It's always December.

      В комнате, заполненной дневным светом, стояли двое. Николь привела в свою комнату младшего брата, который не желал отпускать её руку ни на секунду. Его зеленые глаза метались по каждому уголочку, по каждой детали комнаты. Начиная с полок с учебными книгами и парой фантастических историй. Немного задержал взгляд на подплавленных свечах и керосиновой лампе на столе. Стопка тетрадей и черное длинное перо, лежавшее рядом с хрустальной чернильницей, были неподалеку. На железной подставке стояла позолоченная пустующая клетка для Кастора.       Большой деревянный шкаф с резными узорами, чуть потертыми от времени, и золотыми ручками стоял в углу комнаты. За чуть приоткрытой дверцей, виднелось небольшое серенькое пальтишко, с накинутым на него красным вязаным шарфиком. Сразу за шкафом были ещё небольшой круглый деревянный столик и пара стульев. Такие же стопка тетрадей, письменные принадлежности и газета немагов с новостью о старте лыжного перехода из Сургута в Омск.       На другой стороне комнаты стояли три небольшие кровати, аккуратно заправленные белым одеялом. Прямо в середине лежал ковер, занимающий большую часть пространства. Ярко-красный, с различными узорами и символами, такой Тони видел наверно только по телевизору.       Вся комната показывала, что Николь живет не одна, но все в ней было наполнено её духом. Каждый уголок, каждый предмет искрился сущностью Николь.       Мальчик тихонько, с замирающим дыханием, брал предметы в руки и рассматривал их с таким интересом, будь то открытый сундучок с набором трав или обычный пустой конверт с печатью.       Только сейчас девочка заметила, что Энтони повзрослел. Совсем чуточку, но разница была так видна. Мальчик больше не хватал все в руки, не носился с огромным интересом и если ему что-то не нравится, то больше не плакал, а ясно выражал свои мысли. А может и сама Николь стала старше, сама того не заметив? — Ника, а где Кастор? — Все еще не отпуская руку сестры, спросил мальчик. В его ясных глазах, легким туманом, отображался спокойный интерес. Да, он стал явно старше, чем она помнила. — Я отпустила его ночью полетать, скоро уже должен вернуться. — Чувства при общении с братом были смешанными. Словно теперь между ними встала стена, состоящая из потерянного времени. Спустя такой большой период их разлуки, общение стало скомканным. И как бы Николь не желала вернуть все на круги своя, что-то да не получалось. Какая-то маленькая деталь никак не хотела возвращаться. — Должна заметить, он скучает по тебе. Каждый раз принося письма от вас, твое никак не хочет отпускать. — С легкой улыбкой сказала девочка, желая поднять настроение. — Хотя моих соседей по комнате до сих пор не подпускает к себе близко. — Посмеялась девочка, разряжая обстановку. Воспоминания, о неудачных попытках Алены и Вари покормить птицу, Ника криво улыбнулась.       Мальчик с ухмылкой вернулся взглядом к клетке, та же искорка появилась на его глазах. Некоторые детали остаются неизменными. — Я не говорил, но когда он к нам прилетает, я его подкармливаю сухариками из черного хлеба с семечками. Мы сами их готовим с тетей. Наверно поэтому он стал более добр ко мне. — Ещё секунду Энтони стоял неподвижно, но потом с волнением повернулся к сестре и вновь взял её за руку, словно движимый магнитом. — Совсем забыл, на днях Кастор сильно подрался с Корвином. Они не поделили место у окна и зацепились когтями! Тетя еле их разняла! Я так переживал за Кастора, на нем была кровь! Но вроде он даже не заметил царапин. — Страх и волнение были так ярко выражены на его личике, что Николь и сама невольно начала переживать. Пообещав себе в мыслях позже осмотреть сокола на повреждения. — Не думаю, что нужно так сильно переживать. Он мальчик сильный, справится.       Энтони немного расслабился, перестав так нервничать, и теперь, когда тема для беседы была исчерпана, он стал сомневаться в своем вопросе. Зная брата, Николь заметила его желание. Но так же она знала и содержание его мыслей.       Теперь, Энтони понимал многое, в том числе и рассказ директора. По виду мальчика можно было смело утверждать, что он чувствует в данный момент. Злость из-за скрытности, заинтересованность в получении больше информации, потерянность из-за стольких событий сразу. Девочке было ужасно жаль брата, его эмоции напоминали ей собственное недавнее состояние. — Тони, несмотря на то, что мы давно не виделись и я теперь большую часть года живу здесь, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью или советом. Я всегда буду твоей сестрой. Ты для меня самый важный и близкий человек. — С самой чистой любовью, которая только имелась в душе Николь, обратилась она к брату. Ей так хотелось все объяснить и поддержать его. Не было сильнее желания сейчас, чем это.       