Когда-то мы были драконами

Ни один корабль в гавани не был более внушительным, чем корабль ее отца. «Ярость» — флагманский корабль Станниса Баратеона, трехпалубный, с тремя сотнями весел, ощетинившийся катапультами и скорпионами под золотыми парусами с коронованным черным оленем. Северные суда отличались от военных галер королевского военного флота. Многие из них были маленькими и широкими, с малой осадкой для передвижения по рекам и сочетанием квадратных и косых парусов для пересечения Узкого моря. На верфи строилось все больше кораблей, но это были пробные экземпляры. Некоторые имели новые конструкции — три мачты, высокие закругленные кормы, форштевни, ахтерштевни, даже железные опоры в рамах. Люди Баратеонов насмехались над тем, что растущий северный флот состоит исключительно из торговых судов, пригодных только для перевозки шерсти, железа, древесины и мехов в Вольные города. Ширен считала, что это не так. В устье Рыдальницы велась огромная стройка. Город был слишком молод, чтобы иметь название, но порт имел многие мили защищенной береговой линии, вода была спокойной и глубокой, ветры и приливы — умеренными. Заградительные острова защищали разросшиеся доки и пристани от штормов. Таверны и трактиры были заполнены поселенцами, ремесленниками и торговцами. Дороги, выложенные камнем и достаточно широкие для многочисленных повозок, пересекались и сходились в гавани. На складах хранилось большое количество пиломатериалов, гвоздей, смолы, веревок, железа и холста для снабжения трудолюбивых строителей. Тысячи лет назад Брандон Факельщик сжег верфи и остатки северного флота, чтобы Север остался захолустьем, изолированным от торговли и других королевств. Сожжение произошло задолго до того, как Дом Мандерли покинул Простор и обосновался в Белой Гавани. На данный момент могучие триремы Драконьего Камня затмевали корабли северян. Возможно, через десятилетие все изменится. Ширен сидела на морском берегу, опустив пальцы ног в прохладную воду Студеного моря. Над ней, на поросшем травой холме, возвышался грубый деревянный форт, укрепленный баллистами, скорпионами и катапультами. Лучники и арбалетчики Старков патрулировали стены. Войско Баратеонов превосходило гарнизон числом, но любой конфликт был бы напрасным и кровавым. На сторожевых башнях вдоль Рыдальницы были построены сигнальные маяки, и гостевое право уже было задействовано. После предательства Фреев северяне с трудом доверяли другим. Независимо от напряженной обстановки, она была уверена, что никакой вспышки кровопролития не будет. Ее отец был жестким человеком, но гордым и защищающим свою репутацию. На Севере же свято чтили законы гостеприимства. Робб Старк обеспечил безопасный проезд, а лорд Винтерфелла внушал преданность своим солдатам и знаменосцам. В тот день Ширен отправилась в путь вместе с Пестряком. Шут, тихий и безмятежный, смотрел на морскую гладь и беззвучно что-то напевал. — Ширен, тебе следует быть осторожнее, — Эдрик спешил к ней с причала. Ее кузен был одет в толстый дублет поверх кольчужной рубахи. — Старки нас не жалуют. Она вытерла ноги и надела чулки и меховые сапоги. — Лорд Старк не имеет к нам претензий. Проблема в рыцарях моего отца. Новости о Деймоне Таргариене достигли города еще до высадки флота Драконьего Камня. Лицо ее отца сурово вытянулось после прочтения письма, но он стиснул зубы и не сделал никаких дальнейших замечаний. Знаменосцы Баратеонов не были столь осмотрительны. Годри Фарринг и его приспешник, Клейтон Саггс, объявили Сноу лживым ублюдком с манией величия. Алестер и Аксель Флорент болтали о кровавых деяниях и темной магии Белого Волка во время войны. Люди королевы объявили его мерзостью в глазах Владыки Света. Эти слова не понравились тем, кто сражался за Север в Речных землях. — Рыцари Долины пригласили нас на ужин, — с волнением сказал Эдрик. Ее кузену не терпелось услышать истории о сражениях в Речных Землях. — Они присягнули на верность Винтерфеллу. Они больше не являются долинцами, — Рыцари из Долины, сражавшиеся на стороне Робба Старка, были награждены землями и титулами. Несомненно, это возмущало последователей ее отца. С другой стороны, Флоренты и другие высокородные сторонники Баратеонов хотели большего, чем просто торчать на берегу Рыдальницы. — Но все же они все еще остаются рыцарями. Робин Пизбери говорит, что это делает жителей Долины лучше северян, которые поклоняются деревьям, — сказал Эдрик. Робин Пизбери отказался от Семерых, чтобы поклоняться богу огня. Ширен не понимала, чем это лучше, чем поклоняться деревьям. На Драконьем Камне не было богорощи, но в саду Эйгона росли высокие деревья, изгороди и дикие розы. Там она чувствовала себя более умиротворенной, чем наблюдая за тем, как Мелисандра по ночам сжигает статуи Семерых. — На Севере мало рыцарей, потому что немногие дома поклоняются Семерым. Но если у них нет титула, это не значит, что они не могут воевать. Лорду Пизбери следует быть осторожнее в своих словах, — Ширен взяла Эдрика за руку и покинула пристань.

***

Ужин устроили в скромном зале таверны. В очаге пылал огонь, слуги принесли холодное, темное пиво и теплый, черный хлеб. Ширен сидела с Эдриком, а ее отец сидел напротив высокого мужчины с короткими, каштановыми волосами. Несмотря на свою молодость, он возглавлял полдюжины новых северных лордов. Основным блюдом было густое сестринское рагу с луком-пореем, морковью, репой, картофелем, моллюсками, кусками трески и крабового мяса в бульоне из сливок и масла, поданное в простых глиняных сосудах. Еда была простой, но вполне подходящей для сырой, холодной ночи. Высокая, красивая девушка с глубокими, голубыми глазами и черными волосами улыбнулась. — Вы, должно быть, мой сводный брат. — Я Эдрик Шторм, миледи, но я не знаю вашего имени. — Мия Уайтстоун. Мы с лордом Микелем взяли это имя для нашего дома, когда поженились. Но в Долине, до приезда на Север, я была Мией Стоун. — Я рад познакомиться с тобой, старшая сестра. — Глаза Эдрика заблестели. — Это наша кузина, Ширен. — Очень приятно, леди Уайтстоун. Правда ли, что дом Уайтстоун служит кастеляном над всеми землями Болтонов? — спросила Ширен. Мия рассмеялась, ярким и веселым голосом человека, весьма довольного переменами в своей судьбе. — Мы кастеляны, но земли Болтонов разделены между рыцарями Микеля. Это прекрасный подарок. После битвы у Божьего Ока я покинула Лунные Врата, думая, что Старки дадут нам кусок земли. Представьте себе мое потрясение, когда мы получили в доверительное управление такое большое владение. Это превзошло все мои самые смелые надежды. — Но территория со временем будет уменьшаться. Вдоль реки будет больше лордов и рыцарей, — Эдрик провел большую часть последних нескольких дней, слушая сплетни о событиях на Севере. — И это прекрасно. Лучше делиться успехом, чем быть жадным. Мы можем отправлять шерсть, виски, ткани и сталь вниз по Рыдальнице. Дом Уайтстоун будет процветать вместе с Севером, Микель планирует построить на реке каменный замок. — Построить замок? Зачем? Дредфорт — могучий замок, — сказал Эдрик. Мия вздрогнула. — И ужасный, полный подземелий и пыточных камер. Там есть комната, где лежат истлевшие шкуры их жертв и ряды человеческих рук, плоть которых изгрызли крысы. Я не хочу говорить плохо о мертвых, но мне интересно, известно ли было Неду Старку об ужасах, что творились в подземельях Дретфорта. — Ни один сюзерен не может полностью контролировать всех своих вассалов. Говорят, лорд Болтон был хитрым человеком. Должно быть, он хорошо скрывал свои секреты, — сказала Ширен. — Робб Старк и Джон Сноу узнали, что он был предателем. Все люди Болтона были убиты в битве у Божьего Ока. Сноу изувечил ноги Русе Болтона, а затем заживо сжег властелина пиявок перед остальными пленниками, — сказала Мия. Ширен задумалась, догадывался ли на тот момент Сноу, что он дракон, чтобы вынести такой приговор — казнь на костре. Бастард мог сделать то, что не мог его законнорожденный брат. То же самое было и с Таргариенами. Певцы рассказывали о хороших королях, таких как Джейхейрис и Дейрон, и плохих, таких как Мейгор и Эйрис. Все правители Таргариенов, кроме Бейлора Благословенного, были жестокими людьми, готовыми на убийство ради защиты своего трона. Разговор прервался более ожесточенным обменом мнениями. — Как ты смеешь оскорблять его милость?! — взвизгнул Пизбери. — Я просто назвал его лордом Станнисом, — ответил Микель Уайтстоун. — Он король, глупец! — воскликнул Годри Харринг. — Станнис может быть королем на Драконьем Камне или в Штормовом Пределе, но это Север, — сказал темноволосый мужчина справа от Микеля. Он носил знак в виде железных шипов, окаймленных рунами с рекой в центре. Ройс, подумала Ширен. — Король есть король. Его милость — посланец Владыки Света, — Годри усмехнулся. — Откуда ты знаешь? Неужели твой божок шепнул тебе это на ухо? — ответил Робар. — Р’глор выбрал Станниса Баратеона. Он — возрожденный Азор Ахай, и именно он победит Великого Иного и отбросит тьму, — молвила Мелисандра. — У нас тоже есть жрец Р’глора — Торос из Мира говорит, что Джон Сноу — Азор Ахай, и это было задолго до того, как кто-то узнал, что Сноу — Таргариен, — ответил Микель. — Торос из Мира — пьяница и мошенник. Я встречал его в Королевской Гавани, — заявил Алестер Флорент. — И что это меняет? Он поклоняется вашему Владыке Света. Чем бредни вашей жрицы лучше наших? — сказал Робар. — Азор Ахай — Воин Рассвета. Когда наступит Долгая Ночь, Принц, Который Был Обещан, достанет Красный Меч Героев, чтобы победить тьму. Король Станнис уже извлек горящий меч из пламени — провозгласила Мелисандра. — У Тороса из Мира тоже есть горящий меч. Я видел его на турнире в честь двенадцатых именин принца Джоффри. Это было красочное зрелище — жрец в красной мантии с клинком, омываемым бледно-зеленым пламенем. Мой отец, лорд Джон, сбил его булавой, когда огонь потух. Этот пылающий меч не очень-то помог Торосу, — не согласился Робар. — Вы дерзки, сир, — Станнис посмотрел на долинца. — Может быть. Я был в Горьком Мосту, служил вашему брату. Я был там, когда король Ренли встретил вас в Штормовых Землях. Я был там той ночью, когда Ренли пострадал от руки вашего призрака. Если бы не Робб Старк, меня и других рыцарей Радужной Гвардии повесили бы за предательство. Но Ренли был убит не из-за наших заговоров, — зарычал Робар. — Я не имею к этому никакого отношения. Я спал в своем шатре и готовился к битве на следующее утро, — ответил Станнис. — Численность ваших войск была значительно меньше наших. Еще тысячи шли к нам из Хайгардена. Ренли разбил бы вас, если бы не убийца из тени. Мы все это знаем, и Робб Старк тоже, — возразил Робар. — Я вижу, что мы не получим справедливого разбирательства на Севере, — лукаво сказал Алестер Флорент. — Вы уже приняли решение в пользу претендента Таргариена и клевещете на законного короля! Микель Уайтстоун с отвращением посмотрел на людей Баратеона. — Мы ничего не решали. Это не наш выбор и не нам его делать. В Близнецах Джон Сноу оказал мне честь, назначив кастеляном Дредфорта. Я поклялся перед старыми и новыми богами быть его человеком. Сноу поправил меня, указав, что клятва должна быть дана дому Старк. Конечно, он был прав, и я снова присягнул Винтерфеллу. Старки определят, за кем пойдет Север. — И когда это будет? — Станнис стиснул зубы. — Лорд Робб прибудет через несколько дней. Его ворон прибыл из Белой Гавани. Джон Сноу тоже находится в пути на корабле. Вы скоро их увидите, милорд.

