Много Леди, не их Кот

На кухне повисло молчание. Маринетт не знала, куда себя деть: сесть было некуда, делать в пустом помещении нечего. Прислонившись бедром к кухонной тумбе, девушка молча рассматривала тёмные раны Марианны-павлинши, не зная даже, как женщине можно помочь. Если бы у Маринетт остался тот осколок Камня Чудес, что отвечал за лечение… однако его забрала Кагами. Которая закинула Маринетт сюда. И которая точно знала Марианну! — Я могу позвонить Кагами, — предложила девушка негромко. — Если связь появится, конечно… Говорить, повышая голос, было попросту боязно. Казалось, что Марианна может испытывать боль от одного только звука; ненароком чихнёшь — и всё. А учитывая, что на кухне мебели практически не было… конечно, плотные шторы на окнах глушили звуки, но слабое эхо всё равно сохранялось. На робкое предложение Марианна устало качнула головой. — Не надо. Кагами сейчас занята… успокаивает моего сына. Знаешь, — она улыбнулась, но Маринетт это выражение не понравилось; слишком много в нём было боли, слабости, острых углов, — я им так горжусь. Раны на её бедре выглядели отвратительно, но почему-то совсем не кровоточили. Маринетт могла разглядеть рваные края и влажно блестящее в свете единственной лампочки мясо неестественного тёмно-синего цвета. Приглядевшись, Дюпэн-Чэн побледнела: она увидела кость, которая почему-то оказалась совершенно обычной, разве что слишком белой. Заметив взгляд девушки, Марианна поморщилась и прикрыла рану изодранным хвостом юбки. О чулке не осталось даже напоминания или подвязки. Павлиньи перья были измочалены практически в клочья, и Маринетт невольно задалась вопросом: как же Арлекин это сделал? Неужели своими клинками? Но они обычно ядовитые, а Марианна не выглядела отравленной. — Вы поможете нам собрать Талисман Тикки? — спросила девушка, гипнотизируя взглядом ткань, напитывающуюся тёмно-синей кровью. — Нам, судя по всему, придётся много драться в будущем… Она даже думать об этом не хотела, если честно. — Вряд ли от меня будет много пользы. Я достаточно слабая в бою, к тому же, мне нужно сохранить шкатулку… но стороннюю помощь вы, конечно, получите. Я смогу навести вас на Талисманы или продумать тактику боя, к примеру. Маринетт подняла глаза и посмотрела прямо в лицо Марианне. Женщина встретила этот взгляд спокойно, даже не нахмурившись. Наверное, сложно было думать о чём-либо, кроме её собственных ран, верно? Марианна выглядела хуже, чем пять минут назад: на лбу у женщины собрались крупные капли пота, глаза запали, уголки губ опустились. Лицо немного побледнело, приобрело сероватый оттенок. — Вы единственная, кто смог сразиться с Арлекином, — сказала Дюпэн-Чэн. — Кроме Бражника, конечно. — Мне повезло, что ты лишила его глаз. Без них он значительно слабее… но знаешь, в чём сила Арлекина? — В бессмертии? Марианна невесело рассмеялась. — Нет, милая. Арлекин силён тем, что он учится. В следующий раз так легко нам с тобой не отделаться, и это проблема, потому что он будет за тобой охотиться. Я могу научить тебя убегать от него, но не особо рассчитывай на меня в сражениях. Маринетт поджала губы. Слышать такое было неприятно, — словно Марианна пыталась скинуть с себя всякую ответственность! — однако она понимала, что женщина права; к тому же, за павлиншу сейчас больше говорила боль, — возможно, физическая, возможно, моральная, — так что и принимать её слова на веру не стоило. Потом Марианна может и по-другому заговорит… когда её раны затянутся. Только для этого нужно дождаться Кагами. — Я не собираюсь затягивать сбор Талисмана, — сказала Маринетт, отворачиваясь. — Так что… — Мне нравится твоя уверенность. Марианна улыбалась — уже не так сломленно, как при разговоре о своём ребёнке. Может, она не могла быть с ним из-за Арлекина? Как Маринетт поняла, этот сумасшедший охотился за женщиной… точнее, за шкатулкой с Талисманами, что была на столе. Она притягивала взгляд. Бордовое дерево, резные узоры в китайском стиле, острые грани. Красивая, со следами давней позолоты. Ярко-красное тельце Тикки рядом с этим старинным деревом выглядело ненастоящим, словно мультяшка прорвалась в реальность. Квами