Lose control

Make me a believer Save me tonight Supernatural — World's First Cinema

Дазай оказался в тёмном переулке недалеко от здания, принадлежавшего мафии. Осмотрелся в поисках хоть какого-то источника света. Ничего. Пришлось двигаться вперёд, руководствуясь врождёнными инстинктами. Осаму прислушивался к каждому своему шагу, к каждому вздоху, пока не различил в тишине тихий стон. Ринулся на звук. Чуя сидел прямо на земле, прислонившись плечом к стене. Бледный и с полуприкрытыми глазами. Рука, лежавшая на бедре, мелко подрагивала. По красивому лицу стекала кровь. Должно быть, Дазай действительно прожил достаточно, чтобы сохранять голову холодной в такой ситуации. Будь он моложе, точно наломал бы дров. А сейчас просто сел на корточки напротив и щёлкнул пальцами в воздухе прямо перед носом Накахары. Тот заторможенно среагировал, всё же сфокусировав взгляд на Осаму. — Выглядишь паршиво, — усмехнулся лис и, вытащив из кармана телефон, принялся набирать номер скорой. — Сильно тебя… Врачу показаться надо. — Утром… Мори… — прохрипел Чуя и слабо махнул рукой, явно пытаясь остановить Дазая и его звонок. Лис был не глуп и уже неплохо осведомлён о мафии. Однако слабость рыжего напрягала, ждать утра для осмотра его боссом не хотелось. К тому же зачем вообще тогда было звонить Дазаю? Сколько вообще Чуя провалялся на земле?.. Дазай кинул взгляд за его спину. Что-то подсказывало, что Накахара предпринял далеко не одну попытку убраться с этой улицы. — Хорошо… — сдался Дазай с тяжёлым вздохом. Вытащил из кармана плаща свежие бинты и наспех перемотал ими рану на голове, пока вызывал такси. Больной даже особо не огрызался, что действительно заставляло задуматься о его состоянии. Дойти до машины оказалось сложно. Чуя был слаб и постоянно норовил выскользнуть из рук Осаму. Его шатало, ноги путались, а асфальт то приближался, то отдалялся. Но Накахара исправно цеплялся за услужливо подставленное плечо, с силой его сжимал и чуть ли не вис на нём. Дазай лишь стиснул зубы и, приобняв раненого за талию, тащил к машине. На удивлённо-возмущённое лицо водителя лишь молча всунул ему в карман банкноту покрупнее и ляпнул что-то про неудачное падение с лестницы. Внутри всё клокотало от злости и страха. Злости на тех, кто осмелился так навредить его человеку, и страха за Чую. Всю поездку Накахара боролся со слабостью в теле и сонливостью. Он не особо понимал, что происходило вокруг него. Но живое тепло совсем рядом, под боком, обволакивающее и такое нужное, приятно успокаивало. Может, Чуя и не из таких передряг выбирался, может, он и не из тех людей, кого по-настоящему страшит будущее, но... Но всё же жить ещё хотелось. Вытаскивать дезориентированного в пространстве Чую из машины и впихивать после в небольшую квартирку оказалось ещё сложнее. Его постоянно тошнило, пришлось даже пару раз остановиться. Но вырвало Накахару всё же уже в квартире на светлый ковёр. Дазай промолчал и просто поторопился уложить больного на свою кровать, впихнуть ему в рот первый попавшийся антибиотик и обезбол. Накахара что-то сонно ворчал и, стоило немного полегчать, даже попытался привстать, чтобы после покинуть чужую квартиру, но всё же довольно быстро сдался и уснул. Дазай какое-то время наблюдал за ним, за его нахмуренным лицом и сжатыми кулаками. Должно быть, ему снился неприятный сон. На удивление быстро сдавшись в борьбе за чистоту ковра, Дазай вернулся к постели больного. Осторожно подтолкнул одеяло, убрал с лица пряди волос и залип. Засохшая кровь на виске манила. Тонкая немного хрустящая корочка поблёскивала в тусклом свете Луны. Осаму судорожно сглотнул и прикоснулся к ней пальцами. Внутри развернулась настоящая война. Он ведь никого не убивает, никому не делает хуже, верно? Значит… Значит, можно. Дазай