«Позже»

— Мирабель!

Камило часто слышал, как это имя произносили разные люди с разными интонациями. Порой он слышал, как абуэлла коротко и сухо произносила его или гневно звала. Часто слышал, как Джульетта обеспокоенно спрашивала, где её дочь, когда хотела ей что-то сказать, и тоже называла это имя. Ещё чаще слышал, как Антонио спрашивал, когда кузина Мира сможет с ним поиграть. И всего однажды слышал, как Бруно ласково говорил с племянницей, когда она, порой в слезах, приходила к нему. Последнее оказалось тяжелее всего. Очередная ветка больно ударила по лицу. — Ай, ссс...! — Камило был вынужден остановиться на мгновение. Ненадолго наступила тишина, но вскоре её вновь прервал крик: — Мирабель! "Мирабель!" – теперь так кричит он. Кричит, надеясь достичь её, отыскать, вернуть, отчаянно и так громко, что горло невыносимо раздирает. Когда же всё пошло не так?.. Может, когда абуэлла произнесла её снова?..

***

— Камило! Лицедей обернулся на зов. Вопросительно посмотрел на Мирабель, дожовывая арепу. — Можешь помочь мне кое с чем? Камило удивлённо вскинул бровь. Мирабель нужна его помощь? Последние годы это случалось нечасто. Да ещё с утра пораньше... — С чем? — Ну-у-у, — она поводила ногой по полу и невинно захлопала ресницами, попутно незаметно (во всяком случае, ей казалось, что незаметно) проверяя, нет ли кого рядом. — Можешь меня подменить сегодня? Ну, знаешь – быстренько вечером заскочить в моём обличьи и сказать, что уже поела в городе, что устала и иду к себе. Пойдёшь ко мне в комнату, подождёшь немного, а потом тихонько выйдешь и в своём облике спустишься к ужину! Идёт? Камило с подозрением оглядел кузину. — Зачем это тебе? — Ну-у, я же обещала сеньору Джовани помочь с библиотекой: ему там книги нужно расставить, а их много... и хочу на ткани посмотреть – у меня их мало осталось! — Ну и что? — Камило проглотил последний кусок арепы. — Даже если работа затянется – ты же не до ночи будешь книги разгребать! — Я... я хотела найти одну книгу, — Мирабель сказал это с таким видом, будто она нехотя признавалась в чём-то на допросе. — Хотела бы там и почитать, но мама будет волноваться. — И? Ты же не до утра там будешь. Да и в чём проблема с собой её взять? — Не думаю, что в ближайшее время в этом доме будет подходящая обстановка для чтения, — улыбнулась Мирабель Камило задумался. Действительно, скоро наступит церемония Антонио, так что хлопот у всех было предостаточно. Шума в доме, соответственно, тоже. Лицедей пристально посмотрел на кузину. С одной стороны, разум всё ещё громко говорил, что что-то здесь не так, с другой – четкого ответа о том, что именно не так, он дать на мог. А тут ещё и Мирабель взглянула на него своими умоляющими щенячьими глазками. "Держу пари, у тио Бруно научилась!" — Ладно, — сдался Камило. Мира в любом случае не замыслила бы ничего плохого, так что вряд ли есть весомые причины для отказа. — Но с тебя рассказ об этой книжке. Девушка уливлённо посмотрела на него. — С каких пор тебе интересны книги? Камило едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Он, вообще-то, довольно много читает. Целую коллекцию собрал. Естественно, про театр. Впрочем, сейчас предпочёл отшутиться. — Я же должен знать, чем увлекается моя младшая сестра, — он потрепал её по голове. Девушка недовольно фыркнула. — А то мало ли – начитаешься каких-нибудь романов, и весь вот этот ум, — он тыкнул пальцем ей в лоб, — пропадёт в пустую! Обидно же будет! Его лицо приняло озабоченное выражение. "Да? — Мирабель вскинула бровь. — А кого я за "Ромео и Джульеттой" застала в своё время?" Однако, вслух она почему-то ничего не сказала, кроме обещания показать эту таинственную книгу. Ну и разрешения забрать её сегодняшнюю порцию, естественно. Камило смотрел, как его кузина удаляется, и ухмыльнулся. В душе заворошилось беспокойство, но он предпочёл отбросить его.

