Be in for it

      Pov Такемичи              Примерно неделю безвылазно живу у Наото. Сам парнишка без конца работает, при том как на самой работе в полицейском участке, так и тут, у себя дома. Я же бездельничаю: смотрю телевизор, играю в приставку и без конца рассматриваю доску с фотографиями. Пробовал читать кипы бумаг, собранные по папкам, но на первой же фотографии убитого детектива с серьгой в левом ухе – убрал подальше.              Всё чаще Наото засыпает, сидя за рабочем столом. И я укутываю его пледом, чтобы не замерз, да ставлю чайник, чтобы заварить ему зелёный чай. Достаточно с него кофе.              Сегодняшний день ничем не отличался от всех предыдущих, пока не произошли изменения. Мужчина в очках, имя которого мне неизвестно, начал бледнеть на фотографии, где был изображён вместе с Майки. Тру глаза, думая, что мне показалось. Открыв глаза, смотрю и вижу, что мне не показалось. Он пропадает в прямом смысле этого слова. Вместо его фигуры прорисовывается задний фон.              — НАОТО! — Кричу, пока незнакомец окончательно не исчез с фото.              — Чего кричишь? — Сонно спрашивает мужчина, отрываясь от компьютера.              — С фотографии человек пропал!              — Чего? — Подскочив со стула, он бежит к доске. Рассмотрев фотографию, на которую я тыкаю пальцем, он тихо произносит имя, — Кисаки… — Уже медленнее, он возвращается к компьютеру, что-то печатая в строке поиска полицейского архива.              — Кто такой Кисаки?              — Если коротко, то сталкер моей сестры и та ещё заноза в заднице для полиции. И его объявляли в розыск как пропавшего человека в 2005 году? Быть того не может…              — Что? — Не понимаю, о чём он говорит. Смотрю в экран и глаза цепляются за строку "…пропал без вести. Тело не было найдено".       — Прошлое изменилось… — Произносит вердикт Наото, попутно сворачивая страницу браузера. — Прости, я не могу многого тебе рассказать.              — Почему это?              — Потому что ты нынешний – ребёнок, и я не хочу впутывать в это дело кого-то ещё.              — Чувак, да я в прямом смысле этого слова прыгаю во времени и во всём замешан, а ты ничего не можешь мне рассказать? — Его слова что-то задевают внутри меня. Злость впервые берёт вверх за все эти дни, потому кричу на него, сжимая кулаки. — Ну и что с того, что я ребёнок?              — У тебя всегда был тут шрам? — Вдруг ни с того ни с сего спрашивает Наото, попутно убирая с моего лба чёлку.              — Не переводи тему! — Пробую отмахнутся от его рук, но Наото настырнее хватается на моё лицо, чтобы рассмотреть его.              — Да я серьёзно! — Переместив руки на плечи, он толкает меня по направлению к зеркалу, да так близко, чтобы я всё хорошо рассмотрел. — Сам посмотри!              И, как бы это сейчас не было странным для меня, Наото не врет и не просто переводит тему. К моей левой брови расползается шрам, разрастаясь от тонкой линии в более толстую, видимую даже невооружённым взглядом. Сделав пробор у виска, вижу, где начинается это недоразумение – почти у макушки. Стоит дотронуться до кожи головы, как от прикосновения тут же отдаётся болью.              Зажмурив глаза, вижу непонятные картинки. Силуэты смазаны, но в какой-то момент лицо девушки становится чётким, словно мне нужно увидеть лишь её одну. Светлая водолазка с высоким горлом не до конца закрывает шею. Куртка на ней тёмного цвета, сливается почти в чёрный. Слышу рёв мотора, и как что-то металлическое ударяется совсем рядом, попутно ощущаю режущую боль в том же месте, где расположен новоиспечённый шрам. Лицо девушки искажается в страхе, пока её светлые волосы соприкасаются с моим лицом не то от сильного ветра, не то ещё от чего. Понимаю, что сначала навалился, словно прикрывая собственным телом от чего-то, а после и вовсе, крепко держась за чужую куртку, тяну девушку вниз, тем самым уронив и её, и себя на колени.              