Танец ненависти

Вдумчивый взгляд быстро скользит по мелким строкам на экране ноутбука. Одна ладонь периодически ложится на сенсорную панель, вторая – неторопливо стряхивает пепел от дымящейся сигареты, зажатой между пальцев, и снова подносит ее к обветренным губам. Идеальная тишина и белизна стен навевали сонливость. Рейнхольд затягивается в последний раз, прислушиваясь к вою ветра за окном, и вновь погружается в чтение документа, понемногу отбрасывая негативные мысли вслед за окурком, затушенным в пепельнице. После полученных в последнем сражении травм курение недопустимо, но демон, посчитав, что уже достаточно хорошо себя чувствует, в очередной раз пренебрег этим запретом. В этот раз привычные мгновения одиночества были неожиданно нарушены настойчивым движением: экран ноутбука немного опускается рукой Адлера, чье присутствие никак не ощущалось вплоть до этого момента. Они безэмоционально смотрят друг на друга несколько секунд. В конце концов отец опускается рядом с кроватью, совершенно непринужденно задавая обыденный, но дающийся с трудом вопрос. - Как ты? - Даже не хочешь отчитать меня? Ты точно Адлер? - Вести нормальную беседу очень трудно для тебя, я понимаю, но не уходи хотя бы от этого вопроса. – с нескрываемой злостью отвечает он. - Все стабильно. Закидываюсь кучей таблеток, держу траур по напарнице и веду рабочие дела дистанционно. Чему ты, кстати, помешал. Не ожидал, что изъявишь желание навестить меня. - Я предвидел, что узнав о моем намерении войти, ты прижмешь мне ногу дверью. И раз уж этого не произошло, позволь для начала узнать, какого черта ты туда полез? - Однозначно для того, чтобы ты спросил. - Иветт в любом случае вынесли бы из здания, какой был смысл пробираться к ней в самое месиво? Себя угробить захотелось? - Мне было совсем неважно, что со мной случится, - с горечью отвечает демон, - Я до последнего надеялся, что ее удастся спасти. Пожалуйста, не устраивай допрос, и не делай вид, будто тебе не все равно. - Только не драматизируй, мы ведь уже обсуждали это... – Адлер сердито выдыхает. - Обсуждали, однако это не мешает тебе объявляться в те моменты, когда мне плохо, и делать все еще хуже. - Ты сам начал диалог с откровенным нежеланием слушать. Поверь, я правда обеспокоен твоим состоянием. - Я бы сказал, что ценю это, но, к сожалению, с опозданием осознал кое-что важное: твои чистосердечные признания в том, что дорожишь мной – пустые слова, в которые я поверил, как и подобает отходчивому сентиментальному идиоту. Ты всегда преследуешь какие-то цели, известные лишь тебе одному, и сейчас, поддерживая связь со мной, явно желаешь добиться чего-то еще. - Прекрати цепляться за свои мнимые фантазии и послушай меня внимательно... – Адлера задевал такой вывод, и он сдерживался из последних сил. - Буду упоминать об этом, пока ты не признаешь, что я прав. - В таком случае, я имею право напомнить о том, что твой ведьмачий кусающийся пес продолжает сводить тебя в могилу. Во-первых, бесит, что вы вместе; во-вторых, ужасно, что ты допустил это, ведь он и по сей день состоит в сговоре со своим папашей, который мечтает о твоем убийстве с давних времен, и почти этого добился. Хочешь ты того или нет, но они оба сдохнут от моей руки. - Сам бы с удовольствием посадил Эмиэля на дорожный конус, но Вильгельма ты тронуть не посмеешь, - Рейн сразу меняется в лице при упоминании ведьмака, - Иначе я придумаю, как организовать ту же участь тебе. - В какой момент ты растратил последние остатки здравомыслия? – Адлер раздраженно вздыхает, повышая голос, - Я не знаю, насколько наивным нужно быть, чтобы сохранить такие крепкие чувства к притворному мудаку, который, мало того, что является земным агентом, и не надо мне говорить, что