Те пологие склоны, что ведут в ад 2

      Гробовщик,       Учитывая характер нашего сотрудничества, я подумал, что вам может быть интересно получить оплату за свои будущие услуги заранее. Я устрою в своём поместье игру, которая, я уверен, покажется вам весьма увлекательной. Более того, у вас будет возможность принять в ней личное участие. Остальные детали сообщит мой слуга.       С уважением,       C.Ф.

***

      Лау,       Я требую, чтобы вы присутствовали в моём поместье на следующей неделе. Возьмите с собой Ран Мао, я всё устрою. Ваша последняя попытка быть полезным была, мягко говоря, жалкой, так что это ваш шанс напомнить мне, почему я выбрал вас в качестве своего связного.       В игре примут участие несколько человек. Ваша задача – взять на себя одну из ролей и полностью посвятить себя ей. Ран Мао также получит свою роль. Мой слуга объяснит вам детали.       С уважением.

***

      Уважаемый лорд Рэндалл,       С большой радостью сообщаю вам, что мои раны хорошо заживают. Мой дворецкий был глубоко опечален самим фактом их появления и обстоятельствами, при которых они были получены, но с некоторым трудом я убедил его оставить это дело.       Я уверен, что вам не терпится найти способ загладить вину за этот досадный инцидент. Не волнуйтесь, я нашёл решение, которое наверняка устроит всех! Я устрою в своём поместье тайную игру, своего рода маскарад. Вы получите роль, которую вам придётся играть всё время вашего пребывания у нас. Мой слуга – другой, так что не переживайте – объяснит всё более подробно.       Я с нетерпением жду вашего визита. Я осознаю трудности, которые могут возникнуть при необходимости столь внезапной смены обстановки, поэтому вы можете взять с собой вашу дочь. Я уверен, что смогу найти для неё подходящее место.       Если вам понадобится какая-либо другая помощь, пожалуйста, дайте мне знать.       С сердечным уважением,       Граф Сиэль Фантомхайв,       Самый преданный слуга Ее Величества.

***

        К удивлению Сиэля, все дали Барду своё согласие на участие в игре. Ожидаемо, Лау и Гробовщик были в восторге, а Рэндалл настолько покраснел от ярости, что, кажется, утратил способность мыслить. Он захлебывался в бессвязных угрозах, протестах и ругательствах, и Барду пришлось провести в его доме почти сорок минут, чтобы успокоить его и убедить принять условия Сиэля.       — Была только одна проблема, — добавил Бард, неловко потирая руки. — Лорд Рэндалл настоял на том, чтобы самому выбрать роль из подготовленного вами списка.       — Он так сказал? — оживился Сиэль. Это было интригующе. Зная Рэндалла и его отношение, он мог бы сузить круг вариантов.       С другой стороны, об этом придётся сообщить Себастьяну, так что у них обоих будет одинаковое преимущество.       Мелькнувшее раздражение угасло так же быстро, как и появилось.       Это не имело значения. Он всё равно выиграет, несмотря на любые факты. Проигрыш означал бы, что Себастьян прав, а такой вариант просто невозможен.       — Я бы предпочёл, чтобы вы не вовлекали лорда Рэндалла в эту игру, юный господин, — сказал Бард. На его лице появилось странное выражение, и Сиэлю пришлось сдержать тяжелый вздох. У него не было настроения снова выслушивать протесты.       — Я думал, мы уже это обсуждали, — холодно напомнил он, но на этот раз его тон, казалось, не подействовал.       — Так и было, — упрямо согласился он, — но я хотел упомянуть это ещё раз. Лорд Рэндалл – опасный человек. Наживать себе такого врага – плохая идея. Я не знаю, что вы написали в своём письме, но оно так его разозлило, что, если бы вы были там, он, вероятно, попытался бы вас застрелить.       Сиэль невольно закатил глаза.       — Да, — протянул он, — и именно поэтому меня там не было. Наживать врагов из опасных людей – это моя работа. Я умею предсказывать опасность и нейтрализовать возможные угрозы, потому что знаю таких людей и их реакции на мои действия. Знаешь, почему Рэндалл ненавидит меня?       Бард нахмурился. Казалось, он задумался, но в итоге лишь покачал головой.       — Он ненавидит меня, потому что знает, что не может победить, — Сиэль глубже погрузился в удобное кресло и улыбнулся, представив разъярённое лицо Рэндалла и его выпученные глаза. — Я значительно выше его по званию. Я ближе к Её Величеству. Меня часто призывают решать дела, с которыми он не справляется, и, несмотря на все его усилия, ему не удалось найти на меня рычаги давления. А вот я, напротив, собрал целую коллекцию. Ему суждено проигрывать, сколько бы битв он ни начинал, и я буду там каждый раз, чтобы наблюдать за его падением.       Что-то кольнуло Сиэля, когда в его сознании возникла другая пара глаз. Снисходительных, холодных, нечеловеческих.       Его настроение испортилось, и это отразилось в его голосе, когда он добавил: «Я также буду наблюдать, как Себастьян падёт. Очень скоро. А Рэндалл просто станет одной из нескольких ступеней, ведущих меня к победе».       Когда Сиэль снова взглянул на Барда, он заметил, что тот выглядел ещё более встревоженным. На его лице читалось явное замешательство, переходящее в неловкость, и Сиэль раздражённо выдохнул.       — Можешь идти, — приказал он. Иногда он забывал, что должен проявлять хоть каплю сдержанности в общении с людьми. Себастьян испортил его. — О, и ты сообщил всем, как теперь следует обращаться к Себастьяну?       Интересно, что эта смена темы, казалось, вдохнула в Барда энтузиазм. Он выпрямился, и уголки его губ тронула знакомая ухмылка.       Интересно, но смена темы, похоже, оживила Барда. Он расправил плечи, и на его губах появилась привычная улыбка.       — Сообщил, — подтвердил он. — Мистер Лау и Гробовщик отреагировали неожиданно спокойно. Не буду притворяться, что понимаю хоть что-то в этих двух… джентльменах, но, думаю, им не терпелось назвать Себастьяна демоном. Лорд Рэндалл, конечно, взбесился. Называл вас богохульником и ещё кое-кем… интересно выразился, но я не могу это повторить. Финни и Мейрин в ужасе, но в то же время взволнованы. Мы все давно говорим, что Себастьян на кухне иногда как настоящий демон, а теперь можно говорить это ему в лицо… — Бард широко ухмыльнулся и быстро прикрыл смех кашлем.       Сиэль медленно улыбнулся ему в ответ.       — Да, — согласился он, его голос был настолько мягким, что скрывал ту тьму, которая, казалось, обволакивала его изнутри. — Он иногда ведет себя как демон. И заслуживает, чтобы с ним обращались соответственно.       Бард перестал ухмыляться. На его лице появилось более мрачное выражение.       — Да, — пробормотал он.       Сиэль махнул рукой, позволяя ему уйти, и, оставшись один, постучал пальцами по столу.       Игроки должны были приехать завтра. Это означало, что ему и Себастьяну нужно будет провести финальную беседу, чтобы окончательно закрепить правила.       Сердце Сиэля сделало небольшой неровный скачок при мысли о том, что его ждет, но он проигнорировал это, сильнее прикусив губу.       Ему нужно было не просто победить. Он должен был превратить эту победу во что-то впечатляющее, как уже делал раньше. Но как? Что он мог использовать, чтобы растоптать Себастьяна в грязь так же, как сам был растоптан?       Эта неопределенность не давала ему покоя. Идеальный сценарий состоял бы в том, чтобы он угадал все роли, а Себастьян ошибся во всех, но это было крайне маловероятно. Конечно, Сиэль мог бы выудить правильные ответы у Барда, но какой бы заманчивой ни была эта идея, он сразу отбросил ее.       Ему нужна была настоящая победа, а не пустышка. Он должен был доказать Себастьяну и себе, что он прав. Себастьян слишком зациклен на идее души, чтобы мыслить критически и отличать людей по другим признакам – это нужно было изменить.       Остается надеяться, что подходящая идея придет к нему, когда игра начнется. В противном случае все будет напрасно.

***

      — Их разговор состоялся вечером, когда Себастьян зашел в спальню, чтобы помочь ему переодеться ко сну. Между ними чувствовалась ледяная отчужденность, поэтому Сиэль был удивлен, с какой осторожностью Себастьян снял с него повязку на глаз. Его прикосновение было почти нежным, а затем он убрал прядь волос с лица Сиэля, и не один раз, а дважды.       — Ваши волосы отросли, — произнес он. Простая фраза, но голос, с которым она была сказана, был наполнен таким восхищением, из-за чего Сиэль моргнул, слишком ошеломленный, чтобы сразу как-то среагировать.       Обычно это бы его обрадовало. Возможно, он даже почувствовал бы смущение, так как восхищение Себастьяна всегда казалось высшей формой похвалы, которую мог заслужить человек. Но сейчас слишком многое в нём было сковано болью, а нанесённый ущерб увековечен холодным гневом, который никогда не переставал жечь.       Он жаждал уничтожить Себастьяна. Ради этого он был готов пожертвовать чем угодно. Ненависть была тем, что поддерживало его раньше, и она помогала ему действовать сейчас, поэтому неожиданный отказ Себастьяна от их новых правил был тревожным — и крайне нежелательным.       — Ты выучил роли? — вместо этого спросил Сиэль, поднимая подбородок и ожидая, пока Себастьян расстегнет его пиджак.       — Выучил, — ответил Себастьян, который, к его нарастающему раздражению, все еще был очарован его волосами. Он слегка потянул одну из прядей, выпрямил ее и прижал к середине шеи Сиэля, как будто измеряя длину. Прикосновение его перчатки к голой коже вызвало целую волну мурашек, и Сиэль резко ударил по руке Себастьяна, сузив глаза в предупреждении.       — Не трогай меня без необходимости, демон, — произнес он.       Искра, делавшая взгляд Себастьяна более теплым, исчезла. Он убрал руку, его губы скривились в гримасе.       Ах, значит, ему уже не нравилось его новое имя. Хотя это имя обозначало его сущность в самом буквальном смысле. Как жаль, особенно учитывая, что это только начало.       — Мне не нужны напоминания о правилах новой игры, — холодно сказал Себастьян. Он продолжил помогать ему снять пиджак, старательно избегая ненужных прикосновений.       — Вы и я будем угадывать роли каждого. Один из восьми игроков будет тайно помогать нам. Один будет мешать, стремясь разрушить игру. Двое будут ложными подозреваемыми, ведущими себя подозрительно без особых мотивов; один будет шпионом с секретными намерениями; один – глупцом, привлекающим внимание; один – убийцей, который попытается убить вас, а еще один будет помогать ему.       — Верно, — подтвердил Сиэль. Он позволил Себастьяну надеть на него длинную рубашку и покачал головой, пытаясь убрать надоедливую челку, которая снова падала ему на глаза. Себастьян был прав, ему действительно нужно подстричься. — Бард назначил роли всем, кроме Рэндалла. Рэндалл настоял на том, чтобы выбрать свою роль из списка.       Глаза Себастьяна задержались на волосах Сиэля, и тому пришлось сдержать желание закатить глаза. Честно говоря, что было такого особенного в его ужасной прическе, что Себастьян не мог отвести взгляд?       — Это разумно? — спросил Себастьян. Поскольку после вопрос последовала заминка, Сиэль приподнял брови, побуждая его продолжить объяснение. — Лорд Рэндалл выбрал себе роль. Учитывая его враждебное отношение к вам и тот факт, что вы явно шантажировали его, заставляя участвовать в этом…       — Мы не знаем, сколько ролей осталось в списке к тому времени, как Рэндалл сделал свой выбор, — перебил его Сиэль. — И если ты думаешь, что он предсказуем, я предлагаю подумать снова. Рэндалл мог выбрать любую из этих ролей, и мы сможем начать делать предположения только после того, как увидим, как он воплощает ее.       — Мы? — повторил Себастьян. Несмотря на почти нежные взгляды, которые он почему-то бросал на него, в его голосе послышалась неприятная нотка. — Мне казалось, что мы соперники в этой игре. Как мы должны делать что-либо вместе?       — Какой смысл, если я делаю свои догадки, а ты – свои? Да, мы будем соревноваться и придем к уникальным выводам, но ты и я будем делиться всей логикой, которая привела нас к ним. Короче… — Сиэль одарил Себастьяна крайне неприятной улыбкой. — Ты увидишь, почему ты идиот, в полной мере этого неизбежного осознания. Потому что я уже знаю, какие будут твои доводы, и, как я уже говорил, ты проиграешь. Демон.       В комнате стало заметно холоднее. Себастьян сжал губы, и, хотя ему удалось сохранить безразличие, тени, мелькнувшие по стенам, выдали степень его недовольства.       — Что определит победу? — холодно поинтересовался он. Сиэль потянулся на кровати, ожидая, пока Себастьян укроет его теплым одеялом.       — Количество очков, которые мы получим за правильно угаданные роли, — ответил он.       — Это исключит возможность ничьей. Ни ты, ни я не будем знать, какая роль приносит сколько очков — Бард сообщит нам об этом в конце игры.       — Значит, один из нас в любом случае победит?       — Да. И, как я уже сказал, победителем буду я. Твое полное непонимание того, что делает людей такими, какие они есть, это обеспечит.       Себастьян набросил на него одеяло так, что Сиэль счёл бы это недопустимым проявлением неуважения, если бы уже не предвидел этого заранее.       — Люди склонны к заблуждениям, — мрачно ответил Себастьян. Его взгляд снова стал отстраненным и враждебным, и Сиэль был готов скорее принять эту новую реальность, чем ту странную привязанность, что была раньше. — Если повторение этого урока доставляет вам удовольствие, вы можете продолжать, но это не изменит исхода. Люди не понимают друг друга именно потому, что они слепы и неспособны видеть души друг друга. В этой игре вы попытаетесь полагаться на логику и психологию. А я буду полагаться на сущность этих людей. Сравнивать эффективность этих методов не имеет смысла.       — Но их роли не будут отражать их сущность, — произнес Сиэль. Чувство триумфа начало зарождаться у него в груди, но он напомнил себе, что праздновать еще рано, даже если Себастьян уже попал в ловушку.       Почувствовал ли Себастьян это в нем или нет, он оставался невозмутимым.       — Согласно вашим правилам, игроки должны полностью посвятить себя своим ролям, — отметил он бесстрастно. — Они все согласились на это, а значит, каждый из них способен сделать то, что требует их роль. Если кто-то, никогда прежде не убивавший, получил роль убийцы, то его душа всегда была склонна к этому, и я увижу это вскоре после того, как начну за ними наблюдать. Большинство из тех, кого вы пригласили, уже являются убийцами, но каждый из них испытает разные степени неохоты или возбуждения при мысли о необходимости вас убить. Я увижу и это. Я увижу все, и вам стоит считать себя счастливчиком, если игра продлится более трех дней.       — Ты всё увидишь, — тихо повторил Сиэль. Триумф, отвращение и гнев столкнулись внутри него в борьбе за главенство, и он не вмешивался, желая, чтобы победил сильнейший из них. — Значит, ты увидишь глупость дурака, даже если никто из игроков не является по-настоящему глупым? Ты распознаешь блеф потенциальных убийц? Ты определишь, кто хочет нам помочь, а кто планирует содействовать убийце? Как, по-твоему, душа может отразить все эти нюансы?       На мгновение на лице Себастьяна мелькнуло выражение неуверенности. Оно исчезло быстро, но Сиэль заметил его, и этого уже было достаточно, чтобы окончательно утвердить его триумф. Он победил в этой борьбе, и в его груди разлилось яркое, искрящееся тепло.       Как он и думал, человеческая душа не так прозрачна, как Себастьян пытался это показать. Разум и сердце тоже играли свою роль, и все трое могли прокладывать три совершенно разных пути, приводя к трем совершенно разным личностям и существованиям.       Он победит. Он просто знал это.       — Не забудь завтра спрятать Плуто, — добавил он отстраненно, поворачиваясь на бок и закрывая глаза. — Я не хочу, чтобы его видели до конца игры.       Себастьян пробормотал что-то, едва ли похожее на связную речь, и задул свечу. Дверь открылась, затем закрылась, и Сиэль расслабился ещё больше.       Теперь нужно было поспать. Утром он должен быть собран, когда соберутся игроки.       Завтра будет важный день, и он не собирался позволять чему-либо его испортить.

