Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Горячая кокетливая конфетка с крутым нравом, да к тому же в идеально сидящей розовой юбке до колен – это совершенно точно то, чего Чимин искал этим вечером. Глядя в сверкающие весельем и вызовом глаза принадлежащей ему на ночь розовой принцессы, Чимин сразу понял: скучно не будет.
2
09 июня 2022, 09:07
Чимин не продержался и недели. Да, изначально он хотел быть гордым, в этом он мог себе признаться. Хотел, чтобы Чонгук решил, что Чимин и думать о нём забыл, а затем вспомнил, как о приятном развлечении, и ничего больше.
В чём Чимин себе точно не хотел признаваться, так это в том, что дерзкая розовая конфетка проникла в его мысли и желания глубже, чем он сам предполагал, глубже, чем он хотел. Чимин думал о Чонгуке, когда это было наименее удобно – на работе, когда ему нужно было уделить внимание клиенту, в магазине, когда от недостатка его концентрации страдал его список покупок, вечером, когда Чимин хотел расслабиться, а не вспоминать о ярких розовых губах и кокетливых взглядах из-под ресниц.
Чимин, конечно, расслаблялся совершенно очевидным способом, когда из головы его не желали уходить образы Чонгука, но этого быстро стало ужасно мало, недостаточно. Как могла его рука сравниться с горячим податливым телом Чонгука и его острым языком, что мог разжечь желание так легко, даже когда с него не срывалось ни единого непристойного слова? Мастурбация была бледной тенью того, что Чимин с Чонгуком испытал, что вообще испытывал во время секса и близости с другим человеком.
Если вкратце, дрочить Чимину не нравилось от слова совсем. Ещё меньше ему нравилась внезапная незапланированная эрекция, когда он сидел в своём кабинете и разбирался с отчётами или того хуже, с клиентами, а в мысли настойчиво лез образ горячей бестии – по-другому Чонгука язык не поворачивался назвать.
Учитывая всё вышесказанное, было совершенно неудивительно, что в тот день Чимин явился в клуб, где они с Чонгуком прекрасно провели время в первую их встречу, ужасно рано. Едва-едва начинало вечереть, и Чимин только освободился от работы, не успев даже заскочить домой и принять душ – ладно, он надеялся, что Чонгук пустит его в тот душ, что имелся рядом с его спальней. Может Чимин даже рассчитывал на то, что они смогут принять душ вместе.
У Чимина не было ни номера телефона Чонгука, ни других его контактов, а потому он прошёл к почти пустующей в такой ранний час барной стойке и сразу подозвал к себе бармена.
– Здравствуйте, – кивнул ему Чимин, – я ищу Чон Чонгука, но, к сожалению, он не оставил мне никаких своих контактных данных. Не могли бы вы мне помочь?
Бармен улыбнулся ему знающей улыбкой, и Чимин ощутил вдруг волну раздражения, вспышкой прошедшуюся по внутренностям. Наверняка он был далеко не первый и не единственный, кто вот так приходил искать Чонгука после горячей ночи с ним. Неужели Чонгук был настолько притягательным? И неужели сам Чимин – настолько предсказуем? С чего он вообще взял, что Чонгук будет тут? Не стоило ему приходить, но теперь…
– Да, он здесь. На своём этаже, – сказал бармен, не теряя своей улыбки.
Все мысли о том, чтобы развернуться и уйти, покинули голову Чимина тут же.
– Не могли бы вы с ним связаться? Дать ему знать, что я бы хотел увидеться с ним сейчас? – спросил Чимин ровным тоном, ни единой эмоцией не выдавая, насколько сильно он на самом деле ждал этой встречи и того момента, когда снова сможет окинуть взглядом сильную фигуру Чонгука, окунуться в омуты его глаз, вырвать с губ сладостный стон.
Бармен задумался, а после выдал извиняющимся тоном: – Господин Чон сейчас занят, скоро собирался выходить, и я не думаю…
– Просто позвони ему, – оборвал его Чимин твёрдым, не терпящим возражений тоном. – Скажи, что Чимин хочет с ним встретиться. Если он будет недоволен, его гнев я возьму на себя.
Бармен окинул его очередным оценивающим взглядом, затем хмыкнул и взялся за телефон, что лежал где-то за стойкой. Когда он набрал номер и поднёс трубку к уху, лицо его потеряло часть своей уверенности, и он произнёс совсем уж кротко:
– Мистер Чон? Да, конечно. – Пауза. – Да, сказали. – Ещё пауза, в выражение лица бармена закралась какая-то покорная, просящая нервозность, и он начал почти подобострастно бормотать: – Нет, конечно, нет, я бы никогда…
Тут Чимину надоело слушать, как по его вине отчитывают неудачно подвернувшегося работника, так что он протянул руку и выхватил у отвлечённого разговором бармена телефон.
– Эй! – возмутился тот, но Чимин уже поднёс трубку к своему уху и сказал:
– Привет, принцесса.
Мгновенье в трубке стояла тишина, а затем Чонгук сказал своим мягким – как же Чимин скучал по его стонам – голосом:
– Чимин?
Чимин не смог сдержать довольной улыбки. Чонгук узнал его по голосу и обращению, вспомнил. Это был хороший знак.
– Верно. Я бы хотел увидеться с тобой прямо сейчас, ты ведь не против? – поинтересовался Чимин, отметая всё то, что бармен только что сказал о занятости Чонгука.
Он был уверен, что для него Чонгук время найдёт, потому что встреча с Чимином обещала удовольствие. А если Чимин правильно помнил, собственное удовольствие и возможность его получения Чонгук ценил превыше всего.
Чонгук помедлил с ответом несколько секунд, но потом довольно хихикнул и выдал кокетливым, полным скрытого непристойного намёка голосом:
– Ну хорошо, ладно. Проходи, Чимин, дверь я тебе открою.
Чувствуя, как внутри расцветает предвкушение напополам с удовлетворением, Чимин завершил вызов и передал телефон обратно бармену. Тот закатил глаза, хотя сам трясся от страха во время разговора с Чонгуком, и пробормотал что-то вроде: «Недостаточно я получаю, чтобы с подобным разбираться».
Чимин не остался выслушивать его жалобы. Он получил своё и направился через пока не занятый толпой людей танцпол к знакомой двери в другом конце клуба. Дверь, как он и предполагал, оказалась открыта, так что Чимин прикрыл её за собой, а затем взбежал по лестнице, что вела к его личному – по крайней мере на этот вечер – развлечению. Одна из дверей, не та, что в прошлый раз, была открыта. Чимин поразмыслил мгновенье, а потом прошёл к ней по укрытому ковром коридору, скрадывающему звук его шагов.
Он ожидал увидеть перед собой ещё одну спальню, или какое-то её подобие, но комната, в которую он попал, больше всего напоминала гостиную. Она была большая, хорошо освещённая, с несколькими широкими окнами, открывавшими вид на улицу со второго этажа. В одном углу комнаты лежал большой светлый ковёр и стоял диван, на котором с лёгкостью могли бы уместиться несколько человек, напротив него висел телевизор и стоял кофейный столик с оставленной на нём кружкой с остатками кофе, планшетом и какой-то книгой. В противоположном углу комнаты, дальнем от двери, стояло изящное трюмо с круглым зеркалом в красивой, тщательно выделанной оправе, с пуфиком той же цветовой гаммы, на котором восседал накладывающий свой макияж Чонгук.
Чимин ещё раз окинул взглядом комнату, так непохожую на спальню, в которой они проводили время в прошлый раз. Эта комната напоминала место, где Чонгук расслаблялся в одиночестве или приводил себя в порядок, а не веселился со случайной компанией навроде Чимина. Чимину немного неловко было вторгаться в это явно личное пространство с оставленной кружкой кофе и разбросанными по столику трюмо принадлежностями для макияжа, с огромными окнами, заливающими комнату светом, не оставляющими места интимному сумраку. И почему Чонгук решил, что хорошей идеей будет встретить Чимина тут? Может, дела его всё-таки были неотложными, и Чимин ему помешал?
Чимин всё же шагнул внутрь, желая спросить Чонгука об этом, и тот, не отвлекаясь от наложения макияжа, издал звук, означающий, что присутствие Чимина он заметил.
В первые мгновенья Чимин ощущал всё ту же неловкость от вторжения во что-то, не предназначенное для его глаз, хотя боже ты мой, Чонгук ведь просто красился, а в последнюю их встречу Чимин успел увидеть его обнажённым и оттрахать от души. Он знал, как Чонгук выглядит без одежды и как он выглядит, когда кончает. Тогда почему чем-то гораздо более интимным казалось быть с Чонгуком сейчас, явно у него дома – или в месте, очень его напоминающем, – и в тишине наблюдать за тем, как тот аккуратными, отточенными движениями распределяет по своему лицу какую-то блестящую субстанцию из тюбика?
Вместе с тем этот процесс наложения макияжа выглядел таким медитативным, что Чимин против воли оказался втянут в танец прицельных движений, созданных, чтобы сделать милое лицо Чонгука ещё более кукольным. Даже такой профан в этом деле, как Чимин, мог сказать, что глаза Чонгука уже были накрашены – макияж лежал на них ровным, мягким, ни разу не вызывающем слоем, но совершенно естественно подчёркивал разрез глаз и глубину взгляда. На лице Чонгука в этот раз было заметно меньше пирсинга – из всего разнообразия, что присутствовало на нём в предыдущую их встречу, сейчас осталось лишь колечко в нижней губе да пара аккуратных переливчатых гвоздиков в ушах.
И хоть Чонгук не глянул на Чимина ни разу, даже вскользь, сосредоточенный на своём деле, Чимин всё равно на какое-то время потерялся в непоколебимой уверенности и светящемся в каждом движении Чонгука осознании собственного превосходства. Чонгук точно знал себе цену, и чёрт бы Чимина побрал, если эта принцесса не была абсолютно права, заявляя о собственной неотразимости. Он действительно был таким, что глаз было не оторвать – и по тонкой усмешке, которая растянула его красивые губы, Чимин понял, что Чонгук прекрасно видел, как Чимин на него смотрит. Наверняка он привык к подобным взглядам и втайне наслаждался ими, если судить по тому, как его усмешка перетекла в нарочито кроткую, притворно смущённую, но от этого не менее довольную улыбку.
Он взял со столика помаду бледного розового цвета и нанёс последние штрихи – Чимин не заметил даже, что его губы были накрашены, такими естественно розовыми и органично сочными они казались. Затем Чонгук поднялся с места и развернулся к Чимину, хватая влажную салфетку и вытирая ей руки в процессе.
– Вот теперь можем идти, – сказал ему Чонгук, будто они с Чимином давно запланировали встречу и уж точно не собирались заниматься теми непристойными вещами, о которых думал Чимин. Чимин в ответ на его слова едва приоткрыл от удивления рот.
Чонгук действительно выглядел так, будто оделся для выхода в свет. На нём были тёмные, официального стиля брюки и такие же официальные чёрные туфли, рубашка была светлой, явно шёлковой, с тонким синим узором, очень хорошо на нём сидящая и Чимин даже не удивился бы если сшитая на заказ. Вместе со своим лёгким макияжем смотрелся он, Чимин не преувеличивал, потрясающе. Вот только куда это Чонгук в таком виде собрался – и собрался как видно с самим Чимином?
Чонгук прошёл к выходу из комнаты, где стоял Чимин, и выжидательно выгнул бровь, остановившись напротив него.
– Может дашь мне пройти? – поинтересовался он у Чимина, который был настроен на быстрый горячечный секс и теперь пытался перестроиться с такой внезапной сменой планов.