Девочка потянула Энтони за руку, указывая на круглый стол и стулья. Присев, мальчик с тем же сомнением что-то раздумывал, кусая губы и смотря на середину стола. Николь, не размыкая рук, наблюдала за ним, не торопила его. Зная, как трудно иногда все уместить в голове и относиться к происходящему спокойно, она лишь слегка поглаживала большим пальцем тыльную сторону его руки.       Наконец, младший брат набрался сил и начал говорить. — Ник, это правда, что ты меня защищала, когда на родителей напали? Тетя рассказала мне о настоящей.. смерти р-родителей. — Он запинался, еле сдерживая бурю внутри него. Они оба не помнили родителей, но их отсутствие в жизни детей вряд ли можно было чем то заполнить. Энтони тоже взял на себя груз потери с течением времени, но давалось ему это не так легко. — Правда. Я почти ничего не помню с той ночи. Но после рассказа директора некоторые мелкие детали и ощущения всплыли из памяти. Твой вес на руках, запах гари, шум в комнате, яркий зеленый луч и.. крик отца. Я вспомнила, что перед смертью, он кричал мне, чтобы я спрятала нас. Ты был таким маленьким, что даже ходить ещё не мог. Я убежала в соседнюю комнату с тобой и спряталась в углу. Потом крики, шум и дым. Это страшно вспоминать, словно кошмар. Ужасный, противный кошмар. — Николь тупо смотрела в стол. После ритуала, некоторые кусочки прояснились от тумана, стали четче. Но все это не походило на реальность. Все, что произошло, было окутано призраком темного прошлого, запертое в надежном чулане, без возможности восстановления. И тем не менее, это приносило животный страх внутри. Будто кровь внутри начинает кипеть и гнать с необъятной силой, дыхание учащается, ломая ребра и все тело знобит.       Не дал погрузиться в тяжкие думы именно Энтони. Он крепко сжал её руку с полными глазами слез. Им обоим было тяжело, но без разговора между собой, словно не было возможности существования.       У обоих были одинаковые шрамы, все ещё кровоточащие, не заживающие, несущие за собой лишь скрипящую боль. Но хуже было от того, что им было так мало известно. Своих родителей они не помнили, но скучали всем сердцем. Это была их самая большая потеря, но то, что они потеряли, словно никогда и не имели. — Что т-теперь с тобой будет? — Дрожащим, на грани истерики, голосом тихо сказал мальчик. — Ничего. Я жива и здорова. — Вытирая собственные слезы, которых и не заметила, пока те не побежали по щекам, она ответила надломлено. — Это все можно исправить и мне помогут. Просто иногда, мне нужно будет немного сдерживать свою магию. Вот и все.       Брат с сестрой на протяжении всего разговора крепко держались за руки. Уже давно этот жест для них стал крайне личным и важным. Через него они передавали друг другу поддержку и искреннюю любовь. Оба так справлялись со сложностями, переживаниями, радостями. Детям часто сложно выразить чувства словами, они нашли эту тактильную связь, которая скрепила их.       Николь ощутила дежавю, ситуация была до того похожа на ту, когда они прощались перед её отъездом, что просто смешно. Она с легкостью могла закрыть глаза и перенестись в тот день, словно не было этих месяцев разлуки.       Подобно тому времени, появилась Ирма, разбавляя не легкий разговор своим присутствием. Она шагала очень тихо, даже в полной тишине, дети не слышали её. Заметили, лишь когда она встала рядом.       На женщине не было лица: её губы сжались в тонкую линию, глаза смотрели в пустоту и даже руки слегка дрожали. Такая мимика тети все чаще стала появляться, что привносило горечь. — Как ты себя чувствуешь, Николь? — Тётушка присела рядом, поглаживая рукой спину и волосы девочки. — Отлично, правда. Со мной всё хорошо. Тётя, что сказала директор? — Где-то в глубине её тела, в районе груди, что-то сжалось. Было одновременно тошно и грустно от всего. Нике так не хотелось ввязывать во все брата и видеть такую тётушку. Так быть не должно. Совсем нет.       Ирма тяжело вздохнула, сжала плечо племянницы и, глядя прямо в чисто голубые глаза, сказала: — Ничего важного. Некоторые советы да и только. Директор не посчитала нужным перегружать тебя. Тебе нужно поесть и отдохнуть.       По какой-то причине девочке не верилось тёте, она знала, что, скорее всего, та в целях заботы не скажет и половины. Это было ожидаемо. Но возиться со всем этим больше не было никаких сил. У девочки есть свой план, цель. Этого вполне достаточно. — Я не голодна, да и совсем недавно проснулась. Так что предлагаю прогуляться всем вместе по саду про который говорил Энтони. Я ни разу его ещё не видела, покажешь? — Обращалась она к брату, с озорной улыбочкой. Ирма давно уже поняла, что если эти двое что-то задумают, улыбки станут тому явным знаком.

