Тьма в твоём сердце

— Так, ну и что тут произошло? — скептически выгибает бровь Ребекка, настороженно вопрошая объяснений. — Сама не знаю. — честно признается Амалия, обречённо выдыхая. В очередной раз она задумывается о том, как было хорошо, когда она не знала о вампирах и сверхъестественном. — Неуравновешенный кретин. — раздражённо отчеканивает она. — Да, мой брат такой. — пожимает плечами первородная, подходя к ней ближе. — Что же произошло с тобой вчера? — непонимающе спрашивает она. — Я немного выпила с твоим братом, Колом и, — неуверенно протягивает двойник, — И оказалась в задруднительном положении. — сипло говорит она. — Стоп, ты была с моим братом Колом? — недовольно восклицает Ребекка, — О боже, я теряю единственную подругу. — наигранно возведя глаза к небу, судорожно вздыхает она. — Ты серьёзно? — укоризненно смотрит на неё Амалия. — Как по мне Кол вполне нормальный. — безразлично пожимает плечами она. — Мы точно о нем говорим? — усмехается блондинка и, закатив глаза, продолжает: — Ни один из моих братьев, за исключением Элайджы, не нормальный. — По крайней мере, Кол не настолько кретин, как Клаус. — парирует Бейкер, отходя от блондинки, и присаживается за стол. — Ладно, я не буду осуждать тебя за твою компанию, милочка, но надеюсь, что присмотришься к более лучшим. — подмигивает Ребекка, присаживаясь рядом с ней. —А куда ты пропала после бала? — вопросительно хмурит брови двойник, вспоминая, как звонила ей миллион раз, а она так и не взяла трубку. — Изучала постель Деймона Сальваторе. — невозмутимо отвечает первородная, замечая, как глаза Амалии округляются. — Было неплохо. — ядовито улыбаясь, добавляет она. — Ты и Деймон?! — резко выпаливает Амалия, не веря в услышанное. — Конечно, он симпатичный и даже очень, — задумчиво протягивает она, вызывая довольную ухмылку на лице собеседницы, — Но по-моему, он тебе не подходит. — Мы вампиры, для нас — это просто секс и не более, удовлетворение своих потребностей. — парирует Ребекка, взяв бокал с вином в руки и, ловко осушая его наполовину. Бейкер молчит, не став комментировать сказанное и, резко ощутив головную боль, прикладывает пальцы к вискам. — Будешь? — произносит блондинка, указывая на бутылку с полусладким на столе, и тут же замечает, как девушка отрицательно качает головой. — Больше не пью. Никогда. — уверенно отрезает Амалия, усталым взглядом посмотрев на неё. — А то опять проснусь в чужой кровати. Первородная услышав её слова, протягивает задумчивое «хммм», и бросает в её сторону заинтересованный взор. — Ну и в чьей же кровати вы проснулись? — саркастично интересуется она. — Лучше не спрашивай. — фыркает девушка, но немного подумав, прикрывает глаза и сдаётся: — Твоего другого брата. — Я так понимаю, что надеяться на то, что это хороший, благородный брат, не стоит? — изогнув бровь, иронично интересуется вампирша. Амалия коротко кивает, виновато опустив взгляд. — Я точно тебя теряю. Почему тебя так тянет на плохих парней? С одним ты пьёшь, с другим спишь. — бесстрастно проговаривает Ребекка. — Тут больше всего подойдёт, почему меня так тянет на Майклсонов. — усмехается Амалия и недовольно добавляет: — И не сплю я с Клаусом! — Разве ты не это имела ввиду? — с заговорческой улыбкой переспрашивает Ребекка. — Нет. Никогда. Ни за что. — уверенно заявляет Бейкер и чувствует, как её настроение заметно улучшается. Они молчат, а потом взглянув друг другу в глаза, начинают громко и весело смеяться. — Ладно, Петрова, мне уже пора. — на выдохе произносит первородная, поднимаясь из-за стола, — Не скучай, а я пошла. — резюмирует она. — Ты в школу? — вопрошает Амалия, и замечает её короткий кивок, — А как же я? — мило улыбнувшись, говорит она. — Нет, даже не думай. — качает головой вампирша, взяв в руки свою сумку, и подойдя к выходу, — Я не собираюсь перечить Нику. — серьёзно проговаривает она. — А я не собираюсь сидеть здесь одна. — наигранно надув губы, недовольно отзывается Бейкер. — А ты будешь не одна. Жди гибридов. — легко парирует первородная и, посылая ей воздушный поцелуй, выходит из дома. Амалия обречённо вздыхает, задумавшись о том, как все в мире сложно и, предупреждая саму себя больше никогда не пить, а особенно с первородными, поднимается из-за стола. Все ещё ненавидя Клауса и, всем сердцем презирая его, отправляется в душ. Холодная вода резко отрезвляет её и приводит в чувства. Схватив шампунь, который стоял на полочке с разными гелями и кремами, она невольно задумывается, а нужно ли вампирам мыться? Учитывая, что это