a store where two destinies intertwined

Чуя сидел на кровати в комнате Дазая, вместе с котом, когда входная дверь вдруг открылась. — Я пришёл и принёс кое-что, — Крикнул Осаму, закрывая дверь. — Надеюсь, ты нашёл то, что я просил, — Крикнул рыжий в ответ. — Да, нашёл. Но то, что я ещё купил лучше, — Вновь крикнул шатен, и судя по звукам он моет руки. Чуя хмыкает, переворачивая страницу книги. — Лови и изучай, — Показавшись в проёме двери сказал он и кинул что-то в сторону Чуи. Это что-то было похоже на крем, но когда Накахара понял, что это, сразу отбросил в сторону недалеко от себя. — Сука, я тебя убью, — Он встал с кровати, подходя к отходящему назад Осаму, который глупо улыбался, прихвотя с собой тюбик, — Ещё раз когда нибудь кинешь в меня смазкой для анального, я сброшу тебя с окна. Дазай поднял руки в примирительном жесте, все ещё улыбаясь. — Это всего лишь смазка и все её используют, чтобы с кем-то заня, — Он замолк, когда свободная ладонь Чуи зажала его рот, а затем Дазай схватил эту руку и кратко поцеловал костяшки пальцев, на что Накахара вырвал свою ладонь из его рук, — Тебе осталось в любое время сказать мне, что хочешь этого и сходить в душ. — Стоп, — Было видно, как в голове Накахары крутятся шестерёнки, — Ты таким образом пытаешься сказать, что я буду принимающим? Или как там. — Ну, да. — Нет. Это ты им будешь. — Может, не знаю, по очереди? Мне не нравится перспектива быть нижним. — А мне, думаешь, нравится? — Чуя вопросительно вздёрнул бровь, складывая руки на груди. Оу. Им определённо нужно подумать над этим, прежде чем заняться сексом. Рыжий не совсем уверен, что люди планируют это, но чёрт, просмотренные романтические фильмы навязали много стереотипов, если это вообще можно так назвать. И, не то чтобы у Чуи не было отношений. Были. В старшей школе. Та была девушка красивая. Чёрные длинные волосы её всегда были аккуратно уложены, на лице всегда лёгкий макияж, подчёркивающий красивое, худощавое лицо. Губы пухлые, формы большие. Но, к счастью, они расстались до того, как заняться этим. Характер этой дамы был ужасным. А слишком сильная ревность в человеке Чую никогда не привлекала. — Ладно. Спрячь её для лучших времён, ковбой, — Накахара отдал ему смазку, наблюдая как Осаму сдерживает смех. — Тогда ты лошадь? — Шатен принял из рук того тюбик. — Конь. Чуя удалился в комнату Дазая под его громкий смех, едва сдерживая свой, лёг на кровать и продолжил чтение, в то время как шатен и правда спрятал смазку, а потом, довольный, устроился между ног Чуи, положив голову тому на живот, как верный пёсик. — Слушай, может нам не заводить собаку? Мне и тебя хватит, — Вслепую Чуя проложил свободной рукой путь к волосам Дазая, запутываясь в них пальцами, в то время как сам он сосредоточился на чтении, слушая довольно мычание, когда рука начала массировать кожу головы Осаму и одновременно Накахара понял, что ответа так и не дождётся. Сейчас, когда они живут вместе чуть больше трёх недель, Чуя чувсвует себя также комфортно, как и в своём бывшем мире, в который, как он считает, больше не вернётся. Он просто не сможет там находиться. Сейчас, когда Дазай лежит на нём, слова ударяются о зубы, готовые в любую секунду вырваться. «Я люблю тебя» Чуя не знает, почему не может произнести их, но он определённо хочет это сделать. Они прямо тут. Вертятся на его языке, готовые сорваться с губ. «Я чертовки влюблён в тебя, Дазай» Это глупо, потому что с момента начала их отношений никто не произносил этого вслух. И, возможно, в этом не было смысла, потому что они и так знали эту истинну. Но сейчас, когда тишина поселилась вокруг них, когда солнечный свет проникает в комнату, когда их окружает только тепло друг друга, каждый готов это сказать. Они не подозревают, что думают об одном и том же. Дазай приподнялся на руках, присел на кровати и повернулся к Чуе, пододвинувшись к нему вплотную так, чтобы их лица были в паре сантиметров друг от друга. — Я люблю тебя, Чуя. — Я люблю тебя. Они сказали это в унисон друг другу в губы и одновременно посмотрели друг другу в глаза, а потом не выдержали и громко засмеялись, стирая пальцами выступающие на глазах капельки слёзы, затем, когда смех оставил их, они целовались, страстно, неприятно ударяясь зубами, желанно, но в то же время нежно. На губах Чуи Осаму чувсвовал вкус сигарет и того лекарства, который порекомендовал Мори, из-за которого рыжий чувствовал себя хреново несколько дней, но эти вкусы, тепло чужих губ и дыхание одно на двоих до безумия нравились Дазаю.

