Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Знакомое бледное лицо и холодные голубые глаза несли лишь спасение. Софи осознала, что её «долго и счастливо» с самого начала находилось рядом с ней.
Примечания
также известное как место, куда я рассчитываю сливать почти все свои идеи про Рафала и Софи.
автору не хватило их в ПДиС, поэтому сердце (а ещё моя жгучая обида на Сомана Чайнани) велит писать.
не полностью гет, но именно это основная направленность, ибо выкладывать джен грешно в таком фандоме.
в названии цитата Директора аж из первой книги: «Мы будем вместе в нашем прекрасном Никогда». не относящееся к сборнику имхо: Рафал из первой части–лучший Рафал.
периодическая тавтология имеется. таймлайн: перед, после и во время «Последнего „Долго и счастливо“», потому что оно оказывает большее влияние на сюжет, может быть что-то из других книг.
жанры и метки будут пополняться по мере добавления глав.
Послесловие
20 мая 2024, 02:35
Только когда кольцо разлетелось на маленькие сияющие осколки по мертвой, иссохшей земле, Софи полностью осознала, что натворила. С упавшим сердцем она смотрела, как Директор Школы теряет свой юный облик, как извивается в невыносимой агонии, а в ушах её навеки остается этот ужасающий звук–предсмертный крик.
Она поступила правильно.
Руки бьёт крупной дрожью. Руки, которые совсем недавно, ещё сегодня, он бережно держал в своих, пусть Софи и оставалась к его нежности безразличной и отрешенной.
Которые не раз подносил к своим губам, пока сердце её ещё не обратилось в лед, и заставлял щеки отчаянно пунцоветь.
Переплетал их пальцы перед церемонией коронации, спрашивая, готова ли Софи. Она отлично помнит холод, вовсе не отталкивающий, привычный. В тот день ладонь тоже нервно подрагивала, но Рафал неизменно ласково сжимал её в своей, безмолвно успокаивая.
Эти руки занесли Экскалибур и раскололи символ любви, нерушимой и вечной, на кусочки.
Она поступила так, как должна была.
До Софи сквозь пелену доносятся чужие голоса, чьи-то шаги. Агата и Стефан сгребают её в объятия, казалось бы долгожданные и желанные, однако она остаётся всё такой же безучастной и равнодушной. Её трясет. Гораздо больше, чем она рассчитывала.
Запах, исходящий от отца–свежего хлеба, накрахмаленной рубашки, хвороста. Уютный, домашний. А от Агаты затхлый, кожаный, на ней, похоже, чужая форма. Радостные, едва ли не в слезах, две пары глаз обращены к ней, и их взгляды светятся облегчением.
Софи бесконечно от них далека.
Она помнит только ярость в глазах Рафала, сильную, ужасающую, приковывающую к месту не хуже стальной цепи. Ей что-то говорят, она не разбирает и слова. Пронзающую насквозь, будто меч. Рафал словно хотел поразить Софи в ответ, так же болезненно и смертельно. Тьма зовет к себе, ноги подкашиваются. Под обеспокоенный зов лучшей подруги она проваливается в пустоту.
Просыпается Софи в своей старой спальне, комнате 66. Рядом лежит сменное платье, тарелка с её любимым салатом, совсем свежим, на тумбочке из темного дерева. Она чувствет, что если съест хоть что-нибудь, то её сразу же вырвет. Софи впервые за нескончаемо долгие месяцы замечает солнечный свет, безмятежно льющийся из окна.
Оттуда виднеется замок Зла, теперь гораздо меньше пугающий своей архитектурой. И прежний блестящий, хрустальный замок напротив.
Софи задумчиво, бесцельно разглядывает левую руку. Переодеваясь точно в тумане, на задворках сознания мелькает калейдоскопом вчерашнее, образ за образом: две армии, один беспощадный взмах лезвия, стремительно сгнивающая плоть.
Сокрушительная дрожь и отравляющая, заползшая глубоко под кожу вина.
Совсем как сейчас.