***

Порой Камило немного пугало то, насколько много их Мира носится туда-сюда. Нужно провести генеральную уборку? Мирабель первой вызывается и усердно драит каждый уголок. Соседка подумывает купить новое платье? Мирабель уже подбирает фасон, цвет и размер, чтобы облегчить ей поиски. Тиа Джульетта должна до вечера раздавать еду на площади? Мирабель мастерит ей шатёр и складное сиденье, чтобы хоть как-то облегчить положение, а порой и вовсе заменяет мать: например, если целебная стряпня вдруг закончилась (что, вообще-то, случалось редко) и нужно идти готовить ещё. Чьи-то дети хотят поиграть, но некому за ними присмотреть, и даже он, Камило, слишком занят? Мирабель как следует развлечёт их и за полчаса станет их лучшим другом. Что ж, видимо, дар его кузины – внутренний вечный двигатель, раз уж в ней так много энергии. Об этом иногда шутили, даже за столом, и она притворно обижалась. Притворно. Впрочем, иногда были более спокойные дни. Их она обычно проводила вместе с тио. Камило понимал, почему: дядя Бруно был, кто бы что о нём не думал, одним из самых приятных в общении людей. Всегда примет, выслушает, утешит, как может, предложит поиграть с крысками или посмотреть теленовеллу с ними же. Ну, а ещё он почти никогда не отказывает, когда его о чём-то просят, что для двух главных заговорщиков всего Энканто сразу давало все основания искренне любить тио Бруно. Помнится, Камило проснулся из-за кошмара. Будить маму, которая точно вызвала бы дождь, или Миру, которая наверняка сильно уставала каждый день, ему не хотелось, но и заснуть вновь не выходило. Зато тио Бруно без лишних вопросов принял племянника к себе, разрешив поспать с ним. Спросил про кошмар, успокоил, сказал, что тоже часто видит их. Помог Камило заснуть, рассказывая о собственных героях. Последнее, кстати, связано с ещё одной причиной, по которой они были близки, но сейчас не об этом. Оттого Камило злился каждый раз, когда кто-то презрительно отзывался о его дяде. Иногда хотелось врезать с разворота в кого-то особенно речистого, но папины слова слишком хорошо отложились в памяти, останавливая его. Да и Бруно изо всех сил старался убедить Камило, что всё хорошо, что его не волнует, что о нём говорят, что для него главное – благополучие семьи. И, хотя Камило в эти слова верил слабо... а что он мог бы сделать? Эти люди годами отторгали дядю Бруно. Вряд ли слова одного мальца сумели бы что-то изменить.

***

— Мирабель! Девочка обернулась на зов кузена. — Ты куда? Праздник ведь только начался, — Камило не выдал своего беспокойства, лучезарно улыбаясь. — А, — Мира ответила тем же. — Я хотела... я отойду ненадолго. Выглядела как обычно, но в глаза смотреть избегала. Как лицедей, который всегда должен отмечать мелкие детали во внешности и поведении людей, Камило сразу же замечал подобное. — Женские дела, знаешь ли, — невинно добавила она, чётко дав понять: ему не стоит идти следом. "Женские дела". Ага, конечно. Камило кивнул. Мирабель развернулась и направилась в нужную сторону, когда парня что-то дёрнуло выдать: — Еды хоть ему принеси! Он сказал это в шутку, прекрасно зная, куда на самом деле пошла его кузина. Так, просто решил немного подколоть. Ну, и своеобразно выразить свою обеспокоенность тем, что тио Бруно так и не появился. Он уже собирался идти назад, к гостям, но...

