Сердца трёх

Как только Солнце сменило Луну на небосводе, с первыми лучами весь замок знал об Эдварде Каллене, однако, в лицо и не только его видела лишь Бэлла. Так женская половина замка достоверно знала, что Эдвард – высокий брюнет с роскошным телом греческого бога. Он искусный любовник и по совместительству умелый чародей, с котором у Бэллы Свон была короткая, но пламенная интрижка в конце лета. Перво-наперво всех интриговал факт, что Эдвард остановился в апартаментах старосты Слизерина. Затем многие обсуждали какому же факультету повезет завербовать красавчика, ведь девушкам этого факультета повезет больше: они смогут чаще находиться с объектом воздыхания, а значит имеют бОльший шанс заполучить его расположение. Бэлла решительно не рассказывала подробностей ночи с Эдвардом, обойдясь описанием его мускулов и тем, что кончила несколько раз, много преумножая реальные способности бывшего парня. В большом зале стоял невообразимый шум и суматоха, собравшись на завтрак девушки во все глаза выискивали таинственного Эдварда, то и дело одергивая Бэллу, чтобы задать вопросы о нем. Эдвард проскользнул в большой зал при полном параде. Утром, как и было условлено, эльф Гэбби заглянул в апартаменты, находившиеся во временном пользовании Эдварда, и оставил для него идеально выглаженную и отпаренную форму. Брюки со стрелками плотно обтягивали мускулатуру ног, рубашка и темно-серый свитер сели как влитые на тело молодого Аполлона, не оставляя места для фантазии. Эдвард особенно тщательно уложил волосы, что делал нечасто, и использовал один из запрещенных приемов – туалетную воду унисекс с феромонами. Что может быть лучше, чем опрятность, красота, немного дерзости и бесконечной харизмы? Поднявшись утром определенно бодрым Эдвард прокручивал события вчерашнего дня и решил, что лучшим решением для него будет отправление на Гриффиндор, чтобы как можно плотнее общаться с Бэллой и ее потенциально развратными подружками. Мышцы приятно ныли от вчерашнего вечера с Бэллой и приятная нега разливалась по телу, давая энергию и силы. Гриффиндор оставался бескомпромиссным вариантом, дело за малым – заставить шляпу поверить в то, что дерзкая темная лошадка, именуемая Эдвардом Каленом, покорит именно ипподром Гриффиндора. В каблук начищенных парадных туфель Эдвард вложил самодельный талисман убеждения, над которым корпел несколько месяцев. Талисман представлял из себя небольшое деревянное изделие, напоминающее круг, на него были нанесены рунические символы, подкрепленные магией крови. Эдвард не сомневался, что Шляпа поведется на подставное воспоминание, которое позволит ему получить желаемое. За своеобразным президиумом в большом зале расположился преподавательский состав, возглавляемый директором Дамблдором, остальных преподавателей Эдвард не знал в лицо, но о некоторых был наслышан. Заметив Эдварда директор Дамблдор ударил чайной ложкой по бокалу, стоящему перед ним на столе, тем самым призывая соблюдать тишину в зале. Эдварда он поманил рукой, подзывая за президиум. Эдвард коротко вздохнул и натянул ослепительную улыбку, в которой чувствовалась мера и искренность, хотя и в действительности фальшивая. Приход ученика посреди семестра был неожиданным, но не первым в своем роде, в особенности благодаря сплетням Бэллы женская половина Хогвартса пожирала глазами Эдварда, восходящего на президиум. Директор еще раз махнул рукой, давая знак вынести табурет и распределяющую шляпу. - Уважаемые студенты, рад приветствовать в наших рядах нового студента Эдварда Каллена. Сейчас состоится внеплановая и краткая процедура распределения, через мгновение Шляпа огласит решение касательно выбора факультета, - голос директора оглушительно разнесся по замолкшему залу, облетая все закоулки. Казалось, даже пламя факелов дрогнуло