Ophelia synd №48: Проводя реквием по мечте...

— на мгновение наши жизни переплелись — нежный танец между судьбой и шансом, который связывал наши жизни вместе. мы свернулись между нитями друг друга и жили так, как будто могли бы жить так вечно. но были бури, которые приносили наводнения, и желания, которые приносили огонь, и с каждым днём они все тяжелее давили на нити, которые связывали нас.

Прохладный дождливый вечер, скрытый во тьме бесфонарной сырой загородной улицы, растягивается на долгие пару часов дороги, пока Хосок привычно идет в наушниках, собирая прядями волос попадающие на голову капли, совершенно не чувствуя их скатывания после по лицу и шее. Вклинивание звуков природы в спокойную мелодию, усыпляющую своими мотивами ровно до момента, пока мимо по трассе не промчится какая-нибудь легковушка или пока протяжные гудки не проберут до дрожи от испуга. Ноги сами идут к нужной протоптанной тропинке, проходят в листву, раздвигая ее телом и спеша быстрее перескочить ямы и неровности, особенно хорошо Чон запомнил почти каждый бугор, каждый торчащий камень или углубление, в десятый раз подряд прослушивая фортепианную партию известного композитора на телефоне. Шум от дороги медленно сменяется ее отголосками, а вместо этого тишина начинает петь с дождем, порой без какого-либо такта или договоренности. Тропа прерывисто ведет всё глубже, пока не сливается с другой, более широкой. Хосок немного ускоряет шаг, почти бегом начиная следовать вдоль какой то бетонной стены, что заслоняет вид на заброшенный участок так полюбившейся территории. Об этом месте знают только избранные, еще с детства Чон любил проводить здесь всё своё время, от чего всегда получал потом уйму вопросов от мамы, но никогда не жалел, что избрал себе именно это убежище от мира... Дойдя до бетонной полуразрушенной лестницы, которая позволяла перелезть через стену, парень схватился за некое подобие перил в исполнении прочной заржавевшей металлической проволоки, торчащей из высокой конструкции забора, чтобы любой, даже не особо умелый человек мог забраться на самую ее вершину и спрыгнуть в большой по площади безводный бассейн, где за всё время скопилось много всякого хлама, включая никому ненужный розовый диван, одиноко валяющийся грязный матрас посередине дна и пустые, заросшие пылью баллончики с краской у противоположной стены с рисунками красного нечто непонятного. Множество луж, сырость и слякоть от сгнивших просачившихся сквозь фундамент растений, запах зелени вокруг, талой воды и вековой плесени на треснувшей плитке. Но особое удовольствие доставляла в этом месте музыка природы, ее независимые мелодии то от насекомых, то от птиц, то шелест деревьев выбивал ощущение времени из под ног, а мир как будто переставал существовать за пределами этого заброшенного места. Хосок привычно проходит дальше к маленькому кусочку бывшей однокомнатной раздевалки, часть которой обвалилась, но козырек и вся крыша остались достаточно прочно висеть, прятать за своей тенью еще одно райское для Чона и необыкновенно важное место. У абсолютно целой части этой комнаты стояло, оперевшись о стену, огромное зеркало в человеческий рост, немного грязное и потрескавшееся, но хорошо отражающее в себе вновь пришедшего хозяина. Хо сам принес однажды его сюда еще каким-то жарким летом, когда свет озарял цветущие поляны, обжигал лучами зелёные листья, а цикады трещали без умолку свои песни, обалдевая от температуры и долгого отсутствия дождей. А сейчас в полной темноте Хосок проводит пальцами по холодному зеркалу, видимо, намереваясь написать что то в роде "i'm fine" на английском, хотя прекрасно понимает, что это будет похоже больше на "save me", если наклонить голову и присмотреться. И как бы печально не было от того, что мечта давно позади, возможность прийти снова к тому, с чего всё начиналось, тешит натянутые струны души, заставляя парня грустно посмотреть на свой разблокированный телефон, где виднеется альбом с композициями для репетиции танцев. Палец как будто случайно соскальзывает с кнопки "удалить" и альбом начинает играть со средней громкостью прямо с первой "Mr.Kitty - After Dark". Телефон звучно опускается на бетон посередине у основания зеркала с ярким светом от экрана, делая отражение силуэта Чона более отчетливым, словно софиты сопровождают его движения выразительным очерком божественного благословения. Кожаная куртка падает куда-то в сторону, пальцы распахиваются и роняют ее, оставаясь