За толстым слоем стекла и вод

      - Может, тебе не стоит там больше работать? Посмотри, твои раны все еще не зажили!       - Мам, все будет хорошо. Это просто акулы, ничего такого в этом нет.       Мама, как всегда, волнуется за свое чадо. Ругается с «Фортуной», когда видит своего ребенка, всего перебинтованного и поломанного. Идет прямо в кабинет к Хэ Чену и поднимает такой скандал, после которого и Тянь, и Шань уже сомневаются в крутости старшего Хэ. Джи требует, чтобы ее сыну оказали плановый, платный осмотр в клинике, чтобы директор выплатил все до копейки за производственную травму, чтобы дал Мо больничный. Раз уж Рыжик не собирается увольняться.       И Хэ Чен выслушивает все ее претензии, качая головой и поглядывая через плечо на открытую дверь из-за которой торчит рыжая макушка да виноватое, мальчишеское лицо, так и просящее: «Не убивай мою маму. Она просто волнуется!» Директор подписывает все бумаги, расположившееся на столе, все выплаты, все условия, что поставила миссис Мо без лишних слов. Вообще, в их диалоге Чен мог сказать только «Здравствуйте» и «Извините».       Но на Мо он не ругается. Не предъявляет о том, что его мать – обезумевшая, странная женщина, и что ей бы держаться подальше от их океанариума. Кажется, такие эмоции и чувства Чену уже знакомы. Он молча выдает Шаню пару листков, гласящих, что Рыжику положен оплачиваемый больничный и что банк вынужден выплатить ему компенсацию за последствия той ночи.       Тянь прощается с Ченом, украдкой благодаря старшего брата за спасение. Искренне благодаря, а не как обычно. Как и всегда. Даже после нападения на «Фортуну» и следующего за этим ремонта, их отношения не стали ни на градус теплее. Главное, что эта гора опасности и серьезности не уволила Рыжика!       Не смотря на больничный и короткий отпуск, Шань все равно в один из вечеров направляется обратно в океанариум. Стыдливо краснеет перед матерью, когда та пытается выяснить причины и отвечает размыто: «Меня там кое-кто ждет». Вот и все. Пусть женские мысли сами додумывают то, чего хотят, Рыжик все будет отрицать! Тем более если эти мысли будут касаться отношений.       Мао встречает его с удивленной, оживленной улыбкой. «Ты чего, трудоголик, вернулся? Тебе еще болеть и болеть!» - подмечает старик, но Рыжика пропускает. Потому что знает, что этот парень сюда не на работу пришел. Это знают, наверное, все, только Мо ничего не говорят. Хихикают за спиной над его покрасневшим лицом и совсем скверным в те моменты характером. Но никто и не противится. Эти два парня прошли вместе через очень долгий путь, и эти по прежнему детские недоотношения – их награда.       На пятом этаже темно. Выключены фонарики под полом. Приглушен свет. Рыжик оглядывается за спину, чтобы не дай бог никто из зевак ни поднялся следом за ним. Полы на пятом этаже уже чистые и сухие – спасибо Э Мей за старания! Мо не хочет включать свет. Только тьма может скрыть позор, что творится под потолком океанариума в окружении воды и стекла. То, о чем парень не расскажет никому, включая матери, друзей, даже самого себя в отражении. В голове Шаня все приостановилось на уровне: «Два странных друга иногда пытаются сожрать друг друга!»       - Тянь? – шепотом спрашивает Рыжик, подходя к краю. На нем легкая, открытая одежда подстать теплым, весенним денькам. И если русал посмеет утопить в аквариуме и ее, и Рыжика, то у Шаня будет хотя бы еще комплект переодеться. – Хэ-ебаный-Тянь! – говорит он уже громче и бросает сумку чуть дальше от края. Там еда, учебники и черновики. «Главная» видимая мотивация Рыжика появиться здесь.       - Привет, малыш. – русал появляется откуда-то сбоку, неожиданно и пугающе, и снова уходит под воду. Ну что за ебанутый! Только плавник и край хвоста, поднимающиеся над уровнем, выдают присутствие хищника. Хэ поднимается полностью, присаживаясь на край и оттопыривая жабры, как будто кто-то мешает ему дышать. За этим так странно и интересно наблюдать. – Ты пришел.       - Это вообще не радует. – врет Рыжик, сердясь и отводя взгляд. Что-то в Хэ сегодня его особенно напрягает. Русал нахально ухмыляется, ожидая, когда же его рыжая бестия подойдет поближе, но сам ни словами, ни жестами не принуждает к этому.       Мо сам должен прийти к нему. Как послушная собачка, что привыкла к хозяину, Тянь постепенно, день за днем, приучает Рыжика к себе. Иногда не обходится без рукоприкладства. Иногда самому Рыжику настолько наплевать, что он ложится прямо на пол рядом, перекладывая голову на хвост русала – не самая удобная поза, но в ней Хэ по крайней мере не доберется до его рта. С каждым днем, разрывая личные границы Рыжика, монстр подбирается все ближе и ближе. Ловит истинный кайф, когда Шань, запутавшись в ситуации, не сопротивляется процессу.       - С тобой все нормально?       - Не обращай внимания. Рыбьи замашки.       Рыбьи замашки выглядят недружелюбно, если быть совсем честными, но Рыжик все равно садится где-то рядом и достает из сумки пару пачек чипсов. Как бы серьезно Мао не ругался, как бы не бранил Шаня за то, что он кормит акулу всяким мусором, парень не перестает так делать. Это же блять вкусно! Кто откажется от бесплатной картошки с солью?! Сегодня Тянь глядит на них отстранено, все больше наблюдая за телодвижениями Шаня.       У русала венки вздуты на шее и руках. Радужка вместе со зрачком увеличены в размерах и будто пульсируют. И глаза… глаза смотрят только за Рыжиком. Мо становится реально не по себе. Что не так с этим огромным парнем?       - Ты хавать то будешь? Я не побегу за еще одной порцией, если ты блять проголодаешься! – предупреждает Шань, обсасывая пальцы от сладкой приправы. И Акула... продолжает смотреть. А еще он дышит глубоко и неровно, что не может не пугать собеседника. Но Мо молчит. Сам не знает, почему. Мало ли в определенные периоды у акул меняется внешний вид и форма дыхания, а он просто не знает об этом. Спросить не желает. – Кстати, ты в курсе? На Шэ Ли повесили несколько уголовных дел!       - Шэ Ли? – Тянь приподнимает брови в удивленном жесте, хотя в этих новостях нет ничего столь шокированного.       - Парни дали показания полиции. Я отдал им телефон убитого. Практически все в школе могли подтвердить, что Змей барыжит наркотиками. – Мо не может не улыбаться, когда рассказывает об этом. – Но его так и не нашли. – да даже если этот урод вернется, у Мо будет достаточно времени, чтобы вызвать полицию и сдать богатенького мерзавца закону!       - Чен продолжает поиски. – ответно лыбится Тянь, показывая все свои зубы. – Я ждал тебя, Мо.       - Чего? – парень в этот момент сжимается, убирая скомканную пачку обратно в рюкзак и разрывает зрительный контакт. Кончики ушей начинают краснеть, хотя пока ничего и не произошло. Какая напасть! Тянь больше ничего не говорит, а Рыжик боится разорвать тишину.       И вот Рыжик поднимает светло-карие глаза, хмурясь и желая, наверное, рассказать еще что-то интересное. Лицо акулы в ломающей всякие переломанные границы близости, и смотрит-смотрит-смотрит, нервно улыбаясь и скаля пасть. Сердце Шаня издает короткое «ух» падая в пропасть ни то от страха, ни то от стыда. Скулы алеют, и брови опускаются ниже, складываясь в единую линию.       - Я ждал тебя. – повторяет русал, прижимаясь еще ближе и водя носом по кончику носа Шаня. Руки сгребают парня так, что ни выбраться, ни отстраниться. Но это нормальная практика в их не совсем нормальных отношениях. Мо предсказуемо кривится и вертит головой, но по-прежнему натыкается на опасный, сеющий где-то в душе комочки страха, взгляд. Тянь не целует его, как обычно, против чужой воли и, судя по виду, едва сдерживает себя, чтобы не напасть. – Шань…       - Да чего ты творишь? – несмотря на то, что такие игры до чертиков донимают самого Рыжика, он никогда не целует партнера первый. Все еще отнекивается, когда речь заходит об их отношениях и об их интригующем положении.       - Прости.       