Юность

*** – Паш, ты чего застыл? – Тобой любуюсь. – вообще-то, Паша ей не лгал. Так, слегка не договаривал. Свою Олечку он любит больше жизни, и в данный момент, действительно, надышаться ею не может, но есть кое-что, в чём он ей признаться не в силах, хотя она внутренним чутьём уже всё поняла. – Пашка, ты обещал меня покормить, где мой обед? – Сейчас. – Юноша тут же сбегал на кухню за бутербродами и чаем, – Извини, что так скромно, не успел ничего приготовить. – У тебя в холодильнике небось мышь повесилась. – подметила Оля. – Я тебе обещаю, что вечером мне удастся тебя удивить. – Уже, Пашенька. Это самые вкусные бутерброды в моей жизни. Даже папа так не умеет. – Оля хвалила его совершенно искренне, по-детски наивно и неумело. Паша рассматривал её: невероятно красивая девушка со жгучими локонами, искромётными глазищами цвета лазури, в цветастом сарафане, очевидно, снятого с чужого плеча, и оттого открывающий вид на изящную грудь и тонкие хрупкие плечи. – Паш, ты сейчас дырку во мне взглядом просверлишь. – произнесла Оля и кожей отвела взгляд в сторону. – Прости, – потупив взор, сказал Рыков, – ты такая красивая, особенно, когда смотришь в сторону. Ты злишься? – Глупыш. – кокетливо ответила Оля и положила свою ладонь на его ключицы.