***

Пожалуй, она единственная в их семье... нет, единственная во всём городе, кто был так близок с Бруно. Когда Мирабель было грустно или плохо – что в детстве, что сейчас – она всегда в первую очередь шла к своему тио, который, в свою очередь, всегда готов был разделить с ней кружку чая за разговором, отвлечь и просто показать крысиные теленовеллы. Вариантов досуга у него было больше, чем казалось на первый взгляд, что, в общем-то, и не удивительно: всё-таки он большую часть времени проводил в своей комнате, тут хочешь, не хочешь, а придётся придумать себе занятие. И сейчас Мира находилась там же, Камило был просто уверен в этом. Нужно быть совсем "не от мира сего", чтобы не понять, что ей было трудно сегодня. Но почему-то ему казалось, что дяде Бруно Мирабель скажет куда больше. Потому, очень осторожно приоткрыв двень – Камило мысленно поблагодарил Агустина, который недавно смазал петли – лицедей затаил дыхание и прислушался. Да, как он и думал: Мирабель здесь. И, судя по голосу, чувствует себя ещё хуже, чем он думал. Камило уже пропустил часть разговора, но первая же фраза заставила насторожиться. — А в чём, Бруно? В чём я особенная? Ответом оказалась тишина. Не потому, что ответа не было: скорее всего, Бруно просто был сбит с толку неожиданным вопросом или не смог собраться с мыслями от тревоги за Мирабель. — Видишь? — голос дрогнул. — Ни в чём! — Мирабель... — Даже сегодня, когда я помогала украшать Каситу,я уронила свечу и сожгла украшение! И бабушка... Послышался вхлип. — Абуэлла... она опять, опять сказала это! Сказал, что, — всхлипы становились все чаще, мешая нормально говорить. — Что лучше мне оставить работу, другим, ч-чтобы они сделали лучше... — Мирабель. — И... и фотография... Камило отпустил ручку двери – и за тут же захлопнулась из-за сквозняка. Голоса замолчали, и лицедей поспешил спрятаться в своей комнате, стараясь идти быстро, но тихо. Никто, кажется, так и не вышел. Камило медленно опустился на пол, переваривая услышанное. — Мирабель, — ошарашенно произнёс он. Да, он знал, что ей тяжело. Он знал, что сегодня ей особенно тяжело. Но откуда ему было знать, что его кузина чувствует себя настолько плохо?! Он тихо выругался. Долорес его точно услышала – Камило понадеялся, что сестра примет во внимание ситуацию. Мозг напряжённо думал, искал решения. Это не то, с чем можно справиться при помощи травяного чая или вылечить стряпнёй тёти. Нужно что-то другое, что-то ещё... Камило вздохнул. Посмотрел в зеркало, стоящее сбоку. Мгновение – и в отражении на него смотрит озадаченная, не знающая, что думать, Мирабель. — Что же с тобой происходит?.. В голове сразу всплыло воспоминание. — Мирабель! Резкий оклик заставил дерущихся детей остановиться. Под грозным взглядом Альмы все быстро поднялись с земли, построились ровно по линеечке. Не забыли, разумеется, вперёд выставить именно детей Мадригалей, за что Камило бросил на них гневный взгляд, обычно ему не свойственный. — Как это понимать? — абуэлла строго посмотрела на Мирабель. Та, густо покраснев, перебирала собственные пальцы и сжавшись, словно стараясь спрятать перепачканное в земле платье. Камило, в свою очередь, прятал руки за спиной – видеть содранную кожу бабушке было совершенно ни к чему. Другие дети выглядели не лучше. Все перепачканные, у