Танец ненависти

Панорама тесного города, застроенного многочисленными предприятиями и небоскребами, предстает взору из окна пентхауса. С высоты семидесятого этажа Озриамлинг был как на ладони. На темном небе мерцают первые звезды, городские дорожные пути ярко освещаются десятками парящих в небе фонарей, спроектированных на современный лад. В расположенных неподалеку зданиях мелькают крошечные неуловимые силуэты, в офисах постепенно гаснет свет. Улицы становятся оживленнее, наполняются непрерывным движением и суетной динамикой, созданной жителями мегаполиса. На этой бескрайней площади не осталось ни следа от многолетней истории: в общей картине местности не просматривалось ни одного строения, выдержанного в архитектурных стилях прошлых столетий – модернизация захватила каждый уголок этого пространства, полностью преобразив его. С каждой секундой ускользала серость изматывающего дня, уступая место яркой ночной жизни. Оказавшись в одном из людных центральных районов, с непривычки можно ощутить себя потерянным в этой замкнутой крепости, наполненной вечно обеспокоенной толпой и изобилующей возвышенными на десятки метров бездушными небоскребами. Клара медленно проходится вдоль просторной комнаты, со скучающим видом следя за течением сияющего вечера и ведя сдержанный диалог по телефону. Она не любила останавливаться на достигнутом, также как и не любила отчитываться о каждом своем действии на пути к цели. Демоница всегда значительно опережала сроки, действуя непрерывно и хладнокровно. На этот раз она вновь превзошла своих коллег, однако впервые миссия держала ее в беспрестанном напряжении. - Отследить его местоположение было непросто, так как он безостановочно передвигается в различные точки мира. Я не успеваю подобраться достаточно близко. - Ты ведь понимаешь, что это не оправдание? – вопрошает настойчивый голос из динамика. Женщина мысленно проклинает собеседника, но понимает, что ее оборонительные саркастичные замечания будут неуместны. - А я и не оправдываюсь, это всего лишь факт. О состоянии проекта пока что не узнала ничего нового, но возможно, тебе это будет интересно: преследуемый персонаж связан с правительством соседнего измерения и сетью оппозиционных военных организаций, пользующихся особым признанием на Земле. - Ты знаешь, на что направлена их деятельность? - Их главные цели – борьба с истреблением магических рас, порабощение человечества, а также захват множества территорий. Большая часть последователей придерживается радикальной идеологии. В последнее время они настроены агрессивно и решительно. Настолько, что никто не знает, как с ними бороться. Кстати говоря, именно оппозиционеры поспособствовали временному скачку на Земле. Вскоре СМИ начнут увлеченно трещать об этом происшествии, продвигая самые абсурдные теории. - Тобой можно гордиться. Но давай не будем забывать о главном. Какого курса ты будешь придерживаться далее, как планируешь настигнуть нашу цель? - Вариантов масса, но я думаю, что лучше всего примкнуть к оппозиционерам. Так я смогу выйти на него гораздо быстрее. - Слишком близко. Ты точно готова пойти на такой большой риск? - Снова сомневаешься во мне? Даже не смей. Поверь, я знаю, что делать. - И куда же ты отправишься первым делом? - Ближайший маршрут – столица Масверии. Там расположен их главный корпус, и там же наша цель появляется чаще всего. Существуют и засекреченные филиалы, о которых известно небольшому числу людей. Стоит отметить, что около семи лет назад неизвестный покинул земную резиденцию в Дрездене, ранее он проживал там длительное время. Невелика вероятность, что вернется туда, но следует взять на заметку это место. Клара лжет, говоря о нем, как о «неизвестном», ведь она, некогда связанная с одним из лидеров оппозиционеров, знает гораздо больше, чем любой агент, привлеченный к этой миссии. И даже то, что их разделяет пропасть полного неведения длительностью в несколько лет, не стало помехой на пути к цели. Женщина знала этого демона и изучила образ его мышления вдоль и