Танец ненависти

Кружащиеся пышные хлопья медленно устилали белой тканью землю, потемневшие ветви деревьев, изгибы и крыши зданий, расположенные на закрытой территории. Идеальная тишина повисла куполом над всеми окрестностями города во время первого ноябрьского снега. Даже в центре Нефлингтона, всегда оживленном и шумном, все замерло, став немым; погрузилось в оцепенение, подобное продолжительному сну. Густой туман объял улицы, оставив только мутные очертания дорог и строений. К вечеру заметно похолодало. Непрекращающийся снегопад и тусклый свет фонарей придавали улицам сказочности. В сумеречном небе показались первые мерцающие звезды, город понемногу пробуждался от размеренного течения рутины, наполнившись огнями и беспокойными обитателями. Вильгельм, вернувшись в особняк, первым делом поднимается на крышу и садится на самый край, свесив одну ногу. Он любил внимательно разглядывать окружающую местность. С этой точки просматривался весь живописный туманный лес и открытое небо с тысячью белых холодных нитей. Завывание ветра слышалось четче, окутывающий сигаретный дым будто утратил свой специфический запах. Пепел осыпается вниз, к подножию особняка, прямо в выросшие у крыльца сугробы. Падающие снежинки оседают на черных волосах ведьмака. Закончив курить, он спускается в комнату четвертого этажа. Мягкое тепло сразу разливается по телу. С непривычки побаливают кончики пальцев. Вильгельм направляется вниз по лестнице, связующей его комнату со спальней Рейнхольда, попутно снимая верхнюю одежду. Свисающая с потолка Иветт с вылезшими из орбит глазами и оскалом во все лицо, похожим на разрезанный рот, заставляет его на мгновение остановиться. Следуя своей излюбленной привычке заставать кого-нибудь врасплох, приобретая пугающие облики, она неотрывно смотрела на сожителя следующие несколько секунд, стараясь добиться ожидаемого эффекта, но лицо Вила по-прежнему оставалось каменным. - Мне тебя ударить, или что? – наконец спрашивает он с усмешкой. Иветт сердито вздыхает. Спускается, обретая привычное воплощение, после чего угрожающе подходит к нему вплотную. - Что ты за мразь такая, тебя даже напугать ничем нельзя? – выказывает недовольство она. - Напугать меня вполне возможно, но на будущее имей ввиду, что я повидал достаточно интересных вещей. Такая физиономия уже точно не впечатлит. После ответа ведьмак невозмутимо обходит ее, целенаправленно задев плечом, и спускается дальше. Демоница настойчиво следует за ним, словно тень. Вил аккуратно вешает пальто в шкаф, а после утопает в мягком диване, расположенном под лестницей. Иветт, явно желающая поговорить, продолжает сверлить его взглядом. - Почему ты себя так странно ведешь? – спрашивает Вильгельм, подозрительно нахмурившись. - Есть несколько нескромных вопросов к тебе. - Если тебе не противно сидеть рядом со мной, то милости прошу, - он указывает рукой подле себя, - И не надо вот так мяться, я этого терпеть не могу, тем более от тебя. Иветт, мгновением ранее имевшая скрытое намерение наладить с ним контакт, начинает закипать. Она располагается на другом краю дивана, и, пронзая его своими убийственными циановыми глазами, выпаливает следующее: - Мы с тобой не состоим в приятельских отношениях, чтобы я позволила тебе допускать подобные формулировки. Может, я и мнусь как черт знает кто, но для меня необычно то, что сейчас ты общаешься без своей неудержимой агрессии. Неужели Рейн приструнил как следует? - Прости мне эту непроизвольную любезность, я и забыл, что тебе нужно чем-то подкреплять свое ублюдское паразитическое существование. - Что ты несешь? - Я прекрасно знаю, кто ты и за счет чего функционируешь. Я мог бы отравлять твою жизнь до тех пор, пока у тебя не появится стимул бесследно покинуть это место, но решил, что будет лучше, если все же сохраню твою маленькую тайну. С лица Иветт сходят все краски. Какой смысл