кого-то кровь текла, все в ссадинах. Ни одна из прошлых потасовок ещё не оборачивалась вот так. Да что уж там – до мало-мальских драк прежде ни разу не доходило! Ни разу! — Она бешенная! — воспользовавшись моментом, выкрикнул один из мальчишек, получив в ответ красноречивые взгляды обоих кузенов. После этого, однако, он заговорил ещё увереннее. — Набросилась на нас! Ни с того, ни с сего! — Неправда! — девочка сделала шаг в его сторону. Камило сжал кулаки. — И подсобник её ненормальный! — стараясь перекричать Мирабель, мальчик указал на лицедея. — Я тебе не подсобник! — тот угрожающе двинулся в его сторону. Хулиган оступил, закрыв рукой нос. Резкий оклик Альмы заставил всех прекратить. Дети вддрогнули и вмиг вернулись в исходную позицию. — Вы, — она повернулась к детям. — Ваши родители обо всём узнают. — Те резко стушевались, кто-то начал по-тихоньку отступать назад. — Я позабочусь об этом. — Но мы сказали правду!.. Снова властный жест заставил замолчать. — Пока ждите здесь, Джульетта должна скоро прийти. Сидите там, — она указала в сторону скамейки. — И не вздумайте уходить! Уточнение, впрочем, было бессмысленным. Главу семьи Мадригаль никто бы не осмелился ослушаться. — А ты, — когда хулиганы уселись неподалёку, Альма вновь посмотрела на Мирабель. — Я... я не виновата! Они сказали, что... — Я не спрашивала тебя, что они говорили, — сухо прервала она. — Но, припоминаю, спрашивала, когда ты прекратишь ввязываться во всякое, и ты сказала, что это был "последний-препоследний раз". Дети пристыженно опустили головы. Камило, несмотря на стыд, не мог понять: разве не они оба дали это обещание? Почему вдруг только Мира оказалась нарушителем? — Однако, что я вижу? — абуэлла, к сожалению или к счастью, не слышавшалп мыслей внука. Она указала рукой сначала на упавшую садовую мебель и истоптанный, измятый газон, потом на побитых ребят, а потом – на Мирабель. — Драка! До крови! Мира пристыженно слушала выговор, пока Камило внутренне негодовал. Ему было стыдно, да, но эти злые дети обозвали тио Бруно сумасшедшим! Сказали, что они с Мирой – проклятие семье! Как прикажете реагировать?! Но каждый раз, когда мальчик порывался что-то сказать, грозный взгляд абуэллы заставлял прикусить язык. — Ты дала слово и не сдержала его, Мирабель. Ещё и кузена втянула! — Она не виновата! — Камило сделал шаг вперёд, закрыв собой сестру. — Эти дураки говорили– — С тобой, Камило, я позже разберусь, — строгий взгляд заставил оробеть, но не заставил отойти от кузины. — А сейчас иди к отцу. Живо. Тот лишь крепче сжал руку кузины. — Камило, иди. Он весь сжался под взглядом, опустил собственный, но от Мирабель не отошёл. Они вляпались в это вместе. Значит, и отвечать тоже будут вместе. Во всяком случае, должны были. — Камило! — послышался голос отца. Мальчик в надежде посмотрел на него, но выражение на лице быстро дало понять: помощи ждать не стоит. — Феликс, забери его. — Нет! Абуэлла, мы– Однако папа уже взял на руки Камило и уносил его, несмотря на яростные протесты сына. — Мира! Мира! — через плечо отца он тянулся к кузине, не смевшей поднять глаз. — Камило, довольно! — строго прервал его отец, заставив вздрогнуть. Затем вздохнул и уже спокойнее произнёс. — Нужно взять ареп Джульетты. До Камило ещё доносились обрывки слов Альмы. Он