– Куда это ты собрался? – спросил Чимин, всё же отступая в сторону и давая Чонгуку выйти в коридор, следуя за ним по пятам.
– М-м, – только и сказал Чонгук, спускаясь по лестнице.
Чимин, как потерявшийся щенок, следовал за ним, одновременно улавливая тонкий, сладковатый и притягательный аромат его парфюма. Господи, как же его от Чонгука вело, Чимин так не хотел себе в этом признаваться, но сейчас это стало как никогда очевидно.
Они вышли в основное помещение клуба, и Чонгук уверенно зашагал к выходу, лишь раз обернувшись чтобы бросить бармену:
– До вечера меня не жди, Минсок! – на что тот ответил нечленораздельным, но явно недовольным бормотанием.
На Чимина Чонгук не оглянулся ни разу, будто не замечая его присутствия вовсе, и когда они вышли через дверь для персонала к личной парковке клуба, терпение Чимина лопнуло. Он догнал Чонгука, твёрдо ухватил за предплечье. Тот остановился и наконец обернулся. На губах его играла хитрая усмешка, будто у него имелся от Чимина какой-нибудь секрет – или будто он пробрался в буфетную и объелся самого вкусного мороженого. Чимин подавил порыв закатить глаза на выходки обаятельной кокетки и вместо этого спросил:
– Что ты задумал? Куда ты меня тащишь?
– Я? – невинно округлил глаза Чонгук. – Я никуда никого не тащу. Ты ведь сам за мной шёл, верёвки нигде не вижу.
Он демонстративно оглядел Чимина, заглядывая то с одного бока, то с другого. Тут Чимин не удержался и всё-таки закатил глаза.
– Ты знаешь, что я имею в виду, кончай корчить из себя дурачка.
Тут Чонгук вдруг наклонился ближе и едва ощутимо, легко коснулся белой рубашки Чимина в районе груди. Чимина обдало ещё одной волной его сладкого парфюма, а то, как неожиданно близко оказалось лицо Чонгука с его тёмным взглядом идеально подведённых глаз и розовыми приоткрытыми губами, заставило Чимина на мгновенье задержать дыхание.
– А вот кончить я сегодня был бы не против, – тихим голосом выдохнул он прямо Чимину в лицо. И Чимин правда засмеялся бы с такой нелепой привязки к его словам, если б не откровенно предлагающий взгляд полуприкрытых чёрных глаз, в котором плескалось своевольное возбуждение. Чонгук игрался со словами, игрался с Чимином, игрался даже с собственным желанием, пока это ему нравилось. Он всё не отстранялся, ожидая ответа, и тогда Чимин протянул руку, крепко ухватил Чонгука за его прекрасную талию и прижал ближе к себе, целенаправленно вжимаясь своей промежностью в чужую и вырывая с накрашенных губ сладкий дрожащий вздох.
Удерживаемый Чимином, Чонгук оказался так близко, что Чимин ощутил его горячий выдох на своих губах, а затем тихо сказал:
– Если ты сейчас же не объяснишь мне, почему мы стоим на этой парковке вместо того, чтобы падать в твою постель, я затащу тебя в ближайшую машину и выебу в ней. Можешь выбирать любую, какая тут твоя?
Чонгук издал тихий нуждающийся стон и плотнее втёрся своей промежностью в промежность Чимина. Член у него уже наполовину встал. Чимину казался всё вероятней предложенный им вариант развития событий, и он с некоторой грустью подумал о том, что трахать Чонгука на заднем сиденье какого-нибудь автомобиля будет не так удобно: он не сможет обласкать его тело так, как хотелось, не сможет удобно разложить его для себя. С другой стороны, он сможет наконец Чонгука взять, чего Чимин желал невероятно всю прошедшую неделю.
– Что скажешь, принцесса? – выдал Чимин низким вкрадчивым голосом, тем самым подталкивая Чонгука к тому, чтобы подчиниться – но вместо этого тот вдруг упёрся руками ему в грудь и отстранился.
Чимин ощутил незамедлительный укол разочарования. Он глянул на потемневшие глаза Чонгука и его приоткрытые будто в ожидании поцелуя губы, на раскрасневшиеся щеки, а Чонгук тем временем сделал шаг назад. Выглядел он при этом так, будто это было последнее, что он хотел бы делать. Значит, Чонгук хотел его не меньше – зачем тогда отстранялся?
– Отец ждёт меня. Нам лучше поторопиться, – выдал Чонгук сожалеющим тоном и без промедления развернулся, направился к какой-то очевидно дорогой чёрной машине, что была припаркована неподалёку.
Чимин выдохнул, поправил свой начавший твердеть член, а потом присоединился к Чонгуку. Несколько мгновений спустя Чимин залез в машину на место рядом с водительским и, как всегда ответственный, тут же пристегнулся.
– Уже собрался знакомить меня со своими родителями? А как же первое свидание? – шутливо поддел Чимин. Чонгук кинул на него весёлый взгляд, прежде чем завести машину.
Она даже звучала приятно и тихо, так дорого, что Чимин задался вопросом, какими средствами на самом деле располагал отец Чонгука. Чимину было известно лишь то, что тот владел сетью элитных клубов – но может это были не единственные его владения. С другой стороны, Чимин бы ничуть не удивился, окажись у самого Чонгука почитатели при больших деньгах, спонсирующие его и его развлечения.
– Поверь мне, если бы я знакомил с ним всех тех, с кем провёл ночь, мы бы никогда не закончили с приветствиями, – хихикнул Чонгук, будто выставляя напоказ тот факт, что совсем не отличался целомудренным поведением.
– И зачем же мы тогда к нему едем? – снова попытался прояснить ситуацию Чимин.
Чонгуку удалось каким-то образом затащить его в машину, при этом не раскрыв никаких деталей происходящего, – и Чимин ведь даже не был против. Стоило прекращать думать одним местом, однако как это возможно было сделать, когда Чонгук возбуждал одним только своим видом, одной своей дозволенностью? Чимин успел пока лишь раз его коснуться, побыть с ним в относительной близости – и ему уже так сильно хотелось большего.
– Не к нему, – отвлечённо поправил Чонгук, сосредоточенный на дороге. Вёл он на удивление аккуратно, со всем тщанием соблюдая правила. – То есть не совсем. Это просто небольшая встреча. Как ещё назвать? Ивент?
Чимин едва не прыснул. Ивент? Кто вообще так говорит?
– И что на этом ивенте будет происходить? – поинтересовался Чимин после того, как переждал приступ неуместного смеха, закусив губу.
Чонгук сделал неопределённый жест рукой мол неважно, после чего вернул её на руль.
– Что-то. Обмен лестью. Контактами. Притворство и желание блеснуть.
Чимин с весёлым интересом пронаблюдал за отразившейся на миленьком лице скуке, будто Чонгук побывал уже на сотне подобных мероприятий и все они были похожи друг на друга как две капли воды.
– Ну хорошо, и почему туда едешь ты? – поинтересовался Чимин, слегка заинтригованный.
– Потому что отец пригрозил свалить на меня администрирование каким-то филиалом, если не явлюсь. Ты можешь себе представить, какая это скука? – пожаловался Чонгук.
– Совершенно не могу, – отозвался Чимин, откровенно веселясь, и Чонгук на секунду послал ему прищуренный, загоревшийся недовольством взгляд.
– Смеёшься надо мной? – поинтересовался он деланно шёлковым голосом, но следом за шёлком мягко стлалась сталь.
– Что ты, – без запинки вторил его шёлковому тону Чимин, складывая лицо в гримасу показной жалости. – Сочувствую тебе, бедняжке. Невозможно пережить настолько скучное бизнес-событие без того, чтобы не захватить с собой меня, да?
Он ожидал в ответ какой-нибудь колкости или саркастичной ремарки, но Чонгук лишь выдохнул, расслабляя плечи, а на лице его появилось отвлёкшееся, мечтательное почти выражение.
– Да, – протянул он, пока Чимин глядел на него, удивлённо хлопая глазами. – Надеюсь, вы сможете меня развлечь, мистер доминант.
Чимин открыл рот, закрыл его, потом снова открыл.
– Так ты действительно планируешь – что ты вообще собираешься – я для тебя развлечение? – в итоге выдал он.
Чонгук в ответ на это высоко засмеялся, являя ряд ровных белых зубов.
– Ну естественно. А я для тебя? Зачем ты пришёл ко мне сегодня, Чимин, если не за развлечением?
Чимин не нашёлся с ответом, смутившись, потому что Чонгук был, конечно, прав. Чимин хотел доставить Чонгуку удовольствие и вместе с тем использовать его для получения собственного удовольствия. В этом ничего такого не было, просто… просто наверное ему не нравилось, как Чонгук это говорил – развлечение – будто Чимин был для него игрушкой, способом, инструментом, а никак не человеком. С другой стороны, с чего бы Чонгуку относиться к нему иначе? Они виделись второй раз в жизни, ничего друг о друге толком не знали кроме размера членов, так чего Чимин от Чонгука вообще ждал? Почему его это вдруг задело?
Они остановились на светофоре, и Чимин, хмурившийся куда-то в пространство, вдруг почувствовал чужие пальцы, мягко пробежавшиеся по линии челюсти. Когда он взглянул на Чонгука, тот улыбался, заглядывая ему в глаза, совершенно не следя за тем, как меняются цвета на светофоре. У Чимина сердце забилось быстрее от этого внимательного, прикованного к нему одному взгляда. До чего же Чонгук был обворожительный, и как ему это удавалось?
– Не дуйся, – сказал ему Чонгук и улыбнулся. – Ты ведь мне запомнился. Я не мог просто оставить тебя там, в клубе, и упустить возможность встретиться снова.
Тут водитель за ними начал яростно им сигналить, и Чонгук откинулся обратно на водительское кресло, пустив машину дальше под горящий уже несколько секунд зелёный свет.
Остаток пути они провели в молчании, но тишина была комфортной, Чимин даже в какой-то момент поймал себя на том, что улыбается. Он ехал на какую-то невероятно скучную и, судя по всему, очень претенциозную встречу для бизнесменов, но в нём не было ни капли недовольства – только приятно скручивающее живот предвкушение.
Наконец, они подъехали к какому-то большому, выполненному в современном стиле зданию. Чимин почему-то ожидал увидеть чуть ли не замок – ну или огромную виллу с бассейном, он на самом деле не очень хорошо представлял себе, где проходят подобные встречи – однако здание, по крайней мере снаружи, выглядело до невозможности скучно, будто ещё один бизнес-центр или что-то вроде административной точки. Никакой вычурности, ни капли помпезности. Даже разочаровывает как-то.
– Что, ожидал чего-то другого? – хмыкнул Чонгук, каким-то образом уловив мысли Чимина.
Он захлопнул за собой дверь: они только что припарковали машину и вышли из нее. Когда Чимин повернулся к нему со слегка вопросительным выражением на лице, ожидая разъяснений или указаний, Чонгук пожал плечами и выдал:
– Я же сказал, что будет скучно. Тебе придётся перетерпеть эту унылую херню вместе со мной, – а затем, ничего больше не говоря, развернулся и направился ко входу в очень скучное здание.
Чимин – а что было делать – последовал за ним.
– Надеюсь хоть еда там будет, после работы умираю с голоду, – пробурчал Чимин, пока они поднимались по лестнице.
Чонгук глянул на него сочувствующим взглядом.
– Только закуски. И выпивка.
– Ох, чудесно, – ещё более недовольным тоном отозвался Чимин. – Напомни-ка ещё раз, зачем я вообще туда иду?