продолжать играть роль в тот момент, когда тебя разоблачили? - И чем же обусловлена такая добродетель? - Сколько бы эмоций ты не поглотила за все это время, многие ни о чем не подозревают и ценят тебя. Когда ты сбежишь, тебя начнут безуспешно искать. А если уж я с тобой расправлюсь, то об этом все равно узнают, и очередное дно будет пробито мной. Не хочу глубоко разочаровывать того, кого люблю. - Но если я озверею и начну истощать всех, кто находится в пределах моей досягаемости, другого выбора у тебя не останется. Возможно, тебе настолько не повезет, что ты погибнешь в первую очередь. - Не забывай, что ты говоришь это профессиональному убийце, и в экстренном случае я способен быстро перейти от слов к делу. – его лицо искажается злобной ухмылкой. - Ладно, это выглядит так, будто я беру тебя на слабо, - Иветт ухмыляется, - Не будь мои опасения фальшью, сейчас я бы умоляла тебя не сдавать мою несчастную задницу, но к счастью, мне все равно, так что дело твое. Наш с тобой разговор зашел не в то русло. - Ты у меня интервью взять хочешь, или просто собираешь актуальную информацию, чтобы потом разболтать все интересные факты Хелен? - Ну, во-первых, я знаю, что такие как ты обычно не лгут о своем прошлом… - Много ли ты встречала таких как я? - Не слишком. В любом случае, хотелось бы принести извинения за то, что презирала тебя из-за прошлой карьеры. Чувства справедливости у меня тоже нет, но по факту мое отношение к тебе было неоправданно плохим. - Какая теперь разница, если я знаю, что любое твое слово неискренно, как бы убедительно ты ни звучала? Ты можешь быть кем угодно и имитировать любые эмоции. Я изначально знал, что мы с тобой можем и грызться, как дворовые псины, и напиваться, как последние сволочи во имя укрепления дружбы. Поэтому забыли, Иветт. - То, что ты вырвался из системы чистильщиков, определенно достойно уважения. Следующие несколько секунд проходят в тишине. - Раз уж мы пришли к тому, что противостояние было глупой идеей, то могу ли я расспросить тебя обо всем, что меня интересует? – развивает диалог Вильгельм, рассеивая резко возросшее напряжение, - Понятия не имею, как вести нормальное общение с чудовищами вроде тебя, но надо же с чего-то начинать, раз уж так вышло. - Я слушаю. И только попробуй злоупотребить моей открытостью. - Хотелось бы больше узнать про Ави. Я не могу понять две вещи: почему она так добра со мной, и сколько ей вообще лет, тринадцать?.. Из-за того, что Иветт начинает смеяться, он не успевает закончить мысль. - Потерявшись между измерениями, Ави поселилась в лесу, словно дикарка. Собрала вокруг себя дружественный зверинец из лисиц, и вместе с ними убивала каждого, кто стремился им навредить, в особенности браконьеров. А ведь ей тогда было всего шесть лет. Разве Рейн тебе ничего не рассказывал? - До приезда в Нефлингтон я не знал ничего. Кроме того, что он удочерил ее. Изначально думал, что Ави – просто тупенькая ассистентка. Но те немногие разговоры о ней всегда заходили в тупик, Рейн как будто думает, что мне это неинтересно. Как она вообще здесь оказалась? - Когда ему в группе с другими специалистами поручили доставить ее властям, он сделал это, но испытывал ужасные угрызения совести, поскольку был вынужден напасть на беспомощное создание. Немногим позже он заплатил за ее освобождение, пытался помочь ей вернуться домой, но не вышло. То место, откуда Ави прибыла, малоизучено и далеко от нас: путь к нему очень опасен даже через службу телепортов. Вероятно, в процессе ее могло бы занести в место похуже Масверии. И Рейнхольд, видимо, подумал, что нет ничего лучше, чем взять на себя ответственность за малолетнюю убийцу. - Его благородное решение и мне кажется странным, потому что он до смерти ненавидит спиногрызов. Что такого могло произойти, чтобы он начал опекать одичалого ребенка? - Видимо, в нем проснулось вселенское