вздрогнул, услышав своё имя, и прислушался сильнее. "Камило... влияешь..." Следующая фраза не достигла его слуха. Он только видел, как Мира резко подняли голову, с удивлением, страхом, с каким-то отчаянием. Камило всё рвался к кузине, хотел помочь ей, защитить, как может, но Феликс лишь крепче прижал его к себе. — Пусти! — он забарабанил по плечам отца. — Там Мира!.. Она не виновата! Он всё начал! Он, Камило, виноват, на него злитесь – но не трогайте Миру!.. Он попытался превратиться в кого-то, но ссадины и ушибы начинали сликшом сильно болеть. — Камило Мадригаль, — мальчик вздрогнул и замолчал от того, как резко звучал голос его отца. Тот поставил сына на землю и, держа за руки, пристально посмотрел ему в глаза. Камило притих и опустил голову. — Камило, — Феликс вздохнул. — Я не считаю, что Мирабель одна виновата. Редко в драке виноват кто-то один. Лицедей с надеждой посмотрел на отца. — Но мне нужно знать, что произошло. Расскажи, что случилось и почему вы подрались. Голос звучал настойчиво, но и вполовину не так сурово, как у Альмы. Потому Камило, хоть и не решался взглянуть на лицо отца, всё же послушно исполнил требование. — Мы играли, — начал он угрюмо. — А эти идиоты... — Камило, следи за языком! — Но..! Взгляд Феликса красноречиво дал понять, что спорить не стоит. Мальчик, не без недовольства, продолжил: — Они сказали, что Мира... я могу повторить? Ладно... что она... Ему стало мерзко от того, что он должен произнести. И, хоть взгляд был опущен вниз, по услышанному в ответ вздоху Камило мог понять, что и отец был не в восторге. — И ты решил, что если побьёшь их, они перестанут? — почему-то не сказав ничего про других детей, задал вопрос Феликс. Камило растерялся. — Да... — И очень глупо решил. Слушай, хисо, — Феликс поднял лицо сына, вынудив посмотреть в глаза. — Я понимаю, что ты хотел защитить своих родных. И ты молодец, — в глазах Камило загорелась надежда, но быстро угасла. — Но никогда нельзя решать проблемы насилием. Это не поможет – только заставит их ещё больше ненавидеть тебя и тех, кого ты пытался защитить. Лучше поговори; не станут слушать – игнорируй. Не опускайся до такого, — Феликс указал на кровоподтёки. Внимательно осмотрел сына. Вообще-то, он не был против того, чтобы тем... кхм, ребятам, досталось и посильнее. Но учить своего хисо такому было бы неправильно, так что маска строгости оказалась вынужденной мерой. Впрочем, кажется, Камило уже всё понял. Слова о том, что из-за его действий о дяде и кузине станут говорить ещё хуже, заставили его покраснеть от стыда и вины. Видя это, Феликс, хорошо знающий выражения лиц своих детей, взял с Камило обещание, что тот больше не будет так делать. Затем похлопал Камило по плечу и ободряюще произнёс: — Ну-с, если ты все понял, вперёд за арепами Джульетты, пока мама нас не увидела. Мальчик засмеялся, но тут же помрачнел снова. — А Мира? Её сильно накажут? — Вряд ли, — успокоил его Феликс. — Скорее всего, просто отчитают так же, как тебя сейчас. Главное, снова так не делайте. Ну, иди сюда, — он крепко обнял Камило – так крепко, что тот недовольно фыркнул. — Ну что, наперегонки до ареп? — Кто последний – тот tonto! — Ах ты мелкий– Где слов понахватался?! — с притворным гневом воскликнул Феликс, пока Камило, уже смеясь, побежал в нужную сторону.