легко склонился ниже, немного сдвинул край засохшего бинта в сторону и коснулся языком чужого виска. Чуя никак не отреагировал, но, кажется, хмуриться перестал. Тогда Осаму уже смелее взял его лицо в руки для удобства и стал слизывать кровавые разводы. Во рту осел привкус железа, немного солёный. Глаза от удовольствия закрылись сами по себе, а лис чуть ли не заурчал. Как же давно он себе ничего подобного не позволял… Аккуратно сдёрнул корочку языком и раскусил её. Рассосал как леденец. Давно забытое чувство. Хотелось больше. Но Дазай одёрнул себя. Он и так позволил себе слишком много. На утро испытание повторилось. Нужно было сменить неаккуратную повязку и обработать рану, что оказалась не такой уж глубокой. Чуя не сопротивлялся, но странно косился на Осаму, что чуть ли ни облизывался при виде крови и, кажется, заставлял себя выкидывать старые бинты. — Ты их ещё понюхай, — прокомментировал Чуя очередную лишнюю секунду, что Осаму продержал в своих руках окровавленный бинт. Дазай же, вопреки ожиданиям больного, не смутился, а действительно взял и понюхал. И даже языком провёл. — Меня сейчас вырвет. — Мой белый ковёр всё ещё в твоём распоряжении, — на распев протянул Дазай и всё же расстался с бинтами. Чуя тут же вспыхнул то ли от недовольства, то ли от смущения. Это лишь умиляло лиса. Но он всё же промолчал, продолжив снимать бинты, промывать рану и накладывать заживляющую мазь. Накахара поморщился от дискомфорта, но поспешил сделать вид, что всё нормально. Он всё ещё был слаб и с трудом садился в постели. Голова кружилась без перерывов, а голос Дазая доносился будто из-под толщи воды. Ничего катастрофического, но приятного мало. Придётся проваляться пару дней в постели после осмотра у Мори. Последний явно будет не в восторге и в довершение потребует отчёт о происшествии... Упоминать вынужденную ночевку у Осаму не хотелось от слова «совсем». От подобных мыслей настроение и без того паршивое испортилось ещё сильнее. Забота Дазая бесила. Все его попытки накормить, дать лекарства или поменять повязку встречались недовольным ворчанием, ругательствами и чуть ли не попыткой укусить спасителя за руку. Ближе к вечеру Чуя, сидевший на краю постели и смотрящий Осаму в спину, заговорил по собственной воле: — Мне лучше. Вызови такси до порта. Дазай, уже даже не удивлённый столь требовательным тоном, обернулся к Накахаре и одарил его бледное лицо сомневающимся взглядом, а после и вовсе расплылся в нахальной улыбке. — Ты уже уходишь, милый? — не унимался Дазай, буквально собственными руками роя себе могилу. Если бы Чуя только был в лучшей форме... — Да я тебя!.. Кретин!! Дазай, по правде, сам не был уверен, для чего каждый раз доводил Чую до состояния злобного чихуахуа, но ничего поделать с собой не мог. Лис внутри довольно потирал лапками и предлагал повторять ещё и ещё. Осаму соглашался — смотреть в эти живые глаза ему нравилось. Нравилось, что обычно собранный исполнитель портовой мафии так легко терял голову с ним рядом. Нравилось быть для него кем-то другим, выделяться на фоне его знакомых и друзей. Тем утром в его планы не входило выводить Чую из себя — тому, по правде говоря, был положен покой и отдых — всё вышло как-то само собой. Накахара, преисполненный злобой и внезапно появившимися силами, вылетел из небольшой квартирки и умчал в порт на потрёпанном такси. Видимо, лицо хихикающего Дазая, приправленное его махинациями с бинтами, вынести несчастный был не в силах. Осаму и не сопротивлялся такому решению. Даже проявил к нему уважение и во благо больного не отсвечивал какое-то время. Просто издали наблюдал за тем, как уменьшался слой бинтов на рыжей голове, а после и вовсе исчез. Значит, всё в порядке. Значит, Накахара Чуя особо не пострадал. Значит... можно