Проклятый январь

Третий день подряд Джеймс шатался по окрестным лесам Бухареста. Как назло началось резкое похолодание, которое весомо ощущал даже Зимний солдат, как бы нелепо это не звучало – он ненавидел холод. Но слоняться по заснеженному лесу было куда терпимее, чем сидеть в собственной квартире и слышать, как Ева колотится в его дверь, кричит, угрожает, а потом раздаются лишь её тихие всхлипы. Ненависть к самому себе, за последнюю неделю, возросла в десятки раз. Джеймс не понимал, почему она приходила к нему из раза в раз. Наверное, она и сейчас там, даже не подозревая, что квартира пуста. «Трус». — услужливо подбрасывает Актив. Барнс и не планирует с ним спорить. Зимний как никогда прав. Он струсил и сбежал, оправдывая свое малодушие благими намерениями. Слова Евы о том, что он достоин лучшей жизни, частенько посещали его, а точнее каждую ночь. Может девушка была права и ему надо наплевать на своё самобичевание и хотя бы попытаться просто… жить? Но вместе с восходом солнца прояснялась и его голова, и мысли о спокойном будущем казались до боли абсурдными. Джеймс понимал, что оставаться в Бухаресте — искушать судьбу. Рано или поздно он снова встретиться с Евой. Не будет же Барнс вечно бродить по лесам, в надежде, что она его забудет. Этот город, впрочем, как и страну, нужно покинуть в срочном порядке. «От себя не убежишь». — продолжал издеваться Солдат. Баки всем нутром ощущал, как Актив был недоволен, но из-под контроля не выходил. Надолго ли? Мысли о том, что такое настроение его внутреннего Хищника было связано с девушкой, окончательно подтвердились, после того, как он покинул квартиру. «Она могла быть нашей, если бы ты не сбежал!» — прошипел Зимний, когда Джеймс в спешке выходил за границу города. А после он не слышал Актива на протяжении двух дней. Тот будто обиделся, не получив желаемое. Но сегодняшним утром проснулся именно из-за назойливого голоса в своей голове. Солдат выбрал другую тактику. Уже после последнего появления Зимнего, Джеймс заметил, как Ева влияет на его внутреннего Монстра. Он никуда не уходил, внимал каждому ее слову, а порой и вовсе издавал странные звуки похожие на урчание довольного кота. Она приручила его личный кошмар, сама того не осознавая. План был до абсурдности прост: вернуться в город, собрать оставшиеся вещи, благо их немного, и, бросив ключ в почтовый ящик, предупредить хозяина квартиры об окончании аренды. Интуиция нашептывала, что вряд ли получится так легко его осуществить, но Барнс отчаянно гнал эти мысли прочь. До квартиры он добрался уже за полночь. Как и ожидалось, все его скромные пожитки уместились в один рюкзак. Джеймс хотел было уже покинуть этот чертов Бухарест в ночи, но даже накачанный сывороткой организм требовал отдыха. К тому же, он не знал, когда в следующий раз удастся поспать в тепле и на относительно мягком диване. Холодные капли изредка падали на лицо, но этого хватило для того, чтобы разбудить на удивление крепко спящего мужчину. Всё еще с закрытыми глазами, Джеймс думал, что здравый рассудок его окончательно покинул, раз такое реалистичное возвращение домой ему всего лишь приснилось. И сейчас он спит где-то в лесу, о чем очевидно намекают всё такой же редкий дождь и завывающий ветер. Но как же он был удивлен, разлепив глаза и поняв, что просто забыл закрыть на ночь окно. Наспех умывшись и убедившись, что замел все следы своего пребывания в этой Богом забытой лачуге, Барнс подхватил свой рюкзак и вышел из квартиры, бросив, как и планировал, ключ в почтовый ящик. Стоя на тротуаре, он поднял голову на пасмурное небо, по которому гуляли свинцовые тучи. Шел мокрый снег, а вся улица была в вязкой жиже вперемешку с лужами. Коммунальные службы — не самая сильная сторона Бухареста. Усмехнувшись своим мыслям, и поправив рюкзак, Барнс снова отправился на выход из города, теперь уже без возможности вернуться. Но, выйдя за поворот, он резко остановился, не имея возможности сделать и шагу, словно прирос к тротуарной плите. Интуиция его никогда не подводила, хотя это скорее было звериное чутьё. Ева стояла посередине улицы. В промокшей до нитки куртке. Даже с расстояния в пару метров было заметно, как девушку пробивает мелкая дрожь. В глаза смотреть не было сил. Одного случайно брошенного взгляда хватило, чтобы заметить потухший в них огонек, который когда-то так согревал Джеймса. Сделав глубокий вдох и призывая все