***

      Сиэль проснулся намного раньше обычного, чтобы внести последние штрихи в свою игру. Пользуясь тем, что Себастьян был внизу и следил за слугами, он прошелся по комнатам, разложив в них различные неприметные вещи.       Флаконы с ядами и другими странными химическими веществами, которые он нашел в не таком уж секретном тайнике Барда; несколько старинных небольших, но острых лезвий; дорожку из, казалось бы, важных документов, описывающих его расследования, которая постепенно вела к его кабинету. Два фальшивых кинжала и жуткая музыкальная шкатулка, которую Элизабет подарила ему много лет назад.       Около месяца назад, вопреки скептицизму Себастьяна, ему удалось разработать чернила, которые становились видимыми только под прямыми солнечными лучами, для новых продуктов Funtom. С некоторыми модификациями он получил вещество, которое могло сделать эти чернила видимыми и другим способом: все, что нужно было сделать, – это покрыть свои руки этим веществом и поприветствовать того, кто вызовет подозрение. Поэтому Сиэль распределил чернила разных цветов по каждому объекту, аккуратно размещая их на новых местах.       Не все гости клюнут на приманку; некоторые могут сделать это случайно, но как минимум один или два человека выдадут себя. Они не смогут устоять. Шпион наверняка проявит интерес к этим документам, не зная, что они состоят из чистой бессмыслицы, придуманной Сиэлем специально для этой игры. Они попытаются собрать как можно больше этих бумаг – одно рукопожатие, и Сиэль заметит зеленые чернила на человеке, который с ними контактировал.       Убийца ухватится за возможность взять яды или лезвия, в зависимости от того, кому досталась эта роль. Желтые чернила выдадут их интерес.       Фальшивый подозреваемый, скорее всего, попытается подражать убийце и, возможно, решит спрятать фальшивый кинжал, надеясь сбить с толку Сиэля и Себастьяна и направить их по ложному пути.       Даже если Себастьян заметит, что происходит, даже если он догадается, что делает Сиэль, он не сможет понять, какой цвет чернил какой роли соответствует. Только Сиэль знал это, и это еще больше приближало его к победе.       Довольный своими усилиями, Сиэль вернулся в свою спальню. Оставалось сделать еще одну последнюю вещь, и он намеревался выполнить ее незадолго до прибытия гостей. Так она произведет более значительный эффект.

***

      Все должны были прибыть одновременно, поэтому ровно в девять часов Сиэль стоял в холле, ожидая вместе с Себастьяном рядом.       — Я забыл рассказать тебе об одном дополнении к правилам, — сказал он, пристально глядя на дверь. Даже не смотря на Себастьяна, он мог почувствовать, как тот напрягся.       — Правда? — ответил тот сухо. — Вы решили снова притвориться слепым? Почему-то я не думаю, что это не сработает с этими игроками.       — Да, думаю, не сработает, — согласился Сиэль. — На самом деле это изменение никак не связано со мной. Оно касается тебя.       Он ощутил, как напряжение Себастьяна усилилось, словно жар поднимался от его тела. Несомненно, он пытался понять, о чем еще Сиэль может попросить его, рисуя в своем воображении все более и более ужасные картины. Возможно, на этот раз правда успокоит его явную тревогу.       — Я попросил Танаку взять на себя большую часть твоих обязанностей дворецкого, — пояснил Сиэль. — Чтобы ты мог сосредоточиться на игре, вместо того чтобы тратить время на пустяки. На следующую неделю или около того от тебя потребуется только выполнение самых срочных моих поручений. Бард займется готовкой, а уборка, сервировка и выполнение просьб наших гостей будут заботой Танаки.       Себастьян повернул голову, чтобы посмотреть на него. На этот раз Сиэль встретил его подозрительный взгляд, позволив губам растянуться в невинной улыбке. Благодаря этому он смог увидеть тот самый момент, когда Себастьян всё понял: его глаза вспыхнули, а на лице появилась тень раздражения.       — Лишаете меня преимуществ до начала игры? — пробормотал он. На его губах появилась неприятная усмешка. — Вы чувствуете себя неуверенно, милорд?       Сиэль расширил глаза в притворном изумлении.       — Каких преимуществ? — спросил он, добавив в голос нотки обиды. — Напротив, я хотел, чтобы у нас были равные условия. Несправедливо, если твои обязанности будут отвлекать тебя, пока я буду свободно наблюдать за игроками и взаимодействовать с ними.       На мгновение казалось, что Себастьян поверил в его спектакль. Он нахмурился, будто обдумывая, было ли его обвинение необоснованным, но затем в его глазах мелькнуло что-то другое, и он фыркнул.       — И тот факт, что теперь я не смогу заходить в их комнаты и прикасаться к их одежде, никак не повлиял на ваши планы? Прошу прощения, милорд, мне трудно в это поверить.       — Ну, ты же не собирался исследовать их по-человечески, — заметил Сиэль. Он позволил наивному взгляду исчезнуть, и на его лице впервые появились признаки холодного веселья. — Ты собираешься наблюдать за их душами и делать выводы на основании их изменений. Разве не это ты говорил мне? Так что я уверен, что потеря возможности убрать их комнаты или вещи не повлияет на твои шансы.       Себастьян выглядел так, будто хотел что-то сказать, но, должно быть, передумал в последний момент. С презрительной усмешкой он отвернулся, снова устремив взгляд на дверь.       — Вам ведь известно, что все четверо наших слуг участвуют в этой игре? — спросил он. — Ваши правила запрещают мне использовать свои силы для чего-либо, кроме того, что я не могу контролировать. Если ни вы, ни я не сможем видеть, что слуги делают на кухне, мы дадим убийце и его помощнику прямой способ причинить вам вред.       — Убить меня, — поправил его Сиэль. — И поскольку я придумал эти роли, конечно же, я в курсе. В этом и заключается суть. Если кто-то из слуг окажется убийцей, и ты хочешь получить свой желаемый приз, тебе нужно определить его личность до того, как он отравит меня, закроет в холодильнике или устроит взрыв.       — Это то, что произошло на днях? — Себастьян снова повернулся к нему, и на этот раз его лицо выглядело еще мрачнее. — Бард запер вас на кухне с одной из своих подрывных игрушек?       Сиэль моргнул, пытаясь осознать этот вопрос. Сначала он не понял, что имеет в виду Себастьян, а когда вспомнил о своей маленькой царапине, то недоверчиво фыркнул.       — Да, Бард решил попытать удачу в убийстве меня еще до того, как узнал об игре, — сказал он. Сарказм в его голосе был очевиден, но Себастьян, похоже, ему поверил. Какой же он дурак.       Шум снаружи поместья привлек его внимание. Забыв обо всем, кроме Себастьяна, Сиэль оперся на трость, подсчитывая минуты, которые потребуются, чтобы все собрались, и чтобы Танака провел их внутрь.       Он уже не мог дождаться.

