Когда сердца бьются в унисон

      - Почему она так близко к тебе?       - Питтс, поклянись, что не облизываешь стекло.       - Мне и с парковки все прекрасно видно.       - Она МАСТЕР ОКРАШИВАНИЯ, Питтс. Она не умеет красить волосы на расстоянии.       На это сообщение он мне не ответил. Я хотела посмотреть в окно, но меня все-таки красят, нечего крутить башкой.       Пока у меня были эпизоды мании, я всегда старалась за собой следить: стрижка, окрашивание, маникюр… Потому что я помнила, во что превращусь, когда депрессия снова вернется.       Хочется хоть немного побыть красивой.       Пока у меня есть силы на это.       В этом мире я еще ни разу ничего такого не делала, да и пришлось потратить много сил на поиски приличных мастеров, особенно для маникюра. Но теперь мои ногти миндалевидной формы были приятного розового оттенка, а красила меня мастер, которая хотя бы способна была различить направление тонов.       Питер с противоречием отнесся к данной идее. Его не очень вдохновила мысль, что я проведу столько времени с посторонними людьми и позволю к себе прикасаться. Поначалу он предложил самому научиться ухаживать за мной.       - Я научусь, и смогу делать все то же самое.       Пришлось долго и доходчиво объяснять, что мне нужен любимый человек, а не полевой салон красоты. И вообще, в данном случае мастера для меня как некие инструменты. Со скрипом, но он уступил, хотя почему-то отказался, когда я сказала, что в большинстве салонов он может сидеть так, чтобы я была в зоне его видимости. Хотя я догадываюсь, что он просто не хотел набрасываться на мастера спустя пару минут…       Когда все было готово, отражение в зеркале снова меня радовало. Наконец-то выгляжу по-человечески… Я расплатилась с мастером и вышла на улицу.       Фургон действительно стоял прямо напротив панорамного окна салона, и из кабины открывался хороший обзор. Я залезла в машину.       - Ну, как тебе?       Питер осмотрел меня и улыбнулся.       - Красиво, но ты всегда красивая, тебе не нужно для этого ничего делать.       Я поцеловала его в щеку.       - Ты зануда, Питтс, тебе когда-нибудь об этом говорили?       - Честно говоря, нет.       Я показала ему язык.       - Значит, я первая. Поехали, купим продукты.       Люблю ходить с Питером в супермаркет. На самом деле, в первую очередь, из эгоистичных соображений: он катает меня в тележке. Конечно, если мы покупаем много всего, приходится тащить свою толстую задницу самостоятельно, но в целом… Сегодня был один из таких везучих деньков, я каталась и раздавала указания. Хотя, для меня все еще загадка, как он без особого труда умудряется толкать тележку со мной и продуктами. Видимо, его тренировки дают результат.       Мы довольно быстро купили все, что нужно, и вернулись в машину.       Однако, меня беспокоило состояние Питера. Еще в супермаркете и потом за рулем он странно морщился и иногда потирал висок.       - Питтс, ты в порядке?       - Немного болит голова. Не беспокойся, дорогуша, это бывает, пройдет очень быстро. Его слова вообще меня не успокоили. Хотела бы я забрать всю его боль… Хотя, он не соврал: когда мы подъехали к дому, его лицо посветлело и головная боль явно перестала его мучать. Везучий, мои головные боли никогда так легко не проходили…       Дома мы занялись своими делами: Питер пошел заниматься монтажом своих видео (надо хоть найти его канал, интересно, что за видео он снимает), я же решила почитать в спальне. До учебы есть еще время, можно расслабиться.       Спустя полчаса меня начали бесить жирные следы на экране. Ну, кто ж виноват, что у меня идиотская привычка есть чипсы во время чтения… Кажется, у Питера в тумбочке были влажные салфетки. Я перекатилась на кровати и открыла верхний ящик тумбочки. Вот и они, рядом с его лекарствами. Моя рука замерла. Лазить по его ящикам – еще хуже, чем в телефоне. Это отвратительный и аморальный поступок. С полным осознанием своей аморальности я взяла верхнюю коробочку.       «Амитриптилин».       