бывшим, - он затыкает Рейна, предугадав его намерение возразить, - Ведь у них патологическая склонность лгать о чем угодно. Так он еще и шлялся несколько лет вдали от тебя непонятно где. Откуда ты можешь знать, чем он занимался? Наверняка не было всей этой истории с побегом из организации, наверняка он всего лишь оставил миссию твоего уничтожения напоследок, и так долго тянул время, чтобы не вызывать никаких подозрений. Это он дал наводку Хейсу-страшему в тот момент, когда ты прибыл на место происшествия, и ради этого события он долго обманывал твои чувства безупречной актерской игрой. Иначе почему он не был рядом и не вступил в бой с собственным отцом, если так сильно тебя любит? Где он был в ту минуту, когда должен был знать, что ты собираешься в центр, на территорию самого ожесточенного наступления? - Если тебя это так интересует, - тихо и раздраженно отвечает демон, - Он находился в отъезде по работе, в близлежащем городе. И бросил свои обязанности, как только ему доложили о произошедшем. В последующие часы он бродил по Нефлингтону, слепо убивая каждого агента, попадавшегося ему на пути. В мстительной надежде на то, что ему удастся найти своего отца. Я бы не позволил ему так рисковать, если бы мог остановить, но разве этого мало, чтобы доказать его верность? Просто поражаюсь тебе. Как сильно нужно лишиться рассудка, чтобы неустанно навязывать свои безумные теории о предательствах? Ты не знаешь о том, что с ним происходило и как сильно ломала его система земного правительства. И также ты ничего не знаешь о его страхах и слабостях. Не думаю, что актерская игра способна зайти так далеко. У всех есть чувства, способные сдвинуть с мертвой точки. Или ты никогда не любил по-настоящему? Знаю, что любил, только даже это чувство не помогло хоть немного сократить масштабы твоей жестокости и категоричности. - Твоя высокопарная мягкосердечная философия должна была разжалобить меня или заставить пересмотреть свои выводы? То, что вокруг тебя много предателей – это простой факт, недавний случай с Хелен – идеальное тому подтверждение. И если сейчас ты ко мне не прислушаешься, то убедишься в моей правоте, когда Вильгельм задушит тебя подушкой. Правда хочешь умереть таким жалким образом, будучи полностью ослабленным и лежа на больничной койке? Рейнхольд ухмыляется. - Спятишь от горя, если он-таки убьет меня? Лги себе дальше. - Хорошо, я понял; ты еще долго позволишь ему себя одурачивать, - разочарованно и осуждающе говорит демон, - Имей ввиду: у меня к тебе есть одно важное дело, которое лучше решить в ближайшее время. Считай, что ты меня очень сильно подведешь, если посмеешь откинуться. - Если я откинусь, тебя не будет в списке гостей на моих похоронах. Я знаю, кого попросить позаботиться об этом. Что касается твоих планов: найти другое доверенное лицо – это такая проблема для тебя? Оставь меня в покое. - Было ожидаемо, что ты начнешь убегать от ответственности. Я хотел бы обсудить с тобой вопрос того, что по праву принадлежит тебе. Каких-то неестественных усилий с твоей стороны не потребуется. - С чего это вдруг? Звучит так, будто ты задумался о завещании. Но не стоит забивать свои амбициозные мозги тлетворными мыслями, ты ведь и не такое переживал. Если хочешь кому-то что-то оставить, то подумай о более достойном претенденте на все состояния и титулы. Мне от тебя ничего не нужно. Трогательно то, как ты пытаешься заполучить мое доверие, но советую подумать над альтернативой. - В данном вопросе я руководствуюсь только справедливым расчетом. И завещание тут не при чем. Ты еще ничего не знаешь, но ты должен узнать, и от этого разговора тебе не уйти. Можешь быть уверен, я добьюсь момента, когда вокруг не будет ни одного лишнего