На это Чонгук вдруг сверкнул глазами и неожиданно обиженным тоном заявил:
– Знаешь, я тебя здесь не держу.
После он отвернулся, показательно высоко держа голову, гордо прошествовал к двери и скрылся за ней. Чимин вздохнул, тоже заходя в помещение. Не держит, да?
Внутри было больше людей, чем Чимин предполагал. Сразу за дверью оказался просторный зал, где стояли столы с закусками и выпивкой, как и сказал Чонгук, а в центре помещения было обширное свободное пространство, где и находилось большинство гостей. Чимин заметил, насколько вычурно была одета часть присутствующих, будто на официальном приёме, не меньше, и тут же почувствовал себя неуютно в своём обычном рабочем костюме. Совершенно не примечательные строгие штаны, такие же туфли – ну, хотя бы рубашка на нём была приличная и сидела отлично, хоть и не блестела шёлковостью ткани или лоском новизны.
Он поймал исчезающего между скоплениями разодетых людей Чонгука и тут же в несколько быстрых шагов нагнал его. Кто-то из гостей обернулся, проводил их взглядами, но в большинстве своём они не произвели своим появлением никакого впечатления. Чимин испытал облегчение – он не знал, насколько большой шишкой был отец Чонгука и соответственно сам Чонгук, но они по всей видимости не были главными звёздами вечера, уже что-то.
Нагнав Чонгука, Чимин положил руку ему на талию, останавливая и притягивая к себе.
– Не теряйся, детка, – проговорил Чимин почти на ухо Чонгуку и вновь вдохнул приятный, едва кружащий голову запах парфюма, исходящий от излучающей молодость и упругую мягкость кожи. Он ничего не мог с собой поделать, Чонгук был для него будто созревший до идеальной сладости плод, поспевший, готовый истечь соком при первом же укусе, всем собой отчаянно демонстрирующий желание быть съеденным. Как с таким можно было вести себя хоть каплю прилично?
Чимин ожидал, что Чонгук в ответ на его небольшую выходку отстранится и укажет держать руки при себе на этом полном сливок общества мероприятии. Это было бы логично, это было бы то, что сделал бы сам Чимин в подобной ситуации.
Ничего такого не произошло. Вместо того, чтобы отстраняться, Чонгук подчинился прикосновению на собственной талии, без единого протеста прижимаясь ближе к Чимину, позволяя себя вести. На долю мгновенья Чимин растерялся – не думал, что Чонгук позволит ему демонстрировать свою власть, да ещё таким откровенно собственническим жестом, – но затем покрепче сжал руку на чужой талии, ощущая скользкую прохладу шёлка. Принял свою роль ведущего.
Чонгук мягко хихикнул – его горячее даже сквозь ткань штанов бедро прижималось к бедру Чимина, – потом наклонился к его уху и сказал полным озорства голосом:
– Давай поскорее найдём отца, мне не терпится презентовать ему себя в таком виде.
«В таком виде», по всей видимости, означало с чужой рукой, обёрнутой вокруг талии, будто Чонгук с Чимином были парочкой, будто Чонгук был милой спутницей Чимина, а уж никак не парнем, который был его выше и заметнее шире в плечах. Чимин хмыкнул, улыбаясь: Чонгук казался ему одновременно и своевольным, и игривым, и забавным. Чимину определённо нравилась эта игривость, периодически перерастающая в откровенную, вызывающую дерзость. Чонгук любил веселиться и выражать непослушание и вызов не только в постели, но и в жизни. Чимину оставалось подчиниться, влиться в очередную игру, не зная правил. Так ведь было интереснее.
Под руководством Чимина они принялись скользить между гостей в поисках отца Чонгука. Чонгук периодически вежливо здоровался с гостями и при этом продолжал играть в свою игру, то показательно кладя руку Чимину на грудь, то слишком интимным для ситуации жестом опуская голову ему на плечо, то якобы случайно проходясь своей рукой рядом с задницей Чимина, едва не лаская прикосновением.
Чимин ему позволял: в конце концов, ему до этих людей, совершенных незнакомцев, не было никакого дела, он видел их первый и последний раз в жизни. Какая разница, какие мысли он пробуждал в их головах, когда они видели, как Чонгук вертел им словно своей игрушкой для интимных утех. Ему даже забавно было видеть взгляды откровенного или скрытого возмущения, шока, непонимания или – от совсем небольшой части людей – такого же веселья. Те, последние, явно не впервые были свидетелями забав Чонгука, а тот развлекался в собственное удовольствие, не обращая никакого внимания на реакцию людей вокруг.
Наконец они добрались до другого конца большого помещения. Чимин успел по дороге перехватить несколько маленьких закусок и слегка утолить свой голод. От алкоголя Чимин предусмотрительно держался подальше: его и без того пьянила близость Чонгука, его запах, ощущение его близости и одновременно невозможность что-либо с этой близостью сделать. Чимин бы очень хотел, чтобы люди вокруг магическим образом исчезли ненадолго, и у него вышло бы остаться с Чонгуком наедине. Намерения его при этом были вполне очевидными, не так ли? Так что да, Чимин держался подальше от алкоголя, который делу бы не помог, а лишь сделал бы ситуацию ещё более плачевной.
В дальнем конце помещения, увлечённого разговором с каким-то серьёзного вида пожилым мужчиной, они нашли отца Чонгука. Чимин бы не заметил его, если б Чонгук вовремя не указал на него, но, подойдя ближе, Чимин заметил схожесть. Отец Чонгука был такой же черноволосый, темноглазый, и что-то было в чертах его лица, что-то такое, что проглядывало в самом Чонгуке. Это точно были отец и сын.
Когда они подошли достаточно близко для того, чтобы быть замеченными, отец Чонгука улыбнулся им, хотя Чимин увидел, как брови его на мгновенье удивлённо взлетели вверх. Ему быстро удалось прикрыть удивлённое выражение лица, сменив его на приятную вежливость. Мужчина же рядом с ним оглядывал Чимина с Чонгуком прищуренным внимательным взглядом, будто выискивая что-то.
Чимину тут же стало неловко, особенно учитывая, что он сейчас так собственнически прижимал к себе сына человека, что перед ним стоял, притом, что никаких прав на это на самом деле не имел. Они же с Чонгуком были едва знакомы, и единственное, что их связывало – это одна горячая проведённая вместе ночь. Которую Чимину очень хотелось бы повторить, но всё же.
Чонгуку, кажется, было абсолютно плевать, что может о них подумать его отец, но Чимин – его действия и слепое следование за этой пленительной принцессой привели к настоящей ситуации настолько же, насколько и разыгранная самим Чонгуком забава. Теперь Чимину оставалось лишь аккуратно и вежливо выкручиваться, если у присутствующих появятся к нему закономерные вопросы. Да уж, замечательно.
– Сынок, как приятно тебя тут видеть! – улыбнулся в этот момент отец Чонгука, прерывая нервный поток мыслей Чимина. После он указал на стоящего рядом мужчину, с которым до того вёл диалог. – Это Канг Дон Су, помнишь, вы виделись в прошлом году на конференции в Японии.
– М-м, – протянул Чонгук, оглядывая мужчину с ног до головы долгим взглядом, после чего обворожительно улыбнулся: – Конечно, помню. Приятно видеть вас снова, господин Канг.
Дон Су лишь отстранённо кивнул, продолжая осматривать Чонгука будто кусок мяса на вертеле. Чимину от подобного взгляда захотелось прижать Чонгука ближе к себе, что он и сделал – и только потом задался вопросом, а хочет ли он посылать подобные сигналы какому-то очевидно важному старикану, когда между ним с Чонгуком, опять же, был не больше, чем одноразовый секс.
Чонгук в ответ на собственнический жест Чимина прижался ближе безо всяких сомнений, положил руку Чимину на грудь и закусил губу, кажется пытаясь сдержать улыбку. Непослушная беззастенчивая детка решила повеселиться вдосталь – но чему тут было удивляться? Дон Су же одарил Чимина на удивление едким, горящим недовольством взглядом, будто имел на Чонгука какие-то права, будто Чимину нельзя было прикасаться к нему так, быть с ним так близко.
Чимин мысленно показал ему средний палец и взгляда не отвёл, сжимая губы в твёрдую линию, чувствуя внезапно вспыхнувшее внутри ревностное почти чувство, будто он получил право на Чонгука этим вечером. Дело, естественно, обстояло не совсем так, но Чонгук своей мнимой покорностью, своей неоспоримой близостью путал Чимину мысли, мутил голову.
– Не представишь ли нам этого молодого человека, сынок? – вклинился отец Чонгука в их с Дон Су быстро становившиеся неприличными гляделки.
– Это Чимин, – выдал Чонгук и хихикнул. Он действительно хихикнул, будто в данный момент перед ним разворачивалось лучшее развлечение его жизни.
– Просто… Чимин? – поинтересовался отец Чонгука, и Чонгук кивнул:
– Просто Чимин.
Тут Чимин оторвал наконец взгляд от Дон Су и взглянул на отца Чонгука, который стоял, приподняв брови, и кажется пытался скрыть улыбку, будто ситуация и его начала забавлять. Нужно было срочно брать всё в свои руки.
– Пак Чимин, господин Чон, – представился он, слегка кланяясь. Боже, ну что за катастрофа, Чонгук его во всё это втянул, а Чимин и рад стараться, болван.
– Чон Санхён, – представился в ответ тот и всё-таки усмехнулся. – И откуда же ты такой взялся, Пак Чимин?
– Он пришёл увидеть меня, когда я уже собрался выходить, – вклинился Чонгук, не давая Чимину и рта раскрыть. – Я просто не мог его там оставить, ты же понимаешь, это было бы так невежливо.
Он выделил два последних слова, будто делясь с ними каким-то секретом, и Чимин вспыхнул от смущения. Своим ответом Чонгук прямо указал на то, что Чимин сам его искал, а то, что тот не знал даже его полного имени, оставляло лишь одно – совершенно верное – предположение об обстоятельствах их знакомства. И отец Чонгука, и Дон Су прекрасно поняли, зачем именно Чимин Чонгука искал – но чёрт, приходя в клуб, чтобы увидеться с Чонгуком, последнее, чего Чимин ожидал – это оказаться на официальном мероприятии перед его отцом. Кто вообще мог быть к подобному готовым? В этот момент Чимин решил бросить попытки как-то спасти ситуацию: всё, что могло быть сказано, без сомнений уже было сказано.
– Мне очень приятно видеть тебя здесь, Чонгук, – заговорил вдруг Дон Су, прерывая установившуюся слегка неловкую тишину.
Чонгук в ответ на это улыбнулся и уже открыл рот, чтобы ответить что-то без сомнения в том же духе, но Дон Су ещё не закончил.
– Хотя меня и озадачивает твой выбор спутника. Неужели не нашёл никого получше – ты, который всегда отличался таким, м-м, изысканным вкусом? – поинтересовался он, и в глазах его вновь промелькнула необъяснимая злость. Это была зависть, вдруг осознал Чимин, и всё сразу стало гораздо очевиднее. Вот почему Дон Су так смотрел на Чимина – он хотел быть на его месте.
Чимин в ответ на эти слова растерялся на мгновенье. Он не знал, как реагировать на завуалированное оскорбление, не привык бросаться острыми словами и скрытыми за показной вежливостью уколами, – но тут отреагировал Чонгук. Вмиг растеряв свою игривость и сладкую вежливость, он перестал жаться к Чимину, а вместо этого встал прямо, расправил плечи, глядя на Дон Су сверху-вниз. Чонгук держал себя с удивительной элегантностью и вместе с тем какой-то жалящей смертоносностью, ощутимой из одной только позы и взгляда, будто в мгновенье превратился из пушистого кролика в удава с холодным, вычисляющим взглядом.