Я села на край кровати, открыла коробочку, достала инструкцию и принялась читать. Антидепрессант на основе аминептина. Стоп, аминептин по своим свойствам похож на амфетамин и кокаин, если я правильно помню, где Питер вообще его взял?.. Я отложила его и потянулась к оранжевой баночке.       «Риталин»?! Эта дрянь что здесь делает?!       На последней маленькой белой баночке была надпись: «Дезоксин». Инструкция услужливо подсказала, что в этой баночке, по сути, насыпан узаконенный метамфетамин.       Я запустила свободную руку в волосы и почувствовала нарастающую панику.       Нет, ему ни один идиот не выписал бы такой убийственный набор. Когда назначаются стимулирующие препараты, всегда выписывают что-то в «противовес»: транквилизаторы или нейролептики. Наверняка я их просто не увидела…       Я перевернула оба его ящика, верхний и нижний, но не нашла даже какого-нибудь проклятого экстракта ромашки.       Вообще ничего.       Так, спокойно, не нужно паники. Я, наверное, чего-то не знаю. Но где он взял эти лекарства?! Здесь обезболивающее не купишь без рецепта, а тут такие препараты… Опять же, купи он их сам, пяти минут в Интернете достаточно, чтобы понять, насколько такой набор опасен и бесполезен. Но идея о том, что какой-то специалист назначил ему что-то подобное, была сумасшедшей.       Мне нужно с ним поговорить. Срочно.       Я сложила все обратно в ящики и направилась в кабинет. Стучаться не стала.       Питер сидел за компьютером и что-то делал в программе для монтажа.       - Дорогуша, что-то случилось?       Не то, блять, слово.       - Питтс, любовь моя… - Я ужаснулась тому, как «сладко» и ласково звучал мой голос, но это не имеет значения. – Я тут случайно залезла к тебе в ящик…       Он развернулся на стуле, скрестил руки на груди и улыбнулся.       - Уже второй раз? Дорогуша, я же говорил, тебе не нужно оправдываться…       Я судорожно вздохнула.       - Я нашла у тебя… Некоторые препараты. Скажи, пожалуйста, где ты их взял?       Я не переживу, если ты окажешься наркоманом.       Он чуть наклонил голову набок.       - Мне их выписал психиатр.       Я почувствовала прилив облегчения. Хотя бы не он сам употребляет…       Стоп.       Психиатр?!       - А… Он ничем не объяснил, почему именно такой набор?       - «Она». Конечно объяснила.       Питер отвел глаза и покраснел.       - Понимаешь, до тебя я не чувствовал вообще ничего, только затягивающую пустоту. Она прописала мне «Анафранил», если я правильно помню, но это не помогло…       - Только его? Больше ничего?       Питер отрицательно покачал головой.       - Но потом… Когда ты появилась в моей жизни… Я стал чувствовать. Но я так боялся, что ты меня отвергнешь, что наши чувства будут не взаимны. Она выписала мне эти лекарства, чтобы я стал смелее и перестал сомневаться. И это помогло, дорогуша! – Питер встал со стула и подошел ко мне. Его глаза слегка светились. – Я осознал, что ты любишь меня, так же, как и я тебя люблю. Благодаря им, я перестал бояться.       Ощущение яда расползлось в груди, а во рту появился знакомый привкус металла.       Еще один вопрос.       - Питтс… Она выписала только это? Вот эти три препарата?       Он моргнул.       - Да, только их. Дорогуша, все в порядке? Ты побледнела…       Воспоминание всплыло в голове, будто ожидая своего часа:       «Питер посещает психиатра».       «К сожалению, она намеренно ухудшает его психическое состояние».       Я убью эту суку.       Я вырву ей кишки и повешу на них же.       Раскрою череп топором.       За то зло, что она причинила ему.       Я сжала кулаки с такой силой, что ногти порвали кожу на ладонях. Но даже эта боль меня не отвлекла. Питер аккуратно взял меня за плечи.       - Ты… Злишься, что мне надо принимать лекарства? Любимая, я могу перестать! Пойду и выброшу все что у меня есть!       Да.       Нет, у него будет синдром отмены.       Неизвестно, что хуже, синдром отмены или вред от лекарств.       Надо его успокоить.       