свои силы, он сжал кулаки и направился в ее сторону, стараясь обойти девушку. — Что? Даже не попрощаешься? — грустно усмехается она ему в спину. Не останавливаясь, Барнс продолжил свой путь, лишь сильнее стиснув зубы. Но Ева не переставала удивлять его. Она подбежала и схватила его за бионику, стараясь развернуть. И Джеймс поддался. — Сбегаешь? Да? Привязал меня к себе, а теперь бросаешь? Кто так делает? Чертов Барнс! Я ненавижу тебя! — слезы уже заполонили её глаза, готовые пролиться в любой момент. Джеймс отвел взгляд в сторону, придавая лицу самое безразличное выражение. — Я. Тебе. Ничего. Не. Обещал. Ева, — без эмоционально отчеканил он. — Тогда был ничего не значащий поцелуй, мы просто поддались порыву. «Ублюдок». — прошипел Солдат. В миг из маленькой и беззащитной девушки Ева превратилась в разъяренную фурию. На мгновение показалось, что в карих глазах появился долгожданный огонек, но нет, это было настоящее адское пламя. Девушка накинулась на него, из раза в раз ударяя в мужскую грудь. Но маленькие кулачки не имели ни малейшего шанса нанести какой-либо урон. — Поддались порыву?! — удар. — Ничего не значащий?! — удар. — Ненавижу тебя! — цедит она, разворачивается, Джеймс было решил, что она собралась уходить, но через мгновение ощутил еще один сильный удар уже на щеке, совсем несвойственный ее маленькой ладошки. «Заслужил». — не забывает вставить своё Солдат. Ева замерла, осознавая содеянное. В её глазах промелькнул страх. Она не должна на него так смотреть. Джеймс схватил ее за запястье и потащил в ближайшую подворотню, оглядываясь по сторонам. Они и так привлекли слишком много ненужного внимания. Сбросив свою сумку, он прижал все еще дрожащую девушку к стене. Джеймс вглядывался в её лицо и понимал, насколько сильно скучал. — Ева… Ты не понимаешь… — слова давались с трудом, еще тяжелее было контролировать свое дыхание. — Чего я не понимаю? Что ты несешь? Я приняла тебя таким, какой ты есть, со всем твоим прошлым и паранойей! А теперь я, видите ли, не нужна те… — Барнс прервал крик, закрыв её рот своей рукой. — Не ори! И даже думать не смей о том, что ты не нужна. Я опасен… — прорычал он, пока уже его речь не прервала девушка. Она укусила за ладонь, дерзко смотря в глаза. Джеймс резко переместил руку ей на шею и, притянув к себе, впился в её губы поцелуем. Он целовал с напором, буквально с первых мгновений, даже не рассчитывая на ответ девушки, он знал, что это их последняя встреча, но она ответила... Её губы нерешительно разомкнулись, пропуская его язык. Джеймс простонал в поцелуй, по его спине прошли мурашки, он целовал так жадно и так страстно, пытаясь передать всё то, что он чувствовал к ней, что испытывал на протяжении последних недель. Ева запустила свои руки в его волосы, прижимая мужчину к себе крепче. — Ева... — прошептал Барнс, прижимаясь к её лбу На задворках сознания он слышал довольное рычание Солдата. Девушка подняла веки и всмотрелась в глаза напротив, в которых будто отражалось свинцовое небо. Её затягивало в них, окутывая своим арктическим холодом, который парадоксально обжигал. — Опять сбежишь? — выдавила она улыбку, стараясь окончательно не погрязнуть в омуте его умопомрачительных глаз. — Мне некуда бежать, — Барнс отстранился с тяжелым вздохом и отвел взгляд, — хотя я по-прежнему считаю это необходимостью. — Почему, Джеймс? — Стоун попыталась ухватить его лицо, но мужчина увернулся, делая шаг назад. — Почему ты так боишься обычной жизни? Ты заслужил её! — Ева, ты непробиваемая идиотка, или правда не понимаешь? — вскипел он в один миг. — Как ты не поймешь, они меня не отпустят! Тех ублюдков, что ранили меня, больше нет, но будут другие! Уж поверь мне, от них не скрыться, — Джеймс развернулся в пол оборота и продолжил. — А я не могу так рисковать тобой. Ты этого не заслуживаешь, я далеко не тот, кто тебе нужен. Он резко замолк, собираясь уйти, но повернулся к девушке с горящими глазами: — Но я не могу! Не могу отыскать в себе силы и уйти от тебя! Чёрт, Ева, мне чуть ли не физически больно, когда тебя нет рядом! Всю прошлую неделю ты не выходила у меня из головы! Даже в те жалкие часы, когда мне удавалось погрузиться в подобие сна, ты приходила! Ты снилась мне. Я ощущал, как ты касаешься меня! — Барнс запустил руку себе в волосы и сжал, будто желая с корнем их выдернуть. — Ты приручила Актива! Мой внутренний зверь, который только и мог толкать меня