поперек, поэтому ступать по чужим следам было предельно просто, сколь бы убедительно она не утверждала обратного для отведения подозрений. - Подумать только, заниматься политикой и притом сохранять инкогнито в такой сомнительной разрушительной деятельности. Сложно представить, к какому моменту мы сможем рассекретить его личность. - Как только выясню – отправлю данные и фотоотчет. Но если подвернется удачный момент для нападения, то я не стану медлить, и растерзаю его на месте. - Не стоит говорить так, будто ни у кого из других агентов нет шанса сделать это раньше тебя. - Не нужно указывать мне, как следует фильтровать свою речь. Быть уверенной в своих способностях ты мне точно не запретишь. Если у тебя не осталось ничего, кроме мелочных претензий, думаю, пора подвести черту на этом. В ответ последовал беззаботный смешок. - Знал, что ты скажешь нечто подобное. Будь на связи, соблюдай осторожность и как можно чаще передавай данные о своих передвижениях. Долгожданный конец разговора. Клара поддается запутанным мыслям, стоя в легком ступоре, но отвлекается, уловив едва слышную знакомую походку. Обернувшись, она удивляется неожиданному присутствию Джейн – так звали ее подчиненную. - Серьезно? Я уже и не надеялась тебя увидеть. - Так выходит, мне выпадал шанс на побег? Весьма великодушно с твоей стороны. Только я больше не вижу в этом смысла. Ее приглушенный мягкий голос пробуждал неприятные пугающие ощущения и вполне гармонировал с изнуренным поблекшим видом. Плавные черты лица не утратили своего очарования со течением времени, но пустой, ничего не выражающий взгляд делал ее чьей-то бледной тенью. Давний шрам, придающий женщине еще больше разбитости, тянулся через всю правую щеку. - Всего лишь потому, что тебе некуда идти? Глупости какие. - Отчасти. Но на самом деле уже просто все равно, что со мной будет. Сейчас моя жизнь стала понурым чередованием сна и реальности, не более того. - Думала, что никогда не позволю себе сломить кого-то настолько сильно. Знала бы я тогда, как это бывает приятно. – лицо Клары украсила жестокая ухмылка. - Ты будешь поражена, но я явилась к тебе не с пустыми руками. Она подходит к демонице и протягивает папку с распечатанными фотографиями, чем вызывает еще большее удивление. - Что это, если не очередная попытка убить меня? Признавайся, каким ядом ты пропитала их? - Если бы я захотела тебя убить, то выбрала бы другой момент и более надежный способ. Доверься мне и взгляни. Подчиненная выжидающе смотрит на женщину. Тонкие пальцы опасливо цепляются за край одной из фотографий. Страх, подозрительность, слабая надежда на то, что предположения не оправдаются – что она сейчас чувствовала? Ледяной равнодушный взгляд никогда ее не выдавал. В ту секунду, когда демоница увидела качественный снимок до боли знакомого лица в профиль, сердце екнуло. Адлер был всегда узнаваем. Сейчас она терзалась ощущением, будто они и вовсе не расставались с того момента. Клара медленно просматривает оставшиеся фотографии, где его видно в полный рост, где он ступает в сопровождении других оппозиционеров, шествует на фоне загадочных мест, о которых ей не было известно. Один кадр сменял другой, и по мере того, как она изучала снимки, все с большей тяжестью на душе принимала то, что это действительно он. - Выходит, ты была права. - Как тебе удалось? – в замешательстве спрашивает демоница, - Если ты решила осуществить акт добродетели в виде помощи в продвижении миссии, то почему, зная его точное местоположение, ничего не сказала мне раньше? - Я украла облик одной из оппозиционеров и сделала фото исподтишка. Сейчас Адлер постоянно пребывает в окружении телохранителей, помимо всего прочего у него уже есть своя армия головорезов. За ним нужно понаблюдать еще немного, и очевидно, лучше нанести удар, когда он останется один. - Я могу поверить во многое, если на меня воздействовать тем, что заставляет слепнуть от злости, но не хочу, чтобы ты этим пользовалась. Где основания того, что я могу тебе доверять на все сто