Новый эльф мистера Люциуса Малфоя

— Тебе не нужно так стараться. Все кому нужно, понимают тебя и на людском. Уже вечер, хватит заниматься, Люциус. Люциус только вздохнул. Простые предложения только только начали даваться ему, и пока что ему было сложно формулировать мысли на витиеватом наречии эльфов. Вот уж точно, язык аристократов им и в подметки не годился… То ли поздравили, то ли оскорбили. — Мне нужно понимать, что вы щебечете обо мне, Трандуил. В этот момент эльф решил, что единственный способ отвлечь омегу — это заняться его телом. Нельзя сказать, чтобы это был неверный способ, особенно учитывая, что рвения, терпения и умения королю эльфов было не занимать, и как бы Люциус ни хотел, но не признать его великолепным любовником — язык не поднимался. Зато поднималось все остальное. — Хваааатит… — Легко промурлыкал король, уже поглаживая бедра Люциуса под его легким платьем, в который раз радуясь, что хотя бы традицию ходить без белья он не воспринял в штыки, и добраться до его тела настолько легко. — Ты извращенец... Aran nin, ava! Вряд ли король его послушал, да и когда он бросал свои коварные делишки на полпути, так что оставалось только отложить перо, чувствуя горячие руки на теле. Да, распалять эльф умел. Подлец и негодяй. Но Люциус тоже был не лыком шит, так что стоило ему отвлечься, как он сел на пол между ног эльфа, расстегивая низ расшитых брюк и утыкаясь носом в пах мужчины. Кажется, он снова что-то там говорил про наконец-то понявшего свое место наложника и то, что это будет лучшим выбором для него, но Люциус попросил его взглядом заткнуться, а когда это не сработало, просто занялся своим делом, погружая горячую плоть в рот, сосредоточившись и не слушая что говорит этот остроухий. Язык мягко скользил по плоти вверх-вниз, а Люциус старался погрузить его в горло еще сильнее, играя языком с чувствительными точками, пальцами лаская яички. Ей богу, если владыка хочет его так заставить чувствовать свое место, пусть так. Секс с ним все равно прекрасен, так что он просто не будет его слушать. А для всех остальных ему есть что ответить, пусть даже той же леди Айле. За прошедшее время она несколько раз пыталась его извести. То траву подкинет в еду вредную, то выведет из леса, как тогда. Но Трандуил охранял своего наложника и явно не собирался уступать леди Айле. Но и в открытый конфликт Люциус не лез. За убийство наложника ей ничего не будет — оступился в анфиладе и упал, люди такие неуклюжие! А вот за убийство беременного ее и сослать могут. Так что его сын был его второй охраной. Впрочем, сейчас, чувствуя требовательную ладонь владыки на макушке, следовало сосредоточиться совсем на другом. Трандуила подобное преображение более чем радовало. Больше того, у него на миг захватило дух, а после не осталось уже сил ни на напутственные речи, ни на... Вообще ни на что, кроме того, чтобы двигать бедрами в такт смертному ("Как все-таки хорошо, что я притащил его сюда, о Эру, какой он горячий, какой у него невозможно умелый язык!") — вслух он издавал лишь стоны. — Никуда... Никуда тебя не отпущу. Ты мой, только мой. Это эльф произнес уже после того, как смог кончить и откинулся на спинку ложа, вытирая испарину со лба. Он посмотрел на Люциуса сверху вниз — смертный облизывал губы и смотрел так невинно и в то же время приглашающе... Оставалось только набраться сил, чтобы начать новый заход. Смертный и здесь проявлял независимость, выбираясь из-под его руки. — Пусти, — шипел он. — Мне нужно ополоснуться. — Лесенка в ванную узкая и крутая. — И ты только сейчас об этом побеспокоился? — Я прикажу принести чан с водой сюда. Двое стражей явились быстро — сразу после того, как Трандуил подозвал их, причем вошли невозмутимо, как и положено воинам. Король эльфов отдал распоряжение насчет