***

Жрица еще не умерла, но ученики уже разжигали благовония. Они были более насыщенными и резкими, чем семь масел в Великой Септе Бейлора. Палочки, освященные в молитве и уложенные в маленькие железные подставки, горели на раскаленных углях. Теплый ароматный дым поднимался к небу, в воздухе витал землистый запах, похожий на запах хвои, смешанный с апельсином, лимоном и перцем. Благовония были намного дороже любого дерева. Сжигать столько благовоний на похоронах было бы расточительно даже для короля, но все же погребальный ящик был покрыт пурпурной тканью, украшенной цветами, вокруг него горели свечи из пчелиного воска и благоухали масла и благовония. Семья Мартеллов прибыла в Дощатый город с тремя сотнями гвардейцев. Присутствовали также многие лорды и рыцари: Далты из Лимонной Рощи, Толанды с Призрачного холма и сир Район Аллирион, отец Деймона Сэнда. Внешне все выглядели естественно: великие и могущественные жители Дорна отдавали последние почести верховной жрице. Но в глубине души Мирцелла чувствовала их страхи и сомнения. Дороги, ведущие в Дощатый город, были забиты паломниками, направлявшимися к устью реки Зеленокровная. Огромные толпы людей теснились вокруг лодок, кораблей и барж, образующих поселение. Это было ничто по сравнению с армадой разукрашенных плотов на Зеленокровной. Мирцелла еще четыре недели назад считала, что лодок с шестами было очень много. Сегодня она убедилась в своей неточности. Сироты Зеленокровной вышли на праздник в полном составе, танцуя и распевая. Музыка взлетала ввысь, мужчины и женщины пели в унисон. Песня была суровой, но прекрасной, богатой и величественной по своему масштабу. — Что это за язык? — спросила Мирцелла. — Древний ройнарский, — ответил Тристан. — Они поют о Матери Ройне. Я не могу на нем говорить, но в целом понимаю смысл слов. Сироты Зеленокровной никогда не отказывались от своего старого языка. Мирцелла читала, что этот язык был запрещен принцами Дорна много веков назад. Возможно, знаменитые слова — «Непреклонный», " Несгибаемый», «Несдающийся» — принадлежали не Мартеллам, а роду Ройнаров. Дом Мартелл претендовал на наследие Нимерии, и принцесса Ни Сара прославилась долгим и трудным путешествием из Эссоса. Она сожгла корабли после прибытия в Дорн, провозгласив, что пути назад нет. Похоже, не все потомки ее сторонников были с этим согласны. — Принц Доран. Я приготовил лекарство, — Калеотт поднял сине-зеленый пузырек. — Жрица умирает от старости, а не от болезни, — огрызнулась Арианна. Упрек принца был мягче. — В храме нет никаких признаков чумы, мейстер. — Лекарство лечит не только чуму. Аллерас пишет, что творение Джона Сноу может быть полезно при ранах и инфекциях. Возможно, он не предотвратит смерть, но может облегчить ее страдания, — промолвил Калеотт. — Хорошо, вы можете попробовать, — сказал принц Доран. Когда мейстер принялся за работу, пара молодых девушек-служанок вынесли деревянный поднос, инкрустированный золотом. Серебряный кубок стоял посередине, рядом с обоюдоострым ножом. Рукоять была черной, а эфес отсутствовал. Это был ритуальный нож — атаме, а в кубок должна была попасть кровь жертвенного приношения. Подобное никогда бы не использовалось в септе. — Вы должны простить нас. Только Дом Мартелл может провести эту церемонию. — Конечно, мой принц, — Мирцелла покорно ждала, пока Тристан и Арианна уйдут с отцом и другими священниками. Младшие Песчаные Змейки следовали за ними на почтительном расстоянии вместе с другими дворянами. Палата быстро освободилась, оставив ее наедине с верховной жрицей. Даже два мейстера ушли, когда лекарство было введено. Мирцелла почти заснула. Было что-то гипнотическое в окружающем тепле и ароматных запахах. — Воды. Воды! Старуха проснулась. Мирцелла бросилась наливать воду из глиняного кувшина. Жрица выхватила чашу и выпила все до дна. Мирцелла наливала снова и снова, пока старуха не допила весь кувшин и не протерла губы. — Мне позвать мейстера? Или вы хотите видеть принца Дорана? — Зачем? Какой от них толк? Они бесполезные глупцы, — Жрица села, скрестив ноги на деревянной раме. Она отодвинула свечи и сбросила погребальный саван. — Вам нужно что-нибудь еще? — спросила Мирцелла. Старуха подняла иссохшие руки. — Только чуть больше времени, девочка. Возможно, шесть лун. А двенадцать было бы идеально. Я так долго ждала этого дня, мечтая о нем. И теперь, когда он настал, у меня нет сил. Я умру в Дорне и никогда не увижу Ройну. — Разве это так плохо? В Ройне все еще обитают Скорбящие, и люди говорят, что в его водах кишат пираты, работорговцы и каменные люди. — Мать Ройна вскармливала своих детей с начала жизни. Она страдала тысячу лет, но все страдания рано или поздно должны закончиться. Время почти пришло. Драконы прилетят, принц Гарин вернется, и будет горе всем врагам Матери, — Старуха закашлялась. На старых губах выступили капельки крови. Мутные глаза снова закрылись, а сморщенное лицо задрожало. Наверное, ужасно быть старой, подумала Мирцелла. Она обмакнула полотенце в остатки воды из кувшина, и вложила прохладную, влажную тряпицу в руки жрицы. — Отдохните, миледи. Я попрошу слугу принести вам что-нибудь поесть или попить. Возможно, мейстер даст вам еще лекарства. — Слишком поздно для этого, дитя. Неведомый стучится в мою дверь. Ему не откажешь. — Жрица снова открыла глаза и окинула Мирцеллу проницательным взглядом. — Ты добрая, львица. Большинство принцесс не такие. Ты заслуживаешь лучшей судьбы. — Я счастлива служить короне. Принц Доран и его семья были со мной добры. Я считаю Дорн интересным местом. Жрица фыркнула. — Дорн — это пустошь: песок, скорпионы и солнце, которое испепеляет землю. Мартеллы ничем не отличаются от других благородных. Они улыбнутся тебе в лицо, но ударят в спину. Гадюки подстерегают свою жертву в засаде. Солнечное копье — это яма со змеями. — Королевская Гавань ничем от них не отличается. Старуха рассмеялась. — Да, мир всегда был жестоким местом. Старый Гис был жестоким государством. Валирийцы переняли рабство у гискарцев и применили его в своей империи. — А древние ройнары были лучше? — спросила Мирцелла. — Не настолько, как дорнийцам хочется верить. Мы не были завоевателями, как Валирийский Фригольд, но и у нас были рабы. У всего Эссоса были рабы. Во всяком случае, города на Ройне богатели за счет пряностей, торговли и производства железа. Ройнары боролись за свободу от драконов, но они никогда не мечтали покончить с рабством — горько усмехнулась Жрица. — Даже Нимерия? Или принц Гарин? — Нимерия бежала из Эссоса. Ты знаешь ее историю так же хорошо, как и я. Что касается принца Гарина, он был великим человеком, но отнюдь не хорошим. Он был горд, мелочен и мстителен. Если бы он преклонил колено и заключил мир, он мог бы прожить спокойную жизнь. Но он слишком любил славу для этого. — Откуда вы знаете, миледи? Это было так давно, и о Гарине мало что известно. — Все истории о ройнарах в книгах, в большинстве своем, о Нимерии. Ей принадлежит большая заслуга в спасении останков народа ройнаров. Но Гарин был назван Великим не просто так. Жрица достала ожерелье. Из-под рубахи показался мерцающий рубин в золотой оправе. — Что это? — спросила Мирцелла. — Это главное сокровище Гарина. Жрецы нашли его в водах Хрояна после прихода Скорби. Они говорят, что Мать Ройна дала его ему, чтобы он мог творить великую магию. Я не могу использовать его, так как это реликвия принца: его великие деяния, его глупая доблесть, его мстительное проклятие. Рубин сверкал на бледной руке жрицы, пульсируя, как бьющееся сердце. Мирцелла протянула руку и с удивлением коснулась камня.

