному в форме черепа.       – Как видите, господа, – произнёс Лас, – дела плохи даже в "триллиониках", у которых была собственная армия, флот или же которые нанимали вольных торговцев-кондотьеров.       – А теперь, Лас, покажи, сколько вообще созвездий под ударом тех или иных ублюдков, – приказал Георг.       Карта сектора Сецессио преобразилась. Её почти сплошным ковром покрывали символы той или иной враждебной Империуму цивилизации, фракции, банды. Попутно погасли те миры и даже созвездия, которые навсегда потеряны для человечества. Их уничтожили, осквернили демоны или поглотил флот-улей.       Кто-то из офицеров с задних рядов присвистнул. Сидевший в первом ряду Вилхелм ван Дейк закрыл лицо ладонью. Нере потёр ладони и воскликнул:       – Без работы сидеть не будем!       Георг поднялся и снова подошёл к голостолу. Он указал на карту и произнёс:       – Без работы сидеть не будем, но всё это – теперь не наше дело.       – А?! – спросил Нере и прищурился.       Георг кивнул Ласу, и тот оставил на карте всего лишь десяток систем, которые так и остались огоньками без дополнительных символов и знаков вопроса.       – Вот она, наша будущая работа, – произнёс Георг.       – Грабёж? – спросил Билл Ридд, ранее пират, а ныне офицер компании.       – Это уж как получится, – ухмыльнулся Георг. – Но вообще нет, не планирую. – Он произнёс спустя несколько мгновений. – Хочу задать вам, мои дорогие друзья, один важный для презентации вопрос. Будь у вас, у каждого, космический корабль, вы бы занимались сейчас грузо-пассажироперевозками?       Раздались смешки, фырканье, разные выражения, которые передавали следующее: "Я что? Дурак?!"       Георг поднял палец вверх и воскликнул:       – Вот именно! Никому в голову не придёт заниматься сейчас торговлей. Но именно в этом наше преимущество – никакой конкуренции. А с пиратскими налётами мы уж как-нибудь справимся. Сражались с Ангелами Смерти, покончили с орочьим нашествием, разделались с тиранидами и еретиками при Мордвиге-Прайм.       Мурцатто покачала головой и произнесла:       – А что если на планеты, с которыми ты заключишь договоры – я так понимаю, не только о грузо-пассажироперевозках – нападут не налётчики, а организованное войско или рой тиранидов?       – Ты всё правильно поняла, Мурцатто, – Георг кивнул. – Я собираюсь предложить целый спектр услуг. Но таскать каштаны из огня мы больше не будем. Если риск превзойдёт возможную прибыль, мы просто выйдем из игры. Обстоятельства непреодолимой силы. Не впервой.       До слуха Георга донёсся вздох, а потом Вилхелм ван Дейк сказал:       – И кто… как… как это всё будет оцениваться, капитан? По-моему, грань между "мы справимся" и "пора валить" очень тонкая. Я участвовал в сражениях, когда вроде бы всё потеряно, но повезло, и наоборот.       – По возможности постараемся не доводить до крайностей, Вилхелм, – отозвался Георг.       Он постучал себя тростью по больной ноге, потом засучил левый рукав и показал присутствующим протез.       – Я тоже страдал, – произнёс Георг, – я тоже многое потерял и теперь знаю цену нашему опасному делу гораздо лучше, чем когда только начинал. Да, я согласен, дело не лишено риска, но вы же в курсе, – кто не рискует, не пьёт шампанское.       Вилхелм покачал головой, но промолчал. Георг нахмурился, но продолжил:       – Говорят, наступили Последние Дни Империума. Можно забиться в угол и дрожать, ожидая смерти. Можно сражаться и пасть во славу Бога-Императора. Я же предпочитаю жить. Быть богатым и знаменитым.       Георг выдержал паузу и добавил:       – А вы?