***

      Лау вошел первым, за ним следовали Ран-Мао и Гробовщик. Последним вошел Рэндалл, сжимая в руках бежевую сумку. Он почти позеленел от ситуации, и Сиэль одарил его приветливой улыбкой.       — Добро пожаловать, — сказал он, протягивая руку Лау, затем Гробовщику. Лучше начать ритуал рукопожатий пораньше, чтобы позже не вызывать подозрений, когда он начнет выискивать оставшиеся следы чернил.       Он почувствовал недоуменный взгляд Себастьяна, но не обратил на это внимания. Легко коснувшись тыльной стороны ладони Ран-Мао, Сиэль остановился перед Рэндаллом.       — Я искренне рад приветствовать вас в своем доме, — сказал он. Рэндалл только злобно взглянул на него, не протянув руку для приветствия, поэтому Сиэль сам потянулся к нему. Он не собирался принимать отказ, по крайней мере, до завершения игры.       — Какой замечательный у вас дом, граф Фантомхайв! — воскликнул Лау. — Такое большое поместье. Сколько у вас комнат?       — Вы бывали здесь не раз, — сухо ответил Сиэль. Возможно, включение роли дурака в список было не самой умной идеей. Лау всегда притворялся идиотом, так что будет сложно понять, делал ли он это на каком-то другом уровне или просто оставался верен себе.       — Я не бывал, — вмешался Гробовщик, радостный как всегда. — А мне обещали завтрак. Это только мне?       — Танака проводит вас в ваши комнаты. У вас будет возможность распаковать вещи, а затем, пожалуйста, спускайтесь вниз. К этому времени завтрак будет подан.       — Хорошо-хорошо, — на губах Гробовщика появилась широкая, резкая ухмылка. Из-под его чёлки было трудно что-то разглядеть, но у Сиэля возникло ощущение, что на него пристально смотрят. Он с любопытством наклонил голову, но тот, похоже, уже потерял к нему интерес. Вместо этого Гробовщик обратился к Лау и воскликнул ещё более высоким голосом: — Кажется, я вас раньше не встречал! Кто вы?       — Мы встречались в карете по пути сюда, — дружелюбно ответил Лау. Он также бросил взгляд на Сиэля, словно сигнализируя ему что-то значимое. — Если хотите знать, это была незабываемая встреча. Возможно, если я напомню вам о том, что вы сказали…       — Клоуны, — с отвращением прорычал Рэндалл, — вы все!       Ран-Мао осталась безучастной, просто наблюдая за всеми с равнодушным выражением.       Довольный тем, как разворачиваются события, Сиэль указал на лестницу.       — Танака, — сказал он. Поклонившись, Танака начал провожать всех в их комнаты. Бард, Финни и Мей-Рин ещё не появились, так что в холле остались только Сиэль и Себастьян.       — Ты очень тих сегодня, — протянул Сиэль. Если бы он не был постоянно настроен на то, где стоит Себастьян и что делает, он мог бы и вовсе забыть о его существовании. — Неужели, глядя на их души, ты потерял дар речи? Может, ты уже понял, кто они такие?       Он не сомневался, что ответ будет отрицательным, и, как он и ожидал, Себастьян промолчал. Он странно настороженно смотрел на Сиэля, словно на незнакомца в знакомой оболочке.       — Какова моя роль во всём этом? — наконец спросил Себастьян. Привычного ледяного презрения в его голосе на этот раз не было. — Если я не должен выполнять обязанности дворецкого, и вы не дали мне других поручений, что мне делать? Я не могу просто ходить за всеми без причины, это нарушит правдоподобность, которую вы хотите создать.       — Я не знаю, — ответил Сиэль. — Это вопрос, на который ты сам должен ответить. Если ты не дворецкий, то кто ты?       Себастьян молча смотрел на него. На его лице отражались разные эмоции, и ни одна из них не была приятной.       — Разберись сам, — сказал ему Сиэль. Потеряв к нему интерес, он направился в столовую, чтобы занять свое место. Его голова уже была полна идей, но он заставил себя не торопиться с выводами.       Еще слишком рано для этого. Надо было дать игре хотя бы день, прежде чем делать предварительные заключения.       И, конечно, были еще слуги.       Ему нужно будет найти способ чаще взаимодействовать с ними в ближайшие дни.

***

      Через пятнадцать минут все гости собрались в столовой. Танака подавал блюда одно за другим; Ран-Мао наблюдала за Лау, который обменивался откровенно приторными улыбками с Гробовщиком. При этом он не переставал говорить.       — Прекрасная комната, которую вы для меня приготовили, граф, — сказал он, бросая слишком нежный взгляд в сторону Гробовщика. — Хотя, если позволите заметить, эти фиолетовые шторы не очень хорошо сочетаются с бархатным ковром. Если вы когда-нибудь задумаете ремонт...       — Бархатным ковром? — переспросил Сиэль. Он не очень хорошо разбирался в тканях, но был почти уверен, что у его семьи никогда не было ничего подобного. Существовал ли вообще такой ковёр? — Не думаю, что мы будем приглашать тебя для ремонта.       Лау печально вздохнул.       — Ваше упущение, — пробормотал он. Гробовщик воспользовался наступившей паузой, чтобы покрутить пустую тарелку на пальце.       — Пожалуйста, можно мне выбрать комнату самому? — спросил он с видом обиженного ребенка. — Моя не соответствует моим стандартам.       Раздражение поднялось внутри, и Сиэль едва сдержал его. Трудно было сказать, раздражали ли его эти двое специально или просто играли свои роли.       — А какие у вас стандарты? — спросил он, и Гробовщик драматично вздох.       — Я бы хотел жить там, где царит улыбка, — протянул он, растягивая каждое слово с меланхоличной мечтательностью. — Каждое сердце поет песню, незавершенную, пока другое сердце не шепчет в ответ. Те, кто хочет петь, всегда найдут песню.       Сиэль уставился на него, ошеломленный. Вдруг Себастьян разразился смехом, и это было настолько неожиданно, что Сиэль чуть не подпрыгнул на своем стуле. Гробовщик взглянул на него, а затем обменялся с Себастьяном понимающим взглядом.       Ладно. Он определённо что-то упустил. Лау выглядел озадаченным – он продолжал смотреть на Гробовщика так, словно тот повесил на небе Луну и звезды. Ран-Мао оставалась безучастной, а Рэндалл буравил взглядом свою тарелку, явно желая оказаться где угодно, только не здесь.       Себастьян был единственным, кто точно понял этот бессвязный бред Гробовщика. И это вызывало беспокойство. В груди Сиэля вспыхнуло чувство тревоги, и он прочистил горло, надеясь вернуть контроль над ситуацией.       — Вы можете выбрать любую комнату, какую захотите, — сказал он. Обычно он счел бы такую просьбу оскорбительной, но на этот раз она могла принести свои плоды. Возможно, Гробовщик выберет определенную комнату, которая что-то подскажет о его роли.       — Как чудесно! — воскликнул Лау. — Можно мне тоже выбрать себе комнату?       Сиэль злобно на него посмотрел.       — Нет.       — Ну что ж, — пожал плечами Лау, обиженно ковыряясь в своей тарелке. — Думаю, моей хватит.       — Что здесь делает демон? — внезапно спросила Ран-Мао.       На мгновение сердце Сиэля замерло. Но, когда никто не проявил удивления, запоздалая догадка пришла на выручку.       Он запретил всем использовать имя Себастьяна. Конечно.       — Да, демон. Что ты здесь делаешь? — подняв брови, он посмотрел на Себастьяна с ожиданием.       Все веселье исчезло с лица Себастьяна. Он почти неловко переступил с ноги на ногу, и на его лице на мгновение появилось то же растерянное выражение. Очевидно, будучи не-дворецким, он так и не придумал хорошего оправдания своему присутствию здесь. Его взгляд скользил от одного лица к другому, пока не остановился на Сиэле, задержавшись на нем.       — Я… хранитель, — сказал он, слегка запнувшись.       — Хранитель, — повторил Сиэль. Его голос звучал невозмутимо, и то, как Себастьян напрягся, как энергия вокруг него свернулась защитным кольцом, зажгло огонь злобного удовольствия в его животе. — И что же ты охраняешь? Столовую? Еду?       Гробовщик захихикал. Лау пробормотал что-то Ран-Мао,но Сиэль не смел отвести взгляд от Себастьяна, ловя каждую вспышку и проявление унизительной неловкости, которые он мог заметить.       Ему было очевидно, что Себастьян потерял дар речи. Каждый ответ, который он мог бы дать, был чем-то, что Сиэль заранее планировал использовать, чтобы унизить его еще больше, и Себастьян знал это – просто обязан был знать.       Пауза затянулась слишком надолго, и, вероятно, Себастьян предпочел более предсказуемое унижение молчанием, чем рискнуть ответить и позволить Сиэлю разорвать его ответ в клочья.       Что ж. Он использует то, что у него есть.       — Значит, демон не знает, что охраняет, — протянул Сиэль, поднимая подбородок, чтобы подчеркнуть степень своего презрения. — Это крайне странно. Возможно, он сломан. Выведен из строя чьей-то рукой. Лорд Рэндалл? — Сиэль повернулся к Рэндаллу, все еще сохраняя на губах легкую улыбку. — Не хотели бы вы расследовать это дело? Я не люблю, когда кто-то портит мою собственность, даже если эта собственность всего лишь демон. Может быть, вы найдете виновного и поможете этому существу найти своё предназначение?       — Богохульник! — пробормотал Рэндалл себе под нос. Бросив последний взгляд на застывшего Себастьяна, Сиэль полностью переключил внимание на блюстителя закона.       — Как поживает ваша семья? — невинно поинтересовался он. — У них все хорошо?       Рэндалл побледнел в тот самый момент, когда Лау подался вперед, забыв про свою еду.       — Я не знал, что у вас есть семья, комиссар! — воскликнул он. — Вы нас познакомите?       На одно короткое мгновение все было идеально. Себастьян продолжал стоять, словно статуя, выглядя шокированным и все еще неспособным заговорить; Рэндалл явно был на грани того, чтобы задохнуться, а Сиэль ощущал густой, сладкий вкус триумфа на языке... Но именно в этот момент в комнату вошел Танака с подносом, и его присутствие нарушило гнетущую атмосферу. Большинство людей повернули головы, чтобы посмотреть на него, потеряв нить обсуждения. Это было настолько разочаровывающе, что Сиэль с трудом удержался от того, чтобы бросить на слугу сердитый взгляд.       Танака поставил чашку чая перед Лау. В последний момент его рука дрогнула, и немного чая пролилось на стол. Никто не обратил на это внимания – Лау лишь немного отодвинулся, но Сиэль задумчиво прищурился.       Интересно.       Танака ушел, и Лау начал какой-то бессмысленный разговор с Гробовщиком. Ран-Мао и Рэндалл сосредоточились на своей еде, поэтому Сиэль почувствовал себя достаточно комфортно, чтобы снова бросить взгляд на Себастьяна.       Казалось, Себастьян еще не полностью пришел в себя. Он продолжал стоять у стены, как тень, но почему-то казался меньше, чем был на самом деле. Без задания и без веской причины находиться здесь, отключенный от всего и игнорируемый, он выглядел абсолютно жалким, и Сиэль какое-то время наслаждался этим одушевляющим зрелищем.       — Забавно, не правда ли? — тихо пробормотал он, так, чтобы его мог услышать только Себастьян. — Демон, который чувствует себя не в своей тарелке. Отделенный от всех пропастью, которую он не может преодолеть, потому что принадлежит к совершенно другому виду. Интересно, сколько других демонов оказывались в столь униженном положении. Чувствуя себя ниже людей.       Гробовщик бросил на него быстрый взгляд, и Сиэль нахмурился. Он не мог его услышать, не так ли?       Себастьян точно услышал. Он смотрел на него темным-претемным взглядом, не злым, не уязвленным, просто серьезным. Словно открыл новый взгляд на мир, о котором раньше никогда не задумывался.       Глупый демон. Это было только начало.