***

В Доме Красных Рук Мира Форрестер вспоминала свое счастливое детство в Железном Холме. Она росла вместе со своими тремя братьями — послушным Родриком, непокорным Эшером и маленьким Итаном, играя в железных рощах Волчьего леса. Она с радостью осталась бы на Севере. Но этому не суждено было случиться. Ее мать, Элисса Бранфилд, вторая дочь мелкого дома из Простора, уничтоженного после падения Таргариенов, хотела, чтобы Мира узнала нравы южного двора. Она отправилась в Хайгарден, чтобы служить Маргери Тирелл в качестве фрейлины. Мира была не единственной Форрестер, покинувшей дом. Ее отец, лорд Грегор, и ее братья, Родрик и Итан, отправились на юг — сражаться за Винтерфелл в Речных землях. Итан даже намекнул, что они завоевали великую славу для своего дома и пользовались большим уважением на Севере. Того же нельзя было сказать о ее втором брате. Он был изгнан после того, как обнаружился его тайный роман с Гвин Уайтхилл, единственной дочерью лорда Ладда Уайтхилла, что обострило и без того жестокую вражду двух домов. Теперь Эшер лежал на кровати перед ней, его глаза были закрыты, а дыхание было неглубоким. Ее дикий брат был прирожденным воином, мастерски владевшим мечом, луком и копьем, он с удовольствием сражался на коне, в пешем бою и часто устраивал потасовки в таверне. Чума свалила его с ног. Шею и подмышки покрывали темные припухшие пятна, а когда он не бредил, то жаловался на жар и озноб. Эшер был не одинок. Сотни пациентов теснились в коридоре, и кровавая рвота создавала всепоглощающую вонь смерти и разложения. — Как ваш брат? — спросила седовласая женщина. Сарра Сноу командовала Дружиной Розы. Способная воительница, она знала свой род вплоть до Эйгонова завоевания, но ее оливковая кожа свидетельствовала о многих поколениях, проведенных в Браавосе и Вольных городах. — Улучшений нет. Лекари не считают, что можно что-то сделать, — Мира была рядом с Эшером уже несколько недель. Он слабел и вскоре может умереть вдали от дома. — Сотни храмов, и ни один из этих жрецов ни черта не может сделать, — Сарра сплюнула. В простых одеждах серого, белого, синего и черного цветов священнослужители из разных святилищ присоединились к Целителям Красных Рук. Зал был полон последователей Владыки Света, Лунных Певиц, Великого Пастыря, Великого Жеребца, Владыки Гармонии и более экзотических верований. Святые мужчины и женщины каждой веры утверждали, что их молитвы могут исцелять больных посредством божественного вмешательства. Пока что боги Браавоса были безучастны. — Как обстоят дела за пределами города? — спросила Мира. Как и многие, Дружина Розы укрылась на вилле недалеко от Браавоса, спасаясь от чумы. — Отвратно. Возможно, лекарства нет, но, по крайней мере, здесь лекари делают все возможное, чтобы сохранить жизнь больным. В деревне я слышу плач матерей и крики детей, жаждущих хлеба. Балаганщики покинули игровые домики, фермеры ушли с полей, а морские капитаны не хотят отправляться в плавание. Даже воры не грабят мертвых, боясь заразиться чумой. — Я должна написать письмо своей семье в Железный Холм, чтобы они знали, что Эшер умрет вдали от дома. — В Браавосе сжигали тела жертв чумы. Днем от больших костров шел дым, а ночью они пылали красно-оранжевым заревом. — Не теряй надежды. Твой брат слишком упрям, чтобы умереть. Он будет бороться за свою жизнь, как подобает настоящему северянину, — сказала Сарра. Дверь распахнулась, и в нее вошли шесть брааво с рапирами у поясов, одетые в разноцветные камзолы, аляповатые рубахи и панталоны. Они охраняли молодого человека, который был одет в синюю мантию, настолько темную, что она казалась черной. На его пурпурном плаще красовался герб нынешних Владык Браавоса. Дома Антарион — пять красных шаров и один синий на золотом щите. — Я принес хорошие новости, — объявил Нико Антарион. — Морской владыка бежал из города на своей прогулочной барке? Возможно, это успокоит богов, — Толстяк хмыкнул. Даже больные, браавосийцы любили свою политику. — Тихо! Лорд Феррего сделал все, что мог. Морской владыка отдал золото и серебро из своего хранилища Дому Красных Рук! — крикнул в ответ один из купцов. Прежде чем обстановка накалилась, Нико протянул вперед стеклянный пузырек, наполненный зелено-золотистым веществом. — Лекарство от чумы. Оно прибыло в порт сегодня утром. — Ложь! — прокричал толстяк. Другие присоединились к насмешкам. «Шарлатанство из Пентоса». «Неужели дом Антарион теперь торгует пилюлями и зельями?» «Вы ожидаете, что мы прогнемся перед Антарионом, чтобы он мог применить это лекарство?» Один из священников, старик с длинной бородой и слепым правым глазом в серой одежде, подошел ближе. — Откуда нам знать, что лекарство действует? Любой человек может солгать за золото. Левой рукой Нико протянул свиток. — Это главное сокровище. Этот эликсир ничего не стоит, когда есть рецепт. Морские капитаны также передали инструкции по приготовлению лекарства! В толпе возникло замешательство. — Как это возможно? Женщина в бледно-серой мантии подняла руку. — Нико, сколько кораблей доставили лекарство в Мусорную Заводь? И откуда они плывут? — Три, госпожа Лунная Певица. Но смотритель гавани заметил неподалеку еще паруса. Они прибыли из Девичьего пруда, но утверждают, что лекарство распространилось повсюду. — Значит, это и в самом деле конец чудовищной болезни, — сказала старая жрица. Эти слова были встречены удивлением, молчанием, а затем растущей верой. Целительница из госпиталя вскрыла свиток. Инструкции казались простыми. Плесень, кукурузный ликер, большая бочка, перемешивание в воздухе. Самое трудное — собрать лекарство. К ней подошло еще больше жрецов и жриц, жаждущих изучить свиток. Три лунные певицы держались поодаль, молодая девушка и темнокожая женщина протянули руки, чтобы поддержать корону. Она подняла глаза, затем снова повернулась к сыну Владыки. — Ты кое-что забыл. Что еще доложили капитаны? Нико Антарион усмехнулся. — Лекарство от чумы было отправлено во все Вольные города, чтобы раздать его как принцам, так и нищим. Таков приказ Деймона Таргариена. — Деймон Таргариен?! — воскликнул худой человек с ястребиным носом. — Но принц Деймон умер более века назад. Он пал в Танце! — Это не тот Деймон. Он родом с Севера, сын Рейгара Таргариена и Лианны Старк. Его настоящее имя — Деймон, но он также известен как Джон Сноу, — сказал Нико. Мира задавалась вопросом, что это откровение означало для Севера, Простора и ее миссии для леди Маргери. Как именно она могла нанять Дружину Розы, не имея ни малейшего представления о намерениях Севера? Жизнь стала более сложной, но Эшера теперь можно вылечить. Мира была вполне довольна таким исходом.