Рука Чимина сама собой спала с его талии и также больше инстинктивно, чем намеренно, он сделал полшага назад. Оказалось вдруг, что Чонгук мог занимать гораздо больше места – и буквально и фигурально выражаясь, – чем когда прижимался к Чимину, клал голову ему на плечо и высоко хихикал.
Изменение в атмосфере заметил не только Чимин: с лица Санхёна сползла улыбка, а Дон Су выпрямился и напрягся, хмурясь, крепко сжимая в руке свой высокий бокал с шампанским.
– Что вы хотите этим сказать, господин Канг? – выдал Чонгук. В голосе его не осталось и следа шутливости или озорства, сейчас он был просто ледяным, и по позвоночнику Чимина пробежались мурашки.
Он вдруг с невероятной ясностью осознал, что Чонгук только казался безобидной сладкой принцессой, готовой подчиниться чужой воле, а на самом деле был сильным молодым мужчиной с бесконечно острым языком, при деньгах и почитателях – мужчиной, которому опасно было переходить дорогу.
– А как ты думаешь, что я хочу этим сказать, мой милый? – ответил вопросом на вопрос Дон Су, очевидно не впечатлённый словами Чонгука и его убийственным взглядом.
Тогда Чонгук сделал шаг вперёд, статный, с широким разворотом плеч и прослеживающимися под лёгкой тканью рубашки сильными руками, мощной шеей – чёрт, Чимин и раньше замечал, насколько хороша фигура Чонгука, но только сейчас осознал, что вся эта сила могла быть как спокойной водной гладью, так и направленной на кого-то неостановимой волной.
– Правильно ли я понимаю, мистер Канг, что вы сейчас пытаетесь оскорбить меня и моего спутника? – деланно спокойным и оттого ещё более тревожащим тоном поинтересовался Чонгук.
Выражения, которым Чонгук мужчину одаривал, Чимин со своего места не видел, зато ему было прекрасно видно, как лицо Дон Су наконец дрогнуло, на мгновенье являя обеспокоенную неуверенность.
– Конечно, не тебя, милый, я бы никогда… – завёл волынку фальшивой вежливости Дон Су, но Чонгук его безо всяких сомнений перебил:
– Чимин – мой спутник на сегодня. Это было моим решением, и хоть слово против него задевает меня тоже. Надеюсь, мне не придётся больше слышать подобного, иначе, мистер Канг, я буду в вас ужасно разочарован.
С этими словами Чонгук повернулся к Дон Су спиной, не давая тому и слова вставить. Чимин увидел, что губы Чонгука кривились очень знакомым образом, своенравная дерзость и высокомерная убеждённость во вседозволенности вновь проглянули на его идеально накрашенном кукольном лице.
– Мне нужно освежиться, – безапелляционным тоном заявил Чонгук и немедля ухватил Чимина под руку железной хваткой. – Мы отлучимся ненадолго, – добавил он, поворачиваясь к своему отцу, и тот кивнул с выражением усталого принятия на лице. Очевидно, подобные сцены Чонгук устраивал не впервые.
Чимину же, ранее не присутствовавшему при подобном мгновенном преображении Чонгука, прийти в себя было сложнее. Всю дорогу до туалета он молча следовал за Чонгуком, пытаясь переварить произошедшее. Что за чёрт?
Наконец они зашли в просторное помещение туалета с сияющей в ярком свете плиткой, рядом закрывающихся кабинок на одной стороне и широким выступом с раковинами и сплошными зеркалами по стене на другой.
Чонгук достал из кармана ключ и запер за ними дверь в туалет, а после скрылся в одной из кабинок. Чимин остался снаружи, понятия не имея, что ему стоило теперь делать. Он правда надеялся, что не заимел сегодня Дон Су у себя во врагах. Чимин и близко не был таким же влиятельным или богатым, как Чонгук; последнее, чего ему хотелось, так это чтобы какой-то престарелый богач со связями пытался ему насолить за то, что он посмел наложить руки на сокровище, коим, по-видимому, являлся Чонгук.
Чонгук тем временем появился из кабинки, прерывая поток мыслей Чимина. Он как ни в чём не бывало прошёл к одной из раковин, вымыл руки, что-то напевая и разглядывая своё отражение в зеркале. Чимин пронаблюдал, как он вытирает руки бумажным полотенцем, как поворачивается к нему, а затем спросил немного потерянным голосом:
– И что это было?
– Никогда он мне не нравился, этот Канг, – выдал Чонгук в ответ, мило морща нос. Чимина этот ответ совсем не удовлетворил и уж точно ничего не прояснил.
– Скажи мне, что сегодня вечером за мной не пошлют какую-нибудь совершенно не выделяющуюся машину с совершенно не выделяющимися громилами в чёрном, которые выбьют из меня весь дух, – отозвался он, и Чонгук вдруг громко рассмеялся, прикрывая рот рукой. Это не могло скрыть выражения искреннего веселья на его лице или растянутые в широкой улыбке розовые губы, и Чимину опять невовремя подумалось, до чего же Чонгук был хорошенький. Может, быть избитым того стоило?
– Ну, или как в наше время толстосумы мстят обычным людям, которые перешли им дорогу? Я внезапно потеряю работу или что? – продолжал Чимин полушутливым тоном, но на самом деле он не шутил. Он понятия не имел, что может произойти, потому что никогда в подобных ситуациях не оказывался и не думал, что окажется. Видимо, всё бывает впервые.
Закончив смеяться и только периодически хихикая, Чонгук махнул рукой в беспечном жесте.
– За Канга не волнуйся, я с ним разберусь, – выдал он и уставился на Чимина тёмным, полным озорства взглядом. – Тебе понравилось, Чимин, признайся.
Чимин смерил Чонгука невпечатлённым взглядом, но затем вспомнил, как в мгновенье поменялся тот с неотразимой милейшей принцессы на холодного и – давайте просто признаем – охуенно горячего, сильного и уверенного в каждом своём слове молодого мужчину. Чимин ещё раз пробежался взглядом по расслабленной фигуре Чонгука, пытаясь понять, как в том могли одновременно уживаться две такие разные стороны, и какая из них была настоящая.
Чонгук продолжал глядеть на него с кокетливым любопытством, ничем не выдавая того стального и очень острого внутреннего стержня, который показал в словесной перепалке совсем недавно.
– Ты меня удивил, это точно, – признался Чимин.
Чонгук лишь хихикнул в ответ, опираясь руками на раковину позади себя, вытянувшись во весь свой рост, будто нежащийся на солнцепёке кот. Чимин не отрывал взгляда от его стройной фигуры, облачённой в блестящую шёлком белую с синими проблесками рубашку и контрастно тёмные, отливающие богатым лоском штаны.
Он сделал шаг вперёд, замечая, как Чонгук на мгновенье затаил дыхание, наблюдая за ним. Напряжение между ними искрило зарождавшимся возбуждением.
– Ты умеешь удивлять, принцесса, – сказал Чимин уже намеренно тихо. Чонгук бросил на него краткий взгляд из-под ресниц, отвёл глаза и на мгновенье закусил губу, тщетно пытаясь сдержать довольную улыбку.
– Я знаю, – произнёс он самодовольным и вместе с тем насмешливым голосом. Вновь короткий взгляд из-под тёмных ресниц. – Тебе это нравится. Хочешь меня?
Чимин сделал ещё один шаг, оказываясь совсем близко, но пока не касаясь. Он держал руки в карманах якобы расслабленным жестом, но на самом деле это было единственное, что удерживало его от того, чтобы не наброситься на Чонгука, такого доступного, близкого, в тот же момент. Ему ведь так хотелось ещё поиграть – и Чонгуку, Чимин видел, хотелось тоже. Поэтому Чимин наклонился, разделяя с Чонгуком один воздух, и, глядя ему в глаза, сказал:
– Я хотел тебя с того самого момента, как увидел в той юбке за стойкой. Хотел всю неделю, что не был в клубе. Хотел, пока ты ходил рядом и прижимался ко мне так, будто мы с тобой влюблённая ванильная парочка.
Он сделал намеренную паузу, приподнимая брови, и рот Чонгука приоткрылся. Он выглядел в этот момент потерянным в желании, открытым и почти беззащитным. Тогда Чимин закончил тихим, не потерявшим ни доли своего чувства голосом: – Но ты ведь и сам это прекрасно знаешь, да, моя сладкая конфетка?
На этот раз с приоткрытых розовых губ сорвался тяжёлый вздох, почти стон. Чонгук на мгновенье прикрыл глаза, хмуря брови, будто пытаясь побороть волну возбуждения. Он выглядел таким сексуальным, когда был так хмур и сосредоточен, а грудь его уже начала вздыматься чаще в участившемся дыхании. Чимину невыносимо сильно хотелось прикоснуться, и одновременно он очень хотел проследить за реакцией Чонгука на его слова. В итоге Чимин лишь крепче сжал руки в кулаки в карманах штанов. Он кинул краткий взгляд ниже, обнаружив, что в штанах Чонгука ясно прослеживается бугорок его начавшего твердеть члена.
– Ну и что же ты хочешь от меня на этот раз? Поделишься, принцесса? – поинтересовался Чимин, вновь поднимая взгляд и давя свой собственный стон оттого, с каким ярким чувством, с какой острой внимательностью на него смотрел Чонгук.
– Я хочу, чтобы ты выебал меня прямо здесь, в этом туалете, на этом чёртовом приёме, – без единой ноты сомнения ответил Чонгук, продолжая пожирать его тёмным возбуждённым взглядом.
Чимин вскинул брови.
– Какой неугомонный. Ты поэтому дверь запер?
Чонгук в ответ на эти слова вдруг будто стряхнул с себя тяжёлую пелену возбуждения и лукаво Чимину улыбнулся.
– Что, неужели будешь играть в паиньку? Я думал, что в тебе есть хоть какая-то безрассудность, – с притворным разочарованием покачал он головой, а потом отвёл взгляд от Чимина, отворачивая голову в сторону подчёркнуто небрежным, открывающим сильную длинную шею движением. У Чимина рот наполнился слюной оттого, как сильно ему захотелось оставить на смуглой тонкой коже свой укус и тем самым показать всем на приёме, кому Чонгук принадлежал этим вечером.
– Я что-то не помню, чтобы отказывался, – в тон Чонгуку заметил Чимин, а затем оторвал взгляд от его шеи и обнаружил, что Чонгук наблюдает за ним краем глаза. Увидел, значит, голодный взгляд Чимина и, судя по усмешке на розовых губах, наслаждался им.
– Ну, я не вижу, чтобы ты что-то делал, – протянул Чонгук, наконец поворачивая голову чтобы взглянуть Чимину в глаза. Его требовательный, горящий желанием и несломленной дерзостью взгляд не отпускал ни на секунду, и Чимин почувствовал, что пропадает в нём, тонет в голодной алчности чужого вожделения.
Чимин сделал ещё полшага вперёд, оказываясь совсем близко к Чонгуку, заставляя его едва заметно отклониться назад и наверняка неудобно упереться поясницей в жёсткий край выступа с раковинами. Он намеренно медленно вынул руки из карманов, больше не собираясь себя сдерживать.
– Поворачивайся, детка, и я покажу тебе, что собираюсь с тобой сделать, – сказал Чимин размеренным, тихим и низким голосом.