бездвижно парить в воздухе, словно бросили на землю микрофон. Левая нога заведена за правую, будто Хосок стоит на канате, дожидаясь нужного момента, пока со стороны улицы слышна стекающая с крыши вода и усилившийся дождь. Эхом расходится по стенам игра на фортепиано, а после Чон как марионетка двигается в такт, переходит на плавные элементы, внимательно всматриваясь в картину перед собой, где он предстает невероятно самоуверенным и эластичным, без комплексов, настоящий, способный сломить своей аурой любого неверующего в его сходство с божеством. Танец действительно украшал его, каждый изгиб, разряжение воздуха, спланированные остановки, поворот на 360, лунная походка, дополненная произвольной волной руками, сложный в плане дыхания контроль, часто проблескивающая улыбка и реальное ощущение удовлетворения. Всё это заставляло сердце биться чаще, а настроению подниматься выше, пока финально рука не воспарила над телом в жесте пистолета, показывающего на небо... Капли шумно ударялись о пол у входа, пока с его стороны не послышались отчетливые медленные хлопки в ладоши, исходящие от знакомого высокого силуэта, чьего появления Чон даже не заметил, пока был погружен в любимое дело всей своей жизни. Шок вперемешку с испугом заставил парня обернуться, встречая ту самую часть темного пятна, которую не увидел в зеркале, полагая, что это лишь иллюзия ночи или его воображение. — Твой танец был очень крут. - заполнившая всё вокруг тишина резко прервалась, когда мужчина в мокром насквозь деловом пиджаке прошел в комнату, останавливаясь у зеркала, будто бы осматривая его и себя в лучах света от телефона. — Что вы здесь забыли? - грубо начав разговор, Хосок медленно отходил от пугающей идеи, что теперь его секрет знает еще кто-то, помимо него, и это становится действительно проблемой. Посягнуть на эту тайну оказалось даже рискованнее, чем найти какой-либо оставленный Хосоком труп. Возможно, Чон возненавидел этого детектива намного раньше, но сейчас хотелось наброситься и удушить его, как никогда. Теперь даже танцы в этом месте потеряли смысл, если о них знают, если всё расскажут матери или в школе начнут использовать это против Чона. Какой самодовольный взгляд ненавистного Ким Сокджина только воспалил в парне чувство ненависти, а по вискам в эту же минуту потек пот, кулаки сильно сжались, сдерживая явное бешенство. — Хотел попрощаться, ты же знаешь о закрытии дела? Нас больше ничего не связывает, но мне хотелось последний раз убедиться, что ты в порядке и ничего тебя не беспокоит. - повернувшись спиной к зеркалу, Джин заметил, как мальчик зажался в плечах, с опущенной головой, начал покусывать губы и скалиться, пытаясь сдержать себя от нападения. Оно и понятно, Ким зашел слишком далеко, узнал нечто важное, но его это мало интересовало, ведь у каждого ребенка есть занятие, которое тот всячески скрывает от взрослых, и хорошо, что Хосок нашел нечто безобидное вроде танцев, а не принятия каких то запрещенных средств или что ещё хуже. — Все было хорошо, пока вы не нарушили мой покой. — Вот и славно, надеюсь, ты восстановишь его после моего ухода и не будешь делать глупостей. - пройдя мимо парня, Ким похлопал его по плечу напоследок, совершенно не ожидая, что Хосок схватит его за запястье и грубо отпихнет, толкая в стену неподалеку и придавливая горло рукой прямо в кадык. — Вы не можете теперь так просто уйти. - в эту же секунду Хосок осознал всю плачевность этого положения, хотя он и выглядит тем, кто кажется поймал жертву и держит в своих цепких лапах, но из-за роста Джина и ухмылки, всё это походило на провал. Один лишь взгляд снизу вверх лишал уверенности, от чего Чон заметно ослабил хватку, обретая растерянное выражение лица. — Впервые кто-то попытался припереть меня к стене. - под мокрой одеждой ощутимо холодело от любого резкого движения, но Джину было необходимо воспользоваться моментом ослабления, чтобы поменяться ролями с Хосоком, заперев между собой и стеной, ледяными пальцами прикасаясь к талии мальчика через легкую черную майку. Намокшая от руки ткань подымала ученика на носочки, побуждала к отстранению, пока с прядей волос Кима каплями на пиджак стекала небесная вода, так красиво иногда задевающая его лоб, подбородок, прямой нос и коралловые губы, подрагивающие то ли от холода, то ли от того, что Хосок внимательно на них смотрит. Сохраняя между лицами и телами пару сантиметров, Чон осторожно, пытаясь не спугнуть, проходится ладонями по мокрой одежде