Давайте потанцуем

      — Ой, это без меня. — Джин махнул рукой, уже находясь в поисках места, где сможет скоротать время. Он бы мог оставить своего младшего, зная, что он и без него сможет прекрасно и даже с пользой провести время, но… Ему просто не хотелось уходить, потому что хотелось посмотреть на Чимина и рассмотреть его в другой, никак не связанной с психологией среде. — Но я с удовольствием понаблюдаю за вами, потому что, несмотря на то, что я далек от танцев и вообще очень зажат, я ценю искусство и тех, кто это искусство мастерски исполняет. А передо мной теперь трое профессионалов, за которыми…       — Господин Ким. — Чимин поставил руки в боки, и в его обычно мягкой и игривой интонации появилось что-то каменное и неподвижное, с чем лучше было не сталкиваться, опасаясь разбить лоб. — Должен напомнить вам, что у нас с вами есть одна на двоих цель, и я вам уже объяснял роль танцев в решении вашей проблемы, поэтому вы будете танцевать, чего бы мне это не стоило.       — Это флирт? — Тэхен с сомнением смотрел на Чимина, который даже дернулся от неожиданности высказанного предположения. — Вы давно перешли на ты, но ты теперь обращаешься к нему на вы... Ролевая игра?       Чимин даже выпал от такого откровенного… Выпал и успел задуматься о том, что он давно был не против ролевых игр. Однако в данной ситуации он просто стремился подчеркнуть формальность их отношений. При том, что они давно перестали быть формальными, несмотря на то, что оба пытались демонстрировать обратное. Чимин так точно пытался, но внутри было слишком... неспокойно.       — Тэтэ, следи, пожалуйста, за языком. — Джин звучал мягко, но только звучал, потому что его устремленный на брата взгляд говорил за его обманчиво нежную интонацию. И Чимин успел это запечатлеть, оценив, что господин Ким спас его от неловкости и необходимости что-то ответить. Вдруг это реально был флирт? Правда, неосознанный.       — Я не сказал ничего, что могло бы обидеть Чимина. — Тэхен пожал плечами. — Но он задумался. Подумай об этом.       Тэхен многозначительно улыбнулся старшему брату, затем обратившись к Чонгуку.       — Начнем с разминки? Холодное тело не может производить энергию, тем более, танцевальную.       Чонгук теперь просто смотрел на Тэхена, все время сдерживая свой стремящийся открыться от удивления рот. До сих пор не мог поверить. Особенно после слов о том, что у него был шанс, чтобы это ни значило. А могло значить только одно.       — Да. Ты… — Он выдохнул и расправил плечи, пытаясь почувствовать себя хозяином и положения, и помещения, в котором они находились. — Можешь повторять за мной, потому что…       — Потому что ты ведешь танцевальные классы и каждое занятие профессионально начинаешь с разминки. — Тэхен рассуждал, опустив как будто задумчивый взгляд, который затем, поднявшись, засверкал появившейся и уже обезоружившей Чонгука однажды улыбкой. — С удовольствием! — И он повернулся к брату, его не обнаружив, с удивлением посмотрев на Чимина, который присоединился к ним, расположившись, как привык, перед зеркалом, рядом с Тэхеном, который пропустил Чонгука вперед.       — Важный звонок. Но он обещал вернуться.       Тэхен задумчиво кивнул, затем начав повторять за преподавателем Чоном, который забыл, что должен комментировать свои действия, постоянно пытаясь отвести взгляд от зеркала и сосредоточенного Тэхена, который снял пиджак, оставшись только в футболке. И он был крепче, чем Чонгук думал до этого. Особенно на фоне миниатюрного, но упорного Чимина, который своим характером компенсировал свою компактную комплекцию.       — Он кажется тебе странным, правда? — Тэхен подобрался ближе к Чимину, который теперь стоял, прижавшись лбом к прямым коленям. И он повернул голову.       — С чего ты решил? — Вообще, это была замечательная возможность подобраться к загадочному Ким Сокджину с другой стороны.       — Уверен, теперь он ведет себя не так, как на ваших сессиях. — Тэхен улыбнулся, выпрямившись, чтобы расставить ноги шире плеч и опустить ладони на пол (точнее, только пальцы, потому что большего ему не позволяла его растяжка), успев упереться взглядом в очень удачно расположившиеся напротив него накачено упругие ягодицы Чонгука. И он сразу почувствовал, как напряглась шея, потому что стоять с широко расставленными ногами, стремясь душой и телом к полу, и задранной головой было проблематично. Но взгляд приклеился и его ничем нельзя было отодрать. Ничем не хотелось отдирать.       — Думаю, это связано с тем, что мы просто успели пообщаться в неформальной обстановке. Если компания приятна, это немного раскрепощает. — Чимин наслаждался теперь постепенно разливающимся по его телу теплом, чувствуя, как каждая мышца прогревалась, уже готовясь в точности исполнять каждое его двигательное пожелание.       — Приятна, разумеется. Интересно, насколько приятна тебе. Интересно как заботливому и любящему брату.       — Ты думаешь, что я смогу его обидеть?       — Нет, только жестко приземлить. — Тэхен теперь тянулся к ближайшей к Чимину ноге, пока Чимин вне планово сменил положение, чтобы быть поближе к непонятному высказыванию.       — Что ты имеешь ввиду?       — Только то, что мне очень бы хотелось, чтобы его компания была тебе приятная так же, как твоя ему. Вот и всё. — Тэхен чуть поднял голову и улыбнулся Чимину, который теперь думал, что загадочность — это дело семейное. Лишь бы не патологическое.       — Если бы мне не было приятно, я бы не пригласил его сюда, вместе с его братом, к своему лучшему другу.       — Который всё слышит, но мало что может разобрать. — Чонгук развернулся, наткнувшись на улыбку Тэхена. Она добьет его. Правда, и это был плюс — это держало Чонгука в тонусе лучше энергетиков. — Хотя, я знаю. Это по делу. Продолжайте. — Он слишком хорошо знал своего друга, чтобы не предположить, что теперь Чимин, пользуясь возможностью, выведывал тайны своего… таинственного клиента.       — Он намного лучше и круче, чем хочет казаться. — В голосе Тэхена отчетливо слышалась гордость.       — Понимаю, глубокие и искренние братские чувства. Которые я очень ценю, но не могу принять за объективность. — Хотя на самом деле мне самому теперь кажется, что сбрось Джин свою брокерско-занудскую маску, я кинусь ему на шею, губами и языком рассыпая по ней клятвы в вечной любви.       — Знаешь, в детстве и юности я был типичный «дай», а Джин — «отойди». Мы были настолько разные, что даже маме с папой было страшно. За терпение Джина. Который все спускал мне с рук, пока я был мелким. А потом приучил понимать его по одному только взгляду. Очень редко голос повышал и почти никогда не ругался со мной, как бы я ни пытался его вывести, а если и делал это, то только ради того, чтобы разрядить обстановку. — Тэхен уселся на пол в позу лотоса, послушно следуя за Чогуком и прижимая колени к полу. По крайней мере пытаясь. Пока Чимин был весь внимание. — А знаешь, в чем он лучше меня? Я веселю, когда сам весел, а он веселит тогда, когда готов заплакать. Бывало я приду к нему в слезах, а он сам черный от тоски. А потом на глазах светлеет, дурачится, говорит глупости, и я не замечаю, как начинаю улыбаться. Он убедится, что я больше не плачу, а после говорит «Утешай теперь меня». И просто кладет голову на плечо, хотя так-то особо не тактильный. В отличие от меня, который в такие моменты сжимал его в объятиях так, что у него начинали синеть уши. — Тэхен вытянул ноги, но взялся руками не за ступни, как Чимин, который теперь делал все на автомате, погрузившись в свои мысли, а за колени, и Чимин только теперь заметил, что он был не так гибок, как могло показаться судя по роду его деятельности. — Я хвалю его не потому, что благодарен, а потому что он действительно крутой. Чего бы из себя ни строил. Не без недостатков, разумеется, да и характер у него иногда... совсем даже не сахар, но здесь всё же главное достоинства. А их завались и больше.       — А зачем ему чего-то из себя строить? — Вопрос о диссоциативном расстройстве до сих пор сохранял актуальность. Судя по тому, что Чимин услышал, Джин всегда был достаточно закрытым. Возможно, однажды на что-то сработала защитная реакция, или…       — Сам тебе расскажет. Ты же его психолог. — Тэхен улыбнулся, теперь откинувшись на поставленные за спиной руки, запрокинув голову.       Чимин задумался, затем все же решившись.       — Тэхен, скажи, а он когда нибудь уже посещал психолога? За ним не замечалось ничего странного, что было вполне безобидно, но все же выходило за рамки привычного и понятного для него поведения…       Тэхен задумался, а затем засмеялся, заставив Чонгука остановиться и, нахмурившись, повернуться к ним.       — Ты думаешь, у него психическое расстройство? — Он заметил взгляд Чонгука, но теперь смотрел только на Чимина. — Тогда это, должно быть, дело семейное, а я семейные тайны разглашать не могу. Могу только сказать, что пока никто из окружения Джина не жаловался на его плохое поведение или невменяемость. А может я чего-то не знаааааю… — Тэхен забавно задумался, закатив глаза, затем спокойно посмотрев на Чимина.       — Он точно не опасен? — Чимину не нравились такие тайны. Особенно в человеке, которому он симпатизировал. Хотя… После тайн он и начал ему симпатизировать. Настойчиво. А если тайны на самом деле не безобидные? А если вспонмить, что он был его клиентом? Даже здесь все сложно! Блять! И он был готов сказать это вслух, если бы не поднявшийся Чонгук.       — Опасен. Если ты боишься радости или удовольствия. — Тэхен, улыбнувшись, вновь пожал плечами, затем поднявшись вслед за Чонгуком. — Что теперь, учитель?

* * *

      — Я ничего не пропустил? — Джин вошел в студию уже без галстука, который весьма неаккуратно, но очень эффектно засунул в карман расстегнутого пиджака.       — Разминку. Поэтому плясать будешь не разогретый. — Чимин, который теперь, после растяжек и всего прочего, телу нужного и приятного, расслабленно улыбался, уже предвкушая что-то очень интересное. Возможно, после того, как Тэхен вызвался продемонстрировать несколько альтернативных связок, которые они, в театре, пробовали, прежде чем утвердить окончательный вариант хореографии. У Чонгука теперь горели глаза не только потому, что с ним рядом был тот, кто украл его сон, но и потому, что у него был шанс произвести неизгладимое впечатление на этого воришку. Такого красивого…       — Я посмотрю в сторонке и поплачу над тем, какой я… непластичный. — Джин наигранно тяжело вздохнул, пока Чимин пытался рассмотреть в нем зануду, которого видел все реже. Он не видел зануду, но и психопата до сих пор разглядеть не смог. А смотрел он очень пристально. Потому что теперь, после того, как из Джина по мановению волшебной палочки выветрилась вся душность, разглядывать его было и приятно, и даже волнительно. И особенно в тот момент, когда он эффектно снял пиджак, запахнув его вокруг спинки стула.       — Ты можешь чесать вот этим прекрасным господам… — Тэхен поставил руки в боки. — Но не своему младшему брату. — Младший брат обратился к Чимину. — Он, между прочим, умеет вставать на мостик из положения стоя. И наверняка умеет шпагат, но стесняется.       — Можешь еще рассказать, в какой пижаме я сплю, и тогда доктор Пак узнает всё то, что я так старался от него скрыть. — Джин закатил глаза.       — В шелковой, на пяти пуговицах, с лацканами и карманами, которую я, в комплекте с пятью такими же, подарил тебе на прошлый день рождения. — Тэхен теперь скрестил руки на груди, самодовольно улыбаясь.       — Как хорошо, что мы давно не живем в одной квартире, и ты не осведомлен по поводу моего нижнего белья. — Джин занял стул, закинув ногу на ногу и откинувшись на теперь мягкую от пиджака спинку, пока пришла очередь Тэхена закатывать глаза.       — Подожди. — Чимин был серьезен, невольно представив на широченных плечах блестящую шелковую пижаму. — Ты, правда, можешь встать в мостик? И…       — Он не учился специально — просто ему от мамы досталась вся гибкость. Он обделил меня. — Тэхен по-детски надул губы, затем махнув в сторону брата. — Джинни, ну похвастайся! Пусть ты не умеешь танцевать, но подвижности твоего тела все равно можно завидовать.       Джин, издав очень красноречиво выдавший его настрой звук, поднялся, отойдя от стула на безопасное расстояние.       — Тебя подстраховать? — Тэхен тут же решительно сделал шаг к нему, пока Джин поднял руку.       — Подойдешь, и я нечаянно тебя прибью.       Он сосредоточился, а потом… Чимин и Чонгук одновременно открыли рты, при этом медленно повернув голову, как только Джин опустил на пол ладони. За спиной.       — Охуеть… — И сказали они это одновременно, и не потому, что знали друг друга с детства, а потому, что это было слишком эффектно.       — Да-да, а я говорил. — Тэхен теперь явно был горд за брата, который почти без труда вернулся в прежнее положение, успев невольно продемонстрировать натренированные мышцы пресса, которые можно было разглядеть из-под вырвавшейся из-за пояса брюк рубашки. — Он спортсмен между прочим. В отличие от меня.       — Пожалуйста, не слушайте его. — Джин теперь, явно смутившись, засовывал за пояс брюк предавшую его рубашку, затем обратившись к Чимину. — Защити меня. Он вгоняет меня в стресс, а ты сам говорил, что если уровень стресса будет зашкаливать, мы всё прекратим.       Но Чимин теперь только задрал свою майку, чтобы удостовериться, что его пресс перестал походить на стиральную доску, как тогда, когда он активнее танцевал и тренировался. В отличие от пресса Джина, который, насколько он мог судить глазами (а хотелось бы судить еще чем-то), явно не пренебрегал упражнениями для укрепления кора.       — Шесть? — Чимин поднял на Джина серьезный взгляд.       Джин смотрел на него в недоумении.       — Я не измерял специально, но вроде как шестнадцать запятая тридцать два.       Он пожал плечами, пока Чимин пытался понять. А потом понял. И засмеялся, что вызвало у Джина неожиданно мягкую улыбку.       — Слушай, а как ты тренируешь плечевой пояс? — Чонгук, сосредоточенно нахмурившись и будто пропустив двусмысленную шутку, скрестил на груди руки. — Это… Никогда не видел таких широких плеч.       — Это чистая генетика. Он может вообще не тренироваться, истощиться, и все равно будет широченным. — Тэхен смотрел с любовью на брата, затем заметив взгляд Чонгука. — Я серьезно. Это не комплимент и не восхваление. Он однажды дошел до отметки в шестьдесят три килограмма, после игрового отпуска, растерял все мышцы, но вот плечи всё равно остались.       — Я не понял, вы танцевать собрались или обсуждать мое телосложение? Говорю сразу — мне не льстит. — Джин нахмурился.       — Правда. — Чимин, который задумчиво слушал и задумчиво разглядывал Джина, взял Тэхена и Чонгука под руки. — Не нужно смущать моего клиента, потому что…       — Ты сам этим займешься? — Тэхен обезоруживающе улыбался, затем опустив голову, заметив взгляд Джина. — Всё, всё, я замолкаю!       — Подожди. — Чимин только теперь сообразил. — А что значит игровой отпуск?       — Я люблю играть в компьютерные игры. Рисованные аркады. — Джин улыбнулся, вновь присев на стул.       Для биржевого брокера и великолепного зануды это было слишком экстравагантное хобби. Чимин, рассуждая про себя, не заметил, как закусил нижнюю губу, задумчиво уставившись на Джина. А вот Джин заметил. И даже смутился. Всё интереснее и интереснее...

* * *

      Ким Сокджин ничего не понимал в танцах. От слова совсем. Он никогда не понимал, как можно настолько… настолько точно владеть своим телом. Когда каждое движение как будто отсечено чем-то острым, без сожалений, резко, чтобы затем продолжиться другим таким же. Как можно так двигать ногами и руками? Это какая-то особенная способность мозга? Или же просто талант, вроде рисования или написания музыки… В любом случае, Джин восхищался. Не имел способности и привычки завидовать, но вот восторгаться… Это было даже приятно. Он теперь мог оценивать. Не только хореографические связки, которыми очень здраво руководил Чонгук, сразу заставивший Тэхена замолкнуть и послушно повторять. Но и то, как преобразился доктор Пак. Он как будто до этого был выброшен на сушу, теперь, наконец, окунувшись в воду. Испытывал жажду и только теперь смог напиться. Был поставлен в угол за плохое поведение, а затем амнистирован и отпущен к друзьям поиграть. Это нельзя было объяснить, но можно было прочувствовать, особенно если учесть, что Джин успел наглядеться на него в его рабочем кабинете.       Этот Пак Чимин светился изнутри, будто наполненный радиацией, а не радостным энтузиазмом, который теперь, не стесняясь, выплескивал наружу. Джин, разумеется, не мог судить о профессионализме, но он знал, что Тэхен был профессионалом и Чонгук был профессионалом. А Чимин совершенно не терялся на их фоне, нисколько не отставая, и если бы Джин не знал, что Пак Чимин был дипломированным и активно действующим специалистом в области психологии, он бы легко и непринужденно решил, что Пак Чимин танцор. Это было не авторитетное мнение, разумеется, но для того, чтобы назвать картину красивой не нужно быть художником. Так же как и для того, чтобы назвать красивым Пак Чимина, который теперь, возможно, не замечал устремленные на него внимательные и немного жадные глаза, полностью погрузившись в свою стихию.       