сострадание. Кстати, если ты сделал для Ави что-то хорошее, она начнет относиться к тебе с обожанием, вне зависимости от того, как враждебно настроены другие. Когда-то она сказала, что больше ни за что отсюда не уйдет, и для меня это прозвучало как приговор. - За что ты ее так не любишь? И самое главное, сколько было предпринято попыток сдать ее в детдом? – спрашивает Вил увереннее, чувствуя, что разговор приобрел нейтральный характер. - Я не вела счета, - демоница ухмыляется, - Меня безумно раздражает то, что она постоянно лезет не в свое дело. Впервые ее досаждающее любопытство проявилось, когда мы с Рейном сидели глубокой ночью обдолбанные, ведя беседы обо всем и ни о чем. Все идет просто прекрасно, и вдруг из-за приоткрытой двери показывается любопытствующее заспанное лицо. Пиздючка зашла в тот момент, когда Рейн склонился над дорожкой героина, и со всей своей бесячей наивностью спросила – «а что это вы делаете?». - Это как-то повлияло на нее в будущем? - Ты шутишь? Ее максимумом стало то, что однажды, играя, она рассыпала по столу декоративные блестки и начала выравнивать их в дорожки картой от детского магазина, после чего пыталась занюхнуть. Тупой ребенок. - И ты, конечно же, не собиралась ее останавливать? - Я бы сделала это, только если бы была полнейшей идиоткой. Иветт широко улыбается, предаваясь воспоминаниям. Вил ограничивается хмыканьем, переходящим в легкий смешок. - Настало время для провокационных вопросов, если ты понимаешь, о чем я, - говорит Иветт, пододвигаясь к нему ближе, - Как вы с Рейном познакомились? - Это немного грустно, и я не разговариваю о таком с теми, кого едва знаю. - Едва знаешь? Да ты раскрыл мою главную тайну, которую я храню столько лет! - Не хочешь спалиться – говори об этом как можно тише. В стенах этого дома многовато лишних свидетелей. - Твоя недавняя выходка тоже в счет? – подначивает девушка, - Признайся, тем вечером ты подслушивал, о чем мы беседуем, чтобы, когда речь зайдет о тебе, не упустить возможности эффектного появления и выброса своей желчи. - Все верно, и что теперь? Можешь не пытаться задеть, чувство вины у меня отсутствует так же, как у тебя совесть. - Не верю, ведь потом ты поругался со своим прекрасным рептилоидом, или как ты его там назвал однажды? У меня чуть лицо по швам не разошлось от смеха, когда я впервые услышала. - Во-первых, я несколько удивлен тому, что твой смех похож на вой умирающего койота. Во-вторых, не так уж и сильно мы повздорили, на тебя он злился гораздо дольше. - Это становится похожим на неравный бой! Их перепалка обрывается громкой мелодией звонка телефона Иветт. Она торопливо отвечает, не посмотрев на номер. Вил замолкает и пытается разобрать слова собеседника. - Иветт, узнаешь меня? - Паренек Хелен? Припоминаю. Ты мне не нравишься, кстати. С какой целью звонишь? - Сейчас не до симпатий. Все очень плохо, настолько плохо, что я решил связаться именно с тобой. Можешь говорить? - Конечно. Если с ней что-то случилось, то ты уже покойник. - По-твоему, я мог предвидеть, что ей выстрелят в голову, пока мы будем ехать домой? Лицо Иветт снова становится бесцветным. Она молчит, вникая в сказанное и подавляя в себе желание засыпать его отчаянными вопросами. - Я в центре города, на каких-то безлюдных улицах, и в машине лежит труп дорого мне человека. Уверен, ты знаешь, что делать в таких случаях. Не думал, что когда-нибудь искренне попрошу тебя о чем-то, но помоги, пожалуйста. - Ты не тот человек, которому я могу безоговорочно доверять. Поэтому учти, если я и приеду, чтобы убедиться в правдивости описанного, то только в сопровождении охраны. - Серьезно? За кого ты меня принимаешь? – его голос становится ниже от раздражения. - Ладно, сиди и жди, не привлекай лишнего внимания. Отправь мне точное местоположение, скоро буду. Не знаю, как ты, но я точно не позволю остаться застрелившей ее шестерке