процентов? - А что, если я помогу его убить? - Удивительно, как он сам не прикончил тебя несколько лет назад, и жаль, что я тогда ничего не знала о твоих намерениях. - В любом случае, я не настаиваю. - Конечно, не настаиваешь. Думаешь, моя рука дрогнет, когда я поднесу лезвие к его глотке? Обломись, сука. Не хочу, чтобы сравнять личные счеты с ним мне помогало какое-то подлое убожество, чья личность была стерта еще очень давно. Папка со шлепком падает на ближайший столик. - Не думаю, а знаю, что так все и будет. Конечно, если тебе удастся осуществить задуманное. Сама прекрасно знаешь, что Адлер сильнее в тысячу раз, и за короткое время может оставить подле себя гору трупов. - Я тоже не стояла на месте. И могу с уверенностью сказать, что мы поборемся на равных. Он будет выглядеть как растерянный щенок, когда я покажу лицо. - Интересно, ты еще чувствуешь к нему что-то? - Он сделал то, чего нельзя простить, поэтому я вынуждена отказаться от своих прежних чувств. Тебя не должно это волновать. Джейн давит из себя горькую усмешку. - Ты часто говорила о том, как ненавидишь меня. После каждой провальной попытки провернуть убийство задавалась вопросом, к чему это все? Почему ты сохранила мне жизнь, а теперь еще и допускаешь свободу действий? - Для своих недоброжелателей я всегда выбираю самую унизительную участь. Да, было проще размазать тебя по стенкам, ведь ты до жути боялась смерти. Но в последний момент я поняла, что искренне желаю унижать тебя и наблюдать за твоими мучениями, продлевая их еще на несколько лет. А твое рьяное стремление грохнуть меня скорее послужило своеобразной закалкой, чем вызывало серьезные опасения за собственную жизнь. Клара задумчиво замолкает на мгновение, а затем снова приковывает взгляд к своей невольнице. - И что же, хочешь сказать, что от твоего бессильного гнева ничего не осталось? Зачем ты мне помогаешь? – непонимающе спрашивает демоница. - Еще очень давно я хотела угробить Адлера. И, какая ирония – теперь это вынуждена сделать ты. Разве я могла остаться равнодушной? - Если снова пытаешься меня подставить, то имей ввиду, мое терпение давно на исходе. Заметив твое своеволие, при первой же возможности я сверну тебе шею. *** По комнате прокатываются взрывы смеха, чередующиеся с оживленными разговорами пяти друзей. В эту глубокую ночь никто и не думал ложиться спать. Бывали времена, когда они достаточно редко собирались вместе, беря паузу от роскошных заведений и безбашенных кутежей. Ежедневная суета и изнурительное следование загруженному рабочему графику вынуждали периодически отдаляться друг от друга. Некоторые чувствовали себя так, словно проводят безрадостные будни от выходных до выходных, однако их расписанные от начала и до конца дни не исключали редких, но незабываемых длительных разговоров, где они искренне жаловались на жизнь и тут же щедро обменивались абсурдными шутками. - Позвольте мне нейтрализовать мрак на этой территории, от такого тусклого освещения хочется заснуть. – жалуется Хелен, собираясь встать. - А ну сиди на месте, никто кроме тебя такой претензии не имеет, маленький жухлый овощ, - насмехается Иветт, - Хватит портить атмосферу своими дурными привычками. - Вы такие беспощадные, я с вами не разговариваю. – с напускной обидчивостью произнесла девушка, зевая. - Мы еще не закончили с нашими отбитыми записями в этом дневнике с безвкусным оформлением, и беспощадной будешь ты, если позволишь продолжить этот ритуал без тебя. – говорит Рейн. Демон берет в руки лежащий в стороне планшет и начинает быстро печатать новую заметку, озвучивая ее. - Чем мы еще занимаемся каждый день? Верно, лавируем меж волн разносортного дерьмища, словно профессиональные серфингисты. А настроение на сегодня – ужасное, потому что мы не попили кровушки хейтеров. - Краткие метафоричные очерки о тщете бытия являются для меня еще одной веской мотивации к жизни! – радостно отмечает Хелен. - Вы так и не выслушали мое лучшее предложение, - оживляется Иветт, - Давайте будем бить Рейна по ебальнику за каждый