Затмение солнца

К штабу мафии детективы и мафиози добрались на машине. Там и решили разойтись по разным сторонам. Сколько бы Чуя не уговаривал Акутагаву немного отдохнуть, тот отказывался наотрез, повторяя лишь то, что ему нужно к тигру. Дазай положил руку на плечо Чуе, покачивая головой. — Не отговаривай. Пусть идёт. — затем он повернулся к Акутагаве. — Как доберёшься, напиши, что с Ацуши. Акутагава кивнул и помчался в сторону дома Накаджимы, постоянно прокручивая в голове лишь хорошие мысли, выгодная плохие. Все закончилось, с Ацуши все хорошо, но плохое предчувствие тенью ходило за Рюноске, не давая спокойно выдохнуть. Чувство безысходности и потери заполонили его разум. В голове постоянно всплывали слова Кафки: «А если нападешь, я сделаю так, что он тут же умрет!» Почему Акутагава пропустил такие важные слова мимо ушей? Почему не обратил внимание на угрозу для Ацуши? Почему не поверил? Или в порыве ярости забыл про все на свете? Ноги тряслись от усталости, лёгкие горели в адском пламени, но мафиози бежал, позабыв про все это. Он быстро открыл входную дверь дома и позабыв обо всем помчался в комнату. — Ацуши, я вернулся. — он открыл дверь в комнату и увидел юношу, лежавшего на кровати не шевелясь. Выглядел он словно мёртвый: бледная кожа, закрытые глаза. С виду тело было уже окоченевшее и немного синеватым. Все, как Акутагава видел в самых страшных снах. Сердце пропустило удар, выпрыгнуло из груди и долго не могло встать на место. Глаза бегали из стороны в сторону. Рюноске не верил, не хотел верить… Он быстро сбросил плащ на пол и побежал к парню, встав перед кроватью на колени. — Нет, нет… Ацу! — все самые ужасные чувства сварились на мафиози лавиной. Он дотронулся до его лба, а затем взял руку в свою и пытался нащупать пульс. Хотя бы намёк на него, не переставая надеяться на лучше… Секунды длились вечностью, когда он изо всех сил пытался понять, жив ли его любимый человек или нет. В голове всплывали лучшие моменты с ним, заставляя сжиматься сердце с огромной силой. Словно его, как и Кафку, сжимает Расёмон со всей силы своими шипами и оно рвётся – медленно, очень медленно. И это больнее. Намного больнее… Но вдруг он увидел как медленно начала опускаться и подниматься грудная клетка. Почувствовал еле уловимый пульс, который становился сильнее с каждым разом. Акутагава обхватил его руку своими, сжимая её, целуя, наконец спокойно выдыхая. Он был готов кричать во всех голос, порвать себе нахрен глотку, выпустить оставшиеся в нем эмоции окончательно. — Боже… — пытался успокоится Акутагава. — Ацуши… — он медленно провёл рукой по его умиротворённому лицу, сдерживаясь, чтобы не поцеловать мальчишку во сне. Будить его не стал. Слишком много бессонных ночей он провёл и слишком много боли испытал. Оставалось только ждать, когда Ацуши проснётся и всё это время Рюноске был с ним. Держал за руку, разглядывал, представляя, как тот обрадуется, когда откроет глаза. Через несколько минут он позвонил Дазаю, рассказал что с Ацуши все хорошо, а тот поведал ему ещё одну радостную новость: Йосано, за оказанную помочь Ацуши и агентству, предложила Акутагаве попытаться излечить его от недуга с лёгкими, а все остальное они обсудят, когда Накаджима вместе с ним придут в агенство.

***

Ацуши начал медленно просыпаться только через несколько часов после боя. Боли как не бывало, а тепло вокруг придавало покоя. Тело такое легкое, словно пёрышком, облегчение навалилось на него сладкой волной. Но что это? Неужели умер? Он пытался что-то нащупать рукой по привычке, но понял, что ее сжимают в руке со всей силы. Неужели это Рюноске? Но слух его никогда не обманывает: «громкое» сердце, такое же, как и раньше. Такое же, какое слышал за дверью, кода Акутагава приносил ему пакеты с едой. Наконец, приподнявшись, он открыл глаза. Тут же от непривычки его ослепил свет в комнате, глаза долго не могли к нему привыкнуть но, сквозь пелену света, он увидел очертания Акутагавы, что спал крепким сном, сидя на полу, положив голову на кровать. В своей руке он сжимал руку Ацуши. Глаза были плотно закрыты а ресницы подрагивали во сне. Он выглядит таким спокойной и умиротворённым, будто находится в другом мире. И… таким красивым… Дыхание перехватило. На глаза нахлынули слезы, которые Накаджима быстро вытер. Он закрыл рот рукой, не переставая улыбаться. Он видит… Он всё видит! Ацуши сжал руку Рюноске в ответ, а другой дотронулся до его волос. Мафиози тут же открыл глаза, будто не спал вовсе, и наткнулся на блестящие желто-фиалковые омуты, полные жизни и любви. — Рюноске… — хрипловатым голосом начал Ацуши. — Получилось… У вас получилось! Он резко заключил в теплых объятиях ещё сонного Акутагаву, который еле понимал, что происходит. Но тут в нем что-то переклинило. Он отпрянул от Ацуши и взял в свои руки его лицо. Рассматривал до безумия красивые глаза, когда Ацуши не переставал улыбаться и смеяться. — Да, получилось. — сгладив ”острые углы” своего голоса, промолвил тот, приближаясь к губам Ацуши и заключая в недолгий нежный поцелуй, быстро проникая в рот мальчишки, но тут же отступая. Накаджима был весь красный, на глаза иногда проступали слезинки. Он сам потянулся ещё раз к Акутагаве за новым поцелуем, более страстным и таким желанным. Дыхание обоих перехватило, в животе взрывались победные фейерверки, парили бабочки. Оба парня не верили в происходящие, не верили, что это все не сон. Может они оба умерли и попали в рай? Если так, то пожалуйста, никогда не вытаскивайте из оттуда. Ацуши нежно прервал поцелуй, смотря тому в глаза. — Как я соскучился по тебе… как хотел увидеть. — улыбался он. — И ты видишь. — нежно улыбнулся Акутагава. Накаджима тут же покраснел, впервые увидев у Рюноске такую улыбку и такие ласковые глаза, полные любви. — Мне сказали, что ваш доктор поможет вылечить мою болезнь. Мы оба будем жить, Ацуши. Накаджима не выдержал. Он изо всех сил старался не заплакать, но скопившиеся эмоции наконец выплеснулась наружу. Тигр ещё кинулся в объятия Рюноске, чуть не упав вместе с ним с кровати, плача от радости. — Это замечательно! Не верится. Это не сон? — Если да, то пусть он не заканчивается. Никогда… — посмеялся Акутагава. — Ацуши. — он вдруг стал серьёзным, оттянул от себя мальчишку и посмотрел тому в глаза. — Да? — Ты… самое дорогое, что у меня было и есть. — по Акутагаве было видно, что он никогда никому не говорил таких слов. Ему было непривычно, очень неловко, но Ацуши понимал, что эти слова для Рюноске, да и для него самого очень важны. — Рядом с тобой я… чувствую себя живым и я… Но тут Накаджима решил мягко перебить его. — Я люблю тебя, Рюноске. Мафиози тут же залился краской, подавившись воздухом. Ацуши продолжил: — Можешь просто сказать эти три слова. — лаского улыбался тигр. На лице Рюноске вновь проскользнула улыбка. — Я люблю тебя, Ацуши.