Драконы

В последующие годы Сяо Чжань будет вспоминать поворотный момент своего брака как «до разговора» и «после разговора». До разговора Сяо Чжань чувствовал себя заключённым, делящим одно пространство со своим тюремщиком, смирившись, что проведёт остаток своей жизни в мрачных страданиях. Они спали в одной постели, ели за одним столом и ходили повсюду, как подобает образцовой супружеской паре, но не было ни одного момента, когда бы Сяо Чжань находился где-либо по собственной воле или чувствовал себя совершенно в безопасности. После разговора что-то существенно сдвинулось в его образе мышления. А в душе поселилась надежда. Он дал себе шанс пусть и не на счастье, но хотя бы на возможность смириться со своим положением. Начинает замечать и ценить древнюю красоту деревни, окружающих её гор и лесов. Собирает листья и цветные камушки, чтобы изучить их дома, убеждает Ван Ибо отказаться от рыбалки на два дня и понаблюдать за птицами в лесу, начинает уделять время перед ужином тренировкам в плавании в большом пруду. Иногда, если Владыка раньше справляется со своими обходами, он присоединяется к нему, и они устраивают небольшие заплывы наперегонки. В большинстве случаев он ходит плавать один и просто задрав голову наблюдает за плывущими в небе облаками. Он никогда не пересекается ни с кем: ни в лесу, ни у пруда. Драконий народ, кажется, относится к природе сугубо с рациональной точки зрения - используют её для охоты и сельского хозяйства, но не для изучения или услады. Казалось бы, странное безразличие для существ, способных свободно парить в небесах, но, возможно, летая, они пренебрегают возможностью ступать по земле. Две недели назад, когда группа людей возвращалась из вылазки по делам в посёлок, Владыка пошёл встретиться с ними, а вернулся, нагруженный стопкой бумаг, большой банкой чернил, кистями и пятью керамическими вазами в жёлтых и синих цветах. - Для свежих цветов, - пояснил он, - так они простоят дольше, чем в корзинах. Их жилище преображается благодаря вазам и картинам, старательно расставленным Сяо Чжанем. Он рисует абстрактных людей, взбирающихся на горы, копию деревни драконов, двух мужчин, ведущих беседу у реки, женщину, сажающую в поле семена, лошадь, стоящую у дерева. Жители деревни начинают наведываться к ним домой, просто чтобы полюбоваться живописью, и вскоре Сяо Чжань соглашается рисовать портреты каждого, кто его об этом просит. - Теперь люди смогут посмотреть на себя с другой стороны, помимо того, как они видят себя в отражении в реке, - говорит Ван Ибо, невероятно гордый успехом Сяо Чжаня. Одна из семей, которая приходит полюбоваться рисунками, известна своей техникой окрашивания тканей. В обмен на три портрета они соглашаются обучить Сяо Чжаня своему искусству. Неделю он стоит над чаном, переворачивая палкой ткани и отрываясь от своего занятия только на семейный ужин, когда Владыка возвращается домой после обхода деревни. - Только подумай, как ярко будет у нас в доме, когда я всё покрашу, - воодушевлённо заявляет Сяо Чжань, пока они прогуливаются вместе под темнеющим небом. - Я позабочусь о том, чтобы у нас дома было так радостно, что даже зимой будет ощущаться весна. Какой цвет тебе больше нравится для спальни – жёлтый или зелёный? Ибо бросает на него взгляд, наполненный растущей нежностью. - Зелёный, - отвечает он. Жители деревни всё меньше походят на чудовищ из страшных легенд, обретая человеческую форму со всеми присущими им индивидуальными чертами. У Владыки есть несколько близких друзей, которые по мере того, как Сяо Чжань привыкает к своему новому дому, всё чаще заходят к ним за едой и вином. Ван Ибо предлагает помочь на кухне, но Сяо Чжань уже давно заметил его беспомощность в готовке, так что отсылает прочь. Вместо этого трудится в счастливом уединении, штампуя блюда по маминым рецептам: оладьи с зелёным луком, рыба, обжаренная в соевом соусе, курица на пару с имбирём, оленина в чёрном перце, картофель в уксусе, тушёная капуста, суп с шариками из клейкого риса. Друзья выражают громкое восхищение, а Ван Ибо с молчаливой улыбкой ест столько, что Вэньхань не выдерживает: - Лао да , если съешь ещё, не сможешь лечь в постель с мужем, не заимев болей в животе! - Тебе стоит хорошенько постараться в постели за такие кулинарные шедевры, - смеётся Исюань, ещё один хороший друг Владыки, хорошо известный, как его правая рука. - Я ещё никогда не ел такой вкусной рыбы, - обращается к Сяо Чжаню Иньчжэн. - А ты не мог бы навестить моё скромное жилище, и научить мою жену так готовить? - Ты должен ему за это отплатить, - отзывается Ван Ибо, - мой муж даром не работает. - А с чего ты взял, что я просто так воспользуюсь его добротой? - укоризненно отвечает Иньчжэн. - Ваша сковорода старше твоего дедушки. Наверняка, готовить на ней ужасно сложно. Я куплю новую. - О! – отзывается Сяо Чжань, просияв. – Новая сковорода в обмен на простой рецепт рыбы? - Не недооценивай себя, - стонет Владыка Драконов под всеобщий смех. Той ночью, когда они вместе ложатся в кровать, Сяо Чжань поворачивается, чтобы посмотреть на статный профиль своего супруга, очерченный лучами лунного света. Он чувствует, как в его груди поднимается такое тепло по отношению к мужчине рядом с ним, что почти протягивает руку, чтобы положить тому на грудь, но вместо этого шепчет: - Я бы не возражал, если бы ты сделал это. Ты имеешь право взять то, что тебе необходимо. Я не был бы против. Владыка застывает. Они не проронили ни слова о своей сексуальной активности или её отсутствии с самой их свадьбы. На какой-то миг Сяо Чжань отстраняется, пытаясь понять, не понял ли он превратно чувства между ними. Однако Ван Ибо поворачивается к нему и осторожно кладёт свою руку поверх его, так что его сердце успокаивается. - Только, когда ты действительно захочешь, - говорит Владыка. – И только, когда твоё сердце перестанет так стучать при мысли, что ты мог меня оскорбить. - Я не знаю, сколько времени это займёт, - отвечает Сяо Чжань болезненно честно. - Тогда мы просто будем спать вот так, - Ван Ибо переплетает вместе их руки, - нет необходимости торопиться. Позволь мне заслужить твоё доверие. Следующим утром он просыпается, прижавшись лицом к плечу Ибо, а их руки всё ещё сплетены. Когда они отпускают друг друга, такое чувство, что даже воздух толкает их обратно. Странное и пугающе прекрасное ощущение, словно стоишь на краю обрыва и готов не то взлететь, не то упасть. Сяо Чжань думает, что возможно, снова возьмёт его руку следующей ночью.

***

Однажды, спустя три месяца после их свадьбы, Владыка говорит: - Пришло моё время преобразиться. Сяо Чжань, деловито расставляющий по вазам новую партию цветов, смачно ударяется рукой о стол. Ему нечего бояться, говорит он себе, ведь правда же нечего. После всех этих месяцев совместной жизни с Ван Ибо и узнав его поближе. Однако поворачиваясь, ему приходится приложить усилие, чтобы сохранить беспристрастное выражение лица. - И что происходит во время преображения? Вы остаётесь в сознании? - Немного, - отвечает Владыка. - Я всё помню и могу говорить простые слова, но все эмоции становятся очень сильными. Сяо Чжань сглатывает. Почувствовав его беспокойство, Ван Ибо подходит к нему и берёт за руку. - Всё будет хорошо, муж мой, - говорит он, выражая свою привязанность этим обращением, которое они недавно начали использовать. - Нам необходимо преображаться хотя бы раз в каждый сезон года, чтобы не сойти с ума. Моя кожа уже свербит. - У тебя появилась сыпь, - подтверждает Сяо Чжань, поглаживая красное пятнышко на его шее. - И когда ты преобразишься? Это надолго? - Завтра вечером, - отвечает Владыка Драконов. - Я буду с Вэньханем, Исюанем и Дунцзюнем. Мы перевоплотимся на поле за домом Дунцзюня – это наше обычное место, потому что там много пространства. И нас не будет неделю. Сяо Чжань обхватывает пальцами руку Ван Ибо. - И что вы будете делать эту неделю? - О, летать, - отвечает Владыка, успокаивающе водя большим пальцем по костяшкам пальцев супруга. – Немного поохотимся. Спать будем в пещерах. Побродим по местности за деревней, сожжём парочку деревьев. Постараемся никому не докучать. Сяо Чжань смеётся сквозь дрожь в горле. - Да уж, попытайтесь. Тебе нужно, чтобы я приготовил что-то к твоему возвращению? - Просто будь здесь, - отвечает Ван Ибо с улыбкой. - Буду, - обещает Сяо Чжань и добавляет, - а я могу быть рядом, когда ты превратишься в дракона завтра вечером? Ибо размышляет над этим. - Почему бы и нет, - говорит он наконец, - но будь со мной осторожен. Я могу совершать резкие движения. Издавать странные звуки. Я не мыслю разумно в драконьем облике. Мной движут исконные инстинкты и сильные эмоции. - Я буду осторожен, - произносит Сяо Чжань. Он думает об этом целый день. Легенды гласят, что драконы каждую ночь рассекают сельскую местность, охотясь за человечиной, преимущественно за детьми. Когда он был ребёнком, родители не разрешали выбегать на улицу с наступлением темноты, пугая, что его могут забрать драконы. Эта угроза действовала прекрасно. Сяо Чжань жил в страхе перед ночными огнедышащими чудовищами вплоть до того, пока ему не исполнилось пятнадцать, и Чуюэ… ах, сколько времени он не вспоминал это имя… не соблазнил его улизнуть из дома и перейти вброд Серебряную реку при свете луны. Вместе с образами той ночи, в его голове вплывают картинки, как он шарахался от каждой движущейся тени и незнакомого звука, пока Чуюэ не притянул его к себе и не отвлёк поцелуем. Это был его первый поцелуй. Этой ночью они лежат друг напротив друга, а рука Сяо Чжаня покоится на талии Ван Ибо, когда он бормочет: - Я так боялся драконов, когда был ребёнком. - Мой отец рассказывал мне, что нас используют, чтобы запугивать детей и заставлять не выходить из дома, - говорит Ван Ибо. - Я тогда очень расстроился. Я не хотел, чтобы мной пугали детей! Но он сказал, что это во благо… что мы помогаем им быть в безопасности по ночам. Только подумать, сколько детишек могли убежать и заблудиться в горах или упасть в ущелье, когда никого не было рядом. Сяо Чжань улыбается ему в плечо. За многие ночи, что они провели, обнимаясь во сне, ему полюбилась сладкая свежесть кожи Владыки Драконов. Он задаётся вопросом, сможет ли уснуть, когда того не будет рядом, теперь, когда так привык, что супруг прижимается к нему во сне. - Да, - произносит он с поддразниванием, - ты определённо удержал меня в постели. Ван Ибо смеётся, и осмелев от прилива нежности, Сяо Чжань кладёт свою руку на его пах поверх одежды. - Всё в порядке, - успокаивающе шепчет он, когда тот вздрагивает от удивления, - я хочу этого, муж мой. Хочу сделать это для тебя перед твоим уходом. Владыка лежит неподвижно, но чувствуется его напряжение, и Сяо Чжань, уверенно одаривая его шею лёгкими поцелуями, начинает поглаживать его рукой. Он чувствует сквозь тонкую ткань, как член его супруга увеличивается и твердеет под его ладонью, мышцы его бёдер напрягаются и сжимаются. Сяо Чжань сосредоточен на том, чтобы довести его до разрядки так, как делает с собой, длинными быстрыми движениями от основания до конца. Его большой палец нажимает на головку члена, мокрого сквозь одежду. Дыхание Ван Ибо начинает сбиваться. - Тебе хорошо? - шепчет Сяо Чжань. Ван Ибо издаёт утвердительный звук. - Когда ты вернёшься, я хочу, чтобы ты снова излился в меня. - Ты правда… - Владыка едва в состоянии произносить слова, - этого хочешь? - Да, - отвечает Сяо Чжань. Он настолько в этом уверен, что стоит озвучить эти слова, таящиеся в глубине сознания, как кровь нагревается и начинает дико пульсировать в его жилах, - я хочу. Безумно. - Чёрт, - стонет Ван Ибо, и его бёдра вздымаются навстречу руке Сяо Чжаня. Сяо Чжань крепко сжимает кулак и его супруг кончает от следующего толчка. Из его губ вырывается низкий протяжный стон, когда он выгибается от пронизывающих его тело ощущений. Сяо Чжань гладит его лицо. Лицо своего прекрасного, любящего мужа. Он не совсем понимает, как они оказались в этом чудесном месте, в этом совместном ложе. Он и думать о подобном не смел, смирившись со своей жизнью в кромешном мраке. Но сейчас он здесь, с Ван Ибо, и у него нет ни малейшего желания размышлять о том, что могло бы быть вместо того, что у него есть. - Я буду скучать, муж мой. - И я буду скучать, - отвечает Ван Ибо, - так, как умеют драконы. - Это значит, очень сильно? - шутливо выдаёт Сяо Чжань, приподняв бровь. - Гораздо сильнее, чем способен любой человек, - произносит тот, притягивая его к себе для поцелуя, от которого перехватывает дыхание.

