За толстым слоем стекла и вод

      Ему явно нужна встряска. Удар адреналина в голову, во время которого Мо не будут поглощать собственные мысли, вырывая потроха и переваривая их в желчи. Потому что в последнее время думы эти слишком тяжелые, слишком вульгарные и слишком… слишком… Шаню сложно справляться с этим в одиночку, но помощи просить не у кого. Его одолевает бессонница, его мучают кошмары, демонами врезаясь в картину нормальности и проигрывающие кадры прошлого. Тонкая ткань привычного и рационального рвется, и у Рыжика не хватает ни ума, ни сил, чтобы все восстановить.       Его блядская жизнь катится в никуда. Каждый раз, когда Мо думает: «Хуже этого уже ничего не будет!» и привыкает к тому дну, на которое угодило его существование, оно пробивает еще этаж вниз без предупреждения. Ему наплевать, сколько всего валится на щуплые плечи подростка. Если он не выдерживает перемены в жизни – его просто растопчет, и мир ничего от этого не потеряет.       Собственно, с этими мыслями Шань ложится в кровать, накрывается одеялом и долго лежит, не слипая глаз. Сон приходит ближе к будильнику, поэтому Рыжик его не слышит. Он просыпает смену на подработке. Информацию об увольнении ему передают из последних рук и желают всего наилучшего в жизни.       И если кто-то из вас скажет, что в жизни бывает много дерьма, и проще привыкнуть к его появлению, нежели постоянно расстраиваться из-за мелочей, то Рыжик достойно, не потеряв лица, пошлет вас всех нахер. Он выстраивает жизнь, ближе к «нормальной» долгие дни и недели, запариваясь то о подработках, то о ежедневном бесчинстве их змеиной группировки. Когда все, что так долго возводилось, утекает сквозь пальцы, это очень напрягает и злит.       И когда подходит последний день смены, после которой Рыжик с доброй душой пойдет искать новую работу и закрывать долги по учебе, чтобы вытянуть оценки хотя бы до стабильной тройки, он несказанно счастлив. Он навсегда забудет лицо того чешуйчатого пидора, который, как оказалось, рассматривает парня не более как пассию для своих извращенных, рыбных обрядов. Он может даже на прощанье нассыт ему в аквариум, чтобы эта зверюга никогда не думала так вторгаться в личное пространство нормальных людей!       Директор океанариума выставил ему под нос расписание следующих дежурств, составленных на основе расписания занятий Рыжика в школе. Мир уничтожил одну проблему, имя которой «нищета», чтобы вписать в эту строчку много новых поменьше. Рыжик не понимает, на каком основании они взяли на работу школьника, почему готовы платить столько денег и какого хуя они не принимают никакие отказы?!       А если Мо будет проебывать смены? А если разобьет дорогую вещь в музее и пошлет директора этого дурдома за такие условия труда? Что тогда!?       Поэтому Шань мечтает об этой встряске, как не мечтает никто. Выйти на улицу, взять где-нибудь железную трубу и раскроить чей-нибудь череп. Переломать чужие ноги. Выбить челюсть, чтобы человек до конца жизни питался через трубочку. И нет, Рыжик не так жесток, как его мысли. Просто за эти недели от его нервов уже не осталось ровным счетом нихуя. Даже меньше. Нервная система ушла в минус, подарив парню семнадцати лет тревожность, бессонницу и кошмары.       Шэ Ли, кажется, рад возвращению такого Рыжика – необузданного, дикого, срывающегося по щелчку пальцев. Рыжика, которого трудно приручить, но сам процесс увеселительный и жестокий. Змей не без улыбки приглашает этого пламенного парня обратно в команду, с одним лишь маленьким условием – чтобы к концу подростковой войны за территорию он потерял ровно половину крови, что бурлила в его организме.       Только половину? Как мелко ты плаваешь, ебливый мерзавец.       Драка начиналась за двумя высокими, но уже такими старыми и порушенными зданиями, что стоять под ними становится смертельно опасно, а крик в подъезде приравнивается к способу снести постройку. Это территория таких же пакостников и грубиянов, что покрывают тело пластырями, скрывая ссадины и синяки, и учатся на одни тройки. Мо не знает, как у них в остальном обстоят дела, но противники издалека выглядят такими знакомыми и на них похожими.       