И дело было даже не в том, что Чимин изначально был во вкусе Джина, которому всегда нравились молодые люди чуть ниже и чуть компактнее него (хотя, он никогда себя не ограничивал, но сердце и все остальное, отвечающее за половые функции, все равно тянуло его в одну и ту же сторону). Это было что-то другое, что он рассмотрел на лице своего доктора и больше не смог выветрить из головы. Тэхен сказал, что такой бывает любовь с первого взгляда, но Джин был слишком опытен и приземлен, чтобы верить в подобного рода сказки. Это была не любовь, а… Волнение. Да, так будет более точно и не так потенциально трагично, как в случае с любовью. Он волновался. Смотрел на мужественно плоский профиль, узкие, всегда будто игривые глаза и волновался. На острую линию нижней челюсти, которую как будто специально подвели по линейке — и волновался. Особенное волнение испытывая, когда взгляд задерживался на чувственно пухлых губах, которые были пухлее чем у него. Губы всегда ассоциируются с чем-то достаточно интимным, поэтому… И поэтому он волновался тоже. И волнение было даже в жестах доктора Пака, которые при обычном стечении обстоятельств не были бы наполнены особым смыслом, но он умел даже волосы зачесывать так, чтобы все вокруг обращали внимание и волновались. Но волнение выходило из плоскости только сексуального. Он был на самом деле очень мил. Особенно Джину нравилось наблюдать исподтишка за тем, как он что-то читал или писал, опустив голову. Очаровательные круглые щечки и еще более надувающиеся губы, которые он неосознанно дул, возможно, о чем-то размышляя про себя. Капризно припухшие губы, которые на контрасте только подчеркивали его характер. Его сильную сторону, а Джин был уверен, что Чимин в решающий момент мог проявить непревзойденную стойкость. И всё это прекрасно уживалось в нем со смешливостью, игривостью и детской непосредственностью.       Что получалось в сухом остатке? Идеальный тип. Который, при ближайшем рассмотрении и соприкосновении мог потерять в своей идеальности, но теперь об этом не было смысла думать, потому что очень уж хотелось поскорее рассмотреть и прикоснуться. Руки, как и сердце сами тянулись навстречу, и именно поэтому Джин отошел от своего первоначального плана, который, как он здраво и по-взрослому расценил, не должен был от этого пострадать.       — Насмотрелся?       Джин подпрыгнул, от неожиданности всплеснув подброшенными над коленями руками, пока Тэхен уселся у его ног, взмыленный, пытаясь максимально убрать от лица волосы и волосы с лица, но довольный.       — Ты доведешь меня до инфаркта! — Джин на самом деле схватился за сердце, надув губы, и Тэхен рассмеялся.       — Я плохой учитель, если до этого не позаботился о воде. — Чонгук теперь дышал тяжело, но в этом тяжелом дыхании было лишь чувство полного морального удовлетворения.       — О воде могу позаботиться я. — Джин поднялся, чуть не споткнувшись о колени Тэхена, который успел только что-то недовольно прошипеть.       — Ты хочешь сбежать, верно?       Джин поднял глаза как раз в тот момент, когда Чимин двумя руками зачесывал назад выбившуюся из задорно завязанного на макушке хвостика светлую челку. При этом он был очень серьезен и… Нет, ему стоило теперь улыбнуться, потому что Джин все ближе приближался к полному провалу, видя теперь не своего доктора, а кого-то, кого хотелось забрать себе и спрятать ото всех, чтобы никто не видел.       — Нет. — Джин заложил руки в карманы, пытаясь скрыть волнение, и опустил глаза, от греха подальше, теперь разглядывая блестящее деревянное напольное покрытие. — Вообще, я не просто смотрел за тем, что вы делали. Я про себя повторял. В воображении.       — Серьезно? — Чимин удивленно округлил глаза, затем быстро оглядевшись, ругая себя за то, что не прихватил воду из машины. — Продемонстрируешь?       — В воображении явно получится лучше, чем на деле. Так что… Пойду добуду для вас водопой.       Джин направился к двери, вспомнив, что в главном холле здания стоял автомат с минеральной водой, но Чимин выставил руку.       — Здесь все свои. Твой брат, твой психолог, который для тебя по определению самый лучший друг, и лучший друг этого самого психолога, который побоится что-то сказать, опасаясь за свои кроличьи уши. — Вот и характер, и в Чимине теперь не было и следа от его обычной мягкости. Только убедительность. Сексуальная убедительность. Джин прикрыл глаза и глубоко вдохнул.       — Здрасти приехали! — Чонгук уселся рядом с Тэхеном, вытянув ноги. — Я совершенно безобиден для каждого, кто не занимается танцами профессионально. Всеми остальными я обычно восхищаюсь, за проявленную смелость. Особенно биржевыми брокерами. — Чонгук улыбнулся, затем многозначительно кивнув, посмотрев на Джина из-под бровей.       — Лааааадно. — Джин подошел к зеркалу, развернувшись к нему спиной, заметив, что все трое танцоров теперь уселись, сложив ноги в позе лотоса, явно находясь в ожидании действа.       — Джинни, мы можем закрыть глаза по началу, чтобы тебе не так страшно было начинать. — Тэхен с теплотой улыбался, пока Джин закатил глаза.       — Почему мы так и не утвердили стоп-слово. — Он опустил голову, обреченно ею покачав из стороны в сторону, затем посмотрев на Чонгука. — Музыку. Надеюсь фондовый рынок будет мной гордиться.       — Подожди! — Чонгук поднялся, передав свой телефон, который соединялся с колонкой, Чимину. — Я помогу. Будешь повторять за мной. И если кто-то будет смеяться… — Чонгук наклонился ближе к Джину. — Знай — это надо мной.       Джин смотрел на молодого хореографа с сомнением, затем как-то неожиданно тепло улыбнувшись, явно оценив по достоинству проявленную поддержку.       — Ты мне нравишься. Буду тебя слушаться. — Джин улыбнулся, когда Чонгук выпрямился, расправив плечи, затем повернувшись к Чимину.       — Вот теперь — музыку в студию, только пока негромко. Для настроения.       Джин стал очень внимательно следить за Чонгуком, который профессионально просто и понятно раскладывал сложные движения на элементарные составляющие, которые Джин очень скрупулезно и сосредоточенно повторял. Чимин ожидал, что он попытается перевести всё в шутку, но его клиент теперь на самом деле был очень собран, воспроизводя за Чонгуком очень простую связку. Простую для танцора, но не для того, кто не танцевал даже перед зеркалом.       — Это точно безопасно для здоровья? — Джин пытался сделать два шага подряд.       — Просто разверни носок, а потом коснись другим носком пятки и повтори. — Чонгук терпеливо снова и снова воспроизводил движение, пока Джин не сообразил. — Умница. И даже не успел постареть.       — Что там говорил господин Пак про кроличьи уши… — Джин уже успел немного сбить дыхание, очень внимательно следя в зеркало за свои учителем, который только улыбался.       — Я отомщу ему, Джин. Ты отлично двигаешься. — Чимин показал в образовавшийся просвет между танцорами большой палец, и Джин обернулся на него, изобразив страдание на лице, которое заставило Чимина засмеяться. — Это еще не красный уровень стресса, не притворяйся.       — А если я упаду на пол и начну плакать?       — Не отвлекайся. — Чонгук потянул его за локоть, пока Джин изображал на себе что-то очень обреченное. — Что ты чувствуешь?       Чонгук постепенно наращивал темп, чтобы разрозненные элементы могли хотя бы начать быть похожими на обычную танцевальную связку. Пока Джин усиленно перебирал ногами, вертел корпусом, походя теперь на шарнирную куклу.       — Так что чувствуешь? — Чонгук делал все движения на автомате, потому мог посвятить все свое внимание ученику.       — Писять хочу. Можно выйти?       — Только через мой труп. — Чонгук нахмурился. — Активнее руками! Плечи вниз, и…       Чимин решительно поднялся, встав по другую руку от Джина, который с удивлением повернулся к нему.       — Если вы хотите меня спасти, доктор, вам нужно подойти вон к тому садисту…       — Я всё слышу! Не отвлекайся! Ты еще не достиг того уровня, чтобы одновременно и танцевать, и просить спасения.       — Давай, Джинни. Больше чувств. — Чимин улыбался Джину в отражение, пока Джин глазами просил помощи, при этом, все же, не отставая от бодрого ритма. Ну, как не отставая… Не отставая по мере своих сил.       Спустя мгновение к ним присоединился и Тэхен, который встал за Джином, как будто для того, чтобы контролировать его еще с одной стороны.       — Окружили… — Джин остановился, запыхавшись. — Фух, мне нужна передышка. Уважайте старость.       Он наклонился к коленям, и все остальные остановились тоже.       — А вы танцуйте, танцуйте! — Он немного истерично, но воодушевленно махал рукой. — А я…       Джин давно подготовил план к бегству. К бегству за водой, поэтому воспользовался эффектом неожиданности, дерзко метнувшись к двери, но Чимин проявил чудеса реакции, первым метнувшись к выходу, потенциально осложнив стратегическое отступление к двери.       — Ладно, я, подумайте о бирже! — Джин серьезно нахмурился, даже подняв вверх указательный палец, и ровно в тот момент, когда засмеялся Чимин, вокруг Джина сомкнулись руки. — Это сговор!       Джин настолько забавно вырывался, что к смеющемуся Чимину очень быстро присоединился Чонгук, который как раз и пытался вернуть горе-танцора на место.       — Брат! Мы же родственники! Останови этот беспредел! — Джин очень быстро смирился, возвращенный на свое место и отпущенный.       — Извини, я с ними не справлюсь. — Тэхен скрестил на груди руки, затем потянувшись к своему телефону. — Просто покажи им, на что способен, чтобы они знали, с кем связались. Под нашу любимую.       — Ой, нет, малой расстроится, увидев, кто здесь настоящий профессионал. — Джин покачал головой, затем выпрямившись. — Ладно, мне нужно место. Разойдитесь. Шутки в сторону.       — Смотрите и запоминайте — повторять не будем. — Тэхен занял место рядом с братом, завершая поиск музыки, пока Чонгук и Чимин отошли на безопасное расстояние, а Чимин даже прихватил с собой стул, будто теперь готовился к настоящему представлению.       — Слушай, после этого, они должны будут на нас жениться. — Джин выше заворачивал манжеты, смотря на своего сосредоточенного младшего, который только многозначительно улыбался.       И тут заиграл мотив, который заставил Чонгука и Чимина в недоумении переглянуться, а затем уставиться на братьев Ким, которые теперь стояли спиной к зеркалу, в одинаковых позах, выставив вперед одну ногу, и щелкая пальцами, отсчитывая музыкальные аккорды.       — Давай, Джинни. Как учили с… — Тэхен вовремя осекся. — Как учили!       — Я готов! Надеюсь, фондовая биржа не забудет своего героя.       И после этих слов музыка окончательно взяла разбег, и началось настоящее действо, которое могло бы повергнуть в шок притихших Чимина и Чонгука, но вместо это… Первым сдался Чимин, согнувшись по полам, громко и совершенно искренне рассмеявшись, что заставило его без предупреждения и подготовки покинуть стул, после того как он, неловко нагнувшись, не удержал равновесие, оказавшись на полу. И смеяться не перестал, развеселившись еще больше, когда Чонгук, очень сурово сдерживая смех и улыбку, подошел к танцорам.       — Где ваши брови? Это чувственный танец! Нужны эмоции!       Очевидно, он теперь показывал то, чего хотел, потому что Тэхен рассмеялся, посмотрев на Джина, который очень усердно теперь упирал руки в боки, попеременно поднимая и опуская плечи, затем начав носками будто бы ковырять пол, очень точно попадая в задорные музыкальные повизгивания, доносящие из телефона Тэхена. Которые очень быстро заглушились смехом, не сдерживаемым и немного задыхающимся.       — Это лучшее. — Чимин вновь забрался на стул. — Гук, это лучшее! Запомни и завтра покажешь.       — Я так раскрепостился… — Джин пытался отдышаться, схватившись за поясницу. — Что закрепостился. Чуть повыше задницы.       — О! — Чонгук тут же встрепенулся, подойдя к Джину. — Я могу помочь! Знаю, куда надо давить….       — Ага. — Джин опустил голову, все еще сражаясь с дыханием, вероломно украденным у легких смехом и физической нагрузкой. — Не добил до этого, и теперь решил закончить начатое. Не выйдет! Я не сдамся… Только если за глоток водички.