человека. - Скажи еще, что не уйдешь, пока я не соглашусь на эту таинственную сделку. - Может быть, сегодня мне не удастся вынести твоего упрямства, но я не отступлюсь. Будь благоразумнее хотя бы на этот раз. - Послушай, я тебя слишком хорошо знаю, и не настолько тупой, чтобы не уловить твоего желания воспользоваться мной, тем более, когда заявляешь об этом самым прямым образом. - Вынужден возразить. Не знаю, чего в тебе больше – тупости или гордости? Всех, кого хотел, я уже использовал, не вижу смысла отбирать что-то у тебя. Тяжелый диалог продолжается, держа неизменный курс. Они озвучивали одни и те же мысли, отказываясь идти на уступки и взаимопонимание. Больше не находя в себе сил на то, чтобы слушать отца, Рейнхольд резко поднимается с постели, и бросив очередную колкую фразу, собирается покинуть палату. Адлер не спешит его останавливать, ведь он сам не уходит просто так, все еще продолжая переругиваться. Из-за приоткрывшейся двери кротко показалась голова Весты. Девушка нерешительно проходит внутрь. Примерно с минуту на нее и вовсе не обращают внимания, потому что оба слишком заняты этим неприязненным разговором, не знающим конца. Она наблюдает за ними в тревожном молчании, хотя и понимает, что действовать нужно быстро. Рейн, наконец обернувшись и неожиданно встретившись взглядами с посетительницей, избавляет ее от необходимости подбора нужных слов. Спор сразу затихает, Веста неловко здоровается. Голос этой девушки, ее резковатые черты лица, темные глаза, посылающие красноречивый взгляд, небрежные светло-рыжие волосы – этот образ определенно был когда-то знаком демону, и теперь, вырванный из памяти на некоторое время, волей неких обстоятельств снова воплотился вживую. - Здравствуй. Мы, кажется, виделись когда-то давно, – все еще недоумевая, говорит Рейнхольд, - Очень давно. Удивительно, что я тебя вспомнил. - Верно. Больше десяти лет назад ты знал меня как преподавателя по испанскому. - Что ты делаешь здесь? - Было бы гораздо лучше, если бы нам сейчас не пришлось встретиться. Долго объяснять, но времени у нас чертовски мало. Ты ведь хочешь, чтобы Вил остался живым? - Это что, угроза? – непонимающе спрашивает он. - Ни в коем разе. Я притащила его сюда несколько минут назад после битвы с Эмиэлем. Все детали раскрою позже, ты должен довериться мне, - говорит она, видя чужих глазах сомнение и тревогу, - Я не позволяю себе лгать о близких друзьях. Пойдем со мной, и ты убедишься во всем сам. Рейнхольд посылает короткий и озлобленный взгляд Адлеру, пока тот умело скрывает удивление от услышанного – в напряженных ситуациях никто не мог догадаться, о чем он думает в самом деле. - Он очень ослаблен, поскольку использовал энергозатратный вид магии, способный убить своего носителя. Думаю, ты знаешь, - продолжает Веста в спешке, - И к тому же, потерял много крови, ему нужно срочное переливание, но при таком количестве раненных и ситуацией с ведьмаками... сам понимаешь, донора в ближайшее время точно не найти. - Я готов сдать столько, сколько потребуется, - взволнованно говорит Рейн, ни секунды не думая о последствиях, - Но есть одна проблема: кровь надо обработать, изменив ее свойства и очистив от оставшегося яда, а я в этом ничего не смыслю. Медработники тоже вряд ли будут заниматься этим при такой высокой загруженности. Они выходят из палаты. На удивление, Адлер не возмущается и следует за ними в немом любопытстве, но с неизменным недовольством на лице. - Я могу решить этот вопрос, мои способности позволяют. Лишь бы не возникло проблем с персоналом, - как ни в чем не бывало отвечает Веста, - Но ты уверен, что сам будешь в порядке? Рисковый ублюдок в предсмертном состоянии еле рассказал, что с тобой случилось. - Мне, если честно, все