Я почувствовала, как в глазах появились цветные пятна. Плохо, очень плохо, я могу сорваться в любую секунду… Я откашлялась. Сохранить спокойный голос стоило очень больших усилий.       - Нет, я не злюсь на тебя. Не надо ничего выбрасывать. Просто…       Попроси Питера, он отвезет тебя к ней, и ты убьешь ее.       Позвони Саре, потрахаешься с ней один раз, и она достанет ее для тебя.       Я потрясла головой.       - Питтс, эти лекарства… Не очень полезны для тебя. И мне кажется, что твой психиатр не очень компетентна. У тебя есть схема приема?       Питер чуть нахмурил брови.       - Конечно.       - Дашь мне ее позже? Хочу посмотреть. И надо поменять тебе лечащего врача. Я сама найду подходящего, хорошо?       - Хорошо, любимая, как скажешь.       Я выдавила из себя улыбку, притянула Питера к себе и поцеловала в щеку.       - Извини, что отвлекла тебя.       Я закрыла дверь кабинета. Ноги едва меня держали.       Раскрошить ей лицо.       Сломать ее.       Как она сломала его.       Нужен адреналин, чтобы сука не теряла сознание.       Пока я буду отрезать ей пальцы.       Цветные пятна загораживали обзор. Надо срочно успокоиться. Я пыталась дышать глубоко, но от этого стало хуже. Можно умыться холодной водой.       Очень надеюсь, что у нее есть любимые люди.       Я сломаю их у нее на глазах.       В ванной я сунула голову под кран раковины и выкрутила холодную воду на максимум. Вода обожгла затылок холодом.       Я подняла мокрую голову, пытаясь отдышаться.       Ненавижу ненавижу ненавижу.       Не могу больше.       Я издала непонятный рычащий крик и схватилась за одну из дверок шкафчика под раковиной, почувствовала, как напряглись мышцы на руках. Дверца оторвалась с громким деревянным хрустом.       Размахнувшись, я всадила дверцу углом в зеркало. Ванная наполнилась оглушительным звоном. Я перехватила дверцу и плашмя ударила ей по раковине. Та выдержала, но дверца разлетелась пополам. В ванную вбежал Питер.       - Эль!       Я бросила кусок дверцы и посмотрела на него. Он был явно напуган.       Туалетные кабинки, мой крик, выломанная стенка одной из них. Ее испуганные карие глаза. Она стояла рядом и прикрывала голову, скованная ужасом, неспособная меня остановить.       - Дорогуша, иди ко мне.       Прекрати его пугать.       На негнущихся ногах я двинулась в его сторону. Осколки зеркала хрустели под ногами. Я думала, он меня обнимет, но он настороженно смотрел на мое левое плечо.       - У тебя осколок…       Я повернула голову. В плече действительно торчал кусок зеркала. Надо же, я даже не почувствовала… Механически, не осознавая до конца, что происходит, я вытащила осколок и бросила на пол. Боли не было.       - Пойдем отсюда…       Питер усадил меня на кухне. Отлучившись в ванную, он вернулся с дезинфицирующим средством и бинтом. Обработав и перевязав мне руку, а также обработав порез на щеке (который я тоже не чувствовала), он взял мои ладони в свои.       - Родная, что случилось? Могу я как-то тебя поддержать?       Да.       Скажи имя этой мрази.       Мысли были злыми и вялыми. Как всегда, когда у меня случался приступ агрессии, он проходил быстро, особенно, если удавалось что-нибудь разнести. После этого начиналась апатия.       Я подняла на него глаза. Он не поймет, что я пытаюсь сказать. Он решит, что я хочу избавиться от его любви, а это совсем не так.       Я просто хочу, чтобы он был здоров и счастлив.       - Все… - Голос хрипел, пришлось откашляться. – Все нормально. Просто приступ агрессии. Прости, что напугала тебя.       Он посмотрел на меня, и я видела, что он мне не верит. Он опустил взгляд на наши руки.       - Ох, дорогая, у тебя и здесь ранки. Сейчас…       Он оторвал кусок бинта, сложил его, намочил средством и протер следы от ногтей. Сколько у меня адреналина в крови, почему я ничего не чувствую? Закончив, Питер прижал меня к себе.       - Все хорошо, я рядом. Я всегда буду рядом.       Я обняла его. Конечно, ты будешь.       Я больше не позволю причинить тебе вред.