Все просто – выигрывает та команда, которая еще может стоять на ногах. Приз – территория проигравшей группы. Членов, участвующих в побоище, неограниченное количество. Методы драки – любые, если они не приведут к кончине пострадавшего. Вот и все. Если со стороны это выглядит слишком опасно для парочки школьников, то не стоит переживать – Шань участвовал в таких «общественных» мероприятиях много раз.       Это всего лишь встряска, не более. Повод, чтобы на мгновение вернуться туда, где ты не несешь ответственность за свой кошелек, где до тебя не доебываются люди-рыбы, где мать не переживает каждый вечер, наблюдая за падением твоей успеваемости.       На Рыжика первым нападает щуплый, мелкий парень, какого бить то рука не поднимается, но он промахивается, слишком медленно разворачивается к противнику и получает один резкий выпад ударом меж лопаток. Мальчишка падает на землю, охая от удивления, пока Шань толкает его ногой в бок.       Второй летит с арматурой и тут Рыжику приходится постыдно отступить, ожидая, пока кто-нибудь сломает ему обе руки, а он нанесет коронный по шапке. Третий бьет Рыжика по лицу так, что парень ощущает шевеление зубов. Он не смотрит на других, на все, что происходит дальше двух метров. Он махается кулаками так, как умеет и прилетает противникам по болевым точкам, особо туда не метя. Эти «другие» продолжают атаковать и, стоит заметить, дерутся они ничуть не хуже. Вся кожа Рыжика горит, голова пустеет, а кровь разгорается до состояния кипятка.       Идет носом и марает желтую футболку. Попадает в рот, окрашивая воздух металлическим привкусом.       Они все похожи на собак, дерущихся за старую, гнилую кость только для того, чтобы подраться. Уголком глаз Шань цепляется за образ Бао, что бьется со всеми этими типами с улыбкой, полной выбитых зубов. Трется постоянно где-то рядом с Шэ Ли. Может тоже педик, может Мо уже загоняется…       Дует прохладный ветерок и очередная узкоглазая громадина в цветастой майке втаптывает Рыжика в землю. Это случается так внезапно, что Мо и сказать ничего не успевает. На уровне инстинктов прикрывает голову и лицо от ударов, пытается в такой позе встать, а его снова втаптывают в ломанный асфальт парочкой ударов резиновых тапок. Это – лидер напавших придурков. Он пришел сюда, чтобы его поломать.       Ну точно. И как Шань сразу не прознает в размытом образе парня свой мгновенный проигрыш?       Перед глазами плывет, голова гудит, но гудит приятно – не ульем мыслей и страхов, а маленькой, незначительной гордостью за самого себя. Он такой классный. Он вынес четверых из поля боя, и получил столько свежих, долго заживающих ранений, что его мать, скорее всего, заставит обратиться в больницу или написать в полицию. «Мама, я не жертва обстоятельств, я – их зачинщик». Цветастое пятно продолжает бить в живот, в бока, в ноги. «Лишь бы не по яйцам» - ахает Шань, но спасать продолжает голову.       Шлепки и звериное дыхание сменяется истошным воплем, жалобным и хнычущим, что Мо усмехается. Вау, неужели кто-то из команды смог уложить этого гиганта? Рыжик пытается подняться, хватается за грудь и понимает, насколько тяжело дышать, а ноги отказываются слушаться. Перед ним, в полуметре, валится на колени тот самый цветастый громила, вопя что-то в асфальт и хватаясь за ухо.       Его рука… она красная. Красное падает на землю. Красное разлетается в разные стороны каждый раз, как парень трясет головой.       Над ним стоит Шэ Ли, держа в руках знакомый Рыжику нож, весь в крови. Между большим и указательным пальцем у парня висит… ухо. Большая часть уха, отрезанного за пару секунд. Сам Змей лыбится той самой дьявольской усмешкой, о которой Рыжик предпочитает не вспоминать. А парень между ними все еще кричит и корчится от боли. Половина ушной раковины летит в кусты – у Змея нет никакого уважения к чужому достоинству. Там, в кустах, кусок мяса сожрут черви, уличные кошки или птицы, а лидера мелкой группировки до конца времен будут звать «Ван Гог».       