безнаказанной. Сразу после завершения разговора Иветт начинает суетиться, и уже собирается выйти из комнаты, ничего не объясняя, но Вильгельм касается ее плеча, останавливая. - Что случилось? - Мне тут доложили, что Хелен убита. Признайся, ты ее проклял, гребаный ведьмак? - Такой вывод оскорбителен для меня. Проклятия созданы для тупых сучек, которые не умеют нормально пользоваться магией. - Я люблю шутки про смерть и продажу на органы, но сейчас было совсем не смешно. Ты недавно сказал, что ее легче всего убить, так вот ее и убили, какое прекрасное совпадение! Доволен? - Занятое тобой тело автоматически ведет себя так в напряженных ситуациях? Прекрати панику, я не могу наблюдать за этим, тогда как знаю, что тебе на самом деле все равно. Иветт злобно подергивает плечом и смотрит ему в глаза. - Дохуя умный что ли? - Слушай, мне все равно на ее участь, и я ничего не могу с этим поделать. Но я знаю, что ей дорожат другие, поэтому могу предложить помощь в виде обряда призыва души. Провернуть такое непросто, однако, мне уже доводилось заниматься этим прежде. Иветт смотрит на ведьмака в смятении, а затем крепко хватает его за руку и тянет за собой, тем самым выражая свое согласие. *** На скале простирается готический замок с остроконечными башнями – то было единственное здание в безжизненной мрачной местности, расположенной за сотни километров от бурлящего страстями города. Здесь царила гнетущая пустота: только черные оголенные деревья, мутная туманность, булыжники и сухая земля. Аура смерти исходила отовсюду. Ледяной заунывный ветер походил на яростное дыхание чудовища, качающиеся надломленные ветви – на судорожно трясущиеся руки постигших безнадежную гибель людей. Без чувства тревоги сюда мог приходить только тот, кто здесь обосновался, либо самые бесстрашные личности, пребывающие в поисках мрачного уединения и являющиеся ценителями дальних прогулок по неизведанным местам. Переломанные человеческие кости лежали у подножия скалы, и как бы служили знаком того, что искать здесь покоя – плохая идея для посторонних. Остается только предполагать, как и кем они были убиты, но вероятнее всего, это было дело рук владельца резиденции. Миниатюрная фигура, объятая плащом, медленно движется сквозь туман. Лицо покрыто прочной белой маской с темными прорезями для глаз. Лишь при свете можно было заметить в них злобное мерцание, сравнимое с огнем войны. Этим нежданным гостем была Клара, не позволявшая страху и сомнениям овладеть собой. Сосредоточив взгляд на возвышении, она резко рассекает воздух ладонью, от чего пространство искажается магией. Шагнув в тусклый портал, она с легкостью перемещается внутрь особняка меньше чем за секунду, после чего оглядывается в готовности нападения. Давящий темный коридор с плотно задернутыми шторами на окнах пустовал, и в этой звенящей тишине отчетливо слышались ее тихие стремительные шаги. Цель должна быть где-то рядом. Клара продвигается вперед, временами оглядываясь за спину. Чувства притупились из-за проснувшейся жажды мщения. Конец коридора выводит в большой зал с высоким арочным сводом, витражными окнами, слабым светом канделябров и тонко отделанными колоннами, за каждой из которых скрывались уходящие вверх спиралевидные мраморные лестницы. Осмотревшись, демоница уверенно ступает вперед. Взгляд перебегает с колонны на колонну в попытке уловить движение другого существа, чье энергетическое присутствие было слишком явным. Остановившись в самом центре огромного пространства, она только собирается метнуться к неизвестному источнику темной энергии, как вдруг замечает Мейнарда неподалеку, и на нее уже мчатся десятки заточенных ножей. Одним взмахом руки Клара защищается от атаки прочной ледяной стеной. Острия лезвий ударяются об нее и падают, оставив несколько сколов. Далее разворачивается хладнокровное немое сражение. Мейнард, словно озверев, надвигается