Но Мирабель осталась там.

Камило помнил, что с того момента что-то поменялось. Не только в первые пару дней, когда Мирабель ходила понурая и непривычно молчаливая, а заходила лишь к тио Бруно. Не только в первую неделю, когда между абуэллой и Бруно особенно ярко чувствовалось ещё бóльшее напряжение, чем раньше. Не только в первый месяц, когда Мирабель почему-то перестала так часто играть с ним и с головой ушла во второе любимое занятие – шитьё, в котором, надо признать, для семилетней девочки успехи были поразительными. Не только в первый год, когда она всё больше отдалялась от него, хотя не переставала периодически подкалывать (как и он её). Всё было как-то... иначе. Постоянно. Что-то было не то, чего-то не хватало. Камило не мог понять, откуда взялось это чувство. Они ведь не прекратили играть совсем, Мирабель всё ещё периодически покрывает его, они всё ещё смеются и шутят вместе (особенно над "сеньоритой Перфекто Изабеллой, у которой каждый локон на месте"), просто... что-то будто поменялось в том, как она ведёт себя с ним. В том, как она впринципе ведёт себя. Впрочем, в остальном Мирабель вела себя даже более солнечно, чем раньше. Именно "солнечно" – другим словом её не описать. Жизнерадостная, полная энергии, она будто освещала каждый уголок, в котором появлялась. Наверное, не было ни одного жителя в Энканто, которему не приходилось бы сдерживать улыбку, когда она приходила. Хотя, безусловно, были и те, кто относился к ней с пренебрежение, но что поделать – такие всегда найдутся. Камило тоже не всем нравился. И хотя ровесники всё ещё периодически подтрунивали над милой Мирой, дети её просто обожали: носились хвостиком, постоянно просили поиграть с ними или рассказать о чём-то. А уж видя, как она продолжает напевать что-то за шитьём, как весело общается с Каситой – серьёзно, она, наверное, единственная, кто в самом деле дружит с домом – Камило списывал все подозрения на собственную параною. Именно поэтому сейчас он был в полнейшем замешательстве. Они родственники. Они живут в одном доме. Они были не разлей вода в детстве. Так как, как он умудрился пропустить момент, когда Мирабель стало настолько плохо?! Лицедей посидел так какое-то время, пытаясь переварить услышанное. Вдруг взгляд зацепился за часы. — Ох ты ж– Камило быстро вскочил и вышел из комнаты. Он засиделся. Буквально. Наверное, его уже хватились.

А Мирабель?

