Танец ненависти

Демиан, сопровождаемый парой безмолвных дворецких, неспешно проходит в светлую резиденцию искусства, куда был приглашен в начале дня. Неожиданно для самого себя ангел передернулся и даже смятенно остановился, ощутив прилив тяжелой магической энергии, которой был пропитан каждый диаметр этого места. За внешней белизной роскоши затаилось невиданное средоточие мрака. Для того, кто способен тонко чувствовать любое проявление энергетического воздействия, оно было подобно выползающим из-за углов тонким змеям, образующим бесконечно движущиеся хитросплетения. Именно здесь он ощущал нечто подобное не впервые, но в таком давящем сильном воздействии – еще никогда. Юноша-дворецкий остановился радом, окинув гостя вопросительным взглядом. Демиан обратился к нему первым. - Свет мой, будь так любезен, скажи, что здесь происходит? Кто-то умер? Или господин открыл для себя много знакомств с представителями высшей демонической иерархии, в честь чего решил закатить банкет? - Никак нет, Винсент пребывает в одиночестве, как и два дня до этого. - Эти же два дня его высокоблагородие не снисходило до ответов, а тут вдруг расщедрилось на приглашение, - с иронией отмечает ангел, - С ним случилось что-то ужасное? Я не знаю, какое еще объяснение найти этой неистовой бесовской энергетике, повисшей в воздухе. - Мне не дана та же чуткость ощущений, что и Вам, поэтому, к сожалению, не могу выстроить никаких предположений на этот счет. - Может, случилась некая трагедия, повлекшая за собой тяжелый траур? Хотя, даже если не так, не припоминаю, чтобы от него исходило столько тьмы. - Не имею права знать, но он в последнее время будто нездоров. Вероятно, Ваше присутствие может это исправить. - Хотелось бы верить. За сухим диалогом следует молчание. Дворецкий провожает его до гостевого зала. Демиан входит без стука, и взгляд, погасший от внутренней тревоги, тут же падает на Винсента, полусонно сидевшего в кресле у занавешенного окна. Инкуб даже не отреагировал на прибытие друга, хотя обычно всегда с нетерпением ждал его. Тихо приблизившись, ангел похолодел от страха: прежде он не видел его настолько разбитым. Винсент походил на марионетку, небрежно брошенную поверх кучи хлама. Расслабленное тело казалось удивительно безжизненным: лишь грудь едва заметно вздымалась от медленного неровного дыхания. Приоткрытые губы, побелевшие и обветрившиеся, покрыты кровоподтеками от грубых укусов, под остекленевшими полуприкрытыми глазами залегли тени. На небольшом столике, расположенном рядом, ангел заметил несколько кокаиновых дорожек, и это повергло его в удивление, граничащее с ужасом. Ничего не говоря, он, подвинув стул, плавно опустился рядом и мягко дотронулся до его ладони. Инкуб пробудился и вздрогнул, потерянно осмотревшись, будто не понимал, кто мог к нему прикоснуться. Изнуренное лицо утратило беспокойство, как только он четче разглядел Демиана. - Ах, это ты. Спасибо, что пришел. - Сколько же ты дорожек уже снюхал, что не узнаешь меня? Расскажи скорее, что так сильно извело тебя? – тихо спрашивает ангел. - Дело во мне, и только во мне, - Винсент вымученно улыбается, потирая глаза, - Извини, что тебе приходится видеть меня в таком состоянии. Не смог ничего поделать со своими внутренними бесами – они требовали выхода. - Оно и видно. Может, сразу исполнить обряд экзорцизма, дабы облегчить твои душевные терзания, а потом побеседуем? - Прошу, не нужно надо мной стебаться, - мрачно сетует он, - Для начала я хочу, чтобы ты меня выслушал без лишних вопросов. - Все что угодно для тебя, дорогой друг. Я готов не оставлять тебя до тех пор, пока ты не почувствуешь себя лучше. - Знал, что ты не станешь мною пренебрегать. Жаль, однако, что меня отвергла одна удивительно гордая вампирша, без которой я теперь