на новые жертвы в жажде крови, теперь стоит на задних лапках, пуская слюну, когда ты находишься рядом! И я боюсь, что если уйду, то он окончательно сведет меня с ума, — почти неслышно закончил он, опуская руки по швам. — Джеймс, — прошептала Ева, сокращая расстояние и аккуратно беря его за руку, — я не могу обещать тебе, что мы справимся, но жизнь чертовски коротка, чтобы не попробовать. Может я и непробиваемая идиотка, — усмехнулась, — но я прекрасно осознаю, кто ты такой, и что просто не будет, но я хочу попробовать! — Она встала напротив и заглянула мужчине в глаза. — Тем более, что терять мне нечего, только не оставляй меня. Джеймс тяжело вздохнул, в который раз за сегодняшнее утро, и обнял её за плечи, утыкаясь в макушку. — Ты сумасшедшая, — усмехнулся он, оставляя легкий поцелуй на влажных девичьих волосах. — Ты повторяешься. «Ты влип, Отелло». — съёрничал Солдат. Джеймс не понимал, сколько они так простояли. Пять мину? Двадцать? Час? Как же давно он не испытывал такого умиротворения, что даже на мгновение поверил, что у них и правда может что-то получиться. Но погода, будто в насмешку над его наивными мыслями, разыгралась не на шутку. Ветер усилился, как и мерзкий мокрый снег. — Тебя нужно срочно согреть, иначе заболеешь, — пробормотал он, неловко отстраняясь. Они молча добрались до квартиры Евы. — Я приду, как улажу кое-какие проблемы, — он снова замялся, — может через пару дней. Барнс рассчитал, что этого времени как раз должно хватить, чтобы заработать достаточно денег, чтобы снять какую-нибудь очередную халупу. — Ты серьезно думаешь, что я так просто тебя отпущу? — недоумевала Стоун, приподняв бровь. — Джеймс, я не маленькая девочка и все понимаю. Я не позволю тебе жить на улице, пойдем, — она отвернулась и открыла подъезд. — Ева, я буду через два дня, тебе не о чем беспокоится, будь осторожна, — Барнс все также непоколебимо ушел в сторону от её дома. — Джеймс Барнс, если ты сейчас же не вернешься, я пойду с тобой, и хрен ты от меня так просто избавишься! — Ева, — угрожающе рыкнул он. — Мне страшно, Джеймс, — сменила тактику девушка, состроив самое страдальческое лицо, что только умела. И это сработало, судя по вопросительному взгляду мужчины. — Кажется, я видела каких-то подозрительных мужчин на днях рядом с домом, — она опустила взгляд, закусив губу. Барнс отвел глаз раздумывая. Надо все проверить, чтобы убедиться, что девчонке все просто показалось. Он не может так опрометчиво рисковать. — Ладно, — наконец согласился он, — сегодня останусь с тобой и посмотрю, кто ту такой подозрительный ошивается. Ева никогда не умела врать, потому, не поднимая взгляда, зашла в подъезд, направляясь к своей квартире. Погруженная в свои мысли она вздрогнула, когда за мужчиной закрылась дверь. — Чувствуй себя как дома, — больше не говоря ни слова, прошмыгнула она в свою комнату и заперлась. Джеймс только хмыкнул на такую резкую смену настроения. Да, когда-то он умел понимать женщин с полу взгляда, не говоря уж о словах. Но это было так давно. В его прошлой жизни. Барнс решает дать девушке время разобраться со всем, что происходит, ведь не каждый день тебе сваливается престарелый калека, вдобавок с проблемами с головой. Найдя в холодильнике бутылку пива, он открыл её и, плотно зашторив портьеры в кухне, поставил в углу между двух окон стул. Обе улицы хорошо просматривались, даже несмотря на отвратительную погоду. Невзирая на то, что было в Гидре, Джеймс никак не мог привыкнуть к холоду, кажется, даже ненавидел его. Слишком уж ярки были воспоминания о базе в Сибири. После пары часов непрерывного наблюдения, он решает проверить девушку, которая за всё время так и не вышла из своей комнаты. — Ева? — он тихо постучал по дверному полотну. — Можно мне зайти? — Нет, — моментально отвечает она, — со мной всё хорошо, Джеймс, дай мне побыть одной. Улучшенный сывороткой слух не мог не упустить тихий всхлип девушки. Барнс в очередной раз понял, что успел всё испортить, так и не начав, но уйти и оставить её одну совесть не позволяла. Да и двух часов точно не хватает, чтобы точно убедиться, в отсутствии слежки. «Конечно, ведь главное убедить самого себя, что ты здесь не от того, что не хочешь отходить от девки. Но меня тебе не обмануть». — засмеялся Актив. — Если ты сейчас же не заткнешься, то я уйду, и хрен ты что сделаешь, чтобы я вернулся, а сам ты ни на что не способен, так что