Затмение солнца

«Вместе» Какое приятное, туманящее разум своей сладостью, слово. Его вкус словно чувствуется на языке, заставляющий челюсть сводить от приторности. Акутагава никогда не любил «сладости»: ни еда, ни чувства, ни слова. Всё это казалось ему лишь пустой, ни к чему не приводящей, забавой, присущей лишь характеру Дазая. Влюбиться в человека – казалось для Акутагавы чем-то заоблачным и далёким для его чёрной, пропитанной кровью и страданиями, души. Он не знал как это, что человек чувствует, когда влюбляется. Ему рассказывали про каких-то «бабочек» в животе с приятными ощущениями внутри, рассказывали, что к человеку должно тянуть с такой силой, что будь вы рядом, ты бы никогда и ни за что больше его не отпустил. Казалось бы, какая тупость, но уже продолжительное время в голове бешеного пса Портовой мафии поселился светлый образ юноши, казалось бы, ничем не примечательный. Как бы Акутагава этому ни противился, как бы ни старался выбросить из мыслей медово-фиолетовые, опасно завораживающие глаза, они все равно словно смотрели на Рюноске сквозь его воспоминания, заставляя забыть обо всем на свете. А тошнотворное, до недавней поры, слово «вместе» въедалось в кровь, от этого мозг понемногу плавился. На самом деле Рюноске не помнил, когда Ацуши из ненавистного всей душой врага, на которое без призрения и взглянуть было нельзя, превратился в человека, при виде которого зарытые в глубине чувства возрождаются, как феникс из пепла, так же грандиозно и ярко, ослепляя всё на своём пути и первая их жертва – Акутагава, что больше не видит своё существование без возможности быть рядом с Ацуши. Думая в этом направлении, жизнь превращалась в никчёмное, бессмысленное существование. Быть рядом. Разве он многого просит? Осенний ветер величественно развевает чёрный плащ и длинные пряди волос такого же цвета. Холод пробирает до дрожи в теле, заставляя ненадолго забыть, о чем думал Рюноске и слегка поёжиться. Подумав, что стало слишком уж тихо для города в разгар рабочего дня, он, наконец, огляделся и понял, что стоит посередине дороги совсем один. Нет той звонко-городящей, словно лаяли собаки, толпы, в которой можно затеряться и хоть ненадолго забыть о образе, появляющимся прямо перед серыми глазами. Все сидят дома, пьют горячий чай, смотрят фильмы и радуются последними осенними лучами солнца и красоте поменявших цвет листьям на деревьях. И в правду красиво, подмечает про себя Акутагава, пока не заметит дерево с золотыми листьями. Он опять ёжится, противиться себе, своим мыслям, разворачивается к дереву спиной и идёт дальше своей дорогой, делая вид, что ничего не видел и никого не вспомнил. Но как бы он не старался – ничего не вышло. Лишь посмотрев на Ацуши, Акутагава забывал как дышать, утопая в омуте собственных чувств, которые, как казалось, были вовсе чужды ему. Он и не заметил, как худощавая фигура стала манить его, заставляя забыть все, что случилось ранее, заставляя отключать мозг и передавать чувствам контроль над ним. Тигр был так по-милому неуклюж, а красный от смущения аккуратный носик и уши полностью выбивали Рюноске из колеи. Он уже не пытался надеть на себя маску хладнокровия и бесчувственности – не в его силах противиться такому большому, обжигающему потоку чувств, что каждый раз накрывали его с головой огромной волной. Безумие... Но, хоть и с замутненным разумом от обилия смешивающихся между собой чувств, Акутагава понимал, к чему это приведёт. У Акутагавы слишком много неприятелей, желающих захватить тигра в свои грязные лапы, а если хоть кто-то узнаёт о том, что бездушный пёс портовой мафии дорожит этим хрупким комочком радости – Накаджиме не выжить. Бесчисленные враги Рюноске сразу же начнут бить по его слабому месту. Поэтому, самым безопасный вариант – подавлять свои чувства или же любить на расстоянии. Постоянно смотреть ему в спину, как он идёт в свет, зная, что Рюноске никогда не сможет пойти рядом с ним, никогда не сможет дотронуться до него... Акутагава сам хотел себе врезать за проявление этой слабости, но исправлять он ничего не хочет, а даже если бы захотел – не смог бы. Любить своего врага, хотеть защитить его ценой собственной жизнью – и правда безумие, особенно зная, что именно сегодня тот день "x": полгода прошло, Рюноске, как и обещал, никого не убивал, но именно сегодня они сойдутся с Ацуши в смертельной схватке. Сколько бы вариантов событий Акутагава не воспроизводил в своей голове, исход один – смерть. Умер Ацуши – умрет и Рюноске. Именно из-за этого он не будет драться, даже не попытается напасть, потому что знает, что не сможет сделать источнику своих чувств боль. Никогда и ни за что он не сделает плохо человеку, которого так безумно, страстно и, скорее