***

Ширен нравился Север. На Драконьем Камне она страдала от одиночества, разбавляемого лишь книгами, мейстером Крессеном и Пестряком. Отчасти это было связано со шрамами, но даже если бы она была здорова, в замке было мало детей ее возраста. В этом безымянном порту с обширными, но все еще пустыми доками дело обстояло иначе. Она встретила нескольких мальчишек из Зимнего города и маленьких пташек, которые рассказали потрясенному Эдрику о побеге из Королевской Гавани. Несколько высокородных дам колебались, но одобрение Мии Уайтстоун, жены кастеляна Дредфорта, имело большой вес. Самое главное, она могла исследовать город без всякого внимания со стороны людей своей матери. — Сколько кораблей вы строите? — спросил Эдрик, когда они шли по оживленным дворам. — Четыре, сир. Два каррака и две каравеллы. Каравеллы — это небольшие корабли, быстрые и легкие в управлении, с косыми парусами, чтобы можно было идти зигзагом против ветра. Карраки — более крупные суда, достаточно вместительные, чтобы перевозить большое количество груза в трюме. У карраков есть и квадратные, и косые паруса, так что корабль будет хорошо идти как по ветру, так и в подветренную сторону, — ответил мальчик из Винтерфелла. — И они смогут пересечь Узкое море? — спросила Ширен. — Они смогут плыть гораздо дальше. Как только мейстер определит нужные торговые пути, эти корабли могут поплыть в Асшай. На верфях у нас работают пленные железнорожденные, но наши корабли лучше, чем с Железных островов. Длина каравеллы будет соответствовать длине баркаса. Карраки могут быть больше, чем даже галера вашего отца. Она легче плавает, устойчива в открытом море и способна перевозить провизию для долгих путешествий. — А ты не боишься, что другие украдут идеи Джона Сноу в морском деле? — спросил Эдрик. — Пусть, сир. Северный флот — это только начало. Наш принц никого не боится. Парни из Зимнего города пели морские песни, возвращаясь к работе. Они были искренне уверены в своих силах: они были рады кораблям и преданы своему отсутствующему вождю. Ширен не могла не сравнить этих детей с последователями ее отца. Флоренты и Фарринги не могли сравниться с командой Джона Сноу по преданности и компетентности. — Рад видеть вас, принцесса, — Суровый голос раздался из-за ее спины. — Сир Давос! — Ширен тепло улыбнулась. Обветренное лицо выглядело усталым, но Луковый рыцарь всегда был таким, за исключением тех моментов, когда возвращался к роли капитана своего корабля. — Значит, Старки не причинили вам вреда, — констатировал Эдрик. — Нет, они не скормили меня своим лютоволкам, — проворчал контрабандист. — Я рада, что вы здоровы, сир, — сказала Ширен. — Спасибо, принцесса. Я должен скоро вас покинуть. Старки уже здесь, и твой отец захочет поговорить с лордом Роббом. — Преклонят ли Старки колено? — спросил Эдрик. Давос помрачнел. — Старки — великий дом. Лорд Эддард Старк был другом твоего отца, Роберта. Я сомневаюсь, что Робб Старк испытывает подобную привязанность к Станнису. Он предан Северу и своему брату, Джону Сноу. — Но они кузены, — сказал Эдрик. — Кузены по имени, но братья по крови. Вы увидите это, когда встретитесь со Старками.

***

На встрече было три Старка, но только два лютоволка. Больше всего внимания уделялось старшему. Молодой Волк не казался Ширен таким уж молодым. Ему могло быть всего семнадцать или восемнадцать, однако Робб Старк стоял плечом к плечу с другими лордами. Он вежливо и с достоинством приветствовал знаменосцев Севера, говорил с ними об их владениях и семьях. Братья Робба были более сдержанны. Рикон был совсем маленьким мальчиком пяти лет, который предпочитал компанию своего черного волка, а не рыцарей и лордов. Бран Старк сидел на деревянном стуле с колесиками, толкаемый великаном-мужчиной, который выглядел недалеким умом, но добрым. Средний брат говорил мало, но его глубокие, голубые глаза оценивали всех. Все трое Старков были похожи на Талли — коренастое и крепкое телосложение, ярко-голубые глаза, русые волосы. Но никто из них не улыбался. Много лет назад Ширен видела сира Эдмура на турнире в Королевских землях. Молодой рыцарь пил и веселился со свитой смеющихся речников. Эти Старки были не такими и стремились сосредоточиться на делах. Собрание проходило в каменном здании с крытой шифером крышей в форте. Пол покрывали свежеструганные доски, а стены украшало оружие — щиты, мечи, копья, луки и более экзотическое оружие — ручные арбалеты, изогнутые ножи и пики, доходившие почти до высокого потолка. Ее отец сидел напротив Робба Старка за большим столом у жаркого огня. Леди Мия предложила поднос с хлебом и солью, и Станнис нехотя откусил кусочек. Ширен и Эдрик втиснулись в уголок рядом с кухней. Мальчики из Зимнего города освободили для них место в небольшом помещении и предложили теплый, черный хлеб. Ширен обмакнула ломтик в кувшин с маслом. Они были скрыты тенями и слугами, но находились достаточно близко, чтобы можно было подслушивать. — Давос сообщил, что вы приехали на Север из-за видений, — начал Робб. — Темные силы поднимаются на Севере. За Стеной враг становится все сильнее. Когда звезды померкнут, а тьма сгустится, Тот, чье имя нельзя произносить, принесет холод и ночь, которая никогда не кончится. Если истинные люди не начнут сражаться сейчас, мир погрузится в лед. Наступит еще одна Долгая ночь, и только Азар Ахай сможет вернуть рассвет, — провозгласила Мелисандра. — Ты видела это в своих снах? — спросил Робб. — Я видела это в пламени. Об этом также написано в пророчестве. Когда наступит Долгая ночь, Азор Ахай снова родится среди дыма и соли, чтобы пробудить драконов из камня. Кровоточащая звезда пришла и ушла, а Драконий камень — это место из камня и соли. Станнис Баратеон — возрожденный Азор Ахай. — Вы не можете быть уверены в этом. Это лишь одна из возможных трактовок, но могут быть и другие, — сказал Бран. — Р’глор позволяет своим верным слугам видеть будущее в пламени, — ответила Мелисандра. — Жойен сказал мне, что сны показывают правду, но люди часто не понимают их. Мой брат Джон говорит, что не стоит полагаться на пророчества, даже если они сбываются, — заметил Бран. — Основатель Стены, первый из Дома Старк, построил Стену в Долгую ночь. Брандон Строитель, должно быть, сделал это не просто так. В клятвах Ночного Дозора говорится об огне, который сжигает холод, о свете, который приносит рассвет, о щите, который охраняет царство людей. Неужели так трудно поверить, что Великий Иной придет из-за Стены? — сказал Станнис. — Долгая ночь была очень, очень давно. Когда что-то не происходило восемь тысяч лет, не стоит ожидать, что это случится следующей зимой, — ответил Робб. — Допустим, мы верим в это видение. Насколько велики силы врага? Как они смогут пробиться сквозь Стену? — Я вижу, как башни рушатся под силой воды, когда темный прилив поднимается из глубин. Из сотни пещер, под огромным утесом и под дождем огненных стрел выскочат мертвецы. Подует холодный ветер, и белый туман пронесется над полем, погасив все костры на стене. Останутся только черепа, и огромные крылатые тени упадут на землю. — Да. Но какова численность этой армии? И как они будут нападать? И кто или что есть Тот, Кого Нельзя Называть? Ведет ли он этих мертвецов? — наседал Робб. — Она жрица, а не лазутчик. Ты не можешь ожидать, что она будет разведчиком. — Вы не северянин, лорд Станнис. Мой отец много раз возил меня на Стену. Высота Стены — семьсот футов, а толщина — триста футов. Она тянется на сотни миль от Западного Дозора у моста до Восточного Дозора у моря. Вдоль Стены расположено более дюжины заброшенных замков. Если эти мертвецы смогут переправиться в любую точку, мы не сможем защитить Стену. Если они смогут перейти только в Черном замке, то им придется либо взбираться на высоту, либо идти через туннель. В этом проходе есть трое железных ворот с отверстиями для убийств и караульная будка над внешней дверью. Если ваша Красная Женщина не может сказать нам, как они нападут, то как мы сможем защититься? — Это хорошие вопросы, лорд Старк, но не могут ли они подождать до Черного Замка? — спросил Давос. — Мы должны идти на север. Кто знает, когда мертвецы нападут? — сказал Станнис. Робб покачал головой. — Не зная своего врага, нельзя ни атаковать, ни обороняться. Как будут снабжаться ваши войска? Вам нужны провизия, оружие и, вероятно, подкрепление. За Последним Очагом мало что можно добыть. Мертвецам не нужно есть, но вашим армиям — нужно. Этот план идти к Стене — не слишком удачный из возможных. — Иные идут. Это война, которая действительно имеет значение — Жизнь против Смерти. Азор Ахай сразит своих врагов. Меч Светозарный принесет нам победу. — сказала Мелисандра. — Если вы хотите, чтобы живые не стали мертвыми, тогда нам понадобится больше времени и подготовки. Пылающие мечи не выиграют войну, если твои люди будут голодать. Джон будет здесь через несколько дней. Я поговорю с ним о том, как лучше действовать дальше, — сказал Робб. — Мне не нужна помощь твоего брата-бастарда, — Станнис стиснул зубы. — Если это действительно Долгая Ночь, нам понадобится любая помощь. Мой брат умеет воевать. Его мысли и планы были очень ценны в Речных Землях. Нам понадобится нечто большее, чем пророчество об Азор Ахае, чтобы победить настоящую армию. — Я вижу, ты уже выбрал свою сторону. В Штормовых землях ты не поддержал мои притязания на престол. Неужели ты всегда хотел посадить бастарда на Железный Трон? Лорд Винтерфелла резко похолодел. — Джон проливал кровь за Север. Он сражался за Дом Старков. Он никогда не просил земель или титулов, хотя точно заслужил их. Он не говорил мне, что он Таргариен, и не строил планов и заговоров ради короны. Ваша ведьма говорит, что Азор Ахай пробудит драконов из камня. Она толкует это место как Драконий Камень. Это может быть твой замок, но его построили Таргариены. Мой брат — единственный дракон в Вестеросе.