на Клару, попутно направляя магические атаки, но демоница, мгновенно вооружившись длинной косой, подавляет их несколькими маневренными взмахами, создававшими полупрозрачные барьеры, защитившие ее на несколько мгновений. Когда противник подбирается достаточно близко, она, обернувшись вокруг себя, совершает еще один выпад, едва не снеся парню голову, но тот вовремя уклоняется. Коса задела только концы взметнувшихся вверх волос. Атакуя снизу в попытке сбить женщину с ног, он снова терпит неудачу, поскольку она моментально ускользает, переместившись на значительное расстояние от него. Демон снова пускается в нападение. Клара, решив как можно скорее закончить их неуместное противостояние, резко ударяет острым концом косы об пол. После пронзительного звука образуется стремительно настигающая противника ледяная дорожка. Он ловко уходит от магии дважды, но не в последний раз. Едва коснувшись его стопы, лед разрастается до размеров огромной глыбы, за секунду охватившей все его тело холодным пленом: парень даже не успевает попытаться вырваться. Клара, вскинув косу на плечо, некоторое время наблюдает за Мейнардом, ожидая, что он справится с препятствием, но выброса не последовало. Он застыл в импульсивном движении перед ней с тем же безразличным выражением лица. Бросив на него последний взгляд и отказавшись от перспективы растопить противника, чтобы жестоко добить, она уверенно следует дальше, выбрав первую попавшуюся на глаза лестницу. Сейчас она чувствовала, как ненависть, разгулявшаяся внутренним пожаром, захватывала все ее сознание. Шаги становились тверже и громче. Снова ощутив чужую энергетику неподалеку, она начинает идти с еще большим упорством, но замирает, когда слышит медленно приближающиеся шаги. Дух перехватывает. Плевать, если это кажется не тот, кто ей нужен; от любых препятствий на пути нужно избавиться. Задействовав магию снова, она перемещается, оказавшись прямо за спиной спускавшегося Адлера. Когда демон резко оборачивается, женщина с силой толкает его вниз, не подумав о более целесообразном действии. Падение длится недолго, так как он цепляется рукой за стену и быстро обретает твердую почву под ногами. За это время Клара хватает случайно попавшийся под руку пустой подсвечник, и оглушает демона ударом по голове. Надеясь таким образом временно вывести его из равновесия, она вновь берется за оружие, чтобы нанести следующий удар, но Адлер тут же сбивает ее с ног волной искрящейся темной магии, под воздействием которой тело заныло от ушибов и усиливающегося давления, припечатывающего ее к лестнице. Озлобленный демон надвигается на непрошенного гостя. Понимая, что опасность близка, Клара, собрав последние силы, взмахивает рукой, и ледяные шипы вонзаются ему в ноги, словно остро заточенные ножи. Действие магии на мгновение ослабевает. Ей удается вырваться, и она пускается вверх, подобрав отлетевшую в сторону косу. Адлер неспешно идет вслед за ней, со злостью вынимая ледяные осколки. Он быстро настигает Клару; в руках появляется массивный двуручный меч, струящийся черным дымом. Оба переходят в наступление, оружия скрещиваются с пронзительным звоном. В первые минуты завязавшаяся на лестнице битва идет с переменным успехом. Но со временем Клара начинает ощущать, что на сопротивление у нее остается все меньше сил на атаки и сопротивление. В то же время Адлер неустанно обрушает на нее серию ударов и заводит все дальше, направляя вверх по лестнице. Когда они наконец достигают просторной башни, он наносит оппонентке два глубоких ранения по груди. Демоница отшатывается, еле сдерживая крик. Жгучая боль становится просто невыносимой, усиливаясь с каждой секундой. Глаза демона наливаются гневом. Он щелкает пальцами, и в этот момент коса Клары, уверенно сжатая в руке, покрывается темными трещинами, после чего разбивается на десятки осколков, словно непрочный