наведаться к нему. Дазай, явно соскучившийся по мученическому выражению лица Чуи, свободным вечером решил наугад заглянуть в уже знакомый бар. Разумеется, он прекрасно знал, кого там встретит, а потому прямиком направился к небольшому столику. Накахара что-то сосредоточенно рассматривал в своём смартфоне, а потому не сразу заметил надвигающуюся катастрофу. И не почувствовал на себе внимательный взгляд лиса. — Такой красивый и в одиночестве... — протянул Дазай, усаживаясь за столик и сразу же жестом подзывая официанта. — Не надоело от судьбы бегать? — От какой еще судьбы? — Чуя с тяжёлым вздохом оторвался от экрана, не особо порадовавшись появлению собеседника. Дазай бросил на юношу многозначительный взгляд и приподнял бровь, ожидая ответной реакции. Чуя же закатил глаза и в мыслях похоронил мечты о спокойном и тихом вечере с бокальчиком хорошего вина в компании... может быть, какой-нибудь приятной девушки. А тут это... недоразумение. Опять. Накахара уже даже успел подумать, не пораниться ли ему как-нибудь, чтобы ещё на какое-то время спровадить от себя надоедливого воздыхателя. А там, глядишь, ему самому надоест... — Моя судьба — закопать тебя где-нибудь в лесу. Устроит? — буркнул мафиози и хотел уже уткнуться обратно в телефон, как официант поставил на стол новую бутылку алкоголя и сырную тарелку. Это, собственно, и привлекло его внимание — Чуя, как ни прискорбно это признавать, был падок на красивые ухаживания. Настолько, что даже физиономия Осаму теперь казалось чуть приятнее. А если принять в расчёт и всё то, что Дазай ранее для него сделал, то и сама личность не казалась столь отвратительной... Правда, следующие же слова лиса, отдававшие каким-то до жути неприличным намёком или предложением, перечеркнули все предыдущие мысли юноши. Дазай Осаму был просто неисправим. — Для этого тебе придётся прокатиться со мной, так ведь, Накахара-сан? — Дазай облизал губы и чуть ли не поймал экстаз от этих расширенных от возмущения глаз. Да, Чуя был определённо способен развлечь его. Чуя определённо нравился ему. Чуя определённо был ему по вкусу. Как и почему они оказались на тёмной улице возле чёрного входа в бар ни Чуя, ни Осаму бы не ответили — слишком сильно были увлечены спором о том, кому и куда стоит прокатиться. Однако в памяти Дазая хорошо отпечатался удар под рёбра в ответ на его неуклюжую попытку поцеловать разгневанного юношу. Видимо, момент не самый удачный выбрал... Но Дазай Осаму не был бы собой, если бы оставил на этом все свои попытки. Собрав в кучку свою разбитую той ночью гордость и засунув её куда подальше, лис принялся каждый вечер ждать Чую с работы в надежде хоть раз всё-таки нормально поговорить и, если повезёт, проводить до дома. В общем и целом, руководствовался он распространённой идеей о том, что «нет» от пассивной стороны отношений — это завуалированное «да». А потому, приободрённый, исправно дожидался нового «иди нахер» «да» в свою копилку. — Ты когда-нибудь скроешься с моего горизонта? — простонал Чуя ровно в семь нуль пять, заметив Дазая у своей машины. Вот уже которую неделю картинка, которую был вынужден лицезреть Накахара после работы, не менялась. — Зачем? — искренне возразил Осаму и отлип-таки от чистого полированного капота. — Ты меня бесишь, придурок. — Ох, как оби-идно, — протянул лис и даже умудрился кокетливо стрельнуть глазками. — Не делай так больше, а то я твои слова и всерьёз могу воспринять. — Так я ж этого и добиваюсь! — воскликнул Чуя. Было больше похоже на отчаянную молитву всем известным и неизвестным богам, чтобы чёртов Дазай Осаму наконец прозрел. — Хватит таскаться за мной, как какая-то влюблённая пятиклассница? Дазай ничего против влюблённых пятиклассниц не имел, но прозвучало всё равно обидно.

