Веяние Последнего Голоса: Слёзы и кровь | т. 1, ч. 2

      

***

      Речной воздух попал в лёгкие. Где-то далее по каналу возились рыбаки, что-то мастерили для лодки, стуча молотками. Кто-то грузил ящики. Дневная суета в доках. Наши герои вышли из канализационных туннелей Рифтена прямо на деревянную пристань канала. Спокойное течение плескалось почти у ног. Доски пристани приятно поскрипывали.       — За лошадьми? — спросила Серана, надевая капюшон.       — За лошадьми — утвердил Дова, вздёрнув свою сумку полную золота.       Вампир обрадовалась, и они пошли к деревянной лестнице, ведущей наверх, к рынку.              К обеденному времени на площадь подтянулся народ. Лавочники зазывали приобрести товар, кто-то договаривался о выгодной цене. Довакин и Серана неспешно виляли между людьми, держа курс к северным воротам.              Выйдя из города, в нос сразу попал запах конюшен, сена и лошадей. Подойдя к стойлам, Дова огляделся на наличие конюха – Хо́фгира не было.       — Наверное, он дома обедает — предположила Серана, любвеобильно оглядывая лошадь. Серая в яблоко, длинная белая грива и хвост, крепкая и сильная.       — Я схожу за ним. Ты со мной?       — Я тут подожду.       — Сейчас вернёмся — Довакин развернулся и зашагал к небольшому домику из сруба, стоящему прямо у конюшен.              Распахнув дверь, Драконорожденный оказался в скромном жилище: очаг, шкаф, дверь в спальню, у окошка стоял стол и стул, на котором сидел конюх.       — Приятного аппетита — обмолвился Дова с порога.       — Вот это встреча — с радостью удивился Хофгир Гроза Лошадей, бросив ложку в похлёбку и встав со стула.       — Давно не виделись, друг — Довакин снял перчатку и пожал могучую руку светловолосого норда.       — И не говори… Ты один? Где подруга твоя?       — Стоит в конюшне, присматривает себе кобылку — улыбнулся Дова.       — Что, лень ходить, да? — ухмыльнулся конюх, расчесав пальцами густые усы.       — Ха-х, силозатратно… Ну так что, продашь двух серых в яблоко?       — Жеребца и кобылу?       — Именно их.       — Почему бы и нет, сколько предложишь?       — Тысяча за каждую.       — Идёт.       — Та-ак…— подумал Дова, оглядывая домик. Он подошёл к столу, снял щит, положил сумку на стул. Из котомки вытянул мешочек с золотом от Делвина, от Векс, от Тониллы. Кошель от скупщицы пришлось раскрыть и перекинуть в сумку двести пятьдесят золотых.       К этому времени конюх стоял рядом, держа в руке два листка бумаги.       Убрав необходимую сумму, Дова завязал мешочек:       — Здесь две тысячи ровно. По пятьсот в тех, что поменьше, тысяча, откуда я убрал излишек. Лучше пересчитай, сумма то не маленькая.       — Я тебе верю. Держи документы — Хофгир протянул листки. — На жеребца и кобылу. Теперь они ваши.       — Спасибо — Довакин убрал документы в сумку.       — Пойдём, мне ещё запрячь их надо.       Драконоборец надел сумку и щит:       — Пошли.              Серана ласково гладила лошадь по шее, расчёсывала пальцами гриву. Грубый голос конюха заставил обернуться:       — Что, уже пригляделась? — Хофгир подходил к стойлу вместе с Довой.       — Да, мы успели познакомиться — улыбнулась вампир. — Назвала её Э́мили. Ей понравилось.       — Эмили? Хорошее имя — конюх прошёл в глубь стойла.       Довакин опёрся плечом о деревянный столб, сложил руки на груди, скромно улыбался.       — Давно я вас не видел, — раздалось из стойла — куда судьба занесла?       — Далеко на запад — соврал Драконорожденный. — Ох, и тяжело нам было… — его взгляд посмотрел на Серану – она немного поникла, перестала гладить лошадь. — Но мы справились. Вместе.       Серана оглянулась на Дову.       — Молодцы — Хофгир водрузил на лошадь коричневое седло, закрепляя ремни. — Вы дополняете друг друга, смо́трите спину.       — Это точно — Серана скромно вздёрнула краешек рта, глядя в чёрные глаза Довакина.       — Ты как тут? — спросил радостный Драконоборец.       — Потихоньку — конюх вновь удалился в глубь стойла. — Ухаживаю за лошадьми. Иногда выгуливаю их… Позавчера сменил подковы на новые, заказанные у Балимунда — Хофгир вынес ещё одно седло и положил на такого же серого в яблоко жеребца, принимаясь затягивать ремни.       — Хорошо выковал?       — Вот что-что, а с металлом он работать умеет… словно кузница у него волшебная.       — «Просто он добавляет огненную соль в угли…» — вспомнилось Довакину. — Волшебная это у Йорлунда Серой Гривы.       — А-а, Небесная кузня. Это да… Разок доводилось видеть это творение. — Конюх надел на коня удила и уздечку. Он взял ещё один комплект для кобылы. — Так что, куда вы теперь направляетесь?       — В Вайтран. Домой.       Серана сделала шаг назад от лошади, чтобы не мешать Хофгиру.       — Дорога домой – одна из лучших частей приключения — конюх начал надевать снаряжение на кобылу.       — Может быть — проронила Серана.       — Вы откуда возвращаетесь?       — Мы бродили по окрестностям, — отозвался Дова — было одно дельце. В Рифтен заскочили переночевать и навестить старых друзей.       — Я, вроде бы, видел вас вчера с утра.       — Возможно. Мы пришли в город с севера. — Драконоборец отстранился от столба и подошёл к Серане.       — А я всё думал, вы или не вы? В окошке особо не разберёшь…— конюх закончил со снаряжением. — Вот и всё.       — Спасибо, Хофгир — скромно улыбнулась Серана.       — Опробуешь? — норд отряхнул руки и протянул ладонь.       — С удовольствием — принцесса приняла жест и ловко очутилась в седле.       — И как?       — Отлично, словно под меня делали — вампир немного поёрзала, усаживаясь поудобнее.       — Это хорошо.       — Спасибо тебе, друг — Довакин вновь пожал руку конюху. — За всё.       — Вам спасибо, что навестили. Приятной поездки. Не забывайте старину Хофгира.       — Не забудем — улыбнулась Серана.       Довакин оседлал коня, сказав Хофгиру:       — Ну, ещё свидимся.       — Разумеется.       Драконорождённый легко пришпорил коня и тронулся вперёд, к дороге.       — До свидания — улыбка не пропадала с лица Дочери Холодной Гавани.       Конюх молчаливо помахал рукой.       Серана несильно хлестнула поводьями и поехала вслед Довы.              Выстроившись с ним вровень, она спросила:       — Как мы собираемся добираться до Вайтрана?       — Через недавно открытый путь мы не поедем – там слишком крутой спуск. Предлагаю сейчас объехать Рифтен и от южных ворот поскакать прямиком до Вайтрана.       — Через Айварстед?       — Нет, повернём направо у Тревской заставы. А там спокойно спустимся до той развилки, где мы искали срез.       — Хорошо.       Довакин кивнул и дёрнул поводья, повернув направо, в сторону леса.              Огибая город под высокой каменной стеной, вскоре они оказались у южных ворот. Металлические копыта начали звонко отстукивать о каменную дорогу. По правую руку открывался вид на большое озеро, в центре которого находился остров с большим поместьем Златоцвет. Небольшие рыбацкие лодки спокойно качались на лёгких волнах. Рифтенские доки бурлили активностью. Солнце красиво пустило дорожку по воде.       — Ну, что, дорогая, — риторически спросила Серана свою лошадь, погладив по шее — хочешь размяться?       Эмили радостно фыркнула.       — Я тоже так думаю. — Принцесса пришпорила кобылу, хлестнула поводьями и помчалась вперёд.       Довакин ухмыльнулся и поскакал вслед.              