хрусталь. Адлер с напором движется на женщину, но она, решив не оставаться в долгу, несколькими движениями рук сковывает его меч льдом. Оружие тут же рассыпается на острые мелкие осколки, застрявшие в его ладонях. Он яростно взмахивает руками, и тускнеющее пламя свечей, стоящих в углу, поддается его движениям, неожиданно превращаясь во всеобъемлющий иссиня-черный огонь. В следующее мгновение пожар с шумом обрушился на противника, заполонив собой большую часть пространства. Когда огонь рассеивается, Адлер злобно бегает глазами из угла в угол, пытаясь понять, куда испарился враг. Он метается по комнате, словно взбешенный зверь, и в какой-то момент его ошарашивают еще одним тяжелым ударом по голове. Пока он дезориентирован, чужие руки крепко хватают его за плечи и злобно отбрасывают на стол. Опешив, он широко раскрывает глаза, и едва успевает увернуться от стремящегося к его лицу лезвия ножа. Безликий противник удерживает его, продолжая пытаться засадить острие в лицо, но Адлеру удается избежать ранений от последущей серии атак из-за того, что он был недостаточно крепко зафиксирован нападавшим. Выбрав подходящий момент, демон вцепляется мертвой хваткой в шею Клары и сбрасывает ее с себя, словно это не составило ему никаких усилий. Оба тяжело дышат, пытаясь восстановиться. Адлер видит все происходящее сквозь кровавую пелену. И тем не менее, он встает, нащупывает рукой отлетевший нож, пока Клара, спешно оглядываясь, замечет оружейный сейф в дальнем углу помещения. Она едва находит в себе силы на новый рывок и быстро направляется к нему, но демон, неожиданно очутившийся позади, всаживает ей нож между лопаток. Вслед за этим следует тяжелое падение. Она только протягивает руку для того, чтобы вытащить лезвие, как вдруг ее пришибает к стене магией. Вместе с очередным провалом в голове, подобно рассекшей небо молнии, мелькают далекие воспоминания. Прикрыв глаза и сосредоточившись после очередного резкого удара, она складывает руки в замок и сосредотачивается на одном нехитром заклинании с целью незаметно вытащить оружие при помощи магии. Шаги Адлера все ближе. Напряженность сменяется чистым гневом, и вот, когда он оказывается совсем рядом, пальцы уже плотно сжимают револьвер после успешного неприкасаемого изъятия. Резко развернувшись, Клара встречает его шквалом выстрелов. Адлер подается назад под напором пуль, и теперь она бесстрашно надвигается на него. Демон уже не в силах противиться чужому господству, но изо всех сил старается превозмогать боль, ежесекундно пронзающую кровоточащую грудь. Клара, загнав его в угол, прекращает стрельбу и сваливает на него массивный книжный шкаф. Адлер резко подается вперед, но не успевает вырваться из западни. Он поднимает глаза на склонившегося над ним противника, и сразу же чувствует, как ствол револьвера упирается в лоб. Клара наконец-то срывает с себя маску. Темные волосы рассыпаются по плечам, оттеняя бледное лицо, стянутое ледяным презрением. Адлер смотрит на нее не мигая, и все эмоции, выразившиеся в этом потерянном взгляде, не вызывали сомнений в неподдельности чувств: сожаление и шок заполонили его разум, вынуждая принимать это поражение как закономерное и полностью заслуженное. - Да, я получила второй шанс на жизнь, и не позволю тебе убить меня снова. Ее равнодушный голос, услышанный впервые за долгое время, пробирает до мурашек. В выражении лица Адлера читаются смирение и раскаяние. Он не в силах что-либо произнести из-за мысленной борьбы с нахлынувшими воспоминаниями. - Ну что, каковы твои последние слова? Может быть, ты не сдохнешь от выстрела в лоб, но будет очень неприятно. И это не последние планы, что я имею на тебя. Этим будничным и равнодушным тоном Клара всегда говорила в те моменты, когда ощущала свое неоспоримое превосходство. Их тяжелое противостояние подошло к своему логическому завершению. Убийства стали