***

      Сиэль надеялся, что Гробовщик выберет какую-нибудь особенную комнату, которая даст подсказку о его роли, но, к его удивлению, выбор пал на спальню, которая когда-то принадлежала его бабушке. Танака перенес туда вещи гостя, сначала ошибившись и зайдя в комнату Рэндалла. Громкий яростный крик разнесся по всему поместью, и Сиэль мысленно сделал еще одну заметку.       К сожалению, на этом его продуктивность закончилась. В течение остального дня его наблюдения не дали никакой внятной информации. Гробовщик остался в своей новой комнате, отказавшись спуститься на обед и ужин; Ран-Мао следовала за Лау, не проронив ни слова; Лау продолжал комментировать интерьер комнат, в то время как       Рэндалл оставался молчаливым, наблюдая за всеми из-под очков.       Финни прервал их ужин, ворвавшись в комнату и тараторя о цветке, который ему       удалось вырастить. В своём бурлящем от восторга состоянии он, казалось, заметил гостей только после того, как закончил свой рассказ, и тогда он выглядел по-настоящему смущённым и взволнованным. Сиэль не знала, как реагировать на такую реакцию, и, судя по озадаченному выражению лица Себастьяна, он тоже не понимал.       Мей-Рин подавала вино, улыбаясь загадочной, циничной улыбкой, которую Сиэль никогда раньше не видел на её лице, а Бард появился лишь один раз, чтобы что-то сказать Себастьяну. Он ни разу не взглянул на Сиэля.       Возможно, эта игра оказалась чуть сложнее, чем Граф себе представлял.       Поздно вечером, когда все разошлись по комнатам, Сиэль вошел в свой кабинет. Как он и ожидал, спустя мгновение раздался стук в дверь.       — Входи, — разрешил он.       Себастьян прошел внутрь. По кивку Сиэля он сел с противоположной стороны стола. Судя по его чопорному и формальному поведению, он явно не мог забыть о своём недавнем унижении.       Ему стоит быть благодарным за то, что Сиэль почти весь день не обращал на него внимания. Он собирался исправить это завтра.       — Поскольку из нас двоих ты тот, кто уверен, что сможет выиграть игру за день или два, предлагаю тебе поделиться своими наблюдениями. Сколько ролей ты уже определил?       Себастьян сжал губы, и сердце Сиэля воспарило.       Он задал идеальный вопрос. Даже если бы Себастьяну удалось кого-то вычислить, теперь он не решился бы признаться в этом, потому что ответ явно не оправдал бы его первоначальных ожиданий.       Все было так, как Сиэль и думал: души не предоставляли никакой достаточной информации. Лучшее оружие Себастьяна потерпело поражение. Он был в растерянности, и эта растерянность съедала его изнутри.       — Понятно, — протянул Сиэль. Себастьян заметно напрягся, услышав его равнодушный тон.       — В первый день все настороже, — сказал он в свою защиту. — На второй день можно будет сделать основные выводы.       — Правда? — Сиэль подпер подбородок рукой, наслаждаясь развитием разговора. Себастьян никак не мог перестать загонять себя в угол. — Значит, к завтрашнему вечеру ты победишь?       Его восторг усилился, когда Себастьян не рискнул ответить сразу.       — Большинство ролей, которые вы придумали, поверхностны, — наконец произнес Себастьян. — Сложно сразу различить души, если многие из них выполняют незначительные роли.       В его голосе звучала спокойная уверенность, в которую Сиэль мог бы поверить, если бы не помнил каждое своё обсуждение с Себастьяном с поразительной ясностью.       — Но ведь это не то, что ты говорил ранее, — отметил Сиэль мягко, но с заметной сталью в голосе. Себастьян снова сжал губы, как будто надеялся, что Сиэль забыл о его прежних словах. Как будто он мог. — Ты сказал: «Какими бы ролями их ни наделили – преступников, садовников или прелюбодеев – я быстро разгадаю их. Другого исхода просто не существует». Хочешь сказать, это была ложь?       Себастьян молчал, но судорожное движение его челюсти выдавало раздражение. Сиэль ощущал, как это раздражение нарастает, видел это по тому, как Себастьян смотрел на него. В его взгляде не было и следа прежнего почтения, снисходительности или превосходства. Только серьёзность и острая, едкая досада, как будто Сиэль был источником величайшего раздражения, которому Себастьян когда-либо подвергал себя. Как будто он был противником.       Сиэль ощутил удовлетворение, но, к собственному замешательству, оно не было таким чистым и радостным, как он ожидал. Это чувство удовлетворения было вызвано обидой и болью, и он не хотел к нему прикасаться. Его больше не волновало, как Себастьян к нему относится, – он и не должен был волноваться.       — Так что давай проясним, — резко сказал он. — Их души ничего не сказали тебе? Совсем ничего?       — Пока что, — настойчиво возразил Себастьян. Его тело оставалось напряжённым, но, что иронично, это только делало его более открытым для нападения. — Однако я сделал кое-какие выводы. Думаю, я знаю, какую роль играет Гробовщик.       Теперь уже Сиэль поджал губы. Он подозревал и опасался этого: должно быть, Гробовщик дал какую-то подсказку, когда нес ту свою чепуху, а смех Себастьяна означал, что он понял то, что Сиэль упустил.       — И ты готов дать определённый ответ?       Часть напряжённости в Себастьяне отступила. Очевидно, он заметил настороженность Сиэля, и это придало ему достаточно уверенности, чтобы слегка расслабиться.       — Пока нет, — признался он с некоторой неохотой, откидываясь на спинку стула. — Мне нужно понаблюдать за ним немного дольше. Но думаю, что мой ответ будет готов к завтрашнему дню.       Это звучало куда более реалистично, чем предыдущие хвастливые заявления Себастьяна, а потому вызывало больше беспокойства. Сиэлю нужно было тоже придумать хотя бы один ответ к завтрашнему дню, чего бы это ни стоило.       — А вы? — спросил Себастьян. Несмотря на показное равнодушие, Сиэль был уверен, что в его голосе звучал настоящий интерес. — Есть какие-нибудь догадки?       — Есть. У меня есть идея, какую роль получил Танака.       Раздражение вспыхнуло на лице Себастьяна, и на губах Сиэля возникла довольная улыбка, прежде чем он успел её сдержать.       Итак, Себастьян не мог даже представить, кем был Танака. Это хорошо. Это давало ему ещё один козырь.       — В целом, кажется, все увлечены игрой, — добавил Сиэль. — Но у меня есть опасения по поводу Ран-Мао. Велика вероятность, что она так и останется бесчувственным камнем, которым является, так что я не собираюсь полагаться на неё. Пока сосредоточусь на других игроках.       — Правда? — на губах Себастьяна мелькнула ухмылка. — Спасибо, что предупредили, мой лорд. Тогда Ран-Мао будет первой в списке моих побед.       Это должно было его разозлить, и это сработало — Сиэль не удержался от раздражённого вздоха.       — Я думал, Гробовщик должен быть твоей первой победой?       Себастьян пожал плечами, беспечно и самодовольно.       — Возможно, я совмещу их, — ответил он с уверенностью, и Сиэль холодно смерил его взглядом.       — Попробуй. Но помни, у тебя только один шанс. Если ты ошибешься, это будет конец. Ты не сможешь повторно попытаться определить этих людей.       — Мне не понадобится второй шанс, — Себастьян продолжал смотреть на него так, словно бросал вызов. Его прежний дискомфорт практически исчез, и хотя это было неприятно, Сиэль вынужден был признать, что сам в этом виноват. Он знал, что нельзя показывать Себастьяну слабость. Одной ошибки – одного неудачного момента, когда он не смог скрыть своей тревоги по поводу роли Гробовщика, – было достаточно, чтобы Себастьян накинулся на него, как демон, которым он и был.       — Хорошо, — рявкнул Сиэль, вставая. Себастьян автоматически сделал то же самое. — Тогда я предлагаю тебе также подготовить достойное оправдание своего присутствия во время трапез и досуга. Если только тебе не нравится, когда люди смеются над тобой.       — У меня уже есть оправдание, — глаза Себастьяна пронзили его взглядом. На этот раз в них было что-то настолько личное, что сердце Сиэля забилось чаще, смутившись по причинам, которых он не мог понять. — Я — хранитель.       Снова это.       — И что ты охраняешь?       В отличие от прошлого раза, Себастьян не выглядел ошеломленным вопросом. Напротив, он сделал шаг вперед, смело вторгаясь в личное пространство Сиэля, пристально глядя на него так внимательно, что это разожгло тепло где-то внизу живота. Сиэль заставил себя остаться на месте, даже когда рука Себастьяна в перчатке скользнула рядом с его лицом, не касаясь его напрямую, словно эхо прикосновения.       — Вас, — ответил Себастьян. Это был предсказуемый ответ, тот самый, над которым Сиэль был готов посмеяться еще этим утром, но что-то в тоне Себастьяна заставило его сердце учащенно биться. Кровь прилила к лицу, а головокружительное ощущение легкости захватило его, лишив пути к отступлению. — Я охраняю вас. С момента заключения нашего контракта и до конца вашей жизни.       Он был слишком невыносимо близко. На секунду такая близость напомнила Сиэлю, как он сидел на земле, а Себастьян обнимал его, расстояние между ними сокращалось, воздух становился таким наэлектризованным, что дышать было практически невозможно... Голова начала кружиться странным, почти приятным образом, и он поспешно отступил на шаг, вонзая ногти в свою кожу, чтобы привести мысли в порядок.       Что это было… почему Себастьян вообще…       Нет, это не имеет значения, больше не имеет. Нужно было дать ответ, и быстро, прежде чем он разрушит все свои усилия, показав себя легко манипулируемым глупцом.       — Конец моей жизни наступит быстрее, чем ты планировал, если мы с тобой не определим убийцу, — наконец выдавил Сиэль. Сердце продолжало биться неровно, а Себастьян продолжал смотреть на него так, словно он был кем-то невероятно увлекательным, но Сиэль заставил себя сосредоточиться на словах. — Или ты думаешь, что Гробовщик или Ран-Мао получили эту задачу?       — Нет, не думаю, — Себастьян улыбнулся отстраненно. Его внимание, казалось, все еще было сосредоточено на лице Сиэля. — Я сузил круг подозреваемых до четырех человек сразу после того, как вы объяснили правила.       — О? — это прозвучало неприятно, и недовольство Сиэля быстро затмило смущение, которое все еще бушевало внутри. — И каким образом?       — Бард назначал роли каждому. Он бы никогда не дал роль убийцы тому, кто действительно хочет причинить вам вред. Это означает, что либо он взял её сам, либо отдал её Мей-Рин, Финни или Танаке.       Сиэль обдумал эти слова, сравнивая их с собственными рассуждениями. В конце концов он пришел к выводу, что его мнение не изменилось. Сильная вероятность, что Бард дал роль убийцы кому-то, кому он доверяет, но это не было сто процентно, особенно учитывая, что Рэндалл сам выбрал свою роль.       Он напомнит Себастьяну об этом... и подбросит немного блефа на всякий случай.       — Лорд Рэндалл выбрал сам роль из списка, — холодно заметил он. — Возможно, он сразу схватился за возможность убить меня. Ты сам так говорил. Что же до Барда... ты, кажется, забываешь о ранах, которые я получил в его компании несколько дней назад. Ты действительно думаешь, что это совпадение?       Глаза Себастьяна расширились. В них вспыхнула ярость, смешанная с шоком и недоверием, и Сиэль ухмыльнулся.       — Подумай об этом, — посоветовал он. — А теперь пойдем. Я должен подготовиться ко сну.

***

      Очевидно, спать он не собирался. Как только Себастьян ушёл, Сиэль встал и направился на второй этаж, заняв место между длинным диваном и плотными шторами. Ковёр здесь был не самым удобным, но это место было наиболее укромным, а вокруг располагались комнаты, которые он выбрал для своих гостей. Он специально планировал, чтобы они все жили на этом этаже. Гробовщик единственный был исключением, так как потребовал себе новую комнату, но Сиэль всё равно сможет услышать отсюда, если его дверь откроется. То же самое касалось слуг. Если кто-то из них будет передвигаться, он узнает об этом, а если они коснутся предметов, которые он пометил, специальные чернила это выдадут это.       Самое важное было заставить себя не засыпать. Он не мог позволить себе заснуть.       Где-то поблизости мелькнула тень, но Сиэль проигнорировал её. Себастьян мог наблюдать за ним сколько угодно – отвратительное тепло, которое тот умудрился вызвать в нём своими странными манипуляциями, было слишком тревожным, чтобы размышлять об этом дальше.       — Надеюсь, ты не следишь за остальными в доме таким же образом, демон, — пробормотал он. — Тебе запрещено использовать свои силы для чего-либо, кроме наблюдения за душами и других вещей, которые ты не можешь контролировать. Надеюсь, ты помнишь это.       За его предупреждением последовала долгая тишина. Однако ощущение присутствия Себастьяна не исчезло. Сиэль ждал и ждал, но оно не проходило. Наконец, лёгкий ветерок коснулся его затылка, заставив его вздрогнуть.       — Мне не нужно прибегать к таким уловкам, — прошептал Себастьян. Его голос был бесплотным – он не проявился, а просто говорил, и почему-то это усилило головокружение, которое уже затуманивало разум Сиэля. — Но если дело касается вас, это ваше единственное оружие. Как долго вы сможете его использовать, если проведёте здесь каждую ночь? Вам необходимо спать.       — Ты не мой дворецкий сейчас, демон. Так что не тебе решать, сколько я должен спать. Убирайся.       Лёгкий смех снова защекотал его шею, и Сиэль на мгновение закрыл глаза, борясь с желанием поддаться ему и прижаться к этому теплу.       — Как пожелаете, — прошептал Себастьян. Затем его присутствие рассеялось, и Сиэль наконец смог нормально дышать, хотя его грудь ощущалась странно пустой.       Он не знал, какую цель преследовал Себастьян своей… странностью, временами его было невозможно предугадать, но он мог предположить. Осознав, что души не способны полностью раскрыть правду о своих владельцах, Себастьян больше не был уверен в своей победе. И теперь он пытался сбить Сиэля с пути, запутать его и заставить сосредоточиться на совершенно неправильных вещах.       Если это правда, то это означало только одно. Сиэлю нужно было удвоить усилия, чтобы первым прийти к финишу первым.