непроизвольный сучий взгляд или за умалчивание того, о чем мы просто обязаны были знать. Этого больше нельзя терпеть! - Ну и мразь же ты, Ив, не хочу тебя больше видеть. – шутливо отвечает демон. - Опять? Мне уже начинать подыскивать драматичную музыку? – спрашивает Ави. - Иветт не будет уходить под драматичную музыку, - говорит демоница с наигранным пафосом, - Потому что Иветт еще вернется. - Мое терпение велико, но не безгранично, поэтому когда Иветт вернется в тысячный раз, моля о прощении, я безо всякого сожаления отправлю ее нахуй. - Вот как ты меня ценишь, значит?! Со своим бойфрендом так общайся! Уверена, из-за его мерзкого характера вы ругаетесь гораздо чаще. Кстати, мы ему настолько противны, что он решил пренебречь даже беззаботными ночными посиделками в выходной? - Вы только посмотрите, эта чертовка, страдающая олигофренией, реально думает, что одержит победу в словесной дуэли и приведет меня в бешенство, если будет прыгать по личным темам... как банально. - Если бы мы составляли план каждого нашего мероприятия, то большую часть времени занимали бы ваши инфантильные диалоги. – ухмыляется Алекс. - Но мы не нуждаемся ни в каких планах, потому что все лучшие моменты происходят спонтанно. – Ави хитро улыбается, направив на них телефон. - Рейн, эта ошибка дикой природы снова все снимает, чертова папарацци. Я считаю, это серьезный повод подумать над тем, чтобы сдать ее в детдом. – злобно иронизирует Иветт. - Начинается, каждый день одно и то же. – Хелен снова зевает, на сей раз демонстративно. - Рейн не сдаст меня в детдом. Он любит меня гораздо больше, чем тебя, и каждый из присутствующих может это подтвердить. - Не поняла, в тебе снова проснулась маленькая самонадеянная сучка? - Как бы сказать, дело в том, что вы обе не очень. – с равнодушием отмечает демон. - Ты ужасный отец. – подытоживает Иветт, состроив безразличное выражение лица. - Я шучу, а вот с твоим выводом даже не поспоришь. - Хорошо, теперь мы знаем, что ты никого не любишь так, как своего киллера. - Чувствую, сегодня кое-кто из-за своих высказываний останется без глазных яблок. – говорит Хелен. - Я бы подумал об этом, если бы не ее безупречная регенерация. – сказал Рейн полушутя-полусерьезно. - Добрый вечер, Вас приветствует ведущая программы «в гостях у долбоеба», и сегодня мы обсудим отношения одного серьезного наркобарона, который столько лет не считал нужным что-то рассказывать о них своим близким друзьям. – назло ему продолжает Иветт. - Все ясно, ведущему ноль лет… - Хелен усмехается. - Все в курсе, что ты не в восторге от происходящего, и просто неспособна держать свое недовольство при себе. Тебе очень повезло, ведь я так устал, что мне безразлично, что ты сейчас несешь. - Ах, ну раз безразлично, то это другое дело, - с иронией говорит демоница, явно намереваясь продолжить, - Среди наших почетных гостей Вы можете наблюдать Алекса Аймрелла, который слишком серьезен для этого циркового шоу. Сейчас нам как никогда важно его мнение. - Ну, во-первых, твоя претензия пуста, а во-вторых, сейчас ты перегибаешь палку и намеренно портишь вечер. Во имя чего? – коротко спрашивает он. - Что и требовалось доказать. Я тебе даже отвечать не хочу. - Думаю, меня закидают тапками за мою позицию, но ты зря к нему так относишься, ведь если бы он и вправду нас ненавидел, то не стал бы утруждать себя помощью в том сражении. – Ави присоединяется к обсуждению. - Да ну? А у него был выбор? Он теперь на нашей стороне лишь из-за любовного интереса. – отвечает Хелен с недоверием. - Он послушный мальчик, который сделает все, что ему скажет Рейн, - Иветт косо поглядывает на друга, - Поэтому будьте спокойны за свои жизни. - Если до такой степени напрягают мои отношения, не забывай о том, что тебя здесь все еще никто не держит. – холодно отвечает упомянутый. - Вил не хочет нормально общаться с нами, поэтому хейт абсолютно справедливый, - говоря это, Хелен щурится, - Нам самим можно и нужно немного перебеситься. Его выходки невыносимы. - Твоя правда, но давайте не