дом Клауса и у него так много шампуней, и прочих средств личной гигиены. Амалия смотря мультики или фильмы про вампиров всегда считала, что они мертвы и им не нужно мыться, но, похоже, это не так. Выйдя из душа, девушка оборачивается в полотенце и идёт рассматривать дом первордного. Раз уж ей нельзя отсюда выйти, то она планировала что-нибудь ему тут испортить или просто посмотреть. Запустив пальцы в свои ещё не просохшие волосы, Амалия задумывается, где здесь можно найти одежду. Зайдя в первую попавшуюся комнату, замечает огромный шкаф, в котором как ей казалось обязательно должна быть одежда. Устало вздыхая, она поддается ближе к шифонеру, и раскрывает его, замечая множество исключительно мужских вещей. Протяжно вздохнув, Бейкер закатывает глаза, хватая футболку с полочки и старается не думать, что эта футболка, в которой, возможно, когда-то ходил этот гибрид. Надевая на себя черную вещицу, она понимает насколько низкая по сравнению с Клаусом. Эта футболка была ей, как туника, что полностью удовлетворяло Амалию. Также она нашла широкие брюки, которые были ей велики и свисали с неё, но так как другого выбора нет, то девушке пришлось утянуть штаны насколько это возможно. Довольно ухмыльнувшись, она смотрела на себя в зеркало, подмечая, как ей идут мужские вещи и с этой мыслью отправилась спать, потому что голова продолжала трещать после вчерашней посиделки с Колом.

***

Амалия неуютно ведёт плечом, ворочаясь на постели и то, и дело крича в подушку. Кошмары снова преследовали её и брали над ней вверх. В этот раз они решили действовать иначе, управлять не её страхами, а воспоминаниями. Девушке снился отец, во сне он любил её, называл «мармеладкой», как он делал это при жизни, а потом неожиданно кривил лицо в жуткой гримасе, которая заставляла дрожать, и пытался убить свою дочь. Это самое страшное, что может только сниться. В прошлых кошмарах была взрослая Амалия, которая научилась не поддаваться своим страхам, а теперь там маленькая, беззащитная и робкая девочка, которая когда-то любила своего папу. Девушка посчитала себя слегка странной, но ей стало интересно какие кошмары снятся Елене. И снятся ли вообще? Страдает ли она в своих снах также? Плачет ли в подушку от того насколько перепугалась, что вот-вот умрет, а это оказывается всего лишь сон. Но Амалия отметает эти мысли в сторону, понимая, что это, скорее всего, так, потому что они близнецы. Но искренне не желает этого ужаса своей хоть и не близкой, но все равно сестре. Услышав весёлый и очень громкий голос, она пересилив себя, открывает глаза и это дается ей очень тяжело. Девушка видит перед собой Нину, которая запрыгивает на кровать и радостно восклицает: — Просыпайся, соня. Проснись и пой! — Амалия ничего не отвечает, и девушка задумчиво хмыкнув, непонятливо хмурится, сипло проговаривая: — Ты вообще жива? Бейкер резко распахивает глаза, прокашливается, вопросительно смотря на неё, и отвечает: — Недавно была, а сейчас не уверена. — Да, ты жива. А уж думала, что алкоголь тебя убил. — ядовито улыбаясь, снисходительно смотрит на неё Нина. Заметив вопросительный взгляд Амалии, она продолжает: — Да, я слышала, как ты развлекалась с Колом Майклсоном. Бейкер встряхивает головой, серьёзным взором глядит на неё и, легко улыбаясь, спрашивает: — От кого? — От него самого. — уверенно отрезает рыжеволосая, а уголки ее губ растягиваются в хитрой улыбке. — Ты с ним знакома? — непринуждённо спрашивает Амалия и ползёт по кровати, поддаваясь ближе к собеседнице. — Ну немного, но кое-что о нем знаю. — снисходительно смотрит Нина на девушку и, задумчиво хмыкнув, продолжает: — Он хорош в постели. — плотоядно улыбается она. Бейкер округляет глаза, застыв в немом шоке, а потом безразлично пожав плечами, осторожно вопрошает: — Когда ты успела изучить его постель? — Ох, это было вчера. — ровно начинает рыжеволосая, — Ко мне клеился один урод в кафе, и я его отшила, сказав: А ты на меня не смотри, блондинчик, а то смотреть нечем будет! А он как разозлись, но его, конечно, я чуток ударила, хотя может и не чуток. — эмоционально взмахивает руками она, плотоядно ухмыляясь. — И там я увидела его, этого симпатичного и смазливого вампира. — мечтательно резюмирует Нина. — А что было потом? — с неподдельным интересом спрашивает Амалия. — А потом… Алкоголь, разврат, стол и много чего ещё. — подмигивает рыжеволосая, ухмыльнувшись. — Надо будет повторить. — пожимает плечами она. — Лучше избавь меня от подробностей. — уклончиво произносит Бейкер, дернувшись от