***

      Около двух часов ночи дверь на этаже слуг скрипнула. Раздались медленные и размеренные шаги – это мог быть Танака или кто-то, притворяющийся им. Сиэль поднялся на ноги, осторожно направляясь в ту сторону, но в тот же момент открылась другая дверь. Он молниеносно вернулся за диван, и, выглянув из-за его края, увидел, как мимо проходит Рэндалл. Тот двигался с нелепой медлительностью, стараясь ступать бесшумно и не наткнуться на что-нибудь. У него не было свечи, а из-за облаков на небе лунный свет едва пробивался в помещение.       Сердце Сиэля забилось сильнее. Сдерживая волнение, он осторожно переместился вправо и увидел, как Рэндалл остановился перед деревянной дверью, наклонившись, чтобы осмотреть замок. Сиэль сомневался, что в темноте можно что-то разглядеть, и, видимо, Рэндалл пришёл к тому же выводу. Недовольно ворча, он достал что-то из кармана и прижал к двери. Сиэль не мог видеть, что он делает, но через мгновение раздался щелчок и скрип. Дверь открылась; Рэндалл скользнул внутрь и тихо закрыл её за собой.       В той комнате находились некоторые из вещей, помеченных чернилами. Утром станет ясно, какие из них привлекли его внимание.       Что-то происходило и на нижнем этаже, но Сиэль не мог позволить себе покинуть укрытие, пока Рэндалл был занят исследованиями. Лучше следить за тем, кто уже перед глазами, чем отправляться в сомнительное приключение. Кто знает, может, это Себастьян, пытающийся отвлечь его, подражая походке Танаки. Такое вполне можно было ожидать.       Наконец, шум внизу стих. Рэндалл оставался в комнате больше часа, а когда он вышел, его лицо было настолько бледным и испуганным, что Сиэль мог различить это даже в темноте. Он чуть не хихикнул или фыркнул, и ему пришлось прижать руку ко рту, чтобы не выдать себя.       Сиэль знал, что увидел Рэндалл. Ему даже не нужно было касаться его, чтобы определить цвет чернил – всё и так было очевидно.       Рэндалл направился прямо к поддельным отчётам расследований. Он был слишком осторожен, чтобы их украсть, поэтому остался в комнате до тех пор, пока полностью не прочитал первую часть.       Шпион поступил бы именно так. Шпион сделал бы эти документы приоритетом.       Но теперь возникла та же проблема, что и раньше: это вполне мог быть и Рэндалл сам по себе. Какую бы роль он ни выбрал, он бы не упустил шанса сунуть нос в дела Сиэля.       Любопытство и интерес переплелись, подпитывая друг друга. Сиэль снова сел, размышляя и ожидая, что ещё что-то произойдёт, но никто больше не двигался. Никто не открывал свои двери.       В половине седьмого он наконец сдался и пошёл спать. Дом спал — или притворялся, что спит.       Интересно, добился ли Себастьян какого-либо прогресса этой ночью?

***

      Казалось, он только что закрыл глаза, как кто-то начал трясти его. Дезориентированный, Сиэль заморгал, пытаясь понять, который час и кто его тревожит. Это точно был не Себастьян – прикосновение было совершенно не тем, каким он привык, чужим. Когда он наконец смог сфокусироваться, перед ним оказалось улыбающееся лицо Танаки.       — Доброе утро, милорд, — громко поприветствовал он. — Пора встретить новый день.       Это было... очень не похоже на Танаку. Сиэль уставился на него, его сонный разум пытался разобраться с охватившим его замешательством. В этот момент дверь открылась, и внутрь скользнул Себастьян.       — Спасибо за вашу помощь, Танака, — вежливо сказал он. — Но забота о нуждах нашего лорда остаётся моей ответственностью. Возможно, он забыл уведомить вас? Танака выпрямился, повернувшись к нему лицом.       — Возможно, — согласился он. — Молодой мастер Фантомхайв часто забывчив.       Глаза Сиэля широко раскрылись от этого оскорбления, а затем сузились в задумчивости. Идея, которая уже мелькала в его голове, вдруг обрела чёткие очертания.       Слегка неидеально поклонившись, Танака ушёл. Себастьян поднял бровь, глядя на Сиэля с лёгкой усмешкой.       — Хорошо ли вы спали, господин? — невинно спросил он.       — Замолчи, — буркнул Сиэль. Затем он замер, и плотный комок тоски и подавленности сжал его сердце.       Этот короткий обмен напоминал нечто из их недавнего прошлого. В нём чувствовалась знакомая атмосфера, резковатое, но в основном добродушное поддразнивание… никакого отвращения, с которым Себастьян наблюдал за ним в последнее время. Никакой болезненной неловкости.       Неужели Себастьян начинал привыкать? Привыкать к нему, такому, с пустой и непривлекательной душой?       Надежда подняла свою глупую голову, и Сиэль мысленно зарычал на неё.       Ему было всё равно, что думает Себастьян и меняется или не меняется ег омнение. То, что у них было, исчезло. Себастьян ничего не мог сделать, чтобы изменить его мнение и растопить лёд, который старательно взращивал Сиэль.       К счастью, Себастьян, похоже, вспомнил то же самое, потому что его выражение лица охладилось.       Оставшаяся часть их утреннего ритуала прошла в тишине.

***

      Сиэль успел первым добраться до столовой. Он стоял рядом со своим стулом, улыбаясь и пожимая руки всем, кто присоединялся к завтраку. К его удивлению, костюм Гробовщика оказался испачкан бледно-жёлтым. Похоже, в течение дня тот каким-то образом контактировал с ядами или оружием. Это стоило запомнить.       Рэндалл, предсказуемо, был покрыт зелёной краской. После рукопожатия, которое он выдержал с явным отвращением, он занял своё место, а затем озадаченно уставился на свою руку.       — Позвольте заметить, милорд, — протянул Лау, указывая на Сиэля вилкой. — Этот костюм вам совсем не идёт. Это не ваш цвет.       Сиэль закатил глаза. Он уже собирался ответить, но Себастьян опередил его.       — Постоянное курение опиума, должно быть, испортило ваше зрение, — заявил он. Его голос прозвучал грубо, едва напоминая его обычный мелодичный тон. — Посмотрите ещё раз. Этот костюм идеально подходит к цвету его глаз.       Слова так и застряли у него в горле. Сиэль уставился на Себастьяна, слишком ошеломлённый, чтобы поверить, что это только что произошло. Чтобы Себастьян сказал нечто столь невероятно грубое гостям, какими бы сомнительными они ни были? И только для того, чтобы защитить его?       Нет, не его. Очевидно, Себастьян защищал своё собственное чувство стиля. Тем не менее, это было беспрецедентно, и явно не только Сиэль был в шоке. Все уставились на Себастьяна, пока Лау наконец не обрел дар речи.       — Что ж, кто бы мог подумать, демон не соглашается со мной насчёт привлекательности одного человека, — заметил он, весело блеснув глазами. Сиэль поперхнулся собственным воздухом, метнув возмущённый взгляд на Лау. — Почему я совсем не удивлён?       К счастью, Себастьян оставил это без ответа.       Гробовщик наблюдал за всеми с каким-то странно апатичным выражением лица; Ран-Мао переключала взгляд с Лау на Себастьяна, а Рэндалл что-то бормотал себе под нос. Вероятно, молитву, чтобы противостоять богохульству, происходящему вокруг него.       Через мгновение в комнату вошёл Танака с разносом. Он проходил мимо Себастьяна, и Сиэль уловил быстрый и торжествующий взгляд, мелькнувший на лице демона. Он прищурился, пытаясь понять, что бы это могло означать.       — Завтрак, — объявил Танака. Он принялся раздавать еду, но, когда Сиэль уже собирался приступить к трапезе, он заметил едва уловимое покачивание головой Себастьяна. Озадаченный, он замер – как раз вовремя, чтобы услышать возгласы и плевки вокруг себя.       — Что за оскорбление?! — закричал Рэндалл. Он выплюнул еду обратно на тарелку, трясясь от праведного гнева. — Вы пытаетесь нас отравить? Кто это приготовил?!       — Этот вкус определенно... освежающий, — пробормотал Лау. Его голос звучал подавленно, словно он проглотил свою овсянку, и теперь она пыталась выбраться обратно. Ран-Мао не притронулась к своей, а Гробовщик продолжал есть ложку за ложкой с довольной улыбкой на лице.       — Это великолепно! — воскликнул он. — Самое вкусное, что я когда-либо пробовал. Надо будет попросить рецепт.       — Сумасшедший! — взревел Рэндалл. Он с такой силой бросил ложку, что та сбила чашку чая Сиэля, приземлившись в дюйме от него. — Вы все тут безумны! Вы больны! Особенно вы! — он указал своей испачканной краской рукой на Сиэля. — Вы худший из них! Придумать такое безумие…       — Будьте добры, подавитесь, — резко улыбнулся Себастьян. Услышать что-то настолько грубое и оскорбительное от него в присутствии других было настолько неожиданным, что Сиэль вздрогнул, чуть не упав со стула.       — Себастьян! — выкрикнул Сиэль, поражённый до глубины души. Шок был настолько сильным, что лишь часть его сознания заметила ошибку. Другая часть осознала её, когда на лице Себастьяна появилась ещё более широкая ухмылка.       — Я не знаю здесь никого по имени Себастьян, милорд, — ответил он.       Конечно. Использовать его имя было… Чёрт возьми. Как он мог попасться на такую очевидную провокацию? И, разумеется, Себастьян вел себя как необразованный грубиян – технически, он сейчас не был дворецким. У него почти не было обязанностей, он фактически был безработным, так что мог вести себя, как хотел – приказ Сиэля это обеспечил.       Разочарование в себе грозило разрушить маску вежливости. Сиэль плотно сжал губы, отвёл взгляд от этой раздражающей улыбки и уставился на свою тарелку. Единственное, что удерживало его от полного падения духом, – это тот факт, что Себастьян дважды вступился за него. Вроде как.       Кроме того, было неожиданно заботливо с его стороны предупредить о еде. Танака явно что-то сделал с ней за ночь, и Себастьян, должно быть, это заметил.       Объективно говоря, это было отрицательное развитие событий, но глупая часть Сиэля, которая, несмотря на все его старания, продолжала цепляться за жизнь, расцвела при этой мысли, при этом слабом и неясном признаке заботы. Как же он смешон?       — С меня хватит, — прошипел Рэндалл. Он встал, окинув всех их взглядом, полным ненависти. — Вы, все до единого, за это заплатите. Это я вам обещаю.       — В полдень у нас будет собрание в библиотеке, — крикнул ему вслед Сиэль. — Не забудьте прийти. Там есть медицинские тексты, которые наверняка пригодятся человеку в ваших обстоятельствах.       Рэндалл остановился. Затем он медленно обернулся, и его взгляд, пронзивший Сиэля, был наполнен такой ненавистью и обещанием расплаты, что это могло быть по-настоящему пугающим – если бы Сиэль был способен воспринимать Рэндалла как серьёзную угрозу. Но, раз это было не так, он одарил его весёлой улыбкой, а затем переключил внимание на проблему с завтраком. Он осторожно понюхал свою тарелку и поморщился.       Уксус. И в огромном количестве.       Его неохотная благодарность Себастьяну возросла ещё на дюйм. Это также давало повод отправиться на кухню и пообщаться с Бардом, Мэй-Рин и Финни, которые всегда находились там в это время суток.       — Прошу прощения, — любезно сказал Сиэль, как раз в тот момент, когда Гробовщик украл порцию Лау, пропитанную уксусом, и с жадностью начал её поедать. — Я сейчас же улажу вопрос с завтраком.       Лау выглядел так, словно хотел что-то сказать, но передумал. Итак, бросив последний взгляд на всех, кроме Себастьяна, Сиэль направился на кухню, чувствуя себя немного легче, чем раньше.