* * *

      — Чим, ты точно рассказывал мне о нем? — Чонгук с сомнением смотрел в сторону Джина, который что-то обсуждал со своим братом, то и дело прикладываясь к воде, и потом на лице хореографа появилась его фирменная кроличья улыбка, которая затем повернулась к Чимину. — Он крутой. У меня никогда не было старшего брата, но если бы он был, то точно таким, как Ким Сокджин. Между нами лет семь, наверное, но я вообще не чувствую эту разницу.       — Это потому, что он не бил тебя по рукам, пока ты его тискал. — Чимин закатил глаза, в свою очередь смотря на Джина как всегда задумчиво.       — Только не говори, что это ревность. И не говори, что он тебе не нравится.       Чимин, прежде чем ответить, повернулся к Чонгуку, который даже напрягся от направленного на него взгляда.       — Как может нравиться человек, который сначала ведет себя одним образом, а потом — кардинально другим? А где настоящий? А ради чего он изображает что-то из себя? С какой целью? Почему именно я? — Чимин тяжело вздохнул, поджав к себе колени, уложив на них подбородок. — Нравится, конечно. Идеальный тип для меня, даже с его этой дурашливостью. Идеальный интересный неоднозначный тип. Который мне еще предстоит раскрыть. И я думал пригласить его к себе домой и споить, чтобы затем уложить спать и выпроводить с утра, если он ни в чем не повинен, но теперь понимаю, что это будет очень странно.       — Ну, так спои в своем кабинете. — Чонгук пожал плечами, теперь, наконец, как будто ждал этот десерт, внимательно следя за Тэхеном. — Диван там есть — сможет растянуться, если ты его перепьешь с разгромным счетом. Да и предлог всегда есть — ты его психолог и работаешь над его ментальным благополучием.       — Думаешь? — Чимин вопросительно и с сомнением смотрел на Чонгука, затем проследив его взгляд. — Кстати! Как…       — Я влюбился. Готов целовать песок, по которому он ходил и дать поцеловать тот, по которому хожу я. — Чонгук вздохнул. — Ты сказал, что у меня есть шанс, но то, что он заглядывается на парней не значит, что я его заинтересую.       — Но он же… — Чимин нахмурился, но Чонгук его прервал.       — Руку даю на отсечение, что он ведет себя так со всеми. Это, знаешь, когда ты уверен, что с тобой флиртуют, а с тобой просто вежливы. Или обидеть не хотят. Или ты нравишься, как друг. Или как танцор, потому что он мне говорил, что… — Чонгук вдруг опрокинулся на спину, закрыв глаза и взяв длительную паузу на размышления. — Надо раздобыть себе шанс, но я боюсь быть настойчивым, вдруг сделаю хуже. Знаешь, как я смущаюсь при нем? Вообще на себя не похож. Пытаюсь строить из себя самца, а сам с удовольствием бы встал на задние лапки. Или на четвереньки, задрав хвост. И в этом нет ничего плохого, но только в том случае, если…       — Тебя за это потрепят за ушком и угостят вкусняшкой.       Чонгук открыл глаза, заметив над собой склонившееся лицо Тэхена, который улыбался будто бы с нежностью, как будто Чонгук успел его умилить. А Чонгук… Вновь закрыл глаза, до этого заметив, что Чимина рядом не было. Он предал его. Даже за ножку не подергал, чтобы предупредить.       — Ты сейчас домой? — Тэхен подал ему руку, помогая подняться. — Я могу попросить тебя об одолжении? Чимин сказал, что это не доставит тебе больших трудностей.       — Да... Да. — Чонгук хмурился и поджимал губы, чтобы не выдать свое волнение, смущение и опасения по поводу того, что Тэхен мог слышать всё. Про смущение, настойчивость, самца… Захотелось заплакать и выписать Чимину подзатыльник.       — Ты можешь подвезти меня? Отсюда примерно двадцать минут, а от моего дома до твоего — пятнадцать. Мы посмотрели по карте и спросили у Чимина. Просто я без колес, а Джину нужно срочно… — Тэхен запнулся. — На работу. Я бы мог вызвать такси, но…       — Никаких проблем. — Чонгук кивнул, затем все же подняв глаза на Тэхена, который теперь не улыбался. — Мне… — Очень хочется тебе угодить, и про встать на задние лапки — я не шутил. Могу даже высунуть язык и звонко тявкнуть. — Несложно.       Тэхен улыбнулся очень радостно и даже счастливо, будто испытав облегчение.       — Вот спасибо! — Затем он повернулся к Джину. — Всё в порядке, я в безопасности.       — Я рад. — Джин кивнул, затем вернув свой задумчивый взгляд Чимину. — Можем поговорить сегодня, если это так важно.       — Прямо вот такими потными и уставшими? — Чимин нахмурился. — Звучит не очень.       — Ну, значит, это сможет подождать. — Джин кивнул, взяв свой пиджак, который весьма непринужденно накинул на свои широченные плечи. Это было красиво. И эффектно. — Получается, до послезавтра?       Чимин задумался, затем оглядел себя. Затем задумался глубже.       — Выпьем? В моем кабинете? Потому что ко мне домой ты вряд ли захочешь ехать, а мне нужно тебя споить и выведать всё.       Первая реакция Джина — он явно удивился, если не сказать, опешил.       — Ты… А тебе будет нормально видеть в своей квартире почти незнакомого человека…       — Мы с тобой провели как минимум две полноценные сессии, а значит, я знаю, что от тебя ожидать. — Чимин улыбнулся, а затем вдруг стал очень серьезным. — Если только ты не строил из себя невесть что. А ты строил. И теперь… — Чимин поставил руки в боки. —Два варианта. Ты можешь все мне рассказать, честно, потому что я никому не расскажу, или же мы заканчиваем нашу работу и знакомство, потому что я терпеть не могу, когда меня водят за нос. А меня водят за нос, и это совершенно точно, потому что из тебя биржевой брокер как из Чонгука… биржевой брокер.       Джин задумался, но взгляд свой оставил в глазах Чимина, который очень уверенно смотрел на него.       — Какой из этих вариантов предполагает выпить у тебя дома?       — Только первый. Ты мне все рассказываешь как на духу.       — Или мы больше никогда не будем общаться, правильно я понимаю? — Джин был сосредоточен, серьезен, но без капли деланного занудства, вынуждающего его уладить на берегу все формальности.       — Да, ты правильно понимаешь. И… — Чимин решил, что если ты давишь, нужно и приласкать. — Я бы очень не хотел, чтобы наше знакомство заканчивалось.       — В таком случае, я всё тебе расскажу. — Джин будто с облегчением выдохнул. — Тем более, в этом нет особой тайны. И когда ты узнаешь… Думаю, даже не удивишься.       — Скажи, ты не настроен против меня? Ничего против меня не замышляешь? Мне нужно чего-то опасаться?.. — Чимин догадывался, но хотел уточнить, пока Джин усмехнулся.       — Я всегда буду на твоей стороне. Особенно теперь.       Чимин сделал шаг ему на встречу, хмурясь и смотря в глаза, будто собирался ударить, но вместо этого…       — Только нужно заехать в магазин и купить что-то, чем закусывать, потому что у меня дома нечем угостить тебя, потому что я не готовился. А еще, тебе придется меня минут десять подождать там, на месте, потому что если я не смою с себя пот и слезы — впаду в истерику. — Он тараторил, тряся перед носом Джина своим указательным пальчиком, пока Джин с умилением улыбался. Потому что внутри слишком живо и тепло откликалось.       — Давай ты поедешь к себе домой, примешь душ, а я, так как не успел слишком сильно вспотеть и начать вонять, заеду в магазин и куплю чего-нибудь для серьезного разговора. Только не забудь оставить мне адрес, чтобы я смог найти дорогу домой. К тебе домой.       — Ну, ты смотри какой умный… — Чимин ткнул Джина в грудь, затем улыбнувшись. — Так и сделаем!