Дорога огибала озеро. Засыпающие берёзки строились аллеей, валко махая золотыми листьями. Чёрно-белые стволики быстро проносились мимо. Осенний лес уже был готов к предстоящему снегу. Где-то в глубине леса слышались завывания волков. Серые горы возвышались забором над оранжевым ковром леса. У местной лесопилки Серана перешла с галопа на спокойную рысь. Дова нагнал любимую и выстроился вровень. Лошади активно дышали.       — Неплохо проехались — отметил Довакин. — Рад, что ты не разучилась держаться в седле.       — Мамины уроки дают о себе знать.       Он улыбнулся.       — Дов, я всё хотела спросить тебя…— Серана слегка замешкалась — Почему ты вступил в Гильдию? Разве тебе нравится красть и подставлять кого-либо? Для меня это странно – благородный защитник Скайрима хитро обворовывает его. Какая-то… не состыковка.       Довакин задумчиво нахмурился, посмотрел в никуда:       — Знаешь, я иногда задаюсь вопросом, зачем это делаю? Воровать у простого народа то ещё дельце… Нет, я не получаю удовольствие стягивать медальоны у ротозеев и чиркать в конторских книгах. “Тогда, для чего?” – спросишь ты…— он замолк на секунду и оглянулся на вампира — Для Гильдии… для тех людей, которые готовы положить свои жизни ради неё: Бриньольф, Векс, Делвин и многие другие. Золотые монеты меркнут своей ценностью перед дружбой. Мне посчастливилось познакомится с этими людьми, стать близкими друзьями, возглавить их организацию. Я всегда знаю, что они помогут в трудную минуту, поддержат. Я вытащил их из ямы неудач, поставил на ноги… Видел, как разгорается огонь в их глазах… Но Гильдия требует действий, понимаешь? Небольших, но важных. Алчных, но необходимых… Без неё мне не удалось бы воплотить мечту. Без неё у меня бы не появилось столько друзей и связей… но без неё Скайриму было бы спокойней — Довакин виновато опустил хмурый взгляд. — Это понимание выявляет моё лицемерие… но в моих силах смягчить влияние Гильдии, сделать его менее разрушительным – где кто-то теряет, кто-то получает. В этом случае получаем не мы, хоть и имеем процент, – получают владения, они развивают города и деревни. С помощью Гильдии я хочу искупить наши злодеяния… Пока что мне это удаётся. И я рад, что меня поддерживают, что у меня есть сторонники… что я не один… Я даже не представлял, во что обернётся одна случайная встреча на рынке Рифтена.       — Что за встреча? — искра любопытства прозвучала в её вопросе.       Дова посмотрел на принцессу:       — Подошёл ко мне один человек с длинными рыжими волосами и предложил необычную работёнку: украсть кольцо у ювелира Маде́зи и подкинуть его торговцу Бранд-Шею... Не знаю почему, но я согласился. То ли от нестандартности ситуации, то ли от интереса, то ли от недалёкого ума… В итоге кольцо “потерялось” – не хотел подставлять невинного, а денег у меня на тот момент было не особо много.       — И, что сказал этот человек?       — Что его организацию преследуют неудачи и предложил посетить “Буйную флягу”.       — Постой, это… не Бриньольф ли случаем?       — Он самый — улыбнулся Дова. — Так я и познакомился со всеми остальными.       — И, тебя сразу приняли в ряды?       — Нет, мне сразу выдали первое вступительное задание: обчистить поместье Златоцвет.       — Это, которое вон там, на озере? — Серана условно показала пальцем назад.       — Именно оно. Нужно было выкрасть из сейфа купчую на это поместье и сжечь три улья. Звучит просто, но эта была ещё та задачка. Мне удалось решить её, прокравшись по канализации внутрь и умыкнув обратно по воде. Все удивились моему успеху. Векс даже позавидовала…       — Талантливый человек талантлив во всём — сказала она с ноткой сарказма.       — М-да уж…       — И, что было дальше?       — Прошлый глава Гильдии, Мерсер Фрей, вдохновился моим “талантом” и выдал новое поручение: “сменить” владельца медоварни Хо́ннинга… Тёмное дельце, конечно… Нет, я не убил его, пришлось подставить, но таковы были указания от ярла Мавен Чёрный Вереск; против её воли лучше не идти.       Потом мы вышли на след некой данмерки Карли́и – она убила позапрошлого Гильдмастера, Галла. Я с Фрейем отправился на её поимку. Оказалось, что всё совсем наоборот – это Мерсер убил Галла, подставил Карлию и на протяжении двадцати лет обкрадывал Гильдию. Я помог данмерке восстановить её имя с помощью дневника Галла, и мы вместе с Бриньольфом отправились на поимку предателя. А дальше всё завертелось с невероятностью: чтобы убить Фрея, Карлия заверила меня и Бриньольфа заручиться поддержкой Ноктюрнал и стать Соловьями – хранителями и тайными стражами этой даэдрической принцессы. Другого пути не было, и мы дали клятву.       — Значит, ты последователь Ноктюрнал? — некая неприязнь и сомнения взыграли в груди девушки.       — Как бы да, но, сказать по правде, я бы с радостью отказался от этого сейчас, но тогда я не смог избежать всех этих клятв – выбора не было... или он был, просто мы с Бриньольфом недостаточно открыли глаза… Неважно. С Мерсером мы покончили давно и необходимость в подобных обязательствах перед даэдра исчезла.       Серана задумалась. В словах Довакина было что-то схожее с её мыслями, что-то знакомое и тревожное – отголоски прошлого и тех волнений.              * 19-е Вечерней звезды, начало 2Э       Поздний вечер. Огонь в камине мягко освещал мрачную комнату из камня. Зажжённые свечи на большой металлической люстре почти не давали освещения. В левом углу от камина разместился огромный комод, в правом небольшой диванчик. Пахло сладковатым вином и виноградом – яства стояли на небольшом столике между двух кресел; кресла повёрнуты к огню. Мягкая бордовая обивка, тёмное дерево, удобная спинка, небольшие подушечки – единый стиль в мебели. Вале́рика сидела в правом кресле, держала в руке бокал с вином. Её чёрное платье почти сливалось с тьмой позади. Золотой перстень на правом безымянном пальце отблёскивал. Две массивные култышки на макушке матери украшались золотыми спицами и жемчугом. Её лицо было уставшим, морщинки у глаз придавали сонливости.       — Мам — тихо обмолвилась Серана. Сердце в груди болезненно стучало от волнения – принцесса готовилась к этому вопросу, обдумывала. Пальцы обхватили и сжали мягкий подлокотник кресла. Недавно выпитое вино как-то не сроднилось внутри, стало тяжёлым. Сладкое послевкусие всё ещё ощущается во рту.       — Да? — голос матери был спокоен. Она не увела взгляд от огня.       — Я переживаю и волнуюсь о завтрашнем… Неужто эта церемония обязательна?       Валерика обернулась к дочери, мамины голубые глаза хладно сверкнули:       — Серана, это не вопрос выбора. Предстать перед нашим Богом – величайшая честь, которую мы можем только пожелать.       — Знаю…— поникший взгляд дочери опустился на собственный бокал с красным вином. Сердце издало гулкое эхо отчаяния.       — Я вижу в тебе сомнение.       — Просто… почему это необходимо? Мы же и так ему поклоняемся. Разве этого недостаточно?       — Мы не должны стоять на месте, дочь моя. Дар Молага Бала облагородит нас, мы станем нечто большим, нечто могущественным. Приблизимся телом и душой к Божественному.       — Но… если я не хочу?       — У нас нет другого пути – это наше предназначение. Пойми это.       Девушка тяжело вздохнула:       — Попытаюсь…       — Хорошо. — Валерика медленно облокотилась на спинку и сделала глоток. — Вот увидишь, дочь, дар принесёт нам благо. *              — Серан? — Довакин заметил смуту в её выражении лица.       — У тебя есть идеи, как разрушить эту клятву? — она взглянула серьёзно, словно спрашивала сама себя.       — Нет. Пока нет. Я ещё не обдумывал этот вопрос серьёзно, но таковой в планах имеется.       — Понятно…— краткий ответ увяз в задумчивом молчании.              К этому времени всадники свернули направо, миновав Тревскую заставу. Дорога начала свой длинный спуск по прямой. Отсюда открывался вид на гейзерный Истмарк. Осенний лес остался позади; реденькие сосенки на обочинах тянуться вверх между скалистой породой. Горизонт режет прыгающая линия пиков гор; они втыкаются в ясное небо.       — Что-то ты совсем ушла в себя — подметил Дова, оглянув спутницу.       — Прости… Я просто…— мысли не хотели вылезать из головы, протискиваться сквозь горло — Твои слова потревожили давно забытое.       — Болезненное?       — Н-нет… Скорее неопределённое и волнующее.       — Неопределённо и волнующее было в Хьялмарке, когда я путешествовал один… Я тебе не рассказывал историю, как повстречал на тамошних болотах “чудище”?       — Нет — искорка интереса сверкнула в её голосе; Серана посмотрела на Довакина.       — Иду я, значит, один-оденёшенек. Вокруг туман, над головой даже лун и звёзд не видно. Талос знает, как меня туда занесло в такой-то час. Отовсюду стрекочут сверчки… ночью слегка похолодало – пар из ноздрей. Иду, пробираюсь сквозь кусты. Напряг зрение. Под ногами хлюпает вода. Глядь, огоньки горят, вроде как глаза. Я замер, в голове вскружился вихрь мыслей: кто это? Хочет ли зла? Как против этого сражаться? Сердце запрыгало безумно. Неопределённость сбивала с толку – ничего ж не видно. И стою я. Рука сама тянется к мечу, всё тело приготовилось к сражению. Кровь разогналась, силы прибавились. Всё внимание на огоньки. Я сделал решительный шаг вперёд, пальцы крепко сжали рукоять меча. Глаза не дрогнули, всё так же голодно пялились на меня зелёным светом. Я сделал ещё шаг… и ещё шаг…— он сделал нагоняющую паузу, посмотрел на Серану – её внимание захватилось историей. Довакин широко улыбнулся. — Глазами “чудища” оказались два светлячка. Они сидели на травинке, а после улетели, когда я подошёл слишком близко.       Принцесса мило хихикнула.       — Вот-вот… А я уже был готов к битве, всё. Прогонял Ту`умы в голове.       — М-да уж, — искренне улыбалась она — умеешь развеселить.       — А-то.       

***

      Массивные деревянные ворота закрылись за их спинами. Городской пейзаж Вайтрана принял парочку с распростёртыми объятиями. Главная дорога из каменной брусчатки тянулась вперёд, аж до торгового рынка. По обочинам стояли небольшие домики и лавки. Деревянные колонны и черепица, сказочные головы драконов на коньках крыш, маленькие и узенькие окошки… Всё такое родное. Добродушный народ неспешно ходил по улицам, среди них мелькали знакомые лица. Солнце приветливо светило в огромном вечереющем небе. Кузнец Адриа́нна Авени́ччи звонко отбивала молотком металл на наковальне; её магазин, “Дом воительницы”, располагался первым у ворот на правой стороне улицы. Сразу после лавки Адрианны стоял маленький “Дом тёплых ветров” – пристанище и скромное убежище великого героя Скайрима. Довакин тепло вздохнул, сердце радостно взыграло.       — С возвращением — обмолвился стражник ворот. Железный шлем с небольшими отверстиями для глаз. Чешуйчатая броня из дублённой кожи; она частично скрыта под оранжевой тканью. Кольчужные рукава, имперский меч на поясе, в левой руке деревянный щит с нарисованной головой коня – герб города.       Дова глянул на стража, радушно улыбнулся и кивнул в знак приветствия.       Наши герои направились к “Дому тёплых ветров”. Мимо них пронеслись дети – играли в ляпки всей оравой. Радость и беззаботность. Бутоны голубых горноцветов давно увяли у порога дома. Довакин распахнул деревянную дверь, железные петли скрипнули; пара зашла внутрь.       Мясной аромат и специи приласкал нос. В полу горел очаг, стреляя дровами, в котелке бурлил суп. Темноватый зал освещался огнём и свечами. Серана сняла капюшон. Вдали, за продолговатым столом, мирно обедала Лидия.       — Ох, — тут же встрепенулась хускарл: положила ложку, встала из-за стола — я не ждала вас так скоро.       — Но мы вернулись — Довакин снял щит и оставил у двери.       — Ты голодный? — Лидия оказалась у буфета, доставая с полки тарелку и ложку.       — Да, не откажусь — Дова снял шлем и направился в алхимическую комнату.       — Серана, не предлагаю, верно? — уточнила она, подходя к котелку.       Вампир вежливо мотнула головой.       — Хорошо — Лидия стала наливать поварёшкой суп в тарелку. — Куда ходили, что вернулись так быстро?       Серана села в кресло у огня:       — На восток, в Рифтен. До нас дошли сведения, что недалеко от города стоит Стена Слов.       — А-а, понимаю. И он, конечно же, захотел изучить Слово.       — Всё верно.       — Года идут, Дова не меняется — Лидия ласково ухмыльнулась. Понесла полную тарелку к столу.       — Что не меняется? — не расслышал Драконорождённый, встав на пороге алхимической. Его руки были без перчаток и сырые, он вытер их о багряное полотенце.       — Садись, ешь, мой тан — Лидия поставила тарелку на стол и уселась сама, продолжив поздний обед.       — Ага — Довакин присоединился к Лидии. Снял сумку и положил на пол. Вооружившись ложкой и ломтем хлеба, он принялся уплетать суп. Кусочки прожаренной оленины, морковка, варёная картошка, жаренный лучок, остренький бульончик с базиликом – вкуснота.       — Приятного вам аппетита — Серана встала с кресла.       — Спасибо — отозвалась хускарл.       Дова лишь кивнул – рот был полон.       Скромная улыбка озарила Серану. Вампир поднялась по деревянным лесенкам на второй этаж, скрипнула дверью в спальню Довы.       — Как ты? — поинтересовалась Лидия, осматривая тана целиком.       — Переживаешь о ране? — ухмылка украсила мужское лицо. — Всё нормально, даже не болит.       — Так срываться в путешествие после долгого лечения… Это безрассудно.       — Нормально — Дова сунул ложку в рот и заел хлебом.       — Не случилось бы чего…— хускарл тревожно вздохнула – смирилась. — Каковы у вас планы? День отоспитесь и вновь на подвиги?       Довакин сначала прожевал, а после ответил:       — Нет. Сейчас возьмём пару вещиц и съездим в Лабиринтиан.       — Куда? — удивилась хускарл; чёрные брови потянулись к верху. — В Лабиринтиан? Что вы там забыли?       — Надо кое-что проверить — спокойно отозвался он.       — Ну хорошо…а дальше?       — Обратно домой. — Драконоборец хлебнул супа. — Малость отдохнём перед предстоящим.       За окном что-то прошуршало.       — Предстоящим?..— Лидия не понимала; правая бровь оказалась выше. — Что ты задумал?       Драконорождённый загадочно улыбнулся:       — Ешь давай, а то остынет.       Лидия послушалась. Тишина разбивалась щёлканьем дров в очаге, стуком ложек о тарелки, прихлёбыванием.       — Мы, кстати, лошадей купили — обмолвился Дова. — Поэтому быстро вернёмся, через час или два. — Он съел последнюю ложку супа.       — Отличное приобретение, поздравляю. — Лидия встала из-за стола, взяв свою и его пустую тарелку. — Какая масть?       — Конь и лошадь – все в серое яблоко.       — И как они? — отозвалась воительница из алхимической.       — Резвые, бодрые, выносливые. — Довакин встал из-за стола и направился к лестнице. — Мы проскакали галопом от южных ворот Рифтена до тамошней лесопилки, и ничего – лошади практически не почувствовали.       — Это хорошо. Они у Скульвара стоят?       — Да — Довакин заскрипел по ступенькам наверх. — Кстати, спасибо за суп.       — Ага.              Второй этаж был скромным: дверь налево – спальня Лидии, небольшое пространство справа заполнено лишь тумбами, какие-то корзины, которые надо бы убрать, сотканный и длинный ковёр на полу, стены украшены парочкой сплетённых шестиугольников из разноцветных травинок, маленькая металлическая люстра над головой, горящие свечи на тумбе, дверь справа – спальня Довакина, она была чуть приоткрыта. Драконорождённый аккуратно вошёл в свою спальню. Серана сидела на кровати, рассматривала синюю маску драконьего жреца. Её раскрытая сумка лежала рядом на полу.       — Как раз её я и добыл в Лабиринтиане, — отметил Дова — когда искал Посох Магнуса. Того жреца звали… Мороке́и, что ли?.. А, — он тривиально махнул рукой — неважно.       Серана опустила реликвию в свою сумку:       — Я взяла все маски. Не хватает только Рагота.       — Значит, мы готовы?       — Да.       — Пошли — Дова развернулся и было вышел из спальни, как его остановил дрогнувший волнением голос Сераны:       — Постой…       Он обернулся, стоя на пороге.       — Прикрой дверь…— вампир тревожно одёргивала пальцами одеяло, смущенно смотрела вниз.       Довакин был немного обескуражен – Серана определённо что-то хочет сказать или сделать. Сердце повысило пульс, оно стало чувствоваться в груди. Дова послушно шагнул обратно в спальню и закрыл за собой дверь.       Девушка подняла сверкающие глаза, проронив:       — Дов, я тут размышляла…       — О чём? — чутко спросил он, приблизившись на шаг.       — Когда я разговаривала с Векс, то…— её глаза вновь опустились под тяжестью смущения и бушующего волнения. Серане было трудно продолжить, словно кто-то специально держал язык, не давая говорить.       Довакин сел рядом на кровать, накрыл своей тёплой ладонью её ладонь.       Серана взглянула на него:       — Она сказала, что нам одна дорога – к алтарю. — Вампир слышно дышала через нос, рассматривала чёрные зрачки любимого, их глубину, их бездну. — Ты… Ты думал об этом?       Довакин не смог сдержать рвущую улыбку радости. Его ответ был мягким, бархатным:       — С самого начала знакомства.       Вдруг, к моим губам прикоснулся мороз. Холодный, но нежный; леденящий, но чувственный. Мир угас – наши веки сомкнулись. И было ничего. Ничего, кроме её губ. Они трепетно притронулись к моим, облокотились хладной волной о грубые скалы; размягчили их… Сердце подпрыгнуло в груди… его стук отбивался в висках. Моё тепло согревало нас обоих: её ладонь потеплела под моей, её губы растаяли, увлажнились. Вспыхнувший жар внутри испепелял меня, хотел вырваться наружу… но не сейчас – рано, ещё рано. Наши губы наплывали и скользили друг о друга, прикасались, желали слиться в целое… Я не хотел, чтобы этот блаженный поцелуй заканчивался… Но буйство утихало и успокаивалось, а пламя угасало – прикосновения теряли силу, сходили на нет, тихо растворялись. Вскоре мои губы обветрились безжизненной прохладой воздуха. Я аккуратно поднял веки. Янтарные глаза смотрели на меня, прямиком в душу. Они горели чувствами, желанием. Сверкали Солнцем на закате, пылали раскалёнными углями… Я пленён ими навсегда… Великий Талос мне в судьи.       

***

      Кони фыркали и цокали копытами, отбивая булыжники дороги – наши герои уже давно миновали форт Греймур, двигаясь напрямик в древний нордский город. Ранние зимние сумерки поглотили день: небо окрасилось хмурой сиренью, слабый проблеск звёзд сиял искрами, полутень нависла над равнинами Вайтрана, укутав пожухлую округу в холодные тона. Они оба ехали молча – каждый радовался в собственных мыслях, чувствовал недавний поцелуй, вспоминал долгий взгляд в глаза и тот вихрь эмоций. С его лица не пропадала еле заметная улыбчивость; лёгкость и трепет порхали мотыльками в груди. Довакин посмотрел вперёд: одинокие зелёные сосны стояли у подножия чёрных гор, покрытых снегом, большие каменные глыбы выскакивали из-под земли, рассыпавшись по всему подгорью.       — Сомневаюсь, — начал Дова — что агент Талмора сейчас находиться в Лабиринтиане – они же не получали от Валмира отчёт о получении маски. Я думаю, что они даже не догадываются о гибели этого лжекапитана. Но, — он поднял указательный палец — всё равно стоит быть начеку – снежных троллей и ледяных приведений никто не отменял.       — Согласна — отозвался её милый голос.       Дорога начала убегать налево, обгоняла небольшой холм с Древним каирном нордов; курган был скрыт от глаз, ибо он углублялся в землю, но каменные столбы указывали о его местоположении. Прохладный ветер игрался средь иссохших прутиков и травинок, нагонял приближающиеся снеговые тучи, развивал белые гривы коней.       — Давай за мной — произнёс Довакин и дёрнул поводьями, свернув с дороги направо, начиная восхождение на пригорок.       Серана повернула за ним и спросила, блеснув глазами из мрака капюшона:       — Так ты знаешь, для чего конкретно эти маски? Что произойдёт, когда мы возложим все восемь?       — Что-то. Я не знаю, но любопытно…— Довакин о чём-то задумался, осматривая предгорный пейзаж.       Кони слегка замедлили темп, но продолжали подниматься к чёрным скалам горы. Земля под их копытами промёрзла, а жёлтая трава повалилась мёртвым ковром, среди которой встречались лысые проплешины, усыпанные камнями.       — В книгах Арканеума я нашёл лишь одно упоминание, что в Лабиринтиане собирались драконьи жрецы, чтобы обсудить что-то, какие-то вопросы. Жаль, что мало чего сохранилось с тех древних лет.       — Мне тоже довелось читать эту книгу, когда я была маленькой; она лежала на полке в маминой библиотеке…— Серана улыбнулась детским воспоминаниям. — Помню, как видела рисунок лабиринта Шалидо́ра в форме песочных часов и представляла это каменное строение: высокие стены, жуткий мороз, снег.       Довакин обернулся на неё, ответив:       — Твои представления верны – так и есть на самом деле.       — Ты был в лабиринте? — в её глазах вспыхнул огонёк интереса.       — Да. Я же исследовал этот город, перед тем, как возвращаться в Коллегию с Посохом.       — И, что? Он трудный?       — Нет, не особо. Просто…— Дова встретился затылком шлема о меховую лапу сосенки.       Серана ехидно усмехнулась.       — Просто…— Драконоборец отмахивался от веток — идёшь вперёд… и постоянно бормочешь себе под нос эту…— его конь выехал из сосновой засады — загадку: “Войдя дважды – выйди лишь единожды…— мужской голос стал более низким, цитирующим — Изменение приведёт тебя к Разрушению. Только Иллюзии укажут путь к Восстановлению. Не колдуй, но будь околдован.” Помню аж до сих пор. — Довакин огляделся в округе. Они уже достаточно забрались наверх и теперь необходимо объезжать надувшуюся гору по правому боку, спустившись в некрутую низину. Дова дёрнул поводьями направо.       — Действительно, вводит в раздумья…— Серана повела Эмили следом. — И, что это значит? Ты решил её?       — Ну да, перед входом в лабиринт давалось четыре посоха разных школ. Их нужно было применять к неким…“контрольным плитам” в правильной последовательности. То есть сначала посох Изменения, затем Разрушения.       Скакуны аккуратно начали спуск, виляя между вываливающихся из-под земли глыб, держась под длинной скалой горы.       — А потом Иллюзия и Восстановление?       — Да, — Дова внимательно смотрел под копыта коня — но там есть одна хитрость: после Разрушения идёт плита с Колдовством, но в загадке сказано – “Не колдуй, но будь околдован.” Надо пропустить плиту с Колдовством, пройти по открывшейся лестнице, и вновь зайти в лабиринт – “Войдя дважды – выйди лишь единожды”, помнишь?       — А-а…       — Во-от — Довакин приподнял указательный палец, осмотревшись по сторонам. — При повторном входе заместо Изменения и Разрушения будут Иллюзия и Восстановление.       — А Колдовство?       — А ты не дойдёшь до плиты с этой школой.       — Почему? — она удивилась.       Драконорожденный, не спустившись до самого низу, дёрнул поводьями влево, повернув коня к открывшемуся восхождению в междугорье. Таким манёвром, он обогнул большу́ю часть выпученной скалы.       Вампир не отставала.       Предстоящий путь был круче предыдущего подъёма, но благо он был прямой и не разгромлен тучей глыб. Лошади покорно взбирались.       — У Колдовства открывается некий портал — наконец ответил Дова. — Я зашёл в него и очутился на некой арене. Она была пустая, круглая, ограждённая неким магическим барьером. На меня тут же кинулся дремора-маг с призванными атронахами… Ох, и поджарил он меня тогда… но я с ним справился. После этого меня перенесло ко входу в лабиринт. С тела дреморы я снял золоту диадему с драгоценными камнями. Примерил на голову этот трофей и ощутил некие магические волнения внутри меня. Я опробовал что-то сотворить и понял, что заклятия стали меньше тратить магический запас. Так что вот такое испытание придумал Шалидор — подытожил Дова. — С того момента я могу с гордостью заявить, что являюсь настоящим архимагом, который прошёл древний обычай.       Серана радушно улыбнулась:       — Хвастун ты.       Дова лишь усмехнулся.       Приближающаяся тьма вечера тихонько подкрадывалась. Громадный пролом между горами-великанами уже был близок; сквозь него дул сильный ветер, он хлёстко облокотил холодом по лицу. Большое дерево лежало мёртвым на обочине.       — Я помню, — обмолвилась Серана — что Лабиринтиан раньше назывался по-другому… но, как?       Драконоборец нахмурился, шерстя закоулки памяти:       — По-моему Бромьунар.       — Да, именно так.       — “Северное королевство” с драконьего… Ты же там ещё ни разу не была?       — Конечно нет.       — И, каковы твои ожидания?       — Ну-у, большой древне-нордский город из камня. Массивные стены, курган… башни… лабиринт.       — Практически — улыбнулся он.       Кони забрались на вершину подъёма. Отсюда начинался затяжной спуск в негустой сосновый бор, покрытый белой скатертью зимы. Гора слева подпирала скалами редкий лес, а гора справа уступила ему свой слизанный бок. Под копытами начал хрустеть снег. Мрачно-синее небо потихоньку затягивается серыми облаками.       — А в Хьялмарке зима…— тихо обмолвился Довакин, выпуская изо рта пар.       — Скоро и до Вайтрана доберётся — обнадёжила Серана, вглядываясь в заснеженную даль. — Смотри, арка.       Громадная и высоченная арка Лабиринтиана пряталась вдали, за пиками сосен; она хмуро и сурово смотрела на бор. Её форма была треугольной с высокой колонной посередине, делящей надвое, выстреливая пикой вверх.       — Вижу. Мы почти на месте.       Всадники неспешно спускались с пригорка. Уснувшие сосны качались на ветру; их обвисшие под тяжестью снега ветви не двигались. Еловый запах еле улавливался носом. Из небольших сугробиков вырывались тонкие прутики облезлых кустов. Редкие снежеягодники мелькали багряными ягодками. В лесу хрустнула ветка – олень с ветвистыми рогами внимательно глядел на пришедших гостей. По мере приближения к арке, росло ощущение маленькости, беспомощности, собственного ничтожества, настоль каменное сооружение было огромным; оно служило условными вратами, разместившись в зауженной части, цепляясь за скалы обеих гор. Когда они проезжали под аркой, Серана приподняла голову. Не протоптанная дорога, покрытая тонким слоем снега, спускалась к следующей арке, такой же большой и внушающей. Сразу после второго массивного сооружения, тропа превратилась в лестницу из плит, приведя наших героев к невысокой стене из камня; в открытом проходе без ворот уже виднелись очертания “Северного королевства”. Довакин заехал первый, Серана за ним. Их взору открылось необычайно просторное небо, а под ним, у ног путников, распластался древний город из камня, застывший во времени, покинутый, омертвевший. Большая стена ограждала сооружения нордов, множество лестниц поднимались на разные уровни, каменные резные головы драконов украшали террасы, здоровенные колонны, арки. В центре, на небольшом дворе окружённого строениями, расположился курган в форме черепашьего панциря.       — Добро пожаловать в Лабиринтиан – самый крупный город древних нордов. И как, совпадает с представлениями? — улыбчиво спросил Дова, подъезжая к небольшой груде камней, справа от входа.       Её лошадь стояла на краю лестницы, а вампирский взгляд с восхищением рассматривал каждый закуток города, орошённого снегом:       — Это… впечатляет… Намного масштабнее и величественнее.       — Разумеется. — Довакин спрыгнул с коня, привязал поводьями к обломку скалы.       Серана вздёрнула шпоры, и Эмили спокойно зашагала к Дове. Вампир смахнула с седла, привязав лошадь рядом с конём.       — Идём? — спросил он.       — Да.       Пара спускалась с лестницы к центру Лабиринтиана. В воздухе витало ощущение опасности, не спокойствия… словно духи прошлого наблюдают за ними. Довакин почувствовал мурашки от затылка до пояса. Его правая ладонь лежала на навершии меча. Он осматривал каждый закоулок, прислушивался к шёпоту опустевшего города. Казалось, что их шаги раздавались на всю округу. Злобные статуи драконьих голов злобно открывали пасти, смотрели на явившихся чужаков. Чёрные пятна камня полукруглых строений выскальзывали из-под белой пелены снега. Темнота надвигающегося вечера предательски скрывала потаённые уголки.       — Второй раз я здесь, — прошептал он — второй раз я чувствую себя не в своей тарелке…       — Используй Шёпот ауры. Может, и есть кто рядом — спокойно отозвалась вампир, любопытно оглядывая округу.       — ЛааС Яа Нир. — Дова закрыл глаза. Через миг открыл, прозрев.       — Есть кто или что-нибудь?       Его голова завертелась по всем сторонам.       — Никого — спокойно выдохнул он.       — Отлично, значит не стоит волноваться о внезапном нападении снежных троллей.       — Но всё равно…— Довакин недоверчиво убрал руку с меча.       Они спустились к кургану. Вход был с противоположной стороны, поэтому пришлось обходить “панцирь” слева, ибо справа был завал из груды обломков. Небо стремительно темнело. Маленькая келья, похожая на колокол, находилась у обочины; рядом стояла полуразрушенная башня, стражем охраняя маленькую подругу. Дорога разделялась надвое: вперёд и направо. На распутье находилась возвышавшаяся огромная площадка. Дова свернул направо и резко развернулся к кургану. Вход был прямым, словно от каравая отрезали корку; над ним развивались синие ткани с голубыми узорами, похожие на знамёна.       — Мы пришли — Довакин нырнул в темноту кургана.       Серана последовала за ним.       