***

      Сказать, что поведение слуг было странным – значит ничего не сказать. Бард относился к нему с ледяным презрением, которое начало вызывать у Сиэля обеспокоенность. Мэй-Рин тоже одарила его долгим, холодным и оценивающим взглядом, прежде чем принялась со злостью швырять тарелки одну на другую с такой силой, что только чудом ничего не разбилось. Лишь Финни вел себя как обычно – бросал растерянные взгляды на окружающих и пригласил Сиэля в сад, чтобы показать, как он устроил для Плуто постель из сена.       Эта короткая встреча показалась любопытной, и Сиэль решил отложить её в памяти на потом.       После завтрака он урвал пару часов сна в своём кабинете. Этого было недостаточно для его измученного тела, но теперь он чувствовал себя лучше, чем утром. Достаточно хорошо, чтобы присутствовать на встрече, которую он организовал, и собрать больше подсказок от каждого из игроков.       Уже был полдень, так что Сиэль поспешил в библиотеку. Ещё до того, как он свернул за угол, знакомый низкий голос достиг его слуха, и он инстинктивно остановился, осторожно выглянув, вместо того чтобы сразу войти.       Неприятное ощущение всколыхнулось в нём, когда он увидел, как Себастьян разговаривает с Ран-Мао. Его губы были изогнуты в загадочной, притягательной улыбке, а взгляд, устремлённый на неё, был полон такого восхищения, будто она была самым красивым человеком, которого он когда-либо видел.       Сиэль не мог разобрать их разговор. Он видел только их лица: Себастьяна, излучающего уверенность и тот соблазнительный яд, жертвой которого часто становился Сиэль, и лицо Ран-Мао, необычайно оживлённого и заинтересованного.       Себастьян что-то сказал, затем шагнул ближе, нарушая её личное пространство, продолжая смотреть ей в глаза – не отводя взгляда, даже не моргая. Подняв руку, он скользнул ею вдоль её лица, имитируя прикосновение, и сердце Сиэля замерло, когда он вдруг узнал этот жест. Взгляд, невесомое прикосновение – всё.       Это было точным повторением того, что Себастьян сделал с ним вчера. До мельчайших деталей.       Он оказался прав: это была простая манипуляция. Себастьян хотел взволновать его вчера и пытался выудить информацию из Ран-Мао сегодня. Обе ситуации значили для него одно и то же, обе были одинаково незначительными, так что он даже не стал менять подход. Зачем? В конце концов, это работало. Сиэль потерял ход мысли на некоторое время, и Ран-Мао, вероятно, столкнулась с той же проблемой: на её губах появилась неловкая улыбка, и она мелодично рассмеялась.       Резкое чувство боли пронзило лёгкие Сиэля, словно нож. Боль была острой, и он прикусил губу, пытаясь дышать нормально.       Он не знал, кого он сейчас ненавидел больше – себя, Себастьяна или Ран-Мао. Ну и что с того, если вчерашнее поведение было манипуляцией? Себастьян занимался этим с самого начала их контракта. Одно из первых его действий было попыткой манипулировать Сиэлем, чтобы тот разорвал контракт и умер. Прошли годы, но что изменилось? Ничего. Демоны не способны на развитие. Они статичны.       С другой стороны, Сиэль должен был значить больше. По крайней мере, сейчас, будучи владельцем Себастьяна. Разве он не заслуживал лучшей манипуляции? Почему его поставили на один уровень с какой-то глупой девчонкой, которая не могла связать больше трёх слов?       Возмущение душило его, и Сиэль сжал кулаки.       Неважно. Независимо от того, что Себастьян успел узнать своими трюками, пора было положить этому конец.       — Все уже внутри? — холодно спросил Сиэль, выходя в коридор. Себастьян взглянул на него с интересом.       — Да, милорд, — ответил он. — Все ждут вас. Как ваш дневной сон?       Прекрасно. Колкости, высмеивающие его возраст.       — Отлично, — отозвался Сиэль сдержанно, направляясь к двери. — Жаль, что тебе это недоступно. Видеть сны слишком сложная концепция для пожилых демонов.       Это была не самая сильная колкость, но Себастьян недовольно прищурился.       — Демоны видят сны, — указал он. — И это происходит независимо от их возраста. Более того, чем старше демон, тем большим уважением он пользуется. Я не удивлён, что вам это не пришло в голову — люди ограничены в своём восприятии возраста.       Только не снова. Сиэль сдержал ругательство, пристально глядя на Себастьяна, а затем на Ран-Мао, понимая, что здесь он проиграл.       Не говоря ни слова, он вошёл в библиотеку и заставил себя улыбнуться.