не могу и жизни представить. Демиан хотел было отпустить шуточное замечание, так как подобные романтические переживания не были характерны для инкуба, однако заставил себя промолчать. - Она не видела для нас никакого будущего, а я, идиот, уже столько надежд выстроить успел, - с горечью продолжает демон, - Знал бы ты, как сильно я сейчас ненавижу себя, отвратительную искушенность перед своими способностями. Ты нисколько не ошибался, говоря, что полностью овладев ее разумом, я получу взамен только страх и отвращение. И я вряд ли заслуживаю жалости после этого. - Винсент, я, конечно, искренне тебе сопереживаю, но не мог бы ты объяснить, что такого особенного в Ави? Неужели она стоит того, чтобы так убиваться? - Ты не поймешь. И никто, наверное, не поймет этого в полной мере. Она прекрасна во всех отношениях. Невероятно талантливая, мягкая и в то же время невиданно суровая. Когда нам случалось откровенничать, иногда становилось жаль Ави, потому что никто не желает воспринимать ее всерьез. Как и ты. Как и ее семья, кстати, тоже. - Поверить не могу, что ей удалось заставить тебя так сильно привязаться. Насколько помню, ты всегда был искушенным и ветреным любовником. - Я ни разу не испытывал подобных чувств, также как и ни разу не встречал девушку, с таким упорством сопротивляющуюся моему очарованию. Она удивительно осознанна и сильна. Это покорило меня не меньше, чем прочие ее достоинства. - Хорошо, когда именно ты осознал, что безнадежно влюблен? – с сочувствием спрашивает Демиан, - Сильные чувства ведь не приходят просто так. - Я правда не знаю. Не побоюсь этого сравнения: я будто бы испытал то же, что обычно испытывают жертвы моих чар. - Должно быть, это ужасно. Я чувствую, что эта история сломала тебя, что не может не огорчать. Тебе нужна новая зависимость, и нет, я сейчас не о наркотиках. Уверен, ты переболеешь ею, вновь осознав, что смысл жизни не может быть сосредоточен в одном человеке. Это только сейчас кажется, что ты неспособен переступить через утрату романтического счастья и духовное бессилие; но вспомни, пожалуйста, о том, что на самом деле незаменимых не существует. - Мне отвратительно даже представить, что такой исход событий возможен, - вспыльчиво отвечает инкуб, - Незаменимых не существует? Бред. Не хочу видеть рядом с собой никого, кроме нее. Ави – моя зависимость, и я, черт подери, не знаю, как с ней бороться. Да и хочу ли я этого? - Только посмей еще раз что-то подобное выдать, - внезапно осаждает его ангел, - Тебе вдруг начала импонировать жизнь комплексного страдальца, одержимого мыслями о неразделенной любви? Или ты собираешься стать навязчивым уродом-манипулятором, который не понимает сущности отказов? - Почему-то я ни разу не критиковал тебя за то, что ты привязываешься к каким-то роскошным независимым проституткам, относишься к ним как к неземным нимфам, а потом, стоит кому-то из них резко отшить тебя, все никак не заебешься драматизировать, - почти шипя от гнева отвечает инкуб, - Это мой выбор. И никто кроме меня не сможет понять, что мне по-настоящему нужно. Даже ты, друг. Винсент выделил последнее слово, подчеркнув осуждение, и тут же как бы назло ему склонился над столом в готовности вдохнуть еще одну дорожку. Демиан, хоть и растерявшийся от колкости его слов, одним движением ладони смахивает кокаин со стола, а после, чуть приподнявшись, грубо вжимает демона в спинку кресла. Инкуб не нашел сил на сопротивление, но от переполнявшего гнева его глаза расширились, став более дикими. Бесспорно, это был взор одержимого. Он замер в безмолвии, ожидая следующих действий ангела. В блеклом взгляде напротив промелькнуло высокомерие, на секунду преобразившее ангельский облик. - Хорошо, я тебя понял, бунтарь, только при мне ты этого делать не будешь, - сквозь