помалкивай, — рыкнул Джеймс и на удивление не почувствовал присутствие Зимнего. Через силу, но все же он не может с ним не согласиться. Барнс не хочет уходить от Евы. Рядом с ней он испытывает такой водоворот эмоций, который не ощущал даже до войны. Да, девушки были, и немало, но не с одной из них он не хотел оставаться дольше одной ночи, как бы Стив не осуждал его. Стив… Давно он не думал о своём старом друге. А друг ли он еще? Вряд ли. Джеймс давно убедил себя, что Роджерс его ищет только для того, чтобы сдать властям. Народный герой… Он всегда был слишком правильным. Именно такой мужчина, как Стивен Грант Роджерс должен быть рядом с Евой. Честный, правильный, надежный. От одной только мысли у Джеймса начинало щемить за грудиной, и зарождалась совершенно неуместная ненависть к своему некогда другу. Что это? Ревность? Барнс усмехается собственному предположению. Он не имеет на нее никакого права, хотя этот факт нисколько не уменьшает неприятное давление в груди. Слегка отодвинув занавеску, Барнс в очередной раз убеждается в отсутствии подозрительных личностей, но наблюдение не прекращает. Он продолжает поражаться своим размышления. Как можно стать зависимым от человека за такой короткий срок? Джеймс был уверен, что его эмоциональный диапазон всегда ограничивался болью, голодом и бесконечным желанием своей собственной смерти. И каково же было удивление, когда от одного поцелуя его накрыла такая волна эмоций, что невозможно было нормально дышать первые минут двадцать. Нет, у него были женщины после прояснения сознания. Но кроме физического желания удовлетворить свои животные потребности, не возникало ничего. А к Еве… К ней тянуло. Как сильнейшим магнитом. Она действовала на него, как гребаная гравитация. Все желания и мысли только о ней. Ох, как же сложно даже самому себе было признаваться в столь постыдных порывах. Она слишком для него. Порой, Джеймс думал, что это всё нереально и что это подкинутый больным воображением сон в криокамере. Барнс поежился от собственных мыслей. Ему срочно было нужно убедиться, что она настоящая. Что Ева не вымысел. За окном уже опустились сумерки. Джеймс подошел к двери и решительно постучал. — Ева, открой, — как бы ни старался, он не смог убрать тревожность из своего голоса, — ты не сможешь вечно избегать меня. Если ты считаешь всё это ошибкой, то я уйду, и больше не буду создавать тебе неудобств. Но сейчас, прошу, открой, — Барнс сделал глубокий вдох, стараясь унять страх, подброшенный подсознанием. — Мне необходимо увидеть тебя, потом я уйду и больше не побеспокою тебя. Он услышал шебуршание за дверь, а потом она открылась, и Ева подошла к Джеймсу почти вплотную. Привстав на носочки, она провела кончиком языка по его нижней губе, прикрывая глаза и втягивая носом воздух. — Никогда, — шепчет девушка, прихватив его нижнюю губу зубами, — не смей больше меня бросать, Барнс, — зло зашептала она. Затаив дыхание Джеймс наблюдал за её будоражащими действиями. Ева сделала полшага, прижимаясь вплотную, тянется к его шее и делает шумный вздох. — Прости, — смущается она, — ты очень вкусно пахнешь. Рецепторы суперсолдата слишком ярко всё воспринимали, посылая мурашки. Кровь, горячим огнём, закипала и растекалась по всему телу. Девушка опустила ладошки на его тяжело вздымающуюся грудь, и Джеймс закрыл глаза. Она медленно провела рукой по напряженным до предела плечам и шее, касаясь пальчиками его губ. — Ева… — предупреждающе рыкнул Барнс, из последних сил сдерживая своё желание прикоснуться к ней в ответ. — Джеймс, прошу, не отталкивай меня, — умоляюще зашептала она. Всё. Слетели все предохранители, напоследок помахав рукой здравому рассудку. Барнс настойчиво отвел её руку, но не отпустил, наоборот, притянул к себе бионикой еще ближе, прижимаясь всем телом. Ева не успела даже вздохнуть, как он накрыл её губы своими. Мужчина жадно впился в них, заставляя Стоун раскрыться для него. Она безропотно подчинилась, и их языки переплелись в горячем поцелуе. Джеймс сжал ее футболку, едва ли контролируя свою силу. Его требовательные движения выбивали почву из-под ног девушки, заставляя сдавленно застонать, в ответ на что он зарычал и оторвался от её губ, только для того, чтобы впиться горячим ртом в нежную кожу на шее. Ева запрокидывает голову, зарываясь пальчиками в его волосы. — Джеймс, — блаженно протянула она. — Я предупреждал, — он ухмыльнулся и подхватил её на