равно. Для него не жалко и всей крови, что у меня есть, пусть только посмеет сдохнуть... а почему ты идешь за нами, разве тебе хочется наблюдать за отвратительной трагедией? – Рейнхольд оборачивается на мгновение, обратившись к Адлеру, - Какое чудное совпадение, не правда ли? - Я не могу поверить в то, чего не видел собственными глазами. И до сих пор не ушел лишь потому, что мы с тобой не договорили. Что будет с ним – меня не интересует, поэтому я просто буду ждать, пока ты разберешься. – бросает демон равнодушно. - Не договорили, а как же. Этот урод имеет страстное увлечение – добивать меня каждый раз, когда происходит какая-то херня. – гневно шепчет Рейнхольд то ли самому себе, то ли Весте. Переходы из одного помещения в другое, краткие переговоры с сотрудниками, бесконечный шум голосов, отдающийся пульсацией в висках; сдача крови, слегка превышающая пределы нормы, скандал с несговорчивым сотрудником из-за вмешательства Весты, магический ритуал очищения – все события сливаются в мутный суетный кошмар. Адлер, по-прежнему остающийся непричастным, все это время ожидал их в одном из коридоров. Веста и Рейн заходят в палату Вильгельма. Врач быстро подготавливает оборудование, сохраняя хладнокровие в этой непростой ситуации. Пока тонкая игла плавно входит в вену ослабленной руки ведьмака, Рейнхольд опускается на край его кровати, обхватывает ладонями побелевшее лицо, и склонившись над ним почти вплотную, с лихорадочной надеждой смотрит в его глаза – помутневшие от упадка сил, готовые вот-вот закрыться, но резко подернувшиеся при виде любимого лица. Один был в глубоком отчаянии, не позволяющим сказать хоть что-то, другой – слишком истощенный, с усилием держащийся за край затуманенного сознания. Только бескровные губы на секунду дрогнули в попытке донести желанную мысль, но после веки безнадежно опустились. Не слыша ничего, кроме звуков аппаратуры, фиксирующей нитевидный пульс Вильгельма, демон шепчет что-то неотчетливое, начиная беззвучно глотать слезы. Несколько соленых капель падает на лицо ведьмака, но он даже не шелохнулся, а его дыхание было таким слабым, словно еще немного, и он испустит дух. С тупым бессилием Рейн припадает головой к груди партнера. До его слуха доносится редкое сердцебиение. Он крепко обнимает его, поддаваясь беспомощному страху возможной утраты. Работник, наблюдая за происходящим, прячет подступающую тревожность за ледяным взглядом, Веста же, почувствовав вставший в горле ком, подпирает губы сжатой в кулак ладонью. Ее глаза были влажными, лицо – застывшим в немом ужасе. Она хоть и сдерживала эмоции, но также ощущала разрывающую изнутри безысходность. На протяжении всей процедуры переливания в палате царит напряженное молчание. Врач, закончив операцию, все так же мрачно молчит, замерев и остановив выжидающий взгляд на Вильгельме, в то время как Рейнхольд рассыпается в тихих ругательствах сквозь всхлипы. - Только посмей, кретин. Как ты можешь? Я не переживу, понимаешь ты, нет? Веста потупила взгляд, пустив скупую слезу. Работник был настолько отрешен, словно его и вовсе не было здесь. Оба безмолвно наблюдали за бездвижным телом и переживаниями демона, даже не зная, стоит ли ожидать оптимистичного исхода. Так проходит минута. Никто не решался заговорить, и когда пульс ведьмака начал резко приходить в норму, только Веста шумно вздохнула с облегчением. Вильгельм, все еще не открывая глаз, слабо проводит рукой по волосам Рейнхольда; тот от неожиданности вздрагивает. Вновь с нетерпением приближается к его лицу, запечатлев на нем несколько коротких поцелуев, пока ведьмак медленно поглаживает его по голове, немного приходя в себя. За это время сотрудник, сухо переговорив с Вестой, удалился из