того, что она представила. Нина хитро прищуривается и, приблизившись к девушке, кладёт её на кровать, запрыгивая на неё сверху. — Ты что творишь, чокнутая? — непонимающе и растерянно интересуется Амалия, пытаясь выбраться из-под неё. — Тебе так идут эти вещи, ты такая красивая, — красноречиво выделяя последние слова, отвечает рыжеволосая, наклонившись к её шее. — Спасибо за комплимент, но лучше слезь с меня, а то мне неудобно. — нервно усмехается Бейкер, не понимая, что с этой волчицой не так. — Не хочешь повторить то, чем я занималась вчера? — весело предлагает Нина, загадочно улыбаясь и, опаляя своим дыханием шею двойника. Заметив её расстерянно-испуганный вид, она отодвигается и добавляет: — Может, однажды мне удастся уговорить тебя на тройничок вместе с первородным. — Что это сейчас было? У тебя все в порядке? — скептически выгнув бровь, непонимающе спрашивает Амалия, укоризненно смотря на волчицу. — У меня есть мороженое. — уклончиво отвечает Нина, протяжно вздохнув. — О, давай. — мило улыбается Бейкер и встречает хитрую улыбку девушки, которая поднимается с кровати, и заинтересованно взирая на неё, выходит из комнаты.

***

Она чувствовала себя отвратительно, нарастающий ком в горле, тяжёлые веки, жар, который распространился по всему телу и холодный пот. Амалия не понимала, что с ней происходит, та метка на лопатке начала неприятно пульсировать из-за чего у неё начинались галлюцинации, которые пугали. Синий свет, голоса и шёпот в голове, когда девушка закрывала глаза, она видела отрывки из её прошлого. Приятные и не очень. Бейкер казалось, что ещё немного и конец близок. Сотня мерзких и отвратительных голосов твердили, что она ошибка, и совершит ошибку, которая приведёт к концу света. Что за ошибку может совершить простая девушка, что после этого мир разделится напополам? И все, что было раньше изменится навсегда? Этого она понять не могла. Сколько бы девушка не просила гибридов выпустить её, они все равно не выпускали её ни из комнаты, ни из дома, но Амалия чувствовала, что ей срочно нужен свежий воздух. Она уже ничего практически не видела перед собой и не соображала, и, схватив свое пальто, открыла окно. Как девушка оказалась посреди улицы, она сама не знала и, осмотревшись по сторонам, поняла, что находится возле заброшенного, давно сгоревшего дома. Приближаясь к нему, голоса в голове Бейкер становились ещё громче. Схватившись за голову, она стерпела эту боль и медленным шагом побрела внутрь. Внутри были только обломки и останки от здания, которое здесь когда-то было. Пройдя несколько шагов, Амалия заметила, что пол неприятно скрипит, а потолок осыпается. Она не понимала почему и как пришла в это место, но что-то подсказывало, что здесь есть нечто ценное. Всё комнаты были практически пусты, кроме одной. Зайдя в неё, девушка почувствовала смердящий запах крови и, прикрыв рот и нос ладонью, осматривала помещение со всех сторон. В углу стоял небольшой шкаф, на полочках которого были фотографии. Бейкер решив подойти и посмотреть поближе изображения, изумилась, потому что там были изображены две семьи. Гилбертов и Бейкеров. На одном фото маленькая девочка Елена со своими родителями, а на втором Амалия со своей семьёй. Но главное тут было не это, а то, что на обеих фотографиях лица маленьких девочек были закрашены, будто они ещё в детстве должны были умереть. Одно Амалия поняла точно, им желают смерти. Отойдя от этого безумия подальше, она продолжила искать то, за чем пришла, правда, сама не знала что это. Мельком взглянув на дверь, девушка увидела, что в коридоре появился снова тот противный синий свет. На мгновение он ослепил её и, пытаясь затуманенным взглядом что-либо разглядеть, она путается в собственных ногах, и падает прямо в большую груду обломков. Осколки стекла, которые там находились, вонзаются девушке прямо в ладонь, вскрикнув от боли, и тяжело дыша, она ошарашенными глазами глядела на свою кровоточащую, пульсирующую ладонь. Маленькие кусочки стеклышка глубоко впились в кожу, из-за чего ей было невыносимо больно. Глубоко вздохнув и, прогнав прочь слезы, которые текли из глаз, Амалия осторожно поднимается с пола стиснув зубы. Наконец, встав с земли, она отряхивается своей здоровой рукой и пытается не обращать внимания на жгучую боль во второй руке. И внимательно посмотрев на место где она упала, видит там ту самую вещь, которую искало её подсознание. Это была кость. Подбежав туда, девушка тут же хватает эту загадочную косточку и со всех ног бежит из этого ужасного места.