Ох, «прости» - самое жуткое и самое непредсказуемое, что может сказать русал. Он никогда не извинялся перед Рыжиком, чтобы не творил и как бы не доводил Мо. Акула в последний раз проходится носом по чужому кончику носа, втягивая запах и недоумение партнера, и, как и много раз до этого, целует паренька, не отводя взгляд, ни желая расставаться с светло-карими, пристыженными глазками. Облизывает губы и кромки зубов, что не дают просочиться внутрь. Не сейчас. Но монстр готов подождать. Он целует чужие губы, втягивает воздух и отпускает с пошлым причмокиванием. Давит пальцем на подбородок, ни то приказывая, ни то прося, чтобы Шань вел себя более... раскрепощенно. Доверился в кои-то веки.       Мо поддается. Щеки пылают, как и все лицо в целом. На коже выступают первые капельки пота, скапливающиеся от разницы температур. Холодный, язык врывается внутрь, мягко проводит по теплому, бархатистому небу, обхватывает чужой язык, играясь с ним. И Шань, смущенно, сжимая до мушек глаза, отвечает русалу. Они целуются, едва ли давая себе продыху и шанс глотнуть кислорода. Черноволосый монстр спускает руки ниже, обхватывая таз и проминая твердые мышцы. Это они тоже проходили. Все хорошо. Пока все хорошо.       Русал на секунду отпускает губы Рыжика и удовлетворенно наблюдает, как парень сам тянется к нему, сам того не замечая, так и млеет от этих детских игрищ. А, понимая, что творит, рычит, сердится и отворачивается, лишь бы не встречаться с нахальными, победными глазами акулы. Они по прежнему кажутся Шаню безумными, с огромной радужкой, а выражение лица Тяня – возбужденным, находящимся на грани и уже намекающим на что-то большее, что-то куда серьезнее.       Черноволосый опускается и целует кожу шеи, засасывая и отпуская, не дожидаясь, пока расцветут синии пятна, снова целует. Рукой обхватывает подбородок Шаня и грубо поднимает голову наверх, чтобы полностью раскрыть территорию. Бледная, белая кожа, натянутые мышцы и выпирающий кадык, перемежающийся каждый раз, как шершавая поверхность языка проходится по территории.       - Что ты творишь?       Рыжик толкает парня в плечо, всерьез стараясь отстарнить от себя, просит остановиться и дать ему объяснения. Какого хрена он творит!? Что за любовные игрища? Они так не договаривались! Но на каждую попытку Мо уйти из уже начавшегося акульего вальса, Хэ отвечает тихим, трепечущим рычанием и уже не вылизывает, а кусает остывшую от постоянных ласк кожу. Ожидает, когда потечет кровь, виновато слизывает ее и снова оставляет засосы. Эти жидкости… этот запах… этот характер… Тянь сходит с ума по рыжему парню, что пытается выбраться из захвата, безуспешно терроризируя монстра ударами и пинками. Судя по натянутым мышцам и выражению лица, Шань реально его боится.       Хэ Тянь валит паренька на спину так, что голова падает прямо на портфель, и склоняется, тенью прикрывая надутую, недовольную морду. Нападает медленно, словно выпрашивая разрешение, Шань это разрешение невольно таки дает. Приподнимает голову, чуть облизывая края пересохшего рта. Тянь воюет на враждебной территории, то настойчиво отпинывающей ласки и акт желания монстра, то зарывающейся пальцами в черных прядках. И вроде бы… кошмар окончен? Рыжик перестает напрягаться спустя какое-то время и продолжает целоваться, путая пальцы в черных волосах. Широко раскрывает глаза и кусает холодный язык, когда блудливые пальцы, некогда сжимающие таз, съезжают еще вниз. И еще. Тянь отвлекает увлеченное тело от происходящего, продолжая целоваться, и давит второй рукой на шею, на место пришедшихся укусов. Это притупляет ощущения снизу.       - Хэй, с-сука!       