Змей подает руку Рыжику, но когда тот от нее отказывается, пытаясь встать самостоятельно, парень вальяжно хватает того за шею к самого основания челюсти и поднимает. Пальцы перекрывают сосуды. Становится тяжело дышать. Здесь хочешь-не хочешь, а поднимешься.       Часть людей с их банды сидит на разъебанной лавке и курит, весело переговариваясь. «Не свои» поднимаются с мест и, по воле победителей, сваливают восвояси. Теперь это не их теплое, нагретое гнездышко. Их петушиный дом разнесли змеи.       - Ты почти сдох. – улыбается Шэ, не убирая ножа. Он выглядит таким удовлетворенным, если не счастливым. Мо про себя подмечает, что его теория касаемо заболевания белокурого верна – этот черт насыщается чужой болью. И ему весело. Рыжик, побитый, изнуренный и весь в "собственном соку". Ему хорошо. Его голова пуста. Его больше не парит ни работа, ни русалки, ни деньги. Пусть хотя бы на мгновение все это исчезнет из его и без того отвратительной жизни.       - Я сегодня добрый. – Рыжик поднимает карие глаза с земли, тяжело дышит и глядит на протянутую ему руку. В ней черная, старая раскладушка, вся в крови. Парень не знает, кому принадлежит телефон, но, судя по тому, как аппарат буквально утопает в алой жидкости, раньше его владельцем был лидер чужой банды.       Живот болит. Голова тоже. Шань проходится кончиком языка по эмали, молясь всем богам мира, чтобы зубы остались целы. Боги его услышали.       - Этот телефон точно будет работать. Забирай. – Ли сужает расстояние между ними настолько, что Рыжик может уловить его дыхание и бьет паренька по груди этим самым телефоном, заставляя взять. Это воровство могут повесить на самого Мо. А зная Змея и то, какой он… змей, парень предпочитает отказаться от подарка.       - Или ты берешь телефон, или сожрешь половину уха этого паренька. – угрожающе шепчет Шэ и кладет раскладушку в руки Рыжика. Ну как тут откажешь! Мо сглатывает подступивший к горлу комок, чешет голову. Когда он пытается идти, то сам про себя подмечает, насколько сильно его штормит. Тошнит. Все тело ноет.       - Ты отвратителен, Мо. – хохочет Змей уже далеко от собеседника.       - Иди нахуй.       На следующий день по всему телевещанию разойдется новость дня: «В больнице скончался семнадцатилетний Чжоу Ченгле от массивного кровотечения и перелома нескольких ребер». И все начнется по кругу. Все дерьмо, пропитавшее его существование, будет и дальше расти, ожидая, когда же Рыжик сдастся и просто уйдет.

***

      - С возвращением. – безрадостно приветствует его Мао, не выходя из кабины. Теперь у его официально рыжего коллеги есть свой магнитный пропуск и свое место в их маленьком, рыбном мирке. Ли не призывает его радоваться. Просто работать. – Вау, да на тебе живого места нет.       Когда Джи увидела размалеванную в сине-фиолетовые оттенки рожу и шею сына, он кое как уломал ее не вызывать полицию. Сказал, что подрался с Бао, потому что тот такой идиот и отхватил. Женщина не поверила ни единому слову сына, но полицию вызывать не стала. У ее семьи только из-за них могут быть огромные проблемы.       Так что да, Рыжик выглядит, мягко говоря, хуево.       - Так как ты теперь работаешь официально, то разберись с расписанием. По нему проходит уборка в океанариуме. – даже в первый день отработки старик не был таким лояльным. Сейчас его голос тих и спокоен, а вся сила и энергия, готовая ломать горы и осушать моря, куда-то испарилась. Теперь перед Шанем сидит ни пример уважения или страха, а обычный дед, не способный выживать на пенсию. – И поздоровайся с коллегами.       В ночную смену, помимо Рыжика, выходили еще люди, просто сам парень не имел никакого желания с ними разговаривать. Они быстро заканчивали работу и ретировались в комнату персонала, откуда не вылазили до самого открытия «Фортуны». Теперь это его коллеги. Никакой разницы, если честно.       