***

Это был первый раз, когда Мирцелла обедала на корабле. Она ела на борту «Морского ветра», плывшего из Королевской Гавани в Дорн. Это была королевская военная галера, и еда была простой — хлеб, каша, вареная соленая свинина, изредка дополняемая рыбой. Офицеров снабжали свежим козьим молоком и сыром, но еду готовили на огромной железной плите, установленной на песке и жести для защиты палубы. На судне все было по-другому. «Леди Алия» была названа в честь правящей принцессы, прославившейся тем, что отравила своего супруга тарелкой с беконом. По размерам она была длинной и широкой, как галера, с соломенной крышей над деревянным корпусом. В лодке вообще не было гвоздей — длинные доски соединялись койровым канатом из кокосовых волокон, а стены покрывались смолой из вываренной ореховой скорлупы. Бамбук использовался для покрытия крыши, циновок для пола, шестов и оконных переплетов, которые пропускали свет, воздух и аромат специй из оживленной и просторной кухни. Пока судно дрейфовало по Зеленокровной, Мирцелла восхищалась уютным интерьером, спокойными водами и прекрасной едой. Слуги унесли тарелки с жареным нутом, сыром и инжиром и жгучим фаршированным перцем. Затем последовали основные блюда: оливки, тушеные с апельсином и перцем, маринованные белые анчоусы с маринованным красным луком на тосте, очищенные креветки в глиняном горшке, обжаренные с чесноком и маслом, и большое рисовое блюдо с кроликом, курицей, улитками и тремя видами бобов. Рис покрывал широкую кастрюлю на ширину пальца, на дне оставался слегка обугленный слой хрустящего риса. Еда в Дорне была экзотической и ароматной, как и люди. Мирцелла обмакнула кусок плоского хлеба в чесночное масло из креветок. — Почему она еще не умерла? Она должна была умереть четыре дня назад, — жаловалась Арианна над тарелкой золотистого риса и стаканом лимонника. — Терпение. Жрица скоро умрет. Мейстер Калеотт говорит, что она едва поддерживает свою жизнь, — ответил принц Доран. — Но пока она не умрет, толпы продолжают собираться. Каждый день прибывает еще сотни лодок. Дощатый город удвоился в размерах. Это не считая тысяч людей, добирающихся пешком. Дрю говорит, что мимо Лимонной Рощи прошла колонна повозок, направляясь на север. — Отец, как ты думаешь, нам угрожает опасность? — спросил Тристан. У Мартеллов была грозная охрана — десятки рыцарей и еще сотни людей при оружии. Другие лорды приехали с большими свитами. Однако все эти силы меркли перед последователями Матери Ройны. Доран покачал головой. — Жрица ничего не сказала, и здесь нет никаких признаков восстания. Мать Ройна никогда не была воинственной богиней, готовой уничтожить другие веры. Поклоняются ей в основном простые люди, пришедшие выразить свое почтение. Жрица — нам не враг. — Но и не друг, — сказала Арианна. — Сироты говорили мне, что священнослужители проповедуют скорое Возвращение. Мать Ройна все еще в их сердцах и умах. — Ничего не менялось на протяжении сотен лет, — сказал Тристан. — Что же изменилось сейчас? — Простите, — наконец присоединилась к беседе Мирцелла. — Я знаю, что Возвращение — это переселение обратно в Эссос, к Ройне. Но зачем? Что такого в реке? Доран отложил кровавый апельсин и вытер тонкие губы. — Ройна — это не река. Это Река. Полдюжины притоков, Дочерей, впадают в свою Мать. Десятки миллионов людей жили, играли и любили на Ройне. Хроян был богаче и великолепнее любого нынешнего города. Крепость принца Гарина, Дворец Любви, была в десять раз больше Красного замка. Его армия была самой большой из всех, что когда-либо видел мир. — Это всего лишь легенды, — сказала Арианна. — Прошла тысяча лет с тех пор, как пали Хроян, Ни Сар, Гоян Дроэ, Ар Ной, Сар Мелл и Сарой. Мы не знаем, что правда, а что ложь. — Рассказы о великих городах-государствах — правда. Я совершил путешествие по Вольным городам и встретил твою мать во время моих странствий по Эссосу. Норвос — богатый город, с рудниками, гобеленами и великим храмом-крепостью, построенным из мрамора и камня. Норвос стоит на Нойне, дикой дочери Ройны. Как и Ни Сар. Я видел только остатки с реки — галера отказалась приближаться к берегам. Дворец Нимерии колоссален — розовый и зеленый мрамор, статуи и фрески, купола и шпили больше Башни Солнца. Норвос — тень Ни-Сара, а Ни-Сар меньше Хрояна. Это были прекрасные города, — произнес Доран. — Но теперь все они — руины, благодаря драконьим владыкам и Скорбящим. Конечно, сироты и жрецы знают об этом. Жизнь покинула Ройну, — сказала Мирцелла. — Но не магия. Скажи ей, отец, — сказал Тристан. — Идиот! Дом Мартеллов не делится этим с посторонними. Даже многие из наших лордов не знают об этом, — воскликнула Арианна. — Мирцелла не чужая. Отец сказал, что она будет Мартелл, — упрямо ответил Тристан. Доран вздохнул. — Сироты все еще верят в Мать — не в Мать из Семерых, а в Мать Ройну. Принц Гарин обладал странными сверхъестественными способностями, дарованными ему богиней: он мог поднимать стены, вызывать большие водяные потоки, огибать реки. Это не было колдовством драконов, основанным на воздухе и огне, но некоторые говорят, что магия все еще сохранилась в Ройне. — Какие-же глупцы, — Арианна фыркнула. — Магия угасла. Таргариены — это все, что осталось от Валирии, но где они сейчас? — Один на Севере. Другая — в Миэрине со своими драконами, — сказал Доран. — Магия — странная штука. Она сильнее в определенных местах. Красная ведьма Станниса родом из Асшая. К северу от Стены есть истории о тех, кто вселяется в животных, и легенды о магии воды. — Но отец, никто воочию не видел магии воды со времен Войн Пряностей. Проклятие Гарина было последним проявлением силы Матери Ройны, — сказала Арианна. — Это не совсем так. Когда Нимерия высадилась в Дорне, Морс Мартелл правил Перебитой Рукой, бесплодным участком земли. Ройнарские колдуньи воды знали заклинания, которые заставляли пересохшие ручьи снова течь, а пустыни расцветать. Поэтому враги называли Нимерию королевой-колдуньей, пока она не победила их и не отправила на стену шесть королей, — сказал Доран. — Но эти заклинания были бы невероятно ценны в Дорне. Неужели не было способа сохранить их? — спросила Мирцелла. — Нимерия правила двадцать шесть лет. К тому времени, как она умерла, эти способы были утеряны. Магия воды принадлежала ройнарам, а не дорнийцам. Та эпоха прошла. Мартеллы вернулись к еде, молча ели и пили. Мирцелла снова подумала о мерцающем рубине жрицы. Была ли эта реликвия действительно драгоценностью Гарина? Если так, то, возможно, магия все еще была там, таилась в камне.