детектива, чувствуя каждую мышцу от размеренного дыхания, которые начинали бешено пульсировать ближе к сердцу, пока парень скользил по белой мокрой рубашке и упирался локтями в стену за собой. С минуту длился безмолвный контакт, пока Джин не стал осознанно стремиться сократить расстояние, замечая явную панику в поведении подростка, усилиями сжимающего ткань под пальцами и отворачивающегося от слишком горячего выдоха на мочку уха. — Прости, что узнал твой секрет. Он останется здесь, обещаю... Очередной учебный день с дождливым сюжетом за окном, сонным и немного встревоженным состоянием, когда мысли крутятся в голове, причиняют боль и не прекращаются даже от самовнушения, что все в целом хорошо. Чимин так не считает, но не видит другого выхода, кроме как плыть по течению, отпуская своё будущее в лапы любому случаю и стечению. Его неровный почерк говорит о том, что парень всё еще зажат внутри, как бы не был одет или каким бы парфюмом не пользовался. До последнего хочется вскочить с места, убежать от скучного урока, чтобы подробнее разобраться в случившемся с его прошлыми работодателями и клиентами. Хотя недавний созвон с подругой из клуба дал понять, что лучше Паку не стоит вообще появляться в том районе, все равно неизвестность и малая осведомленность о причинах смертей заказчиков не давала ему сосредоточиться на простом уроке корейской культуры. Подруга полностью подтвердила, что те самые господа, что привлекли Чимин как наживку для крупного иностранного агента, сейчас мертвы. Что касается его персоны, в клубе несколько раз кто-то спрашивал, но хозяин заведения с радостью отмазывался, что ничего не знает и что Пак исчез без предупреждения и больше не появится, к счастью. Однако этого было недостаточно для Чимина, ведь найти одного школьника в городе настоящему профессионалу не составит труда, тем более тому, кто разобрался с охраняемыми бизнесменами. У парня из оружия только баллончик в сумке, острый язык и пару учебников, но вероятно это не пригодится. Звонок разнесся по школе очень неожиданно, особенно для Чимина, который забылся с течением времени. В его планы входило кое-что очень важное, способное окончательно очистить его карму и изменить жизнь, ведь такой безумный поступок даже ему кажется нетипичным и даже опасным... После самого последнего урока парень собрал всё мужество в кулак и последовал в учительскую, полный решимости разобраться сегодня с тем годом недопонимания, который превратил его жизнь в кошмар. Заранее пришлось подготовиться, продумать слова, текст, подобающе одеться, чтобы во всей красе предстать перед тем, кто совершенно этого недостоен, но Чимин все же решил последний раз попробовать поменять отношение к себе. В лакированных туфлях на небольшом каблучке и выглаженной белой школьной рубашке, заправленной в такие же отлично сидящие темные брюки, он походил больше на учителя литературы, чем на ученика, но скорее это результат его взросления и превращения в настоящего мужчину, пусть и с романтичной наружностью. В руках юноша заботливо держал тетрадь, прижимая к груди с теплом, словно несет драгоценность ювелиру. На втором этаже у двери в общий кабинет всех учителей Пак мнется, слыша небольшой шум, как все заняты работой или уже собираются под вечер после уроков домой, обсуждают дела и прочие вещи на следующую неделю, кто-то общается за чашкой кофе, кто-то отвечает на звонки или пишет отчеты, но когда парень все же открывает дверь, его долго ищущий взгляд перебивают буквально через пол минуты. — Тебе кто-то нужен? Кого ищешь? - спрашивает приятной внешности девушка, обращая на себя внимание мальчика у порога. — А учитель Ким Намджун уже ушел? - немного выглядывая из дверей с тетрадью в руках, Чимин мило прикусывает поджатые алые губки, стесняясь окружения и девушки. — Он, возможно, все еще в библиотеке, загляни туда. — Хорошо, большое спасибо. - поклонившись, блондинистый мальчик закрыл за собой дверь и тяжело выдохнул, глубоко в душе радуясь, что не застал Кима в таком шумном месте... Хотя ноги выражали явный протест, побуждали мальчика как можно быстрее поменять курс следования и пойти домой, глубоко в душе Пак все равно из последних сил держался, шел к библиотеке в огромной надежде, что не найдет учителя и там, но уже в самом читательском зале его мечты разбились о реальность. От открытого окна, рядом с которым сидел читающий мужчина, ощутимо веяло сыростью, звуки природы пробирались в помещение, а свет иногда мог