Расписание составлено по дням недели и графику генеральных уборок, но мыть три этажа подряд ему придется каждую смену. Теперь за это платят круглую сумму денег. Шань рад хоть каким-то деньгам, а здесь зарплаты на уровне взрослых, совершеннолетних трудоголиков. Он может сам оплачивать счета в доме. Его матери не придется тащить на хрупких плечах всю их маленькую семью.       Но теперь Рыжик обязан будет видеть черноволосого русала каждый божий день. И терпеть его нахальный, грубый характер. Уборщик достает инвентарь, разводит растворы и топает на третий этаж со шваброй наперевес и ноющими мышцами. В остальном ничего не поменяется. Время будет течь также, как оно текло две недели назад. График не сжимает горло, приходится вернуться в школу и мелькать перед глазами маленькой, злой тенью, что при случае нападет на любого, у кого есть зубы. Это ведь не сложно… правда?       Так почему у него без конца трясутся руки?       Шань не испытывал таких необъяснимых, противоречивых чувств с тех пор, как Шэ Ли продырявил ему ухо в детстве. Жизнь идет своим чередом, солнышко ярко светит над городом, птички блять исполняют серенады Бетховена, а его трясет как собаку побитую и голова раскалывается который день подряд. Телефон, что вручил ему Змей еще на площадке, лежал под матрасом в спальне, вычищенный, обработанный спиртом и перекисью. Рыжик подумал тогда, что у полиции не будет доказательств, что телефон принадлежал погибшему школьнику. Погибшему школьнику… Погибшему от рук Змея школьнику!       Мо домывает четвертый этаж, собирает с фонтана брошенные на удачу четвертаки и идет в курилку, всем сердцем желая, чтобы никого там сейчас не было. Те, кто работает здесь на постоянной основе, обожают отлынивать от дел в самых разных уголках океанариума. И пусть там курит одна лишь тощая женщина, с ней вдогонку может припереться и вся ее маленькая компания.       Комната оказывается пуста. Как вовремя.       Проплывая над всеми событиями и ощущая невесомость, незначительность собственной жизни и жизни других людей, Мо, мягко говоря, переживает за это. Парень не похож на мученика, страдающего за горе сотен и сотен людей, тогда почему приходит страх и сильная обида за всех тех, кто дрался там, на той злоебучей площадке тем вечером? Ему впервые хреново за то, что он надрал чью-то задницу.       А ведь Рыжику надо было просто спустить пар тем единственным способом, который он знал. Что в этом блять такого? Ох, чем чернее и глубже мысли посещали пылающую башку, тем сильнее хотелось утопиться в одном из аквариумов. Что ж это выходит, в самом деле? Шэ Ли- убийца, которому все сходит с рук. А Шань – соучастник в убийстве. Он ведь не сдал поганца в ментовку. Телефон жертвы, выключенный и вымытый до залитых плат, лежит под его кроватью!       Может сходить в участок пока не поздно? Пока сама ментовка не нагрянула к нему домой.       - Что случилось? – Рыжик поднимает голову от пенного месива в ведре и встречается с черными глазами Тяня, как обычно выплывшего на поверхность, едва свет на пятом этаже зажигается. У него такое строгое и хмурое лицо, что оно уже выглядит как лицо доминирующего оппонента. Шань игнорирует, отвечая тихо: «Да нихрена», мочит тряпку в ведре и идет к самому краю аквариума.       Как обычно. Все как и всегда на протяжении двух недель. Рыжик пытается отвлечься, но уходить от страшных картин в башке просто некуда. Они стоят перед глазами, как кадры старого кино. Ничего хорошего с Шанем и не случалось в последнее время, чтобы так яро припоминать это, сглаживая серо-черные картины произошедшего.       - Шань?       Хэ Тянь пока что по доброму пытается достучаться до друга, плывя то в одну, то в другую сторону, но пока из воды не выпрыгивает и за собой работника не тащит. Ах, ему явно недостает внимания и ответов.       - Рыжик!       