Чонгук в ответ растянул губы в широкой, открывающей зубы улыбке. Теперь его взгляд светился восторгом и даже как будто гордостью, словно он отхватил себе самую лучшую, самую красивую игрушку в парке аттракционов, сжульничав в какой-нибудь игре.
– Заставь меня, – проговорил Чонгук едва дрожащим от желания голосом.
Чимин ждать повторного приглашения не стал. Он положил руки Чонгуку на талию и притянул к себе резким, не оставляющим места сопротивлению движением. Когда их губы встретились, Чонгук издал длинный, громкий, бесстыдный стон в поцелуй и тотчас раскрыл для Чимина рот. Конечно, губы его оказались сладкими, помада отдавала какой-то неопределимой, но очень вкусной нотой. Чимин принялся покусывать чужие губы и тут же зализывать укусы движениями языка.
Чонгук не дал ему насладиться своим горячим влажным ртом столько, сколько Чимин хотел: он положил руки Чимину на плечи и вдруг слишком скоро, слишком быстро оттолкнул от себя, тем самым обрывая поцелуй. Чимин шагнул назад, – Чонгук всё-таки был сильным, когда хотел быть, – и раскрыл глаза, попытался восстановить дыхание, облизывая губы, слизывая с них остаточную сладость. Помада Чонгука, в отличие от яркого блеска, почти не смазалась, хотя Чимин уделил ей своё самое безраздельное внимание.
Чимин уже открыл было рот, чтобы возмутиться – сначала Чонгук хотел, чтобы его выебали, а потом отталкивал Чимина, когда тот пытался к этому и приступить, – но Чонгук его опередил. Он растянул розовые, влажные, с колечком пирсинга губы в улыбке, положил руки Чимину на плечи и сказал:
– Лови.
После чего вдруг, оттолкнувшись, прыгнул прямо ему в руки. Чимин охнул, едва успев поддержать его под бёдра, непроизвольно делая шаг назад от тяжести врезавшегося в него тела, которое сейчас приходилось держать на весу. Его омыло ещё одной волной сладостно-головокружительного парфюма Чонгука, мешавшегося со свежим запахом его молодого тела. Чонгук был жаркий, и до того желанный, что хотелось попробовать на вкус, а ещё очень тяжёлый – мышцы рук Чимина тут же задрожали от напряжения, в живот заметно ткнулась чужая эрекция.
Но даже если руки у него по ощущениям собирались отвалиться, Чимин не отпускал. Вместо этого он поднял голову и встретился взглядом с искрящимися хитрым весельем глазами, вокруг которых появились морщинки от той улыбки, что всё ещё играла на губах Чонгука.
– Решил дать мне в руки настоящее сокровище? – выдал Чимин, не скрывая напряжения в голосе – наверняка Чонгук и так прекрасно ощущал, как тряслись руки Чимина под его сильными бёдрами, которыми он крепко Чимина обхватил.
Чонгук довольно хихикнул, держась за плечи Чимина руками, и ничего не сказал. Ждал, как же Чимин поступит с очередным презентованным ему испытанием, на этот раз трудным физически. Чимин устроил Чонгука чуть выше в своих горящих от нагрузки руках, сделал шаг вперёд и наконец усадил его задницей на достаточно выдающийся от раковины для этого каменный выступ – прямо туда, где Чонгук не так давно мыл руки, красуясь перед зеркалом.
Чонгук ему позволил, ослабляя железную хватку своих бёдер, но полностью Чимина не отпустил, всё ещё обхватывая ногами, держа руки у него на плечах и глядя ему в глаза сверху-вниз. Когда он склонился ниже для поцелуя, уже более неторопливого и чувственного, Чимин подчинился без промедления, находя своими губами чужие. Он чувствовал, что этот поцелуй был наградой за то, что он хорошо справился: Чонгук был всё-таки немаленьким, а Чимин хоть и старался поддерживать себя в хорошей физической форме, никогда не отличался любовью к тяжеловесным штангам. Вместе с тем Чонгука он из своих рук никуда, конечно, не отпустил бы, даже если пришлось бы попотеть.
Когда они отстранились друг от друга, Чонгук глядел на него тяжёлым взглядом полуприкрытых глаз. Выражение откровенного возбуждения на его аккуратно накрашенном красивом лице было таким эротичным, совершенно покоряющим, и у Чимина на мгновенье перехватило дыхание. Он потянулся, не отрывая взгляда от чужого лица, накрыл рукой промежность Чонгука, вжался в его вставший член. Чонгук прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением, и выдал лёгкий, тихий и нежный стон в ответ.
Чимин намеревался продолжить, расстегнуть молнию и пуговицу его брюк, но всё вновь пошло не по плану. За закрытой дверью в туалет, где они находились, вдруг послышались чьи-то приближающиеся шаги и невнятные голоса. Выражение лица Чонгука вспыхнуло искренней радостью, а Чимин непонимающе уставился на него. Отчего это он так радовался незваным гостям?
Чимин, не зная, что делать, как этих людей предупредить, просто стоял на месте. Он ощущал невнятную вину за то, чем они тут сейчас занимались, в публичном месте, которое вообще-то могло понадобиться кому-то ещё. У Чонгука с этим проблем, очевидно, не было: он подождал, пока шаги станут громче, и выпрямился, будто готовясь к чему-то. Чимин обречённо прикрыл на мгновенье глаза – Чонгук явно что-то задумал. Когда слова чужого разговора уже стали различимы и пара – а это были мужчина и женщина, судя по голосам, – оказалась совсем близко, Чонгук, всё ещё восседая на гранитном выступе, будто на троне, откинул голову назад и издал показательно громкий, длинный стон. Чимин был к чему-то такому готов, на самом деле.
Мгновенье стояла тишина. Чонгук опустил голову, сияя широкой улыбкой, а затем за дверью раздалось негромкое:
– О боже, это что…
Окончания фразы Чимин не услышал, потому что в этот момент Чонгук решил издать наигранное, но главное очень громкое:
– Да, ну же, сильнее, да!
Чимин закатил глаза на чужую выходку, хотя щеки его пылали стыдом – он никогда ещё не занимался чем-то подобным. За дверью в это время раздавалось приглушённое, но вместе с тем хорошо различимое:
– Неужели это и правда…
– А я тебе говорила, этот Чон-младший…
– Но не прямо же здесь! Это просто…
В этот момент Чонгук втянул в грудь побольше воздуха, Чимин зажмурился, а Чонгук выдал восторженное и ужасно, ужасно громкое:
– О да, папочка, кончаю!
За дверью в ответ раздались поспешные удаляющиеся шаги и яростный шёпот: «А я говорила, говорила ведь!»
Чимин с грустью подумал о том, что его самоуважение перед этими людьми навсегда потеряно. С другой стороны, грусть его не была такой уж сильной, потому что ну какое ему дело до этих в первый и в последний раз в жизни увиденных толстосумов.
Чонгук, как только шаги удалились достаточно, вновь наклонился вперёд, положил голову Чимину на плечо и начал смеяться. Всё его тело сотрясалось, а Чимин, слыша колокольчиковый перебор чужого смеха так близко, почувствовал, как по телу бегут мурашки. Ему так нравился этот звук и то, как Чонгук выглядел, когда улыбался и смеялся. В этот момент он был полон очарования, которое нельзя подделать, нельзя нанести жеманными штрихами на канву собственного поведения, нельзя наложить в качестве притягательного макияжа. Чонгук выглядел таким искренне счастливым, когда смеялся, что подкупал этим сильнее, чем когда кокетливо флиртовал или кидал обещающий так много взгляд из-под ресниц.
Наконец, Чонгук отсмеялся, вновь выпрямляясь на гладком и наверняка прохладном выступе. Он глядел на Чимина довольным взглядом сверкающих лукавством и вызовом глаз и все ещё улыбался.
– Иногда ты просто невыносим, – вздохнул Чимин, но в его словах не было никакого раздражения; на самом деле ему хотелось, чтобы Чонгук продолжал вот так улыбаться, являя морщинки у глаз и забавно морща нос.
– Да, – согласился Чонгук, наклоняясь и чмокая Чимина, чтобы затем слегка отстраниться и своими сладкими губами прошептать ему на ухо: – Ну и что?
Чимин издал тихий, покорённый чужой горделивой безнаказанностью стон и когда Чонгук чуть отстранился, поцеловал его, желая сполна насладиться влажной мягкостью и обволакивающей нежностью чужого рта. Чонгук позволил, раскрываясь перед Чимином, такой завораживающий и ни на мгновенье не сомневающийся в собственной неотразимости.
Некоторое время они целовались, исследуя тела друг друга лаской, но не проникая под одежду, желая растянуть удовольствие. В какой-то момент Чимин с влажным чмоком отстранился от Чонгука и с удовлетворением отметил, что помада всё-таки не выдержала их активных мокрых поцелуев. Чонгук выглядел намного лучше с сексуально смазанным макияжем, уже не таким собранным, а больше отдающим контроль над ситуацией.
– Детка была непослушной и заслужила наказание, как считаешь? – поинтересовался Чимин, склоняя голову, глядя на Чонгука, который потемневшим от возбуждения взглядом глядел в ответ. Вопрос был, конечно, риторическим, но Чонгук не преминул опять сверкнуть своей дерзостью:
– По-моему я всё сделал правильно, Чимин. – Он выделил последнее слово голосом, будто презентовал какой-нибудь вкусный десерт одним лишь именем Чимина. – Ты ведь возбудился, не так ли?
Чимин хмыкнул: конечно, он возбудился, но скорее от самого Чонгука, а не от его проделок. Он решил не отвечать на очередную провокацию, а вместо этого положил одну свою руку меж разведённых ног Чонгука, сжимая его вставший член через ткань штанов. Чонгук издал краткий сдавленный стон, а Чимин неспеша повёл другую свою руку лёгким прикосновением вверх по чужой груди.
Чонгук выглядел так, будто хотел вновь выдать что-нибудь провоцирующее, и тут рука Чимина достигла его шеи, легла на неё ограничивающим весом. Чонгук издал тихий краткий вздох, затаивая дыхание, чуть откидывая голову назад, будто подставляясь под прикосновение сжимающих его горло пальцев. Подчиняясь.
Чимин давил едва-едва, зная, каким нежным местом была шея и насколько опасны могли быть игры с ограничением дыхания. Тяжёлый вес его руки выражал скорее доминирующий жест, Чонгук мог дышать совершенно свободно.
– Расстегивай. Медленно, – отдал указание Чимин, указывая взглядом вниз, на пуговицы чужой шёлковой рубашки, а после возвращая требовательный взгляд Чонгуку в лицо. Чонгук осторожно выдохнул, а после сразу подавился вдохом, когда Чимин вдруг сильно сжал второй рукой его твёрдый член.
– Мне повторить? – приподнял брови Чимин, чувствуя, как пульсирует в штанах его собственный член. Эта пульсация возбуждения внутри усилилась, как только Чонгук без лишних слов потянулся к мелким пуговичкам, начал расстёгивать одну за одной красивыми длинными пальцами. Вырывать из Чонгука подчинение было так сладко.
Чимин начал массировать член Чонгука прицельными, точными движениями, замечая, как сильнее твердеет он под прикосновениями. Руки Чонгука на мгновенье дрогнули на пуговицах, когда Чимин нажал на головку его члена через ткань и потёр большим пальцем. Изо рта Чонгука вырвался мягкий дрожащий стон, брови заломились, голова ещё сильнее запрокинулась.
– Не останавливайся, – приказал ему Чимин, и Чонгук, сглотнув, вернулся к своему заданию.
