Нюхли и Жмыры / Nifflers and Kneazles

      Гермиона стояла как вкопанная и пыталась сдержать румянец, заливающий ее щеки и шею.       Нехотя взглянув на то место, где только что стоял блондин, она мысленно проклинала Драко. Похоже, его совсем не беспокоило то, что из-за него целая стая бабочек кружила в ее животе. На самом деле, девушка могла бы сказать, что он считал это довольно забавным...       Гермиона покачала головой, чтобы избавиться от этой нелепой мысли, глубоко вздохнула, и выпрямилась. Она вошла в Большой зал, не обращая внимания на полные презрения взгляды дружков Драко. Большинство учеников уже почти доели свой обед, в том числе два ее лучших друга.       – Где, черт возьми, ты была? – спросил Рон и откусил от курицы огромный кусок, отчего стало видно кость.       Она поморщила носик из-за манер Рона за столом и ответила:       – Я немного задержалась у Хагрида.       Рон собирался сделать еще один укус, но остановился как раз в тот момент, когда курица коснулась его языка. Он отодвинул мясо ото рта и уставился на подругу широко распахнутыми глазами, мечущими молнии.       – Что Малфой натворил?       – Что? – Гермиона была сбита с толку тем, почему он вдруг приплел к разговору Драко. – Н-ничего, у нас просто были небольшие проблемы с нашим жмыром, вот и все.       Рон подозрительно покосился на нее. Затем его пристальный взгляд метнулся к блондину за другим столом, и она нахмурилась.       – Серьезно, Рональд, не стоит впутывать его в каждую мелочь, которая здесь происходит, – отчитала его девушка и надкусила фрукт.       – Но этот придурок обычно замешан во всех неприятностях, – пробормотал себе под нос рыжеволосый. Он в очередной раз вонзил зубы в свой обед, а сидящая напротив Гермиона сурово посмотрела на него.       Вскоре троица отошла от темы и принялась болтать о следующих уроках, особенно о первом занятии с новым профессором Защиты от Темных искусств. Рон чуть не подпрыгивал на месте, пока рассказывал друзьям обо всех приключениях Грозного Глаза Грюма.       Как раз когда Гермиона собиралась что-то сказать в ответ, группа слизеринцев позади нее внезапно разразилась смехом, а Пэнси пронзительно хихикала громче всех остальных.       – Эй, Уизли! – крикнул худощавый бледный мальчик с другого конца зала. Обернувшись, чтобы посмотреть, кто это, Гермиона быстро узнала по кривым зубам и злой ухмылке Маркуса Флинта. – Твой отец в газете!       Рон вскочил со своего места прежде, чем она или Гарри успели его остановить. Оба гриффиндорца переглянулись и тут же побежали за рыжеволосым другом, потому что не были уверены: придется ли им поддержать его или не позволить врезать кому-нибудь.       – Что это такое? – прорычал Рон, глядя вниз на ухмыляющихся слизеринцев.       Гермиона обвела глазами присутствующих и заметила несколько новых, но довольно знакомых лиц. Вокруг стояла привычная группа приятелей Драко, но, похоже, только Пэнси, Крэбб и Гойл сочли статью довольно забавной. Рядом с пугающей всех Милисентой Булстроуд сидел старшекурсник, в котором Гермиона узнала Эдриана Пьюси. По его лицу расплылась глупая ухмылка, когда Маркус прочистил горло и начал читать:       – «Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. И вот вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал – на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использо­ванием изобретений маглов».       Кто-то из группы рассмеялся, но тут же притворно закашлялся. Когда Гермиона оторвала взгляд от «Пророка», она увидела, как Драко пытается скрыть смешок рукой. Девушка сурово посмотрела на блондина, стоило ей услышать, как он что-то пробормотал итальянцу вроде того, что «они даже неправильно написали его имя». Блейз ухмыльнулся в ответ, и Гермионе показалось, что Рон вот-вот лопнет от злости.       Флинт снова прочистил горло и продолжил:       – «Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вче­ра ввязался в драку с магловскими блюстителями закона (так называемыми «полицейскими») из-за нескольких весьма агрессивно настроенных мусорных баков. Мистер Уиз­ли, судя по всему, примчался на выручку Грозному Глазу Грюму, престарелому экс-мракоборцу, уволившемуся из Министерства, когда он окончательно пе­рестал видеть разницу между рукопожатием и напа­дением убийцы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, явившись к мистеру Грюму в его строго охра­няемый дом, мистер Уизли обнаружил, что мистер Грюм в который раз поднял ложную тревогу. В ходе дальней­ших событий мистеру Уизли пришлось несколько раз прибегнуть к преобразованию памяти, прежде чем ему удалось скрыться от полицейских. При этом мистер Уизли отказался отвечать на вопросы «Ежедневного Пророка» о том, зачем ему потребовалось вовлекать Министерство в эту недостойную и чреватую сканда­лом историю».       – А смотри, тут даже картинка есть! – взвизгнула Пэнси и захихикала над фотографией. Гермиона перегнулась через стол и смогла разглядеть поверх голов студентов мистера и миссис Уизли перед Норой, совсем недовольных тем, что их дом окружает пресса.       – Ты был там летом, верно, Поттер? – снова раздался пронзительный смешок Пэнси. – Скажи нам, его мама правда такая жирная или это просто фото?       Не в силах больше сдерживаться, Драко не смог скрыть громкое фырканье, эхом отразившееся от стены. Рон (которого Гермиона теперь держала за мантию после того, как он попытался броситься на круглолицую девушку) и Гарри бросили на него испепеляющие взгляды, на которые он ответил фирменной ухмылкой.       – Раз уж ты разговорился, Малфой, – прошипел Гарри, его гнев закипал почти так же сильно, как и гнев Рона. – Я видел фотографии поместья. Скажи мне, у тебя дома и правда так плохо пахнет, или это нормально, что твоя мать выглядит так, будто у нее прямо под носом куча навоза?       Щеки Драко порозовели, а от ухмылки не осталось и следа. Гермиона округлила глаза от слов Гарри: ее шокировало, что друг зашел так далеко в своих оскорблениях. Она уже знала об уважении и любви Драко к своей матери. И так как она хорошо знала и лучшего друга, и светловолосого слизеринца, было ясно: что бы ни случилось, добром это не кончится.       Краем глаза она увидела, как Драко сунул руку в карман мантии и процедил:       – Не смей говорить о моей матери, Поттер.       – Тогда держи свой рот на замке! – Рон зарычал и выдернул рукав своей мантии из хватки Гермионы. Гарри крутанулся на каблуках и посмотрел на друзей.       Мгновением позже из-за его спины показался луч белого света и едва не попал в щеку Гарри. Со вздохом прикрыв рот ладонью, девушка отступила назад как раз в тот момент, когда Гарри развернулся. Его рука уже нырнула под мантию, чтобы достать палочку. Прежде чем он успел произнести хотя бы одно слово или полностью вытащить палочку, кто-то у входа в зал возмущенно взревел: «НЕ ВЗДУМАЙ, СЫНОК!» – после чего раздался оглушительный хлопок.       Весь зал погрузился в тишину, когда профессор Защиты от Темных искусств, прихрамывая, вошел через дубовые двери. Волшебный глаз вращался во все стороны, а его палочка все еще была направлена ​​на что-то позади Гермионы.       Повернувшись спиной к профессору, чтобы увидеть, на что все таращатся, девушка опустила глаза на каменный пол и чуть не ахнула.       На месте, где раньше стоял Драко, теперь был белоснежный хорек. Он дрожал, лихорадочно оглядывался по сторонам и спотыкался о собственные короткие ноги.       Гермиона не слышала разговор Гарри с профессором позади нее. Она лишь наблюдала за тем, как потрясенный и напуганный Крэбб наклонился, чтобы подобрать хорька.       – НЕ ТРОГАЙ ЕГО! – взревел Грозный Глаз, отчего Гермиона подпрыгнула на месте.       Хромающий профессор начал приближаться к ним. Хорек – или, лучше сказать, Драко – на каждый шаг Грюма испуганно пищал и отползал назад, пытаясь найти любой способ спастись.       – Ну уж нет!       Следующее, что осознала Гермиона, это то, что белый хорек подлетел на три метра в воздух, завис там на мгновение, а затем полетел обратно к полу, где приземлился с мощным шлепком, прежде чем снова взмыть в воздух.       – Дракончик! – послышался визг, но никто не обратил на это внимания.       Гермиона смотрела с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, как ученики вокруг заливались хохотом. А единственный и неповторимый Драко Малфой тем временем болтался в воздухе в образе трансфигурированного белого хорька.       – Я тебе покажу, как нападать со спины! – рявкнул Грозный Глаз. – Гнусный... трусливый... подлый...       – Профессор Грюм!       Все взгляды, которые ранее были прикованы к белому хорьку, теперь обратились к профессору Макгонагалл. Женщина вошла в Большой зал и уже собиралась заговорить, но ее строгий пронзительный взгляд остановился на летающем хорьке, который все еще метался в воздухе и визжал от боли.       – Что... что вы делаете? – декан Гриффиндора нахмурила брови.       – Учу, – небрежно ответил Грюм, как будто они говорили о погоде.       – Это что... это ученик? – голос Макгонагалл едва не сорвался, а глаза чуть на лоб не полезли от услышанного.       – Формально, это хорек, – пробормотал Грозный Глаз, когда взволнованная профессор Макгонагалл подошла поближе.       