Мо игнорирует его, как может, хотя этот голос уже переполняет черепную коробку – это его постоянное давление, его вторжение в личную жизнь парня, его проклятый интерес. Мо хочется взять швабру и черенком двинуть русалу промеж глаз с криком: «Оставь меня в покое!». Он рад тому, что Хэ не может ходить, как все обычные люди, и что для существования ему нужна вода. Был бы черноволосый человеком, он доставлял бы больше проблем, чем тот же Шэ Ли.       При одном лишь упоминании Змея, что сейчас, очевидно, зависает в своем пентхаусе, читая статьи «Как спрятать труп, если его уже нашли?» или «1000 и 1 метод раскрошить психику врага» и совсем не думает о новостях, о полиции, о наказании. У Шаня что-то скручивает в животе. Это не правильно! Ох блять, это настоящая катастрофа для парня. Ему нужно сходить в полицию. Ему надо закончить весь беспредел, что творится и что повторится много раз после этого. Седовласого маньяка надо посадить за решетку. Он…       - Мо Гуань Шань!       - Отъебись. – наконец отвечает он, сжимая до побледнения пальцев ручку швабры. – Ты можешь заткнуться хотя бы на пару минут?!       Или навсегда. Будет круто, если навсегда. Можно издалека увидеть, как лицо Хэ сменяется то на неуверенность, то мрачнеет, но абсолютно все эти эмоции идут против Шаня, разрушая последние крупицы самоконтроля. Честное слово, один придурок на улице, другой, точно такой же, только в аквариуме. Два блядских хищника, что впились в его шею, прогрызая сонные артерии. И как Шань не сдох еще с ними?! Сложно сказать.       Смилостивившись над зверем, что не может даже прикоснуться к поверхности пола, Мо меняет воду в ведре и проходится шваброй по кромке аквариума. И едва между ними остается пол метра, как русал, напрягая акулий хвост, выбирается из воды, присаживаясь на край. Хватает Рыжика за глотку и тянет резким движением к воде.       Ох блять, только не снова! Только не бассейн!        Но на этом все приостанавливается. Тянь ждет, когда тело под ним прекратит сопротивляться, окончательно упадет на вымытый пол и выдохнет всю злость и досаду в собственное размытое отражение. Боком парень прислоняется к мокрому, холодному боку человека-акулы и хочет отпрянуть как можно дальше. В русале силы достаточно, чтобы удерживать недовольного уборщика на месте, где-то рядом с хвостом.       - Отвали!       - Остынь. – тихо и слишком уж спокойно просит Тянь, расслабляя хватку. Но если Рыжик попробует выпутаться и сбежать, тиски сожмутся снова и последует уже более ожесточенный разговор. – Тебя трясет.       Если даже холодная, тупая рыбина читает его, как открытую книгу, то что говорить о матери, о Мао, о друзьях? Может сейчас, в этот самый момент все мотивы Рыжика написаны у него на лбу, и нет никакого смысла скрывать от окружающих пиздец происходящего? А если эти мотивы, еще по возвращению на район, прочитал сам Змей? И сейчас это он вызывает ментов в дом Шаня, в красках рассказывая, как рыжая бестия убила ни в чем неповинного школьника, сражаясь за территорию.       Это нечестно. Это подло. Это в стиле Змея.       Рыжик выпрямляется и садится на край в положении: «Я сдаюсь! Я никуда не свалю!», но рассказывать обо всем не спешит. Нужны ли русалу человеческие проблемы? Будет ли он думать, что Рыжик – последняя тварь и идиот, что влез не туда и получил заслуженно? Он не знает. Зато парень знает, что если это дерьмо будет и дальше скапливаться внутри его не слишком пригодного для этого тела, Шаня хватит психоз. Он полысеет раньше времени. Или, что еще смешнее, поседеет.       - Кто с тобой это сделал? – мягко спрашивает черноволосый, сохраняя контакт. Рука больше не сжимает шею Рыжика, но по прежнему водит кончиками пальцев по коже, по синякам и ранкам. Собеседник бьет Тяня по руке. Это помогло.       - Банда Ченгле. Мы… подрались.       - Почему?       - Потому что так велел Змей.       