Проморгавшись, снова вижу самого себя перед зеркалом Наото. Только я уже не стою, а сижу на собственных коленках, упёршись правой рукой в пол.              — Такемичи! — Лёгкая тряска за плечи, словно меня боятся лишний раз тронуть, отдается некой заботой обо мне. И я бы польстился на это, если бы не колющая боль, отдающаяся непонятным ритмом в голове, и дрожащие пальцы Наото. — Боже, да ответь ты мне уже! — Его голос содрогается. Видимо, со мной такое происходит впервые.              — Наото? Ч-что… — Не сразу прихожу в себя от увиденного. Но испуганное лицо Наото приводит в чувства, пусть и немного, — …что я только что увидел?              — Ты что-то видел? — Прислонив меня спиной к стене, Наото и сам усаживается рядом. — Расскажи!              — Меня… ударили по голове? Там была девушка… со светлыми волосами. Я, вроде как, упал на неё. Или уронил? Сам не понял, что конкретно произошло.              — Знаешь её?              — Не уверен. — Отвечаю, попытавшись вспомнить её. Но в голове пусто, хоть она и кажется смутно знакомой.              — Скорее всего, это был кто-то из окружения Сано. Подожди минуту. — Оставив меня одного, Наото принялся что-то искать среди бумаг. И найдя нужную ему папку, он возвращается ко мне. — Скажи, если увидишь её на этой фотографии.              В мои руки попадает фотоальбом, судя по виду – семейный. На них присутствуют как детские фотографии, так и фотографии детей постарше. И все они одной определённой семьи – Сано. Пролистав примерно до половины, узнаю в светловолосой девочке ту самую. Пролистав ещё пару страниц – лишь убедился в этом.              — Она. — Показываю Наото отдельную фотографию с ней, тыкнув при этом пальцем. — Кто это?              — Это Сано Эмма. Младшая сестра Майки. — С ноткой беспокойства произносит Наото.              — Наото… — В голове так и крутится вопрос о том, почему такая семейная ценность хранится у чужого человека. Но как спросить об этом тактично?              — М? — Возможно, он ожидает, что я расскажу что-то ещё. Даже жаль расстраивать.              — Откуда у тебя их семейный фотоальбом? — Решаю, спросить прямо.              — Нашёл у них дома. — Ответил мне парень, переместив глаза куда-то в бок, а не на меня. Хина так как-то делала, когда пыталась соврать мне. Стоп. Неужели наш хороший полицейский законы нарушает?              — Нашёл или всё же украл? — Уточняющий вопрос приводит мужчину в краску, но он сохраняет своё лицо, чуть стиснув зубы.              — Знаешь, когда хочешь спасти свою старшую сестру – о методах не раздумывают. — Ну хоть сейчас он честен со мной. Уже хорошо.              — А ты умеешь нагнать жути. — Надеюсь, он не лазил по моей комнате, или по моей отдельной квартире, если таковая имеется. Уверен, и взрослый "я" бардак устраивает.              — Вставай давай. У меня пол не из тёплых.              — Ага. — Схватив Наото за руку в подобие рукопожатие, перед глазами снова пляшут зелёные молнии.              И почему именно сейчас?                            Уже готовлюсь открывать глаза и удивляться тому, что я тут успел натворить, но они закрыты, и открываться явно не хотят. В глаза словно железо залили, настолько тяжёлыми они кажутся. Что-то противно пищит с правой стороны, пока мою правую руку кто-то держит. Чувствую, как на неё же падают чьи-то слёзы, горячие, тут же стекающие на простынь.              Хоть мне и неизвестно кто это, но я всё равно пытаюсь поддержать человека рядом со мной. Напрягаю всю руку, чтобы хоть на сколько-нибудь сжать чужие пальцы. И кажется, этот кто-то чувствует моё движение. Шорох одежды доносится, словно сквозь пустой вакуум, и слёзы прекращаются. Вместо этого неизвестный поднимает мою руку к себе, чтобы прижать к собственным губам. Лицо этого человека такое же мокрое, как и следы от упавших слезинок.              Боже, ну и в какую же жопу я вляпался на этот раз?