В центре круглого строения находилась большая цилиндрическая комната с вертикальными окошками, чтобы зайти внутрь, необходимо обойти комнату по огибающему коридору под скошенной крышей. Сугробы забивались в углы комками. Груды мусора: осколки ваз, обломки камня, поломанная металлическая мебель, пустые чаши для угля опрокинуты. Свет свечи осветил коридор и прикрепился у головы Драконоборца. Громоздкий каменный стол стоял заметённый снегом. С круглых решётчатых окошек, разместившихся на скошенной крыше, свисали сосульки. Пара продвигалась дальше по коридору, пока не дошла до арочного входа в комнату. Внутри была разруха: пузатые вазы поломаны на пополам, груды каменных обломков, деревянных балок, керамических урн. В дальнем конце комнаты находился полукруглый подиум с треугольной стенкой, украшенной резьбой; на её вершине и у пола красовались три каменных черепа драконов, которые покосились и обвешали от влияния времени. Между черепами, на скосах по обеим сторонам треугольной стены, находились бюсты; некоторые кривые, какие-то вовсе раскололись на куски, каких-то и вовсе не было. Из положенных восьми, на алтаре более-менее пригодными оставались лишь пять. На подиуме, прислонившись спиной к стенке, лежал безголовый скелет, его череп лежал у расставленных ног, из рёбер торчал зелёный о́рочий кинжал; чёрная кровь, оросившая подиум, очень давно запеклась.       — Ух ты, — слегка удивился Дова — в прошлый раз мертвеца не было… Может, Талмор приложил к этому руку? — Он подошёл ближе к скелету. — Хотя кинжал орочий… Хм-м…— его взгляд блуждал по костям, пока не наткнулся на замызганную кровью деревянную маску, лежащую у правой руки скелета. Дова поднял её, и она была точь-в-точь как маски драконьих жрецов: резная, выявленные скулы, узкие прорези для глаз, блеклый отблеск магического зачарования. — Смотри-ка — он показал находку Серане.       — Значит, их девять — вампир скрестила руки на груди. — И, как мы будем вставлять маски, если для них нет бюстов? Тем более, когда объявилась девятая.       — Я думал поставить их на свои места. — Довакин обернулся к резной стене — Но вот разломанные не учёл…       — Именно. — Серана вздохнула. Она оглянулась в округе, но что тут можно найти? Мусор, да и только. Вне кургана взвыл ветер; до чуткого слуха девушки донёсся шелест бумаги. Её вампирский взгляд мигом уставился на источник звука – листок бумаги застрял под маленьким камнем. Принцесса взяла листок в руки, развернула, написанный текст был разборчивым.       — Смотри — она окликнула раздумывающего Довакина, показала ему свою находку.       — Читаемо? — мужчина был хмур и краток от размышлений.       — Да.       — Прочти.       Серана обратила взор к написанному:       — …       “На первый взгляд, работёнка была проще некуда. Мы с Гроз занимались такими вещами тысячу раз. Какому-то идиоту-бретонцу нужна охрана для перехода через горы. Отлично. Лёгкие денежки.       Понятное дело, он всю дорогу достаёт нас этой своей проклятой маской. То-то смеху было, когда Гроз её с него сорвала и нацепила на себя – а он стал грозиться, что нам не заплатит. Да только места́ там не такие, чтобы в одиночку гулять, это он быстро сообразил и больше глупостей не болтал.       В общем, добираемся мы до места, там он роется в каких-то бумажках, что-то бормочет себе под нос – как будто не мы с Гроз десяток вонючих троллей пришибли, чтобы его сюда дотащить, – а потом, без всякого предупреждения, р-раз. Надел на себя маску и исчез. Только что я его придушить мог одной левой, как вдруг его и след простыл.       Сидели мы там с Гроз и голову ломали, что же делать. Потом она барахло стала собирать, чтобы домой возвращаться, – и тут он оп-па, возвращается, с маской в руке. Умоляет нас не уходить, просит подождать, мол, он нам за это и платит. — Серана перевернула листок. — Потом опять маску на физиономию натягивает и пропадает. Я и раньше плащи-невидимки видел, но тут другое – я пару раз кулаком туда ткнул, пусто. Ни во что не попал.       Затем он опять появляется, говорит, что ему нужно ещё время. Что-то там ему надо понять про другие маски – и опять пропадает. Это было вчера, и мне уже надоело сидеть тут, маяться дурью и самому себе письма писать. На рассвете мы двинем домой, и клянусь Азу́рой, если он вернётся, я его ножом ткну, чтобы больше никуда не сбежал. Мы с него мёртвого больше добычи возьмём, чем он нам живой заплатит. Но маску брать не станем. Пусть валяется тут и гниёт, вместе с ним и с троллями.”       … — девушка подняла глаза на Довакина, тот молчаливо держал маску в руках и глядел на неё, о чём-то думал.       — Попробуем? — кратко донеслось от него.       — Мне кажется, у нас нет иного выхода. — Дочь Холодной Гавани положила листок в наплечную сумочку.       Довакин снял с головы шлем, прохлада сразу укутала макушку, расползлась по голове. Чёрные волосы до плеч развились по слабому ветру.       — Подержи-ка — он протянул шлем Серане.       Принцесса подошла к нему, взяла головной убор в две руки.       Драконоборец развернул маску внутренней стороной к себе, оттянул лямку, чтобы надеть на голову.       — Подожди…— вновь остановила его девушка.       Он обернулся к ней с вопросительным взглядом.       — Мы не знаем, что будет, когда ты наденешь её, поэтому…— Серана хрупко поцеловала Довакина в губы.       Мужчина озарился радостной улыбкой:       — Не переживай, я вернусь к тебе. Засекай минуту. — Счастливое лицо скрылось под деревом маски.       Миг и маска растворилась в воздухе, как и сам Довакин. Просто исчез в никуда. Лишь холодные стены кургана, каменные черепа драконов… рогатый шлем, зажатый в ладонях. Серана смотрела в пустоту, где он был еще мгновение назад. Стояла и считала про себя: «один, два, три, четыре…» – секунды покорно отбивали ритм… Вот уже прошло десять… двадцать… тридцать. Внутренне чёрное чудище беспокойства, скрытое внутри сердца, начало выползать наружу – Серана начала волноваться. Переживания в голове стучались о нерушимый звон секунд. «Сорок семь, сорок восемь, сорок девять…» Надежда стойко защищала её спокойствие и хладнокровие. «Пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят пя…»       Перед глазами внезапно появился Дова, держа в руке маску. Его лицо до сих пор улыбалось:       — Я же обещал вернуться.       Грузный камень упал с груди Сераны, раскололся и разрушился. Она облегчённо выдохнула. Радость вспыхнула внутри.       — В общем, — начал он — надеваю маску, в глазах потемнело. Открываю веки, и вижу, что стою один в этой же комнате, но изменённой: она была чистой, убранной, ухоженной. Чаши горят, все бюсты на месте, драконьи черепа ровно стоят. Тепло и уютно, словно действующее помещение. Эта маска явно отлична от всех остальных.       — Так значит, что?..— принцесса немного растерялась.       — Смотри, сейчас переложим все маски ко мне в сумку, я надену деревянную, вложу каждую маску в бюст и, если что, сразу вернусь к тебе.       — А, не проще ли тебе взять мою сумку, чтоб не перекладывать?       — Мало ли чего, Серан. Что-то странное со всем этим. Не хочу оставлять тебя без снаряжения.       — Ну хорошо. Давай сложим. — Вампир отдала ему шлем и сняла свою сумку.       Драконоборец взял щит в левую руку, держа шлем с маской во второй, и обернулся спиной к любимой.       Та распахнула свою котомку, груда различных по материалу реликвий жрецов светилась зачарованием в темноте. Серана открыла его сумку, начав перекладывать артефакты:       — Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Всё. — Дочь Холодной Гавани закрыла сумку Довакина.       — Отлично — он протянул ей обратно шлем. — Жди, я скоро.       Серана взяла его головной убор.       Драконорождённый подмигнул и скрыл лицо под деревянным артефактом. Мир вновь начал чернеть.              Тепло смыло прилипчивый холод, окутало одеялом. Комната потускнела, её освещали лишь две чаши с углём, расположенные по бокам алтаря. Под ногами расстелился синий ковёр из ткани. Довакин сотворил Свет свечи, и маленькая звёздочка повисла над головой. Вокруг было чисто и убрано. Большие железные шкафы, целые урны и вазы, два больших сундука, каменный пьедестал. Алтарь был в порядке: все восемь бюстов стояли, как в строю, верхняя и две нижние головы драконов ровно прикреплены к своим местам.       — Так — Довакин подошёл к бюстам, сел на одно колено, положил щит, снял сумку. — Та-ак, — оглядывая кипу переливающихся масок в котомке — пойду слева направо. Вольсу́нг — Дова вынул корундовую, с красными магическими переливами и вложил в самый левый бюст. — Воку́н — холодная сталь и синяя магия. — Ота́р — болотно-зелёный очищенный малахит с жёлтыми разводами, покрытый белым зачарованием. — Мороке́и — белый металл, подобно серебру, голубое свечение. — Раго́т — ярко-травянистый орихалк, зелёный блеск. — Накри́н — чёрный эбонит и зачарование, подобно огню. — Хевнора́к — ржавое железо с алым свечением. — И последний – Кро́сис — Драконорождённый вставил в оставшийся бюст маску из латуни и железа, блестящую зелёной магией, и сделал несколько шагов назад… Что же случиться?       Каменный череп дракона, возвышавшийся на вершине алтаря, раскрыл свою зубастую пасть. В тени сверкнул золотой блеск десятой маски. Она была отлична от остальных: лоб не украшен узором, вместо рта чистая поверхность, а из скул торчат два золотых бивня.       — Ох ты, значит, их всё-таки десять. — Дова аккуратно достал её из глотки черепа, начав разглядывать — видимо, самая главная. Вождь. Военачальник среди всех жрецов… “КОНаРИ́К” – на драконьем. Может она так и называется… Ладно, пора возвращаться к ней, а то, небось, переживает. — Драконоборец положил маску-Конарик в сумку, кинув в неё остальные восемь. Вогрузив на плечо котомку, взяв щит с пола, Довакин стянул с лица деревянный артефакт.              Бодрящий холод ударился о кожу. Окружающий мрак начал рассеиваться Светом свечи. Вновь в округе виднелись груды обломков, разрушенный алтарь, безголовый скелет, мой шлем и Серана, сидящая без капюшона на каменном полу и обнимающая колени.       — Дова? — вампир подняла заплаканные глаза, резко встала на ноги, подпархнула к нему, заключила в сильные объятия, прижалась всем телом.       — Ох… — мужчина почувствовал давящую боль, настоль крепко обхватила принцесса. — Ты чего это?       — Прошло больше двух часов, — она всхлипнула — я думала, что больше не увижу тебя… что ты исчез навсегда. — Бусинки слёз стекали по костяным пластинам его брони.       — Двух часов? — Дова не поверил услышанному, обнял её в ответ, укрыв щитом.       — Больше — жалобно упрекнула девушка, шмыгнув носом.       — Ну дела-а… Мне казалось, что прошло не больше пятнадцати минут.       Дочь Холодной Гавани не ответила, лишь уткнулась носом в его плечо.       Всё погрузилось во мрак – время заклинания света окончилось. Тишь развивал свист холодного ветра. Через окошки крыши неслышно падали редкие снежинки. Небо затянулось чёрной серостью туч; зимний вечер разыгрался во всю силу. Дова неспешно поглаживал любимую по спине, прислонился губами к её холодной макушке. Он прошептал:       — Не бойся, я рядом. Всегда буду.       — Я не смогла сохранить спокойствие – беспокойство и волнение разъели меня изнутри, я потерялась, забилась в угол. — Серана смогла смягчить мёртвую хватку. — Сходила с ума… Время тянулось вечностью, мучением, слезами отчаяния…       — Я всего лишь вложил маски в бюсты, забрал десятую, сложил всё обратно и сразу к тебе.       — Я верю, просто… Я не была готова. Тревога утащила меня в бездну… не смогла ничего сделать, преодолеть её.       — Ничего-ничего, меня вылечили, теперь моя очередь выхаживать.       Серана подняла голову, взглянула в черноту мужских глаз, сомкнула свои веки… нежно прикоснулась губами к тёплым устам. Довакин дышал тихо, глубоко, выдыхая растапливающий пар из носа. Его губы были обветренные, грубоватые, слегка шершавые. Ей это нравилось; она обволакивала их мягко, с осторожностью. Он отвечал тем же: ласково, согревая лёд вампирских губ, бережно без рьяной бури страсти – она была не к месту. Пока что.       Чуткий слух Дочери Холодной Гавани уловил приближающийся шум шагов, бряцанья снаряжения о металл. Она оборвала поцелуй, насторожилась, спросила, утирая влагу с глаз:       — Ты слышишь?       — Что? Нет.       — Сюда кто-то идёт — девушка распустила объятия.       — ЛааС Яа Нир — веки Довакина сомкнулись. Он открыл их спустя миг, оглянулся — девять силуэтов. Идут с юга, откуда пришли мы. — Мысли забегали тараканами. Взгляд бросился к шлему, с трудом разглядел его в темноте. — Серан, положи себе — Дова отдал ей деревянную маску, а сам направился к шлему, поднял и надел на голову. Шаги донеслись и до его ушей.       — Что мы будем делать? — в женских ладонях сиял лёд и электричество.       Драконорождённый думал пару секунд и ответил:       — Давай за мной. — схватив любимую за руку, он потянул её на выход из комнаты. В коридоре было хоть глаз выколи, но Дова ориентировался по скошенной крыше и окошкам в ней. Мужчина уверенно вёл девушку за руку, держась теней. Случайно наступил на осколок вазы, благо он впечатался в снег и не треснул. Драконоборец остановился за углом выхода из кургана; снаружи их было не видно. На улице слышались притихшие голоса, кто-то вытаскивал мечи из ножен, тетива луков туго натягивалась. Видимые красные силуэты разделились: четверо из них полезли на крышу кургана, остальные пятеро выстроились в шеренгу перед входом. Мир внезапно почернел – Шёпот ауры перестал действовать, но после зрение вернулось. В напряжённой тишине раздался громкий и чёткий голос:       — Мы знаем, что вы внутри — нотки надменности и ощущения контроля слышались отчётливо. — У вас есть то, что нужно нам. Сдавайтесь и даю слово, вы умрёте быстро без мучений.       — «Вот как? — подумалось Дове — интересный расклад. Нужно потянуть немного…» — мужчина обернулся на светящиеся глаза Сераны, они смотрели на него в ожидании команды, знака или слова. — С кем имею честь вести беседу? — громко отозвался он.       — Существует ли различие, от чьей руки пасть? — ответил голос с улицы.       — Разумеется. — Довакин увидел краем глаза, как в окошках крыши мелькают тени. — Когда вы сразите меня, я буду чтить память о вас в залах Совнгарда, как о великом воине, одержавшем победу над герем Скайрима.       Серана сжала его ладонь.       — Лесть не улучшит вашего положения – вы напрасно оттягиваете неизбежное.       