зубы процедил Демиан, медленно ослабляя хватку, и, не сводя глаз с Винсента, опустился на стул, - Согласен, я бываю излишне сентиментален и испытываю возвышенные чувства по отношению к тем, кто их недостоин. Но сегодня мы говорим о тебе, поэтому прошу не отвлекаться. - Постараюсь, Ваше сиятельство, - едко отвечает Винсент, - Однако, обойдемся без воспитательных мер. Кажется, я говорил, что просто хочу быть услышанным? К сожалению, ты рассуждаешь так, будто ни разу не чувствовал того же, что и я сейчас. - Все верно, я ни разу не ощущал удушающего желания гнаться за теми, кем был отвергнут. Погрущу пару дней и приму это как данность – не более. Так же поступал и ты, только даже не изнурял себя упадническими настроениями. Сейчас я просто тебя не узнаю, ты явно поехал крышей. В тебе, кстати говоря, я всегда видел спасение и голос здравомыслия. Почему же демон, не позволявший мне опуститься на дно любовных депрессий и научивший быстро миновать любые душевные бури, сам поддается этому? Будем считать, что теперь моя очередь вытаскивать тебя из меланхолии. Я сделаю все, что в моих силах, если ты будешь мне полностью доверять. - Ты даешь такие громкие обещания, но знаешь лишь малую часть того, что делает меня этим мерзким, раздавленным, безрассудным существом, которое ты видишь сейчас, - демон нервно потирает виски пальцами, - Ави – далеко не единственная тому причина. Наше расставание, скорее, просто стало последней каплей. И эта непреодолимая мания саморазрушения, которой я поддался на днях, овладевает моим рассудком не впервые. Ты горько пожалеешь, если я позволю тебе узнать обо всем сокровенном, и, наверное, непременно отвернешься от меня. Но слишком велико, невыносимо мое желание вывернуть всю правду, и ты его только распаляешь. - Может, я не знаю всей ситуации, но чувства меня не обманывают, - с необычайной строгостью говорит Демиан, - Я давно понял, что с тобой определенно что-то не так. Поверь мне, даже самая отвратительная душонка заслуживает понимания и заботы. Если ты не заметил, я уже очень давно хочу, чтобы ты хоть раз открылся мне, позволив увидеть сущность, застенчиво прячущуюся за улыбчивым болтливым бесом, увлеченным деньгами, тонкостями богемных развлечений, да девичьими ласками. И это наконец случилось. Не скрою, я огорчен тем, что вижу и ощущаю, но не могу и не желаю покидать тебя. Рассказывай же скорее обо всем, что испытывает тебя так долго. - Ты уже вряд ли сможешь помочь мне так, как тебе хотелось бы. Я – моральный инвалид, несущий за собой множество тяжких грехов, которым нет прощения, - его голос дрогнул, - И будто бы в окончательное подтверждение своей ничтожности я безо всякого сожаления отдал душу в распоряжение демону из мира мертвых, но он не счел нужным исполнять свои условия надлежащим образом. Из-за этого он не получит мою сущность после смерти, но полагаю, ему на это плевать, ведь высшее наслаждение – использовать мое тело для реализации своих ужасных фантазий в мире, недоступном для него самого. - Что подтолкнуло тебя к этому? – Демиан был напуган, но не мог позволить себе выдержать хотя бы незначительную паузу. - Только мой эгоизм и жажда власти. Над красивыми телами, позволявшими забыть о своем уродстве и слабости. Знаешь, почему моя семейка отличилась благородством невероятных масштабов? Да просто потому, что в ней изначально не было ни одного сильного инкуба или суккуба, вот они и утешали себя тем, что всего лишь не имеют тяги к распутству. Родители, бесконечно преданные друг другу, воспитывали меня по тому же принципу. К их разочарованию, я так и не смог подавить свою низменную природу, - он заметил это с особым раздражением, - Мои способности были слабы и не имели даже крошечных перспектив развития, но изредка я все же мог