воды, краем глаза заметил покрасневшего наложника, запахнувшегося покрывалом, и усмехнулся. — Все в порядке. Сейчас воду подогреют и принесут, — и он жадно окинул фигуру Люциуса взглядом. Если бы не животик, он был бы стройным, да и так представлял собой соблазнительную мишень, так что возбуждение захлестывало и без того влюбчивого короля эльфов. Несговорчивый омега, когда принесли воду, снова прошипел что-то про "убрать руки", эльф посетовал, что не виноват, что Люциус так соблазнителен... — Если бы это было так, ты не демонстрировал меня во всей красе своим стражникам! Сделал это, чтобы похвастаться, да? Такое Трандуилу в голову не приходило. Люциус добавил: — А если кто-нибудь из них похитит меня? — но он неожиданно погрустнел: — Впрочем, все равно. Для них я дикий зверь, чужестранец и все прочее. — Между прочим, многие из них после того боя думают, что ты великий маг. — Я и есть маг. Но не настолько великий, раз уж отдаюсь эльфу. — Тебе не на что обижаться, — и Трандуил помог ему подняться, с удовольствием уложил и обтер от капель воды. Он с удовольствием втягивал тонкий запах его кожи — он не был терпким или соленым, но отдавал чем-то цветочным, сладким, сухим, и походил на цветение лета. От избытка чувств эльф едва не набросился на него, и лишь сдерживая себя, опустился рядом, прикусывая кожу у него на груди, ставя метку. Омега сперва отталкивал его, потом замер. Ласка продолжилась, эльф вылизал его соски, спустился к животу, погладил его, успокаивая малыша (и тот, о чудо, послушался), а потом медленно размазал пару капель смазки вокруг его входа. В этот раз ни одна сторона не боролась с другой, они двигались согласно, и Люциус охотно принял подходящую позу, вставая на четвереньки. Эльф обхватил его за поясницу, погладил бедра, несколькими движениями овладел им - в этот раз собственной смазки было достаточно. Люциус под ним выгибался, приподнимал ягодицы, подмахивал ему навстречу, не забывая при этом на редкость громко и бесстыдно по эльфийским меркам стонать, что особенно сильно нравилось Трандуилу. Он даже был готов поддержать и усилить эти стоны — хлестнул его легонько по заднице, оставляя розовый след на светлой коже, затем нагнулся, приникнув, почти лег на него, ставя еще один засос, в этот раз на плече. Потом намотал на руку длинные светлые волосы, заставив откинуть голову, и третья, самая заметная метка красовалась теперь на шее. Послышался недовольный стон — и Трандуил догадался, что слишком сильно прижал его к постели собственным весом — терпеть с животиком было неудобно, и Трандуил сам лег на их общее ложе, приглашая его. — Можешь быть сверху. А я полюбуюсь тобой снизу. Люциус устроился на нем, хотя и проворчал по своему обыкновению, что любоваться особенно не на что — вряд ли что-то видно из-за живота. — Ты стал еще прекраснее, — прошептал эльф. — Утешай меня, утешай, — проворчал тот. Но скоро он оставил ворчание: все же Трандуил то приподнимал его, то насаживал на себя умело, и уверенные сильные движения достигали самых тайных чувствительных точек, а внутри у омеги все сладко сжималось — эльф и сам это чувствовал по тому, как сокращаются его мышцы. Наконец они оба позволили себе кончить. Люциус буквально упал на него от изнеможения. В этот раз он даже не отпихивал его, и лег рядом, сладко потягиваясь. Уснули они быстро, но в середине ночи Трандуил услышал, как Люциус под боком жалобно стонет сквозь сон. Он осторожно погладил его по плечам — и тот проснулся, смотяр непонимающе. — Что произошло? — Ты стонал, — Трандуил утер слезу с его глаз. — Что случилось? — Ничего. — А мне показалось, тебе угрожает опасность. — Она мне здесь все время угрожает. Меня бессовестно сексуально эксплуатируют, ребенок не дает выспаться ночью, и... Эльф обнял его. — Есть еще что-то, что