под силой его речи. Ожидания студентов, в особенность горячие ожидания студенток, не были обмануты, девушки заглушали свои возгласы рукавами мантии и обильно переглядывались между собой, обмениваясь мнениями о блистательном и таком загадочном ученике. Эдвард приземлился на табурет, на его голову поместили говорящую Шляпу, которая без прелюдий стала копаться в его голове, выискивая нужные качества. Эдвард прикрыл глаза, воскресив в памяти идеально подходящий случаю эпизод своей жизни: Мужчина, закрывающий собой молодую женщину и мальчика, пятится назад, стремясь спрятаться от гнета чего-то незримого в тени раскидистого дуба. Он ступает неспешно назад, запускает руку в висящий на предплечье рюкзак и достает палочку. Внезапно в мужчину врезается неизвестное заклинание рассекающее плоть на животе и паху, из ран хлынула алая кровь, окропляя зеленый ковер травы вокруг. Мужчина падает навзничь и корчится от боли, его тело сводят предсмертные судороги. Мальчик выдергивает свою руку из руки женщины и бежит к мужчине, забирая его палочку, лежащую поодаль. «Сальвио гексиа», - вскрикивает мальчик, наводя полочку на дуб и квадрат травы, на котором спрятались женщина, не успевающая что-либо предпринять. Заклинание невидимости скрыло ее и тело мужчины от глаз преследователей. Мальчик морщится, пытаясь напрячь зрение, но сколько бы он не старался разглядеть хоть что-то не получается. «Фумос», - он опять вскрикнул, отпрыгнув в сторону, стремясь отвести преследователей подальше. Клубы пара поднимались вверх, расстилаясь над поляной. «Ревелио!», – однако почему-то заклинание обнаружение скрытых объектов не сработала, поляна осталась пустой. «Редукто!», – мальчик начал палить заклинанием вокруг себя. «Протего!» Внезапно клубы дыма начали рассеиваться, показывая стремительно бегущее вперед существо. На бледном лице страшный оскал, взгляд помутнен кровавой дымкой. Лицо мальчика искажено гримасой ужаса, понимая неизбежность наступающего он вкладывает в заклинание весь потенциал: «Экспульсо!» . Из палочки вырывается струя заклинания, обрушивая на противника всю свою мощь, существо на миг останавливается, его кожа натягивает как на барабане и через секунду разрывается изнутри, словно наполненное нарывами. Изнеможённый мальчик опускает руку, палочка скатывается в траву. Эдвард выбрал это воспоминание, он был не участником, а лишь бездействующим наблюдателем своего эксперимента с оборотнем, разорванным силой заклинания, однако Шляпе это знать необязательно. Силой мысли Эдвард велел Шляпе увидеть в мальчике себя. Было бы чересчур неосмотрительно и предрассудительно позволить Шляпе бесцеремонно копаться в мозгах, забитых мыслями о непозволительных утехах с Бэллой и другими девушками до нее. «Так-так-так, что тут у нас…», - заговорщически начала Шляпа, растягивая слова, словно патоку. «Я вижу отвагу, отчаянную отвагу, самоотверженность, жертвенность…» «Отлично, повелась, главное, чтобы не перегнула палку», - подумал Эдвард, ожидая продолжения дифирамб. «Безусловно желание выделиться и отличиться, игрок номер один…», - продолжила Шляпа, чуть проглатывая окончания, Эдвард отметил, этот не очень приятный побочный эффект действия талисмана. «Однозначно…это Гриффиндор!», – завершила Шляпа. Тишина зала разорвалась овациями и радостными улюлюканьями девушек из-за стола Гриффиндора, словно фугасная бомба. Лицо директора тоже озарила улыбка, возможно, он беспокоился за потенциал нового ученика, который может раскрыться в Хогвартс однобоко. С довольного Эдварда сняли Шляпу и он не торопясь отправился к столу новоприобретенного факультета. Отмечая прямой взгляд ухмыляющейся Бэллы. Внутренняя кухня жизни на Гриффиндоре волновали Эдварда куда больше, чем лавина информации от новых сокурсниках о межфакультетской