будем забывать о том, что Иветт дала ему повод для оборонительной агрессии, - говорит Рейн, - И вряд ли она остановится в ближайшее время... - Ну а как же, я ведь всегда виновата, и плевать, что некоторые не умеют совладать со своими эмоциями, - продолжает возникать демоница, - Пусть придирается ко мне сколько угодно, но не распространяет свою дикую неприязнь на тех, кто не причинял ему вреда. - В данном случае он решил, что если отношение к нему испорчено еще до появления в коллективе, то следует окончательно закрепить за собой звание желчной мерзотины. Честно, я сам не всегда его понимаю. Уверен, даже если бы он вел себя чуточку дружелюбнее, ты бы все равно не оставила его в покое. - Мне не хотелось об этом говорить, но каждый раз, когда я вижу, как вы взаимодействуете в нерабочее время, мне приходится в буквальном смысле подбирать челюсть с пола, поскольку очень сложно представить, что он может проявлять нежные чувства, да и в принципе относиться к кому-либо не как к человеку низшего сорта. – говорит Хелен. - О да, а чего это невозмутимое «что-то не так?», когда ты задерживаешь на них взгляд, пока они премило болтают и тискаются... – продолжает провокацию Иветт. - Завидуешь? Могу предположить, что ты со своим парнем грызешься при любой возможности, и кстати, со стороны вы всегда выглядите как подравшиеся в песочнице дети. – отметил Рейн. - Для меня нет ничего лучше тех отношений, где обе стороны готовы страстно убить друг друга, а если кому-то все же будет суждено умереть, то выживший будет каждый день приходить на кладбище, чтобы харкнуть на могилу своего несносного возлюбленного. - Ладно, я просто промолчу. - Предпочитаю панковские отношения, а не вот эти ваши классические сопли в шоколаде. - Отлично, Иветт, нам всем очень важна твоя позиция. Ставьте лайк, кому похуй. - Два лайка! – выкрикивает Ави. - Мнение мелких гнид не учитывается. Ты никогда меня не поддерживаешь! В Ави летит подушка, которая тут же прилетает обратно, и весь этот небольшой переполох сопровождается взаимными препирательствами. - Все же интересно, что это у Вила были за дела такие, растянувшиеся почти на десятилетие? – внезапно задается вопросом Хелен. - Столько любопытства к нашему новому заносчивому сотруднику, че сама у него не спросишь? – интересуется Иветт, небрежно поправляя растрепанные волосы. - Вести диалог с этим сучьим потрохом? Спасибо, воздержусь. - Может, самое время остановиться? – мрачным тоном спрашивает Алекс, кивнув головой в сторону Рейна. Его резко изменившийся настрой заставил всех насторожиться. Причина угадывалась в присутствии самого Вильгельма – он стоял около Рейнхольда, посылая презрительный взгляд Хелен. Она почувствовала, как внутри все похолодело, то ли от неожиданности, то ли от злости – его способность объявляться в неподходящее время ужасно раздражала. Рейн поджимает губы, понимая, чем это обернется. - Если так интересно, могу и ответить, - ведьмак первым нарушает молчание, - Как только я решил завязать с истреблением магических существ и начал скрываться от правительства, на меня открыли охоту. О беззаботной жизни я и мечтать не мог. На досуге убивал чистильщиков. Тех, с которыми мне пришлось сойтись в битве, и, конечно, тех, кого я выслеживал по собственной инициативе. - Стоп, ты делал что? – переспрашивает Иветт. Ее озлобленный оскал тотчас же исчез. Не сказать, что она в один миг поменяла к нему отношение; скорее хотела убедиться в правдивости сказанного. - Но подобные вопросы я нахожу бестактными, - он продолжил, проигнорировав демоницу, - В особенности, со стороны тех, кому не желаю доверять. Это все равно, что я бы спросил тебя, дорогая Хелен, какого черта ты до сих пор живая, ведь тебя так легко убить... даже Ави со своей нестабильной и непонятной магией менее уязвима в сравнении с тобой. Иветт не проронила ни слова, но удивленная мимика лица вновь переменилась на злобную гримасу. Она была готова наброситься на ведьмака, и сделала бы это, если бы не останавливал Алекс, крепко ее держа за