привычными для демоницы. Адлер упорно молчит, что невольно заставляет женщину вернуться к прежним сомнениям. Когда демон опускает окровавленные веки, давая понять, что готов к выстрелу, она чувствует, что ее рука уже не так тверда, как мгновением ранее, но не убирает оружие. Они проводят в напряженном молчании примерно минуту, терзаясь противоречивыми чувствами. В конце концов, Клара, резко потеряв терпение, отводит ствол от его головы. Адлер удивленно раскрывает глаза. - Пошел ты нахер. Выругавшись, она встает, и щелчком пальцев возвращает шкаф в исходное положение. Адлер поднимается, продолжая молча глазеть на Клару, и с горечью понимает, что уже не сможет прикоснуться к ней, как раньше. Что его душит горькое чувство вины, заставляющее сожалеть о крупных ошибках минувших дней до самого конца. И вот, когда она, небрежно выдернув нож из глубокой саднящей раны, устало падает в кресло, он полушепотом задает вопрос. - Где ты была все это время? Тебя никто не мог найти. - Глупо было считать, что предотвратив процесс гниения моего тела, ты сохранишь его до тех пор, пока тебе самому не захочется меня оживить. Это мерзко и непростительно. - Знаю... я и не думал молить о прощении. - Тем не менее, я прощаю тебе уже второй нож в спину, причем в этот раз в самом буквальном смысле. - Так и к чему все это было? Ты теперь наемный убийца? - Близко, но не совсем. За то время, что мы не виделись, я стала агентом, и мне поручили твое уничтожение. Сама не ожидала, если честно. - Что тебя остановило? - Осознание того, что когда-то ты спас меня от ужасной жизни. И хоть сейчас я тебя ненавижу, но в прошлом с тобой мне было лучше, чем с кем-либо другим. - Мне удалось докопаться до истины, и я сожалею до глубины души. - У тебя ее нет. Скажи, если ты все узнал, то сделал ли что-нибудь с теми, кто так жестко подставил меня? – этот вопрос звучит настойчиво. Адлер подходит к запертому шкафу у противоположной стены и открыв, демонстрирует ей коллекцию черепов. Указав на центр самой верхней полки, он продолжает говорить, но уже более раскрепощенно. - Здесь хранятся маленькие напоминания о том, что из всех мною убитых людей существовали те, кого я презирал особенно сильно. Изысканной ненавистью, которую заслуживает не каждый. Я предоставил им всем заманчивое предложение: сдохнуть или сдохнуть, - на этом моменте он просиял, увидев, что Клара поощрительно ухмыляется, - Здесь ты можешь увидеть все, что от них осталось. - Отлично. Кто бы сомневался, что Адлер, которого все знают, поступает именно так? Но Адлер, которого я любила, предпочел бы довериться единственному близкому человеку, а не матерым политическим интриганам, желающим разрушить его жизнь. - Думаешь, я не виню себя за это? - Да, все их подделанные доказательства были очень убедительными, - она демонстративно игнорирует вопрос, - Я и подумать не могла, что кто-то может заняться настолько тонкой работой. Но прежде чем идти на поводу у своих деспотичных интересов порабощения всех и каждого, стоит досконально разобраться во всех спорных вопросах. Если ты не понял этого тогда и по сей день убиваешь подозреваемых в измене без разбора, то пусть это будет советом на будущее. - Сейчас мне бы меньше всего хотелось выслушивать жизненные наставления. Я решил совершить переворот в сознании миллионов отбросов, которые считают, что мы не заслуживаем жизни, поэтому не могу позволить себе позабыть о необходимости жить доверием лишь к самому себе и перестать спокойно спать. - Какое прекрасное оправдание. Если тебе нужно было избавиться от меня, чтобы возглавить армию свирепствующих бесов и сеять разруху, то так бы и сказал. Могли бы разойтись как цивилизованные люди. – съязвила Клара. - Я говорю уже о том, что было после. Мне не хотелось убивать тебя. Уверен, если бы кто-то столь же умело доказывал тебе, что я долго и обстоятельно планирую расправиться