***

Следующие часы были самыми лучшими в жизни Чуи. — Слушай, чиби-Чу, давай выйдем на улицу в пижамах, я с гитарой, а тебе можно взять бокал вина и будем гулять по городу? — Осаму коварно улыбнулся, смотря на рыжего. — Зачем? — Развеселим себя и побесим людей в округе. Я могу колонку ещё взять, — Он пожал плечами. — Ладно, почему бы и нет, — Чуя усмехнулся. Так они и оказались вне квартиры Дазая: Чуя в своей излюбленной чёрной пижаме с принтом медведя, в чёрных шортах, в ахуенных ботинках, с бокалом своего любимого вина, а Осаму просто в чёрной домашней футболке и в брюках в клетку, со своей потрёпанной гитарой и в плюшевых чёрных тапочках, с чёрной сумкой на поясе, в которой лежит колонка и телефон. Хоть сейчас и осень, надо признать, Чуя удивился тому, как на улице не холодно. Ну, не прям мороз конечно, но и не жарко. Что-то среднее. Лёгкий ветер обдувает, играет в волосах, запутываясь в рыжих и каштановых прядках. И эта вся атмосфера свободы действительно успокаивает и заставляет глупо улыбаться их обоих. По одиночки они бы никогда не сделали так. Осаму включил музыку и она полилась из колонки громкими басами, сопровождая этих двоих. Они подпевают, смеются, танцуют вместе, улыбаются и все вокруг завидуют этой свободе. Прохожие останавливают на них взгляды, шептаются, кто-то закатывает глаза при виде них, а кто-то просто проходит мимо. Но даже они не рушат атмосферу, а наоборот, делают этот поступок каким-то незаконным и это добавляет сладкий адреналин. Бокал вино медленно опустошается короткими глотками, растягивая удовольствие. Алкоголь приятно оседает внутри Чуи и он иногда закрывает глаза, томно мыча от его вкуса во рту. — Можно попробовать? — Спросил Дазай, с интересом поглядывая на рыжего. — Да, — Он протянул бокал, но вместо того, чтобы взять его, Осаму притянул Чую к себе, оставив между ними расстояние и поцеловал, собирая с его губ вкус вина, а отстранившись, облизнул свои губы. — Вкусно. — Конечно. Думал, я пью какую-то непонятную херь? — Честно, да, — Ответил шатен и отскочил, когда его попытались ударить. Вскоре колонка была выключена и в ход пошла гитара, чудесно звуча в руках Дазая. Они пели, идя по улице города, далеко уйдя от дома. — Давай сходить с тобой с ума, Будто в этом мире, только ты и я, — Звонко пропел Осаму. — Сердце от любви так мечется, Виноват в этом ты, это не лечится, — В ответ пропел Чуя, засмеясь. Давно пустой бокал крутится у него между пальцев. — Ой, батюшки, — Бабушка остановилась около них, — Это вы куда так? — Гуляем, — В унисон сказали они, повернувшись в её сторону. — Почему в таком виде, мальчики? — Она возмущённо выдохнула, смотря на них, — Напились, накурились небось, да? Я милицию вызову! — Это лишнее, — Сказал Дазай, — Мы просто любим друг друга, вот ответ на все ваши вопросы, — Он пожал плечами, отвернувшись от неё и обнял повернувшегося вслед за ним Чую за плечи одной рукой, не спеша уходя. — Что за поколение пошло! — Возмутилась она, крича им вслед, — Одни геи и лесбиянки кругом! Куда ваши родители смотрели непонятно! Накахара тут же напрягся, а Дазай, заметив это, успокаивающе погладил его по плечу. — Они принесли слишком много проблем в нашу жизнь, а затем быстро покинули её, не оказав нам должную поддержку! —Ненавистно крикнул шатен, прижимая Чую чуточку ближе к себе. — Оно и видно! Таких как вас никогда не примут! — Она, уходя, всё