На какой-то период времени. Вторая рука в один миг легко оказывается меж тощих, бледных бедер, но едва касается кожи, играется, расцарапывая места у таза, по бокам. Снимает мешавшие шорты, а вместе с ними и боксеры, чем вызывает у Рыжика замешательство и новую попытку к побегу. «Что ты творишь? Да-даже не думай! Нет!» - тает после серии глубоких поцелуев, на которые Шань отвечает с неохотой и прячет язык, уворачиваясь от «атак» акулы. «Тянь, пожалуйста…» Рыжик ловит сильные, напористые руки и мешает им делать то, на что настраивает их двоих сам монстр. Фаланги тискают и вдавливают места у самого паха, но тут же самостоятельно пресекают попытки подобраться ближе.       - Замолчи. – грубо отвечает русал, надавливая лбом на нижнюю челюсть и вынуждая Рыжика задрать бошку. Русал не кусает. Не целует. Прикасается, стараясь успокоить, но понимает, что тут быстрее на него найдет ураган страстей и голода нежели его хамоватый любовник примет судьбу и сдастся на растерзание опытному монстру. Вторая рука заходит под спину Мо, приподнимая его над поверхностью, поднимая нижнюю часть тела. Вторая конечность без колебаний проминает пальцами промежность. Не смотря на их интимные игрища, член Мо все еще мягок и не ощущает ни капли возбуждения. Ледяные пальцы оглаживают кожицу, проходятся от головки до яиц, надавливая моментами на чувствительную, тонкую кожицу. Рыжик бьет его локтем в плечо. Хэ украдкой царапает нежные места и хихикает, когда тело под ним елозит на грубые прикосновения.       - Я убью тебя. Я блять серьезно убью тебя! – вау, у Рыжика хватает сил, чтобы сопротивляться? А вот у Тяня сил сдерживаться уже никаких!       Он меняет их позу, снова бросая Рыжика на пол и поднимаясь с места. Подгребая бедро одной рукой, русал перемещается вперед, полностью нависает над Мо, вынуждая раздвинуть ноги, чтобы не сцепиться с широким хвостом. Одной рукой он держит попавшуюся в ловушку икру, проводя кончиком фаланги от места под коленом до самой задницы. Вынужденное положение. Монстр, огромный и широкий в своей рыбьей части, не дает и лишнего телодвижения сделать. Выжидает. Шань вцепляется в портфель под головой. Как обычно, зажимает глаза, словно прячась от всего, что просто обязано произойти! Парень прячет остатки достоинства, сжимая бедра и кусая Тяня в ответ на поцелуи. Его красное личико так и светится злостью и негодованием. Нельзя оставлять это просто так!       Хэ обхватывает тонкие запястья одной рукой и забрасывает Мо за голову, придавливая к полу. Второй поглаживает, надавливает на линию меж бедер, то очерчивая рельефность задницы, сухие мышцы, то проскальзывая меж бедер и проводя самым кончиком по сжатому входу. Но не надавливает. Пока просто наблюдает за реакцией.       Рука перемещается на пах и обхватывает яички, потягивая и проминая пальцами, пощипывая кожу. Легкая боль на грани с тем, что должно доставлять удовольствие. Замирает, прислушивается, нервно дышит. Ощущает победу и восторг, когда Мо в какую-то минуту расслабляется. Глаза краснеют, он закусывает губу и издает вздох, редкими моментами напоминающий стон, нервно трясясь в ожидании наихудшего. Тянь вновь проходится рукой по члену, сжимая, и удовлетворенно урчит, когда пассия под ним реально возбуждается.       Стонет, неловко приоткрывая рот и сжимая его в одну линию, не разрешая себе поддаваться соблазну. Старается не произносить ни звука и все равно скулит, извергая пошлые звуки. Извивается. Он полностью отдался во власть Хэ, искоса наблюдая, как тот вершит свои грешные дела, и старается не принимать в них участия. Окей, если этому ебаному извращенцу так угодно, то… Да и, в какой-то момент жизни они должны были к этому прийти, так что… В этом нет ничего такого. Все занимаются сексом… Мысли, что должны успокаивать, только подливают масла в огонь. Рыжик в ожидании того, что должно произойти.       Хэ не желает тянуть и дожидаться момента, пока Шань снова замкнется в себе и попросту не позволит ему сделать этого. Русал обхватывает собственный член, рычит и массирует, грубо надавливая на выученные точки. Усмехается, когда подмечает любопытствующий взгляд партнера, шок в застекленных, уже потерявших всякий контакт с миром, глазах. Мо выпрямляется и выгибается, пряча лицо. С головки акульего члена стекает предэякулят, тонкой линией капая на пол. Русал собирает его с головки пальцами, удовлетворенно кивая и предвкушая, как проще будет и ему, и его совсем не подготовленному для любовных игр партнеру. Последний раз поднимает голову на Шаня. Тот продолжает ругаться себе под нос, проклиная Тяня на чем свет стоит, но поддается ситуации. Кажется, так выглядит смирение.       