чёрные звёзды

Вам покажется диким, что ребенка могли оставить в подвале Академии Алхимии. Да, и не только вам. Вся Академия в тот день перевернулась верх дном. Я не переставала плакать, пока стража, ученики и даже профессора, пытались выпытать у меня хоть что-то. Но след моих родителей уже исчез, а что делать со мной никто не знал. Благо, нашлись умные, кто додумался меня для начала накормить и умыть от натекших соплей. Так вспоминая, я была действительно редкостной плаксой. — У нас здесь не приют для сирот! — возмущался до летящей слюны бородатый профессор с забавной шляпой, — Кто вообще посмел чужаков пропустить к нам?! Стража! Я вас на опыты брошу, и то больше пользы будет. А я только успевала что глотать то суп, то куски мягкого белого хлеба. Его вкус я помню до сих пор. Помню, мне мама рассказывала о временах, когда наше королевство было ослепительно ярким. Золотые купала дворцов вместе с витражными зеркалами создавали разноцветные блики по всему городу. Времена, когда здесь было достаточно светло, что даже зеленая трава, как на поверхности, встречалась в городском парке. Но даже во время учебы и прочтения воспоминаний очевидцев той эпохи, я не могу представить свой дом цветущим. Я родилась на закате эры. Весь шум и гам, поднятый моим появлением, прервал гулкий звон каблуков. — А я ведь вам говорила — принимайте на учение меньше женщин! Но вы мне «нет, мы открыты для всех талантов, вне зависимости от пола». Смех! Теперь решайте сами, что делать с продуктом очередного эксперимента! Можете бросить на улицу, а можете даже в утиль. Мне плевать! Только обеспечьте мне наконец тишину! Жесткого, правда? Я тогда даже не поняла, что речь обо мне. Ещё не знала, каковой может быть госпожа Золото колкой на язык. Но если быть честными, она была права. Во всём. Моя мать была одной из учениц Академии Алхимии при дворе Каэнри’аха. Почти закончила обучение, должна была уже защищать свой главный проект, но что-то сорвалось. Каждый, кто поступает в Академию, подписывает контракт на дальнейшую службу своему королю и народу. От того, прошедших отбор было единицы. Разбираться с полом было глупо во время такого дефицита молодых умов. Те, кто контракт не исполняет, отправляются под трибунал. Основной приговор — смерть. — Это дочь преступницы? Предательницы? Мама не предавала свою родину. И отец тоже. Я точно это помнила. Я это знала. Конечно, я не смогла этого сказать в слух. Но взгляд мой был красноречивей моего детского лепета. Рэйндоттир с презрением взглянула на меня, легко узнавая знакомые ей черты, и удалилось обратно в свою нору, продолжать опыты в тишине и гробовом холоде. Старики, припомнив заслуги моей матери, всё же решили повременить с решением отправлять меня в утиль. Даже на улицу не выбросили, а для начала решили провести классический экзамен. Его проходят каждый, кто желал начать учиться искусству Алхимии. Разумеется, я его провалила. Я не оправдала надежды стариков на то, что мать с молоком мне передала её ум и знания. Надеялись на то, что это не просто так, быть может, был особый план. Но я оказалась совершенно обычной девочкой лет 6. С недобором веса, сальными черными волосами-соплями, и зверским взглядом. Мама просила меня держаться рядом с Рэйндоттир, а других остерегаться. Хорошо, что я тогда послушала маминого наставление.