Драконоборец отпустил руку любимой и неслышно вынул меч из ножен:       — Знаю, просто мне нужно было отдохнуть…— он кивнул Серане и применил дар Голоса — ТииД КЛО УЛЬ! — Время остановилось, укрыв глаза прозрачно-голубой пеленой. Маленькие огоньки начали вспыхивать вокруг, словно искорки звёздочек. Замершая Серана сосредоточенно нахмурилась, приготовилась к бою. Дова выскочил из кургана. Перед ним стоял застывший отряд талморцев: посередине юстициар в чёрно-золотых одеяниях, остальные четверо альтмеров сверкали стеклянными доспехами, мечами и щитами. Довакин сотворил портал Обливиона за их спинами. Обернувшись, он увидел, как четверо лучников в позолоченных эльфийских доспехах стоят на крыше кургана и высматривают искомые цели в окошки. «И вам подарок» — подумал Дова призвал второй портал рядом с лучниками. Пока драгоценные секунды Крика ещё действуют, он вскочил на крышу, в два шага подлетел к лучнику и нанёс поперечный удар. Кровь брызнула, но остановилась в воздухе. Чувствовалось, что Ту`уму осталось немного. Подбежав ко второму лучнику, Дова пронзил его шею окровавленным острием меча. Искры погасли, пелена с глаз пропала – время возвратилось на круги своя; кровь оросила снег, эльфийская голова со шлемом покатилась с кургана вниз.       — Кровь потечёт! — Лорд дремора вооружился двуручным даэдрическим мечом.       — Что за?..— Юстициар и талморцы обернулись.       — Наш господин будет рад вашей смерти! — второй дремора ловко снял здоровенный даэдрический меч со спины.       — Чт…? — не успел лучник среагировать, как массивное и зазубренное лезвие вогналось в золочёный бок.       — Р-р-ра-гх! — даэдрический меч прорубил юстициара. Из чёрных одеяний эльфа полились алые струи, замызгав белую пелену. Маг упал.       Сверкнула цепная молния – Серана подключилась, выйдя из темноты кургана.       Довакин спрыгнул с крыши, влетел в толпу талморцев с размаха меча.       Альтмер успел отразить атаку щитом.       Дова проскочил, встал спиной к спине лорда. Двое против четырёх.              Свист стеклянного лезвия.              Глухой стук о костяной щит.              Даэдрический клинок скрестился искрой.              Грохот молнии. Груда стеклянных доспехов повалилась на дорогу – мёртвый эльф дёргался в конвульсиях. Двое против трёх.              С крыши послышался женский крик:       — Боги, нет!..       — Обливион заберёт тебя! — дремора, словно палач, взмахнул мечом.       Скрежет эльфийского металла.              Утончённые лица эльфов сверкали злобными глазами из-под шлемов:       — Бойся Талмора!       — Да здравствует Альдмерский Доминион!       — Я сожру ваше сердце! — наперекор проорал даэдра и громоздко взмахнул мечом.              Эльфы увернулись, один из них протаранил щитом, второй блеснул стеклянным клинком.              — Госпо..дин-н…— болезненно пробормотал лорд и растворился в воздухе.              Ослепительная молния сверкнула в черноте наступившего вечера. Талморец, искрясь, бездыханно упал в ноги. Один против двух.              — Скоро все норды станут рабами Талмора! — выкрикнул женский голос из-за стеклянного щита.       Довакин перебрал пальцами на рукояти меча, покрепче ухватился за драконий щит.       Талморцы ждали его шаг. Ждали возможности. Не теряли хладнокровия.              Свист летящего сгустка льда.       Альтмерка умело перегруппировалась и отразила сосульку щитом. Лёд разлетелся в дребезги.       Дова подловил момент, сделал ловкий выпад вперёд.              Талморец умело заблокировал подругу щитом. Сталь и стекло заскрежетали друг о друга.              Эльфийка мгновенно махнула мечом, поддержав товарища.       Драконоборец успел повернуться спиной, укрыв голову. Резкая боль взвыла по всей лопатке. Правая лямка сумки рассеклась. Умелый разворот и костяной щит с размаху въехал по женскому лицу.              Шлем отлетел в сторону и альтмерка упала на спину.              — Ты слабак, смертный червь! — второй лорд дремора настал эльфийку чёрной смертью – вонзил грубый клинок в живот.              — Во имя Восьмерых, ты сгоришь! — яростно зашипел оставшийся талморец.       — Не сегодня — ответил Довакин, вдарил щитом, и размахнулся мечом поперёк.              Алая кровь брызнула фонтаном из шеи, эльфийская голова покатилась кровавым следом по белому снегу. Последний враг упал на землю.              Драконорождённый стоял, опустив меч. По лезвию стекали красные капли, оставляя резкие дорожки. Колотящееся сердце начало успокаиваться, дыхание приходить в норму. Лопатка пульсирующе гудела. Сумка неуклюже висела на левом плече. Он осматривал кровавое побоище на снегу, изрубленных талморцев, валяющиеся головы.       — Мы рады послужить нашему господину.       Довакин бросил краткий взгляд на дремору.       Рогатый чёрт отвесил краткий поклон головой и растворился в воздухе – вернулся домой, в Обливион.       — Дова! — раздался тревожный глас любимой.       Мужчина обернулся к ней с усталой улыбкой.       Серана подбежала к нему, в её сверкающих глазах виднелось переживание:       — Повернись спиной!       Дова послушно развернулся:       — Не переживай, пустяк — когда убрал меч в ножны, он чувствовал боль.       Вампир видела, как из рассечённой спины тихо лилась кровь, стекала по спине, по костяным пластинам, капала струйкой на снег.       — Сейчас-сейчас…— прошептала она трепетно, закрыла глаза – вспоминала заклинание. В изящной женской ладони вспыхнул жёлтый свет. Магия Восстановления заструилась светящимися лентами к ране, окутала Довакина. Тихий шелест и мелодичный звон лечебного заклятия действовал успокаивающе, веял умиротворением.       Подвывающий ветер гнал снежинки с чёрного неба. Лабиринтиан гудел мёртвым одиночеством, пустотой. Каменные сооружения безжизненно наблюдали за нашей парой. Довакин сотворил маленькую звёздочку над головой – белый свет выжег темень вечера в округе, осветив кроваво-белое поле брани. Пульсирующая боль потихоньку сходила на нет.       — Всё — кратко и жалобно донеслось из-за спины.       Дова развернулся. В белом свете заклинания, он увидел журчащие струйки слёз, стекающие по её щекам. Женские пальцы слегка дрожали, были замараны в крови.       — Серан, ну ты чего? — мягко спросил Дова.       Она безмолвно обняла его, вновь заковала в мёртвую хватку. Уткнулась лицом в грудь.       — Всего лишь царапина.       — Нет, не всего лишь. — шмыгнула носом вампир.       — Защитница моя, — Дова нежно погладил девушку по спине — оберег мой… Любовь жизни моей.       Принцесса подняла голову, янтарные глаза были влажные от слёз. Она закрыла веки и поцеловала своего избранника. Так аккуратно, с замиранием мёртвого сердца. Снежинки бесшумно ложились на её чёрные волосы, а морозный ветер лишь ласкал кожу. Их уста сплетались в одно, соединялись в целое, в единое. Он наплывал омывающими толчками тепла, она чувственно закусывала его нижнюю губу своим холодом – не хотела разъединять и упустить. Его томное дыхание через нос усиливало притяжение для обоих. Пульсация сердца ощущалась на кончиках мужских губ, передавалась ей. Влага холодных слёз размазывалась о их щёки. Звёзды рассыпались на тёмной палитре неба. Северное сияние буйствовало синими и зелёными красками. Один вопрос крутился ураганом в его голове. Именно тот, который он всегда хотел задать ей. Самое ли время?.. Наверное, да. Он с усилием смог оторвать себя от манящих вампирских губ. Серана раскрыла веки, слегка приподняв брови. Довакин глядел в её чарующие очи, в их блеск, их красоту. Громкий стук сердца слышался в собственных ушах.       — Серан…— шёпотом проронил он — ты выйдешь за меня?       Её лицо озарилось счастьем, губы сами потянулись в скромную улыбку, на глазах почему-то выступили слёзы. Она ответила лишь тихое:       — Да.