***

      Все, кроме Танаки, приняли его приглашение. В комнате уже стояли чай и печенье, и Лау с жадностью уплетал их. Ран-Мао присоединилась к нему, но при этом продолжала бросать заинтересованные взгляды на Себастьяна, и каждый из них будто подливал масло в огонь, заставляя Сиэля закипать. С трудом он убедил себя сосредоточиться на других игроках, наблюдая за их действиями и поведением.       Бард стоял, прислонившись к стене возле двери, и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Когда Себастьян нагло сел в одно из кресел, Бард переместился ближе, заняв место прямо за ним.       Ситуация становилась всё более интересной, но к своему разочарованию, у Сиэля совершенно не было идей. Какую роль мог бы играть Бард, чтобы изображать ненависть к нему и в то же время сближаться с Себастьяном? Неужели Себастьян оказался прав, и Бард действительно взял на себя роль убийцы?       Придётся понаблюдать за ним, держа эту мысль в голове.       Мэй-Рин погрузилась в чтение огромной книги, и, когда Сиэль подошёл к окну, притворяясь, что хочет лучше разглядеть вид, он заметил её название. «Яды и их обнаружение».       Ещё один кандидат на роль убийцы. Или, может быть, она ложный подозреваемый?       Финни перемещался по комнате, выглядя всё более взволнованным, в то время как Рэндалл занял самый дальний угол, откуда мрачно оглядывал всех. У него на коленях лежала какая-то книга, но шанса увидеть её название у Сиэля не было.       Однако внимание больше всего привлекал Гробовщик. Он сидел в центре комнаты в длинном розовом халате, украшенном всевозможными орденами и медалями. Там было столько лент, что глаза Сиэля начинали болеть только от одного взгляда.       Он мог бы списать это на странности Гробовщика – они явно не имели отношения к роли солдата или притворщика, – но его насторожило выражение Себастьяна. Тот внимательно изучал медали Гробовщика, а затем усмехнулся, его губы изогнулись в ироничной ухмылке. Что бы он ни подумал, Себастьян держал это при себе, и Сиэля охватила тревога, когда он осознал, что не понимает, что происходит. Было очевидно, что Гробовщик снова что-то пытается сообщить, как вчера, но это был язык, которым Сиэль не владел.       Ещё хуже, что Рэндалл тоже заметил выбор одежды и медалей Гробовщика. Он не сводил с них глаз, и его лицо с каждой секундой становилось всё более пурпурным от ярости.       — Не знал, что вы офицер! — воскликнул Лау. Он наклонился через диван, продолжая жевать печенье, и ткнул пальцем в одну из медалей. — Крест Виктории? Целых четыре? Что же вы сделали, чтобы заслужить такую награду от Её Величества? Убили в четыре раза больше людей, чем ожидалось?       — Именно так и было, — согласился Гробовщик. Лау прижал руку к груди.       — Это честь, — торжественно произнёс он, но в его голосе слышалась странная, неприятная нотка. — Огромная честь для британца.       — Несомненно, — снова согласился Гробовщик.       Сиэль понятия не имел, о чём они говорят. Наблюдение за Рэндаллом было его лучшим шансом разобраться: лицо того уже приобрело все возможные оттенки красного и фиолетового, что означало, что он вот-вот взорвётся – а затем начнёт кричать на Гробовщика, невольно раскрывая то, в чём Сиэль так остро нуждался.       — Можно мне уйти, молодой господин? — спросил Финни. Сиэль повернулся к нему и почувствовал, как Себастьян сделал то же самое.       — Куда ты хочешь пойти?       — На улицу? — Финни переминался с ноги на ногу, бросая тоскующий взгляд в окно. Сиэль нахмурился.       Это было частью игры или Финни говорил искренне? Это выглядело как нечто, что он и так мог бы сказать. До сих пор в его поведении не было никаких намёков на его роль, так что либо он игнорировал его приказы, либо Сиэль что-то упускал – снова.       Он не успел ответить, потому что дверь внезапно открылась. Танака поклонился всем и объявил:       Он не успел ответить, потому что дверь внезапно открылась. Танака поклонился всем присутствующим и объявил: «Лорд Эдвард Мидфорд к графу Сиэлю Фантомхайву».       На мгновение Сиэль подумал, что ослышался. Слишком много всего происходило одновременно, было невозможно уследить за всем – неужели Танака солгал?       Но затем он увидел светлую голову Эдварда и вскочил на ноги, шокированный и напуганный.       Вместо того чтобы заставить этого самоуверенного зануду подождать, Танака привёл его прямо в библиотеку, где собрались все странные гости. Это никак не могло закончиться чем-то хорошим, если только Сиэль не выведет Эдварда отсюда как можно быстрее...       — Лорд Мидфорд! — воскликнул Лау, размахивая руками с явным восторгом. — Какая честь наконец встретить вас! Подойдите, присядьте на минутку.       — Лучше не подходите, — вмешался Гробовщик. Эдвард уставился на него, широко распахнув глаза и не сводя взгляда с его наряда. — Лучше идите в другое место и попросите демона принести вам травяной чай. Он вам точно понадобится.       — Демон в настоящее время недоступен, — лениво ответил Себастьян, нахально развалившись в кресле. Он поймал возмущённый взгляд Сиэля и лишь ухмыльнулся в ответ.       Возможно, лишить его обязанностей дворецкого было плохой идеей. Теперь Себастьян мог свободно придумывать для себя роли, и эта роль была самой худшей из всех, что он мог придумать. То, что Эдвард увидел, что дворецкий Фантомхайва ведёт себя так грубо и непрофессионально… это была катастрофа. Катастрофа, с которой ему нужно было немедленно разобраться.       — Пойдём в мой кабинет, — торопливо сказал он, подходя к двери и пытаясь закрыть обзор, чтобы Эдвард не видел шокирующей картины. — Там мы сможем поговорить.       К его раздражению, Эдвард не сдвинулся с места.       — Что… это? — выдавил он, указывая пальцем на Гробовщика. Он звучал ошеломлённо. — Почему он так одет… Кто он вообще…       — Задайте все вопросы своему родственнику, лорд Мидфорд, — вмешался Рэндалл, и в каждом его слове звучала злорадная насмешка. — Уверен, он сможет дать вам весьма исчерпывающий ответ.       — И на множество других вопросов тоже, — холодно добавил Сиэль, снова обратившись к Эдварду. — Пойдём.       На этот раз его голос был резким и властным, и Эдвард машинально выпрямился, поспешно отступив на шаг и нахмурившись.       Их прогулка до кабинета Сиэля прошла в тишине. Войдя в комнату, Сиэль подошёл к столу и обернулся, скрестив руки на груди.       — Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Не припоминаю, чтобы я отправлял приглашение.       Бледность постепенно сходила с лица Эдварда. Он всё ещё выглядел потрясённым, но возмущение начинало брать верх.       — Я пришёл, чтобы лично узнать, что было настолько важным, что ты не явился на день рождения моей сестры! — выплюнул он. — Это так ты обращаешься с той, на ком поклялся жениться? Я не позволю этому случиться, если это зависит от меня!       Его обычное ворчание утомляло даже в хороший день, а сейчас Сиэль и вовсе чувствовал себя неважно.       — Я всё объяснил в письме, — холодно ответил он, облокотившись на стол. — Были срочные дела, которыми мне нужно было заняться. Уверен, Элизабет понимает, что долг перед королевой превыше всего. А ты?       — Я видел, какими срочными делами ты занимаешься! — Эдвард уже стал ярко-красным, указывая пальцем на стену в сторону библиотеки. — Ты пригласил всех этих… этих безумцев! Этих богохульников, этих мерзавцев! Даже эту леди! Ты видел, как она одета? Как ты смеешь оставаться в её обществе, будучи помолвленным с моей сестрой?       Это, вероятно, был упрёк в сторону Ран-Мао. У Сиэля тоже были к ней претензии, но выбор одежды не был их причиной.       — Это и есть дела, — раздражённо прорычал он, не справившись с собой. Общение с Эдвардом всегда было легче в присутствии других людей, которых можно было использовать как буфер. Наедине же он неизбежно скатывался до уровня того ребёнка, которым когда-то был, и начинал глупо препираться. — Мои дела. У нас с тобой совершенно разные обязанности. Твои связи до смерти наскучили бы мне; логично, что мои связи тебя беспокоят. Фантомхайвы – это не Мидфорды, и ты прекрасно это знаешь.       — Это уж точно! — закричал Эдвард, сжав кулаки. Он сжал кулаки, и внезапный взрыв агрессии в нем усилил неприятное напряжение в комнате. — Мне всё равно, что говорят другие, то, чем ты занимаешься, ненормально. Окружать себя преступниками и делать их мир своим… Ты вообще понимаешь, что значит быть Аристократом Зла?       Это было настолько нелепо, что Сиэль не удержался и грубо хмыкнул.       — Учитывая, что я им являюсь, да, я бы сказал, что понимаю. Гораздо лучше, чем ты.       Эдвард проигнорировал его слова, продолжая смотреть на Сиэля так, словно он был самым отвратительным существом, которого тот когда-либо видел.       — Это значит быть злым, — прорычал он. — Ты – аристократ, потому что родился в уважаемой семье, но в данном контексте это ничего не значит. Еще нужно быть злым. Это главная суть. Я не хочу, чтобы моя сестра была рядом с тобой. Ты будешь приглашать в своё поместье этих больных мужчин и женщин, когда женишься на ней? Только через мой труп!       — Что ж, это можно устроить, — огрызнулся Сиэль, а затем тут же пожалел об этом. Эдвард отпрянул от него. Его лицо стало мрачным и серьёзным, и Сиэль с трудом сдержал проклятие, вертевшееся у него на языке. Потерять самообладание было худшим решением — его нетерпение и опрометчивость могли дорого ему обойтись. Как бы он ни чувствовал себя отдалённым от Мидфордов, они всё же были его семьёй. И, даже несмотря на то, что он вряд ли доживёт до того дня, чтобы жениться на Элизабет, у него всё ещё оставались обязательства перед ней. Оттолкнуть её брата было бы ошибкой.       — Можешь попробовать, — прошипел Эдвард. В его голосе звучала настоящая угроза, и Сиэль напрягся. — Меня это нисколько не удивит. Но ты обнаружишь, что теперь меня намного сложнее застать врасплох, чем раньше, когда ты пытался утопить меня в том болоте! Или когда ты заставила мою мать чуть не до смерти отхлестать меня тростью, солгав, что это я подложила Лиззи в тарелку разрезанную лягушку!       Сиэль поморщился, забытые образы прошлого внезапно обрели чёткие очертания. Этот конкретный случай почти стёрся из его памяти – он, честно говоря, не думал, что всё было так серьёзно. Представить, что Эдвард до сих пор одержим этим…       — Это была всего лишь шутка, — сказал он. Очевидно, это была ещё одна ошибка, потому что Эдвард выругался и сделал агрессивный шаг к нему.       — Ты больной, — выплюнул он. — И то, что ты сделал с этой лягушкой, тоже было больным. Ты выпотрошил её! Ты разложил все её органы и то, что от неё осталось, рядом в какой-то извращённой композиции и положил это на тарелку Лиззи, словно это была еда, а когда она закричала и начала плакать, ты заявил, что видел, как я игрался с этим! И никто мне не поверил — они никогда не верили, они думали, что ты невинный маленький ангел, неспособный причинить вред даже насекомому. Если бы ты сделал это со мной, я бы списал это на одну из твоих жестоких шуток, но ты сделал это с ней, чтобы подставить меня, и я никогда этого не прощу и не забуду!       Ладно, ситуация стремительно выходила из-под контроля. Сиэлю нужно было что-то придумать, и быстро.       На краю зрения мелькнула тень, и он повернул голову в её направлении.       Себастьян пришёл посмотреть на него. Это должно было раздражать, но Сиэль не мог отрицать успокаивающее чувство облегчения, которое пробежало по его спине. К нему пришло спокойствие, а вместе с ним и внезапная идея.       Что, если он использует тактику манипуляции Себастьяна? Эдвард был сильным и хорошим фехтовальщиком, но не отличался умом. Если Сиэлю удавалось перехитрить его, когда ему было восемь, сейчас это будет ещё проще.       Сначала он сделал глубокий вдох. Затем изобразил раскаяние и бросил на Эдварда удручённый взгляд.       — Ты прав, — мягко сказал он. — Прости меня.       Он внутренне ликовал, когда Эдвард сделал паузу, его враждебность сменилась замешательством.       — Правда? — с подозрением спросил тот. Сиэль кивнул.       — Конечно. Ты должен понимать, что тогда я был всего лишь ребёнком. Дети часто недооценивают последствия своих поступков.       Эдвард продолжал настороженно наблюдать за ним, поэтому Сиэль опустил руки и начал приближаться к нему, шаг за шагом, смягчив выражение лица и став более серьёзным.       — Клянусь, я никогда не пытался убить тебя в болоте, — пробормотал он. Эдвард остался на месте, не пытаясь отойти – это был хороший знак. — Я хотел отплатить тебе за то, что ты меня достаёшь, но я не понимал всей серьёзности своих действий. Как я мог? Это было похоже на игру, и я думал, что выигрываю. Я никогда не хотел, чтобы с тобой действительно случилось что-то плохое.       На лице Эдварда промелькнула гамма противоречивых эмоций. Он продолжал выглядеть настороженным, и Сиэль остановился, ожидая его решения. Наконец, Эдвард кивнул.       — Хорошо, — напряжённо сказал он. — Допустим, я верю тебе. Но эта лягушка...       — Честно говоря, я никогда не хотел, чтобы она оказалась на тарелке Лиззи, — перебил его Сиэль. Он вновь пошёл вперёд, осторожно сокращая расстояние между ними. — Я думал, это твоя тарелка. Когда я понял, что ошибся, было уже слишком поздно, и я слишком испугался, чтобы признаться. С того момента я чувствовал себя ужасно – и до сих пор. И да, с моей стороны было мелочно делать что—то подобное в первую очередь...       Ошибка – Эдвард снова ощетинился, хотя его вновь охватил гнев, но уже без былой страсти.       — Это было не мелочно, — подчеркнул он, тяжело нахмурившись. — Это было отвратительно. Кто вообще делает такое?       — Кто-то из моей семьи, — сказал Сиэль. Он задумчиво улыбнулся, на мгновение позволив своим губам дрогнуть в уязвимой улыбке, и увидел, как настороженность Эдварда мгновенно сменилась беспокойством.       Отлично. Эдвард всегда был защитником по характеру. Использовать это против него будет легко, особенно с учётом того, что Сиэль младше и, следовательно, воспринимается более беззащитным.       — Ты был почти прав, когда сказал, что Аристократы Зла – это зло, — пробормотал он. — Дело не в том, что они все плохие люди – мой отец был хорошим человеком, ты это знаешь. Но это долг, возложенный на нас Её Величеством, и мы обязаны делать всё, чтобы его исполнить. Иногда это требует трудных решений.       Эдвард ничего не ответил, и Сиэль сделал ещё один небольшой шаг к нему.       — Когда мне было восемь, — сказал Сиэль, — я был очарован тем, что меня ждёт. Я пытался доказать, что могу стать достойным наследником, и совершал поступки, о которых теперь сожалею. Что значит нести бремя тьмы для ребёнка? В моём понимании убить лягушку и напугать тебя значило доказать, что в будущем я сам стану достойным Аристократом Зла. А теперь, когда я им стал, я осознаю, насколько всё сложнее и труднее.       Он замолчал, наблюдая за Эдвардом из-под опущенных ресниц.       — Я… Кажется, я кое-что понимаю, — неуверенно сказал Эдвард. Он переступил с ноги на ногу, но не отступил. — Я понимаю, почему это может быть трудно для тебя. Но эти люди, которых я видел в твоей библиотеке, их поведение, их внешний вид…       — Это лишь тренировка, — перебил его Сиэль. Сделав последний шаг, он сократил дистанцию, вставая так же близко к Эдварду, как Себастьян стоял к нему – и к Ран-Мао всего час назад. — Я всё ещё учусь, как вести себя и как приносить Её Величеству максимальную пользу своим служением. Поэтому я собрал тех, кому доверяю, и дал им разные роли. Преступники, богохульники, проститутки – это те люди, с которыми мне приходится встречаться регулярно, и я стараюсь привыкнуть к этому, практикуясь на своих союзниках. Это как игра. Неприятная, но у меня не так много выбора, правда?       