Пуговичка за пуговичкой выскальзывала из петель, пока Чонгук продолжал ронять едва отдающиеся эхом в пространстве помещения тихие, отчаянные стоны. Они в корне отличались от тех наигранных выкриков, что Чонгук ранее издавал на потеху себе самому, шокируя невезучую парочку в коридоре. Нет, эти стоны были искренней и экстатической, а оттого самой сладостной музыкой, какую Чимину только доводилось слышать. Чонгук был такой нереальный, и он так сильно Чимина возбуждал. Каждая реакция, исторгаемый звук, невесомая дрожь тела отдавались внутри Чимина яркими вспышками желания. Он так желал овладеть этой сладкой принцессой, но ему нужно было проявить терпение. Всему своё время.
Когда все пуговицы рубашки оказалось расстёгнуты, Чимин под разочарованный стон переместил руку с члена Чонгука выше на вздрагивающий от напряжения живот, потом ещё выше, к груди. Чимин намеренно грубо задел пальцами чужой тёмный проколотый сосок, и Чонгук издал в ответ тихий вскрик.
– Прекрати меня дразнить, – выдал он сдавленным от напряжения голосом, и в этот момент правая рука Чимина присоединилась к левой. Теперь уже обе его руки лежали у Чонгука на шее. Чимин так близко вжимал руки в вельветово-мягкую кожу, что чувствовал, как под его ладонями бешено бьётся чужой разогнанный лаской пульс. Чимин поймал взгляд Чонгука своим и ощутил, как тот затаил дыхание.
– Что ты сказал, лапонька, я не расслышал, – проговорил Чимин намеренно мягким тоном, и хватка его на шее Чонгука тоже была такой мягкой, почти ласкающей, но Чонгук не обманулся, конечно нет. Сейчас Чимин был тем, кто полностью контролировал ситуацию. Чонгук в ответ на его фразу тяжело сглотнул – Чимин ощутил, как скакнул его кадык, – и промолчал, буравя Чимина чёрными безднами глаз.
– Хорошая детка знает своё место, – похвалил Чимин и отпустил чужую шею, позволил собственным рукам стечь с неё, будто их там никогда и не было.
Чонгук судорожно выдохнул, расслабляя плечи, опуская голову и прикрывая глаза. Чимин на мгновенье заволновался.
– Чонгук? Ты в порядке? – спросил он обеспокоенно. Было ли это слишком? Возможно, Чимину не стоило проявлять доминантность подобным жестом, предварительно не обговорив это с Чонгуком – но он следил за ним, за его реакцией, и до этого момента всё было хорошо…
– Просто замечательно, если не учитывать, что мой член сейчас лопнет от того, как я пиздецки возбуждён, – отозвался Чонгук прерывистым голосом. Чимин тут же расслабился, Чонгук же поднял на него взгляд и кокетливо улыбнулся:
– Не переживай за меня, мистер доминант. Диадема, помнишь?
Чимин кивнул: – И красный. Да, помню, конечно.
– Ну тогда что ты стоишь? – протянул Чонгук капризно. Он изящно повел рукой, и его расстёгнутая рубашка легко колыхнулась следом, раскрываясь сильнее, не оставляя места воображению. – Когда будешь раздевать меня? Я уже заждался.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул Чимин, а потом взял Чонгука за бёдра и не нежничая дёрнул на себя.
Чонгук издал небольшой удивлённый звук, съезжая гладкой тканью штанов с выступа и вставая на ноги перед Чимином.
– Спускай штаны, – отдал указание Чимин и отступил назад, давая Чонгуку пространство.
Чонгук ещё мгновенье глядел на него жарким взглядом, возможно думая в своей милой голове о том, стоит ли проявить послушание, а потом всё-таки потянулся к пуговице собственных штанов. Они соскользнули с его бёдер изящным переливом тёмной ткани, и Чонгук остался в одном нижнем белье. Чимин присвистнул, пока Чонгук откидывал штаны, оставляя их лежать в стороне на кафельном полу.
– Насколько же часто ты их носишь, это ведь так неудобно, – протянул он, оглядывая тёмно-синее кружево трусиков, которое натягивал вставший член Чонгука. Опять надел женское, ну что с этой принцессы взять.
– Красота требует жертв, – выдал Чонгук надменным тоном и игриво коснулся пальцем выглядывающей из-за тонкой кромки ткани головки своего члена, размазал по ней выступившую каплю смазки. Делая всё это, он ни на секунду не спускал ищущего взгляда с Чимина, будто вычислял его реакцию.
– Руки убрал, – скомандовал Чимин, оглядывая Чонгука неторопливым, полным желания взглядом, ведя им по чужой широкой, часто вздымающейся груди, частично прикрытой тканью белой рубашки, вниз к красивому синему кружеву, сильным бёдрам и гордо стоящему влажному члену. Руку от которого Чонгук так и не убрал. Судя по хитрой улыбке на розовых губах, Чонгук не думал подчиняться так просто. Что ж, это Чимин поправит.
Он поднял руку и легко ударил по непослушной руке Чонгука своей. Удар получился слабым, поверхностным – Чимин не хотел причинять ему боль, но хотел добиться своего и добился: Чонгук послушно отвёл руку, опустил её вниз, прекращая себя трогать. Тогда Чимин шагнул совсем близко, так, что ткань его застегнутой рубашки едва не коснулась распахнутых полов чужой рубашки. Чонгук затаил на миг дыхание, Чимин же неторопливым движением положил руку ему на бедро, туда, где были синие кружева. Большой палец его руки едва доставал до чужой красиво выпирающей тазобедренной косточки. Он повелительно сжал крепкое бедро в своей хватке, слыша дрожащий оборванный вдох Чонгука, потом наклонился к уху с аккуратным камушком серёжки в нём и сказал негромко:
– Принцесса любит наряжаться лучше всех?
Чонгук опять рвано вдохнул, замерев на месте, будто пойманный словами Чимина в невидимую сеть. Губы Чимина растянула довольная улыбка, и он продолжил:
– Но больше всего принцесса, наверное, любит дразнить меня, не так ли? Когда пахнет так вкусно, одевается в кружева, жмётся ко мне и смотрит так, что дыхание захватывает.
В этот момент Чимин переместил руку с чужого бедра дальше и сжал полуприкрытую кружевом трусиков ягодицу Чонгука. Тот издал тихий сдавленный выдох, очень похожий на стон, пока Чимин мял её в руке, мягкую и одновременно плотную, полную и при этом идеально ложащуюся в руку. У Чонгука была просто охуенная задница, это был неоспоримый факт.
Наигравшись с нею, Чимин положил уже обе руки Чонгуку на бёдра, отстранился, чтобы посмотреть, как красиво это выглядело, как правильно его собственные руки прикрывали тонкое тёмное кружево трусиков. После Чимин кинул краткий взгляд на истекающий смазкой, твёрдый член Чонгука, плотно прижатый тканью к его животу – Чонгук издал краткий тихий звук, явно надеясь, что за взглядом последует нечто большее.
Вместо того, чтобы касаться его там, Чимин усилил свою хватку и резко развернул Чонгука спиной к себе, заставляя упереться животом в каменный выступ, открывая его на обозрение в большом зеркале прямо перед ними. Чонгук издал единственное удивлённое «ах!», но позволил себя двигать, уже не такой намеренно напрашивающийся, как раньше. Рука Чимина легла ему на спину, властно надавила, заставляя прогнуться в спине сильнее и сильнее, пока Чонгук практически не лёг грудью на гладкий мрамор камня между раковинами. Он упёрся руками в выступ по обе стороны от себя, но раковины были слишком близко, ему не хватало места с его массивной фигурой, и движение получилось неловким, скомканным.
Чимин продолжал давить ему между лопаток, убеждаясь, что тот останется на месте, и спустя пару мгновений большая часть напряжения действительно ушла из тела Чонгука: он расслабился, подчинился. Позволил разложить себя на неудобном выступе для удовольствия Чимина. От этой мысли очередная горячая волна возбуждения омыла Чимина, оставляя внутри только одно желание: войти в так замечательно разложенную для него принцессу. Чонгуком так сильно, до дрожи в пальцах хотелось обладать.
Он убрал руку с чужой спины и вместо этого отступил назад, желая разглядеть выставленную позой задницу Чонгука во всей красе. И оказался ничуть не разочарован: округлые половинки, прелестно выделенные кружевной тканью, так и просились под прикосновение. Из-за позы Чонгука и того, что бельё было ему явно не по размеру, тонкие кружева едва натянулись на его медовой коже, а продольный шов трусиков врезался ему между ягодиц явно чуть сильнее, чем было необходимо. Так тесно облегавшие трусики давали вид и на кое-что ещё.
Сквозь кружевную ткань Чимин коснулся большим пальцем плоского окончания анальной пробки, что была вставлена в анус Чонгука. Затем надавил, прихватывая пальцами той же руки его яйца и член, насколько мог дотянуться, лаская прикосновением. Чонгук тут же издал высокий стон, растекаясь по выступу, на который опёрся, чувствуя круговые ласкающие движения руки Чимина и вместе с тем то, как неумолимо его большой палец вдавливает пробку глубже, хотя глубже, чем было, она войти уже не могла.
– Ну же, – проговорил он тихо, склонив голову так, что Чимину были видны только тёмные локоны, красиво спадающие вниз. Широкие сильные плечи Чонгука дрожали. Он вновь забормотал своё «ну же, ну же, ну же», ещё отчаяннее, чем прежде.
Чимин не собирался давать ему его удовольствие так легко, но и слишком мучить Чонгука ему не хотелось, так что он выпустил его из своей ласкающей хватки, отнял руку от пробки и вместо этого зацепился за кромку кружевного белья.
– Мне их снять? – поинтересовался он, не в силах удержаться от игры, хотя ответ был очевиден. Чонгук вскинул голову и глянул на Чимина прищуренным недобрым взглядом через зеркало.
– А сам как думаешь? – бросил он, недовольно кривя губы. Чимин вскинул брови и, убирая руку, начал:
– Ну, если ты хочешь моего мнения, то…
– Нет! – тут же воскликнул Чонгук, шире распахнув свои большие глаза. На лице у него возбуждение, негодование и злость мешались с самой настоящей паникой. – Снимай их, сними сейчас же, слышишь, Чимин, живо!
Чимин не удержался от широкой усмешки, видя, как сильно он смог выбить Чонгука из равновесия пока держал его на грани между возбуждением и волнением от возможности неудовлетворения своих желаний. Он уже весь дрожал, глядя на Чимина с таким неуёмным желанием – а Чимин ведь едва успел его коснуться. Чонгук становился таким податливым, отзывчивым на прикосновения и ласку, как только с него срывали напускное высокомерие и бросали ему вызов, стоивший его собственного необузданного нрава.
– Указывать мне, конечно, не надо, – начал Чимин, и когда Чонгук незамедлительно открыл рот, чтобы возразить, закончил: – Но раз уж ты так хорошо просишь.
С этими словами он вновь уцепился за резинку трусиков и одним движением сдёрнул их с Чонгука. Тот выдохнул с явно отразившимся на лице облегчением, его твёрдый член повис у него между ног, едва не касаясь выступа, на который он опирался, а на ягодицы едва заметным отпечатком лёг узор кружев – бельё действительно ему жало, но он ведь сам решил его надеть.
Не собираясь больше ждать, Чимин взялся за чужие ягодицы и сильнее развёл их, открывая идеальный вид на пробку, в основание которой был выставлен розовый кристалл в форме сердца. Чимин хмыкнул, ничуть не удивившись подобному выбору.