* * *

      — Может, поднимешься? — Тэхен, отстегнув ремень безопасности, спокойно смотрел на Чонгука, который подавился собственным заготовленным прощанием.       — Куда? — Он теперь надулся, не зная, что думать и как к этому относиться, подозревая, что над ним теперь пытались подшутить, особенно после того, как Тэхен услышал про задние лапки и прочее. И Чонгук надулся еще больше поджав губы.       — Ко мне. — Тэхен улыбнулся, аккуратно взяв Чонгука за щечку. — Я не настаиваю. — Чонгук хотел мотнуть головой и остановить это прикосновение, но… — На сексе. Просто хочу с тобой пообщаться, потому что… Очень интересно! — Глаза Тэхена заблестели, и он убрал свою руку. — Ты очень классно танцуешь! Я бы хотел больше тебя узнать!       В голове Чонгука теперь аварийной сиреной, подсвечиваясь красным и судорожно мигая, горела фраза «Не настаиваю на сексе». И он теперь не знал, что думать.       — Я… — Чонгук ловил ртом воздух, как задыхающаяся от собственных мыслей рыба, которая просто не знала, что думать, при том, что должна была только плавать. — Пойду?       Идиотский идиотизм от первоклассного идиота. Чонгук прикрыл глаза.       — Пошли, Гук. Я угощу тебя чаем! И клубникой, если ты любишь. — Тэхен осторожно и бережно накрыл руку Чонгука своей. — Ну или скажи, что ты не хочешь.       — Хочу. — Чонгук кивнул, неловко выдернув свою руку и начав отстегивать ремень безопасности. — Очень хочу.       — И я очень хочу! — Тэхен даже просветлел, решив первым выбраться из машины. — Заодно ты проведаешь свои цветочки, потому что они на самом деле очень хорошо выносят мою заботу.       Чонгук вышел, проверил замки, поставил сигнализацию и выдохнул. А пока выдыхал, обходил машину перед капотом, чтобы затем Тэхен взял его под руку.       — Я тебя познакомлю с Ёнтаном. Это мой лучший друг. Он, как раз, любил вставать на задние лапки и высовывать язык, когда видит что-то вкусненькое.       Чонгук покраснел до кончиков ушей (про себя сказав спасибо, что Тэхен не вспомнил про четвереньки и поднятый хвост), на автомате пройдя в двери, которые вели в просторный коридор, к лифтам и которые открыл перед ним Тэхена.       — Послушай. Извини, то, что ты услышал, это…       — За что извинить? Я ничего не слышал. — Тэхен пожал плечами, затем посмотрев на Чонгука так многозначительно, что он покраснел еще раз. — А если бы слышал, я бы согласился и сказал, что я могу также. Ты, кстати, какой чай любишь? Зеленый или черный? Я бы мог предложить кофе, но не пью его.       — Тэ… — Чонгук смотрел на отсчитывающиеся на электронном табло цифры, которые перевалили за десятку. — То есть ты мне нравишься?       Тэхен посмотрел на Чонгука с недоумением, пока Чонгук выругался себе под нос. Идиот.       — Ты мне нравишься, да. Я же тебя запомнил еще с того вечера, когда ты подошел к сцене. Я и Джину об этом сказал. — Тэхен вновь взял Чонгука под локоть, направляя к своей квартире по темно-серой асфальтной плитке.       Чонгук остановился, наблюдая за тем, как Тэхен спокойно открывал дверь.       — Я сейчас упаду в обморок. — Он сказал это так серьезно и так уверенно, что Тэхен тут же повернулся к нему, обеспокоенный. — Я и так выгляжу как идиот, а теперь…       — Ты очень хорошо выглядишь, Гук. — Тэхен вдруг перешел на заговорщицкий шепот, свободной от ключей рукой обрамив втянувшуюся от напряжения теперь щеку Чонгука. — От слова очень. Так же хорошо, как двигаешься.       Чонгук потерял связь с реальность, сразу уйдя на дно бархатно скользящего по его ушам низкого тембра завораживающего его теперь голоса. А потом почувствовал на щеке осторожные губы.       — Перестань переживать! Самое интересное впереди! — Тэхен вновь зазвенел, быстро открыв дверь и втянув внутрь обескураженного Чонгука, который первым делом услышал радостный собачий визг.       В это сложно было поверить. Без того, чтобы не умереть от счастья.

* * *

      Это не свидание. Правда, Чимин немного забыл об этом, когда попал под воду, под ней задержавшись по объективной причине, но зато вспомнил, когда усиленно вытирался. Это не свидание! У них должен случиться серьезный разговор, после которого, возможно, Чимин больше не захочет видеть Джина, так что это точно не свидание. А с другой стороны… Вот Чимин специально волосы не укладывал, а просто сушил, не заботясь о том, что они будут похожи на пух одуванчика. И всё равно, потому что это не свидание и ему не нужно выглядеть безупречно! Ну, разумеется! Поэтому он застрял рядом со своим шкафом, теперь выбирая, в чем лучше встретить Джина. В домашнем, Пак Чимин! И он даже запрокинул голову, пытаясь уложить только пальцами волосы, которые отказывались ложиться, очень жизнерадостно топорщась в разные стороны. К черту! И он потянулся к своему обычному облачению из коротких черных шорт и белой футболки. Вытянутой, это было важно. А волосы он все-таки попытается собрать.       Долго пытался, пока не услышал звонок в дверь. Это не свидание, Пак Чимин! Но Пак Чимин все-таки посмотрел на себя в зеркало, запихав край футболки, которая почти полностью скрывала шорты, за их пояс. Так смотрится более… завершенно.       — Какого черта ты принес цветы? — Чимин не мог поверить своим глазам, наблюдая в одной руке Джина пакет, а в другой — небольшой пушистый букет из желтых хризантем. Очень красивый… Как и Джин, который тоже явно успел освежиться, сменив офисный костюм на неформальные джинсы и футболку.       — Я… — Джин растерялся теперь точно искренне, протянув цветы Чимину и нахмурившись. — Возьми, это извинения за то, что ты услышишь. А если не нужно — я оставлю их в коридоре и…       — Ага, щаз. — Чимин рванул, просто волнуясь, из его рук цветы, затем поднеся их к носу, сменив неловкий смущенный гнев на очарованную милость. — Очень красивые, спасибо. — Он поднял взгляд на Джина, который до сих пор стоял в дверях, не решаясь войти. — Я должен был с этого начать. Давай пакет и проходи.       Он протянул руку, но Джин отказался от помощи.       — Поставь пока цветы в вазу, а я разберусь со всем остальным.       