***

Станнис Баратеон отказался встречать корабль. Ширен не была согласна с этим, но понимала, почему ее отец держался подальше от пристани. В Вестеросе короли никогда не ладили с другими королями. Старые Штормовые короли воевали с речными королями за контроль над землями к северу от Черноводной. Аргилак Дюррандон, последний Штормовой король, враждовал с Харреном Черным, королем Островов и Рек, когда Эйгон и его сестры высадились на берег. К концу Завоевания три короля были мертвы и три преклонили колено. Только принцесса Дорна оставалась независимой. Только два рыцаря Баратеонов сопровождали их до причала. Остальные последователи ее отца громогласно заявили, что никогда не признают бастарда. У сира Давоса Сиворта и сира Эндрю Эстермонта было больше здравого смысла. Они хотели увидеть принца Таргариена собственными глазами, а не по рассказам из вторых уст и диким догадкам. — Я не преклоню колено, — мужественно заявил Эдрик. — Возможно, это хорошая идея, парень. Даже самая чистая гавань бывает грязной. Ты испачкаешь грязью свои новые бриджи, — сказал Давос. — Я имел в виду, что не преклоню колени. Неважно, что потребуют северяне, я буду стоять с гордостью. Даже если Джон Сноу прикажет мне склониться. — Сноу не знает твоего имени, Эдрик, — произнес Сир Эндрю, высокий шатен. — И Север не слишком придерживается обычаев и вежливости Юга. Долинцы говорят мне, что Старки весьма непринужденны, особенно друг с другом. Эдрик в раздумье поморщился. — Но если Сноу — Таргариен, разве он не будет настаивать на таких вещах? Сир Аксель говорит, что Эйрис Безумный сжигал людей живьем за малейшее неповиновение. То, что было верно для деда, может быть верно и для внука. — Сир Аксель много чего говорит. Однажды он рассказал мне о своем видении в пламени прекрасных молодых танцовщиц, кружащихся и вертящихся перед Станнисом. Ему стоит оставить пророчества Красной Женщине, — ответил Давос. — Некоторые Таргариены были безумны, но многие — нет. Если Сноу вылечил чуму и выдал секреты лекарства, мы все должны быть благодарны. Это не значит, что мы должны принять его как короля, но Сноу вряд ли является вторым пришествием Эйриса, — сказал сир Эндрю. Болтовня прекратилась, когда Волчий Ветер, на парусах которого был изображен белый тритон с зелеными волосами, бородой и хвостом, подошел к причалу. Старки ждали в сопровождении двух лютоволков, а с ними Микель и Мия Уайтстоун, несколько рыцарей из Долины и мальчишки из Зимнего городка. Ширен затаила дыхание, гадая, преклонят ли люди, в частности лорд Робб, колено. Толстяк в богатом сине-зеленом бархате веселым голосом выкрикивал приказы на палубе. Не успели матросы привязать «Волчий ветер», как с него спрыгнул гладкий лютоволк с серым мехом и белым брюхом. Лютоволки на стороне Робба Старка бросились вперед, и к ним присоединился большой белый волк с темно-гранатовыми глазами. Четверо волков закружились, и в этом радостном хаосе Ширен не заметила появления двух фигур, очень похожих друг на друга, с темно-каштановыми волосами и серыми глазами. Пятилетний Рикон выбежал вперед и бросился в объятия Джона Сноу, а Арья обняла Робба. Было много смеха и мало всяческих церемоний. Сноу приветствовал своих братьев и сестер с лаской, а долинцев и детей — с теплотой. Никто не преклонил колени, кроме двух лютоволков, резвившихся со своей стаей. — Мой брат вернулся к нам. Давайте отпразднуем это, — обратился Робб Старк к ликующей толпе. Молодой голос воскликнул. — Мейстер, правдивы ли эти истории? Вы Таргариен? — Да. Я Таргариен и одновременно Старк. Но каким бы ни было мое имя или титул, я всегда буду человеком Севера.

***

Ширен все еще наблюдала за сошедшими на пристань моряками, когда к ним подошел мальчик с гвардейцами. Она узнала Сандора Клигана с обожженным лицом, но не женщину в серых пластинчатых доспехах. — Сир Давос, мой господин желает поговорить с вами, — сказал мальчик с булавкой в виде белого волка. Луковый Рыцарь заколебался. — Разве этот разговор не должен включать короля Станниса? — Мы ищем его сейчас, сир. Но лорда Станниса и его Красной Ведьмы нет вблизи доков. Вы можете идти. Нашему принцу нельзя терять время. — Могу ли я взять с собой своих спутников? — спросил Давос. Мальчик пожал плечами. — Если хотите. Джону Сноу нечего скрывать. В таверне главенствовал толстяк с корабля. Перед Виманом Мандерли стоял огромный поднос: пироги со свининой, вареные яйца, жареные сосиски, каплуны и большая миска каши, посыпанной дроблеными орехами и медом. Он сел напротив Сноу и Арьи Старк, и его рокочущий голос поведал Старкам о положении дел в Белой Гавани. Ширен услышала несколько слов о Старом монетном дворе, бочках виски и торговле с Эссосом. — Сир Давос, спасибо, что пришли. Пожалуйста, садитесь, — сказал Сноу. Лорд Виман с трудом встал и предложил мягкое кресло. У него был самый большой живот и самый большой подбородок, который Ширен когда-либо видела. Его пальцы, похожие на сосиски, были испачканы жиром и крошками. Двое слуг подошли, чтобы помочь, но остановились при виде Сноу. — Милорд, пожалуйста, останьтесь. Вы один из моих самых способных и честных советников, — сказал Робб Старк. Лорд благодарно кивнул и опустился на сиденье. Когда принесли стулья, Давос представил их группу. — Это сир Эндрю Эстермонт из Зеленой Скалы. Эдрик Шторм. И принцесса Ширен. Робб кивнул. — Вы знаете моих братьев, Брана и Рикона. Лорд Микель и его леди Мия, а также лорд Робар Ройс и сир Эндрю Толлетт. Лорд Виман сидит рядом с моим братом Джоном и моей сестрой Арьей, — представители Штормовых земель сели, обмениваясь приветствиями. — Сир Давос, расскажите нам все об этих видениях о Севере, — сказал Сноу. — Я знаю только то, что слышал. Я не видел вещей в пламени, но некоторые поклоняющиеся Р’глору видели. Мелисандра говорит о демонах из снега и льда, армиях мертвецов и холоде, который сведёт людей с ума, когда наступит Долгая Ночь. — А как же Стена? Она когда-нибудь упоминала о том, как мертвые переходят через Стену? — Она говорит о том, что Иные набирают силу за Стеной и что на Севере поднимаются темные силы. Но она никогда не говорила о проходе за Стену, — признал Давос. — Лорд Сноу, вы должны понять. Ведьмы никогда не говорят ясно. Красная женщина прячется за загадками и тайнами. Возможно, Владыка Света действительно показывает ей видения. Но что из этого правда, что заблуждение, а что ложь — никто из нас не знает, — сказал Сир Эндрю. — Когда Красная Женщина впервые заговорила об Азор Ахае и Иных? — спросил Сноу. — Она прибыла на Драконий Камень несколько лет назад. Королева Селиса была одной из первых обращенных в веру Р’глора. После этого Красная Женщина начала шептать, что Станнис — это возрожденный Азор Ахай. Мы не знали пророчества, но думали, что оно означает, что Станнис станет королем. Что касается Иных, я не знаю точно, но это случилось гораздо позже, — ответил Давос. — Азор Ахай был героем, а не королем. У Первых Людей была похожая легенда — последний герой, который сражался с Иными всего с дюжиной спутников. У него не было армии, — произнес Сноу. — Тогда как же он победил? — сказал Давос. — Он заключил союз с детьми леса. Их магия победила врага, которого не смогли победить люди, — сообщил Бран. — В это трудно поверить. Маленькие лесные человечки спасают мир? — недоуменно ответил Сир Эндрю. — Разве это более правдоподобно, чем пылающий меч? — Неужели вы думаете, что Станнис убьет одного монстра, и вся армия мертвых исчезнет? — ответил Сноу. — Армии рушатся, когда погибают командиры. Мы должны верить словам Мелисандры, что Станнис — Азор Ахай и приведет нас к победе. Вы не видели ее колдовства. Красная женщина может вызывать огонь и подчинять тени своей воле. У его милости была армия, но ни один солдат не сражался при осаде Штормового Предела. Магия крови взяла замок, — вздрогнул Сир Эндрю. — Это правда. Кортни Пенроз был кастеляном Штормового Предела. Станнис сказал мне, что Мелисандра видела его смерть в пламени. Он сказал, что ночь темна и полна ужасов. Через день рыцарь умер, — сказал Давос. — Как умер сир Кортни? — спросил Робб. — Никто не знает, — Луковый Рыцарь избегал смотреть в глаза Джону Сноу и Роббу Старку. — Мой лорд, — сказал Виман. — Эти разговоры о магии беспокоят меня. Ведьмам и колдунам нельзя доверять. Полагаться на колдовство и пророчества глупо, и никогда не приводит к добру. — Что еще мы можем сделать? Армия мертвецов угрожает Стене. Это тоже колдовство, но если они пересекут Стену, весь Север окажется в опасности, — сказал Робб. — Иные могут представлять серьезную угрозу, но кто-нибудь знает что-нибудь об этой Красной Жрице? Чего она хочет? — Лорд Белой Гавани продолжал. — Она объявила Станниса Азором Ахаем. Его люди верят, что это означает, что Станнис будет претендовать на Железный трон. Так как это не удалось, Красная Жрица начинает говорить о мертвецах у Стены. Любопытная последовательность событий. — У Ночного Дозора большие проблемы. Одичалые выбрали нового Короля, и лорд-командующий пишет, что мёртвые вернулись к жизни и убили воинов Ночного Дозора. Ее видения кажутся причудливыми, но я верю, что они, скорее всего, верны, — сказал Робб. — Но можем ли мы доверять ей? Кому она на самом деле служит? Священники больше заботятся о вере, чем короли. Возможно, она и обманула Станниса, но ее истинная преданность — Р’глору. И какое Р’глору дело до Севера? — сказал Виман. — Врагом Повелителя Света всегда был Великий Иной. Темный бог также известен как Душа Льда, Повелитель Тьмы и Бог Ночи и Ужаса. Если эти Иные служат этому богу, Мелисандра сделает все возможное, чтобы уничтожить их, — сказала Ширен. — Так она говорит. И, возможно, она даже верит в это. Но я бы с осторожностью относился к священникам и странным религиям. Жизни неверующих не имеют значения для фанатиков. Я мало верю в эту Красную Жрицу и ее бога огня. — Лорд Виман прав, — заявил Робб. — Доверие должно быть оказано тем, кто его заслужил. Эта история об Азоре Ахае может быть ложью, и даже если это правда, Станнис может и не быть этим предсказанным принцем. Мы не можем полагаться на пылающий меч, чтобы победить армию. — Нам понадобятся союзники, чтобы сражаться с Великим Иным. За Стеной… — начал Бран. — Есть и другие союзники, — Сноу прервал его. — Нам просто нужно найти их.