***

Оказавшись на улице, Амалия тут же судорожно выдыхает. Пребывание в этом жутком доме, это все равно что бежать по лабиринту, в котором нет выхода. Несмотря на боль в руке, она бредет по улице, но перед собой видит только сплошной лес. Бейкер задумывается, как попала сюда и что нужно делать с этой костью? Возможно ли, что Пустая использовала её, чтобы найти эту кость, которую она держала в руке? Может, это и есть то, о чем говорила Эстер, вещь, с помощью которой можно воскресить эту Инаду? Если это так, то небезопасно оставлять кость у меня. — подумала Амалия. Услышав голоса, девушка оборачивается и видит три фигуры, подходящих к тому месту, где она сейчас стояла. Её сознание все ещё смутно соображало, а взгляд сфокусировать было сложно. Но с чем это связано? Снова непонятно. И тут Бейкер внезапно задумалась о том, что говорила Эстер тогда на балу. У них с Еленой есть некая связь, из-за чего они чувствуют одно и то же. А что, если прямо сейчас рука Гилберт также кровоточит и пульсирует? И снова девушка размышляет, как трудно быть сверхъестественным двойником, которого все хотят убить. Фигуры приближались, и Амалия в оцепении стоя неподвижно на месте, пыталась разглядеть кто это. Из-за кустов вышли Деймон, Бонни и смуглая женщина, похожая на Бонни. Все трое ошарашенно уставились на девушку, а Сальваторе даже подбежал к ней ближе, когда заметил рану на руке. — Елена… — обеспокоенно произносит он, будто проверяет она ли это. Амалия теряется и, немного подумав, отвечает: — Нет, всего лишь дешёвая подделка с Алиэкспресс. — резюмирует она, плотоядно ухмыляясь. Встревоженный взгляд вампира сменяется безразличием, а тревога, которую он испытывал тут же пропадает. Бейкер закатывает глаза, понимая, что это не то, что Сальваторе хотел услышать. Темноволосая женщина, стоявшая рядом с Бонни, бросает в сторону девушки встревоженный взгляд и тут же подбегает к ней, берет её руку в свою, и осматривает кровоточащую ладошку. — Тебе нужно срочно в больницу. — твёрдо проговаривает она. — Всё в порядке. Мне не больно. — врет Амалия, отдергивая свою руку. — Я как врач знаю, что это не так. — серьёзным голосом отзывается женщина, непонятливо нахмурившись, — Бонни, нужно что-то с этим сделать. — обращаясь к Беннет, уверенно заявляет она. — Мама, нам нужно срочно найти способ помочь Елене, мы не можем отвлекаться. — отрезает Бонни, непонимающе разводя руками. — У меня нет магии, но есть врачебная обязанность. Видишь больного — помоги ему. — настойчивым голосом говорит мать Бонни. — Я просто дам ей свою кровь. — встревает Деймон, прокусывая запястье и, подходя к Амалии. Она слегка морщится, когда вампир подносит запястье к её губам, но быстро привыкнув к этому вкусу, пьёт кровь. Удивительно, что кровь вампира на вкус, это что-то опьянеющее, а также — это просто чудо. Ноющая боль в руке тут же исчезает, и Бейкер облегчённо выдыхает. — Спасибо. — благодарно произносит она и замечает короткий кивок Деймона. — Почему вам нужно спасать Елену? Что произошло? — беспокойно спрашивает девушка, вопросительно смотря на ведьму, её мать и вампира. — Спроси у своей подружки. — едко отвечает