Красные бабочки

… Майя умерла пять лет назад, но Джейкоб так и не смог смириться с её смертью и впал в какую-то вяло текущую, но очень затяжную депрессию. Казалось, ничего не помогало. Не помогла смена обстановки. В течение полугода после смерти Майи Джейкоб несколько раз переезжал: сначала к своим родителям, потом к родителям Майи, потом к друзьям, и, даже, на другой конец страны, но всё же вернулся домой. А дома, в родном городе, всё напоминало о горькой утрате любимой жены. Когда он в одиночестве бродил по городу, перед глазами оживали воспоминания, будто всё это было вчера: около этого фонтана на городской площади они познакомились, а в этом парке вон под тем дубом они первый раз поцеловались, а на этом красивом мосту над каналом одним весенним вечером во время заката он сделал ей предложение… Всё в городе напоминало от Майе и от этого было ещё больнее и тяжелее, даже спустя год. Новые увлечения и хобби тоже не помогали: в течение года Джейкоб посещал курсы испанского, йогу, мастер-классы по лепке из глины и росписи по ткани. Интереса к новому увлечению хватало на два-три, максимум четыре месяца. Джейкоб не мог увлекаться чем-то один. Он хотел делить эту увлечённость с Майей, но её не было, поэтому он не видел смысла заниматься чем-то в одиночку, даже если это очень интересно и увлекательно. Спустя год мучений по совету родителей он записался к психотерапевту, и у него появилась надежда на более-менее нормальную жизнь. Точнее, появилась надежда, что он наконец-то сможет смириться со смертью жены, принять это и жить дальше. И вот уже в течение четырёх лет раз Джейкоб исправно к своему психотерапевту Маргарите Хеппнер, которая уверена, что всё уже не так безнадёжно, как четыре года назад, когда психотерапия только началась. Маргарита говорит, что Джейкоба мучает сильнейшее чувство вины, которое с рациональной точки зрения совершенно необоснованно. Просто потому что рак — очень коварное заболевание, которое может никак не проявлять себя очень долго. А когда, наконец, проявляется, то бывает уже слишком поздно. Да и кто мог подумать, что у молодой и здоровой жизнерадостной девушки, занимающейся лёгкой атлетикой, может быть такая страшная болезнь? Никто не мог подумать, пока за какие-то три месяца Майя буквально сгорела. Конечно, всё началась немного раньше. Наверное, за год до её смерти. В первые полгода Майя жаловалась на слабость и лёгкое головокружение, поэтому стала меньше тренироваться и перестала участвовать в соревнованиях. Думала, это на время и скоро всё пройдёт. Потом появилась постоянная усталость, сопровождаемая головными болями, и тренировки пришлось прекратить вовсе. А ещё через месяц головные боли усилились, и стали настолько нестерпимыми, что стало ясно, виной всему вовсе не аномально жаркое лето. Обследование выявило глиобластому. «Неоперабельна, слишком поздно обнаружили», — в один голос твердили врачи. В последний месяц Майя уже не вставала с постели и у неё начала развиваться деменция: она переставала узнавать родных и близких, бредила. А в последние дни перед смертью не спала три ночи подряд и говорила, что видит красных бабочек. И вот настал день, когда Майя ушла. В тот момент, когда Джейкоб понял, что она больше не дышит, ему показалось, будто мир вокруг него исчез, а сам он летит в бездонную пропасть, летит, летит и никак не достигнет дна. Нет, конечно, он ещё в день оглашения этого страшного диагноза понял, что точка невозврата уже давно пройдена, болезнь находится в терминальной стадии и врачи не дают никаких шансов. Но он никак не ожидал, что Майя умрёт в свой двадцать пятый день рождения. Тогда он понял, что никак нельзя быть готовым к смерти — ни к своей собственной ни, тем более, к чужой. Майя лежала в гробу в свадебном платье, которое бережно хранила со дня их свадьбы. Она так сильно похудела, что платье очень срочно пришлось ушивать. Всё происходящее казалось Джейкобу каким-то сюрреалистическим сном. Казалось, что это какая-то злая шутка, и сейчас Майя откроет глаза, улыбнётся и скажет: «Здорово я тебя разыграла, да?», встанет и вылезет из гроба, так легко и грациозно, как когда-то вставала с постели. Но этого не произошло. Это был не сон. Всё было по-настоящему. Майя умерла. Даже спустя год Джейкоб упорно продолжал винить себя в случившемся. Считал, что был недостаточно внимателен. Ведь можно было сразу пройти обследование, сделать компьютерную томографию, обратиться, в конце концов, к нужным специалистам… Но какой сейчас в этом смысл, когда Майи больше нет? Уже ничего не вернуть, ничего не исправить. Остаётся только жить дальше. Хотя, и в этом он не видел никакого смысла. На самом деле плохо получалось жить дальше. Точнее, не получалось совсем. Джейкоб на время оставил работу в архитектурном бюро. Несмотря на то, что на лечение Майи были потрачены немалые деньги, оставшихся накоплений хватало на год безбедного существования. Именно существования, а не жизни. Джейкобу казалось, что после смерти Майи из жизни исчезли все краски и мир стал блёклым и чёрно-белым. Несмотря на то, что он несколько раз менял место жительства, перепробовал множество разных увлечений, жизнь так и не заиграла новыми красками. Оставалась только одна, последняя надежда на психотерапию.