Эта территория, этот статус, эта власть нужна только Шэ Ли. Каждый извлек из драки то, что ему недоставало: Бао досталась признательность и любовь вожака их стаи (да этот гомик на все пойдет ради Змея, об этом никто не сомневался), Шаню – всплеск адреналина и проблемы, приглушенные хотя бы на пару часов, остальным – неизвестно что, но тоже нечто пиздецки важное. Змею досталось клеймо, которое теперь все обсуждают в школе, как страшную легенду. Никто не верил, что белокурый, богатенький парень смог так измарать руки, но все отчасти принимали историю за правду.       Рассказывая все детали последних дней, Шань не переживает, что Тянь кому-нибудь передаст информацию. Помимо войны за территорию, Рыжик не может не упомянуть увольнение из той кафешки, где он работал полгода. Опоздания в заведении не являлись чем-то удивительным – его коллеги-официанты, менеджер зала и даже повар хотя бы один раз за полгода приезжали позже положенного. Почему хозяин заведения уволил именно его?!       Масла в огонь подлил Хэ Чен, который взял Мо на работу без его согласия, да еще и настоял на том, что Рыжик все равно не найдет работы лучше, чем здесь.       Шань не упоминает только поцелуй, что состоялся с парнем, который в полтора раза больше него, так еще и наполовину рыба. Это воспоминание вспыхивает в череде событий, а вместе с ним вспыхивают и щеки Рыжика. Мгновенно хочется отстраниться и сбежать, не увольняясь даже и не предупреждая мать. Собрать вещи из шкафа, продать ебучий телефон, старую приставку, кое-какие вещи, соскрести на билет в другой город, где проживала его тетя и сбежать. Оставить Джу, которая ни капли не помогает!       Он не имеет права злиться на мать, но он злится.       Она - взрослый человек, переживший столько же ужасов, сколько и ее сын, по прежнему закрывает глаза в те моменты, когда парень врет. Она не пытается разобраться в ситуации, не влезает еще глубже в историю Рыжика, она просто мягко целует его в лоб, говоря что-то вроде: "Все будет хорошо". Ей наплевать. О какой мотивации сражаться за жизнь и любить каждый ее момент идет речь, если родная мать Рыжика уже давно охладела к проблемам сына?       Хэ не комментирует происходящее, лишь слушает и сжимает кисть, когда Мо пытается сбежать. Люди, до этого посещавшие океанариум и рассказывающие Тяню о своих проблемах, оставались счастливыми и беззаботными. Неразделенная любовь, двойки по учебе, родители, что не подарили приставку на Китайское Рождество. Дети оставались детьми с их маленькими, детскими проблемами. Так почему Рыжик так сильно отличается от них? В чем провинился школьник, раз жизнь пытается его укокошить?!       Когда словарный поток заканчивается едва ли не истерикой, Хэ перекладывает руку на теплую макушку, проминая волосы и зарываясь в пряди. Кожу жжет. Это сейчас и не важно.       - Я идиот, верно? – насколько надо довести парня, чтобы голос осип и глаза покраснели? Мо не хочет плакать. Хмурит брови, уставившись в потолок и сминая влажную синюю футболку. Грызет губы. Проходится пальцами по синякам, чуть-чуть надавливая и пытаясь отстраниться от сути разговора.       - Ты просто… - а Хэ и не знает, о чем говорить. Он продолжает мять рыжую макушку, ласково проходясь по коже, и обдумывать упавшие на плечи паренька проблемы. Отчасти в них виноват сам Мо, но кто из подростков, тем более особо буйных, не влезал в передряги? С другой стороны, все окружение Рыжика, начиная от его родителей и заканчивая кругом общение - всем поголовно наплевать. Они и не подозревают, что их знакомый или родственник сейчас лежит плашмя в руках черноволосого монстра и пытается не завыть волком. – Тебе просто не повезло.       - Хех, - впервые за разговор парнишка улыбается. Его кислое лицо хоть на минутку принимает добродушное выражение. – ты ни капли не помогаешь. Нахера я все тебе рассказал?       Хэ Тянь родился русалом и русалом останется до конца своих дней. Проблемы Рыжика далеки от его собственных, но между тем, посочувствовать и разобраться в ситуации он обязан. Где-то глубоко в душе после рассказов паренька Хэ радостно выдыхает. Это не его старший брат. Его семейка в кои то веки не замешана в чужих проблемах. Чен теряет хватку.       