Парень вспомнил её слова о фотографии. "Проклятье... её разве там не было?" Разворошив в памяти этот момент, вспомнить присутствие Мирабель он так и не смог. Значит, её и в самом деле не было? Но как, как этого можно было не заметить? Почему никто, даже тиа Джульетта, не сказал ни слова?! Почему он не сказал ни слова?! Камило злился. Посмотрел в сторону двери Бруно. Мда. Когда человек, которого все вокруг называют проклятым, оказался единственным НЕ слепым во всей семье – это весомый повод задуматься. Подумав, он направился к комнате тио. Ему нужно знать, что происходит. Не из обрывков фраз, не с уст Долорес (тем более, она наверняка ничего не скажет – молчала же все эти годы). Ему нужно улышать объяснение лично от Мирабель. Уже протянул руку, чтобы открыть дверь, но нужды в этом, как оказалось, не было: дверь резко открылась с другой стороны, между делом ударив его по лицу и прижав к стене. — Ауч! — громко вскрикнул тот, попутно меня внешность от неожиданности. Мирабель – Бруно – Альма – Камило. — А?..Ох, боги! — Мирабель отодвинула руку Камило, которой тот держался за нос, и осмотрела его. — Прости! Сильно ударила? — Нормально, — еды Джульетта на сегодня наготовила предостаточно, это не проблема. А вот то, что на лице Мирабель из отрицательных эмоций читалась только вина, и то лишь за эту ситуацию, притом, что не так давно слышал Камило – уже напрягало. — Прости, надо было дверь спокойно открыть, — сказала Мирабель с досадой. — Да ладно, еда тёти всё исправит, — отмахнулся Камило, стараясь не выдать удивления. Несколько секунд они молчали, когда Мирабель, прищурившись, спросила: — А что ты вообще тут делал? — К вам с тио хотел заглянуть – проверить, как вы там. Ну, по крайней мере, не нужно было заморачиваться с тем, чтобы придумать подходящую ложь. — А... да всё в порядке! — Мира улыбнулась. Камило хмыкнул. С каких пор она так актёрствовать научилась? Это его привелегия, вообще-то. Мирабель, казалось, и не замечала скепсиса во взгляде брата. — Мне было немного грусто, а тио, — она кивнула в сторону двери, — меня подбодрил. Показал свои крысиные передачи, мы чай попили. Вот, иду сейчас к себе. — Вот как, — Камило отвёл взгляд. Снова молчание. Мирабель затеребила пальцы, лицедей слегка постукивал по перилам. Кажется, нужно было что-то сказать, но что именно – никто из них не знал. Это, на самом деле, даже иронично: оба были теми людьми, что легко заговорят и разобщаются с кем угодно, легко переведут тему или закончат неприятный диалог, тактично отступив, а друг с другом поговорить толком не могут. И это при том, что они, вообще-то, родственники! — Ладно, я пойду, — Мирабель первой прервала неловкое молчание. — Ещё раз прости за это, — она прикусила губу, глядя на покрасневный нос кузена, и направилась в свою комнату. Последний смотрел вслед, всё ещё не зная, как реагировать. При свете можно было увидеть, что глаза Мирабель немного покраснели, но это было буквально единственным, что говорила о недавнем срыве. "Срыве". Может, это действительно просто "плохой день"? Просто Мирабель, уже долго переживая из-за отсутствия дара, сегодня не выдержала и сорвалась? Может, на самом деле и нет такой серьёзной проблемы, какую услышал в её голосе Камило? Тем более, тио Бруно был рядом. И, видимо, утешать он умел в сотни раз лучше Камило – и это притом, что тому то и дело приходится успокаивать мать! Парень, задумавшись, хотел уже вернуться к гостям. Однако... — Мирабель! — девушка обернулась... — Ты... — нужно было быстро придумать, что сказать. — У тебя всё хорошо? — Эм, да? Всё прекрасно?.. — она вопрошающе посмотрела на кузена. — А что вдруг? — Просто ты... Камило запнулся, подбирая слова. Получилось, откровенно говоря, слабо. — Я слышал. — Слышал что? — не поняла Мирабель. — Слышал, как ты... ну, спрашивала у Бруно, в чём ты особенная, и про абуэллу, и про фотографию. Ему до боли захотелось ударить себя по лбу из-за своих же слов. Камило что, серьёзно понадобилось услышать истерику, чтобы в кои-то веки поинтересоваться, как себя чувствует его родная кузина?! Боги, он мог бы хоть слова подобрать получше, а не выдать... это! Лицо Мирабель между тем несколько раз сменилось по цвету с белого на алый. — Э-это, — она сжала одну ладонь другой. — Просто... — "Плохой день"? — Камило спросил с ноткой сарказма в голосе, но, видимо, Мира её не уловила. Странно, его интонации она обычно улавливала, наверное, даже лучше, чем мама. — Плохой день, — повторила она, неловко улыбаясь.

Попалась.

— Мирабель, ты... "Ты совсем не умеешь врать!" – хотел сказать Камило, но слова застыли на языке. Он пристально смотрел на кузину.

Ничего.