сидела, просто приложив лапку к шкатулке. Что-то беззвучно говорила, смотря ровно на деревянную стенку. И постоянно смаргивала слёзы. — Мы можем выпустить других квами? — спросила Маринетт. Марианна махнула рукой: — Делай, что хочешь. Что же, второго приглашения Маринетт не требовалось. Она подошла к столу и раскрыла шкатулку. Тикки перелетела Маринетт на плечо, жадно наблюдая со своего места за тем, что девушка делала. Когда Дюпэн-Чэн вытащила все Талисманы, — даже из тайных отделений по бокам! — и разложила их на столе, квами слетела вниз. — Здесь не все, — заметила Тикки. — Не хватает… восьмерых. Помимо тех, что сейчас у Кота, Бражника и у неё. — Где остальные Талисманы? — спросила Маринетт у Марианны. Женщина сцепила зубы, но ответила честно: — Моя ошибка. Безымянный их забрал. Я выбирала их для сражения с Арлекином и с ним тоже… но я никогда не была бойцом — не то что Ван, мой муж. Он изначально обучался, как Хранитель Талисманов, а я всегда была обычной. Как это бывает у стариков, когда они рассказывают о прошлом, взгляд у Марианны слегка расфокусировался. Маринетт считала, что в такие моменты человек, который что-то вспоминает, будто переживает произошедшее заново; в эти секунды рассказчик был словно не здесь, а в том времени, раньше. Прерывать женщину Маринетт не стала: пока Марианна вспоминала, она не чувствовала боли. По крайней мере, физической. — Конечно, за десятилетия жизни с Ваном я многому научилась. Он… словно готовил меня, как свою преемницу. Сейчас я это понимаю, но тогда мне казалось забавным то, что он рассказывает мне о зельях, ритуалах, лечении квами. Это было просто волшебством. Сказкой. Понимаешь? Она посмотрела на Маринетт. Девушка кивнула. Ну да, она действительно её понимала, потому что сама долгое время считала примерно так же. Появление Тикки в её жизни было чем-то волшебным, потрясающим, невероятным. Действительно сказочным. Это сейчас пошли проблемы, но ведь никто не говорил, что сказка, в которую Дюпэн-Чэн попала, добрая. Маринетт только надеялась на своё «долго и счастливо». Что бы ни произошло по пути к этому прекрасному далёко. — Потом появился Безымянный… и мужа я лишилась. Не сразу, конечно: мы с Ваном успели побегать по миру, и мой дорогой обучал меня, как скрываться… тогда-то я, пожалуй, и поняла, что что-то с этой «сказкой» не так. Но уйти так и не смогла. Слишком привязалась к квами. Она улыбнулась, когда Маринетт надела на себя все доступные Талисманы. Появившиеся во вспышке волшебства малыши были такими же милыми, как и Тикки. И более похожими на животных, чем Тикки; но, если так подумать, то как вообще должна выглядеть квами-божья коровка? Один из квами, — судя по гриве, лошадка, — подлетел к Марианне и легко коснулся копытцем её руки. — Здравствуй, Марианна. Как ты себя чувствуешь? — Не так плохо, как могло бы быть, Каалки. Вокруг Маринетт заметался рыже-коричневый вихрь. — Я чую Тикки! Тикки! Тикки! — раздавалось то у одного, то у другого уха девушки. — Баркк, спокойнее, — вперёд выплыла квами-пчела. — Добрый день, принцесса. Вы будете следующим Хранителем? Марианна почему-то расхохоталась. — Рано ты меня со счетов списываешь, Поллен. — Простите, моя королева. Однако матка должна думать о следующих поколениях своего улья ещё при своей жизни. Это, казалось, ещё больше развеселило Марианну. — Я готовила Кагами. — При всём уважении, моя королева. Она уже посвящена Тикки. — Маринетт тоже обладает частью Талисмана. — Кагами принадлежит Тикки на другом уровне, — Поллен поправила свой пушистый воротничок. — Если принцесса Маринетт может считаться Хранительницей Тикки, то Кагами её жрица. При всём уважении. — Вы делите ш-шкуру неубитого Бес-зымянного, — заметил квами змеи. — С-сначала надо разобратьс-ся с текущ-щими проблемами, не правда ли? Я Сасс, Маринетт. Рад вс-стрече. Маринетт протянула палец, и квами с чувством его пожал. Было довольно забавно, что квами змеи шепелявил. Вообще, каждый из малышей обладал своей особенностью, чего только стоили порыкивания Баркк, — собачки, — и королевская тематика в речи Поллен, — пчелы. При всём уважении, конечно же. — А почему у