Первый палец, в достаточном количестве смазанный предсеменной жидкостью, входит в нутро, продавливая сжатые стенки. Входит глубоко, на всю длину. «Нет, сука, даже не смей!» - продолжает сопротивляться Рыжик, решивший, что нахуй это все! Пошел русал нахуй с такими потребностями. Ощущения внизу просто отвратительные, и Мо брезгливо морщится каждый раз, когда Тянь то вытаскивает его полностью, то снова вставляет, дергает и даже сгибает. От того, как рьяно сопротивляется наплыву чувств Рыжик, становясь еще теснее. У Тяня звезды летают перед глазами. Ох блять, эта сука так сжимается и ругается…       Русал вводит второй палец и двигает ими внутри, то полностью вытаскивая из разгоряченного тела, то входя, продавливая колечко мышц, резко и под разными углами, не особо парясь, нравится ли это самому Шаню. Пытается раздвинуть вход, но на подобные движения тело Рыжика отвечает с неизменным напором, снова сжимается и обхватывает пальцы, а сам паренек издает обреченный всхлип. Тянь продавливает фаланги на всю длину. Под подушечками выступает плотный холмик. Хэ восторженно поднимает брови и замирает, когда, стоит ему едва надавить на уплотнение, Шань кричит, смешивая в голосе жалобное, жалкое желание и просьбу Тяня прекратить, теряя остатки гордости.       Входит третий палец. Жидкости хватает, но она быстро высыхает, и Шань разъяренно кусает руку монстра, стоит Тяню дотронуться до него на сухую. Он, в ответ, снова проходится по простате и целует открытую шею, млея от чужих стонов и того, как под ним прогибается тельце. Да он физически ощущает и перенимает жар от Рыжика.       - Давай, Мо. – Хэ достает все три пальца и отпускает запястья, надеясь, что Рыжик не совершит глупостей. Русалу не хочется все решать насилием, но сейчас… Сейчас за него говорят его инстинкты. Он задирает серую, бесполезную майку и елозит носом по кожице у ключиц, проходится дорожкой засосов и укусов по груди Шаня. Расцветающее фиолетовое пятнышко на краю ключицы. Алый ореол меж двух вздымающихся холмиков. Русал играется с сосками, кусает и приостанавливается движение, когда слышит даже не стон, а вскрик. На прокушенном соске выступает жемчужинка крови. Русал слизывает ее и продолжает играться, ласкать, обогревать все еще зажатое в рамках надумок Шаня тело.       Головка члена, стекая прозрачной жидкостью прижимается к более-менее разработанному входу и, не дожидаясь ответной реакции, Хэ входит внутрь. От столь внезапной, безответной "атаки" больно и Хэ, и Рыжику, что попросту не дает им обоим никакого шанса на продолжение. Да ладно, в его не самой смышленной головушке все еще есть вариант свалить? Мо хватается за плечи, в уголках глаз появляются первые слезинки, но, по крайней мере, он не выгоняет. «Расслабься» - приказывает Хэ. Рыжик не слушается. Рыжику страшно. Вполне предсказуемые эмоции. Русал снова начинает целовать личико, губы, приминает язык, проходится по небу, а сам двигается вперед, надавливая и раздвигая стенки.       Рыжик громко, даже для себя слишком протяжно и громко, воет, широко глядя на то, что этот придурок делает. Там, внизу, все разгорается в адский муках и не приносит ничего, что хотя бы немного намекает те прикосновения тонкими, ледяными пальцами. Мо перемещает ладони на широкую грудь партнера и, задерживая дыхание, расслабляется.       Член Хэ, достигая вершины наслаждения для обоих из них, останавливается и меняет угол, но не вытаскивая голову. Делая и без того нетронутую задницу любовника, вороша вход и ловя мотивы, хоть немного напоминающие просьбу.       