постараться и вынудить кого-то испытывать ко мне страстное влечение. Разумеется, было этого мало. Я обнаружил свое спасение в демонических культах, ключевыми фигурами которых являлись сильнейшие демоны мира мертвых. Не устоял и связался со способным чертом, на первый взгляд понявшим меня, как никто другой, и заплатил большую цену за то, чтобы стать сильнее. Вскоре, сойдя с ума и совершая то, на что никогда не решился бы в здравом уме, понял, что не способен вынести этого коварного могущества; я больше не принадлежу самому себе. Демон, с которому я рискнул довериться, доказывает это из раза в раз, управляя моим сознанием, а я, в свою очередь, сажаю на привязь тех, к кому проникнусь симпатией. Очень часто с трудом контролирую данные мне способности и тайные деструктивные желания. В этом не только моя вина, теперь понимаешь? - Если какая-то грань осознанности осталась при тебе, то значит, еще не поздно устранить контроль, или хотя бы в какой-то степени подавить его. Сам я этого не смогу сделать, конечно, но примерно представляю, что и кто сможет тебе помочь. Ты ведь пытался что-нибудь предпринять до этого? - Я почти каждый день озадачен поиском и реализацией любой возможности разорвать нашу связь, но до сих пор ни я сам, ни один маг или экзорцист не смогли мне помочь. Он слишком силен. Нередко случается так, что демоны теряют интерес к тому, кто их призвал, но этот урод вцепился в меня мертвой хваткой. С тех пор, как я понял, что со мной происходит, он ни разу не являлся ко мне. Разве что в виде внутреннего голоса. Я больше не верю в хоть какую-то возможность избавления. И не представляю, как с этим жить. - Тебе не придется жить в ужасе и с бесконечным внутренним диссонансом, мы обязательно найдем способ. В наше время некоторые одержимые справлялись со своими мучителями, делились своим опытом и даже открывали новые практики очищения. Лишь с виду кажется, что в нашем распоряжении не так много вариантов. Следует только уделить этому достаточно времени и сил. Может потребоваться не один год, но в конечном итоге ты будешь свободен, я тебе обещаю. - Неужели? Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – говорит инкуб с вызовом, - Не кажется ли тебе, что прежде чем разбрасываться настолько оптимистичными гарантиями, следовало бы для начала прекратить говорить загадками? Да и какова вероятность, что за это время я не сойду с ума от расстроенных чувств, порожденных искренней влюбленностью, которой я никогда не знал прежде? - Мне не хочется грузить тебя обсуждением теоретических вопросов, пока ты в таком состоянии, - ангел понизил голос, - И честно, по-хорошему уложить бы тебя спать, но... - Но? Твое безупречное ангельское чутье подсказывает, что одними романтическими похождениями я не ограничивался, будучи подконтрольным, и твое любопытство не дает тебе покоя, так? - Как с языка снял, мой прелестный друг. Сгораю от любопытства, правда, я бы предпочел, чтобы этот разговор был отложен. - Ну уж нет, приготовься слушать и ужасаться, - Винсент метнул на него яростный взгляд, - Когда мой разум станет чуть яснее, поверь, я уже не смогу заговорить об этом. Ангел посмотрел на него с нескрываемой жалостью, но не стал возражать, понимая, что в данном случае это бесполезно. - Раз уж я упоминал о своей семье, то начну, пожалуй, с того самого происшествия. Тебе известно, что моих родителей вместе со всеми относительно близкими родственниками объявили без вести пропавшими. Удивительно, что никто не имел серьезных подозрений в мою сторону. Все думали, что они внезапно решили эмигрировать, по какой-то причине оставив меня одного в Сандгарте, либо кто-то организовал похищение на них. В конце концов, несмотря на свое показное миролюбие, они имели достаточно жестких конкурентов в рабочей