вражде, свитках заданий и близящихся экзаменах. Лишь перед окончанием завтрака Бэлла приблизилась, чтобы прошептать на ухо информацию о готовящейся приватной встрече в стенах одного заброшенного кабинета на этаже выше во время перерыва на ланч. Поддаваясь общему потоку Эдвард просидел на лекциях травологии и защиты от темных искусств, безучастно прослушивая материал. На лекциях не было ни Бэллы, ни рыжеволосой чаровницы. Благодаря обширным знаниям по всем дисциплинам для Эдварда не составило труда поддерживать темы лекция и блестяще давать ответы на вопросы преподавателей, удачно заполучив суммарно 25 баллов. Обзаведясь парой десятков ничего незначащих знакомств, Эдвард отметил, что Хогвартс очень богат красивыми девушками с аппетитными формами, даже лучше, чем у Бэллы. Видимо, злоупотребление зельями красоты в стенах Хогвартса не пресекалось, однако, Эдварду от этого было только лучше. Полдень прошел незаметно, окрашивая стены замка бликами зенитного солнца, готовящегося посеменить к горизонту и смениться сумерками прохладной ночи. Эдвард прокрался в заброшенный кабинет неизвестного ему преподавателя, как и было условлено, яички ныли от ожидания, сейчас ему как никогда хотелось получить разрядку. Кабинет был удивительно опрятен, освобожден от парт и шкафов. На паркетном полу были раскиданы подушки, полумрак освещали подсвечники и огонь в камине. На софе в центре, обтянутой бордовой тканью, сидела рыжеволосая девушка, одетая в длинный черный пиджак. Позади нее на невысокой кушетке сидела Бэлла. - Бэлла сказала, что ты мастурбировал на мои фотографии, - начала рыжеволосая, без стеснения смотря на одетого с иголочки Эдварда. - Да, и не раз, даже не десять, - ответил Эдвард, приближаясь короткими шагами к девушке, выдерживая ее тяжелый вгляд. - Я Джинни и сегодня ты мой подчиненный, - продолжала девушка, расслабленно сидя на софе, она закинула ногу на ногу, не давая разглядеть свое тело дольше нужного. – Между прочим, фотосессия – это моя идея. Эдвард бросил в дверь пару заклинаний, позволяющих трио остаться незамеченными и неуслышанными в стенах кабинета. - Кто вас снимал? - Подружка, - Джинни чуть отвела глаза в сторону, но через минуту вновь обратила взор на Эдварда. - Ты профессионалка? - Можешь называть меня как хочешь, сегодня буду кем угодно. - Белла, а ты? – Эдварду было интересно, неужели бывшая девушка согласиться на секс втроём? В абсолютной развратности Джинни Эдвард уже не сомневался и с содроганием ловил каждое ее слово и жест. - Бэлле можно только смотреть, - отрезала Джинни. – Подойди, Эдвард и делай лишь то, что я тебе разрешу. Шарм Джинни и повелительные нотки в голосе будоражили, Эдварду еще никогда не приходилось подчиняться девушке, но сейчас он думал, что готов пойти на любые уступки ради блаженства, которое наверняка доставит ему Джинни. Эдвард вплотную приблизился к софе, Джинни встала ему навстречу и закрутила Эдварда в страстном поцелуе, притягивая к себе схватив за воротник рубашки. Джинни закинула ногу Эдварду на бедро, прижимаясь максимально близко. Она исследовала рот Эдварда, сталкивая их языки в горячем страстном танце, кусала и с силой оттягивала губу Эдварда, лишь на короткие мгновения прерывая поцелуй. Эдвард позволил себе слегка коснуться плечей Джинни, что не позволяло контролировать напор, однако придавало чувство интимной близости. Джинни бескомпромиссно сбросила с Эдварда мантию, развязала красно-золотой галстук, одновременно проходясь языком вдоль зубов Эдварда. Постепенно накал поцелуя снижался и на Эдварде оставалось все меньше одежды, так за долю секунды Эдвард оказался исключительно в черных боксерах. Джинни перешла на шею, оставляя засосы, напоминающие бутоны красных роз на белой коже Эдварда. Руками Джинни прошлась по мускулистым