тебя гнетет. Враги? — Надеюсь, скоро мне удастся разрешиться от бремени и прийти в форму, а там я с ними разделаюсь, — повел плечом он. Эльф задумался. Сказать ли ему, что беременность у эльфов длится год? Но битый час бегать и скрываться от разбушевавшегося наложника, прицельно мечущего боевые проклятья — удовольствие так себе, и он решил промолчать. В конце концов, он ведь смертный, и, может, все случится немного иначе... На этом Люциус уснул и вспомнил, пожалуй, только следующим вечером, когда прогуливался в саду и поглаживал пинающегося сына, уговаривая его уже успокоиться и утихомириться. К счастью владыки, скакать с мечами Люциус перестал месяца с шестого, когда уже было тяжело держать равновесие и при этом размахивать железякой. Зато увлекся луками и стрельбой. По словам его друга, который теперь еще и сопровождал его на прогулках по лесу, — эльфом, конечно, ему не стать, но для человека вполне неплохо. А Люциус, скорчив недовольное лицо снова, в общем-то, и не хотел быть эльфом. Так, занимался, чтобы растянуть мышцы. Ну и чтобы король прекращал бросать все свои дела, едва ли подозревал что его чудо опять размахивает мечом, как он это называл. Так вот, прогуливаясь по саду, он набрел на скучающую леди Айлу, и хотел было ей просто поклониться и пройти мимо, если бы она не сделала свою обычную презрительную морду. С нервами у Люциуса и так в последнее время была беда, а тут он еще не выспался, владыка утром убежал по делам, не позавтракав с ним, не поцеловав и вообще, ветер дует не в ту сторону, так что стерпеть этого он не мог. — Что-то не так, леди Айла? Вас укусила пчела, вы так сморщились? Я могу позвать лекаря, если вам плохо. Опешившая от того, что смертный впервые обратился к ней напрямую, эльфийка только фыркнула и хотела пройти мимо, если бы вслед ей не донесся насмешливый возглас… — А, так это для вас обычное выражение лица… Не знал. Мои соболезнования. Конечно, стерпеть такое уже хамство было для нее верхом невозможности. Подскочив к Люциусу, она гневно всматривалась в его лицо, решая как бы его побольнее уколоть, и… — Ты для правителя лишь игрушка. Глупый смертный, что решил поиграть в любовь. Как только ты родишь, он от тебя отвернется. А может, ты родишь девочку, и тогда ты станешь не нужен!! И тогда я буду рядом, слышишь! Люциус подступил чуть ближе, всматриваясь в лицо, что могло быть красивым, но нет… Одна только холодная ярость была в нем. — Я рожу мальчика. А потом снова мальчика. И еще раз мальчика. А ты даже девочку родить для него не сможешь. И пока Айла стояла, сжимая свои кулаки, королевский наложник развернулся, и медленным шагом покинул сад, оставляя девушку бессильно злиться, а вот короля, совсем не по-королевски замершего на соседней аллее, изо всех сил пытаться сдержать смех. По двум причинам — и из-за того, что его Люциус собирается подарить ему много детей (видимо, мысль о том, что это было сказано, лишь чтобы разозлить Айлу, королевскую голову вообще не посещала), и от того, что его возлюбленный сумел отбрить эльфийку на ее же языке и даже не запнулся! Все-таки не зря занимается… Люциус же выдохнул только на выходе из сада, и служанку, что попыталась подшутить над произошедшим, только укоряюще оборвал. Шутить ему не хотелось, но прыть этой леди ему не нравилось. — Надо попросить владыку ее отослать. Я боюсь ее. — Но ты же управляешь магией, чего тебе бояться. — Эллет, я управляю магией, которая приносит смерть! А мне не хотелось бы ее убивать. Он осуждающе взглянул на подругу, и забрал из стоящей на одном из столиков, мимо которого они проходили, яблоко, откусив сладкий бочок. — Хотя учитывая, что я уже полгода пытаюсь избежать ее нападок, по-моему, с меня довольно. Попрошу владыку сегодня же… — О чем попросишь, моя радость? Вошедший