с тобой, ты бы поступила точно так же. - Как оказалось, ты меня вовсе не знаешь. Если бы кто-то сфабриковал твое предательство, я не спешила бы в это поверить. Какой из этого следует вывод? Твое хроническое бешенство и больной интерес ко власти способны погубить все прекрасное, что ты имеешь. - Да-да. Делаю не то, доверяю не тем. Теряю тех, кого люблю. Видимо, только такая жизнь мне уготована. – его голос будто сел от отчаяния. - С другой стороны, тебя можно понять. Я бы тоже обозлилась на весь мир, если бы мой род был полностью истреблен. Однако миру плевать, кого ты терял в прошлом; плевать, что сформировало твое рвение к кровавой революции во благо притесненного общества. Ты согласился с этим, и от чего-то решил, что наплевать будет абсолютно всем, даже мне. Спасибо за «доверие». - Никто не был со мной честен так, как ты. Спасибо, что все еще помнишь меня. Я ужасно скучал, и уже потерял надежду на то, что однажды мы еще увидимся. - Не буду врать, я же, напротив, надеялась, что мы больше никогда не пересечемся. Но я снова здесь, и по какой-то неясной причине не могу высказать всего, что о тебе думаю, какая досада, - на удивление, ее голос смягчается в этот момент, - Может, с тобой мне не особо хотелось видеться, но я не отказалась бы от встречи с Рейном, если бы подвернулся такой шанс. - Мы с ним недавно виделись в столице Масверии. Там он проживает теперь. - И как он? Удалось нормально поговорить? - Если честно, адекватное общение без издевок у нас сложилось только под наркотиками. Клара смеется. - Это был неожиданно приятный разговор, - продолжает Адлер, - Никогда не сказал бы такого ему в лицо, но я им горжусь. - Какая прелесть. Вы поддерживаете связь? - Редкими переписками. И кстати, он не меньше заинтересован тобой. - Ты был бы кретином, если бы не утаил самого главного. Будет лучше, если он никогда не узнает, что произошло между нами на самом деле. Не хватало еще вашей вражды. - Разумеется, он ничего не знает. Пришлось солгать, чтобы сохранить возможность нашего диалога, но он отнесся к новости о твоему побеге максимально серьезно и нанял тех, кому можно доверить поиски. Еще не приходилось скрываться от его подчиненных? - О, еще как. Я даже лиц этих ребят толком не вспомню, но хочу убить их за то, что они такие настырные. - Ты очень изменилась. Что подтолкнуло тебя к карьере агента? - Все просто: я люблю большие деньги. А еще поняла, что если не бью кого-то во имя правосудия – то просто не могу полноценно существовать. Равно как и ты без диктаторства, массовых убийств и войн. Не будь у тебя такой бешеной жизни, ты бы, наверное, просто помер со скуки. Смотри не исчерпай себя, завоеватель. - Может, лучше бы и помер, - устало произнес демон, - И не делай такого удивленного лица, кроме тебя этого никто не услышит. - У тебя был шанс, но я немного переоценила свои возможности. Думаю, настало время прощаться. - Навсегда? - Почему же? Возможно, еще придется свидеться. Но не возлагай больших надежд. Клара поднимается и медленным шагом проделывает путь к окну. Адлер проживает секундную теплую печаль, порожденную этой внезапной встречей, завершающейся загадочной неопределенностью. - Если кто-то узнает, что между нами был этот разговор, все будет очень плохо. – мрачно сообщила Клара. - А как же твоя миссия? - К черту миссию, я не буду тебя выдавать. Скажу, что имела дело сообщниками, и только. Что-нибудь придумаю. Осторожность тебе не помешает, если не хочешь подохнуть в ближайшее время. Немного помедлив, Клара снова взмахивает рукой и уходит, не оборачиваясь: ее силуэт мгновенно исчезает в портале. Адлер, провожавший демоницу смятенным взглядом, пытается заново осмыслить произошедшее, и после ее ухода с трудом верит в то, что все это происходило наяву. От нахлынувшей безысходности он оседает на пол, соскользнув по стене и оставив на ней яркий кровавый развод.