рукам и кубикам пресса, удовлетворенно замечая, что тело Эдварда ее более чем устраивает. «На колени!», – Джинни оторвалась от кожи Эдварда, повелевая сесть на бордовую подушку, лежащую лядом. Эдвард примостил колени на подушке, устраиваясь удобнее, оказавшись головой напротив живота Джинни. Теперь его поза напоминала мученика, решившего отмолить свои грехи у невиданной силы. Джинни сбросила пиджак, открывая Эдварду вид на золотистый пеньюар из полупрозрачной сеточки с кружевом, закрывающим соски цветочным узором, и тонкую полоску стрингов. Джинни села на подушку напротив, пальцами ноги она дотронулась до паха Эдварда, начиная легкий массаж. Разгоряченный страстным поцелуем и весьма навязчивыми прикосновениями член задорно поднялся, топорщась сквозь ткань боксеров. Джинни опрокинула Эдварда на спину толчком в торс и оседлала, словно наездница на диком родео, решившая приручить строптивого быка. Глаза Эдварда казались Джинни черными, зрачок занимал все место, оставляя лишь миллиметр зеленой радужки. Эдвард положил руки на бедра девушка, фиксируя ее положение. Ее лицо было очаровательно красиво, той пленительной красой горделивой дикарки, которую нельзя сломить комплиментами или подарками. Бледное лицо цвета недозрелого персика украшала россыпь мелких чуть заметных веснушек, особо выделялись чувственные губы, припухшие от страсти глубокого поцелуя. Джинни раскрыла пеньюар, открывая вид на сочную грудь, и пирсинг, теперь уже украшавший оба соска. Она запустила руку в боксеры и активно начала мастурбировать Эдварду, при этом роскошная грудь Джинни покачивалась синхронно движениям руки. Ткань пеньюара дрожала из-за сбившегося дыхания девушки, попеременно открывая и закрывая вид на голые соски. Джинни умело и к месту постанывала, закусывая пухлые губы, словно она доставляла удовольствие себе, а не Эдварду. Вскоре, боясь, что Эдвард может финишировать преждевременно Джинни стянула с себя стринги и без подготовки оседлала член Эдварда на полную длину. Стенки ее влагалища сжимались, доставляя Эдварду ранее неизведанное наслаждение от секса. Джинни уперлась обеими руками в торс Эдварда и начала раскачиваться, чуть опускаясь и приподнимаясь. Через каждые шесть насаживаний она поднималась почти до конца, так, что казалось она вот-вот поднимется с члена, но в этот момент она с силой опускалась вниз. Такой ритм сводил Эдварда сума, он сжимал бедра Джинни, царапая ногтями, знал, что от его усилий завтра на бедрах девушки нальются синяки. Ощущая сильный хват Эдварда на бедрах Джинни несколько раз касалась его пальцев своими руками, перемещая их на грудь, позволяя исследовать и сжимать соски. Эдварда хватило на 5 минут, после чего он бурно кончил, сперма выливалась из влагалища, пачкая бедра. Джинни, не вынимая из себя член, слегка изменила позу, тем самым регулируя угол проникновения, она оперлась на ноги, заводя руку к заднице Эдварда. Другой рукой она начала приминать мошонку и массировать основание члена. Вскоре Эдвард понял, что рыжая бестия воспользовалась хитрым приемом по освоению его заднего прохода, однако, Эдвард был вовсе не против этого одноразового эксперимента. Джинни коснулась половинок задницы Эдварда, огладила пальчиком сжатое колечко мышц и, смочив в сочившейся сперме палец, проникла внутрь на одну фалангу. Эдвард сдавленно простонал от нахлынувших болезненных ощущений, Джинни сжала мышцы влагалища с особым упорством, после чего член Эдварда вновь налился силой. Пальчик Джинни заскользил в анальном проходе Эдварда более уверенно, чуть расширенные стенки приняли полную длину пальца, затем к первому пальцу добавился еще один и Джинни смогла нащупать простату. После этого неосторожного движения Эдвард простонал и уткнулся лицом в упругую грудь Джинни. Высунув язык он облизал