тебя нет никаких особенностей? — спросила Маринетт, посмотрев на Тикки. Та как раз перелетела на стол. Квами закатила глаза — в этом жесте Маринетт внезапно увидела не Тикки, а саму себя. Она так же поступала, когда Сабина говорила что-то не подходящее моменту. — Меня тринадцать в мире, недостаточно? — Ну теперь-то уже не тринадцать, а меньше, — не согласилась Дюпэн-Чэн. — Не обесценивай нашу с Котом работу. Тикки улыбнулась. Рядом с ней на стол приземлился, — приземлилась? Какого квами был пола? — Баркк, продолжающий вынюхивать что-то. В итоге он остановился точно напротив Тикки, очень по-собачьи уселся на попу и тоненько завыл. — Нашёл! Квами разноцветной гурьбой подлетели к месту, обозначенному Баркк. И сели возле него кругом. Тикки выглядела практически счастливой. — Не задерживайтесь надолго, — попросила Марианна, тяжело поднимаясь со стула. — Сами знаете, он может вас почуять. — Минут пятнадцать у нас есть, моя королева, — откликнулась на это Поллен. — Я прос-слежу за временем, Марианна. Не бес-спокойся. — Надеюсь на вас. Малышка, пошли-ка. Поможешь. Марианна закинула руку на плечи Маринетт, — было это довольно удобно, потому что даже в синхронизации она была не особенно выше Дюпэн-Чэн, — а второй махнула в сторону коридора. — Давай, в мою спальню. Скоро должна вернуться Кагами, и я смогу наконец прервать синхронизацию с Дуусу. — Почему нельзя сделать это сейчас? — Ты заешь, что такое синхронизация? Хотя бы в общих чертах? Маринетт неуверенно кивнула. Она вспомнила про Адриана и Плагга, тот самый момент, когда котёнок только-только понял, что где-то рядом с ним Тикки. Тогда ведь Плагг стянул костюм с Кота Нуара, — что было довольно смущающе, но при этом и забавно тоже, — буквально обнажая свою связь с юношей. Наверное, Маринетт никогда не забудет то ощущение, что она испытала, глядя на чёрные жгуты, расползающиеся по груди Нуара. Адриана. Восторг: боже, неужели что-то такое вообще может существовать в этом мире? Опасение: всё ли с Котом хорошо? Любопытство: а это не больно? Решимость: она была готова разделить такую же связь с Тикки, как бы это ни ощущалось. Плагг в виде кляксы посреди груди Кота Нуара выглядел… невероятно. Будто он сросся с юношей, стал его частью — да так ведь и было, если подумать. Так что синхронизация — это… — …единство. Марианна добродушно усмехнулась. На раненую ногу она старалась не наступать, полагаясь больше на Маринетт; Дюпэн-Чэн поддерживала женщину, мечтая только о том, чтобы коридор быстрее кончился. Она не хотела, чтобы Марианне было больно… если бы Маринетт могла, она бы просто взяла женщину на руки, но сил на это не было. Даже в виде Глазчатого Маринетт не чувствовала, что по её венам разливается небывалая мощь, о которой как-то по интервью говорили защитники. Она вообще в доспехах Глазчатого чувствовала себя так, словно стащила их у какого-то рыцаря без разрешения. Удивительно ещё, что Маринетт в этой консервной банке ходить могла. И видеть нормально. И… — Да, верно, — Марианна тяжело охнула, когда, забывшись, наступила-таки на покалеченную ногу. — Единство. Хорошее определение, милая. Как думаешь, учитывая эти раны, как будет себя чувствовать квами после разрыва синхронизации? Маринетт кивнула. Это было понятно; если бы она оказалась в такой же ситуации, как Марианна, то она бы обязательно дотерпела до лечения, чтобы не травмировать Тикки. К тому же, она понятия не имела, как лечить квами; они вообще лечатся? — Лечатся, — фыркнула в ответ на этот вопрос Марианна, толкая дверь в свою спальню. — Только не так, как люди. Больше зельями и звуками, вроде звона гонга или колокольчика. Давай-ка, помоги мне ещё немного. Спальня Марианны оказалась чуть менее пустой, чем другие комнаты. Здесь опять же не было никакого декора, только голые стены и пол. Зато тут стоял шкаф для вещей и тумба… а вот кровати Маринетт не увидела, вместо неё был тонкий матрац, заправленный всё тем же белым жёстким больничным бельём. Подушка, одеяло — всё на месте. Ну хоть от них Марианна не отказалась. — Почему в квартире так мало вещей? — спросила Маринетт, аккуратно опуская женщину на матрац. — Даже обоев