всего, безответно, влюблён. Он попытается объяснить тигру, почему не будет драться, хоть это кажется для Акутагавы слишком тяжелой ношей: такой тяжёлой, что она давит на его, словно огромная гора свалилась на плечи. Но он постарается изо всех сил, чтобы донести до светлого, наивного словно маленькие дитя, человека, все то, что он скрывает на протяжении долгого времени. Акутагава сейчас тоже, как ребёнок, таит в себе надежды на чудо – быть понятым. Он был слишком разбит, чтобы сопротивляться своим мыслям: тело ломило в болезненной усталости, а голова казалась неестественно тяжёлой. Акутагава уже мечтал побыстрее дойти до Портовой мафии, сдать отчёт и немного отдохнуть перед «битвой», мысль о которой остро резало ему внутренности, отчего дышать становилось совсем в тягость. Он заходит в штаб мафии и целенаправленно идёт по своим делам, не желая ни перед кем останавливаться и разговаривать. Но ему приходится. — Акутагава! — разносится по всему помещению звонкий, слегка раздражённый и усталый голос. Перед ним, словно из ниоткуда, появляется Чуя с огромными синяками под глазами от продолжительной работы и бессонных ночей. — Да? Рюноске старается сделать свой голос как можно холодным и безэмоциональным, старается ненадолго забыть образ детектива, чтобы не расплыться в слегка смущенной ухмылке, чтобы тем самым не напугать Чую и не привлекать к себе дополнительного внимания. — Тебя Босс вызывает. — небрежно бросает Чуя, прежде чем вернуться к своим делам. Только этого и не хватало Акутагаве. Разговоры с Мори могут затянуться на долгие и мучительные часы, а у него и так слишком мало времени, чтобы тратить их на пустую болтовню. Но всё-таки, хоть и без должного интереса, Рюноске поплёлся к кабинету босса. Долго слушал его приветствие, вопли Элис о том, что она не будет примерять новое платье и если Ринтаро и дальше будет заставлять ее – не будет с нем разговаривать. В такие минуты Босс уже не кажется таким кровожадным убийцей и величественным руководителем опаснейшей организации одаренных. Вот что любовь делает с людьми... — Ты этого не видел. — садясь на своё место и складывая руки в замок, сухо утверждает Мори, холодно поглядывая на Акутагаву. — Да, босс. И вновь в голове один лишь тигр, вновь в нос бьет его завораживающий запах из воспоминаний, который Акутагава так безумно полюбил, что хотелось оставить этот запах навсегда с собой. Хотя бы в своих воспоминаниях. Он осторожно прикрывает глаза, тяжело вздыхая, стараясь снова выбросить все ненужные в данный момент мысли и внимательно слушать Босса. Тот начинает говорить про какое-то задание, связанное с новой опасной группировкой эсперов, что, в скором времени, несомненной, нападут на мафию. Рано или поздно это все равно случится, поэтому самый оптимальный вариант – устранить корень проблемы сейчас. — Босс, можно я займусь этим завтра? У меня есть дела. — бесчувственно парировал Акутагава, еле открывая глаза. — Ах, да... — вздохнул так воодушевленно, словно что-то вспомнил. — прошло полгода. Но, думаю, парень-оборотень не придёт. Как это не придёт? Почему? — В каком смысле? — с опаской спросил Акутагава. Он не хотел слышать ответ, о котором подумал. — До меня дошли слухи, что на Агентство напали. — И... что с тигром? Грудная клетка очень медленно, но чертовски болезненно сжималась до такой степени, что дышать становилось невозможно. Акутагава нервно сглатывал накопившуюся слюну, прожигая босса выжидающим взглядом. Тот лишь пожал плечами. — Я, все равно, с вашего позволения, проверю, придёт он или нет. — услужливо бросил Рюноске, на что получил одобрительный кивок и еле заметную улыбку. Оставшееся время Акутагава не знал куда себя деть. Отдохнуть совсем не получалось, он то и дело поглядывал на часы, ожидая той минуты, когда сможет выйти на улицу и наконец встретиться с Ацуши, понять, что случилось и почему босс так говорил. На совместных заданиях Накаджима всегда забывал о своей жизни, словно она ничего не стоит. Он слишком часто бездумно прыгал в бездну с риском смерти ради того, чтобы спасти или поймать кого-то, совсем не заботясь о своей жизни. А сердце Акутагавы в ужасе останавливалось и все, что ему оставалось – прыгать за ним и спасать эту прекрасную жопу. Прямо как собачка... Именно поэтому с тигром могло случиться все что угодно. Приятная тишина обволакивала чёрный силуэт мафиози, что почти сливался с непроглядной тьмой. Он стоял в порту и судорожно верил, что сейчас, совсем скоро, явится Ацуши, здоровый и такой же, как и всегда, весёлый. Но это продолжалось недолго. Сзади послышались тихие сдавленные шаги. Рюноске быстро обернулся в надежде, что это Накаджима, но это был не он. Перед парнем возрос знакомый бежевый силуэт. — Дазай-сан?..