***

Ночь ранней осенью выдаётся тёплой в тот день, когда они собираются на поле возле дома Дунцзюня для перевоплощения. Вэньхань, Иньчжэн и Дунцзюнь уже ждут их, весело болтая и потягивая свои трубки. Никого из их супруг нет. Для них это обычная рутина. Сяо Чжань чувствует, как его сердце успокаивается от накатившей волны облегчения. Ван Ибо поворачивается к нему, поднимает их сомкнутые вместе руки ко рту и целует каждый его палец, прежде чем отпустить. - Отойди в сторону, муж мой. - Все готовы? – кричит Вэньхань, завидев их на горизонте. - А-Чжань, мы вернём его в целости и сохранности. Владыка закатывает глаза. - Это я верну тебя в целости и сохранности. Они выбрасывают трубки и расходятся. Внезапно ночь наполняется жёлто-зелёным сиянием, настолько ярким, что Сяо Чжань отворачивается, зажмурив ослеплённые глаза. Он чувствует сквозь веки, как свет нарастает и нарастает, пока не гаснет после сильной вспышки, и снова не наступает темнота, пронизанная странным ворчанием. Осмелившись открыть глаза, он сталкивается с четырьмя изящными драконами, чьи размеры в несколько раз превосходят его собственные. Их чешуя светится в лунном свете, пока они обнюхивают и порыкивают друг на друга. Двое из них разворачиваются, расправляют крылья и с рёвом взлетают в небо. Третий направляется к дому Дунцзюня, приподнимает на прощание крыло и тоже отправляется в полёт. Четвёртый остаётся стоять на поле, наблюдая, как Сяо Чжань делает осторожный шаг вперёд. - Ван Ибо? - спрашивает он. Дракон выдыхает через нос клубок воздуха и произносит: - Муж мой. У него глубокий, хриплый голос, грубые согласные звуки. Дракон Ибо зелёно-золотой, такой изысканный, что кажется неземным. Длинная элегантная шея, тело, состоящее из одних мышц. Сяо Чжань подходит ближе и протягивает руку. Ван Ибо не отстраняется, пристально наблюдая за ним золотыми глазами. Сяо Чжань проводит рукой по его боку. Вот оно, существо, преследующее в кошмарах всю округу, прямо под его ладонью. Сияющий дракон, чья кожа кажется удивительно живой, полной силы и бодрости. Мышцы двигаются и напрягаются. Крылья трепещут, когда он перемещается, чтобы погладить основание его шеи. Супруг наклоняет голову до его уровня и толкается ему в плечо, отчего Сяо Чжань смеясь отступает на несколько шагов назад. - Стой! - говорит он. - Ты, как дракон, очевидно, не контролируешь свою силу. Ван Ибо фыркает на него. - Увидимся через неделю, - прощается Сяо Чжань. Дракон смотрит на него долгим взглядом, не желая уходить. Сяо Чжань целует свою ладонь, прижимая её к шее супруга. - Я буду здесь, когда ты вернёшься. Наконец, тот покачивает головой, что вполне может быть кивком. Поднимает взгляд в небо, где уже исчезли его друзья. Луна полная и яркая, облаков мало. Он расправляет крылья в порыве ветра и взлетает, превращаясь в быстро растворяющееся пятнышко на ночном небосводе. Сяо Чжань долго всматривается вдаль, пока не перестаёт различать его очертания. Немного подрагивает. Ночь казалась тёплой, когда они вышли из дома, взявшись за руки. Сейчас же стало холодно.