От одного взмаха ее палочки хорек мягко опустился на землю, а по щелчку пальцев на полу оказался растрепанный Драко Малфой собственной персоной. Лицо и уши студента были красными, как помидор, а волосы были взлохмачены как никогда.       Поднявшись с пола, Драко схватился за бок. Он пытался восстановить дыхание. Когда его правая нога коснулась пола, юноша поморщился.       Его глаза все еще слезились от боли и унижения, пока Макгонагалл продолжала отчитывать Грюма, рассказывая о том, как следует наказывать учеников. Например, оставить после уроков или поговорить с деканом.       Пока все смотрели на спорящих профессоров, Гермиона обернулась и увидела, что Драко прячется за своими «телохранителями». Крэбб и Гойл все еще выглядели потрясенными, пока скрывали Драко от любопытных глаз студентов, которые минуту назад смотрели, как он подлетает в воздух в образе белого хорька.       Девушка не была уверена, подойти к нему или нет. Ее желудок сжался, когда она снова прокрутила в уме все, что только что произошло.       Казалось, что Драко очень больно. И хотя Гермиона отказывалась признаваться себе в этом, она волновалась за него. Его приземление определенно не было мягким, и она догадалась, что было больно превращаться в хорька.       Макгонагалл разогнала зевак взмахом руки и строгим взглядом, и тогда ученики вернулись к обеду или вовсе ушли, чтобы еще раз представить образ трансфигурированного Драко.       Девушка подошла к Рону и Гарри. Она заметила, что у одного из друзей на лице была дурацкая ухмылка, другой казался совсем растерянным и изумленным.       – Не разговаривайте со мной, – тихо пробормотал Рон своим лучшим друзьям, когда они несколько минут спустя сели за гриффиндорский стол в окружении товарищей. Все вокруг возбужденно переговаривались о том, что только что произошло.       – Почему это? – спросила Гермиона, удивленная тем, что он сам не хочет насладиться подобным разговором.       – Потому что я хочу навсегда запечатлеть это в своей памяти, – сказал Рон с закрытыми глазами и воодушевленным выражением лица. – Драко Малфой, удивительный летающий хорек...       Гарри и Гермиона оба рассмеялись, и Гермиона принялась накладывать мясной пирог на тарелки себе и друзьям, добавляя еще один кусочек к полной тарелке Рона.       – И все же он мог травмировать Драко, – заявила она. – Я думаю, это хорошо, что профессор Макгонагалл пришла вовремя. Если бы не она, то...       – Гермиона! – яростно перебил Рон. – Ты портишь лучший момент в моей жизни!       Раздраженно хмыкнув, девушка стала есть так быстро, как только могла. Из-за того, что они задержались на занятии, и из-за происшествия с Драко она почти забыла о своей встрече с Виктором после уроков.       Она не заметила хмурого взгляда Гарри из-за ее последней фразы, и, похоже, их рыжеволосый друг, чуть ли не втягивающий свою еду, тоже не обратил внимания на друга.       – Ты ведь больше не пойдешь в библиотеку? – застонал Гарри.       – Придется, – заявила Гермиона. – Много дел.       – Я думал, ты сказала нам, что у тебя нет никакого задания по Древним ру...       – Это не домашнее задание, – перебила Гермиона, уже переживая, что сказала слишком многое и они могут догадаться. Она поднялась со своего места и быстро вышла из зала, чуть не споткнувшись при этом о собственные ноги.       Девушка не была уверена почему, но она чувствовала себя лучше от мысли, что ни один из них не знал о ее занятиях с Виктором. Было почти приятно осознавать, что у нее есть что-то только свое, что можно было не сваливать на лучших друзей.       В то же время, она чувствовала себя лучше из-за того, что Драко тоже оставался в неведении по этому поводу. Они и правда стали друзьями. Но когда бабочки порхали в животе, что-то в ее груди подсказывало ей держать это при себе.       Гермиона подняла голову и увидела блондина, о котором шла речь. Он стоял в конце коридора и разговаривал с двумя тупицами, которые, кажется, только отчасти понимали его.       Девушка глубоко вздохнула. Она не совсем понимала, почему собиралась сделать то, что собиралась сделать. И все же продолжила путь по коридору в направлении Драко, игнорируя трепет в груди при виде него в таком состоянии.       Его щеки все еще пылали, а мантию и прическу он не поправил. Юноша скрестил руки в защитном жесте и насмехался над Крэббом и Гойлом, но уже через секунду, когда он махнул головой, оба слизеринца оставили Драко наедине, задумчивым и угрюмым.       Его взгляд был похож на взгляд обиженного ребенка. Гермиона сдержала желание ухмыльнуться и подошла к нему. Юноша подпрыгнул чуть ли не на полметра, когда она похлопала его по плечу, чтобы привлечь к себе внимание.       – Маленький летающий хорек, а, Малфой? – поддела Гермиона. Она не была уверена, что он может покраснеть еще сильнее, но сильно ошиблась: румянец на шее и щеках Драко стал почти бордовым.       Девушка задумалась, всегда ли он чувствовал себя так же, когда ему удавалось вызвать румянец на ее щеках и заставить кончики ее ушей порозоветь...       Снова отбросив эту мысль, она прислонилась к стене рядом с ним и попыталась скрыть ухмылку.       – Извини, думаю, что это немного щекотливая тема прямо сейчас.       – Думаешь, Грейнджер? – Драко зарычал и отвернул голову в сторону.       Он все еще прижимал руку к боку. Гермиона посмотрела вниз и увидела, что он перенес вес своего тела на левую ногу. Ее ухмылка и шутливое настроение быстро исчезли при виде его повреждений. Грюм, по всей видимости, не принял никаких мер предосторожности.       – Эй, ты... правда в порядке? – девушка обеспокоенно спросила дрожащим голосом. Драко, казалось, уловил ее тон, и серебристые глаза сверкнули, когда он принялся изучать ее лицо.       – А тебе-то что? – усмехнулся он, и черты прежнего Драко Малфоя закрыли его истинное «я» от девушки. – Разве вы с друзьями не собираетесь устроить праздник или еще что-нибудь в этом духе?       – Я не удивлюсь, – пробормотала Гермиона, и ее щеки слегка порозовели, когда она поняла, почему так подумала. Не было никаких сомнений, что об этом будут говорить в башне Гриффиндора, по крайней мере, следующие две недели: «Драко Малфой, удивительный летающий хорек».       – В любом случае, я не считаю, что поступок профессора Грюма вообще был приемлемым, – продолжила Гермиона, не встречая его вопросительный взгляд, когда он снова повернулся к ней лицом. – Лично я не думаю, что кто-то заслуживает того, чтобы его превратили в млекопитающее на глазах у всей школы.       Когда девушка произнесла это, ее щеки запылали, а фирменная Малфоевская ухмылка изогнула уголки губ юноши.       – Гермиона Грейнджер действительно говорит обо мне что-то хорошее?       Она старалась игнорировать румянец, который продолжал подкрадываться к кончикам ушей, и, не до конца обдумав свои слова, возразила.       – Разве это так удивительно, что я хочу убедиться, что мой друг в порядке после унижения перед всей школой, вероятно, с вывихом лодыжки и воспоминанием, которое ни один из моих друзей никогда не оставит просто так?       Сделав глубокий вдох, Гермиона позволила своим словам дойти и до нее и до Драко. Она была уверена: ее румянец теперь был таким же, если не более густым, чем его собственный.       Прошла минута, а юноша все еще не сказал ни слова. Гермиона громко сглотнула, перекинула сумку через плечо и сделала шаг, чтобы обойти его.       – Мы друзья?       Она остановилась как вкопанная, медленно повернулась и заглянула в его глубокие серебристо-серые глаза. Когда их взгляды встретились, девушка увидела в них лишь неподдельное любопытство и вопрос, действительно ли она имела это в виду. Маска безразличия закрывала остальную часть его лица, пока он ждал ответа. Хотя с того момента, как она подошла к нему, он уже не вел себя так напыщенно и пугающе, каким обычно старался выглядеть.       Гермиона не была уверена, что сказать дальше или какие слова подобрать. Поэтому она медленно кивнула и изобразила на лице легкую улыбку, еще не зная, какой будет реакция Драко.       Как и до инцидента в Большом зале, глаза девушки округлились, когда она увидела настоящую, искреннюю улыбку на губах Драко. Его глаза искрились надеждой, за которую, как она догадалась, он цеплялся какое-то время, как и она сама.       Гермиона сделала шаг в его сторону и протянула руку.       – За то, чтобы быть вежливыми?       Закатив глаза из-за ее формальности, Драко оттолкнулся от стены, взял ее руку и слегка встряхнул, прежде чем отстраниться.       – За то, чтобы быть друзьями... которые могут убить друг друга, а может и нет.       Гермиона не могла не рассмеяться над его словами. Она слишком хорошо знала, что, в конечном счете, это окажется правдой.       – Увидимся, Малфой.       Завершив их короткий, но судьбоносный разговор репликой, которую он всегда использовал по отношению к ней, Гермиона повернулась на каблуках и продолжила идти по коридору с сияющей улыбкой на лице.       Она упустила блеск серебристых глаз Драко, когда он смотрел ей вслед, теперь уверенный, что мир точно перевернулся с ног на голову.       Все еще размышляя о том, что именно произошло, Драко довольно улыбнулся, прислонился к стене и покачал головой от удивления и радости.       Кто знал, что ему достаточно превратиться в долбаного хорька, чтобы единственная и неповторимая Гермиона Грейнджер подружилась со слизеринским принцем?