***

      Несмотря на холода снаружи замка, в одном помещении, в самой северной части Колдовстворца, располагался огромный сад наполненный жизнью.       При входе был небольшой балкончик с железными перилами черного цвета и белым, мраморным полом. От балкончика по двум сторонам спускались две лестницы, ведущие в сказку летнего леса. После лестницы продолжались белые дорожки, которые все время разветвлялись по разным сторонам. Везде возвышались деревья, словно сказочные, окруженные голубыми огоньками заклинания. Глядя на них, нельзя было отмести в сторону чувство восхищения. Огромные ветви спускались с самого верха покрытые зеленью, с редкими голубыми цветами. Верхушки деревьев были под самым потолком, скрытые густым туманом. Даже кора деревьев поблескивала каким-то черным оттенком, отражая все вокруг, словно зеркало.       На самой земле лежал коврижка. Темно-зеленые лисья тянулись по полу, переплетаясь меж собой, создавая живое плотное одеяло для земли. Редко пробивались сквозь листья маленькие фиолетовые цветы, цвета индиго. На секунду показалось, что веточка начала обхватывать ногу Николь. — Осторожно! Александр Николаевич рассказал про него. У него маленькие шипы на задней стороне листа. В шипах есть яд, из-за него будут галлюцинации. Пойдем я лучше тебе аленький цветочек покажу! Про него Александр Николаевич столько всего рассказал! — Мальчик увел за собой девочку в сторону огромного фонтана, в котором переливалась бирюзовая вода. Изредка капли воды попадали на тело. Те, что оказывались на открытых участках кожи за пару секунд впитывались, отдавая легким голубым свечением, повторяя рябь воды. Никакого удивления у присутствующих это не вызвало, Николь не раз слышала рассказы Агафьи Ягишны об этом фонтане и чудодейственных способностей воды в нем, как и Ирма в свое время. Энтони тоже уже разузнал об этом фонтане всё, что только мог у Александра Николаевича, едва увидев эффект живой воды. «Мёртвого воскресит, Доброму сердцем раны залечит, Нечистого намерениями в царство мертвых отправит» — Гласила надпись на фонтане.       В разных сказаниях появлялась живая вода, как у простецов, так и у магов. Менялись формулировки и предназначения, но смысл был един. Живая вода была настоящей и её неиссякаемый источник находился глубоко под землей, в пещерах под Колдовстворцем. Маги давным-давно провели ее в замок, в надежде помочь раненым в неспокойные времена, теперь же это была достопримечательность, коей пользоваться могли все. Но всех с детства учат не трогать эту воду без крайней необходимости, много „подводных камней” было у истории живой воды. Только человек с самым искренним намерением мог ей воспользоваться и не погубить себя.       Ненадолго задержались брат с сестрой у фонтана, первый быстро повёл её дальше, все глубже уходя в сад. В одной из комнат, которую увидишь не с первого раза, горел ярко-красный огонек, освещая все пространство вокруг себя. Около огонька раскинул свои широкие листья папоротник. Лишь подойдя поближе, можно увидеть очертания цветка, горевшего ярче огня. — Вот он! Аленький цветочек! — Пискнул от счастья мальчик, завидев красивый цветок. В его глазах отражался свет, маленькие красные огонечки плясали в зрачках. Энтони, несмотря на тяжелый день, при виде цветка позабыл обо всем. Он с трепетом наблюдал за переливами света, держа за руку Николь. Девочка тоже невольно увлеклась растением, о нем детям тоже частенько рассказывали. Этот цветок - самая настоящая загадка. Многие спорят о его предназначении, свойствах и происхождении. Его нельзя было сорвать или выкопать — в руках он сразу погибал, а на прежнем месте вырастал новый. Кто-то говорил, что он произошел от живой воды, ведь растет рядом с её источником. Кто-то слагал о легенде любви, превращенной в вечный цветок. Кто-то считал его часами погибели, будто, когда он завянет, наступят страшные времена. А кто-то считал всего навсего красивым цветком, но совершенно бесполезным. Николь придерживалась первой версии, ей она казалась самой логичной, но от других не отрекалась. Хотя спорить на эту тему со Стасом ей никогда не надоест.       В коне концов, от цветка брата и сестру отвлекла тетушка. Мягко погладив по из головам, она намекнула, что пора бы идти дальше.       Дорожка вела дальше по саду. Николь засматривалась на все вокруг, все растения были живыми, не просто существовали, но и таили в себе тайны. Были и поющие голубые цветочки, и двигающиеся кустарники, и раскрывающиеся при прикосновении ягодки. Все было интересно и девочка пообещала себе вернуться сюда позже с друзьями.       В конце концов, дорожка привела их к выходу. Сад представлял собой круг. После теплого сада, коридор показался ей холодным. Девочка, за все время пребывания здесь, начала привыкать к холодам, но сад напомнил теплый и уютный дом в Уэльсе. Стало несколько тоскливо, но что ещё хуже, совсем скоро ей вновь придется расстаться с братом. Спасали только приближающиеся зимние каникулы.       Провести до выхода семью ей не разрешил Александр Николаевич, который встретил их у одного из кабинетов. Он дал им попрощаться друг с другом и повел Ирму и Тони к воротам Велеса. Николь же, сразу направилась в комнату. Она знала, что там ждут друзья с чему-нибудь вкусненьким. Лишь при мысли, у нее заурчал живот.