палаты. - Поскольку к больным нельзя применять насилие, я прибью тебя, когда ты начнешь чувствовать себя чуть лучше, - в отчаянии шепчет Рейн, прижимаясь к Вильгельму, - Покажи мне, в какой точке мира тебя попросили об этом? Еще и пропал без вести. Никогда больше так не делай. - Месть за тебя того стоила, - отвечает он с глухим хрипом, - Виноват, но не мог смириться с мыслью, что этот урод остается безнаказанным за твои страдания. Прости меня. - Ты в курсе, что теперь я кое-кому обязан за твое спасение? – Рейнхольд переводит взгляд на Весту, - Я правда не знаю, как тебя отблагодарить. - Забудь об этом, моя помощь исключительно бескорыстна, - едва заметно улыбнувшись, отвечает Веста, - Придурку чрезвычайно повезло, что я была неподалеку и добралась быстро. - Как вы вообще смогли связаться? Веста подходит ближе и демонстрирует поблескивающее на холодном свету темное обсидиановое кольцо, закрепленное на серебряной цепи. - Думаю, тебе это знакомо. Кольца связаны с нашими душами. Мы служили в одном правительственном агентстве, где стали близкими друзьями, о чем ты, естественно, не мог знать в те годы, когда мы были назначены на одну миссию и играли роли преподавателей. Еще очень давно я и Вил взяли друг с друга обещание, что никогда не будем расставаться с этими кольцами, поскольку они служат своеобразным средством спасения. Если кто-то из нас в беде, кольцо начинает жечь кожу. Также оно позволяет переместиться в нужное место. Я очень надеялась, что нам это никогда не пригодится, но как видишь. - Да уж, я многого не знал. Тебя больше ничего не связывает с чистильщиками? - Ни в коем случае. Мы пустились в бега практически в одно время. И да, ты можешь гордиться Вилом, поскольку он смог вывести из строя главу германского отдела, обеспечив ему полное возгорание. - Вест, - начинает говорить ведьмак, - Я безумно благодарен тебе. Но что помешало добить его? - Думаешь, он выживет после такого? - Непременно выживет. Не то чтобы я был против отмудохать его еще раз, но он будет представлять еще большую опасность. - В любом случае, я не имела возможности прикончить его, потому что в этот момент подбиралось подкрепление как минимум из десяти служащих, которые знатно запоздали из-за проблем с телепортами. И я, кстати, тоже. Пришла бы по твою душу раньше, если бы могла. Но в нашей ситуации даже несколько секунд промедления могли стоить нам жизней. - Я совсем ничего не помню. – коротко и устало говорит ведьмак. - Только попробуй еще раз затеять что-то подобное в одиночку, пиромантский ты ушлепок, - внезапно продолжает отчитывать его Рейнхольд, - До сих пор не могу отойти от мысли, что все могло закончиться плохо. - Мне самой было страшно до жути, - поддерживает Веста, - Но главное, что все позади. - Ты просто лучшая, кровопийца. Выходи на связь почаще, а то тебя хрен найдешь. Кажется, что ты в идеале скрываешь все следы своего существования. – обращается к ней Вильгельм. - И ты побереги свою ведьмачью задницу, - ее голос приобретает оптимистичные нотки, - Я бы поговорила с вами подольше, но мне нужно идти. Еще увидимся, надеюсь, не при таких паршивых обстоятельствах. Они тепло прощаются, и после Веста скрывается за дверью. Рейнхольд, утерев влажные глаза, резко целует Вильгельма. Этот поцелуй был горьким, прерывистым и выражавшим неугасающий страх потери. Когда губы партнеров разомкнулись, они вновь заговорили. Так, будто у них было слишком мало времени. - Я бы еще раз тридцать сказал, что ненавижу тебя за это, но ты никогда не будешь злить меня так же сильно, как отец, который буквально за несколько минут до этого безобразия решил, что вломиться в палату и начать выдвигать стандартные обвинения в отношении тебя – это отличная идея, - он сжимает