Так выпала карта.

К вечеру Чиёко чувствовала себя чертовски уставшей. Подготовка к экзаменам забирала много сил, занятия в балетной школе тяжелым грузом лежали на её хрупких плечах, постоянное ощущение преследования сделали её нервной, а отношения с Баджи убивали надежду на то, что у неё есть хоть что-то хорошее в этой жизни. Она сама и не понимала зачем ей это все надо, и в какой момент перестала отличать свои желания от чужих. Зачем эта учеба, если она высасывает так много энергии. Можно же и не поступать в крутой институт, а, например, выйти замуж и следить за домом, или работать на низкооплачиваемой работе, или окончить курсы в бьюти сфере. В этом нет ничего плохого, миллионы людей так живут. Чиёко не смущала обычная жизнь, в отличии от её матери, что была повернута на социальном статусе и всеми силами выгрызала деткам место под солнцем. Чиёко её за это не осуждала, даже в какой-то мере оправдывала, но давление со стороны родителя давало о себе знать. Чифую, для примера, давно уже вырвался с поводка, и мать только и могла, что затянуть посильнее ошейник на шее Чиёко. Младшая Матсуно любила танцевать, но балериной становиться она точно не собиралась, а еще её до жути пугала Судзуки, и она не знала как постоять за себя и у кого попросить помощи. Каждый раз после разговора с Аяке, она представляла себя Эмой, которая высказывает в лицо все, что думает – такой храброй и сильной. Еще бы, у неё не было такой мамаши как у Чиё. А Баджи? Когда он успел стать таким раздражающим? Или он всегда был таким? На самом деле она не горела желанием соглашаться на отношения. Да, он ей нравился. Баджи веселый и казался ей таким сильным. Он мог защитить её от всего мира, его вспыльчивый характер привлекал Чиёко, и она принимала безрассудство и агрессию за силу и мощь, настойчивость за серьезность намерений, а домогательства за симпатию. Он так мило и трогательно признавался в любви, а сейчас ревнует к каждому столбу, пытается диктовать свои правила. Но правил в жизни Матсуно было слишком много. Чиё поправила широкую лямку спортивной сумки и прошла мимо балетной студии, у дверей которой она неуверенно топталась. Рев мотора Маджиро Сано Чиёко узнает из тысячи, но в этот раз она ускорила шаг. Ей так хотелось убежать от всех, спрятаться, забыться. Паника подкатила к горлу и грозилась излиться прямо из желудка на остывающий асфальт. И снова Матсуно Чиёко не знала что делать. С одной стороны это Майки, с которым так спокойно, её лучший друг, которого она ценит и бесконечно уважает, а с другой стороны Баджи. Перед глазами появился его образ, с развивающимися от гнева волосами, горящими глазами и звериным оскалом. — Прогуливаешь, Чиё? — Матсуно вздрогнула. — Господин Манджиро, — она поклонилась. — Совсем с ума сошла? — Сано кивнул на заднее сиденье. — Залезай, разговор есть. — Баджи не хочет, чтобы мы общались. — Садись говорю, Баджи не узнает. Матсуно задумчиво водила ложкой по супу. — Срать я хотел что он там хочет. Мы с тобой друзья, так ведь? — Чиёко кивнула. —И мы не собираемся быть вместе, правда? — Чиёко подтвердила. — Ни изменять ему, ни предавать. Так что не о чем беспокоится. Я его успокою, не переживай, но ты... — Сано протер губы салфеткой. — Ты не должна позволять так с собой обращаться. Если ты так и будешь его прощать, будет только хуже. А если он тебя обидит, то мне придется его стукнуть. — Манджиро доел свой омлет и запил газировкой. — Пойми, Чиё, они не имеют на это права. — Матсуно молча смотрела, как Сано откусывает таяки. — Ты ешь, ешь, — он махнул рукой на еду. — А кто такая эта Судзуки? Крыса вонючая. Это она должна тебя боятся, а не ты её. Будь уверенней в себе, не бойся дерзить. Смотри прямо в глаза, и не отводи взгляд первой. Близко к себе не подпускай, а если дернется, то бей первой. Нихрена она тебе не сделает. Один раз ты уже её отлупила, справишься с ней и во второй, — он посмотрел ей в глаза и так улыбнулся, а Чиёко на душу будто вылили бальзам.