руки, так будто она ничего не весила. Он занес её в комнату и бережно уложил на кровать, отстраняясь и глядя горящим взглядом прямо в её глаза. Ева прикусила губу, но нисколько не смутилась такого пытливого взгляда. — Надеюсь, тебе позволяет воспитание, переспать с девушкой до свадьбы? — усмехнулась она. Джеймс качнул головой и провел ладонью по обнаженной ноге, останавливаясь у начала коротеньких пижамных шортиков. — Это маловажный факт, учитывая, что ты мне годишься в правнучки. Ева посмотрела ему в глаза и залилась таким искренним смехом, что по телу Барнса снова пробежал табун мурашек. Отсмеявшись, она вытерла выступившие слезы и медленно переползла к мужчине на колени, соприкасаясь лбами и разделяя дыхание на двоих. — Я еще никого не хотела так, как тебя, Джеймс, — прошептала она ему в губы. И вновь то, как она произнесла его имя, заставило сердце пропустить несколько ударов. Девушка провела дорожку влажных поцелуев по щеке, подбородку, и, облизнув кадык, прикусила кожу на ключице. Джеймс глухо застонал, втягивая носом воздух. Оставив еще несколько поцелуев на шее, она заставила мужчину поднять руки и стянула с него кофту. Взгляд тут же приковало к шраму, который обрамлял бионику. Ева осторожно прикоснулась кончиками пальцев к неровной поверхности кожи, будто спрашивая разрешения. Не услышав никаких возражений, она чуть смелее провела ладонью, оглаживая стык металла. Барнс тут же напрягся, шумно выдохнув. — Тебе не противно? — поморщившись, спросил он. Ева смотрела ему прямо в глаза и увидела в них столько боли и отвращения к самому себе. Она наклонилась и провела языком по всей длине шрама, оставляя долгий поцелуй в конце. Джеймса пробила мелкая дрожь от переизбытка эмоций и чувств, от чего он сжал её волосы на затылке. Стоун опустилась вниз, выцеловывая каждый сантиметр бугристой кожи, горячими губами переходя на грудь, и игриво кусая сосок, толкнула мужчину на спину. Он зашипел, сквозь стиснутые зубы, но подчинился. Ева решила оторваться на Барнсе по полной. Забрать всё, что может. И отдать больше, чем имеет сама. Она спустилась ниже, и, сидя на его коленях, сжала член через джинсы. У Джеймса закатились глаза. Он шумно втянул воздух ноздрями, пытаясь совладать с диким желанием. Зажатое в бионике покрывало жалобно затрещало. Ева решительно продолжила сладкую муку, стаскивает с себя рубашку, она откинула её в сторону, оголяя небольшую грудь. Её бюстгальтер был, как красная тряпка для быка. Джеймс зарычал, сдерживая себя в руках невероятным усилием воли. Ева усмехнулась и наклонилась, целуя мужчину в живот. Мышцы под её губами тут же напряглись, а Джеймс издал еле слышный стон. Девушка расстегнула ремень и стянула с него джинсы, откинув ненужную ткань и оставляя в одном белье, глянула хищно. Встав с кровати, за считанные секунды она сняла с себя бюстгальтер и шорты, прихватив и трусики. Последнюю преграду она бросила в лицо Барнса. Тот будто в тумане прижал их к лицу и бесстыдно принюхался, глядя так, словно еще секунда и он сорвется, чтобы вгрызться в её горло и растерзать. Ева провела рукой по его члену, через боксеры. Его плоть была настолько возбуждена, что еще немного и ткань не выдержит. Она нарочито медленно оголила его и восхищенно облизнула губы, когда её взору явился здоровенный, напряженный и истекающий естественной смазкой член. Барнс в этот момент просто задрожал, поглощённый зашкаливающими эмоциями. Он едва справлялся с собой, чтобы не схватить девушку и не присвоить её в грубой форме. Мышцы на его животе ходили ходуном, от напряжения и участившегося дыхания. В живой руке он сжимал её трусики, а бионика продолжала стискивать покрывало. Девушка наконец-то сняла с него бельё и откинула в сторону, седлая его бедра. — Дже-еймс, — она прижала собой его орган и слегка скользнула по нему, целуя мужчину. У Барнса в голове образовался абсолютный вакуум. Все ощущения сконцентрировались внизу живота. Ева жарко поцеловала его, толкая бесстыдный язычок в приоткрытый рот. Её острые соски терлись о его грудь, и он не выдержал и сжал живой рукой одно полушарие, облегченно застонав, у Евы от этого сорвало тормоза и она начала жадно тереться об него, дразня и выбивая новые сладкие стоны из мужчины. Её плоть скользила по его стволу так мокро и приятно. Джеймс притянул девушку ближе и облизнул сосок, сразу же вбирая и посасывая розовую бусинку. Ева блаженно заурчала, откидывая