рябить от грома, порой оглушающего и заставляющего Чимина вздрогнуть от неожиданности в эту же секунду. Единственно увлеченный книгой человек совершенно не обратил внимание на пришедшего, продолжил так же быстро бежать глазами по тексту, переворачивая листы и только иногда вздыхая, когда посторонние шаги по скрипучему паркету начинали выводить мужчину шумом из себя. Преодолеть эти пару метром было сродни героизму, но самый ответственный момент настал, когда с окна подул очередной порыв ветра, а на уголок стола Намджуна тихо опустилась тетрадь. Подняв удивленный взгляд на ученика, Ким остановился на лице, где явственно читалось волнение и стеснение, так по-детски губы сжимались, а после пытались невнятно вымолвить: — Простите, что отвлекаю... - от сверкнувшей молнии Чимин мгновенно потерял мысль, дернул головой чуть выше, заостряя выразительную линию подбородка и натягивая кожу шеи так, что очерк кадыка казался неестественно прекрасным, а ключицы словно впитывали влагу и мокрыми порами отражали свет. Белая рубашка делала кожу более загорелой, а накрашенные блеском губы от испуга разомкнулись, продолжая речь полушепотом. - Я искал вас, чтобы отдать тетрадь с домашними заданиями, которые я задолжал. Пожалуйста, примите их, я больше никогда так не запущу предмет и буду усердно учиться! Поклон был в какой-то мере проигнорирован преподавателем, так как он сразу взял тетрадь и начал смотреть сделанные задачи. Рядом лежащий карандаш Намджун тут же взял, начиная с пятой страницы править неточности и подчеркивать ошибки, быстро переходя к следующей и так почти половина общей тетради было им проверенно за пару минут, после чего он вручил ее обратно Паку, пересаживаясь на соседний стул и уступая своё место за этим же столом. — Садись, исправляй. - забрав свою книгу и открыв на остановившемся месте, Ким закинул одну ногу на другую, облокотившись на спинку стула и больше не смотря в сторону мальчика. За это недолгое время Чимин только взволнованно покусывал губы и чувствовал, как потеют ладошки, а в лицо летит легкий влажный ветерок. Но стоило сесть близко рядом с мужчиной, как сразу ветер перестал холодить Пака, так как Намджун этому препятствовал, заботясь, чтобы ребенок не простыл. Подготовившись к решению ошибок, Чимин осторожно начал просматривать свою тетрадь, перечитывать условие из учебника, что он вытащил из сумки вместе с ручкой, иногда переводя глаза на рядом находящегося, в надежде услышать какие-нибудь подсказки, но Нам был занят своим чтивом. — Учитель? — Вне уроков можешь звать меня "хён". - вздыхая от разочарования в сюжете книги, Ким захлопывает ее и отбрасывает на стол, придвигаясь к мальчику и начиная заглядывать в то, что он написал. — Мне непонятно вот это. - показав на пример, Чимин немного отстранился, считая, что слишком мало места для двоих, смотрящих в один учебник. Предоставив больше пространства, Намджун забрал из пухлых пальцев ручку и осторожно начал писать пояснения, параллельно комментируя и спрашивая, помнит ли Пак тему. Иногда неуверенных кивков не хватало, чтобы убедить Нама, он мог начать с самого начала объяснять параграф, а мог попросить Чимина сказать то, что он знает. В итоге, беседа и исправления затянулись до позднего вечера, наставшего так неожиданно, что Пак постепенно начал засыпать, когда Ким отходил к полкам с книгами за новым сборником романов или какой-либо развлекательной литературы, чтобы скоротать свободное от объяснений время рядом с Чимином. Хотя они оба могли спокойно пойти домой и не ждать друг друга, но Намджун уверенно просидел со своим учеником четыре часа, добившись от него идеального решения всех 50 задач, что были в числе долгов. На победном "я всё!" Пак опустил голову на стол, утыкаясь подбородком в свои труды в виде полностью исписанной тетради. — Хорошо поработал, молодец! - Подойдя к мальчику, мужчина несильно прикоснулся к его волосам, поглаживая в знак поощрения мягкие пряди покрашенных волос, пробираясь пальцами сквозь них и немного взъерошивая. - Ты вовремя образумился, надеюсь, больше не запустишь учебу. — Спасибо, хён. - теплая ладонь мгновенно заставила блондина закрыть глаза от контраста холода в проветренном помещении и температурой постороннего тела, по родному успокаивающего такими простыми, но приятными движениями. Ресницы трепетали от неожиданного звука грома, но вскоре Пак отмел из мыслей безмятежность и начал контролировать свои кошачьи инстинкты, прекращая подставляться