Бонни, презрительным взглядом осматривая её. Амалия хмурится, непонимающе разведя руками, но догадавшись, тут же переспрашивает: — Подружки? Ребекка? — Матушка первородных решила убить своих детишек и, по словам Елены она ей в этом помогла. — плотоядно улыбаясь, произносит Деймон. — Каким образом она могла ей помочь? — нервно усмехается Бейкер и, вспомнив бал, тут же осознает: — О, боже. Кровь двойников. — Да, именно она. — тихо проговаривает Беннет, — Ребекка забрала Елену и пока мы не найдём способ помешать Эстер, то не отдаст её или убьет. — тоскливо продолжает она, все ещё не приветливо смотря на девушку. — Я тоже дала свою кровь. — признается Амалия, наконец, поняв планы их матери. — Что она сделала при помощи крови? — настороженно интересуется она, строго складывая руки на груди. — Связала Майклсонов. Умрет один, умрут все. А сейчас пытается их убить. — коротко отзывается Бонни. — Если и ты давала свою кровь, то почему бы тебе не пойти к первородным, и не попросить отпустить твою сестру? — насмешливо вопрошает Сальваторе. — Ты считаешь, что я укротитель Майклсонов? — отчеканивает Бейкер, скептически выгибая бровь. — Я просто предложил. — парирует Деймон, ядовито ухмыльнувшись. — Мне сейчас нужна сама Эстер. Я хочу показать ей это. — Амалия вытаскивает из кармана найденную ею кость и тут же жалеет об этом. Мать Бонни бросает на штуку в руках девушки заинтересованный взгляд, и медленно, словно боится чего-то, подходит к ней. — Ты — Лабонэр. — взволнованно произносит женщина. — Лабонэр? — непонимающе переспрашивает Бейкер. — Потомок Пустой. — мать Бонни тоскливо склоняет голову, будто что-то вспоминает. — Мама, ты что-то знаешь? — неуверенно задает вопрос Бонни. — Да, однажды я столкнулась с её последователями. — обречённо выдыхает женщина, нахмурив брови, — Пустая — это тьма, которая отравляет землю, сводит людей с ума, соблазняет своей силой и… — она резко осекается. — Почему она так хочет убить меня и Елену? — нетерпеливо задает вопрос Амалия. Мать Бонни устремляет на неё свой взор, мягко улыбается и бесстрастно объясняет: — Убить Пустую можно только её же кровью. Если вы Лабонэры, то непременно сможете уничтожить её, когда она воскреснет. Кость, которая у тебя в руках — это необходимая вещь для воскрешения. Последователи Пустой будут искать это, чтобы воскресить её. — Если она настолько сильна, то почему просто сама себя не воскресит? — девушка издаёт смешок, но он больше походит на истерический смех. — Чтобы воскресить что-то сильное нужно примерно столько же силы. — коротко отзывается женщина. — Я предполагаю, что ты и твоя сестра находитесь под её проклятьем. — Что ещё за проклятье? — беспокойно спрашивает Бейкер, нахмурившись, — Опять что-то новенькое. — снова нервно смеется она. — Нам уже пора, мама. Нельзя медлить. — строго проговаривает Бонни, пристальным взглядом смотря на свою мать. Женщина мельком поглядывает в сторону дочери и, бросив сочувствующий взор на Амалию, идёт за Сальваторе и дочерью. — Подождите, куда вы? — непонимающе разводит руками Бейкер, но её никто не слышит и просто уходят, — На самом интересном месте. — горько усмехается она.