***

Его дни проходят как обычно. Он встаёт на рассвете, греет на кухне воду для ванны, которую принимает чаще, считая, что имеет право расходовать часть воды, предназначенную для Ван Ибо, пока того нет рядом. Три раза за неделю ходит на охоту с другими охотниками. Пока Владыки нет, командует Исюань. Его жизнерадостное управление напоминает ему главу Пэна. Сейчас они сосредоточены заполучить как можно больше добычи, ведь пора готовить запасы к предстоящей зиме. Сяо Чжань вносит свою лепту, убивая двух оленей, кабана и трёх белок. Однажды он пытается порыбачить, но сидеть часами у берега ручья без супруга слишком тихо, так что вместо этого он отправляется на прогулку в лес, чтобы собрать осенних листьев для сплетённых им саморучно корзинок. Дом превратился в предмет его большой гордости – кухня и кладовые оборудованы по его вкусу, комнаты живые и красочные, вазы, наполненные сухими цветами, картины он часто меняет на своё усмотрение, за исключением одной, висящей в спальне. На ней изображены двое мужчин вместе сидящие на берегу реки. Ван Ибо выбрал её специально для их покоев, так что Сяо Чжань воздерживается от своего вмешательства. В свободные часы перед ужином, состоящим из простой миски каши с чесноком и тушеными овощами, потому что у него правда нет желания изощрятся с готовкой для себя одного, он рубит дрова, запасаясь к зиме. Эта работа обычно особенно нравится Ван Ибо. Сяо Чжань подтрунивает над ним, что он дикарь, которому просто доставляет удовольствие кромсать вещи, но сейчас он предаётся тайным слабостям, занимаясь чем-то, что напоминает ему о супруге, раздетом до пояса, его загорелых мышцах, напрягающихся под лучами солнца. Смеётся сам над своим желанием, затем уступает ему, лаская себя перед сном. Он практически физически ощущает, как его придавливает обещание предаться любовным утехам, которое он дал Ван Ибо, по-настоящему в этот раз, обоюдно этого желая. Оно помогает ему легче преодолевать медленное течение поздних ночных часов. За два дня до возвращения супруга Сяо Чжань решает снова порыбачить. Ван Ибо в последнее время особенно пристрастился к жареной рыбе в соусе из острого красного перца. Пусть он не просил ни о чём особенном к своему возвращению, Сяо Чжань планирует наготовить всех его любимых блюд. Он насаживает приманку и забрасывает удочку, прислонившись спиной к скале в ожидании. Должно быть, он невольно заснул, потому что резко просыпается от касания плеча. Кто-то стоит прямо перед ним. - Эй, - слышится чей-то голос. Сяо Чжань моргает, отгоняя сон. Он узнаёт Лихао, одного из охотников, который ходит за ним по пятам всю неделю. Тот несколько раз пытался завязать с ним разговор во время охоты, на что Сяо Чжань лишь раздражённо прошипел. Он не задумывается о нём особо - малозначительный, хилый мужчина, приносящий мало пользы их охоте. Но в данный момент тот выглядит не таким уж хилым. Лихао, возвышается над ним, прижимая ладонями к скале его руки и наклоняясь всё ближе. - Ты соблазнял меня всю неделю, - говорит он, - с цепи сорвался, пока главы нет! Бросаешь на меня неоднозначные взгляды на охоте, пригласил домой посмотреть на свои картины… не думай, что я не заметил! - Что? - бормочет Сяо Чжань, пока его разум пытается переварить слова. - Я не позволю кому-то столь прекрасному ускользнуть от меня, - продолжает Лихао, блуждая по нему взглядом полным искреннего восхищения. - Пора бы брачному подношению пойти по рукам, и я объявляю свои права. Нам необязательно дожидаться твоего супруга. Таков обычай. Одной рукой он всё ещё прижимает Сяо Чжаня к стене, а другой грубо стягивает ханьфу с его плеч, обнажая полоску кожи. Он чувствует себя безмерно сильным, когда опускает голову и проходится языком по коже, оставляя след от слюны на его шее и плечах. Отвращение и страх, сильнее всех, которые ему когда-либо доводилось испытывать, захлёстывают Сяо Чжаня, заставляя задыхаться. - Чёрт, только взгляни на себя, - говорит Лихао, откидывая в стороны его одеяния, обнажая грудь. - Кто смог бы тут устоять? Он прикусывает сосок Сяо Чжаня прежде, чем тот успевает отреагировать. Так больно, что тот кричит от ярости. Его разум проясняется от сна и смятения, пробуждается от этого немыслимого надругательства. Гнев переполняет его так сильно, что он ничего не видит перед глазами. Он поднимает колени, и Лихао предугадав его намерения, тут же снова прижимает его к земле. Однако Сяо Чжань сильный и крупный, проворный благодаря охоте, походам и плаванию. Одним мощным толчком коленей он полностью отбрасывает Лихао на землю, подымаясь со своего уязвимого положения у скалы. - Как ты посмел прикоснуться ко мне! - кричит он, возвышаясь над Лихао. - Я убью тебя за это. Я убью тебя! Он заносит руку для удара, но прежде, чем успевает опустить её, над ним раздаётся громкий рёв и его отбрасывает сильным вихрем. Зелёно-жёлтый дракон опускается на них. Владыка Драконов. Он поднимается на ноги. Ван Ибо, похоже, охвачен раскалённой яростью. Его чешуя горит так ярко, что на неё больно смотреть. Лихао всё ещё лежит на земле, но явно пытается как можно быстрее преобразиться – кожа на его ногах пылает, глаза наливаются красным, Владыка Драконов выпрямляется во весь рост, издаёт оглушительный рык, наполненный чистым гневом, и выпускает огромный шквал огня. Лихао мгновенно сгорает. Его тело исчезает в пламени. Это происходит так быстро, что мозг Сяо Чжаня не успевает угнаться за событиями. Всё, что он может, ошеломлённо смотреть, как тело его насильника распадается на части в огне. Затем Владыка поворачивается к нему и рычит. Это мгновенно отрезвляет Сяо Чжаня. Его супруг, приближающийся к нему, выглядит так опасно, что он понимает, что может стать следующим обугленным телом. - Ван Ибо, - кричит он, пытаясь заглушить в себе страх. Он способен это сдержать. Он может обуздать разрушительную ярость своего супруга. - Муж. Муж мой! Владыка Драконов полностью останавливается в нескольких дюймах от него, вонзая когти в грязь. Его глаза вспыхивают красным, а потом становятся чёрными, крылья вздрагивают. Он опускает голову до уровня роста Сяо Чжаня. - Ван Ибо, - вновь взывает Сяо Чжань, как можно больше уверенным и твёрдым голосом. – Это я. Сяо Чжань. Твой муж. Преобразись. Муж мой, прошу, вернись в человеческий облик. Каждый волосок на шее Ван Ибо становится дыбом, а его гнев, кажется, перерастает в страдания. Он скалит зубы, шипит, а затем появляется ослепляющая зелёная вспышка. Когда свет рассеивается, он стоит перед Сяо Чжанем в человеческом обличье, одетый в ханьфу, который был на нём в ночь перед преображением, по его щекам текут слёзы, а лицо дрожит в агонии. - Муж мой, - произносит он, и этот голос, любимый человеческий голос. - Ты в порядке? - О небо, ты вернулся, - выдыхает Сяо Чжань, бросаясь вперёд, чтобы вцепиться в него, - ты вернулся. - Прости, - произносит Ван Ибо, сжимая его так крепко, что у Сяо Чжаня перехватывает дыхание. - Прости меня. Я не смог сдержать свой гнев. Мне жаль. Я пришёл вовремя? Он тебе не навредил? Сердце Сяо Чжаня угрожающе сильно колотится в груди, настолько, что он задаётся абсурдным вопросом, не может ли оно выпрыгнуть из его тела. Теперь, когда всё закончилось, он не в состоянии перестать дрожать. Ван Ибо проводит пальцами по его волосам, нежно прижимаясь губами к уху и щеке. - Т-ш-ш, - бормочет он, - дыши, любимый. Успокойся, дыши, я здесь. Ты в безопасности. Я с тобой. Ты так хорошо справился с этим ублюдком. Он слегка отстраняется, чтобы накинуть ханьфу Сяо Чжаня на плечи, застёгивает его и притягивает обратно в свои объятья. Бубнит на ухо утешения, своим успокаивающим, монотонным голосом, пока тот не начинает отвечать. Его дыхание замедляется, а тело перестаёт дрожать. Разум проясняется. - Он не зашёл слишком далеко, - бормочет он, и Ван Ибо останавливается, чтобы послушать. - Я его оттолкнул. - Я видел, - говорит Владыка. - У него не было против тебя шансов. - Но он вообразил, что были, - пальцы Сяо Чжаня впиваются в талию супруга. - Чёрт, что он себе надумал? И ты… ты убил его. - Убил, - мрачно произносит Владыка, - и сделал бы это снова. - Он думал, что я пойду по рукам. Дыхание Ван Ибо сбивается. - Я должен был дать всем понять, что подобного не будет. Сяо Чжань, мне так жаль. Я подвёл тебя. Я созову совет деревни и решу этот вопрос раз и навсегда. Он пытается отстраниться, но Сяо Чжань хватается за него мёртвой хваткой, прижимаясь головой к его груди. Он хочет… ему нужно… избавиться от последнего дюйма пространства между ними. Он так нуждается в чувстве надёжной защиты Ван Ибо, ему необходимо стереть воспоминания о прикосновении Лихао к его коже. Супруг понимающе сжимает его в объятьях ещё крепче, и Сяо Чжань позволяет себе пропасть, утонуть в тепле своего мужа, пока не восстанавливает хоть какое-то чувство равновесия. Когда Владыка отстраняется и проводит нежно пальцем по его губам, он уже достаточно спокоен, чтобы отпустить его без паники. - Послушай, - мягко произносит Ван Ибо, - я не хочу, чтобы ты думал, что я буду реагировать подобным образом, когда кто-то прикасается к тебе. Это было не касание, а домогательство. Подобного я стерпеть не могу. Но если… в будущем… будет кто-то, с кем тебе захочется иметь физическую близость, я это приму. В нашей деревне брак – это обязательство защиты и доверия, но он не ограничивает нас в сексуальном плане. - Я понимаю, - отвечает Сяо Чжань. Он смотрит на тело Лихао. Огонь почти потух. - Что теперь будет? - У Лихао нет родственников, кроме старшего брата, - говорит Владыка. - Я пойду к Лижуну сегодня, чтобы рассказать о случившемся. Он может принять это, а может потребовать возмещение. Потом я созову совет всех семей. - Он делает паузу и устало трёт лоб костяшками пальцев. - Но сначала мы пойдём домой и искупаемся. Сердце Сяо Чжаня слегка сжалось от того, насколько ему этого хочется. - Да, - говорит он, - пойдём домой.