голову назад, и Барнс сгреб её вторую грудь, повторяя свои манипуляции, жадно, неаккуратно задевая зубами. Стоун зарычала, распаленная наслаждением, которое дарил ей этот невероятный мужчина. Она взяла его член в руку и медленно огладила. Джеймс среагировал едва ли адекватно, взвыв от удовольствия, выгибаясь в пояснице. У него в голове не укладывалось – её маленькая, аккуратная ладошка трогает его там. Невероятно. Девушка буквально мурчала от удовольствия доставляемого прикосновениями к нему. Она сползла ниже и поцеловала его в грудь и живот. Барнс задохнулся, выпуская её из своих рук, понимая, что она собирается сделать. Она облизнула кожу над лобком и тут же провела языком по головке, от чего мужчина жалобно заскулил. Он истекал от желания. Ева усмехнулась такой реакции и стала водить язычком по уздечке, лаская его член рукой. Джеймс не знал, как терпеть такие пытки. Он провел пальцами живой руки по её щеке, с теплотой смотря на девушку. Стоун, словно получившая одобрение, стала обсасывать его, словно мороженое, беря в рот все глубже, мягко скользя губами. Барнс рычал и зажмурил глаза, натягивая под собой одеяло, вынуждая ткань надрывно трещать, в то время как мужчину выгибало от удовольствия, растекающегося по всему телу. Такого запретного и желанного. — Евааа, — прохрипел он, на что девушка в наслаждении прикрыла глаза и продолжила изводить мужчину своим горячим ртом. — Ева, прошу, — шумно выдохнул он. Стоун подняла свой взгляд и ускорилась, смотря прямо в когда-то голубые радужки, которые сейчас заполонила чернота похоти. Она без стеснения и с явным удовольствием сводила Барнса с ума, который убрав прядки волос с её лица, четко осознал, что абсолютно пропал. Полностью помешался на ней. Джеймс мотнул головой, сбрасывая наваждение, и одним рывком притянул девушку к себе, переворачивая её на спину и нависая. — Решила свести меня с ума? — он облизнул свою нижнюю губу и провел носом по её щеке, останавливаясь у мочки уха. — Ты постоянно в моей голове, Ева, — горячо шептал он, — не покидаешь её ни на мгновение. Стоун покрылась мурашками, которые не укрылись от пытливого взгляда мужчины. Его руки заскользили по девичьим бедрам, теснее притягивая к себе. Губы исследовали грудь, слегка прикусывая сосок. Ева судорожно вздохнула, когда ощутила горячую головку, которая скользнула по её нежным складочкам. Но он не спешил. С трудом собрав жалкие остатки своего самообладания, Барнс хотел отплатить Еве, погружая её в сладкую пытку. — Ты так прекрасна, что порой это причиняет мне боль, — прохрипел он, смотря на девушку сверху вниз. От его слов внутри все затрепетало. Она выжидающе прикусила губу и почувствовала, как пальцы живой руки скользнули в нее. Стоун хрипло выдохнула. Бионика устремилась к её затылку, аккуратно массируя, мужчина наклонился за поцелуем и в тот же момент, Ева застонала ему в губы, ощутив, как большой палец настойчиво ласкает ее клитор. Она сжала пальцы на коже мужчины, оставляя красные следы от ногтей. Джеймс издал утробный рык. Пусть, хоть всю спину расцарапает, он с гордостью будет носить её отметины на себе. Ева обхватила его крепкий торс ногами, прижимаясь к его члену. Барнс ласково поцеловал её в щеку и медленно вошел в нее. Девушка громко простонала и выгнулась, глубже принимая его в себя. — Черт, — выругалась она, пораженная такой наполненностью, которая с каждым её подрагиванием превращалась в наслаждение. — Больно? — Джеймс напрягся. Он еле контролировал свои действия. Перед глазами плавали темные круги. — Тебя природа так наградила или тоже сыворотка? Мужчина только усмехнулся и оставил невесомый поцелуй на хрупком плече. Он медленно вышел, под неодобрительный взгляд девушки, но только для того, чтобы резко вторгнуться обратно. Стоун протяжно застонала, ощущая, как вспыхнул каждый нерв в её теле. — Моя, — прохрипел Джеймс, но Ева не поняла его, это был незнакомый её язык. Хотя это было сейчас так неважно. Все проблемы, сомнения, остались где-то в другой реальности. Сейчас были только они вдвоем, их тела, которые дарили друг другу одно лишь удовольствие. Она закрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям, скользящего внутри нее члена, как он руками ласкает её тело и как шепчет что-то на непонятном диалекте. Джеймс снова неожиданно вышел из нее, перевернулся, и усадил на себя. Ева с удовольствием отметила, с каким восхищением он