Новогодний "Сюрприз"

      Наконец большая стопка бумаг была обработана, подписана и разобрана на разные папки и файлы, и я откинулся на спинку стула, лениво размышляя.       Неужели можно позволить себе хоть немного отдохнуть? Скоро уже за Розой ехать, она в гостях у приятеля, и просила забрать её пораньше. Вставать не хочется жутко. Переработал я что ли? Может отвлечься? К примеру посмотреть что-нибудь пока есть время?       Мысль испугалась стука в дверь, исчезая где-то в глубинах сознания. Не успел я ответить, как дверь без разрешения открылась и в нее вошёл… Вася. Только одет он довольно странно: в мою рубашку. Причем, только в мою рубашку. От этой картины перехватило дыхание, в горле появился непонятный комок, а в паху жарко и заинтересованно дёрнулось. С чего это мальчишка, который столь резво шарахался от при мысли об их близости, вдруг стал разгуливать в подобном соблазнительном — и соблязняющем! — виде?!       Вася всё так же молча продефилировал до стола, опуская свои невероятно яркие синие глаза на кипы бумаг, возя по краю столешницы пальцем. Очень интересно…       — Ты работаешь? Извини, не хотел отвлекать, просто кое-что спросить… Но если я мешаю, то могу зайти немного п-позже.       Чёрт, как же заманчиво он прикусывает губы, когда неуверенно задаёт вопрос, переминаясь с ноги на ногу и трогая теперь одну из кучек бумаг. Рукав рубашки сползает вниз, пряча тонкие длинные пальцы, взамен открывая острое плечо. Зачем ему эта тряпка? Надо снять, выкинуть и узнать что скрывает ткань. И не только узнать. Чёрт! Как же хочется уложить его прямо на этот стол, и долго, с оттяжкой…любить. Может притянуть к себе и усадить на колени? Но он ведь опять будет против, снова начнет отнекиваться, что так не правильно, что он не готов и боится идти до конца. Упрямый малыш! Невероятно трудно сдерживаться, когда он в таком виде и рядом!       Словно подслушав его мысли, парнишка отвлекается от бумаг и переводит взгляд своих синих глаз на меня. И я сам не понимая почему, но тянусь к нему, обнимаю и роняю на свои колени. Юноша не сопротивляется, наоборот, сам льнёт ко мне, обхватывая бёдра коленями, а тонкие изящные руки закидывая на плечи. Восхитительно! Он изумительно пахнет выпечкой, корицей, яблоками. Наверное, снова что-то готовил на кухне.       Вася с шумом вдыхает мой запах и оставляет влажный поцелуй на щеке. Нуи как тут сдержаться? Я притискиваю себе это белокурое чудо, и только тогда понимаю, что он возбуждён не меньше, чем я сам. И этот простой факт выбивает все остальные мысли. Он хочет! Он сам пришел ко мне!       — Скажи, чего ты хочешь, птенчик? — мурлыкаю я, стискивая его ягодицу.       Собственный голос отдаётся в ушах хрипло и низко. Парнишка вздрагивает и не сдерживает короткого тихого всхлипа.       — Т-тебя. Я хочу… хочу попросить тебя… д-достать…       Эти слова заставляют обратиться в слух. Чего же хочет его Снежинка такого, что явился в таком греховно-обольстительном виде и сейчас дрожит так, словно его голым на мороз выставили? Он горячий, восхитительно пахнущий выпечкой и возбуждением.       — Д-достать ту ш-штуку из меня я… Я сам н-не могу.       Заинтересованно вскидываю бровь, гуляя сквозь рубашку по хрупкому телу паренька. Это о чем же просит Вася? Что достать? Последний вопрос я кажется задаю вслух, потому что он сильно краснеет и сползает с моих колен, осторожно усаживаясь на край стола. Его пальцы задирают рубашку, демонстрируя каменный стояк, и сияющий камушек между ягодиц. Я сразу же узнаю одну из игрушек, которую купил в порыве исследовательского интереса при недавнем посещении секс-шопа. Эта пробка была средней по размеру, и отличалась не только с синей, под цвет глаз мальчишки стекляшкой на хвостике, но и тем, что при помощи приложения в телефоне могла вибрировать в десяти разных режимах. Неужели ему было слишком интересно и он решил побаловаться, и теперь явился ко мне, не сумев справиться с последствиями?       