кричала им вслед, но они уже не слышали. На этом, конечно, прогулка не была испорчена, но настроение Чуи упало. — Эй, чиби. Не принимай её слова близко к сердцу. Она ничего не понимает. Рыжий кивнул, вздохнув, а Дазай вдруг остановился, отстранился и встал напротив Накахары, пригнувшись немного, чтобы их лица были на одном уровне. Шатен приподнял его подбородок и ободряюще улыбнулся. — Даже если весь мир будет против тебя, я всегда буду с тобой, — Он дождался, когда уголки губ Чуи приподнялись в легкой улыбке и поцеловал его, что получилось очень нежно, а потом они продолжили гулять. Они зашли в кафе вскоре, чтобы перекусить и отдохнуть, наровясь обратно на улицу, на которой во всю поселялся мрак ночи. И о боже, всё это так нравится Чуе, что он просто светится, жуя свой бургер. И Дазай благодарит себя за такую чудную идею. Они просидели там примерно один час, разговаривая и шутя, а потом выдвинулись обратно домой, всё так же слушая музыку из колонки, небрежно танцуя под неё, улыбаясь и смеясь, но каждому из них было плевать, что люди смотрят на них, дети показывают пальцем, а пожилые шептаются. Они продолжали подпевать, даже если вслед им кричали, а с окон домов свешивались люди, чтобы посмотреть. У каждого из них на уме было только одно слово. «Свобода» Мир существует ради них. Он существует ради всех влюблённых, потому что они способны творить вещи, которые не могут остальные. И сейчас, когда их обсуждают все в округе, а они продолжают кружиться на улице в танце, мир действительно существует ради них. Когда они пришли домой, это был не конец безумия. — Эй, Дазай, тебе не кажется, что надо закончить это как-то особенно? — Накахара снял свою обувь, идя в ванну. — Кажется. Что ты предлагаешь? — Он оставил тапочки на пороге, следуя за Чуей, а потом осознание ударило его, но не больно. Так, слегка, — Ты серьёзно хочешь.? — Да, хочу, —С этими словами он зашёл в ванну, закрыв дверь, а Осаму снял с себя гитару и сумку, оставив их на диване, а смазку переложил на прикроватную тумбу. Он ждал Чую, сидя на кровати, недолго. Буквально через двадцать минут он вышел. Весь чистенький, — слишком в буквальном смысле, — и прошёл в комнату в одном полотенце, держащимся на бёдрах. — Слушай, если ты не готов, или что-то такое, то я не буду злиться. Я пойм- Договорить ему не дал вес чужого тела на своих коленях, а затем он посмотрел прямо на Чую и…ну, то, что ему снесло голову, ничего не сказать. Он целовал Накахару глубоко, исследуя его рот языком, посасывал нижнюю губу так, что она распухла и покраснела. Он блуждал по телу рыжего сначала руками, изучая каждый сантиметр ими, а потом принялся изучать зубами, губами и языком, который минут назад пихал в глотку Чуи, конечно, в переносном смысле: Сначала он опустился ему на шею, оставляя краснеющие следы, посасывал точку пульса, проводил языком по адамову яблоку и это всё заставляло Чую дрожать, потом опустился на плечи, играюче кусая их, затем и ключицы Накахары покрылись мелкими засосами, а то, как кратко Осаму поцеловал его в яремную ямку на шее заставило дыхание Чуи сбиться. Дазай сел немного дальше, скинул с колен Чую и опрокинув того на кровать, сел между расставленных ног. — Прекрасен, — Прошептал Осаму, нависая над ним, на что Чуя мог только усмехнутся, потому что в следующую секунду он ойкул от того, как нежно Дазай поцеловал его в подбородок. — Я знаю, насколько