***

В один из скучных вечеров, что Дазай по своему обыкновению караулил Чую возле его работы, Накахара неприлично долго не выходил из здания штаба. Сначала Осаму подумал, что тот просто пытался избежать новой встречи, но спустя час заволновался всерьёз. Принялся впервые за всё время названивать на телефон. Длинные гудки... И в который раз всё закончилось автоответчиком. Дазай знал, что это неправильно, что так делать нельзя и, если бы не экстренная ситуация, никогда бы так не поступил. Дазай никогда не любил так делать. Дазай всегда оттягивал, как только мог. Дазай старался не думать о том, что он прибегнет к чему-то подобному когда-то, когда далеко не все обстоятельства известны, когда, скорее всего, он просто накрутил себя, когда решил действовать на эмоциях... Но не мог иначе. Дазай добровольно в мирный тёплый вечер возле моря отдал бразды правления хищному зверю, что всегда прятался где-то внутри. Лис в ту же секунду, как почувствовал свободу, рванул в сторону дальнего пирса. На пристани, любуясь заходящим солнцем, стоял Чуя. Он не выглядел радостным, не выглядел и расстроенным. Словно с его красивого лица кто-то стёр абсолютно все эмоции. Он заметил в отражении подошедшего со спины Дазая и перевёл на него потухший взгляд. Даже возмущаться не стал. Осаму же почему-то в этот миг вспомнил своего старого друга и с тоской опустил взгляд в воду. Спустя минуту нехотя заговорил: — Раньше я приходил сюда, когда чувствовал себя особенно одиноко или же просто хотел обдумать свою жизнь. — Больше не приходишь? — моментально среагировал Чуя, будто только и ждал, когда Осаму произнесёт хоть слово. Он всё также смотрел на Дазая, по новой изучая его внешность и движения. — Нет, — выдохнул лис и, немного подумав, добавил, — хотя, наверное, стоило бы. Много натворил за последнее время. — Это точно, — Чуя усмехнулся и едва заметно приподнял в улыбке уголки губ. Дазаю понравилось это новое для него выражение лица. Эти новые эмоция и атмосфера, что сейчас принадлежали только им двоим. — Но, согласись, тебе же нравится... — хитро улыбнулся и придвинулся чуть ближе. Накахара отстраняться и как-то комментировать очередные поползновения в свою сторону не стал, лишь лениво отмахнулся: — Отвали. Молчание длилось недолго. Но вынырнуть из собственных мыслей, из созерцания моря и ощущения тёплого ветра было довольно сложно. — А ты почему здесь? — опомнившись, спросил Дазай и всё-таки вернул свой взгляд на море. Чуя не спешил с ответом, явно что-то обдумывая. И лис не торопил, понимая, что лезть в душу — последнее дело. — Ждал меня у штаба? — всё-таки решился спросить Накахара. Прозвучало менее насмешливо, чем ему хотелось бы, и Дазай с лёгкостью уловил в его тоне нотки волнения. — Ждал.

