Когда сердца бьются в унисон

      Аромат клубничного геля для душа наполнил ванную. Люблю, когда запахи душистым облаком окутывают тебя, когда моешься…       - Дорогуша, а мы будем наряжать елку?       Питеру пришлось слегка повышать голос, чтобы я слышала его из-за шторки душа и шума воды.       - Будем. Только никаких живых елок, купим искусственную. – Я тоже слега повысила голос, чтобы он меня слышал.       - Искусственную?       - Именно. Вообще, мне не очень понятен весь экоактивизм в этой стране, когда ежегодно ради праздника вырубается кусок хвойного леса.       - Но искусственная делается из пластика.       - И может быть использована лет десять подряд, а то и больше. В моей вселенной, у нас была искусственная елка почти два метра высотой, ей было около двадцати лет.       Ответом мне было молчание.       - Ладно, ты права, любимая. Будем праздновать вдвоем?       Я выглянула из-за шторки и хитро взглянула на Питера.       - А ты мечтаешь отпраздновать Рождество с Сарой?       Отвращение на его лице было достаточно красноречивым, так что я хихикнула и скрылась за шторкой.       - А что насчет твоих родственников? Может, хочешь съездить к ним?       Я снова выглянула из-за шторки. Надеюсь, отвращение на моем лице тоже было достаточно красноречивым.       - Боюсь, Рокси и Бену придется провести праздники без меня.       - Дорогуша, ты не можешь избегать их всю жизнь.       - Это ты с чего так решил?       Он промолчал. Питера по какой-то неведомой причине беспокоило, что я избегаю общения со «своей» семьей в этой вселенной. Не знаю, как ему объяснить, что даже несмотря на реконструкцию воспоминаний, я не могу считать их своими. Мои близкие мертвы, их смерть я оплакиваю до сих пор. Умом я понимаю, что это как бы они, просто в другой вселенной, но сердцем я этого признать не могу. Для меня они – чужие люди, которым повезло гораздо больше, чем моей настоящей семье.       Хотя, учитывая эмоциональное состояние моей матери в этой вселенной, то, может, не так уж и повезло.       Я смысла с тела пену и еще раз прополоскала волосы. В принципе, можно выходить...       Или нет?       Я не мастер соблазнения, но попробовать-то можно? Надеюсь, он меня не засмеет…       Я отдернула шторку и приняла позу, которая в моем воспаленном мозгу могла считаться кокетливой. Питер, сидящий на крышке унитаза, от увиденного явно растерялся.       - Не хочешь принять со мной душ?       Его замешательство длилось секунду или две, после чего он рванул ко мне. Я даже испугалась, но сумела нервно рассмеяться и оттолкнуть его.       - Одежда, Питтс.       Он тут же принялся стягивать с себя одежду. Со штанами получилось не очень гладко: он так запутался в штанинах, что упал. Не успела я проверить, что с ним случилось, как он уже избавился от них и залез ко мне под душ, вжимая меня в стену. Я не смотрела вниз, но отчетливо чувствовала, как что-то твердое и горячее упирается мне в живот. Он приподнял меня на руках, продолжая вжимать в стену. Никогда не понимала, откуда в нем столько силы, я же тяжелая?..       Хочу подразнить его.       - Питтс, я просто предлагала помыться…       - Лгать нехорошо, дорогуша.       Я почувствовала его горячий язык на своей шее и улыбнулась. Да уж, его не обманешь…       Режущая боль в шее, и я судорожно вдыхаю. Надо заканчивать с этим, укусы стали плохо заживать…       Но так не хочется, черт возьми.       Я обняла его ногами, почувствовала, как он резко вошел в меня и задохнулась. Какой же он большой, никак не привыкну…       - Готова прокатиться, дорогуша?       Я кивнула и покрепче схватилась руками за его шею.       Он начал двигаться во мне. Я застонала, но он поцеловал меня и заполнил языком мой рот, не давая ни вдохнуть, ни издать и звука. Его язык проскользнул мне в горло, и я начала задыхаться. Когда я почувствовала, что начинаю слабеть, он вытащил язык. Я закашлялась, начав жадно глотать воздух. Питер улыбался похотливой, хищной улыбкой.       - Обожаю тебя такой. Когда ты задыхаешься от любви ко мне…       Близость Питера, его светящиеся синие глаза, струи воды, стекающие по его лицу, невероятно возбуждали. Я прижималась к нему все ближе. Каждое его движение отзывалось в моем теле электрическими импульсами. Жар его тела, ощущение его рук на мне выбивали из головы все лишние мысли, позволяя не думать вообще ни о чем.       Только о Питере.       Его движения стали агрессивней и жестче. Я почувствовала, как его ногти впиваются мне в бедра.       - Ты заставляешь меня терять рассудок, любовь моя.       Я закусила губу, чтобы не кричать.       Сильнее, сильнее, сильнее!       В какой-то момент волна оргазма накрыла меня. Через пару мгновений кончил и Питер.       Мы немного отдышались, и Питер аккуратно опустил меня. Я обняла его, он обнял меня в ответ.       Отлично, так и помоемся, меня устраивает.       