***

Старки ждали Станниса, но ее отец не появился на трапезе. Мальчикам из Зимнего города было отказано во въезде в лагерь Баратеонов. Ширен задалась вопросом, не приносит ли Мелисандра в эту ночь жертву Р’глору. В этом северном портовом городке не было статуй Семерых, поэтому любой ритуал был бы лишь большим костром и не более того. Когда они шли обратно, ее кузен споткнулся и тяжело присел. Это удивило ее — Эдрик не пил. Ширен махнула рукой двум рыцарям, оставшись с кузеном. Под светом полной луны она увидела слезы в темно-синих глазах. — Эдрик, что случилось? — Сир Кортни. Той ночью он упал с крепостных стен Штормового Предела. Лорд Элвуд утверждал, что это был несчастный случай, но это было не так. Ведьма убила его. Ее кузен вырос в качестве подопечного в Штормовом Пределе. — Ты хорошо знал сира Кортни? Эдрик утер слезы. — Он был моим опекуном. Я был королевским бастардом, поэтому никто не насмехался надо мной, однако я никогда не проводил много времени с Ренли и никогда не видел своего отца. Сир Кортни был строг, но добр. Он следил за тем, чтобы я посещал уроки мейстера и мастера над оружием, а в награду брал меня с собой на ястребиную охоту. Он был добрым и честным человеком. — Мы не знаем, Мелисандра ли убила кастеляна, — предостерегла Ширен. — Это была она. Станнис говорил Давосу, что сир Кортни умрет, а потом он падает со стен той же ночью. Я не очень умен, но откуда иначе твой отец мог об этом узнать? Сир Кортни и дядя Ренли погибли при подозрительных обстоятельствах. Ширен задумалась, кого еще Красная Колдунья убила своей темной магией. — Эдрик, я сожалею о твоей потере. На войне случаются ужасные вещи. — Это была не война. Он умер не в бою. Это было убийство.