я прекрасный, — Прохрипел он, когда зубы Дазая оттянули затвердевший сосок. А когда он стал опускаться ниже, целуя живот Чуи, последний начал извиваться, подставляясь под ласки. Полотенце давно лежит на другой стороне кровати, а уже затвердевший член Чуи ноет от случайных прикосновений Дазая, жаждя внимания, но тот пока даже и не думает к нему прикасаться. Футболка Дазая лежит где-то рядом с полотенцем, потому что Чуя захотел, чтобы он снял её, а сам он только закончил работать с ним, потянувшись за смазкой. — Ты как хочешь? На спине или на животе? — Спросил он, открыв тюбик, начав выдавливать на пальцы смазку. — Н-на спине. Дазай кивнул, сосредоточенно грея смазку на пальцах, а нагрев, подставил палец ко входу, массируя сморщенное колечко мышц, втирая смазку, а потом этот самый палец вошёл в Чую, и Осаму получил сдавленный стон от нижнего. Ну, это ощущается странно. Не больно, не жжёт, а покалывает. И пока это не особо приятно. Честно сказать, Чуя вообще не знает, как это должно быть приятно. А еще он чувсвует себя смущённым и открытым. — Расслабься, — Он снова подарил Накахаре успокаивающий поцелуй в подбородок. А потом, как только Чуя действительно расслабился, Осаму добавил второй палец, раздвинув их ножницами, расширяя стенки. О, боже, Чуя берёт свои слова обратно и его внутренний монолог сам с собой прерывается, потому что это лучше чем один, и, ну, он уже привык к пальцам в заднице, так что особого дискомфорта он не чувствует. Ощущается неплохо. Но когда Дазай экспериментально дотрагивается кончиком пальца до простаты рыжего, Чуя удивлённо стонет, зажмуривается и у него дрожат колени, потому что, боже, вот это действительно ощущается хорошо для Накахары. — Нашёл, — Проговорил довольно Дазай и собственная эрекция упирается ему в брюки, но он не обращает внимание на неё и опускается лёгкими поцелуями на плечи Чуи. А потом Дазай добавляет третий палец и чувство растяжки заставляет Чую довольно промычать, закрыв глаза. Немного движений его пальцев туда и обратно, касаний по простате почти хватает, чтобы Накахара забыл где находится, его ноги дрожат и он уже сам насаживается на пальцы, легко скользящие в нём. Когда Осаму понял, что этого достаточно, он вынул пальцы, а услышав недовольный выдох, только улыбнулся. Чуть-чуть губами и много глазами. Дазай спустил штаны, издав облегчённый выдох, когда эрекция перестала упираться в ткань, затем растёр по длине предэякулят и подставил головку ко входу. — Готов? — Да, — Накахара глубоко вдыхает через нос, а выдыхает через рот. Это довольно хорошо помогает ему расслабиться. Член Осаму медленно проник внутрь, и пока он не двигается, давая новых ощущений. Сначала была возбуждающая лёгкая боль, но и она была приятной, потом чувство заполненности захватило Чую с головой. — Начинай. И вот, Дазай начал медленно двигаться, в дразнящем темпе выходя почти полностью и снова входя внутрь. Чуя зарычал от раздражения, потому что он знает, что Осаму может лучше и быстрее. — Что случилось, куколка? — Этот дразнящий тон он запомнил ещё тогда, когда Дазай его использовал в первый раз, чтобы побесить рыжего. Это было давно, кстати. И он обычно не приносит ничего хорошего — Не будь мудаком. Д-давай лучше, — Сказал он, открыв за столь долгое время глаза и посмотрел на Дазая. Это было ошибкой. Какой же, блять, это было ошибкой. Он весь красный, на нём блестят