***

На следующий же вечер Чуя сам подошёл к Дазаю, что завис у рыбной лавки в безмолвном созерцании крабовых боёв. Он долго молчал, не совсем понимая, хочет ли в итоге воплощать свою идею в реальность. Ведь потом повернуть назад не выйдет — Осаму получит порцию поощрения и не захочет отступать. Серьёзный шаг как-никак. — Не хочешь прокатиться со мной? — как бы невзначай спросил Чуя, облокачиваясь на стенку аквариума и морщась от рыбного запаха. — В тёмный лес, в котором ты обещал меня закопать? — уточнил Дазай и перевёл весёлый взгляд на собеседника. — Почему бы и нет. Поехали. Накахара решил не задумываться о причинах такого рьяного желания оказаться погребённым. И не спрашивать тоже. Ибо Дазая тогда было бы вообще не заткнуть всю дорогу до квартиры мафиози. А это бы только сильнее действовало на и без того натянутые нервы. А срываться на Осаму и злиться в планы на вечер не входило. В квартире было чисто и пахло пачулями. Дазаю понравилось, о чём он сразу же и сообщил хозяину. Чуя принял комплимент неловкой улыбкой и предложением расположиться в гостиной. Осаму не без удовольствия уселся на мягкий диван и принялся рассматривать фотографии на противоположной стене в ожидании возвращения юноши. Последний появился почти сразу, водружая на изящный кофейный столик бутылку вина, припасённую для важного случая, и большую тарелку с фруктами. — Обычно люди вешают фотографии с семьёй или друзьями, а не пейзажи, — заметил Дазай и наконец взглянул на угощения. Не успел Чуя ничего ответить по поводу лесов на своих стенах, как Осаму присвистнул, — Так у нас свидание, Накахара-сан? Чуя покраснел и отвернулся, пробормотав что-то в свою защиту. Но Дазая уже не особо волновали отговорки, ведь вино, фрукты и предстоящий разговор по душам говорили сами за себя. Было тепло. Было приятно, что юноша решился сделать этот шаг навстречу. А потому не хотелось шутить глупые шутки и провоцировать Чую на агрессию. Хотелось узнавать его: его любимую музыку и книги, парки для прогулок и погоду, еду и напитки, его детские воспоминания и планы на будущее. Дазаю нравилось открывать для себя того Чую, что сидел сейчас рядом на диване с полуприкрытыми глазами. Дазаю нравилось открывать себя для Чуи, что сидел сейчас совсем рядом и вертел бокал вина в тонких пальцах. — Я вовсе не человек, Чуя, — в каком-то странном отчаяния сорвалось с губ лиса. Накахара молчал, прося дальнейших объяснений. — Ты можешь не верить, но... И в подтверждение слов Дазай материализовал свои пять хвостов, положил руку Чуи на мягкий мех, позволив гладить и расчесывать пальцами. Юноша, видимо под действием алкоголя, среагировал не очень бурно, лишь в удивлении приподнял брови и приоткрыл рот, чтобы что-то спросить, но закрыл его, так и не найдя подходящих слов. — Сначала... сначала я хотел просто сожрать тебя, — признался Дазай, справедливо полагая, что после такого его выгонят и больше не пожелают видеть. — А сейчас? — неуверенно спросил Чуя, всё ещё зарываясь пальцами в серебристый мех. — Забрать с собой в Вечность, заставив стать демоном. Я омерзителен, я знаю… И не надеюсь на твоё прощение, — Дазай надеялся. Человек внутри не рассчитывал его получить, а вот лис… Лис прекрасно знал, чем именно всё закончится. Накахара молчал и гладил один из хвостов как-то автоматически, явно ещё не отойдя от необычного признания. Долго взвешивал в голове, подбирая слова. Осаму думал, что выбор идёт между «тупая шутка, как от тебя и ожидалось» и «даже для такого придурка, как ты, это — слишком», но Чуя удивил и здесь: — Ты запутался, кретин. Забыл уже, как спасал мою задницу? — прошипел раздражённо, но в итоге перешёл на спокойный тон. — Разве плохие люди на это способны? Дазай смотрел неверяще. Его... только что приняли? Не оттолкнули, не бросили и не выгнали из дома. От осознания этого простого факта внутри растекалось странное тепло. Осаму поддался этому только что зародившемуся чувству, невесомо коснулся чужих губ и даже не получил за это тычок под рёбра. Но Чуя практически сразу отстранился, отвёл свой взгляд и спрятал едва заметную смущённую улыбку рукой. — Ты мне нравишься... — прошептал Дазай ему на ухо и придвинулся ближе. — Я знаю, — устало выдохнул Накахара и всё-таки позволил прижаться к себе и обнять руку. Даже ласково погладил хвост лиса, уставившись куда-то вперёд, явно боясь пересечься взглядами с этим искусителем. Дазай же довольно ластился, а в голове у него крутилась лишь одна мысль: «Накахара Чуя, ты заставил меня поверить тебе».