нет… Марианна скривилась, когда попыталась согнуть ногу в колене. Помимо разодранного бедра у женщины были и другие травмы, но только эта выглядела по-настоящему опасной. — Я наложила заклинание на квартиру. Чем меньше в ней вещей — тем мощнее это заклинание, оно не так рассеивается. Безымянному сложнее найти меня и шкатулку с квами. — Ясно. А зачем Феликсу вообще нужны квами? Чего он добивается? — Кому? Маринетт моргнула. — Феликсу. Феликс Фантом, кузен Адриана… Безымянный. Только я его видела маленьким, не таким, как в прошлый раз… что-то не так? Марианна смотрела на девушку, словно та открыла тайну мира, не меньше. Выражение чистейшего шока на женском лице, наполовину скрытом под порванной вуалью, было непередаваемым. Расширившиеся глаза, приоткрытый рот, сведённые брови. — Феликс?.. сын Амелии — Безымянный? Маринетт сцепила пальцы и прикусила губу. — Я думала, что… что это не секрет. Вы не знали?.. Губы у Марианны задрожали, в уголках глаз вспухли слёзы. Почему-то они оказались тоже яркими, практически нереальными, голубыми. Словно их кто-то подкрасил акварелью. Оттенок Морозное Небо, не меньше. Маринетт осторожно опустилась рядом с женщиной на колени и привлекла Марианну к себе в объятии, боясь задеть ногу. Девушка просто не знала, что ещё можно сделать, как облегчить чужую боль, истоков которой Дюпэн-Чэн не видела. Почему Марианна так отреагировала на новость о публичной личности Безымянного? Конечно, Маринетт тоже удивилась. Да что там, она была напугана: один из злодеев, возможно, самый беспринципный и жестокий, оказался так близко. Не к ней, нет. К Адриану, которого Маринетт любила до умопомрачения. Ей оставалось только надеяться, что Плагг защитит Адриана от Безымянного, если это потребуется. — Амели, — всхлипывала Марианна, — моя маленькая Амели… я думала, что… надо было следить за ней… — Сэнсэй, я вернулась. «Очень вовремя, Кагами», — подумала Маринетт, поворачиваясь к подруге. Та быстро оценила происходящее, кивнула и вытащила из пакета, который она принесла с собой, бутылку воды. Кинув ту Маринетт, Кагами вышла из комнаты — судя по всему, на кухню. А может и к себе, если у неё тут была комната… — Выпейте воды, — пробормотала Маринетт, открыв бутылку. — Давайте. Легче от этого не будет, но это поможет вам прийти в себя. Марианна кивнула и позволила себя напоить. В это же время вернулась Кагами, несущая кучку квами на руках. Тикки, которую никто не видел, порхала над её плечом. — Давайте-ка, обратно по домам, — приказала Цуруги, подкидывая волшебных малышей в воздух. — У нас-с есть ещ-щё время! — возмутился Сасс. — Две минуты! — Потом их догуляете, — не впечатлилась Кагами. — В дружбе тоже знайте меру. К тому же, сейчас не тот момент. Квами увидели наконец состояние Марианны и притихли. Молча они влетели в Талисманы, которые всё ещё были на Маринетт. Остался один только Сасс. — Маринетт, отдай его браслет, пожалуйста, — попросила Кагами, опускаясь рядом с матрацем на колени. Дюпэн-Чэн стянула с себя один из Талисманов. Надев тот, Кагами прикрыла глаза, сосредотачиваясь. — Отодвинься. Когда Маринетт отползла в сторону, Кагами вытянула руки в сторону Марианны. Почти полностью вернувшая самообладание женщина вытерла слёзы и кивнула, показывая, что она готова. — Сейчас должно быть легче, — не очень уверенно заметила Кагами. — Я попробую лечение через Талисман Удачи, не через Время. — Делай. Розовое сияние было нежным, как рассвет. Маринетт наблюдала за тем, как исчезают раны, нанесённые Арлекином, и чувствовала облегчение: ей всё-таки было не по себе из-за того, что поделать с ними она ничего не могла. В крайнем случае Маринетт предложила бы женщине по-простецки зашить рану… хоть какое-то решение проблемы было бы лучше, чем её полное игнорирование. Хорошо всё-таки, что у них с Кагами была часть Талисмана Удачи, отвечающая за лечение. Потому что одно дело — шить по себе, другое — зашивать кого-то. Маринетт не хотела бы повторять этот несомненно неприятный опыт, спасибо. Ситуации с Нуаром ей хватило на всю оставшуюся жизнь. — Всё. Учитель, как вы? — Ты использовала Время? — Нет. — Отлично. Спасибо, Сасс. Возвращайся. Змеёныш