ладони ведьмака в своих, - Мы не закончили беседовать. Он упорно ждет, пока я разберусь, чтобы поиметь мой мозг окончательно. Не удивлюсь, если сейчас подслушивает за дверью. - Тогда пусть идет сюда и переговорит со мной, потому что во всей этой ситуации виновником являюсь только я, - ведьмак прозвучал поразительно равнодушно, - И я отвечу за себя в любом случае, чего бы «убедительного» он там не придумал. - Даже не пытайся, я всего лишь пожаловался тебе на жизнь, ни к чему не призывая. Ты будешь отдыхать, а не тратить время на пустые уговоры упертого демона, который слышит только себя, ясно тебе? Я подумаю над тем, как бы поделикатнее его отшить. - Тут нечего думать, Рейн, если он хочет объяснений от меня – он их получит. Если захочет быкануть на меня – я также не останусь в долгу. Между прочим, благодаря тебе мне стало намного легче, и я вполне могу перетереть с ним. - Я не понимаю, вы, два клоуна, имеете сотрудничество в вопросе того, как лучше всего меня выбесить? Ладно, отцу на меня плевать, но ты пойми, что я не хочу неловко оставаться в стороне, наблюдая за тем, как вы снова оскорбляете друг друга на уровне подростков, выясняющих разногласия на заднем дворе школы. - Значит, для тебя я теперь еще и недостаточно серьезен. Ты и так слишком часто защищал меня перед ним, хотя не должен был этого делать. - А ты потратил много энергии на того, с кем в принципе невозможно о чем-то договориться, - Рейнхольд резко поднимается, - В моем же случае это неизбежный удел, потому что мы с ним как-то необоснованно близки в последнее время. А если быть точнее, то это он все никак не отстанет. - Не смей уходить, я не хочу знать, что где-то поблизости еще один мудак тебя обижает. - Ты должен позволить мне спокойно отделаться от него. Умоляю, побудь тут, я еще вернусь к тебе. Обещаю, все будет отлично. Вместо ответа Вильгельм только с глухим рычанием вжимается затылком в подушку, устремив взгляд в потолок и досадливо вслушавшись в отдаляющиеся легкие шаги, хлопок двери, а затем и в слабый шум, разносящийся за пределами палаты. Усталость взяла верх над возбуждением от прошедших потрясений: закрыв глаза на мгновение, он непроизвольно начал отходить ко сну, несмотря на нечеткие бурные мысли, раздирающие сознание. Тем временем Рейнхольд медленно ступает по коридорам, что в этот час были наполнены живой толпой, состоящей из медработников и снующих пациентов. Переместившись в пустующее отделение около своей палаты, он потерянно опускается на ближайшее сидение, будто уже начисто позабыв о том, что хотел сделать. Опустошенность завладела разумом, перечеркнув ближайшие планы и не оставляя места размышлениям о важном. Взбешенный Адлер, Веста, перед которой он чувствовал себя должником, несмотря на искренность ее самоотверженного спасения, нестабильное состояние Вильгельма – сейчас он хотел просто не думать обо всем этом, что было невозможным после такой высокой концентрации напряженности. Голос отца вывел его из печальной задумчивости. - Только не говори, что решил от меня слинять. – его тон суров и претенциозен. - Я о тебе уже почти забыл, - устало отвечает демон, - Если ты хочешь продолжить обвинять Вильгельма, то разговор окончен. - Знаешь ли, за это время на одном официальном источнике уже появилась паршивая статья, подтверждающая, что его подруга не солгала. - И? Не поверю, что для тебя это было достаточно убедительным фактом. Губы Адлера дернулись в каком-то подобии презрительной ухмылки. Очевидно, что он искренне удивлен и в то же время уязвлен ошибочностью своих доводов. - Досадно, конечно, что он опередил мои намерения. Я подтверждаю, что был неправ насчет него, и отдаю дань уважения этому благородному поступку. – последние слова демон