сосок и горошины пирсинга, обдавая грудь теплым дыханием, будоражащим девушку. Джинни разогнулась и начала уверенные скачки на члене, не забывая пальчиками пробираться к простате. По комнате разносились мокрые хлопки от соприкосновения задницы Джинни с бедрами Эдварда, вокруг разливался аромат неприкрытой сладкой страсти. Эдвард приподнялся и нашел губы Джинни своими, от резких скачков их зубы столкнулись и оба поморщились от остроты ощущений, не разрывая самозабвенный поцелуй. Эдвард кончил несколько раз, после чего Джинни начинала марафон по новой, от потока спермы и вагинальных выделений подушка под ними промокла. В процессе Джинни поддерживала зрительный контакт, отвлекаясь лишь ради смещения позы, порою она сама прикрывала глаза и чуть откидывала голову назад, в такие моменты она особенно ярко походила на вольную наездницу, которая пренебрегла дамским седлом в угоду упрямым и волнующим вибрациям езды без седла. Эдвард закрыл глаза, от удовольствия открывая рот, замерший в стоне и запрокидывая голову на пол. В таком ракурсе Джинни больше не казалась лишь соблазнительницей, она была доминанткой, которая не только оседлала Эдварда, но и по-настоящему «оттрахала» его во все щели. Рыжие волосы Джинни выбились из узла на затылке, застилали прядями лицо, на котором застыло старательное выражение сосредоточенности окрашенное безумством оргазмического наслаждения. Джинни не кончила даже единожды, синхронизируясь с финишем Эдварда, она слезла с члена, перекатываясь на чистую подушку. Эдвард громко простонал, когда влагалищные мышцы сократились последний раз, перед тем как Джинни закончила приручение. «Жаль, что ты скорострел, но может быть сможешь заслужить мое расположение своим грязным язычком», - Джинни обратилась к Эдварду, тоже громко дыша, отбрасывая прядь волос с разгоряченного лица, щеки покрывал густой румянец, искусанные губы слегка кровоточили. «А теперь заставь меня кончить!», - прикрикнула Джинни, повелительно откидываясь на подушки. Эдвард с готовностью отбросил усталость в угоду своей наезднице и устроился меж ее стройных ног. Лишь в этот момент он вспомнил про наблюдательную Бэллу, которая как оказалось слезла с кушетки и полулежала на полу, усердно наблюдая за сексом Джинни и Эдварда. Казалось, что сегодняшняя сцена для нее – это учебное пособие. Бэлла разделась, оставшись в спортивном топе и крошечных трусиках, Эдвард подозревал, что Бэлла смущенно мастурбировала под аккомпанементы из стонов, но доказательств этому не заметил. Эдвард пару раз был задействовал в эротических играх, обязательным условием которых было использование языка обоюдно на партнерах. Процесс доставки удовольствие девушки впиваясь в ее клитор и проникая во влагалище языком не интриговал Эдварда, но он не мог отступиться от приказа рыжеволосой обольстительницы. Не зная с чего начать Эдвард решил начать издалека, растягивая удовольствие, он покрыл поцелуями бедра Джинни, скользя пальцами по рельефу живота, неаккуратно оставляя следы от зубов на коже, словно помечая. Из раскрасневшейся дырочки еще выливалась тонкая струйка спермы, скатывающаяся на бедра и стекая к коленям. Половые губы были влажными от выделений и насыщенно розовыми от трения, смотреть на них было до боли приятно, а значит, что и вкусом Эдвард не разочаруется. Эдвард поцеловал клитор Джинни, начиная посасывать, быстро порхая языком по малым половым губам. Эдвард слизывал соки девушки и собственную сперму из нее. Руками Эдвард раскрыл большие половые губы, давая себе больше пространства у прелестей Джинни. Джинни сдавленно ахнула, принялась массировать свою грудь, заключая в тиски пальцев розовые соски и шире расставляя ноги, забрасывая на плечи Эдварду. Теперь его голова была зажата меж бедер Джинни и она могла управлять