***

Девушка бредет по лесу, не зная, даже куда ей идти и как выбраться из него. Мать Беннет очень заинтриговала её и слегка ввела в ступор. Так много загадок и так мало ответов. Это именно то, что бесило больше всего. А также Амалии не особо понравилось, как на неё смотрела сама Бонни, будто это она виновата в том, что Майклсоны — это Майклсоны. Закатив глаза, девушка отмахивается от мыслей, не желая думать, что чьё-то мнение ей интересно. Пройдя ещё несколько метров, Бейкер уже подумала, что не выберется из этого леса и останется жить здесь. Даже место под деревом присмотрела, но именно в этот момент находит выход и радостная бежит оттуда со всех ног. На секунду она задумалась, что сделает Клаус, когда увидит её на свободе. Ведь он приказал гибридам ни в коем случае не выпускать её. А Амалия все равно выбралась, но как она сделала для неё, это было загадкой. Устало вздохнув, девушка думает о том, как сильно хочет есть и спать, ведь именно в этом и есть вся прелесть жизни. Но увидев, что забрела на поляну с пентаграммой в центре, Бейкер понимает, что её мечта не скоро сбудется. Возле странной звезды, которая была сделана, видимо, из некой чёрной пыли, стояли раздраженные и явно встревоженные первородные. Кол, Клаус, Элайджа и ещё один, имени которого она не знала, но именно он был скорее в предвкушении того, что должно случиться, нежели обеспокоен или зол. А рядом женщина, которая была той ещё интриганткой — Эстер Майклсон. Когда Амалия медленным шагом подходит ближе к ним, Майклсоны удивлённо смотрят на растрепанную и слегка неряшливую девушку, а Клаус устремляет в её сторону испепеляющий взгляд, будто он недоволен или зол. Амалия поджимает губы и, не обращая внимания на гибрида, и остальных, подходит к Эстер. Она смотрит на неё ненавистным или даже недовольным взором, и уверенно отрезает: — Так вот для чего вам кровь двойников. Вы решили убить своих детей. — Разве я что-то плохое сделала? — наигранно-непонимающе спрашивает женщина, плотоядно улыбаясь. — Вы ужасная мать. Нельзя воскреснуть, а потом убить собственных детей. — осуждающе проговаривает Бейкер, строго складывая руки на груди. — Они — чудовища. Монстры, из-за которых мир страдает не одно столетие. Ошибка, которую я совершила. — процеживает сквозь зубы Эстер. — Вот именно, мама. Это ты совершила эту ошибку, а не мы. — подмечает Клаус, ухмыльнувшись. — Подумай, Амалия. Сколько ещё должны страдать люди из-за моей ошибки, — не обращая внимания на нападки своего сына, обращается ведьма к девушке, пытаясь убедить её в своей правоте. — Сколько ты ещё должна страдать. — Послушайте, я не против видеть мёртвым Клауса. Без обид. — начинает Амалия, коротко кивнув в сторону гибрида. — Не обижаюсь, но мы ещё поговорим. — парирует Клаус, примирительно хмыкнув. Девушка резко осекается и, стараясь сдержать смешок, снова поворачивается в сторону Эстер. Кол услышав ответ своего брата, тоже еле сдерживает смех. — Мне очень интересно посмотреть на то, как вы поговорите. — усмехается младший Майклсон. — Вы отняли выбор у своих детей, когда сделали их монстрами, — спокойно произносит Амалия. — Это ошибка ваша и вашего мужа. Ваши дети не хотели быть такими. — раздражённо повторяет она. Она не понимала таких родителей, которые сначала убивают своих детей, превращая их при этом в монстров, а потом жалуются на них и хотят убить. — Поэтому, дорогая Петрова, я хочу исправить то, что натворила. Вампиры — это нечисть, которую создала я. — бесстрастно объясняет женщина. — И как вы собираетесь исправить свою ошибку? Ведь ваша ошибка — это созданный род хищников под названием вампиры. — скептически выгибает бровь Бейкер. — Что вы будете делать, после того как убьете первородных? Неужели будете убивать по очереди каждого вампира, который останется? — настороженно спрашивает она, ожидая объяснений. — Нет, там все гораздо проще. — уголки губ Эстер расплываются в хитрой улыбке. Девушка вопросительно нахмурила брови, не понимая её слов. Вдруг мать Майклсонов начала громко что-то читать на латыни и это говорило о том, что совсем скоро она их убьёт. Амалия не могла понять какие чувства сейчас испытывала. Радость? Шок? Ликование? Грусть? Или страх? Несмотря на то, что она должна первая стоять в очереди, желающим смерти первородным, девушка чувствовала тревогу, будто сейчас лишиться чего-то ценного. Ведь она