***

Лижун смерть Лихао не оспаривает. По словам Исюаня, который присутствовал в качестве свидетеля на переговорах между Владыкой и Лижуном, тот уже давно презирал своего брата и его не особо заботит жив он или же мёртв. Сяо Чжань позволяет себе секунду сочувствия к напавшему на него. Как же мало утешения должно было быть в сорокалетней жизни Лихао. Переговоры, со слов Исюаня, прошли быстро и мирно. Лижун согласился, чтобы гробовщик собрал остатки тела Лихао и обеспечил ему надлежащее захоронение. Собственность и имущество Лихао будут полностью переданы Лижуну. Как только дело улажено, Владыка переключает своё внимание на созыв деревенского совета. От каждого семейства просят отправить по одному представителю, так что вечером около шестидесяти человек, охваченных любопытством, толпятся в парадном зале их каменного дома. Ван Ибо ведёт Сяо Чжаня к себе на помост. - Встань со мной, - бормочет он. - Я хочу, чтобы они видели, что ты разделяешь со мной власть. Это совершенно необычное явление, чтобы человек, являющийся брачным подношением, стоял рядом с главой на помосте во время деревенского собрания. Сяо Чжань наблюдает за морем лиц, некоторые из них смотрят удивлённо, другие осуждающе, третьи улыбаются. Сюань Лу, одна из немногих заслуженных женщин-охотниц, осторожно машет ему и легонько кивает. - Спасибо всем, что нашли время прийти в такой короткий срок, - обращается к толпе Ван Ибо, перекрывая её гудёж своим низким голосом. - Я хочу сказать кое-что важное. Все замолкают, чтобы послушать, и Владыка Драконов продолжает, бросив быстрый взгляд на Сяо Чжаня: - Этим утром, когда я летел назад после ритуала преображения, увидел, как Лихао пытается изнасиловать моего мужа у ручья. Мой муж смог от него отбиться, прежде чем тот зашёл слишком далеко, но я вспыхнул гневом и убил его. По толпе прошёлся шумок. Убийства не такая уж редкость среди драконов, учитывая, какую сильную и неконтролируемую звериную ярость они способны испытывать, но Сяо Чжань чувствует, как они напряглись, что убийство было совершенно ради человека. Он ищет глазами Сюань Лу и немного успокаивается, видя её ободряющую улыбку. - Я знаю, вас гложет вопрос, почему свадебное подношение в этот раз мужского пола, если целью нашего соглашения с деревней людей является размножение, - произносит Владыка. - Я благодарен, что вы приняли это достойно, не спрашивая меня о моём выборе. Однако, теперь я понимаю, что я задолжал вам объяснения. Я не знаю, многие ли из вас помнят мою мать. Она пришла к нам тридцать лет назад в качестве брачного подношения для моего отца. Она вела несчастную жизнь среди нас и, когда умерла, я был единственным, кто оплакивал её. - Он повернулся и протянул руку Сяо Чжаню. Тот взял её, крепко переплетая их пальцы. - Почему мы решили, что вправе требовать, чтобы кто-то, пусть это даже человек, попросту растратил свою жизнь, живя вместе с нами? Зачем нам заставлять кого-то переживать муки, подобные тем, что постигли мою мать? Нам больше не грозит вымирание. В прошлом году одиннадцати детям исполнилось пять. У нас нет необходимости прибегать к жестокости ради выживания. Он останавливается на мгновение, чтобы позволить присутствующим осознать значение его слов. - Сегодня я хочу прояснить, что Сяо Чжань – не просто пожертвованный мне жених. Он мой супруг, равный мне по положению. Я взял на себя обязательства защищать его и доверять ему всю свою жизнь. И я не позволю причинять ему вред в каком бы то ни было виде. Нет, - Ван Ибо улыбается, - он и сам может за себя постоять. Вы видели, как он стреляет из лука и охотится. Не ставьте под сомнение его силу. За последние три месяца я был поражён его упорством и мужеством. Я надеюсь, что со временем вы все увидите и оцените это. А ещё, я верю, что вы будете достаточно великодушны, чтобы даровать свободу и право на счастье кому-то, кто пришёл к нам рабом, когда мы в таковых не нуждаемся. Чжоу Юй, один из сильнейших охотников деревни, огромный красный дракон во время преображения, подаёт голос. - Лао да, я понимаю и уважаю твои чувства, - говорит он. - Согласен, что не должно быть места жестокости без необходимости на то. Уже не те времена. Но что сам Сяо Чжань говорит по этому поводу? Он официально замужем за представителем нашего клана. Какую роль он может занять среди нас? Какие у нас гарантии, что он не вернётся в свою деревню? Его уход стал бы большим позором для всех нас. Ван Ибо смотрит на Сяо Чжаня, вопросительно хмуря брови, и внезапно поток мыслей в голове того проясняется. Ибо отпустит его в родную деревню, если муж этого пожелает, но он уже и так нарушил множество вековых обычаев, чтобы его народ принял подобный радикальный шаг без разногласий. Ван Ибо сам боится, что Сяо Чжань пожелает от него уйти. И надеется, что его муж сможет найти себе место в драконьей деревне и будет уважаемым жителем. Сяо Чжань делает глубокий, придающий сил, вдох. Напоминает себе, что он не слабак. Пока его не выбрали в качестве свадебного подношения, он должен был стать следующим главой деревни своих предков. Люди видели в нём хорошее, верили в него, обращались к нему за надеждой и наставлениями. «Я не изменился, - думает он, - я всё ещё тот, кем был раньше, и могу стать им вновь». Его супруг вновь открывает для него эту дверь, и только от него зависит, что он из этого вынесет. Сяо Чжань никогда не отступал ни перед одним вызовом, которые бросала ему жизнь. На самом деле, он приветствовал любую возможность преодолеть трудности. Он вступил в этот брак, ожидая существования худшего, чем смерть. Он не упустит шанса превратить это во благо. Когда он начинает говорить, его голос звучит чисто и ровно: - Я бы ни за что не осмелился появиться среди вас как чужак и пытаться вести вас так, как вы привыкли, что ведёт вас Ван Ибо и те, кто были до него. Но вам и не нужен ещё один лидер среди драконов. Владыка прекрасно справляется с этой ролью. Я могу быть тем, кем я и являюсь, - человеком среди нас. Я ваш мост к внешнему миру. В данный момент люди вас боятся. Слишком много нашей крови пролилось, и люди уверовали в то, что вы демоны. Но это неправда и я могу это подтвердить! Я живое доказательство тому, что вы не чудовища. Я могу установить связь между ними и нами. Могу вести переговоры о торговле между деревнями. Это сделает нашу жизнь ещё лучше. Он смотрит на своего супруга, улыбающегося ему светящимися глазами. - Кроме того, - он продолжает, сжимая руку мужа. - Я могу поделиться с вами своей культурой. Многие из вас просили меня научить вас использовать травы и специи в кулинарии. Я могу вас учить. Могу показать, что ещё способен дать нам лес помимо охоты. Существует множество съедобных растений и исцеляющих трав, о которых вы не знали. Вы во многом смотрите на жизнь, как на выживание, но я могу научить вас песням и рисованию, даже письму, если вы пожелаете. Вы сможете найти знания в книгах и искусстве, сотворённых людьми. Со временем, возможно, тоже сможете поделиться с ними тем, что известно только вам. Мы все выиграем, если у нас будет возможность учиться друг у друга. - Открыть наше селение для людей? - отзывается одна женщина скептически. - Люди нас ненавидят. - И будут ненавидеть дальше, а вы ненавидеть их, если мы так и будем существовать порознь, - отвечает Сяо Чжань. - Я согласен с этим, - подаёт голос Исюань, и все поворачиваются к уважаемому заместителю Владыки. - Мы прожили тысячу лет, не меняя способов взаимодействия с посторонними. Мы терроризировали людей и обособились на вершине этой горы. Если Ван Ибо и Сяо Чжань готовы проложить такой путь, то почему бы нам не попробовать? Если не сработает, у нас всегда остаётся возможность вернуться к тому, как всё было и есть. Слова Исюаня меняют всеобщее настроение. Те, кто желал бы воздержаться от изменений своего образа жизни, чувствуют больше уверенности в таких переменах. Присутствующие шепчутся, кивая друг другу. Когда Сяо Чжань встречается взглядом с Исюанем, тот понимающе подмигивает ему. Он чувствует прилив тёплой привязанности к Исюаню и всем, кто принял его и относился к нему, как к человеку, а не как к рабу, позволяя сохранить свободу действий. В этих драконах есть частичка хорошего. - Значит, решено, - заявляет Владыка. - Мы не будем пока предпринимать установление каких-либо связей между деревнями. Сяо Чжаню ещё нужно многое узнать о нашем способе существования. Но у нас есть направление, к которому мы будем стремиться. А пока, пожалуйста, можете обращаться к нему за рецептами. Рассеянный смех приходит на смену сомнениям и напряжённости. Сяо Чжань знает, что какое-то время он будет находиться под пристальным вниманием, и найдутся те, кто будут против такого развития события, и те, кто откажутся его принять, но он хочет попробовать ради них обоих – себя и Ван Ибо. Он просто обязан, если хочет сделать что-то значимое в своей жизни здесь. Его супруг разговаривает с тремя деревенскими жителями, терпеливо объясняя свою точку зрения, пока его засыпают вопросами. Чувствуя на себе взгляд Сяо Чжаня, он бросает тому быструю улыбку, его глаза вспыхивают тёплым золотом, прежде чем он возвращается к разговору. Сяо Чжаню не терпится утянуть его в поцелуй. Если это народ Владыки Драконов, то и он сам теперь принадлежит Ван Ибо, так же неопровержимо, как и то, что солнце восходит из-за гор.