– Нравилось тебе прохаживаться по залу, ощущая пробку в себе? – поинтересовался Чимин, слыша слабый стон в ответ. Чонгук продолжал послушно лежать на выступе, расставив ноги, позволяя Чимину осматривать себя, явно этим наслаждаясь. Наверняка он и ощущением стягивающего кожу кружева наслаждался, ну что за падкая на удовольствия детка.
Чимин освободил одну из ягодиц Чонгука чтобы ещё раз коснуться плоского розового кристалла и надавить. Чонгук издал высокий просящий звук в ответ и вновь встретился взглядом с Чимином через зеркало. Чимин видел, что на лбу его выступила испарина, а ноги едва ощутимо дрожали, это чувствовалось под прикосновением. Совершенно чёрные бездны его глаз вкупе с часто вздымающейся грудью, небрежно распахнутой рубашкой и чуть повлажневшим от пота лицом составляли невероятную картину. Чимин ощутил, как его твёрдый член болезненно почти пульсирует в штанах. Он был так возбуждён, и Чонгук был тоже.
– Чимин, – выдал Чонгук, хмуря идеальные брови. – Вытащи её и вставь мне уже наконец свой грёбаный член.
Чимин не удержался и засмеялся в ответ на эту требовательную, звенящую отголосками приказа фразу.
– Ох, вау, а ты действительно умеешь просить, когда хочешь, – сказал он, всё ещё посмеиваясь. Выражение лица Чонгука приняло ещё более недовольный вид.
– Это была не просьба, – отрезал он с явно прослеживающимся раздражением.
Чимин издал неопределённое «м-м» в ответ и взялся за основание пробки, нагретое теплом тела Чонгука. Тот выдохнул, расслабляясь, позволяя с влажным звуком вытащить из себя пробку. Смазки он не пожалел, но она всё равно успела уже почти вся высохнуть. Ну ничего, с этим Чимин хорошенько поработает.
Как только показалось утолщённое металлическое основание пробки – Чонгук не стал мелочиться с размером, основание расширялось сильнее, чем Чимин думал, – Чонгук ещё больше расслабился, облегчённо заламывая брови и прикрывая глаза. Он явно наслаждался моментом: может устал от веса пробки внутри, а может желал наконец заиметь в себе что-то посущественнее.
В этот момент Чимин с громким чпоком загнал пробку обратно по самое розовое сердечко. Чонгук издал поражённый вскрик, распахивая глаза, и Чимин на мгновенье залюбовался его приоткрытым от удивления розовым ртом. Спустя мгновенье он пришёл в себя и впился в Чимина горящим взглядом через зеркало.
– Я сейчас либо кончу, либо ударю тебя, – процедил Чонгук сквозь зубы.
– Не кончишь, – хмыкнул Чимин, доставая из кармана пару пакетиков смазки и презервативы. Конечно он пришёл подготовленным. – И вряд ли ударишь, если хочешь продолжать.
Чонгук издал звук, близкий к разозленному рыку, пару мгновений они глядели друг на друга через зеркало – оба упрямые, не желающие подчиняться. Затем Чонгук медленно расслабил напряжённые, хорошо прослеживающиеся даже сквозь ткань рубашки мышцы плеч и спины. Всё-таки покорился.
Чимин оставил у себя в руке один пакетик смазки, разорвал его и позволил вязкому гелю свободно стечь Чонгуку между ног. Чонгук досадливо выдохнул и пожаловался:
– Ты меня испачкал.
Чимин вскинул брови, но промолчал. Он ухватился за основание пробки и вытянул её из ануса Чонгука – теперь звук, с которым она покинула его тело, вышел намного влажнее. Чимин обласкал ею ягодицы Чонгука и его промежность, делая металлическое основание влажным и одновременно пачкая Чонгука сильнее. Убедившись, что металлическая поверхность повлажнела достаточно, Чимин, не церемонясь и не осторожничая, одним резким движением вставил пробку обратно в Чонгука на всю длину. Звук, с которым она вошла в него, увлажняя тугие стенки изнутри, был настолько горячим и непристойным одновременно, что Чимин не сдержал тихого стона.
Он только раз прошёлся испачканной в смазке рукой ниже, к твёрдому горячему члену Чонгука, и тот тут же сбитым от неровного дыхания и напряжения голосом заскулил:
– Кончу, о боже, я сейчас кончу, я кончу, ах!
Чимин незамедлительно убрал руку, отнимая у него сладкое прикосновение, и Чонгук сдавленно застонал сквозь зубы.
– Не вздумай кончать, пока я не вставлю тебе, – пригрозил Чимин, оставив в покое пробку и член Чонгука и вместо этого массируя обеими руками его округлые ягодицы. Он наслаждался лаской и тем, как Чонгук задушенно стонет и дрожит, растёкшись по выступу, по ощущениям едва держась на ногах. Голова его была опущена так, что тёмные волосы спадали на лицо, так что Чимин приказал:
– Смотри на меня.
Чонгук вскинул голову тут же, разлепил едва влажные ресницы и глянул на Чимина плывущим взглядом совершенно чёрных глаз. Его красиво уложенные волосы уже успели слегка растрепаться, а лоб и местечко над верхней губой сильнее повлажнели от пота. Чонгук был такой горячий, вспотевший, дрожащий от желания на прохладном выступе общего туалета, где Чимин его по его же указанию разложил. Раньше Чимин не замечал, но сейчас сумел уловить усилившийся аромат духов Чонгука, а сразу под ними – его собственный, более насыщенный и резкий, и оттого ещё более желанный запах.
Чимин оглядел созданную им картину красиво раскрытого для него молодого и сильного тела, чувствуя, как болезненным почти возбуждением отдаёт член в штанах. Он точно долго не протянет с таким видом перед собой. Чимин принялся неторопливо расстёгивать пуговицу и молнию на своих штанах, не отрывая глаз от Чонгука, который следил за ним в ответ. Выглядел он в этот момент будто натянутая тетива, в любой миг готовая сорваться.
Чимин спустил штаны, оставаясь в одном нижнем белье, и взял лежавшие рядом с Чонгуком пакетики смазки и презервативов. Разрывая упаковку на презервативе, он кратко глянул на всё ещё застывшего на месте Чонгука и поинтересовался будто бы невзначай:
– Не хочешь быть послушной деткой и попросить меня дать тебе член?
Чонгук моргнул, пару секунд переваривая сказанное, потом прищурился, сделал надменное лицо и с расстановкой ответил:
– Я не буду просить.
Чимин вскинул брови, берясь за резинку своего белья, чтобы стянуть и его вниз. Его член тяжело шлёпнул по животу в процессе.
– Тогда может я не буду тебя трахать, – сказал он, крутя в пальцах разорванную упаковку с презервативом, но не спеша доставать его.
Чонгук в ответ лишь фыркнул, невпечатлённый: – Ты хочешь этого так же сильно, как и я. – Затем он полностью лёг на выступ грудью и выставил свою прелестную задницу, насколько мог, приглашая. – Ты не сможешь уйти, не вставив мне.
И он был, конечно, совершенно прав. Если б Чимин сам не был так возбуждён, если б желание не облизывало внутренности настойчивым, не терпящим промедлений огнём, если б член его не был таким насыщенно-бордовым, особенно у головки – может тогда Чимин и смог бы ещё подразниться. Сейчас же его желание, как и желание Чонгука, превратилось во что-то неуправляемое. Им нужно было трахнуться уже, чёрт побери.
Поэтому Чимин не стал ничего больше говорить, а лишь ухватился за основание пробки и вытянул её из Чонгука под его полувскрик-полустон. Он отложил её в сторону, испачкав пространство между туалетными раковинами смазкой. Затем Чимин подступил вплотную к Чонгуку и лёгким движением, имитирующим толчок, прошёлся своим истекающим смазкой членом между ягодиц Чонгука. Они оба застонали в унисон от контакта нежной и особенно чувствительной сейчас кожи – ягодицы у Чонгука были такими вельветово-мягкими и так приятно было чуть унять растущее напряжение, потираясь о них.
В тот момент, когда Чимин уже достал презерватив из упаковки и принялся раскатывать его по своему члену, Чонгук отвлёк его, выдавая сосредоточенное:
– В следующий раз, когда я тебя проверю, натянешь меня без презерватива. И кончишь в меня так глубоко, как сможешь.
Чимин поднял голову и обнаружил, что Чонгук смотрел на него через зеркало, впивался требовательным непререкаемым взглядом. Он почувствовал, как внутренности свело возбуждённым спазмом от этого взгляда и подобных слов, ощутил, как горячо и настойчиво тянет удовольствием член.
– А теперь трахни меня хорошенько, мистер доминант, я этого так ждал, – приказным тоном, мешающимся с капризным желанием, сказал ему Чонгук, будто не он недавно растекался, стоная, потея, так сильно желая Чимина и ничего не в силах с этим поделать. Теперь он звучал так, будто всё это время был тем, кто контролировал ситуацию, будто всё происходящее шло по его плану и соответствовало только его желаниям. Ну и как такой принцессе можно было не подчиниться?
Чимин взялся за собственный член, направляя, другой рукой отвёл ягодицу Чонгука в сторону, тем самым открывая вид на его непроизвольно сжимающуюся, будто нуждающуюся в заполненности дырку. Чонгук так сильно хотел быть полным до отказа, даже его тело бессловесно умоляло Чимина об этом. Чимин не собирался разочаровывать.
Так как пробка достаточно растянула Чонгука, пока он расхаживал с ней по залу перед другими гостями, Чимин смог войти в него целиком двумя плавными, глубокими движениями. Влажный звук проникновения заглушили их стоны, особенно громкий полувскрик-полустон Чонгука, полный облегчения напополам с возбуждением.
– Двигайся, чёрт, двигайся, – приказал Чонгук, весь дрожа, полнясь желанием, с сидящим глубоко внутри него членом Чимина.
Чимин подчинился, не осторожничая, помня, что Чонгук любил быстро и глубоко. От силы следующего толчка Чонгук непроизвольно больше подался на выступ и издал настолько экстатический, громкий и протяжный звук, едва не закатывая глаза, что Чимин почувствовал, как пульсирует его член в чужом тугом теле настойчивой волной возбуждения. Ох, он кончит так быстро, особенно если будет смотреть в зеркало на заломленные брови и открытый во влажном стоне рот.
Чонгук кажется был в схожем положении, потому что когда Чимин задал постоянный, сильный, глубокий темп, с каждым толчком втрахивая его в каменный выступ, Чонгук начал сквозь вздохи и стоны повторять отчаянное:
– Кончу, блять, я сейчас – а-ах! – я кончу, Чимин, кончу, блять, как же хорошо!
От стен отдавались мокрые шлепки их тел, Чимин пачкался в смазке, что осталась на бёдрах Чонгука, но это было последнее, о чём он сейчас думал. Вместо этого он, не прекращая двигаться и вырывать из Чонгука бесконечное «м-м, м-м, ах-х, м-м», наклонился ближе к нему и спросил низким, едва охрипшим от желания голосом:
– Детка хочет кончить?
Чонгук осознал сказанное только спустя несколько мгновений и тогда же с трудом выдал:
– Ах-ах, я к-кончу, если ты продолжишь – ах! – так сильно трахать, а-ах, Чим-мин! – Он растянул последнюю «и» в бесстыдном стоне.
– Как думаешь, принцесса, ты, м-м, – Чимин прервался на свой собственный стон, – ты заслужил кончить?