подружилась с Ребеккой и считает, что именно она не заслуживает смерти, а как же, например, Кол? Он показался Амалии довольно весёлым и интересным. С Элайджей она была не так хорошо знакома, но по рассказам Ребекки он тоже был ничего. Первородные не встали в тот круг, который Эстер для них приготовила, но один из них все же встал. Он воскликнул, что не хочет быть вампиром и желает своим братьям смерти, и тогда девушка услышала его имя Финн. Поднялся ветер, а ведьма читала заклинание все громче и громче. Сердце Амалии забилось чаще, а дыхание участилось. Что же будет дальше? Что сейчас произойдёт? Она пыталась унять дрожь в своём теле и внезапно почувствовала приятное прикосновение на своей руке. Это был Элайджа. Он аккуратно взял Бейкер под локоть, и спрятал за свою спину, чтобы то, что сейчас произойдёт не касалось её. Девушка мило улыбнулась ему в ответ, почувствовав как её сердце тает от его приятной заботы. Почему меня так тянет на Майклсонов? — обречённо вздыхая, подумала она. Неожиданно у Эстер что-то случилось, она начала кричать, а её магия пропадать. Круг, который был посреди поляны неожиданно исчез. А ведьма вместе со своим сыном Финном убежала куда-то в даль. Амалия подумала, что она, наверное, испугалась гнева своих детей, так как попытка убить их не увенчалась успехом. И облегчённо выдохнув, девушка расслабилась. Она будто обрадовалась, что ничего не вышло. — Ну что ж, дорогуша, а теперь ты идёшь со мной. — строгим голосом произносит Клаус, подходя к ней ближе. Амалия растерянным взглядом смотрит на него и, устало вздохнув, идёт в его сторону, но её останавливает Элайджа, который загородил девушке путь, аккуратно взяв её за руку. — Я сопровожу твоего двойника, Никлаус, — лаконичным голосом говорит вампир, — И обязательно верну её тебе в целости и сохранности. — уверенно заявляет он с невозмутимым лицом. — Так ты нашёл себе новую Татию? — насмешливо спрашивает гибрид, испепеляюще взирая на своего брата, — Так уж и быть, но, милая, не задерживайся. Я жду тебя у себя дома в десять. — язвительно резюмирует он, обращаясь к Амалии. Она фыркает ему в ответ и, поворачиваясь к Элайдже, смотрит на него вопросительным взглядом. — Пойдёмте, Амалия, я хочу вам кое-что показать. — спокойно произносит первородный, протягивая ей свою руку. Бейкер не раздумывая, кладёт свою руку в его и идёт за ним. Несколько долгих мгновений они просто молчат, но потом тишина становится мучительной. — Почему Клаус назвал меня Татией? — неожиданно задает вопрос девушка. Элайджа сначала ничего не отвечает, будто думает, что сказать и никак не может подобрать слов, но затем начинает увлеченно рассказывать историю. — Когда я был человеком, я влюбился в девушку. Она была прекрасной, настолько прекрасной, что её нельзя описать словами. — он поджимает губы, словно боится продолжать. — Она тоже была двойником? — непринужденно спрашивает Амалия, осознав смысл слов его брата. — Да, Татия Петрова. — коротко отзывается вампир, — Это была моя первая и единственная любовь. — как-то горько усмехается он. — Почему единственная? — непонимающе вопрошает девушка. — Я потерял её из-за своей же ошибки. Я никогда не смогу найти такую же, — тоскливо отвечает Элайджа, опустив взгляд. Амалия молчит, не зная, что ответить и, судорожно вздохнув, снова задает вопрос: — Что ещё ты помнишь о ней? Первородный слегка улыбается уголками губ и, издав короткий смешок, отвечает: — Она стала причиной конфликта между мной и моим братом. — Ох, да неужели, то есть, Елена не одна такая? — хитро улыбаясь, интересуется Бейкер. — Нет, не одна. — честно признается вампир и, заглянув ей прямо в глаза, от чего девушка на секунду задерживает дыхание, продолжает: — Удивительно, что каждая Петрова вставала между двумя братьями. — Не совсем. Со мной такого не было. — резюмирует Амалия, задумчиво хмыкнув. — Всё ещё впереди. — подмигивает Элайджа, — Татия не хотела выбирать между мной и моим братом. Она хотела быть сразу с обоими. — снова горько усмехнувшись, говорит он. — Я её понимаю. — безразлично пожимает плечами девушка и, заметив недоумевающий взор вампира, тут же поясняет: — Я не это имела ввиду. То есть, просто вы Майклсоны все такие красивые и…как-то так. Он негромко и мягко смеётся, а Амалия подмечает, что его смех настолько приятный и лаконичный, что его можно слушать вечно. — Я был готов отказаться