в этот момент Трандуил заставил Люциуса поперхнуться от неожиданности — он на самом деле еще не был уверен в необходимости такого шага. — Леди Айла угрожала вашему наложнику, и уже очень давно его нервирует. Вам нужно это знать, Владыка! Убью — подумалось Люциусу, но он попытался хотя бы держать лицо, взглядом показав, подруге что и правда прибьет ее… если выживет сам после расспросов короля. То же самое выражало и лицо лесного владыки — он низко сдвинул брови, и все кругом предвещало бурю. — Позволь спросить, почему я узнаю о подобном коварстве последним? — Я не принимаю эти угрозы всерьез, все они довольно жалкие — и попытки подбросить мне яд, и завести меня Мерлин знает куда... — Люциус, — и эльф мягко его отстранил, увы, вновь не принимая всерьез. — Уведите его прочь. И позаботьтесь о безопасности. Два высоких эльфа-стража взяли его под руки и повели, Трандуил же собирался разделаться с предательницей. Марать клинок об нее он не стал и предпочел изгнать прочь, отправив с самыми верными слугами к окраине леса, и проводил сам, чтобы удостовериться, что она изгнана и назад не вернется. Когда магическая завеса сомкнулась, не пуская эльфийку прочь, только тогда он успокоился. Она понимала, что легко станет на равнине добычей орков, но больше не могла войти в лес обратно. — Можешь отправляться к смертным и стать ведьмой! На этом Трандуил повернул назад и пришпорил коня, торопясь во дворец. Он был свидетелем недавнего разговора со служанкой, и та мысль, что смертный всерьез собирается принести ему еще дитя, и не одно, немало его порадовала. Жаль только, что внешне этот же смертный проявлял так мало ласки... Вот и сейчас, стоило войти в покои, нахохленно отвернулся. Трандуил сбросил тяжелую верхнюю мантию на пол и обнял его. — Но тебе больше не о чем тревожиться, сокровище моего сердца. — Я и до этого... — Ну, ну, — и он погладил его, а потом положил ладони на живот. Оба замерли, и Трандуил сказал малышу, что любит и его, и второго отца, только тот почему-то все время дергается. — Потому что ты не даешь мне жить спокойно. — Должен я защищать тебя или нет? Но в этот раз ссоры не вышло. — Все, все, я устал. Идем в ванну, и ты потрешь мне спину, а затем ужин — и спать. — Это приказ? — Для тебя — да. Это значит, что я не потерплю ночных бдений над эльфийскими рукописями, Люциус. Тебе нужен отдых. — Мне нужен отдых от вас обоих. Я еще не родил, а уже устал, и это состояние длится целую вечность. — Ммм... — Спина устала. И ноги. Надеюсь, скоро придет срок... — Довольно скоро. — Ты так говоришь уже полгода! Говоря откровенно, Люциус слегка потерял счет времени в этом зачарованном лесу, тем более, что лето длилось тут больше, чем в его родной Англии. Вот почему следующие четверть часа эльф вновь напевал целебные песни, размазывая прохладный целебный бальзам по уставшим ступням и щиколоткам своего наложника, а тот снисходительно любовался цветами в его короне. Затем они поменялись ролями, спустившись в купальню, и эльф обнажился, вставая под поток воды. Она текла прямо из реки и была прохладной — эльфы всегда мылись в такой, и лишь для Трандуила ее грели. Люциус вошел в нее — она доходила лишь до лодыжек и приятно холодила. Затем он взял в руки мочалку из высушенных водорослей и тер Трандуилу спину, плечи и грудь, вдыхая запах альфы, и млел от удовольствия. И Трандуил прекрасно это осознавал, поскольку давал рассмотреть себя во всей красе, затем сам под предлогом "забрызгаешь" снял с него полупрозрачное верхнее одеяние. Неудивительно, что после Люциус вновь оказался в постели подле него, а к полуночи оба уснули — точнее, эльф лишь легко дремал, прислушиваясь. В эту ночь будущая фэар его дитя сияла особенно сильно, так что срок явиться на свет для маленького полуэльфа подходил все ближе.