капли пота там, где кожу не покрывают бинты, его прическа лохматая, а на губах поселилась улыбка чеширского кота. И он остановился, блять. — Что давать лучше? — Он изобразил задумчивость, — Попроси вежливей. — Выключи режим хорни-папочки, Дазай! — Неа. Попроси меня вежливо, детка. Стенки Чуи непроизвольно сжали пах шатена внутри от этого прозвища, и тот шикнул от неожиданности, с интересом рассматривая лицо Накахары, который кусал свои губы, очень нехотя это говорить. — Пожалуйста, трахни меня уже, — Прочистив горло сказал он сквозь зубы, что больше звучало не как просьба, а как приказ, даже со словом «пожалуйста» — Надо убедительнее, ладно, малыш? — Промурчал Дазай. — Заебал, — Хнычет он, — Умоляю, Дазай. Осаму довольно промычал, и это звучало что-то типо: «Да, молодец, так бы и сразу» — Ещё чуть-чуть поговорим, хорошо? Теперь сформулируй свою просьбу, — Он начал снова медленно двигаться, опускаясь ниже к шеи Чуе, посасывая там точку пульса, а потом коснулся мочки уха Накахары губами, — О чём ты меня умоляешь? Этот шёпот окатил рыжего приятной дрожью. Он уже сам слегка двигал бёдрами на встречу чужому члену, но его резко остановили руки шатена, а сам он снова сел между расставленных ног, получая хныканье. — Умоляю, трахни меня как следует, — Проговорил Чуя, ахнув оттого, что темп начал набирать обороты. — votre souhait sera exaucé*, — Снова промурчал он на французском, наслаждаясь собственными чувствами и тем, как ответно промычал Чуя на это утверждение, сходя с ума, в хорошем смысле, от поставленного темпа. Далее они наслаждались близостью друг друга. Осаму продолжал переодически кусать, целовать и что-то мурчать у кожи Чуи, а последний слабо извивался и удовлетворённо стонал и мычал, когда Осаму находил его эрогенные зоны. Никто точно не уверен, кто первым в итоге кончил — Дазай или Чуя, но это было потрясающе. Как только они закончили Осаму свалился рядом, тяжело дыша. — Нужно в ванну, — Сказал он. — У меня ноги как желе, — Устало ответил Чуя и закрыл глаза. — Давай тогда я в ванну схожу, а потом ты? — Ладно. Осаму встал с кровати, прихватил запасную одежду и поплёлся в ванну, а уже через минуту оттуда слышалась вода. Он вышел уже в одежде, уставившись на распластавшегося на кровати Чую. И он был без бинтов. — Давай иди. Мы могли бы вместе сходить, кстати, — Задумчиво проговорил он, — Но я уже помылся. Чуя поморщился от досады, потому что, ну, ему не приходила эта мысль в голову. Он лениво приподнялся на руках, вздохнул под взглядом карих глаз и встал с кровати, прихватив свежую одежду. Чуя, как только дошёл до ванной комнаты, залез в ванну и включил воду. Тёплая вода, которая тут же полилась из крана заставила Чую закрыть глаза от удовольствия. Он всегда любил душ с почти горячей водой, хотя иногда и включал холодную. Струйки воды стикали по обнажённой коже, когда он вытирался. Ванная комната наполнилась тёплым воздухом, поэтому тут было приятно находиться. Он вышел из ванны и холодный воздух тут же вызвал волну мурашек, а когда Чуя прошёл в их спальню, то определил, что простыни стали новыми и вещи грязные с постели пропали. Рыжий хмыкнул, лёг на кровать, ибо слишком сильно устал за сегодняшний день и уже стал засыпать, как почувствовал со спины живое тепло чужого тела. Он перевернулся в объятиях, лёжа теперь лицом к Осаму и уткнулся ему в шею, закрыв глаза. Сон вскоре забрал их обоих.