Нет ничего, что указывало бы на то, что она лгала. На то, что говорила правду – тоже. Камило просто-напросто не мог понять, пытается ли она скрыть что-то или действительно просто устала сегодня. Парень судорожно перебирал воспоминания из раннего детства, когда они общались больше и он вернее мог заметить особые детали, присущие ей, но быстро понял, что сейчас это не поможет: Мирабель ничего от него не скрывала. Тогда не скрывала. — Я – что? — прервала опять затянувшуюся паузу девушка. — ...Ты можешь рассказать мне, если что-то не так. Хорошо? Она тепло улыбнулась и кивнула, после чего всё же ушла к себе, оставив Камило наедине с его же мыслями. — С каких пор...? — сам того не замечая, он спросил это вслух. С каких пор он так мало знает о Мирабель? Они ведь были не разлей вода раньше – ему казалось, он с закрытыми глазами определит, как она себя чувствует и о чём думает. Однако, сейчас он не смог этого сделать даже со вполне ясным взглядом и слухом. Камило не мог понять, почему – они ведь не перестали общаться совсем, они всё ещё разговаривали! ... "Разговаривали". Да. Если считать их "привет – пока" и периодические остроты разговорами. Камило едва сдержался, чтобы не выразиться. Проклятье. Он ничего не знает о ней. Как только эта мысль ясно прозвучала в голове, на душе стало гадко. И что тепепь делать? Пойти, расспросить получше? А надо ли? Всё-таки Бруно уже успел успокоить Мирабель, так к чему бередить рану сейчас? Да и что Камило скажет, если пойдёт к ней? "Хэй, мы давно с тобой нормально не разговаривали! Давай поболтаем о... о чём-нибудь! Не то, чтобы я знал, какие у нас есть общие темы или как вообще с тобой разговаривать, но всё равно..." – это даже в голове звучит глупо. Да и потом, они только что разошлись: навязчивое желание Камило поговорить вряд ли будет уместным сейчас. Тут Камило снова резко сменил несколько образов, потому что Мирабель, пулей вылетев из комнаты, едва не сбила его с ног и влетела в комнату к Бруно. Мирабель – Бруно – тиа Джульетта – Камило. С некоторым недовольством он посмотрел в сторону закрывшейся двери. Оттуда приглушённо звучал бодрый голос кузины. Серьёзно, откуда в ней столько энергии? Он стал осторожно подходить к двери... — Камило! Опять. Долорес – мама – Мирабель – Камило. Лицедей с максимально явным недовольством посмотрел на сестру. — Тебе обязательно так подкрадываться? — Мама тебя ищет, — проигнорировала вопрос Долорес. — Передай, что я скоро прид–Эй! Прежде, чем он успел закончить, сестра взяла его за руку и потащила к гостям. — Сказал же, что скоро приду! — Нет, не скоро, — таким же спокойным тоном, как обычно, Долорес отвергнула ложь брата. — Ты собирался подслушать и ввязаться во всё, что услышишь. — Я... Камило с надеждой посмотрел на сестру: может, она сможет рассказать ему, о чём говорили Мирабель с Бруно? — Прежде, чем ты спросишь – нет. Я не скажу. Во-первых, я была на празднике, где много шума, так что из их с Бруно разговора едва ли уловила больше, чем ты. Во-вторых – я никогда не ввязываюсь в то... —... не ввязываюсь в то, что услышала случайно, — закончил одновременно с сестрой Камило. Та кивнула. — И тебе не советую. Перед дверью во вдор Долорес вдруг остановилась и выудила из кармана небольшое пирожное. — На, вот, — она протянула его удивлённому Камило. — С таким носом показываться абуэлле на глаза не стоит. Тот фыркнул, но угощение не без удовольствия съел. — А говоришь, ничего не слышала. — Я просто знаю, что мой братец не может обойтись без передряг. Ну, а ещё твой визг привлёк моё внимание, — она с хитрой ухмылкой посмотрела на Камило. Тот недовольно возразил: — Вовсе я не визжал! Просто... голос повысил немного. — Конечно же, — с "серьёзно" согласилась Долорес, но, когда последний кусочек пирожного был проглочен, девушка почему-то обеспокоенно посмотрела на Камило. Прежде, чем они всё же вернулись на праздник, она положила руку ему на плечо и попросила: — Пожалуйста, будь осторожнее. Кажется, это относится не к носу. — Постараюсь, — Камило кивнул, смотря куда-то в сторону. Кажется, сегодня поговорить с Мирабель ему не удасться. Что ж, значит, я просто зайду к ней позже.

***

"Я просто зайду к ней позже".

Обещание, данное самому себе, эхом отозвалось в его ушах, когда он с ужасом наблюдал, как башня, где раньше находилась свеча, обрушившись, устремилась обломками вниз.

Туда, где были Мирабель и тио.