произнес подчеркнуто иронично, так как не привык к искренним любезностям. - Ненавижу тебя за то, что твое доверие возможно заслужить лишь тогда, когда ситуация доведена до крайности. - Давай на этот раз обойдемся без демонстрации глубоких обид, - Адлер бестактно и резко дергает его за руку, заставляя встать на ноги и неприязненно нахмуриться, - Я все-таки еще не сказал тебе нечто важное. Теперь эта тема как нельзя кстати, и ты будешь тупицей, если не согласишься на то, что я тебе сейчас предложу. Рейнхольд уже не находит сил на возмущение. Они заходят в палату и продолжают диалог. Адлер сразу смягчается, что было вовсе несвойственно ему. Голос демона становится тише, а смысл слов тянет за собой большую недосказанность, но Рейн вдумчиво слушает, не перебивая. - Как я понимаю, у тебя нет мотивов соваться в военный конфликт. Достаточно уже того, что ты стал мишенью Эмиэля. Он не остановится, если узнает, что ты жив. А он узнает. Оставаясь здесь, ты подвергаешь опасности и себя, и своих близких. Возможно, он не оправится в ближайшее время, но его шавки запросто смогут настигнуть тебя, даже при условии, что ты под надежной охраной в больнице. Будет лучше, если ты уедешь. Вместе с теми, кому безгранично доверяешь. - И что ты предлагаешь? Нет ни одной точки, куда бы не смогли пробраться охотники на «нечисть». - Я имею связи с королевским государством Сандгарт, расположенном в соседнем измерении. Можешь поверить мне, ни один чистильщик, проникавший туда, не оставался в живых надолго. Многим вообще не под силу пройти через защитную систему. Ручаюсь за то, что это одна из самых безопасных территорий. Я помогу с переездом и жильем, главное – чтобы никто не узнал, куда ты направляешься. Что скажешь? - Даже не знаю. Чем обусловлена такая широкая добродетель? - Глупый вопрос. Я искренне не хотел бы увидеть твой труп еще раз. - Я не смогу оставить «Спящий лес». И без того чувствую себя никчемным, потому что в нынешнем состоянии недостаточно делаю для защиты компании. Не могу позволить себе покинуть ее в столь трудные времена. - Если всему препятствует твоя педантичность в этом вопросе – то это не дело. Не бывает такого, чтобы у руководителя совсем не имелось достойных заместителей. Улаживай как-нибудь этот вопрос и собирайся в срочном порядке, - подбадривает его Адлер, - Я допускаю, что тебе все равно на мои желания, но подумай о своем гребаном ведьмаке, своих чокнутых друзьях. Ты ведь любишь их как родных. Договаривайся с ними и уезжайте вместе. Я не требую делать этого сегодня же, но решать вопрос нужно быстро, если вы все хотите жить. - Все бы ничего, но нас с тобой отделяет пропасть ярости и игнора протяженностью в несколько лет. Крайне сложно сейчас поверить в то, что ты решил взять на себя ответственность за спасение меня и моей семьи. - Я не просто хочу помочь. Раз уж не веришь в искренность моих намерений, представь, что я должен откупиться перед тобой за свои гадкие поступки. Ну так что, ты даешь окончательный ответ, или стоит предоставить еще несколько дней для принятия решения, что будет в высшей степени неразумно? Рейнхольд немного медлит, но все-таки отвечает, сдавшись под его настойчивостью. - Понятия не имею, чего от тебя ожидать, но да ладно, ты меня убедил. Если замышляешь что-то подлое – приготовься к тому, что тебя тоже будет ждать неприятный сюрприз. - Прекрасно. Не забудь позаботиться о приватности вашего будущего местоположения. – спокойно отвечает демон, не принимая во внимание злое предостережение. Вслед за недоверчивым согласием Рейна они обсуждают детали будущего путешествия, и этот разговор ощущается до того изнурительным и сухим, будто речь идет о самой обычной сделке, а не о переезде в целях безопасности.