сфере. Только они здесь вообще не причем, - голос инкуба вновь приобрел оттенок тревоги, - В тот день вся моя семья решила организовать некое мероприятие, от участия в котором я твердо отказался, понимая, что снова нахожусь в нестабильном состоянии, когда подчинить мою волю проще простого. Надо было просто пережить этот припадок, сделать все возможное, чтобы сдержать бесовские порывы, но к сожалению, через некоторое время я тайком проник на территорию особняка и устроил пожар, от которого впоследствии все погибли. Думаю, не нужно объяснять, как мне удалось в идеале скрыть следы злодеяния, на которое меня толкнул мой демонический партнер. Об этом особняке абсолютно никто не знал, кроме членов моей семьи, и соответственно, кроме них же никто не мог получить туда доступ. Я смутно помню, как избавлялся от тел, и как перед моими глазами развалины владения исчезали в никуда. У него есть тесная связь со внешним миром благодаря мне. Все еще не могу смириться с тем, что ублюдок заставил меня сделать это собственными руками. Он будто решил жестоко проучить меня за попытку противоречить его желаниям. Как я мог не предвидеть такого? Это настолько жалко с моей стороны – поддаться порыву искушения перед подлой властью, присущей представителям моей поганой сущности, и сломавшись, убить родных. Отношения с ними были достаточно холодными, что является хорошим прикрытием на тот случай, когда при новых знакомствах с людьми, не слышавших обо мне ничего, заходит разговор о семьях – я всегда избегаю этой темы, говоря, что мы не ладили, и они понимающе кивают. В самом же деле, невзирая на излишнюю строгость родителей, а порой и предвзятость, я все равно их очень любил, как и они меня. Мне даже отдаленно не приходили в голову мысли об их убийстве. Демон вновь обмяк, максимально откинувшись на спинку кресла. Он прикрыл глаза ладонью и сильно закусил губу; казалось, он держится из последних сил, чтобы не заплакать навзрыд. Демиан наблюдал за ним в оцепенении. С побледневшего лица сошли все эмоции – в этот миг оно было подобно застывшей театральной маске, и лишь во взгляде читался неистовый ужас. Ангел не мог подобрать слов, и первой его мыслью было хоть как-то утешить Винсента прикосновениями, но услышанное оставило его в большом потрясении. Инкуб, немного придя в себя, продолжил нить повествования. - Надо же, как эффектно наш разговор по душам перешел в мою исповедь, - он расплылся в горестной улыбке, - Я безумно рад тому, что ты все еще здесь, хоть и вид у тебя такой, будто ощущаешь себя загнанным в клетку к чудовищу. К несчастью, не только смерть родных стала ценой этой поганой сделки. Один раз я мог сесть за жестокое изнасилование, которое, опять же, совершил в дьявольском полубреду, утратив контроль над мыслями и действиями. Позднее я предпринял все для того, чтобы дело не получило широкой огласки. Мешал следствию, воздействовал на жертву, чтобы в итоге выставить ее клевещущей, и вышел сухим из воды, не потеряв ничего. А затем, когда это повторялось, просто убивал девушек, виртуозно скрывая следы преступления. Иногда – ничего не понимая, иногда – в осознанности, граничащей с паникой. Своим умом я бы никогда не смог обеспечить себе безнаказанность в таких ужасных случаях. Меня всегда направлял демон, искушая, обескураживая своим вмешательством и помогая увернуться от всевозможных неприятностей. Тем не менее, это оседает тяжким грузом на душе. Я больше не могу так жить, но и уйти из жизни тоже не могу – он не позволяет. Мои немногочисленные попытки ни к чему не приводили. Он пристально следит за мной, и обретает все больше власти, подпитываясь моими страданиями. Надеюсь, этот урод полностью удовлетворен, ведь я абсолютно раздавлен. - Какой кошмар, Винс... - необдуманно проронил Демиан, все еще