Тянь отпускает Рыжика и медленно ныряет в воду, стараясь не поднять цунами. Поверхность тела ощущает родную влагу, успокаивается, но едва ли монстр будет долго нежиться в просторах ненастоящего моря, когда его проблемный парень собирается свалить.       Но Шань сидит на краю. Никуда не уходит, дожидаясь, пока собеседник вернется. Ему некуда идти. Куда бы Мо не решит свалить, там ему придется, стиснув зубы, говорить всем, как все хорошо, смотреть в золотые глаза Шэ Ли, скрывая свои мотивы. Таскаться с Бао от дома до школы и обратно, слушая рассказы о том, как родители не хотят оплачивать ему путешествие в соседний город или ругаются из-за оценок. Там, вне стен океанариума, Рыжику придется надеть намордник и показывать людям, что все с ним нормально. Жизнь продолжается. Ничего никогда не происходило.       Русал снова садится рядом, но больше не касается Шаня.       - Мы справимся с этим. – звучит, наверное, тупо и лживо. Рыжик кривит губы и отворачивается, но в его груди зарождается надежда. – И не смей над этим ржать!       - Да чем ты мне поможешь? Ты сидишь в своем аквариуме и носа не показываешь на улицу. – настроение Рыжика снова падает на самое дно, но он не уходит. По прежнему не уходит. Какие-то невиданные силы притупляют нервный характер и держат парня на пятом этаже, подле монстра, которому, судя по последним событиям, Рыжик еще и нравится. И принимать это за истину... Ох, нет, только не сейчас. Только не сегодня!       - Ох, поверь, - Тянь довольно улыбается. На лице его играют черти. – у меня свои методы.       - Если твои методы перечат закону, я точно вызову полицию! – заверяет Рыжик и отворачивается. Глупо надеяться на помощь парня, который никак не может уйти из океанариума, но на кого-то Рыжик хочет надеяться. Так пусть это будет Тянь. – Между прочим, ты первый в списке ебаных проблем, которые меня бесят! – по-детски, обижено показывает он пальцем в сторону русала.       - Чем же я достоен такого внимания малыша Мо? – Тяня предъява никак не колышет. Он убирает мокрые волосы подальше от глаз.       - Т-твои… - наблюдать за тем, как у паренька застревают слова поперек горла, как расцветают бутоны на этих впалых щеках и кончиках ушей приятно и забавно. Хэ подсаживается ближе, чтобы усилить эффект. Мо не отворачивается. – ты блядский педик! О черт, ты ужасен!       Пока Шань возгорается от смущения, русал сперва пребывает в астрале, ничего не говоря и смотря будто сквозь оппонента, а после тихо смеется, прикрывая рот рукой, все еще хмуря черные брови. Окей, раз Рыжика это так волнует, он знает, как исправить ситуацию.       - На кого? – черноволосый не идиот и прекрасно знает значения всех матов и всех подростковых ругательств, которыми одаривают друг друга дети, но сама реакция Рыжика и его краснеющее, пылкое личико - красивая картина для русала.       - Да ты… - и чем больше Рыжик хочет сказать, тем сильнее краснеет его лицо, пламенеет шея и лоб. Еще секунда и он возгорится. – г-гей.       - Кто? – русалу трудно сохранять серьезность ситуации. Ему хочется заржать в голос.       - Ты п-парень, который любит… любит парней. Это хуево! – видимо, Рыжик хочет добить этим Тяня, но в итоге сам погибает в схватке. – Ты лютый извращенец! – на этом слове Рыжик за пару секунд поднимается на ноги и как можно скорее хочет свалить, но огромный, акулий хвост выныривает из воды и бьет парня по ногам.       Мо с диким шипением и вскриком падает обратно на пол, разбивая копчик. Голова приземляется на чужой хвост. Ситуация безвыходная. Ситуация не из приятных. Тянь по-прежнему глядит на него насмешливо, даже покровительственно, что Рыжику не нравится, но всем наплевать на его желания.       - Ты такой идиот. – заключает русал, усмехаясь и поглаживая злого, но уже не настолько сильно, чтобы уничтожать все и вся, Шаня. Тот даже свалить не пытается, но все еще краснеет, показывая, что ситуация его очень и очень напрягает. Когда-нибудь он привыкнет. Когда-нибудь успокоится.