силой напора. Джинни коротко подозвала Бэллу явно отрепетированным знаком, веля показать навыки оральных ласк Эдварду. Эдвард стоял на коленях, отчего между полом и торсом было пространство в которое приникла Бэлла, хищно подбираясь к естеству Эдварда. Бэлла легла на пол, запуская в рот вялый член, приобретающий твердость с каждый сосательным движением вокруг головки. Навыки Бэллы умножились с момента последней встречи, теперь Бэлла уверенно и чувственно проводила языком вдоль члена, особое внимание уделяя чувствительной головке, чуть зажимая кожу на ней зубами. Эдвард опустил корпус ниже, начиная безбожно трахать Бэллу в рот, отчего яички и мошонка в похлопыванием ударялись по ее лицу в такт вбиваниям члена в рот. Поймав волну блаженства от сосательных движений Бэллы Эдвард начал чуть отстранился от лона Джинни, его рот скривился в стоне, меж бровей прорезалась глубокая морщина, прогнозирующая скорый финиш. Джинни требовательно свела бедра, заставляя Эдварда сосредоточиться, намек был понят и Эдвард с многократным усердием снова поцеловал клитор, не забывая про дырочки. Эдвард вогнал язык во влагалище Джинни, дерзко вытаскивая и заталкивая, словно пытаясь вылизать до блеска. Пальцами Эдвард массировал клитор, а языком ублажал, стараясь во влагалище как можно тщательней слизывать соки. На вкус Джинни была словно солоноватая содовая с летнюю жару, войдя в раж Эдвард не мог остановиться, с каждой фрикцией подгоняя Джинни к разрядке. Бэлла мяла задницу Эдварда рукой, периодически развратно похлопывая насколько позволяла поза. Другой рукой продолжая массировать мошонку, в таком положении она смогла подчинить всю длину члена, заглатывая до самого основания, так, что головка упиралась в горло. От рвотного рефлекса Бэлла избавилась после множества тренировок, поэтому смогла доставить Эдварду чистый кайф, превратившись от незатейливой любовницы в опытную проститутку, ведь ее навыки горлового минета Эдвард теперь мог сравнить разве что со способностями девушки по вызову. Ранее скованная Бэлла раскрылась в стенах Хогвартса, направляя свой недюжий потенциал в верное русло искусительницы, которая может приручить зверя и не единожды. В голове Эдвард прокручивал события дня, понимая, что такого количества секса у него еще не было, как и ни разу еще не посчастливилось быть участников акта с двумя девушками одновременно. Мог ли он представить, даже у себя в голове, что одной девушке он будет остервенело отлизывать, когда другая ожесточенно сосет у него самого. Джинни начала извиваться на подушке, чуть придушивая Эдварда бедрами, отчего его проникновения во влагалище и движения пальцами вокруг клитора стали грубее, Джинни бурно кончила, громко охая. Голоса любовников слились воедино, не выдержав сексуальной напряженности в развязных стонах Джинни, Эдвард кончил еще раз, изливаясь в рот Бэллы. После бурного процесса, уже стоя одетыми у дверей кабинета Эдвард грубо схватил Бэллу за волосы и приник к губам в развязном поцелуе, углубляя его на глазах у Джинни. Эдвард почувствовал вкус своей спермы на ее губах. Откупорившись от Бэллы Эдвард притянул к себе Джинни за красно-золотой галстук, что яркой змейкой выделялся на фоне черной мантии даже в полумраке. «Ты не профессионалка, ты моя императрица», - с этими словами Эдвард приблизился к лицу Джинни и мягко поцеловал ее в нос, переходя на губы и подбородок. Эдвард смог дотронуться до любой части тела девушек, лаская и кусая, оставляя отметины и синяки, мог использовать их в соответствии со своими ухищренными желаниями, теперь осталось малое - коснуться их сердец. Разомкнув фигуру их трех составляющих молодые люди покинули заброшенный кабинет, вливаясь в общий поток студентов. Но в головах у троих была общая мысль: «Это несомненно нужно повторить».