Чимин вновь оглядел Чонгука в зеркале. Тот выглядел так, будто готовился расплакаться от того, как хорошо ему было, лицо его полнилось беспомощным наслаждением, пока он пытался податься назад с каждым толчком Чимина, насадиться на его член посильнее. Красиво уложенные волосы намокли от пота в районе лба и висков, прилипли к влажной, покрасневшей от ласк и секса коже. Чонгук выглядел изумительно, когда его трахали – так, будто это было что-то, чему он отдавал всего себя, будто скакать на чужом члене и принимать в себя сперму было единственным смыслом его жизни.
В ответ на вопрос Чимина Чонгук разлепил повлажневшие ресницы – ах, какой же он был неповторимый, незабываемый, такой красивый – и сказал:
– Я не зн-наю, не знаю, но я, м-м, я хочу – пожалуйста, ах, я так хочу кончить, ну пожалуйста, позволь мне, Чимин, я так сильно хочу…
Говоря всё это, умоляя Чимина о разрешении, Чонгук не отрывал от него взгляда, позволяя трахать себя так, как Чимину хотелось. Чимин ускорил темп, вбиваясь без остановки, сильно, отрывисто, глубоко, беря Чонгука так, как тот того заслуживал. Стоны его принцессы тут же превратились в высокую, прерывистую, ласкающую слух музыку-мольбу, лицо исказилось, брови нахмурились, рот ещё сильнее приоткрылся, так, что Чимин увидел розовый язык. По тому, как застыл Чонгук затем, напряжённый, исторгающий из себя стон за тонким стоном, Чимин понял, что тот начал кончать, выпуская струи спермы, капающие и наверняка стекающие на пол, пачкающие сверкающую плитку.
Чимин продолжил трахать его, проводя через оргазм и дальше – сейчас Чимин гнался за собственным удовольствием, зажмурившись и закусив губу, сконцентрированный, напряжённый, сжимающий бёдра Чонгука в болезненно крепкой хватке. На руках его сильнее проступили мышцы и взбухли вены, пока он с наслаждением натягивал чужое тело на себя, слушая оборванные поскуливания Чонгука, который был таким чувствительным после оргазма и который всё равно послушно позволял брать себя, вбиваться в своё горячее, принимающее тело.
Чимин издал череду вздохов и стонов, кончая, не замедляя движений, и то, как тело Чонгука сжималось вокруг него, будто желая получить всё до капли, заставило дрожь наслаждения пройтись вниз вдоль позвоночника.
Наконец Чимин прекратил двигаться и медленно, неторопливо выскользнул из тела Чонгука под недовольное шипение последнего. Он сразу же стянул полный спермы презерватив, выкинул его в ближайшую мусорку и потянулся за бумажным полотенцем, чтобы привести себя в порядок.
Чонгук молча следил за ним взглядом лениво полуприкрытых глаз, пока Чимин поднимал оставленную на блестящей поверхности выступа анальную пробку и вытирал полузасохшие следы смазки с гладкого камня. Закончив с этим, Чимин вопросительно приподнял брови, и Чонгук в ответ едва отставил задницу в приглашающем жесте. Чимин загнал пробку обратно под его тонкий жалобный стон, и ему подумалось, насколько горячо было бы заткнуть Чонгука пробкой, если б сперва он наполнил его своей спермой.
– Мог бы и поаккуратнее, – капризно скривил губы Чонгук, всё ещё не делая ни единого движения, чтобы подняться с выступа. Чимин выгнул бровь.
– Разве не ты хотел быть хорошенько оттраханным? – задал он риторический вопрос, потому что естественно Чонгук хотел, сам об этом просил, а теперь жаловался.
Чонгук надул губы – у него было очень милое выражение лица, когда он вот так притворно обижался, – а потом сказал ещё более капризным тоном, чем раньше:
– Вытирай меня, у меня все бёдра теперь в этой твоей смазке.
Чимин глянул на него невпечатлённым взглядом, провёл рукой по внутренней стороне бедра Чонгука и растер тонкий след смазки между пальцев.
– Она почти высохла.
– Я сказал вытирай.
Чимин вздохнул, вытянул бумажное полотенце из ближайшего автомата и принялся за дело.
Когда он закончил – буквально через несколько секунд, потому что смазка действительно почти вся высохла, – тогда только Чонгук соизволил подняться с выступа, при этом соблазнительно выгибаясь, давая Чимину чудесный обзор на свою охуенную задницу. Чимин тяжело выдохнул, не в силах оторвать от неё взгляд, пока Чонгук потягивался, вытирал от следов спермы свой собственный член, а затем нагибался, чтобы натянуть обратно свои кружевные трусики. По телу Чимина прошла приятная дрожь, когда он увидел, как хорошо кружево вновь обняло мягкие половинки.
– Господи боже, – застонал Чимин, наконец отворачиваясь, чтобы надеть собственные штаны. Он ведь буквально только что кончил, когда чёрт возьми Чонгук прекратит быть для него таким сексуальным?
– А я уже хотел спросить, что тебя там настолько заинтересовало, что ты уделяешь такое безраздельное внимание, – усмехнулся Чонгук, отходя на пару шагов и подхватывая с пола свои штаны. Он надел их, застегнул и повернулся к зеркалу, критически оглядывая собственное лицо, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Он оторвал бумажное полотенце и аккуратно вытер следы помады там, где она слегка размазалась. Чимин на самом деле думал, что макияж Чонгука будет в полном беспорядке после случившегося, но он продержался так хорошо, будто Чонгук и не трахался только что как оголодавший, дорвавшийся до лакомого десерта зверь.
Удовлетворившись увиденным, Чонгук начал поправлять свои слегка растрепавшиеся, но уже высохшие волосы.
– Эм, – сказал Чимин, оглядывая лужицу спермы, что расползлась на полу в том месте, где Чонгук недавно стоял. Чонгук кратко глянул на него, и Чимин продолжил: – Мне кажется, тебе стоит это убрать.
На лицо Чонгука вползло вопросительное выражение, а потом он глянул вниз и скривился.
– Зачем? Я закрою этот туалет на ключ, до прихода уборщика сюда никто не войдёт. Этот туалет в здании не единственный, так что никто не будет страдать.
Чимин выгнул бровь.
– А уборщик? Когда зайдёт и увидит это?
Чонгук пожал плечами так, будто это заботило его меньше всего на свете.
– Это его работа.
– Убирать с пола твою сперму? – ещё более неверящим тоном спросил Чимин. Чонгук закатил глаза, обернулся к нему, не отрываясь от застёгивания пуговиц на своей рубашке.
– Да, Чимин. Убирать – это его работа, что по-моему достаточно очевидно, – выдал он насмешливо.
Чимин всё не мог понять. Он представил, что почувствовал бы, если бы его работа заключалась в том, чтобы убираться после вечеринки-встречи-или-что-это-вообще каких-то богачей, и он зашёл бы в очередной туалет и увидел нечто подобное.
– Это же отвратительно, Чонгук, – попытался вразумить его Чимин, но Чонгук глядел на него таким взглядом, будто из них двоих Чимин вёл себя нелогично.
– Именно поэтому я не собираюсь её трогать, – пожал плечами Чонгук, видимо думая, что этот ответ Чимина удовлетворит.
Чимин издал глубокий вздох, покачал головой, а затем вытянул несколько бумажных полотенец из ближайшего автомата и опустился коленями на прохладный кафельный пол. Чёртовы богачи, ни в грош не ставящие труд обычных людей.
Когда они выходили из туалета, Чонгук продолжал поглядывать на Чимина так, будто он сделал нечто странное, когда разобрался с тем отвратительным беспорядком, который кому-то другому иначе пришлось бы убирать.
– Здесь нет другого выхода? – поинтересовался Чимин слегка уставшим тоном, когда Чонгук подхватил его под руку, собираясь вернуться в главный зал. – Прости, но я бы хотел уйти.
Он правда устал, да к тому же чего он хотел сейчас меньше всего – так это возвращаться в ту разодетую толпу, где наверняка уже каждый второй знал о том, что Чимин трахал Чонгука в туалете, а Чонгук называл его при этом «папочкой». Чимин поморщился при одной мысли о направленных на него любопытно-брезгливых взглядах.
– Да, я тоже планировал уйти, естественно. Я тебя подвезу, – отозвался Чонгук и вновь потянул его в сторону главного зала.
– Здесь правда нет другого выхода? – спросил Чимин ещё раз, не давая себя утянуть и только неуверенно поглядывая в ту сторону, откуда доносился шум светской беседы. Наверняка они говорят о тебе, прошептала какая-то часть Чимина, и он почувствовал, как поползли вниз уголки его губ.
Когда он перевёл взгляд обратно на Чонгука, тот смотрел на него с неясно откуда взявшейся задумчивостью. Уж Чонгук-то наверняка был совершенно не против выйти сейчас ко всем этим людям и каким-нибудь образом ввести их в ещё больший шок, оставить с открытыми от возмущения ртами. Но Чимин – Чимин уже устал, и ему не хотелось ощущать на себе чужие взгляды, слышать краем уха перешёптывания за спиной. Ему просто хотелось без происшествий попасть домой.
– Есть конечно. Пойдём, – наконец сказал Чонгук, и Чимин ощутил, как в груди разливается облегчение. Наконец-то. Больше никаких игр, никаких посторонних и притворства.
Когда они вышли на улицу, уже стемнело, хотя Чимину казалось, что они провели на приёме не так много времени. Чонгук действительно подвёз его до дома, а Чимин незаметно для себя задремал на удобном мягком сиденье его машины.
Проснулся он от того, что кто-то звал его по имени и касался плеча. Чимин вздрогнул, выпрямляясь, и тут же поморщился от боли в затёкшей шее. Он огляделся мутным взглядом, растерянно моргая, потом заметил Чонгука и вспомнил. Его замечательная сладость, перед которой он не смог устоять после недельной ломки.
Чонгук глядел на него с водительского сиденья, и освещение в машине делало взгляд его чёрных глаз мягче, а обстановку вокруг интимнее, особенно на контрасте со сгустившейся снаружи тьмой.
– Приехали, – сказал Чонгук тихо, будто Чимин всё ещё спал, и он боялся его разбудить.
Чимин осоловело моргнул и кивнул, после чего попытался непослушными со сна пальцами отстегнуть ремень безопасности. Когда он справился и поднял взгляд, Чонгук протягивал ему жёлтый клейкий квадратик с написанным на нём округлым почерком номером.
– Можешь написать мне, если захочешь, – сказал Чонгук, а Чимин взял номер из его рук и достал из кармана телефон, чтобы сразу его вбить. Чимин вечно всё терял, и ему бы не хотелось, чтобы та же судьба постигла только что приобретённый номер.
– Или позвонить, хотя кто сейчас так делает, – добавил Чонгук, немного нервно ведя плечом.
Чимину стало интересно, нервничал ли он потому, что только что дал Чимину свой номер или по какой-то другой, не связанной с Чимином причине.
– Хорошо, – улыбнулся Чимин, но Чонгук всё ещё на него не глядел и увидеть его улыбки не мог. – Я напишу.
Затем он взялся за ручку и открыл дверь машины, впуская в салон вечерний прохладный воздух.
– Спасибо за вечер, Чонгук. Увидимся, – сказал Чимин, вылезая из машины.
– Напиши мне, – услышал он, прежде чем захлопнул дверь, и машина тут же отъехала.
Чимин легко улыбался, пока шагал по выложенной гравием дорожке к двери своего подъезда. Он разблокировал телефон, что был у него в руке, и открыл пустое окошко диалога с только что вбитым номером. Пальцы его забегали по символам.
«Привет, это Чимин :)».