руку. - Чего ты вообще ожидал? Объявляешься, не предупредив, язвишь на всех без причины, и, видимо, очень доволен тем, что тебе это сходит с рук. Естественно, ты испортил впечатление о себе. Нам непонятно, зачем ты строишь из себя отпетого мудака, в то время как мог бы с легкостью войти к нам в доверие. Не устраивает такой расклад – начни хотя бы с извинений. – Хелен очень редко шла на конфликт, но он, кажется, не оставил ей выбора. - С извинений? Перед тобой? Слишком высоко ты оцениваешь свое достоинство. Напомню, у меня никогда язык не повернется говорить о ком-либо за спиной. Все, что меня не устраивает, вы сможете услышать напрямую. Чем не можешь похвастаться ты, ведь я уже во второй раз становлюсь свидетелем того, как сучий консилиум, состоящий из тебя и твоей демонической подружайки, увлеченно обсуждает мою скромную персону. - Вил, будь добр, не накаляй обстановку. Может, тебе хочется поскандалить и сказать, что эта вечеринка отстой, но пойми, сейчас не самое время. – Алекс говорит с упреком, но его тон остается максимально сдержанным. - Может быть, ты прав. Честно говоря, я и не за этим сюда шел изначально, - его рука скользит по плечу Рейна, - Мы идем спать. Зайдете в комнату – хребет вырву. Спокойной ночи. Демон с тихой ледяной злостью во взгляде скидывает с себя ладонь Вильгельма, и впервые за все время ведьмак кажется по-настоящему растерянным. - Думаю, время сна придется немного отложить, ведь у меня к тебе есть разговор. Он тут же встает и удаляется быстрым шагом. Вил, не раздумывая, следует за ним, изо всех сил стараясь игнорировать поднявшийся в компании галдеж. Ему хотелось крикнуть что-нибудь язвительное напоследок, послать всех к черту, но больше – дать волю физической агрессии. Ведьмак никогда не испытывал острого чувства вины, и на вопрос «почему ты ведешь себя как сволочь», он, вероятнее всего, ответил бы «потому что я сволочь»; но с Рейнхольдом все было совсем по-другому. В одном мимолетном взгляде он мог прочесть подлинные эмоции, не сулящие ничего хорошего. Ему не просто не хотелось спорить с ним, он ненавидел это больше всего на свете, и каким незначительным ни казался бы повод, страх, смешанный с горечью вины, не отпускал до последнего. Они снова остаются наедине. Вильгельм неотрывно смотрит на демона, напрягаясь с каждой секундой молчания. Казавшийся зловещим в объятии темноты, Рейн немного медлит, будто не знает, что именно хочет сказать. В конце концов, не думая над подбором нужных слов, он задает очевидный вопрос. - Ну и какого хрена ты делаешь? Вильгельм повел плечами, чувствуя бессилие. - Почему ты ведешь себя так с моими друзьями? Чем они заслужили такого отношения? – настойчиво продолжает он. - Некоторые из них мне неприятны, я не знаю о них ничего, да и доверять не собираюсь. Почему я должен пытаться расположить их к себе, если не нуждаюсь в них? - Тебя никто не заставляет сближаться с ними, но нельзя ли обойтись без обидных колкостей, которыми ты соришь изо дня в день? Допустим, ты их терпеть не можешь, но разве так сложно не переступать рамки рабочих формальностей? Вижу, чье-то бешенство доставляет тебе невообразимое удовольствие. - Честно, чье угодно, но не твое. Извини, я не смог молчать о том, что мне плевать на всех, кроме тебя. - Тогда почему бы не попытаться сделать того, о чем я прошу? Лучше бы ты сейчас спал. Вижу, твоя неудержимая мудацкая сущность вновь напомнила о себе, сподвигнув к этой дешевой театральщине. Вил отводит взгляд в сторону, обдумывая сказанное. Рейнхольд продолжает выжидающе смотреть на него с безразличием. Злость выдает только тон. - Если бы я мог… - В чем проблема? Мы довольно часто бываем наедине, я не провожу с друзьями каждый миг своей жизни. Но и отгородиться от них совсем я не смогу, пойми. За все годы совместной работы они стали моей семьей. - Давай остановимся на том, что я постараюсь себя контролировать? - Я бы сказал, что с этого и надо было начинать, но, к сожалению, знаю, что ты не прекратишь просто так. - С каких пор ты настолько