находясь в ступоре, - Ты хотя бы помнишь, сколько душ на его совести? - Кажется, одиннадцать. Я помню лицо каждой. И ужасно боюсь, что Ави не минует этой участи. Он не оставил без внимания моих чувств, и сейчас мне стоит больших усилий сдерживать себя. Наряду с этим я страсть как хочу увидеть ее снова, чтобы в точности запомнить, заново осознать, насколько она волшебна, чтобы принять свою новую одержимость как данность и только после – отдалиться. - Возьми продолжительные выходные до лучших времен. Начинай привыкать к тому, что теперь будешь видеть меня каждый день и проходить все реабилитационные методы, которые мы только найдем, - Демиан звучал очень подавленно, - Ты не должен бороться с этим в одиночку. Случай действительно тяжелый, и мне безумно жаль, что так произошло, но я не намерен ограничиваться одним сочувствием, ведь так больше не может продолжаться. Обещай, что просто позволишь себе помочь. - Меня трогает благородство твоих помыслов, но я категорически не хочу быть обузой. Ты создан явно не для того, чтобы возиться с умалишенным незадачливым одержимым, и окажешь огромную услугу мне и обществу лишь в том случае, если убьешь меня. А я ведь знаю, что ты можешь. Инкуб протянул последнюю фразу, и глаза его стали умоляющими, но притом пропустили искру безумства. - Ни за что. Исключено. – ледяным тоном произнес ангел, посерьезнев. - Я вполне заслуженно испытаю нестерпимую боль и провалюсь в сладкое неведение смерти, ведь неудачники, продавшие душу, не осознают того, что происходит с ними в мире мертвых. Ну же, неужели и ты хочешь наблюдать за тем, как я все больше схожу с ума? Тебе самому сейчас не страшно за свою жизнь? - Дорогой, я уверен, что мне ничего не грозит, а за всю свою жизнь я никого не убивал и не собираюсь, тем более, близкого друга, для благополучия которого мне не жалко потратить достаточного количества времени и ресурсов. - Но жалко хорошенько ударить его, чтобы избавить от мучений. Как там говорится? Страдания всегда воздаются небывалым счастьем? Не бывает такого, особенно, когда ты допустил роковую ошибку без шанса на исправление. Ты настолько меня ненавидишь? Инкуб повысил голос. Его тело затрясло мелкой дрожью. Демиан, не находя слов, виновато смотрел вглубь этих сияющих влажных глаз: в них бурлил водоворот боли, гнева и беспомощности. Тяжело вздохнув, ангел все же нашел в себе силы озвучить свое решение еще раз. - Как ты вообще смеешь просить меня о таком, а искреннее желание спасти твою пропащую жизнь принимать за ненависть? Успокойся, хотя бы ради всего несвятого, раз уж по-другому ты пока не можешь. Вместо ответа Винсент лишь злостно улыбнулся, не в силах смириться с тем, что последняя надежда погасла, после чего резко опустил голову. - Я всегда знал, что насильственная забота – твое все. Сколько ни отрицай, ты остаешься латентным садистом, привыкшим решать все за других и по достоинству оценивать возвышенность страданий небезразличной тебе души, страстно желая их продолжения, - он говорил с продолжительными паузами, - Лишь во имя остаточного уважения к тебе я бы сердечно принял условия этой бессмысленной сделки, но очень уж хочется вынудить тебя. В эту же секунду он с неистовством набрасывается на Демиана, перевернув стол. Ангел, явно предвидевший такой исход событий, попытался ускользнуть, но опоздал лишь на мгновение, и оба с шумом упали на пол. Инкуб, быстро усевшись поверх него, грубо придавил основания распластавшихся крыльев коленями, и тут же принялся душить друга, с неизменной яростью всматриваясь в бледные лиловые глаза. Обида и потрясение в них тотчас же сменились вспыхнувшей чистой злобой; Винс имел неосторожность наклониться слишком близко, и Демиан ошарашил его взаимным удушьем, заставив издать громкий вскрик. Ангел почти