Я прохожусь взглядом по фигуре на моём рабочем столе. Горящие смущением щеки, блестящие от стыда и возбуждения глаза, тяжело вздымающаяся грудь, немного дрожащий живот, стоящий колом член, и невероятно аппетитная задница с «драгоценной» пробкой внутри. Все это сводит с ума, толкая на маленькие безумства. О да, невероятно хочется овладеть юношей прямо здесь и сейчас, уж слишком это хороший шанс, слишком восхитительна и сладка картина, чтобы просто так все заканчивать. Кто-то нарвался…       — Ах, вот что извлечь. Теперь понятно. Кое-кто любопытный решил поиграть с собой, чтобы я не узнал, верно? А когда игра зашла слишком далеко, не смог избавиться от всех улик и пришел с повинной ко мне, я прав? И кто-то заслужил наказание?       Мальчишка кивает, пытаясь прикрыться, но я взглядом не даю этого сделать. Он провинился и ждёт… Игра началась. Как бы его приучить? Не сильно, иначе испугается и сбежит. О! Точно. Пальцы извлекают из кармана пиджака телефон, привычным жестом снимая блокировку и зарываясь в список приложений, пока я не отрывая взгляда слежу за его лицом, растягивая губы в предвкушающей улыбке. А вот и то самое приложение. Теперь никуда не денется и будет полностью в моей власти!       — Значит ты признаешь, что виноват и тебя необходимо немного наказать? Да?       Дожидаюсь ещё одного кивка.       — Хороший мальчик. Я закончу, когда ты искренне попросишь у меня прощения и скажешь мне, что ты по-настоящему желаешь. Трогать себя я тебе запрещаю.       Дождавшись согласия блондина, я включаю пока что на самый слабый режим вибрации, жадно выхватывая взглядом каждую его эмоцию. Сначала он явно не понял, что произошло, вздрогнув всем телом и начав непроизвольно ёрзать на столе, сминая бумаги. А после его взгляд, полный возмущения, злости, а через секунду возбуждения с мольбой был обращён ко мне.       — Это твоё наказание за то, что решил поиграть без меня, . Я прекращу, как только ты правильно попросишь у меня прощения. И извлечь эту игрушечку. Может быть.       На это заявление птенчик шумно выдохнул и тихо заскулил, пытаясь собрать конечности в кучку и встать, но так ведь не интересно. Режим вибрации лёгким движением становится более интенсивным, что напрочь выбивает из белокурой головки любые идеи сопротивления. Сладкие и протяжные стоны заполнили помещение, пока юноша извивался на столе, цепляясь за одежду. Пуговицы весело соскакивали, обнажая его торс, розовые твердые горошинки сосков, подрагивающий живот и по каплям истекающий смазкой стояк. Я накрываю плоть юноши, сжимая у основания, не давая получить разрядку и вновь срывая с пухлых губ тихий скулёж.       — Говори, иначе пробка останется в тебе очень надолго, а я уже в отместку не дам тебе получить удовольствие. Говори!       В конце сам уже рычу, пальцами размазывая по головке влажные капли, а второй рукой немного уменьшая вибрацию, но не отключая. Эти действия дали необходимый результат, хотя голос парня был очень тихим и хриплым, тонущим в срывающихся стонах и горячем дыхании.       — Я… я-ах, п-прости… Я… Я не должен был… самостоятельно. Т-только с тобой.       — Молодец. Именно так. Что же, за это я тебя прощаю. А теперь попроси как следует, чтобы я избавил тебя от игрушки. Если я не услышу достаточной искренности в твоих словах, я поставлю на самый интересный режим вибрации, и кончить не дам.       