***

Этой ночью он тщательно омывается, затем достаёт из-под кровати сосуд с ароматическим маслом и ставит его у подушки. Расстёгивает одеяния и прислоняется к спинке кровати в ожидании супруга, который принимает ванну в комнате дальше по коридору. Невольно у него в голове возникает мысль, что с сегодняшнего вечера Ван Ибо больше не нужно будет мыться в отдельной комнате. Между ними остался один последний барьер, и Сяо Чжань готов его разрушить. Они наконец могут быть вместе в этом смысле, как уже сошлись во всём остальном. Его сердце согласно. Он вспоминает брачную ночь, единственный раз, когда супруг взял его. И всё ещё чётко помнит тот страх быть убитым Владыкой Драконов за неосторожные слова, свои попытки отделить разум от тела, ожидание боли. Он сомневается, что сможет когда-нибудь забыть. Но, возможно, в его силах создать новые воспоминания, которые станут его основным пониманием сексуальности, воспоминания, в которых два существа со взаимным доверием находят усладу в телах друг друга. Он хочет открыть эти грани с Ван Ибо. С тем, кого он любит и которому доверяет всем сердцем настолько, насколько даже не мог позволить себе мечтать. С тем, кто сейчас стоит в дверях и смотрит на него с открытым ртом. - Муж мой? - произносит он, чувствуя необъяснимую робость от силы его взгляда. - О небеса, - отрывисто выдыхает Ван Ибо, - ты хоть представляешь, насколько ты прекрасен? Сяо Чжань легко улыбается и соблазнительно наклоняет голову. - Расскажи мне. Тот подходит ближе. - Я теряю способность дышать. Когда смотрю на тебя, не могу думать больше ни о чём. Когда я впервые увидел твоё лицо… мне показалось, что я тебя придумал. Когда мы в комнате, полной людей, только к тебе прикован мой взгляд. Он уже стоит рядом у кровати, и Сяо Чжань протягивает руку, чтобы притянуть его вниз. Они сливаются, переплетая руки и ноги. Ван Ибо приподнимается на локтях и смотрит на него сверху вниз, упиваясь им. - Чем я заслужил тебя? - произносит он удивлённо. - Ты правда можешь быть моим? - Да, - уверенно говорит Сяо Чжань. - Я твой. Ты покорил меня целиком и полностью. Он опускается на постель, а Ван Ибо осыпает поцелуями его лицо, глаза, нос, щёки, скользя языком в рот. Они целуются долго и изящно, пробуя друг друга на вкус, не желая отрываться, чтобы не разорвать эту новую близость между ними. Наконец, Сяо Чжань мягко толкает супруга в грудь и дотягивается до сосуда с маслом. - Возьми меня, муж мой, - говорит он мягким голосом, полным обещаний. - Я хочу принадлежать тебе. Глаза Владыки темнеют, наливаясь тёмно-зелёным. Таков цвет его желания. Сяо Чжань будет видеть его часто в ближайшие дни, распознавать мгновенно, в отрывках времени в их доме, в полях, в лесу во время охоты, у пруда под взором глубокого синего неба в виде единственного свидетеля. А пока он приподнимается, чтобы Ван Ибо снял с него одеяния, и помогает тому снять его. Они сближаются, касаясь друг друга обнажённой кожей. Возбуждение начинает брать верх над сознательными мыслями. - Было больно, когда я прикоснулся к тебе первый раз? - спрашивает Ван Ибо, опуская пальцы в масло. - Нет, - отвечает Сяо Чжань, целуя его шею. - Немного неприятно, но не больно. Мне стоило знать, что… что ты стараешься для меня. Владыка проводит рукой по изгибу его бедра, проскальзывая между ног. Сяо Чжань раздвигает их для него. Его член наливается, приподнимаясь над телом, и он видит, как Ван Ибо смотрит на него в нерешительности. Протягивает руку, чтобы взять того за запястье, и кладёт руку на свою плоть. - Всё в порядке, - говорит он. - Ты можешь касаться меня везде. Бери всё, что хочешь. - Я люблю тебя, - произносит Владыка, глядя прямо на него. Его глаза чистые, зелёное пятно света в полумраке. Сяо Чжань отрывисто вздыхает. - Я тоже люблю тебя, - отвечает он, чувствуя каждой частичкой себя, что это правда. - Я люблю тебя всей душой. Первый палец скользит в него так, словно там ему и место. Может быть, так и есть. На этот раз никакого дискомфорта, только яркое желание, прожигающее изнутри. Ван Ибо растягивает его осторожно, вводя второй палец, чтобы расставить их внутри него. Это кажется таким правильным, что он раскрывается для своего мужа, готовясь к единению их тел. Он вскрикивает, когда супруг опускает голову между его приподнятыми ногами и скользит ртом по его плоти, посасывая головку, когда пальцы всё ещё находятся внутри него. Это просто невероятно, ощущения выходят за пределы всего, что Сяо Чжань мог себе представить. Ему кажется, словно его тело норовит взорваться. Он теряет способность мыслить, потерявшись в пронизывающих его чувствах. - Муж мой, - с трудом произносит он, опуская дрожащие пальцы в мягкие волосы Ван Ибо. Тот снова засасывает его в рот, а затем отпускает, целуя головку. - Я люблю тебя, - шепчет ему в кожу. Вытаскивает пальцы и устраивается между бёдер Сяо Чжаня, крепко придерживая его ноги. - Ты готов, любимый? Сяо Чжань не в силах вымолвить ни слова. Он просто кивает. Ван Ибо находит нужную позу и начинает входить. Давление знакомо, удовольствие заставляет глаза широко распахнуться. Его муж внутри, муж, которому здесь самое место, муж, скользящий дюйм за дюймом внутрь, завоёвывая себе пространство в теле Сяо Чжаня. Он радостно принимает его, тянется, чтобы положить руки на его задницу, надёжно удерживая внутри себя. И никогда не захочет его отпустить. - Как ты себя чувствуешь? - Владыка тяжело дышит, удерживая себя неподвижно, хотя Сяо Чжань ощущает, как каждый его мускул напрягается, устремляясь к движению. - Прекрасно, - он кое-как умудряется ответить. Ван Ибо двигает бёдрами, совсем немного, на пробу, и они оба вскрикивают. Сначала получается неловкая возня, Сяо Чжань пытается найти на простынях себе опору, Ван Ибо раз за разом нечаянно выскальзывает, когда его колени скользят по постели, но внезапно они находят правильное положение и попадают в ритм. Ощущение божественное. Владыка задыхается, капелька пота стекает с его лба Сяо Чжаню на грудь, вдохи вырываются быстро и резко среди стонов супруга. Так хорошо, но недостаточно. Сяо Чжань стискивает его задницу, призывая двигаться быстрее, проникать глубже, снова и снова упираться в то место внутри него, которое заставляет всё его тело сжиматься от умопомрачительного удовольствия. Владыка быстро учится. Он распознаёт и начинает попадать прямиком туда с каждым толчком, вращая бёдрами в попытках приблизиться ещё сильнее. Сяо Чжань выгибает спину и громко стонет, не в силах сдерживаться. Ему всё равно, даже если их услышит вся деревня. На самом деле, ему даже хочется, чтобы его было слышно. Он хочет, чтобы все знали, что он принадлежит своему мужу, и он чувствует, что его звуки сводят Ван Ибо с ума, что тот хочет, чтобы он был ещё громче и громче, чтобы показывал, что он делает с ним. - Сяо Чжань, - стонет Ван Ибо посреди его вскриков, впиваясь пальцами в его бёдра, - боги, Сяо Чжань, ты всё для меня. Он двигает рукой, чтобы коснуться члена Сяо Чжаня, и несколькими движениями толкает его через край. Голова падает обратно на подушку, оргазм вырывается из лёгких одним протяжным стоном. Он всё ещё кончает, когда чувствует, как его супруг дрожа изливается внутри него. Его бёдра бешено двигаются, пока он проходит через волны своего наслаждения. Они так едины в этот момент, что Сяо Чжань не способен сказать, где начинается его естество и где заканчивается Ван Ибо. Они медленно опускаются вместе, лоб Владыки упирается ему в плечо, дыхание тяжёлое. Он чувствует лёгкость и расслабленность, пока его тело пронизывают последние вспышки удовольствия. Сяо Чжань обхватывает руками его спину, и обвивается вокруг него бёдрами, чтобы удержать внутри. Ибо целует его в ухо, а затем в щёку. - Всё прошло хорошо, - отмечает он, и Ван Ибо заливается смехом. - Тебя не остановить! - говорит он. - А ты хочешь, чтобы я останавливался? - Ни за что, - произносит дракон, улыбаясь ему в глаза. Сяо Чжань довольно вздыхает, когда супруг выходит из него и ложится рядом, водя пальцами по его животу. - Ты пачкаешь простыни, - комментирует он, нежно прижимая ладонь к его входу. - Интересно, чья это вина, - ворчит Сяо Чжань, прикрыв глаза. - Всецело моя, - говорит Ван Ибо, целуя его в нос. - Я бы излил в тебя всего себя, если бы мог. - Ты можешь, - лениво хихикает Сяо Чжань. - У тебя для этого целая жизнь, во всяком случае, вся моя жизнь, чтобы этим заняться. Я тебя высушу до последней капли. - Боже, думаю, ты на это способен, - юный Владыка смеётся и встаёт с кровати, вытягивая спину. Сяо Чжань смотрит на него оценивающе – вытянутый и стройный, свет свечи пляшет на его коже, но он слишком выжат, чтобы думать о чём-либо ещё. Его тело уже сдаётся объятиям Морфея. - Спи, моё сокровище, - говорит дракон, наклоняясь, чтобы поцеловать его в лоб. - Я тебя вытру. - Не задерживайся долго. - Я вернусь раньше, чем ты поймёшь, что меня нет, - обещает тот, и Сяо Чжань закрывает глаза с улыбкой на лице.

***

Стоит им начать, и остановиться уже невозможно. Невозможно каждый день не искать шанс поцеловать или прикоснуться, невозможно не утопать друг в друге, оказавшись наедине. - Мне казалось, ты говорил, что ты хладнокровный, - задыхается Сяо Чжань, когда Ван Ибо берёт его в третий раз, пока они ютятся в кровати промозглым осенним утром, променяв рыбалку на занятия поприятней. - Вроде бы ты говорил, что твой вид не особо заинтересован в спаривании! - Это было четыреста лет назад! - возражает Владыка Драконов. - Теперь я теплокровный! - Да что ты говоришь, - не упускает возможности подразнить его Сяо Чжань, - думаю, ты и твой народ ошибались все эти годы. Твой дракон повышает твоё либидо выше уровня обычного человека. - Ну разве я не счастливчик связать себя узами брака с человеком с таким же высоким либидо? - парирует Ван Ибо, втягивая в рот пальцы Сяо Чжаня, и тому приходится согласиться. Среднестатистический человек не смог бы совладать с Ван Ибо. Теперь, когда тот получил полный доступ к телу мужа, и когда ему разрешено делать всё, что он пожелает, безграничность его желаний и воображения поражает. Ни в деревне его предков, где люди слагали дерзкие песни о любовных утехах и дразнили друг друга завуалированными словечками о скорости и выносливости, ни в деревне драконов, где мужчины без стыда и совести отпускают похабные шуточки, а женщины открыто обсуждают любимые позы, он не встречал никого, кто был бы настолько страстно увлечён плотскими активностями, как Ван Ибо. Словно прорвалась плотина, захлестнувшая его вместе с Сяо Чжанем, погрузив их в постоянную, неустанную потребность друг в друге. Его берут на кухонном столе, пока он готовит обед, берут на коленях во время трапезы, берут в бочке, где они теперь купаются вместе, берут на помосте в главном зале и так свирепо берут в кровати, что однажды ночью Сяо Чжаню приходится попросить Ван Ибо сбавить обороты, потому что их кровать издаёт тревожные звуки. - Слишком для тебя, муж мой? - запыхавшись спрашивает Владыка, его руки поднимаются, чтобы обхватить лицо супруга. - Я остановлюсь, если нужно. - Конечно, для меня это не слишком, - отвечает Сяо Чжань, поворачиваясь, чтобы поцеловать ладонь Ван Ибо. - Я просто боюсь за нашу кровать. Она не так вынослива, как мы с тобой. С бесчисленными подтруниваниями Вэньхань и Иньчжэн помогают им соорудить новую, из самого прочного дуба, который только удаётся найти. - Готова к тысячам заходов, - говорит Иньчжэн, хлопнув себя по ноге. - Думаете, вам двоим хватит? - Не знаю, - говорит Ван Ибо, его губы изгибаются в озорной ухмылке. - Тысяча раз звучит не так уж и много. Только прошлой ночью мы справились раза четыре, правда, дорогой? - Шесть, - возражает Сяо Чжань. На самом деле, был всего один-единственный, так как оба валились с ног после дневной охоты. Сейчас в лесах бродит всё меньше животных, ведь они начали залегать в спячку. Пришлось находить немало миль. Иньчжэн и Вэньхань обмениваются взглядами, полными ужаса. - Ох уж эта юная любовь, - выдаёт Иньчжэн, покачивая головой. Юная любовь. Вот только их любовь уже кажется вековечной. Разве можно назвать её юной, когда она основана на таких потрясениях и глубоком, с трудом завоёванном доверии? Юная любовь — это то, что было у них с Чуюэ: неуверенные касания у реки, украденные поцелуи за домом, великие обещания прожить вместе всю жизнь без малейшего представления о том, что это значит. И всё это подкреплённое счастьем и невинностью. В том, через что прошли они с Ван Ибо, совершенно нет ничего невинного. - Может быть моё влечение к тебе и кажется юным, - размышляет Сяо Чжань той ночью, пока Ван Ибо толкается в него, впиваясь в его бёдра, - однако, у меня такое чувство, словно я люблю тебя уже много лет. Владыка кончает так сильно, что кажется теряет сознание на несколько секунд. Сяо Чжаню приходится притянуть его вниз и уложить себе под подбородок, поглаживая спину, пока его дыхание не придёт в норму. - Знаешь, я был влюблён в юношу в своей деревне, - говорит он. Он чувствует кожей, как Ван Ибо выдыхает. - Расскажи мне о нём. - Мы вместе выросли. Его отец, глава, водил нас в походы и на охоту. Он был солнечным и жизнерадостным, но ребёнком много плакал. Мы встречались за моим домом, чтобы целоваться, - Сяо Чжань усмехается, когда супруг строит на это гримасу. - Ревнуешь? - С чего бы? - заявляет Ван Ибо. - Он всего лишь готовил тебя для меня. - Негодник! - Сяо Чжань смеётся и бьёт его, Владыка наносит ответный удар, и они начинают потасовку на кровати, пока Сяо Чжань не укладывает мужа на спину, прижимая к постели. - Это были детские забавы, - говорит он, наклоняясь и мягко кусая Ибо за щеку. - Ничего подобного этому. Ван Ибо немного ёрзает, но затем сдаётся. - У меня никого не было до тебя. - Не было? - этого Сяо Чжань не ожидал, ведь Владыка Драконов так прекрасен. - Ни один человек, ни мужского, ни женского пола, не попытал счастья с тобой? - Быть может, они слишком боялись. Или думали, что я сам приду за тем, кого захочу, - Ван Ибо пожимает плечами. - Из меня не лучший собеседник, ты же знаешь. И заигрывать я не умею. В любом случае, никто не пытался оказывать мне никакого внимания. Когда моя мама умерла, а друзья завели семьи и занялись своей жизнью, мне было одиноко, - он тянется, чтобы провести пальцами по лицу Сяо Чжаня. - Мне было одиноко, пока не появился ты. Сяо Чжань вспоминает голые стены дома, куда он попал: простую обстановку, опрятность и уединение. Он представляет Ван Ибо, который готовит на кухне свои жуткие блюда, ест в одиночестве на закате, ложится в постель, окружённый тишиной и мраком. Принявший бразды правления в таком юном возрасте, борется изо всех сил, чтобы доказать, что он этого достоин, стремится быть сильнее, умнее, быстрее каждого мужчины в деревне, чтобы заслужить их уважение и верность. Один-одинёшенек раздумывает обо всех изменениях, которые хочет провести, чтобы его народу больше не нужно было жить в тени варварства и жестокости. В тихой интимной атмосфере их комнаты, где они переплелись друг с другом обнажёнными телами, он молча вверяет себя этому невероятному человеку, за которого он вышел замуж. - Теперь у тебя есть я. - У меня есть ты, - соглашается Ван Ибо, сжимая его в своих объятиях.