не доверяешь мне? Я не могу разобраться с тем, что чувствую. Они – новые люди в моей жизни, относящиеся ко мне с подозрением, в первую очередь благодаря увещеваниям Иветт. - Мало ли чего она успела им наговорить? Понимаю, ты был зол и при первой вашей встрече не мог остаться без ответа, но не кажется ли тебе, что пора остановиться? - Ничего, кроме ненависти, я не заслуживаю. Так пусть меня ненавидят так же сильно, как я себя сам. - Причем здесь твои психотравмы, не пойму? Забудь обо всем, что было до, ты уже не в той обстановке, где необходимо каждую секунду держать оборону. Здесь тебя готовы принять без предрассудков, если ты пойдешь навстречу. Ведьмак в отчаянии отводит взгляд. - Если ты, идиота кусок, снова вздумаешь сказать, что не заслуживаешь меня, я буду вести наш диалог еще очень долго, - распаляется демон, - И поверь, мне хватит упорства на выявление корня проблемы. - Не советую тратить время на ерунду. - Ты нарываешься, Вильгельм. Ведьмак не любил, когда его называли полным именем. В данном случае он чувствовал себя беспомощным и пристыженным, словно ребенок. - Извини, мне нужно время, чтобы все обдумать. Он оборачивается и движется к выходу, не рассчитывая на то, что ему позволят уйти, однако Рейнхольд провожает его гневным молчанием, и Вил физически ощущает, как взгляд глубоких бирюзовых глаз вонзается в его спину. Будь демон более импульсивным, он бы точно его ударил. Холод поздней осени бьет в лицо; Вил выходит на задний двор без верхней одежды. Некоторое время он бездумно смотрит в никуда, анализируя произошедшее. На автомате тянется за сигаретами. Через секунду, не обнаружив в пачке ни одной, чертыхается и с досадой запихивает ее обратно вглубь кармана штанов, снова сфокусировав взгляд на случайной точке. Спустя какое-то время он начинает медленно и тревожно ходить из стороны в сторону, ровно до тех пор, пока не замечает просторный вольер. Сабал, скучающе бродивший по ограниченному пространству, не мог не привлечь его внимания. Вильгельм колеблется примерно с минуту, любопытствующе присматриваясь к животному. Сколько бы злости в нем ни было, он всегда знал, что перестанет обожать животных только в случае, если окончательно сойдет с ума. Вздохнув, ведьмак подходит к вольеру, при помощи магии отпирает дверь, приближается к рыси без резких движений. Сабал проявил к нему дружелюбие. Крадучись, он внимательно обходит его кругом, трется туловищем о ноги ведьмака, словно домашний кот. Вил склоняется над ним и протягивает руки, пропускает приятную шерсть между пальцев, чешет за ухом, чувствует глухое урчание. На лице прорезается легкая улыбка, и он, кажется, уже не может ее подавить. Когда Вильгельм выходит, закрывая дверь, то видит перед собой Ави с расширенными от удивления глазами. То, что в руках вампирши было его пальто, заставило смутиться, но он и виду не подал. - Что-то хочешь сказать? Девушка в нерешительности потупила взгляд. - Ты уже достаточно долго находишься тут, не думаю, что тебе хочется замерзнуть и заболеть. Вильгельм стискивает зубы, чтобы не съязвить, и мысленно пытается заставить себя поверить в искренность ее поступка. Он сдержанно берет пальто, перекинув его через плечо. - Спасибо, я все равно уже собирался уходить. Одна сухая фраза, в то время как изнутри его раздирают самые противоречивые эмоции. - Я шла к Сабалу, но еще мне нужен был повод, чтобы поблагодарить тебя за спасение. Хоть и кажешься жестоким, но я знаю и вижу, что в глубине души ты не такой, – на лице появляется застенчивая и неуверенная улыбка, - Я прямо не знаю, что могу сделать для тебя взамен. - Закрыли тему. Я не мог поступить иначе, а ты ничем мне не обязана. Не подумав о том, что он мог прозвучать грубо, Вильгельм спешит уйти, чтобы не выдавать своего замешательства. В эту злополучную ночь на него обрушилось то, чего он ожидал меньше всего. Привыкший к непрерывному отвращению и осуждению со стороны большинства, он ощутил себя уязвимым, когда осознал, что впервые за долгие годы его искренне пытаются понять.