***

Лютоволки рассекали ледяную воду, их острый нюх улавливал добычу за рощами дубов и дозорных сосен. Яркая луна освещала лес и холмы, серебряный свет отражался от плавающих веток и полузамерзших камней в притоке Рыдальницы. Два года назад это могли быть просто два брата, охотившиеся на кабана в волчьем лесу. Но теперь Робб был лордом Винтерфелла, а Джон — законным наследником Железного трона. Серый Ветер тоже был мертв, один из двух однопометников, убитых к югу от Перешейка. — Лорд Берик должен вернуться менее чем через луну. Посмотрим, как лорды Долины воспримут весть о смерти Бейлиша, — Джон закончил рассказывать о событиях в Девичьем Пруду. Это была запутанная история, полная Тиреллов, Мартеллов, Цареубийцы, Безликого и Мизинца. — Слышал ли ты что-нибудь от Берика или Тороса? Интересно также, попытаются ли Мартеллы и Тиреллы связаться с тобой? — спросил Робб. — Если они пошлют письмо, ворон полетит в Винтерфелл, а не сюда. С лекарством от чумы альянсы могут претерпеть изменения. Леди Оленна обладает большой властью, но ей нужно учитывать мнения других вассалов Простора. Красный Змей будет говорить со своим братом. При меньшей необходимости они могут послать гонца, а не ворона. — Джон, скажи мне правду. Ты хочешь быть королем? Ты не давал никаких намеков на это, когда мы сражались в Речных землях. — Мы были заняты войной, и я узнал о том, что я Таргариен, только после Красного Зубца. — Но ты, должно быть, хорошо подумал над этим. Твою кровь нельзя не учитывать, когда ты объявляешь об этом Семи Королевствам, пройдя через горнило войны. Джон Сноу вздохнул. — Я никогда не хотел великого титула. Я был бы счастлив быть рыцарем, а после Цитадели — мейстером. Все, чего я хотел — это жить с честью. Полагаю, даже это — слишком большая просьба к богам. Мне казалось, у нас будет больше времени. Через несколько лет Север станет намного богаче, а его силы пополнятся. — Ты отстраивал Север для дома Старков или для войны за Железный трон? — У меня не было намерения начинать войну. Сильный Север прекрасен сам по себе, а также это достойная награда для наших знаменосцев. Я планировал рассказать тебе о Рейгаре и Лианне через несколько лет. Аллерас считает, что Джоффри будет плохим королем. Если он вступит в конфликт с Тайвином или начнет воевать с Тиреллами… — Тогда это значительно облегчит завоевание Юга, — Робб закончил мысль. — Твой друг, Аллерас, права. Джоффри — плохой король. Возможно, у Ренли было бы более спокойное правление, но он был ужасным полководцем. Он больше подходил для застолий, чем для сражений. А что касается Станниса… Что такого в Железном Троне, что он сводит людей с ума? — Дело не только в Железном Троне. С королями никогда не было легко иметь дело. Слабые короли приводят к неудачам и хаосу. Сильные становятся тиранами и навязывают свою волю другим. И слабые, и сильные склонны к войне, а долгие войны никогда не бывают к добру. — Станнис был здесь несколько дней до твоего прибытия. Он не склонен к необременительным любезностям, поэтому я попросил присмотреть за его окружением. Мия Уайтстоун видела, как они зажгли большой огненный круг. Красная Ведьма воскликнула «Одно Королевство, один Бог, один Король!», и почетный караул подхватил этот клич, ударяя мечами и копьями о щиты, — Робб покачал головой. — Там был Станнис? — спросил Джон. — Он был в центре огненного круга. Мия говорит, что он, по крайней мере, не присоединился к пению. Это было бы еще большим безумием. — Он надеется на эту сказку об Азор Ахае. Станнис зашел слишком далеко и не может повернуть назад. Ведь если эта история неправда, его люди покинут дело. Чем Станнис может подкрепить свои притязания на Железный трон? Несколько замков и незначительное количество солдат, — сказал Джон. — Два из этих замков — Драконий Камень и Штормовой Предел. — У Драконьего Камня мало присягнувших домов. Штормовой Предел богаче, но его вассалы не пойдут за убийцей родичей. Сил, которые он привел на Стену, недостаточно. У домов Карстарка и Амбера больше людей, и они привыкли к холоду. Если Белых Ходоков и Иных могут победить несколько тысяч человек, то это не такая уж особая угроза. Но если у врага есть большая армия, способная обрушить Стену, тогда Станнис и наши знаменосцы будут разбиты. — Ты не веришь, что он — Азор Ахай? Джон пожал плечами. — Я еще не встречал этого человека, но я знаю легенду о Светозарном. Азор Ахай выковал этот меч, вонзив раскаленное лезвие в грудь своей жены. Он отдал то, что любил больше всего в жизни, чтобы победить Иных. Чем пожертвовал Станнис? Статуями богов, в которых он не верит. Ведьма искажает пророчество в своих интересах. Люди могут поверить в собственную ложь. Слова гласят, что когда звезда прольёт кровь и тьма сгустится, Азор Ахай родится вновь среди дыма и соли, чтобы пробудить драконов из камня. — И? — Где драконы из камня? — указал Джон. — Станнис отплыл с Драконьего Камня. Драконий Камень был резиденцией Эйгона до Завоевания. — У Эйгона были настоящие драконы, а не каменные статуи. Станнис не пробудил ни одного дракона. За последние сто лет это сделал только один человек — Дейнерис Таргариен. — Ее драконы молоды, и она находится за тысячи миль от нас. И зачем ей приходить? Она сама себе королева. — Может так, а может и нет. Но если Долгая Ночь наступит снова, эта война не закончится так просто. Ты помнишь рассказы старой Нэн — ночь, которая никогда не кончается, Белые Ходоки во тьме, верхом на мертвых лошадях и на охоте со стаями пауков, размером с собаку. Если эти истории правдивы, то Красной ведьмы и потенциального короля недостаточно. Если Стена рухнет, нам понадобятся все союзники, которых мы сможем найти, ближние и дальние, на Севере, Юге и в Эссосе. Примечания автора Существует три основных типа средневековых кораблей. Галера, возраст которой не менее трех тысяч лет, приводится в движение в основном веслами и является довольно узкой. Длинные корабли появились в эпоху расцвета викингов, с 9 по 13 век нашей эры. Они использовали как паруса, так и весла и могли путешествовать по рекам и морям. Когг полагался только на паруса и развился в каррак и каравеллу. Северяне строили когги и карраки для торговли и войны. Все три типа кораблей просуществовали на протяжении всего Средневековья, но парусное судно стало доминировать благодаря более длительным плаваниям и пороху. За исключением Давоса, последователи Станниса в основном несносная и амбициозная шайка. Сир Годри Фарринг и сир Клейтон Саггс — одни из худших. Люди Станниса делятся на поклоняющихся Семерым (люди короля) и последователей Р’глора (люди королевы). Люди королевы более отталкивающие. Давос и сир Эндрю — люди короля. Горящий меч — интересный мотив. Вся история со Светозарным не имеет для меня особого смысла. И есть отличный отрывок, где Салладор Саан отмечает, что меч Станниса был обгоревшим, а не горящим. В этот момент Давос вспоминает, что Торос получил по заднице во время ближнего боя. Примечательно, что и мейстер Эймон, и Джон Сноу заметили, что Светозарный не выделяет тепла. Так и не известно, приказал ли Станнис убить Ренли или нет. Знал ли он, что Мелисандра посылает теневого убийцу? Или он просто закрыл на все это глаза? Братоубийство шокирует, потому что Станнис действительно питал некоторую любовь к Ренли. Есть отрывки, где он говорит, что не имеет никакого отношения к смерти Ренли. Неужели Станниса просто обманула ведьма? Насколько король причастен к злу, совершенному от его имени? Благовония широко использовались в погребальных обрядах и ритуалах. На самом деле восточная Римская империя, которая правила Сирией и Турцией, была намного богаче западной благодаря благовониям. Людям и священникам приходилось покупать большое количество мирры и ладана с Ближнего Востока. Рабство было повсюду в древнем мире. В Афинах, колыбели «демократии», треть жителей были рабами. Рабство существовало долгое, долгое время. Уже в 1800-х годах европейские страны ежегодно платили дань барбарийским пиратам, которые, по оценкам, за несколько десятилетий захватили и продали в Северной Африке более 1 миллиона европейцев. Чтобы положить конец этим набегам, потребовались военно-морские силы США, Великобритании, Франции и Нидерландов. В книгах Феррего Антарион известен только как больной. Владыка Браавоса правит пожизненно, хотя его враги могут попытаться сократить этот срок. Гербом дома Антарион — являются шары как у Медичи. До сих пор остается загадкой, что означают эти шары. Лунные певицы — это жрицы, которые предсказали, где беглые рабы смогут найти убежище. Этим тайным местом стал Браавос. Таким образом, Лунные певицы являются наиболее значимыми для Браавоса, несмотря на то, что существует множество различных религий и храмов. В 14 и 15 веках произошла большая революция в кораблестроении. Возможно, я приберегу это для последующих глав, но фактически карраки/каравеллы — это следующий шаг в эволюции и корабли, которые Европа использовала для торговли с Африкой, Азией и Америкой. Длинные корабли викингов исчезли, за исключением Северного моря и побережья Скандинавии, Шотландии и Ирландии. Галеры продержались еще немного, но они устарели по сравнению с новыми, более универсальными судами. В сериале персонажей немного состарили, но поразительно, насколько они молоды в книгах. Робб Старк умирает в возрасте шестнадцати лет во время Красной свадьбы. Шестнадцать! Я понимаю, что молодость была важна для путешествия Арьи и Сансы — обе травмируются и закаляются. Но Робб и Джон, возглавляющие огромные отряды людей до того, как они стали подростками? Я полагаю, что есть исторический прецедент — в возрасте 16 лет Эдуард «Черный Принц» был лидером в битве при Креси. Но его отец, король Эдуард III, был главнокомандующим. «Пехота выигрывает битвы, логистика выигрывает войны». Конечно, это сказал генерал армии Джон Першинг во время Второй мировой войны. Джону Сноу как командиру Ночного Дозора имеет смысл сражаться с Иными. Но присутствие Станниса на Севере гораздо более непонятная причина. Существует мнение, что Станнис нанимает наемников и получает кредитную линию от Железного банка, но как содержать большую армию на морозе, когда на Севере мало еды? Станнис никак не может отправиться на Север без разрешения Робба Старка. Ему нужна логистическая поддержка. Логистика — один из великих секретов римских армий. Европа не могла сравниться с ними по логистике до 1600-х годов. Цезарь говорит о реквизиции припасов у галльских союзников. У Мелисандры только одна глава POV (Танец с драконами), но всегда остается открытым вопрос, вводит ли она в заблуждение других. В этой главе ее видения наполняют ее сомнениями, но она продолжает делать загадочные замечания и продвигаться вперед. Хотя ее мысли интригуют, предыстория запутана — рабыня Храма, долгая жизнь и т.д. «Леди Алия» — это кеттуваллам, лодка-домик из Кералы, провинции на Малабарском побережье, юго-западной части Индии. Малабарское побережье экспортировало пряности с 3000 года до н.э., привлекая купцов из Египта, Аравии и Рима. Римляне достигли Индии гораздо позже, чем жители Ближнего Востока. Лодки великолепны и сейчас используются для туризма, чтобы путешествовать по каналам и лагунам. Представьте себе гигантскую лодку с шестом из Ройны. Леди Алиандра Мартелл была принцессой Дорна, кратко описанной в книге «Огонь и кровь». Отношения между религией и правителями — интересная вещь. В некоторых местах, например, в Византийской империи, император имел власть над церковью. В Западной Европе это было не так, и две стороны довольно часто конфликтовали из-за власти, налогов и источников дохода. Допустим, Сироты составляют 5% населения. Это все равно может быть сто тысяч человек. Этого достаточно, чтобы доставить беспокойство любому средневековому правителю. Как и Бран Строитель или Гарт Зеленорукий, принц Гарин — легенда далекого прошлого. Как и Король Ночи! Средняя продолжительность жизни в Средневековье — 30 лет. 33 поколения — это долго. Я думаю о магии воды примерно так же, как о варгах на Севере. Это городская легенда, которую отвергают, пока не увидят, как это происходит. Это секрет, известный Старкам, но не большинству их знаменосцев. То же самое можно сказать и о магии воды Ройнаров. В книгах Эндрю Эстермонт отвез Эдрика Шторма в Лис, чтобы Мелисандра не сожгла его. К сожалению, в результате вместо него в жертву была принесена Ширен. Давос не совсем честен. После того как Станнис говорит ему, что Мелисандра видела смерть сира Кортни Пенроза, он приказывает Давосу отвезти ее в замок. Затем она рожает теневого убийцу, и в книге довольно наглядно показано, что корона головы проходит через ее ноги. Очень сильно намекается, что тень — это Станнис. «Он знал эту тень. Как и знал человека, который ее отбрасывал». Битва Королей, глава 42. Нед Старк говорил своим детям: «Когда падает снег и дует холодный ветер, одинокий волк умирает, но стая живет». Обычно этот совет интерпретируется как «Вместе мы стоим, но по одиночке падём». Это, конечно, верно для Неда и Робба, но именно их изоляция позволяет Арье, Сансе и Джону совершить свое путешествие. Конечно, каноничный Джон не справляется, не слушаясь Мелисандры, «ножа в темноте» и погибая во время мятежа. Я не уверен, что полностью верю в аргумент о единстве. В 7-м и 8-м сезонах они реализуют эту идею с помощью заговора с воином в ящике, но кроме Дейнерис, кто к ним присоединяется? Джейме Ланнистер и шесть парней из Речных земель. Дейнерис оказывается в полной заднице за помощь — одна из главных претензий к сюжету, и даже в этом случае Север оказывается неблагодарным. Робб должен скептически отнестись к этому пророчеству. Виман достаточно проницателен, чтобы знать, что люди говорят, а что делают. Робб также видел, что случилось с Ренли. Скандирование «Одно Королевство, один Бог, один Король» взято из Танца с драконами, глава 10, у Стены. Это когда Мелисандра сжигает фальшивого Манса перед Вольным народом. Джон пытался и не смог убедить Станниса оказать милость. Эта сцена вызывает отвращение у большинства членов Ночного Дозора и Вольного народа, показывая, что 1) у Джона есть политический ум и 2) Станнис слишком суров, чтобы править. Книжный Джон знает, что не может отказать королю Станнису, но он весьма настороженно относится к королю и Мелисандре.