***

С наступлением зимы жители деревни становятся всё более раздражительными и вспыльчивыми. Никому не нравится оказаться запертыми у себя дома в компании только своей семьи, а летать слишком холодно. Старые и немощные боятся замёрзнуть в своих кроватях. Сяо Чжань присоединяется к Ван Ибо на его теперь уже еженедельных обходах деревни, приносит дрова нуждающимся, предлагает семьям еду, члены которых заболели от холода, помогает уплотнять окна, чтобы защитится от ветров. Он также приносит бумагу и чернила и учит людей рисовать, чтобы спасти от однообразия. Вскоре дети показывают ему свои рисунки домов, а пожилые – картины гербариев, которые он приносит, чтобы порадовать их взор. Он делится с ними народными песнями края, в котором вырос, особенно своей любимой: Ветер дует с заснеженных гор Песня спускается с небес Я спрашиваю небо и землю, а затем себя Откуда же пришёл я? Ла, ла, ла, ла, ла Откуда же я? Почти из каждого дома этой зимой слышится «ла, ла, ла, ла, ла, откуда же я?». Жители заходятся в высоких трелях в вокальном стиле деревни Сяо Чжаня, занимаясь своими делами. Даже Ван Ибо поёт её, хотя в уединении их дома Сяо Чжань обучает его ещё одной: Муж на охоте несколько дней Я чувствую, как свербит под кожей Когда он вернётся Молю, чтобы он был со мной погрубее И они заливаются громким прерывистым смехом, подкидывая в огонь дрова и прижимаясь друг к другу в постели, чтобы согреться. В середине зимы, когда дни особенно короткие и тоскливые, заболевает жена Исюаня. Ей становится всё хуже. Они даже не подозревают об этом, пока однажды днём Исюань не пробирается по снегу к ним домой со слезами, текущими по щекам. - Я не знаю, что делать, - рыдает он. - Я нагрел воду и сварил лук, накормил её фасолью. Ничего не помогает. Она так больна, что даже не может встать с кровати. - Лук и фасоль, - задумчиво произносит Сяо Чжань. Ибо качает ему головой: «Ничего больше не говори». Сяо Чжань берёт из кладовой разные ингредиенты и лекарственные растения, которые он насобирал летом, а ещё попросил мужчин прикупить в посёлке, и они оба идут против ветра к дому Исюаня. Его жена лежит в постели, хрипло кашляя. Она даже не поднимает взгляд, когда они заходят. - У неё ветреная простуда, - говорит Сяо Чжань после небольшого изучения симптомов. - Плохо, но не стоит волноваться. Нам просто нужно восстановить её ци. С их помощью он проводит несколько часов на кухне, натирая имбирь, варя суп из курицы, которая находится у Исюаня в кладовой, добавляя туда лук и чеснок. Замачивает целебные травы, отваривает корень астрагала для повышения иммунитета, кордицепс для снятия усталости. Исюань кормит жену лекарственными отварами и расслабляется, когда она засыпает. - Я зайду послезавтра, чтобы сварить ещё супа и лекарства, - сообщает Сяо Чжань, - но к тому времени ей должно уже стать гораздо лучше. - Откуда у тебя столько познаний в медицине? - с благоволением спрашивает Исюань. - Я читал книги, и деревенский лекарь меня обучал, - отвечает Сяо Чжань, пожимая плечами. - Ты тоже можешь изучить эти лекарства. Жена Исюаня выздоравливает и набирается сил. Молва о врачевательных способностях Сяо Чжаня быстро распространяется, и всё больше жителей, невзирая на снег и ветер, начинают приходить к ним домой за помощью. Ван Ибо не нравится, что его супруг куда-то бегает после наступления темноты, но Сяо Чжань говорит: - Разве мы позволим им просто болеть? Однажды ночью, после целого длинного дня лечения мужчины с загадочно распухшей ногой, Ван Ибо крепко сжимает его в объятиях, пока они греются дома у огня. - Я понимаю, что ты никого не хочешь оставлять один на один с хворью без помощи, - бормочет он, - но ты куда-то ходишь почти каждый день, а становится всё холоднее. Ты можешь заболеть. Ради меня можешь выходить раз в три дня? Сяо Чжань собрался было возразить, когда увидел искреннее беспокойство в глазах своего мужа. «Брак – это компромисс», - сказала ему однажды мама, когда заметила, что они с Чуюэ очевидно «ладят». «Когда связываешь себя с кем-то узами, твоя жизнь больше не принадлежит одному тебе. Помни об этом, чтобы предотвратить половину ссор, которых в противном случае не избежать». - Хорошо, - соглашается он, - раз в три дня. Поцелуй Ван Ибо стоит такой уступки.