Просьбу двигаться незамедлительно, вторгаться в нежное нутро и давить, гладить, вдалбливать в худое, трепетное тело рельефный акулий член. Это так сводит с ума! Шань тянет руку к промежности, надеясь вскоре получит разрядку, закатывая глаза, и обхватывает собственный вставший член, истекающий смазкой и подрагивающий от влечения. Русал бьет его по руке и рычит, заворачивая и возвращая конечность Рыжика обратно за голову. О нет, приятель, парадом тут командует акула! «Сука!» - шепчет в ответ Рыжик и сам поднимает голову, преследуя чужие губы. Тянь наоборот, отстраняется. Злится. Хмурится.       Мо не знает, откуда у его партнера такая реакция, но пока это чудовище находится в нем, вторгается внутрь и дарит ни то боль, ни то ноющие ощущения в заду, каждая перемена в лице тревожит. И Хэ сейчас по настоящему злой. Он подхватывает Мо под колени и приподнимает, меняя угол вхождения. Закидывает ноги себе на плечи, а руки подминает под спину, придавливая весом пассии и собственным давлением.       И двигается вперед рвано и жестко, слушая, как стоны сменяются чуть ли не криками, как Мо пытается заткнуться, чтобы никто не поднялся наверх, но не может. Он плачет. Матерится. Злится. Член под углом давит на простату, вызывая еще больше криков и всхлипов. Русал выходит и снова вдалбливается обратно, орошая все смазкой и делая Рыжика ну просто влажной сукой.       Кусает икры и раздвигает ноги. Парень под ним горячий, покрытый потом, мелко дрожит и кусает пальцы, чтобы не издавать не звука. Это и не важно. Ничего сейчас нет важнее, чем этот недоебанный мальчишка, полностью преданый хищнику. Русал выходит и вторгается внутрь резко, быстро, особо не церемонясь. Шань сжимается, как блядская целка, и ни то стонет, ни то кричит, но двигается в такт движениям бедер Тяня, подмахивая бедрами. Черноволосый теперь будто специально старается не задевать точку наслаждения, растрачивая нервы Мо. Если он так хочет кончить, пусть сам ответит и доставить себе удовольствие!       Шань ругается и стыдливо, прикрывая рукой лицо, насаживается на ствол, сжимая его внутри. Стонет и рвано дышит каждый раз, когда головка проезжается по нервному комку. Тянь продавливает орган дальше, глубже и с хлюпающим звуком вытаскивает. И Мо, неумелому, пошлому подростку, хватает пары таких движений, чтобы кончить. Белесая жидкость изливается на живот и тут же подмерзает, даря мерзкое ощущение.       Тянь и сам уже на пределе. Темп нарастает. Шлепки и соприкосновение тел усиливаются. Он уже не выходит из огненного лона, вбиваясь всей длинной и продолжая дарить Шаню острые, возбуждающие покалывания внизу живота. Все нервные окончания после разрядки будто оголяются, даря хозяину приступы боли.       Монстр горбится над еле дышащей под ним фигурой и вынуждает Рыжика поднять зад. Пара коротких, глубоких толчков. Хэ изливается внутрь, вцепившись в и без того растерзанные бедра и наполняя того полностью. Ему не уйти. Шань задыхается и запрокидывает голову, дрожа всем телом и ощущая, как стенки раздвигаются, наполняя его теплым содержимым.       Наконец, все это заканчивается. Русал освобождает пассию из захвата, но продолжает целовать, ни то виновато зализывая укусы, ни то желая оставить еще больше! Все, что происходит между ними двумя... все обрывается в один момент, стоит любовникам вернуться к обыденным ролям. Шаню холодно. В этом блядском океанариуме и в правду пиздецки не хватает температуры. Гул в голове. Даже злости нет, ни то что ругательств. Хэ продолжает целовать паренька под собой.       - Съебись.       Мо подает признаки жизни и вяло ударяет охотника по плечу. Хмурится. Приподнимает голову оглядывая лестничный пролет и подставляя под засосы шею. Задыхается, когда ледяные руки прижимаются к заднице.       - Извращенец!       Хэ устало хохочет над все еще детской невинностью и зализывает волосы назад. Падает рядом с Рыжиком, укладываясь, насыщаясь его теплом. Биением человеческого сердца. Рваным, возбужденным дыханием.