Чимин кивнул, а потом вдруг вспомнил, что он был хозяином этого дома. Ему просто пришлось задрать гордо подбородок и хмыкнуть.       — Раскомааааандовался, биржевой брокер, ты смотри на него…       Чимин еще раз посмотрел на то, что было на столе, затем — на Джина, который обезоруживающе и при этом самодовольно улыбался, и после снова на стол.       — Это не свидание. И ты мог бы не принимать душ, потому что я не буду тебя нюхать. Только расспрашивать. С особой жестокостью. — Чимин решительно занял стул, жестом приглашая присесть Джина рядом. — План такой: я спаиваю тебя, и ты рассказываешь мне всю правду. Если ты будешь упорствовать, я позволю тебе спать здесь, на диване. Но если ты упорствовать не будешь — я вызову тебе такси, и ты поедешь домой.       — Это не свидание. — Джин кивнул, пока Чимин взялся за бутылку виски, которая все это время ждала своего часа у него в шкафу. Подарок отца за профессиональные свершения. — И я буду упорствовать, потому что… — Джин задумался, потянувшись к персику, который успел только помыть, не потрудившись нарезать. — Ну потому что. Я крепкий орешек. И меня просто так не раскусишь.       — Сожру со скорлупой. — Чимин непримиримо сощурился, затем протянув Джину стакан. — Итак, начинай.       — Ты думаешь, что я сдамся после первого же глотка? — Джин удивленно округлил глаза, затем откинувшись на спинку стула и вонзившись зубами в ни в чем ни повинный фрукт, который тут же беспомощно брызнул соком. — Ты плохо меня знаешь, Пак Чимин. — Он покачал головой, затем, все еще держа в тонких пальцах персик рядом со своими губами, улыбнулся. — Я могу сознаться просто так, без доппинга. Потому что мне дорого твое отношение, и… Я успел убедиться во всем, чем хотел.       — Отличное начало для продуктивного сотрудничества. — Чимин ударил свой стакан о стакан Джина, затем тут же приложившись к нему. — Но сначала оцени вкус, если ты разбираешься. Трехлетний. Папа подарил после того, как выпустил свою книгу, вписав меня соавтором. Это был интересный опыт и оригинальный промоушен меня как психолога. Помогло, кстати. У меня прибавилось потенциальных клиентов.       — Я знаю. — Джин улыбнулся. — Я был на презентации этой книги и как раз после нее решился стать твоим клиентом. Но вообще, я тогда так впечатлился, что забыл взять автограф у твоего отца. Надеюсь, он не обиделся.       Чимин, который уже примерялся к сыру, остановил руку, с сомнением посмотрев на Джина.       — Я бы тебя запомнил, Ким Сокджин. — Чимин нахмурился. — И имя твое бы обязательно всплыло у меня в памяти, потому что презентация была меньше месяца назад. Плюс твои плечи. Плюс… — Чимин закатил глаза. — Бессовестные враки.       — Я пришел уже к окончанию мероприятия. Вообще, не собирался, но было по дороге, я увидел кучу народа, билборд и решил заскочить. К тому моменту ты уже выдохся, и просто штамповал автографы, не поднимая головы, не потрудившись спросить, для кого подписать. — Джин спокойно улыбался, пока Чимин… Джин не мог этого знать, если там ни был. Отец потом еще долго отчитывал его за кислое лицо, при том, что Чимин тогда просто был расстроен из-за пропуска записи шоу, в котором отплясывал и ставил танцевальный номер Чонгук, которого он надеялся поддержать и лишний раз приобщиться к прекрасному. К прекрасному танцевальному. — Ты был очень сосредоточен, дул щеки и губы, возможно, даже пыхтел. И я тогда решил, что должен попасть к тебе на прием.       — Ага. И попал спустя несколько недель. У меня не настолько плотная запись, Ким Сокджин. — Чимин, теперь оценивая потенциальную правдивость сказанного, вновь сделал глоток из стакана.       — Копил деньги. — Джин пожал плечами. — Я актер театра, но мои гонорары не позволяют мне слишком свободно распоряжаться даже такими суммами. Всё расписано и распределено. Антреприза — это не тоже самое, что быть в штате и репертуаре. Это свободное плавание.       Чимин продолжал быть очень сосредоточенным, пока Джин был расслаблен. Как будто говорил правду.       — То есть, ты актер? — Чимин в подозрении сузил глаза.       — Да, это у нас семейное. Младший, как обычно бывает, повторял за мной, но его родители одарили большим количеством талантов, так что он еще упражнялся в музыке и в свободное время в танцах. А я пошел прямым путем. Не могу сказать, что достиг таких уж больших высот, но театр в любом случае не то же самое, что кино. Узнаваемость в разы меньше, зато отдача от зрительного зала… Покрывает все возможные издержки. Особенно приятно то, что эту отдачу ты получаешь тогда, когда ее ждешь. А не на улице, когда каждый тебя узнает в тот момент, когда ты этого меньше всего хочешь, просто живя свою жизнь.       Чимин задумался, наблюдая за тем, как Джин продолжал уничтожать персик, успев до этого осушить наполненный на пару фаланг стакан. Чимин подлил виски. Джин сказал спасибо и улыбнулся. Пазл сходился. Джин был актер, поэтому ему так хорошо удавалась… играть с Чимином, путая ему карты своим непредсказуемым поведением. А для чего?       — А зачем представился биржевым брокером? — Чимин продолжал оценивать Джина.       — Был уверен, что на хромой козе к тебе не подъедешь и нужно заинтересовать. Вот и заинтересовал, попытавшись сыграть на контрасте, изображая блеклого зануду. — Джин пожал плечами, поднеся вновь наполненный стакан к губам, сделав глоток, смотря теперь на Чимина из-под ресниц, над гладким стеклянным краем. — И теперь послушно пью, чтобы остаться на твоем диване. Надеюсь только, что мне удастся вести себя прилично.       Чимин размышлял, смотря на свои руки, потом на бутылку подаренного отцом виски, который он подлил в своей стакан, забыв, что должен был споить Джина, а не себя, наблюдая за тем, как прямо на глазах смягчались края ледяных кубиков. И, наконец, он вздохнул, заставив Джина, который уже успел убедиться в собственной победе, немного опасливо поджать плечи.       — Что ж. — Чимин поднял на Джина спокойный взгляд. — Ты зря терял время и деньги, господин Ким.