кивнул. Перед тем, как вернуться в свой Талисман, он посмотрел на Маринетт и успокаивающе ей улыбнулся, забавно сощурив жёлтые глаза. — Малышка, — Марианна выдохнула и сняла Трансформацию. — Сходи, разложи Талисманы по шкатулкам. И отдай мне лисий хвост. Квами-павлин, — Дуусу, если Маринетт верно поняла, — помахал ей лапкой. Марианна сняла брошь в виде павлиньего хвоста и отдала её девушке, взамен забрав Талисман Триккс. — Эм… ладно. Выходя из комнаты, она услышала тихий вопрос Марианны: — Как Габриэль?.. — Месье Агрест в порядке. Выглядел вполне неплохо, когда я… Дверь закрылась, отрезая оставшиеся звуки. Маринетт замерла на секунду, думая о том, насколько неправильным будет попробовать подслушать чужой разговор. С одной стороны, это не её дело. С другой, Габриэль был её вторым папочкой, да ещё и к тому же любимым супергероем. А ещё Марианна недавно говорила, что Кагами «успокаивает её сына». Значило ли это, что… Совесть победила любопытство, и Маринетт всё-таки пошла на кухню. Интересно, в каких отношениях были Марианна и Габриэль? Почему женщина вообще спрашивала о нём? Голос у неё звучал взволнованно, так не говорят о людях, которые безразличны. Неужели она действительно была матерью месье Агреста? Вообще, у Марианны были зелёные радужки. Яркие, как изумруды, пускай и не того оттенка, который был у Адриана. И кошачий разрез глаз… а ещё женщина практически сломалась, услышав, что Феликс был Безымянным; Маринетт до сих пор не могла понять, почему; неужели она этого не знала? Раскладывая Талисманы по отделениям шкатулки, Дюпэн-Чэн нахмурилась. Если так подумать… то откуда она сама это вообще узнала? Ведь не было никаких предпосылок, подсказок, ничего не было. Она просто посмотрела на того мальчика — и сразу поняла, кто перед ней. Не только то, что это Безымянный. Ещё и то, что это Феликс. В голове Маринетт не промелькнуло даже мысли о том, что это может быть просто похожий на него ребёнок; нет, Дюпэн-Чэн была уверена, что это именно тот самый Феликс, который позволял себе кучу неприятных комментариев в её адрес. Ни капли сомнений… — Тикки, — положив последний из Талисманов на место, Маринетт собрала шкатулку. — Скажи, с соединением твоего Камня Чудес его сила растёт? — Это же естественно. Целое всегда сильнее части. Квами с сожалением смотрела на шкатулку. Чтобы хоть как-то поднять подруге настроение, Маринетт погладила её по лобику. Малышка зажмурилась: любые проявления нежности она обожала всем своим крошечным сердечком. — Значит, когда мы соединили серьги, моя интуиция стала сильнее? — Ну да, — квами подлетела на уровень лица Маринетт. — Ты можешь спросить прямо. Что тебя волнует? Дюпэн-Чэн пожевала губу. — Насколько могут быть правдивы мои ощущения насчёт Безымянного? Может, я ошиблась, определяя его личность? — как и всегда во время нервозности, Маринетт принялась частить. — Не было ведь никаких причин думать так, как я подумала, понимаешь? Так что вероятно ведь, что я просто ошиблась, и на самом деле Безымянный не Феликс, а просто похожий на него мальчишка, потому что… — Чш-ш-ш. Маринетт послушно закрыла рот и сделала несколько глубоких вдохов-выдохов. — Так что думаешь? Я ошиблась, да? Ей бы хотелось ошибиться. Потому что Феликс был один в один Адриан, разве что с немного прилизанной причёской и плохим характером. Тикки сочувственно вздохнула. — Маринетт… чем больше Камень Чудес собирается, тем лучше владельцы осколков чувствуют друг друга. Так что… Всё было ясно. Маринетт потёрла лицо, радуясь, что сегодня она забыла накраситься. Потом вытащила мобильник, открыла контакт Адриана и написала: «Я люблю тебя. Жаль, что в парке сказать это не получилось.» Пускай связи сейчас не было, когда-нибудь она ведь появится? И вряд ли Маринетт за это время передумает насчёт своих чувств, так что… почему бы не сказать о них хотя бы так? В конце концов, Адриан заслужил немного искренности. И головомойку тоже. Потому что Маринетт едва сердечный приступ не словила, пока разрывалась между Котом Нуаром, свалившимся ей на голову так резко и неожиданно, и Адрианом Агрестом, которого она любила уже очень-очень долго.