смотрит на нее, словно перед ним находится самая прекрасная женщина в мире. Стоун протянула руку между их телами и сомкнула ладошку на его влажном стволе, проведя по нему. Барнс резко выдохнул и его руки, лежавшие на её бедрах, напряглись. Она приподнялась, осторожно приставила член и медленно опустилась. Девушка простонала от столь глубокого проникновения. С первым же движением Джеймс сжал пальцы, и его дыхание участилось. Он резко сел и прижал Еву к себе. Смена положения вновь выбили из девушки стон. В комнате слышалось только их тяжелое дыхание и движение тел. Ева закрыла глаза, отдаваясь ощущениям, и почувствовала, как он снова ложиться на кровать, но в этот раз его живая рука направилась между её ног, и пальцы заскользили по её клитору. Девушка задрожала всем телом, и ощутила, как зарождался оргазм, готовый взорваться в любой момент. — Ева, посмотри на меня, — настойчиво проговорил Барнс. Она подчинилась, посмотрела на его лицо, обрамленное влажными волосами, с восхищением и вожделением смотрящее на нее. Он толкнулся бедрами ей навстречу, не прерывая ласк рукой, и этого оказалось достаточно. Обжигающая волна оргазма прокатилась по всему телу, заставляя задрожать и издать до неприличия громкий стон. Джеймс прижал девушку к себе и изменил движения. Резко и часто двигаясь в ней, от чего Ева прикусила его шею, сдерживая рвущийся наружу крик. Через несколько мгновений мужчина издал глухой, низкий рык, замедляя движения. Стоун ощутила, как горячее семя разлилось внутри нее, а член все продолжал пульсировать, посылая мурашки по всему телу. Наконец Джеймс аккуратно вышел из Евы, и, уложив её рядом с собой, прижал спиной к своей груди. Зарывшись в ее волосы носом, он глубоко вдохнул будоражащий аромат. — Джеймс, — прошептала она. — Спи, — приказал он, кусая девичье плечо. Сил возражать и спорить не осталось, и Ева моментально провалилась в сон. Барнс крепче прижал её к себе, держась, словно утопающий за спасательный круг. Хотя, по сути, так оно и было. До встречи с ней он тонул. В ненависти к себе, боли, самокопание. И сейчас только огонек в ее глазах, заставлял его жить. Просто жить, а не существовать. Джеймс и сам не заметил, как заснул. А может наоборот проснулся? Перед ним стояла Ева. В черной форме с символикой Гидры на плече. В поясной кобуре покоилась Beretta M9. А в холодном и расчетливом взгляде не было и намека на прежний огонек. — Уже очнулся, Солдат? — холодно усмехнулась она. От её тона по затылку пробежал мерзкий холодок. Джеймс не смог ничего сказать. — Думал, Гидра не найдет тебя? Барнс только скривился от всего увиденного и услышанного, словно от боли, а она залилась холодным смехом. — В кресло его, — строго приказала девушка и двое солдат подхватили его под руки и поволокли в проклятое, железное кресло. Пока они возились с крепежом для руки, Ева наклонилась почти вплотную. — Помечтал о сказке и хватит, Джеймс, — прошипела она. Бионика метнулась, на автомате сжимая тонкую шею. Не было никого вокруг. Только её округлившиеся в испуге глаза, которые заполняли слезы. — Джеймс, — прошептала Ева мягким голосом. Но нет. Он больше не поведется на её уловки. — Джеймс, пусти, мне больно, — молила она. Барнс только сильнее сжал руку, ощущая, как под металлическими пальцами замедляется её пульс. — Джеймс, прошу… На бионику начали капать слезы, но ею он их не ощущал. Поэтому он потянулся живой рукой, прикасаясь к щеке и горячая влага, коснулась пальцев. Джеймс сильно зажмурился и, помотав головой, открыл глаза. Он в квартире. Нет лаборатории, нет криокамеры, нет кресла. Из болезненного осознания его выдернул тихий всхлип. Барнс так резко разжал бионику, что девушка упала головой на подушку и начала захлебываться кашлем. Он смотрел на Еву и снова помотал головой, стараясь прогнать то, что видит. Он не мог сотворить с ней такое. Только не с ней. Нет. Закрыв лицо руками, он отполз к концу кровати. — Нет, нет, нет, — бормотал он, боясь убрать руки и снова увидеть её лицо. — Джеймс, — ему кажется. Слуховые галлюцинации. Всё что угодно. Она не может после того, что он наделал, так нежно его звать. — Джеймс, посмотри на меня, — хрипло, но так же ласково позвала его Ева, аккуратно касаясь рук. — Нет, — он отскочил от неё, словно обжигаясь о нежные ладошки. Озираясь, ища взглядом свои вещи. Несмотря на девушку, он натянул джинсы на голое тело и развернулся, забив на футболку, в