***

Зимой они по-настоящему сливаются вместе, как пара. Свернувшись калачиком в постели, тёплой и уютной, недавно влюблённые. Их тела – неизведанные территории для изучения. Ибо слушает все истории о Серебряной реке, о том, как Сяо Чжань впервые взялся за кисть, рассказ о помолвке его родителей, что это был «брак по любви, а не по соглашению», о его первой охоте и первой добыче. В свою очередь Сяо Чжань слушает о том, каково это быть драконом - «свободным и бесстрашным», по сравнению с «реальным и приземлённым» человеком. - Как думаешь, ты можешь когда-то покатать меня? - спрашивает он. - Полететь вместе со мной к следующей горе? - Это может быть опасно, - говорит Владыка с сомнением в голосе. - Я никого раньше не носил, и обычно летаю очень быстро. Тебе придётся крепко держаться. - Если упаду, тебе просто нужно нырнуть вниз и поймать меня, - отмечает Сяо Чжань. Ван Ибо морщится и меняет тему. Именно ему в голову приходит идея с «Вызовами». Сяо Чжаню интересно, о чём речь. - Ну, - протягивает дракон, удобно укутываясь в одеяло и заставляя Чжаня вскрикнуть, начиная греть об его икры свои замёрзшие ноги. - Хочу, например, знать, сколько страниц своей книги ты можешь прочитать и запомнить, пока я беру тебя. Сяо Чжань задумался, высунув язык и облизав нижнюю губу. - Зависит от того, как долго ты продержишься, но думаю, что хотя бы страниц десять прочитать смогу. - Попробуем завтра, - говорит Ван Ибо. Следующим утром, пока за окном падают мягкие крупные снежинки, он укладывает Сяо Чжаня, как ему хочется, - животом на кровать. Перед тем лежит книга с поэзией, вся одежда сброшена, за исключением одной верхней мантии, которую он задирает, обнажая мягкие изгибы его бёдер и ягодиц. Сяо Чжань открывает первую страницу и смотрит через плечо. - Я что-то получу, если протяну больше десяти страниц? - Сможешь выбрать следующий «вызов», - произносит Ван Ибо, пожирая взглядом его полушария. Сяо Чжань усмехается и сосредотачивается на своей книге, правда отвлекается, когда его муж заявляет: - Я тебе уже говорил, как я люблю твою задницу? - Никаких разговоров, - жалуется Сяо Чжань, чувствуя, как у него нагреваются уши. - Я не смогу читать, если ты будешь со мной говорить. Ван Ибо послушно замолкает. Сяо Чжань начинает читать стихотворение на странице: «Наша мать Нефритового озера выглядывает вниз из своего прекрасного окна», но быстро отвлекается на то, как супруг гладит его левую ягодицу, одновременно покусывая и целуя правую. Укусы такие приятные и отдают возбуждением в животе. Он заставляет себя прочитать следующую строчку: «Если ваши восемь коней могут промчаться тридцать ли в день». Владыка Драконов, явно удовлетворённый проделанной работой слева, переходит к правой части. Сяо Чжань переворачивает страницу дрожащими пальцами. Ван Ибо теперь ныряет языком в ложбинку, проводя медленно и размашисто, широко раздвинув руками половинки. Это ново. Они говорили об этом раньше, но Сяо Чжань не думал, что тот правда этого захочет – это слишком интимно, в какой-то мере ещё более лично, чем просто вставлять туда член. Он чувствует себя более обнажённым, чем когда-либо, полностью открытым. Когда язык Ван Ибо касается его входа, он стонет и падает лицом в книгу. - Чересчур? - нежно вопрошает супруг. - Нет, - говорит Сяо Чжань приглушённым голосом, упёршись в открытую страницу, - продолжай. Язык горячий и мокрый, исследующий, бесстыдно его боготворящий. Ощущение совершенно иное, чем от пальцев или члена – такое живое, полное движения и влаги. Ван Ибо помечает его вход громкими прихлёбывающими поцелуями, словно пытается его съесть. Рука Сяо Чжаня невольно оказывается ласкающей свой член, прежде чем он это осознаёт. Он слегка приподнимает бёдра, чтобы отчаянно коснуться себя. - Чёрт, чёрт, Ибо, - стонет он, когда тот погружается в него снова и снова, так глубоко вылизывает его изнутри. Всё его естество сужается и тянется к этому языку внутри него. Он такой твёрдый, что готов взорваться. Чувствует, как слёзы стекают по щекам, пачкая страницы, но он не в силах их остановить. Вместо слов получается всхлип, когда он шепчет. – Ибо, я не могу, я сейчас… Прошу… Ван Ибо тянется к нему и накрывает его руку своей, делает несколько грубых толчков и этого достаточно. Он изливается, пачкая простыни, пока язык супруга всё ещё в нём. Когда он приходит в себя, книги уже нет, он лежит на спине в объятьях мужа. Ошеломлённо открывает глаза и видит, как тот смеётся, склонившись над ним, чтобы поцеловать в губы. - Тебе понравилось, муж мой? - Понравилось ли тебе? - спрашивает он с какой-то необъяснимой робостью. - Целиком и полностью, - отвечает тот. - Особенно звуки, которые ты издавал. Сяо Чжань вздыхает. Он даже названия стихотворения не помнит, которое пытался читать. - Это значит, что следующий «вызов» ты тоже сам выбираешь? Владыка звучит самодовольно: - Да. И я знаю, чего я хочу. Сяо Чжань с опаской приподнимает бровь, и Ван Ибо снова смеётся. - Увидишь. Ничего не происходит следующие несколько дней. Они как обычно прекрасно делят ложе. Ван Ибо держит его за талию, пока Сяо Чжань седлает его в ритме, который они постепенно доводят до совершенства. Потом они сидят в бочке с горячей водой и Владыка Драконов старательно моет его с головы до ног. Сяо Чжань экспериментирует с новыми блюдами – цыплёнок, тушенный в вине, которое Дунцзюнь приготовил осенью, которым Ван Ибо так объедается, что потом лежит в кровати, не шевелясь; и клейкие сладкие пирожные из сахара, муки и сала, которые они заворачивают в листья и доставляют семьям с детьми. Чтобы разогреть кровь, они дерутся в спальне перед сном, ворочаясь туда-сюда в борьбе, смеясь до охрипших голосов. Сяо Чжань пользуется тем, что Ван Ибо отвлекается на мгновенье, и переворачивается, победоносно прижимая его к полу. Крики поражения супруга удовлетворяют его в высшей степени. Однажды днём он работает над своим очередным полотном, очерчивая хижину на склоне горы, когда его муж подходит и становится на колени у его ног. Сяо Чжань удивлённо смотрит вниз. - Что ты делаешь? - «Вызов», - просто произносит супруг, оттягивая в стороны его одежды и вытаскивая мягкий член. - Муж мой, - говорит Сяо Чжань, откладывая кисть и глядя на него сурово, - я правда хочу закончить эту картину. - Так рисуй, - отвечает тот. - Я не буду тебе мешать. - Ну и как же ты не будешь мне мешать? - возмущённо спрашивает Сяо Чжань, но Ван Ибо берёт в рот его плоть, скользит губами вдоль, пока нос не касается мягкого пучка волос у основания, и просто сидит так неподвижно, не пытаясь его возбудить. Сяо Чжань мгновенно понимает. Супруг собирается сидеть так, обхватив ртом его член столько, сколько сможет, а он должен продолжать делать со своей картиной что пожелает. - О, муж мой, - выдыхает он, поглаживая его волосы. - И что же мне с тобой делать? Ван Ибо ненадолго выпускает член, чтобы проговорить: - Вообще ничего. Сяо Чжань ласково смеётся и снова берёт кисть. На самом деле приятно чувствовать тепло рта супруга вокруг него. Успокаивающе. Тонкий, ненавязчивый шум удовольствия. Он бы не возражал, чтобы Ибо был там, когда он рисует или читает, просто прижавшись к нему, быть соединёнными без стремления доводить друг друга до пика наслаждения. Он задаётся вопросом, стоит ли ему попробовать взять мужа во время следующего «вызова». Сколько бы он продержался без движения? Он покачивает головой, отгоняя мысли, и сосредотачивается на своей картине. Горный склон оживает, над хижиной наклоняется крыша. Один домик, вдали от людей. Точно такой же стоял на горе напротив его родной деревни. Мама говорила, что там жил монах. Когда он смотрит вниз, Ван Ибо спит, прижавшись к нему ртом. Немного стекает слюна. Сяо Чжань ловит её на палец и рассеянно вытирает об одежду, думая, куда расположить мужчину. Он будет подниматься в свой уединённый дом с корзиной на плечах, наполненной травами. Можно ли быть счастливым, живя вдали от мира? Так думали поэты былых лет. Вы спросите меня, почему я живу среди зелёных гор. Я безмятежно улыбнусь, не проронив ответа; Я ступаю по земле, которая никому не принадлежит, где вечно цветут персиковые деревья и утекают вдаль реки. Мазок за мазком, проходит время. Картина оживает. Он улыбается мужчине, взбирающемуся на гору со спутником, шагающим рядом с ним. В конце концов, вдвоём лучше, чем одному. Откладывает кисть и запускает ноющие пальцы в волосы Ибо, нежно почесывая, чтобы разбудить. Наслаждение медленно переходит от едва различимого к более сильному, томящему. Он хочет утонуть во рту супруга, вознаградить себя за проделанную работу. Тот просыпается и сонно моргает. Какой же он милый. Сяо Чжань не может представить, что способен любить другого человека так, как любит этого мужчину. - Душа моя, - зовёт он, проводя большим пальцем по щеке Ибо. - Я закончил картину. Ты мне теперь отсосёшь как следует? Ибо одёргивает рот, чтобы сказать: - Покажешь? Сяо Чжань держит картину, Владыка внимательно рассматривает её. - Как-то одиноко, не думаешь? - Им хорошо, - говорит Сяо Чжань, глядя на своих маленьких человечков. - Они есть друг у друга. Это всё, что им действительно нужно. Ван Ибо улыбается и обхватывает пальцами у основания его член, доводя его до твёрдого состояния. - Думаю, в этом «вызове» ты победил. - Так и есть, - вздыхает Сяо Чжань, откидываясь назад и шире раздвигая колени. Рот Ибо чрезвычайно искусный и умелый, или может быть он просто отточил навык благодаря большой практике за последние месяцы. Возбуждённый Сяо Чжань длинный и не поместился бы в рот человека, но Ибо берёт его полностью, втягивая щёки и позволяя ему удариться о стенку горла и при этом не давится. Сяо Чжань восхищается этой его способностью. Он тоже пытался, но быстро обнаружил, что не создан для этого. Тем не менее, он единственный везунчик, кому достался талант Владыки, и он держит голову того неподвижно, слегка двигая бёдрами ему в рот и кончает, откинувшись на спинку стула, пока супруг слизывает каждую его каплю. - Следующий «вызов» - твой, - говорит Ибо, забираясь к нему на колени и целуя. Собственный вкус на языке не должен быть таким жарким, но это так. Сяо Чжань погружается в мечтательные думы обо всём, что хочет сделать с Ибо. Возможности безграничны, у них куча времени. Но слова, что в итоге вырываются из его рта, удивляют. - Позволь полетать на твоей спине. - Сокровище моё, - произносит Ибо, хмурясь, - я правда не знаю… - Просто лети осторожно. Я смогу удержаться. Только подумай. Я никогда раньше не был в воздухе. Разве не хочешь показать мне то, что видишь ты? Ван Ибо колеблется. - Ты можешь замёрзнуть. - Значит, полетим весной. И я укутаюсь потеплее. - Но только на пару часов, а не дней, - говорит Ибо, сдаваясь. - Я не позволю тебе спать в пещере. Тебе будет неудобно. И если ты почувствуешь себя в опасности на моей спине, мы незамедлительно развернёмся и вернёмся домой. - Ибо, тебе правда стоит так волноваться по этому поводу? - Я серьёзно! - не останавливается тот. - Ни один дракон раньше не носил на спине человека. - Так значит, я буду первым, - удовлетворённо произносит Сяо Чжань.