от своих чувств ради брата, но в последний момент она выбрала меня. — Элайджа предаваясь воспоминаниям о своём прошлом, ненадолго уходит в себя, задумавшись. — А что было потом? — мягко улыбаясь, интересуется Бейкер. — А потом…– задумчиво протягивает первородный, — Случилось то, что изменить нельзя. — заканчивает он, нервно улыбаясь. Девушка ничего не отвечает, а просто понимающе и сочувственно кивает. — Я всю свою жизнь пытался делать только две вещи. — будто выйдя из транса, начинает вампир, — В любой девушке, что я встречал, я всегда искал Татию. И это было моей самой роковой ошибкой в жизни. Ведь найти точно такую же невозможно, а если и получалось, то они все уходили, также как она. — его голос звучал настолько разбито, что Амалии на мгновение стало его очень жалко. — Я думаю, что ещё не все потеряно. — тихим голосом проговаривает она, хмыкнув, — Однажды ты встретишь девушку, в которую влюбишься и проживёшь с ней долгую жизнь. — мило улыбаясь, уверяет девушка. — Я уже давно считаю, что мне суждено прожить эту вечную жизнь в одиночестве. — уклончиво отвечает Элайджа, обречённо выдыхая. — Нет, Элайджа, это не так, — Бейкер поддается ближе к нему и хватает за руку, заглядывая в его тёмные, как шоколад, глаза. Она сама не замечает, что стоит слишком близко к вампиру. — Вечность — это очень долго. За это время ты ещё много чего узнаешь и много кого встретишь. Ты достоин лучшего. — гордо вздергивает голову девушка, улыбаясь. — У меня складывается впечатление, что это ты прожила на свете тысячу лет, а не я. — снисходительно посмотрев на неё, весело ухмыляется первородный. Амалия громким и завилистым смехом смеётся. И мельком взглянув на Элайджу, замечает его нежный взгляд, устремленный в её сторону и, чуть отодвинувшись от него, весело интересуется: — А какая вторая вещь? — Вторая вещь? — непонятливо нахмурившись, вопрошает вампир. — Ты сказал, что всю жизнь старался делать только две вещи. Одну ты назвал. — легко объясняет девушка, с не поддельным интересом взирая на него. — Тысячу лет я искал искупление для своего брата, — начинает первородный, — Он не всегда был таким, какой он сейчас. Я помню его мальчиком, который любил рисовать, делать деревянные игрушки, а также всеми силами пытаться заполучить любовь отца. — с трепетом рассказывает он. — Я давно поняла, что Клаус просто пытается подражать Майклу, потому что хотел, чтобы в детстве он гордился им. — на выдохе произносит Бейкер. — Да, ты права. Я считаю, что он ещё может измениться, — коротко отзывается Элайджа, — Его одержимость гибридами, это скорее всего… — начинает он, но девушка перебивает его своими словами. — Боязнь одиночества. Он просто не хочет быть единственным в своём роде и всю жизнь хотел, чтобы его окружали такие как и он сам. — сипло проговаривает Амалия, — Но как современный человек, я бы посоветовала ему сходить к психологу. — коротко усмехаясь, добавляет она. — Да, здесь ты права. — ухмыляясь, соглашается первородный. — Может, однажды мой брат найдёт свое искупление. — пожимает плечами он. Амалия крепче сжимает его руку и, улыбаясь, просто молчит, задумавшись. — Вот мы и пришли, — начинает Элайджа, остановившись на небольшой поляне, которая выглядела настолько спокойно, тихо и умиротворенно, что девушке хотелось даже остаться здесь навсегда. — Тысячу лет назад здесь жила моя семья. Замечательное место, которое стало началом конца для нашей семьи. — резюмирует он, мягко улыбаясь. Бейкер осматривается по сторонам и ей кажется, будто время остановилось. Будто на земле нет никого кроме неё. Никаких проблем, вампиров, гибридов, загадочных ведьм — только она и это место. Тихий шум ветра, серые тучи и запах дождя. Девушка не считала себя сентиментальным человеком, но от красоты этого места она хотела разрыдаться слезами счастья. — Здесь очень красиво. — на выдохе произносит Амалия, замечая едва заметную улыбку на лице первородного. Затем она снова берет его под руку, и они вместе покидают поляну, пытаясь переварить свой разговор. Всю дорогу они шли молча. Так ничего и, не сказав друг другу, подошли к дому Клауса. Где стоя на крыльце, он ждал своего брата вместе с девушкой. Амалия отпускает руку Элайджи и, коротко, и благодарно кивнув за прогулку, подходит к гибриду. Он тут же хватает её под локоть и, уводя внутрь своего дома, хитро ухмыляется, смотря на своего брата.