ничего не видел перед собой, но преодолевал собственные возможности, безжалостно усиливая захват и сдирая ногтями тонкую кожу на шее. Демон даже не думал сдаваться, несмотря на подступающее бессилие, но Демиан внезапно сделал пару грубых рывков, посредством которых ему удалось сбросить парня с себя. Мгновенно вскочив, он, не позволяя противнику опомниться, дважды ударяет его в бок ногой, после чего, слегка отдалившись, начинает медленно расхаживать вокруг, пронзая остервенелым взглядом и готовясь отразить следующее нападение. Винсент, согнувшийся от боли, через некоторое время поднимается, преодолевая дрожь, и нетвердо стоя на ногах, посылает ему очередную маниакальную ухмылку. Помрачневший Демиан, тяжело дыша, скорее от бешенства, чем от усталости, расправляет крылья как бы в качестве предупредительного жеста. - Все еще уверен, что тебе ничего не угрожает? – нахально спрашивает инкуб. - Я был к этому готов, но твои слова взбесили меня куда сильнее, - громко говорит ангел, отчеканивая каждое слово, - Поздравляю, ты достиг той точки, когда мое терпение сходит на «нет». По крайней мере, я хорошенько ударил тебя, как ты и просил. - Нет уж, это было недостаточно хорошо! – с издевательским ликованием вскрикивает Винсент. Тонкая фигура вновь безрассудно кидается напролом, и Демиан, технично развернувшись, моментально выводит его из равновесия мощным ударом крыла. Винсент пытается встать, но ангел, метнувшись к нему, поднимает утратившее всякую способность сопротивления тело, и закидывает на плечо с такой легкостью, словно ему это не составило никаких усилий. Он усаживает Винса обратно в кресло и, со всей силы вцепившись в его плечи, несколько раз встряхивает, вместе с тем бешено крича. И именно сейчас Демиан не казался инкубу чудовищно беспощадным; в дичайшем ступоре он вслушивался в льющуюся гневную тираду, едва ли понимая ее содержание, но, как ни странно, находя успокоение в этом моменте. - ... и с каких это пор тебе нравится, когда с тобой разбираются грубой силой? Да если бы я тебя, засранца, всей душой ненавидел, ты бы подох в ту же минуту, как только я узнал о твоей одержимости! Ты не имеешь права обесценивать мои чувства и обещания, пока находишься в своем уме. Или уже решил, что я не в состоянии отличить приступ чистого отчаяния от чертиной манипуляции? Опомнись, глупое дитя, я не враг тебе! Он внезапно останавливается, осознав неразумность своих действий. В конце концов, ангел никогда не допускал такого отношения к нему, но эмоции сделали свое дело. Глубоко выдохнув, он отходит на пару шагов, повернувшись к инкубу спиной, и некоторое время молча размышляет, уставившись в пустоту. Винсент, виновато поглядывая на него, смиренно вжался в кресло, больше не испытывая желания напасть. И на то повлияла не боль от нанесенных травм, а стыд, окативший его ледяной волной. Не в силах что-либо сказать или принести извинения, он то и дело он утирал дорожки слез, против воли скатывающихся по лицу. Демиан, остыв, разрушил статичность момента, с резкостью приблизившись к инкубу. Он тут же поднял на него напуганный взгляд. - Не страшись, бить больше не буду. Должен сказать, я немного перегнул. - Прости меня, если сможешь, - громким шепотом произнес демон, - За все, что тебе пришлось увидеть и услышать. Не представляю, что ты вынужден будешь сделать в худшем случае. Прошу, подумай еще раз, на что хочешь пойти. Винсент протянул к ангелу руки и настойчиво приобнял. Демиан не стал возражать, но ничего не ответил, и пока позволял момент, незаметно коснулся ладонью его виска, воздействовав на сознание. Инкуб, мгновенно расслабившись, провалился в глубокий сон, словно не был встревожен до предела и безнадежно разбит потрясениями, превращающими его жизнь в нестерпимую борьбу с самим собой.