***

Зима тает в весне. Снег однажды ночью исчезает, открывая мир во всём своём голом, буром великолепии. Воздух наполняется хлопаньем крыльев, когда драконы, освободившись от ограничений, взлетают в небо и дико кружатся с восторженным рёвом. Ван Ибо и Сяо Чжань много работают в первый месяц весны, проверяя дома на повреждения, отслеживая обработку полей и начиная подготовку к Новому году. Сяо Чжань получает парочку запросов на его сладкие пирожки, которые зимой пользовались у всех огромной популярностью. Он печёт их до коричневой корочки, заворачивает в листья и отдаёт Ибо, чтобы тот разнёс по домам. Когда с этим покончено, он начинает шить для них парное ханьфу на удачу из ярко-красной ткани, которая красиво подчёркивает золотые глаза Ибо. Владыка преображается и проводит полдня, дурачась в горах вместе с Иньчжэнем, но взамен убирает сам весь дом, включая каждый уголок решётчатых окон по указанию Сяо Чжаня. Новый год проходит в беспрерывной суматохе. Они принимают потоки жителей в доме и за его пределами целый день напролёт, устраивают роскошную трапезу накануне для старейшин деревни и их семей, а потом ходят в гости по приглашениям на ужин по разным домам в течение ещё пятнадцати дней. Каждую ночь они падают в постель без задних ног, слишком измученные для чего-либо помимо сна. Сяо Чжань уютно устраивается головой на изгибе шеи и плеча Ибо, их ноги переплетаются. Когда посевы выполнены, и деревня возвращается к своим обычным будням, одним ранним утром Ван Ибо укутывает Сяо Чжаня в три тёплых слоя и берёт с собой на поле. - Залезай мне на спину после моего кивка, - говорит он и превращается в ярко-зелёную вспышку. Сяо Чжань давненько не видел дракона Ибо. Он такой же гладкий, как и всегда, чешуя переливается зелёным и золотым. Муж фыркает, встаёт на дыбы, немного вертится, когда Сяо Чжань подходит и проводит рукой по его боку. И как всегда восхищается величественностью этого существа, ощущая как под его ладонью двигаются мышцы. Непостижимо, что этот дракон принадлежит ему. Он поднимает голову, и Владыка кивает. Кое-как удаётся забраться тому на спину. Тут гораздо просторнее, чем он думал. Ибо ворчит и мягко обхватывает хвостом Сяо Чжаня за талию. - Тебе не щекотно, когда я держусь за твои рога? - спрашивает Сяо Чжань, поглаживая обвивший его хвост. - Нет, - отвечает Ван Ибо хриплым драконьим голосом. Он переминается с лапы на лапу, бродит по полю, позволяя человеку на его спине привыкнуть к движениям. Сяо Чжань пробует парочку способов, как ему лучше держаться, но в итоге просто наклоняется вперёд, обвивая руками шею мужа для лучшей устойчивости. Тому похоже это нравится. Он снова встаёт на дыбы, издавая пронзительный крик, от которого Сяо Чжань чувствует вибрацию с головы до ног, затем взмахивает крыльями и взлетает. Ветер проносится мимо ушей Сяо Чжаня, и он благодарен Ибо за все слои одежды, которые тот заставил его надеть. Весенний день сегодня не то чтобы холодный, но поднимаясь в воздух, ему весьма прохладно от промозглого ветра. Бодрит. Он смотрит вниз и о, они уже пролетели деревню и направляются к горному хребту в дальнем конце равнины. Высота кружит голову, пейзаж завораживает - леса набухают зеленью поздней весны, водопады бегут вниз по склонам гор, огромное озеро, которого он никогда раньше не видел, сверкает на солнце прямо под ними. Он смеётся что есть мочи. - Муж мой! - зовёт Сяо Чжань. - Это восхитительно! Ибо громко фыркает в знак согласия. Сяо Чжань понимает, насколько осторожно он машет крыльями, чтобы как можно меньше трясти, но чувствует себя в полной безопасности, мягко разлёгшись на спине Ибо, обвивая его шею под взмахи крыльев. Если он свалится, нет сомнений, что тот поймает его прежде, чем он упадёт слишком далеко. Он поднимает руку, чтобы похлопать мужа по шее, надеясь его немного успокоить, и полностью погружается в вид раскинувшейся под ним земли. Они пролетают над посёлком, расположенным на восточном берегу озера. Серые крыши и лодочки кажутся такими крохотными с высоты. Сяо Чжань уже бывал здесь однажды с Чуюэ и Цзячэном. Они тогда накупили столько лакомств в местных лавках, что живот болел несколько дней. Воспоминания вызывают у него радостный ласковый смех. Как же Чуюэ настаивал на том, чтобы попробовать острый бульон, от которого у него слезились глаза! Как Цзячэн сходил с ума по сладостям! А как они зашли в чайный домик без понятия, чего бы им заказать! Он безмерно рад, что у него были такие беззаботные весёлые деньки юности. Ван Ибо поворачивает направо и летит над горой. Под взором Сяо Чжаня раскидываются рядами рисовые поля, тихие и умиротворённые, отражающие синеву неба. Он замечает чёткие линии чайных плантаций, где фермеры уже скоро будут заняты сбором первых листочков. Мир в его сознании расширяется. Он растёт и растёт до тех пор, пока не начинает казаться, что его слишком много, слишком много красоты, которую нужно впитать. Все его трезвые жизненные идеалы тают на глазах. Он мог бы вечность летать вот так с Ибо, пересекая четыре моря, открывая для себя край земли, на которой они живут. Но у того другие намерения. Он направляется к лесу, скользит над ним парочку мгновений, словно что-то ищет, а затем начинает спускаться на поляну. Его крылья сильно хлопают во время приземления, так что Сяо Чжань впервые чуть не скатывается на землю. Он слезает и потягивается. Лес оживлён щебетанием птиц и слабым плеском водопада поблизости. Ибо скачет рядом с ним, фыркая и тяжело дыша, а затем исчезает в отблеске света и вновь предстаёт перед ним в человеческом обличии. Сяо Чжань смеётся, когда он первым делом бросается к нему и ощупывает со всех сторон. - Ты в порядке? - требовательно восклицает он. - Было неудобно? - Мой драгоценный муж, ты слишком низкого о себе мнения, - хихикает Сяо Чжань, отталкивая его. - Было очень удобно, ты хорошо летел, мне совсем не грозила опасность упасть. Хватит уже волноваться. Это было самое волнующее путешествие в моей жизни! Ибо, кажется, вздыхает с облегчением. Сяо Чжань садится, удобно растянувшись на солнце, и тот плюхается рядом с ним. - Земля такая огромная, - задумчиво протягивает он. - Я никогда раньше не осознавал, насколько большой мир. - Иногда, - говорит Ибо, - мы улетаем так далеко, что горы полностью остаются позади, и видим бесконечные поля, простирающиеся настолько далеко, насколько хватает глаз. Сяо Чжань мычит, представляя себе эту картину. - Откуда же в таком прекрасном мире столько забот и тревог? - Потому что мы сами их себе создаём, - произносит Владыка Драконов. Они лежат какое-то время на поляне, просто наслаждаясь временем вместе, но верный своему естеству Ибо не способен лежать рядом со своим мужем длительный период времени, не желая близости. Сяо Чжань позволяет ему расстегнуть свои одежды и взять в кулак их два члена вместе, медленно двигая вверх-вниз. Ван Ибо дышит горячо и влажно. Они никуда не торопятся, но им и не нужно много времени, чтобы обоим излиться в его руку. - Ибо, - говорит Сяо Чжань, ныряя рукой в его волосы, пока тот зарывается носом в его грудь, - а ты чувствуешь желание в форме дракона? - В форме дракона? – вздрагивает Ибо. - Никогда об этом не думал? - Ну, не совсем, - виновато кривит лицо человек-дракон. - На днях, когда я летал с Иньчжэном, я подумал о тебе и ощутил… что-то. Сяо Чжань вспоминает тот день. Только супруг вернулся, как тут же уложил его в постель и занимался с ним любовью снова и снова, пока уже было нечего выжимать из его протестующего тела. Но даже тогда он склонил голову над плотью Сяо Чжаня и сосал, пока тот не кончил в четвёртый раз, настолько выжатый, что в голодный рот Ибо попала лишь капелька спермы. - В тот день ты казался почти одержимым, - говорит он. - Это было под влиянием твоего драконьего влечения? - Со мной впервые произошло подобное, - смущённо признаётся Ибо, - я всегда думал, что драконы – существа хладнокровные. - Ты много чего думал, что оказалось совсем иначе, - поддразнивает его Сяо Чжань, тыкая в талию. - И подумать только, летал там с Иньчжэном с самым невинным видом, думая о том, как бы прижать меня к кровати и… ах! Он смеётся и уворачивается от толчка Ибо. Они обмениваются лёгкими тумаками, прежде чем Ибо снова прижимает его к земле, обхватывая руками и ногами. - Я думаю об этом всё время, - не выдерживает он. - Что бы я ни делал, в глубине всегда бродят мысли о тебе. - О голом и привязанном к кровати? - спрашивает Сяо Чжань, ухмыляясь. - Голом, - подтверждает Ибо, проводя рукой по его груди и животу. - Лежащем вот так передо мной. Смотрящем на меня такими глазами. Издающим эти восхитительные звуки, когда я прикасаюсь к тебе. Я думаю обо всём этом. О твоём вкусе, когда ты изливаешься мне в рот. Как ты сжимаешь меня. Я хочу заниматься с тобой этим всё время. Я люблю тебя так безмерно. - Думаешь обо всём этом, гуляя с крестьянами по полям, руководя охотой, разделяя добычу, проводя собрания со старейшинами. И кто бы мог подумать, что за этим стоическим лицом роится вихрь таких похотливых мыслей! Ибо просто целует его в ответ. - Мы должны попробовать это когда-нибудь, - размышляет Сяо Чжань. - Позволь прикоснуться к тебе дракону. Посмотрим, как ты отреагируешь. - Нельзя… - сопротивляется Ибо. - Не думаю, что из этого получится что-то хорошее. - Ты же возжелал меня в драконьем облике, разве нет? А когда вернулся, отлюбил меня четыре раза посреди белого дня? Мне кажется, это знак того, что затея не так уж в корне плоха. - Да, но… я не хочу тебе навредить. Мой драконий облик гораздо сильнее человеческого. Я могу тебя раздавить. Придушить или разорвать. Вдруг я не смогу себя контролировать. Я ни за что не прощу себя, если сделаю тебе больно. Пусть дракон – это я, но и не я. - Ибо, - Сяо Чжань кладёт руку ему на щеку, - я люблю и доверяю тебе в любом обличии. Ты – это ты, независимо от формы, которую ты приобретаешь, и ты никак не можешь причинить мне вред. Тебе следует больше доверять себе. И если ты можешь узнать, на что способно твоё драконье тело, то почему не со мной, мой муж? Ибо вздыхает. - Тебя не остановить. Сяо Чжань улыбается, ярко, словно солнце. - Я рад, что ты согласен. Они выбирают длинный извилистый путь обратно, пролетая над группками деревень на горных склонах. Сяо Чжань удивляется, почему он раньше никогда не замечал драконов. Теперь ему кажется, что они повсюду: рассекают небесную гладь, дремлют в пещерах, резвятся в лесах. Но если бы ему довелось их увидеть в своей прошлой жизни, разве он не сбежал бы в ужасе? Это возвращает его в мыслях к деревням у склонов гор, которые всё ещё ничего не знают и боятся драконов, живут в неведении своей жизнью и рассказами о жутких кровопролитиях. Детей заставляют сидеть дома, взрослым снятся кошмары, как их уносят и предают мукам. Никто из них не знает, что драконов теперь возглавляет юноша с мечтательными глазами и сердцем, огромным, как эти горы. Возможно, пора вернуться.