под ласку сильной руки. - Нужно идти домой, пока дождь не усилился. — Я подвезу тебя... Следовать за учителем Кимом по пустой школе среди многочисленных коридоров с одного этажа до другого, приносило много неловкости, ведь совсем недавно Чимин считал его заклятым врагом и совершенно невыносимым человеком, помешанным на всём правильном, страдающим от дотошности и неинтересной педантичности. Но сейчас, среди сумрака, мальчик чувствует свою неправоту, держа расстояние между ними в два метра и словно видя перед собой тот поводок, который тянется от шеи и плавно переходил в руки мужчине, пока они идут до учительской, а после и до главных ворот школы... Чимину сложно начать какой-либо разговор, ведь он ничего не знает о Киме, а разговор о погоде очевидно наскучит через пару фраз и не получит продолжения, ставя Чимина в тупик. Но на парковке эти мысли сами собой отлетают, а школьнику становится страшно интересно, как простой учитель может иметь настолько крутой автомобиль Бентли. Дождь недолго барабанит по голове, пока мальчик с открытым ртом дожидается такого низкого по тембру разрешения сесть вперед, а руки сильно сжимают лямку сумки, все ещё ощущая холодок. Хлопок двери оставил за пределами слуха весь шум непогоды, а пряность ароматических освежительных средств в машине просто унесли от Чимина ощущение бдительности и сильно усыпляли, хотя время до сна ещё было много. Да, они засиделись за учебой, о чем никто не жалеет, но Паку куда важнее было действительно загладить свою вину и получить прощение от мужчина за своё эгоистичное поведение, за их ребяческие ссоры, поэтому в бреду и успокоении от ароматов, Чимин решил все же заговорить. — Хен, я хотел извиниться... - неуверенно начав томно излагать мысли бархатным юным голоском, парень опустил голову и взгляд на всё еще мокрые пальцы из-за дождя. - За то, что доставлял много проблем и вёл себя непозволительно по отношению к вам. — Не стоит, я тоже срывался на тебя, хотя не должен был так давить, все-таки ты - ребенок. - заведя машину, Ким осторожно покинул парковку, заворачивая на пустующую проезжую часть и начиная медленно набирать скорость. - Я хотел, как лучше для тебя, а получилось, как всегда. Чимин растерянно поднял глаза, смотря в сторону мужчины и внезапно замечая, что рядом с коробкой передач на полке под колонками, дисководом и встроенным кондиционером лежит чужой, но с виду дорогой телефон с разбитым экраном, немного грязный, как будто в чем-то черном. — Хотите, я куплю вам новый? - внезапно предложил мальчик, отвлекая Нама от дороги на светофоре и показывая пальцем на потрескавшийся экран гаджета. — Это не мой, моего друга. С чего бы тебе покупать мне телефон? У тебя есть лишние деньги? - вскинув бровь, учитель замер глазами на выражении лица Чимина, который словно не знал, что ответить, замешкался в выражениях и просто выдал очевидное. — Да нет, мне хочется вас как-то отблагодарить за сегодня. — Еще успеешь. - немного огрубевший тон пустил по телу Пака мурашки, а глаза еще несколько раз возвращались к этому разбитому телефону, пока до Чимина не дошла одна мысль. — Хён, а куда мы едем? Я ведь не сказал вам свой адрес. — Я и так знаю. — Правда? Откуда? - проигнорированные Намом вопросы так и остались витать где-то в голове у Чимина, пока он наблюдал за действиями взрослого, что внезапно взял чужой испорченный телефон в руки и недолго набирал что-то в нем, а после совершил звонок по последнему номеру в списке вызовов. Через несколько секунд по сумке Пака раздалась вибрация, которая насторожила его даже больше, чем внезапная остановка на обочине их машины среди частных домиков района. Он достал свой телефон, видя на экране тот самый номер, обладатель которого погиб в автокатастрофе пару дней назад, но странно было даже не это. — Ответь, Чимин. - облокотившись о руль одной рукой, Намджун полностью развернул лицо к мальчику, самодовольно замечая, как тот постепенно сходит с ума, дрожит и глотает комом застоявшуюся в горле слюну. Посмотрев на Кима, Пак испуганно вздрогнул, видя, как чужие глаза сверкают от фонарного света и пропускают еще одну мимо промчавшуюся машину. От могильного холода до пылающе поднявшейся температуры внутри Чимина проходит несколько секунд, а после он обреченно принимает вызов и слышит с той стороны такую же тишину, как и в машине, но Ким перебивает ее своей синхронной ухмылкой и короткой фразой: — Я так и знал. - которая вбилась из телефона прямо в ухо Чимину...