Мальчишка тихо заскулил, извиваясь на столе, вскидывая бёдра, видимо в попытке хоть как-то получить удовольствие. Хоть я и сам его безумно хотел, но что-то сдерживало, не давая овладеть этим прекрасным телом в ту же секунду. Почему?       Задумавшись на долю секунды, с шумом выдохнул. Я хочу, чтобы Вася сознался. Сознался в своих истинных желаниях. Сам попросил близости. Да… Только так и никак иначе. Или… просто вбиться в этот рот, что все ещё сопротивляется, когда все остальное тело хочет совершенного иного. Заставить признать свои истинные желания. Хотя, чем больше он сопротивляется, тем интересней. И слаще результат.       — Что-то ты не торопишься меня радовать, птенчик. Возможно стоит дать тебе немного больше мотивации и увеличить градус нашего удовольствия?       После этих слов выкручиваю режим вибрации почти на самый максимум, непроизвольно сжимая руку на члене паренька сильнее. Ах, насколько же сладок был этот звук, сорвавшийся с его губ. Картина превосходна, но я хочу чтобы он так стонал и скулил, извиваясь подо мной. Игрушка хорошенько его растянет и подготовит, потому дискомфорта я привнесу ему по минимуму.       Все моё внимание приковано к его лицу, пока свободная рука управляет игрушкой с телефона, а вторая то медленно, то быстро надрачивает парнишке в такт вибрациям, сжимая его член у основания за секунду до разрядки, а после начиная все заново. Вася смотрится превосходно на его столе: с раскинутыми ногами, расхристанный и в обрывках рубашки. Неосознанно он раздёргал её на себе, царапая восхитительное тело. А искусанные губы, так сладко выстанывающие и выкрикивающие его имя. Восхитителен, наивен… И безумно порочен. Злость всё сильнее разгорается в груди. Несмотря на всё происходящее, мальчишка хоть и перешёл со стонов на скулёж, а потом и на хныканье, всё также молчит, несмотря на дорожки слез, сбегающие к вискам. До чего же упрямый!       Наклоняюсь, приостанавливая движение руки, обводя языком головку, задеваю уздечку, срывая с этих прекрасных губ новую порцию райских звуков.       — Я могу продолжать так долго, пока ты не потеряешь сознание, малыш. Но ты можешь попросить. Что надо сказать?       Ответом был тихий вымученный стон и едва слышимое, но довольно четкое:       — Я хочу… Тебя…       — Хороший мальчик. Мой! Давно надо было признать, ведь именно это я так хотел услышать. Не сложно ведь, правда? Потерпи, скоро ты получишь свою награду, мой птенчик.       Наконец, услышав то что так жаждал, отключаю приложение и убираю телефон подальше. Он мне не нужен пока что. Всё ещё сжимая руку на члене паренька, я второй рукой медленно и крайне осторожно вытащил из него игрушку, отбросив в сторону. Мальчишка тихо скулит, елозя на столе, скинув уже половину бумаг и раскидав канцелярские принадлежности. Когда игрушка наконец была извлечена, он с тихим стоном пробует свести ноги вместе, но лёгкий шлепок по бедру заставляет его передумать. Руки немного дрожат, но я все же справляюсь с собственным ремнем, молнией и пуговицей довольно быстро, успокаивающе поглаживая паренька, и самую малость лаская его.       Смазки было достаточно, чтобы головка вошла почти без каких-либо трудностей, а вот дальше нужно двигаться крайне осторожно. Медленно и мягко, покрывая всё лицо поцелуями, постепенно входя всё глубже. Это настолько хорошо, настолько восхитительно, что я сам не могу удержать стоны. Сдерживаться становится все сложнее, очень хочется сжать с силой узкие бёдра и с размаху вбиться на всю длину и продолжать пока мальчишка пока не потеряет сознание.       