Он сделал всё, чтобы смотреть так же пристально, как Себастьян, и испытал удовольствие, увидев первые признаки румянца на лице Эдварда. На этот раз румянец был не от гнева — просто лицо раскраснелось.       — Да, — пробормотал Эдвард. — То есть, у тебя нет выбора. Да. Я понимаю.       — Хорошо, — сказал Сиэль. Он откинул голову назад, широко раскрыв глаза с максимальной искренностью, на которую только был способен. — Я не хочу, чтобы мы ссорились. Элизабет очень дорога мне, а значит, и ты для меня важен. Я бы не хотел начинать союз наших семей на плохой ноте. Ты примешь мои извинения?       — Да, — выпалил Эдвард. Его лицо теперь почти полностью покраснело, и Сиэль нашёл это невероятно увлекательным. Тактика Себастьяна действительно работала, хотя он не мог полностью понять, какое конкретное воздействие она оказывала. — Принимаю. Надеюсь, и ты примешь мои извинения за то, что пришёл без приглашения и высказал всё это.       — Конечно, — мягко сказал Сиэль. Ему было странно все это делать, но, как и Себастьян, он поднял руку и коротко коснулся щеки Эдварда. — Ты хотел бы остаться? Я могу попросить Танаку организовать лёгкий обед для всех нас.       — Не нужно, — поспешил заверить его Эдвард. Он наконец отступил, всё ещё красный, как помидор, его глаза то смотрели на лицо Сиэля, то опускались в пол. — Я уйду сейчас. Я уже занял достаточно твоего времени. Я передам твои добрые пожелания Лиззи.       — Пожалуйста, передай.       Бросив на него последний странный долгий взгляд, Эдвард ушёл. Дверь закрылась, и Сиэль усмехнулась, повернувшись к окну.       — Ты можешь выходить, — громко сказал он. — Я знаю, что ты здесь.       Смешок, полный веселья, раздался из воздуха, прежде чем Себастьян шагнул из тени, глядя на него с явным интересом.       — Выпотрошенная лягушка? — спросил он. — Вы упустили эту часть истории, когда рассказывали мне о своей самой первой попытке убийства.       — Это случилось через несколько дней после инцидента с болотом, и я не вижу, как это относится к делу, — проворчал Сиэль, проходя за свой стол и падая в кресло. — Я уж и забыл об этом до тех пор, пока Эдвард не напомнил.       — Не вас били розгами, так что неудивительно, что это вылетело из вашей памяти. Должен сказать, ваша игра с лордом Мидфордом была впечатляющей, — медленно сказал Себастьян, садясь на противоположный стул без разрешения. Он положил руки на стол, а затем устроил на них подбородок. Сиэль моргнул, удивлённый таким непривычным зрелищем.       — Ты опять ведешь себя фамильярно? — спросил он, подозрительно прищурившись. — Перестань. Ты позоришь меня перед нашими гостями.       Он не надеялся, что его слова возымеют какой-то эффект, и был прав – Себастьян только пожал плечами, продолжая смотреть на него в этой нехарактерной позе.       — Вы сделал мою истинную роль бесполезной на время этой игры. Это значит, что я волен искать новую.       — И ты выбрал… это, — Сиэль неопределённо махнул рукой, глядя на смелую позу Себастьяна с неодобрением. — Делать неуместные замечания, вести себя, как невоспитанный грубиян…       — Если вы вернете меня к моим обязанностям, я, конечно же, скорректирую своё поведение соответствующим образом.       — И позволю тебе шпионить по комнатам наших гостей? — фыркнул Сиэль. — Забудь об этом.       Честно говоря, новое непредсказуемое поведение Себастьяна не слишком его беспокоило. Велеть Рэндаллу подавиться насмерть было определённо забавным, даже если ужасно неуместным. А поскольку у каждого была своя роль, Сиэль решил, что может позволить Себастьяну развлекаться — им обоим — как ему вздумается.       — Как пожелаете, — пожал плечами Себастьян. Его глаза всё ещё светились интересом. — Могу я спросить, почему вы решили подложить изувеченную лягушку в тарелку леди Элизабет? Если вашей целью было подставить кузена, вы могли бы использовать свою.       — Если бы я так сделал, Эдварда не наказали бы, — рассеянно произнёс Сиэль. Оглядываясь назад, он понимал, что не стоило поступать так, но сожалеть было уже поздно. — Мои родители были бы снисходительны к нему. Они настояли бы на том, чтобы забыть об этом инциденте, а так как я был бы предполагаемой жертвой, семья Мидфордов, вероятно, послушалась бы их. Но если бы они подумали, что Эдвард подкинул это Элизабет, никто не смог бы указывать им, что делать, и они выбрали бы наказание, которое считали бы подходящим. Зная его мать, я знал, что она сделает.       Себастьян хмыкнул, продолжая внимательно наблюдать за ним. Наконец он сел прямо.       — Почему вы это сделали? — задумчиво спросил он. — Разве попытки утопить его было недостаточно?       — Если честно, я не помню, почему, — нахмурился Сиэль. Теперь, когда Эдвард напомнил о том дне, он вспомнил лягушку, но не то, что подтолкнуло его запустить весь план. — Наверное, он снова меня чем-то раздражал. Это не важно. Это было давно, и я уверен, что Элизабет уже забыла об этом.       Себастьян не ответил. Его взгляд стал пронзительным и задумчивым, в нём было что-то такое, чего Сиэль не мог понять.       — Могу я попробовать кое-что? — наконец спросил он. Обычно Сиэль потребовал бы уточнений, но какое-то жадное любопытство внутри заставило его молча кивнуть.       Улыбнувшись краешком губ, Себастьян снял одну из белых перчаток и протянул руку через стол, осторожно взяв руку Сиэля в свою. Прикосновение было лёгким, ненавязчивым, но Сиэль всё равно дёрнулся, как от удара молнии. Горячая волна растеклась внутри, оставляя его в полном замешательстве.       — Что ты делаешь? — возмутился он, пытаясь вырваться. Его попытка была слабой, и Себастьян не отпустил его.       — Тсс, — прошептал тот. Больше ничего не сказав, Себастьян остался неподвижен, а Сиэль перестал двигаться, словно приклеенный на месте силой, слишком мощной и непонятной, чтобы её осознать.       Это было странно – просто ощущать, как Себастьян держит его руку. Ещё страннее было то, что это происходило без перчатки. Кожа Себастьяна была прохладной, успокаивающей, и что-то в этом касании электризовало каждую клетку тела Сиэля. Даже волосы на затылке встали дыбом, сердце сбивалось с ритма, пропуская удары, и ему пришлось открыть рот, чтобы дышать.       Он не знал, сколько прошло времени. Себастьян оставался тихим, изучая его с пугающе интенсивным взглядом, и хотя одна часть Сиэля всё больше нервничала, другая буквально таяла, впитывая каждую секунду этого странного комфорта.       Уже знакомый туман начал медленно опускаться на него, затуманивая разум, и прежде чем он полностью утратил связь с реальностью, он выпалил первое, что пришло в голову: «Я знаю, какую роль исполняет Танака».       Казалось, Себастьяну понадобилось несколько секунд, чтобы услышать и отреагировать на его слова. Его брови поднялись, но было непонятно – от удивления или насмешки.       — Вот как? — спросил он. — Вы готовы сделать окончательное заявление по этому поводу?       Себастьян всё ещё держал руку Сиэля, но, кажется, игнорировал этот факт. Сиэль решил поступить так же.       — Да, — подтвердил он. Сомнения пытались проникнуть в его разум, но он отмахнулся от них. Он был уверен в своих наблюдениях, и ему было жизненно важно первым правильно определить одну из ролей. Себастьян наверняка уже имел догадки насчёт Гробовщика и Ран-Мао, а если Сиэль заметил поведение Танаки, Себастьян тоже должен был это сделать. Обогнать его было принципиально. — Танака с помеха. Ну, он больше раздражает, чем мешает, но я уверен, что он работает именно в этом направлении.       На лице Себастьяна явно мелькнуло что-то насмешливое.       — Как интересно, — протянул он, хотя тон говорил об обратном. Сиэль скопировал его выражение.       — Чем именно?       — Забавно размышлять об этом, но это совершенно неправильно. Танака – убийца, а не помеха.       Сиэль моргнул, обдумывая эту информацию.       Неужели… Нет. Ничто на это не указывало – напротив, улики были совершенно очевидны. Но если Себастьян так уверен…       Сомнения всплыли с новой силой, и на этот раз ему понадобилось больше усилий, чтобы их подавить.       Нет. Вся суть игры заключалась в том, что Себастьян не понимал людей так, как ему казалось. Он ошибался в них, и он ошибался в Танака.       — Вот как ты считаешь? — холодно спросил Сиэль, вплетая в каждое слово снисхождение. — Забавно. Как ты пришёл к такому выводу?       — Его поведение говорит само за себя, — небрежно пожал плечами Себастьян, хотя его пальцы сжали руку Сиэля чуть крепче. — Колебания его души это подтверждают. Он испортил еду ночью, чтобы подготовить почву для будущего отравления. Подавать несъедобные блюда снова и снова, а затем, наконец, предложить что-то вкусное, используя облегчение и голод в своих целях.       — Или он испортил еду, потому что его роль – всё портить, — возразил Сиэль. Себастьян замер, удивление на мгновение исказило его уверенную надменность. Однако он быстро стряхнул его с себя.       — Это было бы слишком просто, — отмахнулся он, и Сиэль недовольно нахмурился. — План Танаки куда сложнее. Почему вы думаете, он пришёл разбудить вас этим утром? Он проверял, сможет ли получить прямой доступ к вам. Это была ваша идея сделать его дворецким – естественно, он воспользовался этой возможностью.       — Или он пришёл разбудить меня, чтобы испортить мой сон и помешать тебе выполнять свою работу. Или, возможно, настоящий убийца хотел навестить меня, а Танака помешал этим планам, зайдя первым. Ты это вообще учитывал?       Улыбка Себастьяна стала хищной, словно у акулы.       — Это крайне притянуто за уши, — сказал он с насмешкой. — Даже для того, кто отчаянно хочет победить.       Резкое раздражение заставило Сиэля сжать губы. Себастьян намеренно провоцировал его, и позволить себе оправдываться и выходить из себя было последним, что Граф собирался делать.       — Тогда давай вернёмся к тому, как он меня разбудил, — произнёс он холодно и собранно. — Он тряс меня. Говорил громко и совершенно нехарактерно. Он явно мешал – или ты считаешь, что дворецкий может так будить своего хозяина?       Себастьян остался невозмутимым.       — Дворецкий, нет, — согласился он. — Танака? Возможно. Особенно если его конечная цель – убить вас.       Чем больше Сиэль слушал, тем больше убеждался, что Себастьян выбрал неверный путь.       — Похоже, ты решил, что он убийца, а теперь пытаешься втиснуть известные факты в эту рамку, — заметил он. Его пальцы дёрнулись, и Себастьян сжал их ещё крепче. — Ты только что сказал, что он собирается отравить меня. Как это связано с доступом к моей спальне и тем, что он меня разбудил?       — Он рассматривает разные подходы, чтобы выбрать наиболее эффективный, — немедленно ответил Себастьян. — Вы ведь не ожидали, что он попытается убить вас в первую же ночь?       — Нет. Так же, как я не ожидаю, что он станет очевидной помехой так быстро. Начать с мелких неприятностей и продвигаться дальше – это логично, и именно этим он занимается.       Они уставились друг на друга, молча признавая, что ни один из них не примет аргументы другого.       Сиэль умолчал о некоторых своих наблюдениях. Например, о том, как Танака пролил чай на Лау. Как вошёл в комнату Рэндалла, перепутав её с комнатой Гробовщика. Как привёл Эдварда в библиотеку, где знал, что соберутся все.       Себастьян не знал Танаку. Сиэль знал всю свою жизнь, и, несмотря на возраст, Танака всё ещё умел быть идеальным дворецким. В нормальном состоянии он никогда не позволил бы себе подобных ошибок. Не пролил бы ни капли, велел бы Эдварду подождать и предупредил бы Сиэля о его прибытии.       Его роль – всё разрушать. Это было ясно, и Сиэль был готов поспорить на это.       — Позови Барда, — предложил он. — Я готов дать ответ. А ты?       Когда Себастьян не ответил сразу, в нём взыграло чувство триумфа. В его взгляде было искушение, это было ощутимо, но в нём было и достаточно нерешительности, чтобы не поддаться.       — Нет, — наконец сказал он. Медленно отпустил руку Сиэля, по коже тут же прошелся неприятный холод. — Я хочу, чтобы Ран-Мао стала первой разгаданной фигурой, как я вам и обещал. Но если вы уверены в своих выводах насчёт Танаки…       — Уверен, — перебил его Сиэль, его сердце забилось быстрее. — Приведи Барда, и мы посмотрим.       Себастьян кивнул и исчез в воздухе. На секунду это ошеломило Сиэля, а затем он раздражённо фыркнул.       — Сколько раз я просил тебя так не делать! — закричал он. — И тебе запрещено использовать свои способности, если это не крайняя необходимость! Нужно ли ввести ещё больше ограничений, чтобы ты начал их соблюдать?       Конечно, ответа он не получил, но знал, что Себастьян его услышал. Он всегда слышал.       Через пять минут Себастьян вернулся, ведя за собой Барда. Тот выглядел таким же серьёзным, как и раньше, а Себастьян пытался сохранять невозмутимость, хотя Сиэль чувствовал его нетерпение и предвкушение.       Тот думал, что сможет победить, не делая предположений, просто ожидая, пока Сиэль ошибётся. Доказать обратное стало бы лучшим началом для его полноценной победы, поэтому Сиэль глубоко вдохнул, ощущая, как его руки начинают дрожать от смеси волнения и тревоги.       — Я разгадал первого игрока, — заявил он уверенно, даже более уверенно, чем чувствовал себя в этот момент. — Танака – это помеха, чья конечная цель – разрушить игру для всех.       Теперь, когда ответ был озвучен, его пульс забился ещё быстрее. Напряжение скручивалось в животе, трепетало где-то в груди, и если Бард не даст ответ в течение следующей минуты...       Мимолётная улыбка мелькнула на лице Барда, прежде чем оно снова стало мрачным.       — Верно, — просто сказал он.       Верно.       Сердце Сиэля подпрыгнуло от радости. Безрассудная, самодовольная улыбка широко растянулась на его лице, и он посмотрел на Себастьяна, наслаждаясь ошеломлённым разочарованием, отразившимся на его лице.       — Всё ещё думаешь, что лучше понимаешь людей? — протянул он с насмешкой. — А что насчёт души Танаки? Что это за «изменения», о которых ты говорил? Ты их неправильно истолковал? Его душа сбила тебя с толку и заставила всё неправильно понять? Как удивительно.       Запоздало он осознал, что Бард всё ещё был в комнате, а этот разговор, вероятно, был слишком откровенным. Но Бард ничего не сказал – его лицо оставалось непривычно пустым, и Сиэль отпустил его кивком головы. Затем он снова повернулся к Себастьяну. Себастьян буквально источал недовольство. Ещё лучше – он также выглядел озадаченным. Его высокомерие разрушилось, оставив только замешательство и беспокойство.       — Я выиграл, — мягко заключил Сиэль. Он знал, что эти слова произведут сильный эффект: Себастьян фыркнул, его неуверенность быстро перерастала в защитную реакцию.       — Вы сделали одно правильное предположение и угадали одну из наименее важных ролей, — сказал он пренебрежительно. — Этот факт не приведёт вас к финальной победе. Возможно, вы думали, что вообще не угадаете ни одной роли, и поэтому так рады сейчас?       Это была такая дешевая и отчаянная попытка задеть его, что Сиэль усмехнулся.       — Нет, — весело произнёс он. — Но, возможно, это ты так думал, и именно поэтому сейчас так не рад.       Себастьян почти бросил на него гневный взгляд – почти. Он, должно быть, снова обрел контроль над своими эмоциями, потому что даже сумел выдавить улыбку.       — Поздравляю с вашей первой победой, — сказал он сдержанно. — Пусть она станет последней.       Это должно было прозвучать оскорбительно, но по какой-то причине Сиэль искренне и беззаботно рассмеялся.       Он знал, что это чувство не продлится долго. Он вспомнит, почему начал эту игру, и что из себя представляет Себастьян в своей сущности.       Но сейчас он позволил себе момент наслаждения.