гостиной должна быть куртка. — Джеймс! — уже кричит она, обгоняя его, перегораживая собой дверь. — Куда ты собрался? — Я про это тебе и говорил, Ева! — крикнул он, уворачиваясь от её рук, которые снова пытались схватить его лицо. — Я опасен! Опасен для тебя! Посмотри, что я сделал! — он резко дернул её за ворот своей футболки, которую девушка, судя по всему, успела накинуть, пока он одевался. На тонкой шее проявлялся отчетливый след его собственной руки. — Тебе снился кошмар! С каждым могло случиться! — Стоун не выдержала и тоже повысила голос, несмотря на саднящее горло. — Но не каждый обладает рукой, которая может убить за считанные секунды, — прошипел он, наклоняясь ближе. В следующее мгновение Джеймс ощутил удар в скулу, от которого даже откинулась голова, не столько от неожиданности, сколько от силы удара. Машинально потирая место ушиба, он посмотрел на девушку, которая шипела, потирая свой кулак, приведший его в чувства. Джеймс ошарашено пялился на нее. — П-прости, — заикаясь, прошептала девушка. «Боевой гном, а не девчонка». — не удержался конкретно охреневший Актив. Джеймс же тихо рассмеялся, от чего Ева попятилась назад. — Ч-что? — продолжила заикаться она, испуганно посматривая на мужчину, осознавая кого ударила. — Зимний сказал, что ты “Боевой гном”, — продолжая посмеиваться Барнс выставил руки в примирительном жесте. — Я тебя не трону, Ева, не бойся, — в мгновение посерьезнев прошептал он и сделал шаг вперед. Девушка сразу прижалась к нему всем телом и погладила затылок, обвив шею руками. — Прости меня, маленькая, — прошептал Джеймс ей в макушку. — Этот сон, там… — Тшшш, — успокаивала она, — пойдем в постель, — и тянула за собой. Барнс лег в полуметре от нее, боясь прикоснуться. Даже не смотрел. — Джеймс, обними меня. — Ева, я не могу, я… — Молния два раза в одно место не бьет, — перебила она и легла на мужскую грудь, ладошкой прикасаясь к месту удара. — Больно? — Нет, Ева, — усмехнулся Джеймс, — в тебе не хватит силы сделать мне больно, хоть я и удивлен, удар у тебя что надо. — Ну, наверное, из уст суперсолдата это звучит, как комплимент, — засмеялась она, и Барнс не смог сдержать собственной улыбки. — Что тебе снилось? — осторожно спросила она. Джеймс задумался, но желание выложить ей всё, как есть, не пропадало с их первой встречи. — Гидра, как обычно. Только с одним изменением, — он замолк на минуту, — там была ты. В форме организации с таким… — поморщился, — холодным взглядом. Всё было так реально, и ты говорила, что все это, — он рассеянно обвел комнату рукой, — не настоящие, плод моего воображения. — Джеймс, — снова прошептала девушка и села на его бедра, наклоняясь, держа лицо в своих мягких ладошках, — мне так жаль, — она нежно поцеловала его в губы. — А Стив? Ты говорил про него во сне. Капитан? — Хм, про него я ничего не помню, — Джеймс попытался откопать в памяти, что снилось про Роджерса, — но скорее всего, других я и не знаю, наверное. — Это же ты вытащил его из реки, из Потомака? — Барнс вопросительно посмотрел на неё. — Не сложно догадаться, — пожала Ева плечами, выпрямляясь на нем. — Вы упали вместе, он чудесным образом оказался на берегу, а ты исчез. — Ты удивительно проницательна, — улыбнулся Джеймс и погладил её по щеке, а она доверчиво прильнула к нему. — Он ищет меня, — проговорил Барнс, отведя взгляд, — Хочет сдать властям. — Не думаю, — уверенно ответила Ева. — И с чего же такие выводы? — Ты единственный из его прошлой жизни. Он говорил в интервью, что пытался достучаться до тебя. — Не видел этого, — удивился Барнс. — На кой ему стараться вернуть тебя, если хочет сдать. — Логично, — скупо ответил он, — но я не готов с ним встретиться. — Ева смотрела, ожидая продолжения. — Мы были как братья. Стив даже жил у нас, после смерти матери. Он так гордился, когда я пошел на фронт. А я боялся, — грустно усмехается. — Зачем тогда пошел? — Перед девчонкой выпендриться, только потом осознал, насколько это страшно. А сейчас я не тот, кем был когда-то, да и вряд ли стану таким вновь. Он ищет своего друга, брата, но тот давно погиб, сорвался с поезда, — Барнс закрыл глаза, погруженный в воспоминания, но его вытянули теплые ладошки, ласково гладившие по щетинистой щеке. — Ты ему понравишься, — прошептала Ева, оставляя поцелуи на его лице. — Мне понравился. Джеймс улыбнулся и обнял девушку, теснее прижимая к себе. Ева заерзала, притираясь к его паху.