Вася тяжело дышит, хнычет, извиваясь под ним. Их дыхание стало единым, губы припухли от поцелуев, взгляд расфокусирован, почти видя звёзды. Уже почти, осталось совсем немного до пика.       Мальчишка запрокидывает голову, а после кладет руки ему на плечи, начиная тихи-тихо, проникновенно и нежно звать, зачем-то тряся за плечи.       — Папочка… Папочка, папуля! Проснись!       — Что?       — Папочка, проснись!       В последнем возгласе голос Васи изменился, став более звонким, детским, а его лицо исказилось в страшной гримасе. Я вздрогнул, дёрнулся и резко открыл глаза. Дышать было очень тяжело, тело было ватным, внизу живота ворочался по меньшей мере лавовый дракон и кажется, на мне кто-то сидел.       Проморгавшись, Александр понял, что на груди у него сидит Роза и тихо и обеспокоенно, едва ли не плача зовёт, пытаясь разбудить.       — Папочка… Папочка проснись же! Ну пожалуйста!       — Р-роза?.. Принцесса, что ты тут делаешь?       — Я пошла в туалет, а когда шла мимо твоей комнаты, услышала как ты скулишь и стонешь. Тебе кошмар приснился? Да? Я потому и побежала быстрее тебя будить.       — Д-да, малышка, мне снился кошмар… Такой кошмарный кошмар… Спасибо, что разбудила. Ещё очень рано, иди, ложись дальше спать. Хорошо, принцесса?       — Но папочка… А что если он тебе снова приснится? Может мне с тобой поспать? Как раньше, когда мне снились кошмары, ты ложился рядом и защищал меня от плохих снов.       — М-м-м, нет, дорогая, спасибо тебе огромное, но боюсь, мои кошмары не испугаются тебя и не убегут. Но я же сильный у тебя, да? Я все-все свои кошмары победю и все будет хорошо.       — Папочка так не говорят! Нужно сказать одержу победу, — захихикала девочка. — Точно справишься? Придумала! Я тогда оставлю тебе мистера Пенсена в помощники. Он хороший оруженосец. Добрых снов, пап!       Малышка звонко поцеловала в щёку, после чего своего плюшевого зайца на подушку посадила, после чего, бодро топая, убежала к себе. Мужчине же пришлось с силой провести руками по лицу, окончательно стряхивая остатки сна.       Сон… Это оказался просто сон. Но чёрт возьми, до чего же реалистичный! Он ведь держал его в руках, целовал, да блин, он почти что сделал его полностью своим! Но! Всего лишь сон. Мечты, которые вдребезги разбились о суровую реальность.       На часах пять утра. Стоит ли лечь ещё поспать, или же стоит встать?       Несколько минут раздумий привели к выводу, что стоит уже вставать. После такого сна видеть какой-либо другой категорически не хотелось. Значит что? Значит подъём — раз, в душе привести себя в порядок — два, и чем-то себя занять, пока гости не проснулись -три.       После душа мужчина тихонечко заглянул в комнату, где решил заночевать юноша. Вася спал, раскинув руки и ноги, едва ли не падая с узкого дивана. Такой невинный, такой беззащитный и такой… аппетитный. Пожалуй, стоит немного ускорить течение событий. Хочется поскорее воплотить этот невероятно развратный и приятный сон в реальность.       — Спи сладко, моя Снегурочка. С этого утра я активно начну наступление, чтобы завоевать тебя. Пройдет ещё немного времени, и ты перестанешь меня бояться, влюбившись так же как и я. И я тебе в этом помогу.       Губы Александра едва слышно шепчут слова, пока руки на автомате приподнимают изящное тело, заворачивая его назад в одеяло и укладывают назад на диван. Не сдержавшись, он кратко поцеловал его в висок напоследок. Александру явно хочется поцеловать мальчишку в губы, но пока нельзя. С тихим вздохом сожаления он покинул комнату. От греха подальше.