Стоп.       - Блять, Питтс!       Питер обескураженно взглянул на меня. Я выбралась из его объятий и почти бегом перескочила край ванной. Я поскользнулась, но сумела удержаться на ногах. Хорошо, голову сейчас разбить было бы невовремя.       - Дорогуша, в чем дело?       Я полезла в шкафчик под раковиной в поисках аптечки.       - Ты кончил в меня, блять!       Питер тоже вылез из ванной. Он явно не понимал, что я пытаюсь ему донести. В аптечки мне наконец-то удалось найти коробочку с розовым цветком на упаковке.       Постинор.       Я вскрыла упаковку и достала блистер с двумя таблетками.       - Это все ты виноват, когда ты рядом, я вообще перестаю соображать!       Я понимала, что злюсь не на него, а на себя, ведь я сама его позвала, должна же была понимать… Рыча, я сумела достать таблетки, проглотила их и запила водой из-под крана.       Едва я сделала несколько глотков, Питер прижал меня к себе. Я подняла на него глаза, и увидела, что он улыбается.       - И какого черта ты улыбаешься?!       - Прости, дорогуша.       - А улыбаешься ты чего?!       Он нагнулся и поцеловал меня. Я сжала руки в кулаки и попыталась отбиться, но сдалась через пару секунд. Он разорвал поцелуй, продолжая улыбаться.       - Перестаешь соображать из-за меня?       Я покраснела.       - Заткнись.       - Как скажешь, любимая.       За покупками мы так и не поехали, так как согласно инструкции, нужно ждать три часа, на случай, если начнется рвота. В итоге, я легла на диван в гостиной, завернулась в плед и изображала злое буррито, пока Питер крутился вокруг меня. У него-то настроение было на высоте.       Нет, мне, конечно, тоже все понравилось, но, если бы мне не пришлось лежать в ожидании рвоты и кровотечения, я была более довольной.       В итоге, мне сделали чай с мятой и легли в обнимку со мной на диване, видимо, в надежде задобрить. Я и так уже перестала злиться, но мне хотелось немножко подуться.       - Как ты себя чувствуешь, дорогуша?       - …Нормально.       - Прости, что тебе приходится через это проходить.       -…Да ладно уж.       Он обнял меня крепче. Я посмотрела в его довольные сияющие глаза. Ну вот как на него злиться, это же невозможно… Я прижалась лицом к его груди.       - Я люблю тебя.       Он поцеловал меня в макушку.       - Я тоже люблю тебя, моя дорогая.       …       - Питтс, может, эта?       Я стояла возле высокой, изумрудного цвета ели с заснеженными кончиками иголок. Питер подошел вместе с тележкой, в которой уже было полно рождественских украшений.       - Симпатичная, дорогуша.       Я внимательно посмотрела на его лицо.       - Тебе не нравится.       Питер встревожился.       - Нет-нет, она отличная, правда! Просто…       Я внимательно смотрела на него. Он явно был смущен и старался на меня не смотреть.       - Мне просто понравилась другая. Но и эта очень красивая!       Я взяла его за руку.       - Показывай.       - Милая, не стоит…       - Я тебя не спрашивала. Показывай, говорю.       Мы подошли к симпатичной пушистой елочке цвета голубой ели. Она была немного выше той, что выбрала я. Я потрогала иголки, которые были плотными и по форме походили на настоящие.       - Питтс, честно? Эта намного лучше и качественней.       Он сильно покраснел.       - Т-ты правда так думаешь?       - Да. Давай возьмем эту, она мне тоже больше нравится.       Мы нашли упаковку с этой елкой и погрузили ее в тележку. Питер был невероятно довольным. А я была счастлива, что он доволен. Тем более, елка действительно хорошая.       Наверное, единственный случай, когда я положительно отнеслась к фургону Питера: назад поместились все покупки. Питер затолкал внутрь елку и поправил воротник пальто. Я нахмурилась: надо будет купить ему нормальную куртку. С капюшоном, раз он так не любит шапки.       Мы уселись в машину и пристегнулись. Питер завел мотор.       - Куда дальше, дорогуша?       - Надо бы подарки еще… Ты будешь что-то брать для своих?       Лицо Питера потемнело, и он молча покачал головой. Я вздохнула.       - А моим, думаю, надо купить. Поехали в торговый центр, я знаю, что нужно.       Через некоторое время мы оказались на подземной парковке торгового центра. В самом торговом центре мы сориентировались довольно быстро: повезло, что книжный магазин и магазин спортивной одежды были недалеко. Для матери я купила книгу об украшении тортов (в «старой» вселенной у моей мамы была похожая, она ее очень любила, а у Роксаны я ничего такого не помнила, хотя она тоже увлекалась кондитерством), для отца – пару лыжных перчаток.       Как ни странно, за все время Питер ни разу не поинтересовался, что я планирую подарить ему, даже не попытался меня подловить на какой-то потенциальной попытке сделать ему сюрприз. Ясное дело, подарок я уже заказала и даже забрала, но, тем не менее…       Когда мы вернулись в машину, я все-таки не выдержала.       - Питтс, а тебе разве не интересно, что я планирую дарить тебе?       Он непонимающе посмотрел на меня.       - Дорогуша, возможность быть с тобой – лучший подарок.       Я покраснела, но не отступила.       - Рада это слышать, но… Тебе разве ничего не хочется?       Он задумался лишь на секунду, но затем помотал головой и улыбнулся.       - Нет. Только тебя.       Меня неожиданно посетило ощущение яда, расползающегося где-то в груди. Подступающая ярость. Сначала я не поняла, в чем дело, но затем до меня дошло: надо прекратить его спрашивать, потому что если он ничего не хочет, возможно, он просто ничего не ждет. А если сейчас выяснится, что его поганая мамаша игнорировала его все годы, дарила плохие подарки, или вообще ничего не дарила, и не интересовалась его мнением, то я взорвусь. Поэтому, я выдавила из себя улыбку, пристегнулась и стала смотреть в окно.       Успокойся. Успокойся…       Ощущение яда исчезло только когда мы вернулись домой.       …       Весь вечер мы без устали наряжали дом. Праздник пришел даже в террариум к Рэт, для которой я купила чудесную белую гирлянду, которой украсила крышку. Не знаю, понравилось ей или нет, но отражение огоньков в ее маленьких блестящих глазках смотрелось потрясающе.       Мы собрали елку и достали свежекупленные гирлянды и игрушки. Я и забыла, как тяжело наряжать высокие елки… Хорошо, что Питер высокий, он закреплял гирлянду наверху, а я уже суетилась внизу. Точно так же он помог наряжать верх елки, когда дело дошло до игрушек.       - Дорогуша, осталась звезда.       Он указал на наконечник для верхушки – серебряную звезду.       - Дотянешься?       Питер попытался дотянуться, но у него не получилось. Странно, с его ростом и длинными руками…       - Пойду принесу стул что ли.       - Не нужно, давай по-другому.       - Это как?       Питер подхватил меня в районе бедер и поднял вверх. Я закачалась и схватилась за его плечи.       - Вот, дополнительная высота.       - Ты можешь не хватать меня так внезапно?!       С такой высоты комната стала казаться другой. Это вот так все видят высокие люди?       Поставить меня все же пришлось, потому что надо было забрать наконечник. Я взяла его, и Питер снова меня поднял. Водрузить звезду на место оказалось легкой задачей, что я и сделала.       - Готово, спускай меня.       - Ты уверена? Проверь, хорошо ли она сидит.       Его замечание меня озадачило, но я проверила.       - Точно, все в порядке. Спускай.       - Ммм, по-моему, она качается.       - …Ты просто ищешь повод пообниматься?       - …У тебя очень мягкие бедра, дорогуша.       - Ты можешь обнимать меня, не держа при этом под потолком.       Он вздохнул, видимо, признавая мою правоту, и поставил меня на пол.       Мы выкинули все ненужные коробки и упаковки. Елочка выглядела чудесно, ее голубовато-зеленый цвет прекрасно дополнялся синими и серебряными игрушками.       - Питтс, ты в курсе, что мы, возможно, очень облажались?       Он непонимающе взглянул на меня.       - Мы проверяли гирлянду перед тем, как ее вешать? Если она нерабочая, придется все снимать и потом заново наряжать елку.       Питер, ни слова не говоря, бросился к розетке и воткнул в нее вилку от гирлянды. К нашему с ним облегчению, огоньки тут же начали светиться разными цветами.       Он подошел ко мне, я взяла его за руку. Красота переливающейся гирлянды наполнила меня каким-то спокойствием. Я никогда не любила ни Новый Год, ни Рождество, да и мы с Ней расстались в канун этих праздников… Но сейчас для меня был только Питер и эта чудесная елочка, которую мы выбрали вместе и нарядили вместе. Потому что теперь мы вместе. Он больше не один, и я больше не одна.       Мы постояли так некоторое время, после чего я хлопнула в ладоши.       - Так, ну что, ночуем сегодня здесь?       - В смысле?       Я чуть наклонила голову, не понимая.       - Ну, я в детстве всегда любила спать в комнате с елкой, на которой включены гирлянды. Ты так ни разу не делал?       Он помотал головой.       - В моем детстве елка стояла в холле.       - Тогда точно ночуем здесь. Обещаю, тебе понравится.       Я перенесла на диван наши подушки и одеяло. Когда пришло время сна, я выключила свет в гостиной, и мы улеглись.       Гирлянда создала в гостиной тот самый уютный полумрак, наполненный цветами. Я снова почувствовала себя ребенком в ожидании праздника. Ребенком, который засыпает, глядя на лениво переливающиеся огоньки, который еще способен уснуть, потому что его жизнь еще не наполнена болью, тревогой и желанием умереть…       Хватит, это больше не важно.       Я повернулась к Питеру. Увидела отражение огоньков гирлянды в его глазах.       - Как тебе?       - Потрясающе.       Он сказал это шепотом, полным какого-то восхищения. Я счастливо прижалась к его груди и закрыла глаза.