Когда сердца бьются в унисон

      - …И, конечно, патологоанатомы. Тем не менее, специалистов анализа ДНК нам ужасно не хватает.       Мистер Картер, высокий мускулистый мужчина с короткими рыжевато-каштановыми волосами, проводил экскурсию по сияющему зданию судебно-экспертного центра, где мне предстояло работать. Этот центр считается одним из лучших в штате, кроме того, я-то была готова работать за опыт и «спасибо», а мне предложили после окончания университета годовой оклад около тридцати тысяч долларов. Вчерашней студентке! В моей вселенной я зарабатывала раза в четыре меньше.       Конечно, меня ждал четвертый курс, и работать полный рабочий день возможным не представлялось. Пришлось распределить оставшиеся учебные часы так, чтобы по максимуму освободить вторую половину дня, и иметь возможность в послеобеденные часы работать в лаборатории.       Я радовалась тому, что меня взяли. И радовалась тому, что буду занята и не смогу думать ни о чем другом.       Потому что нервы, кажется, сдавали.       На следующий день после убийства я проснулась с ощущением того, что это был просто сон. Но сном это не было, о чем сообщил заголовок в новостной ленте.       «Психиатр зверски убита в собственном кабинете. Полиция воздерживается от комментариев».       Быстро, блять, работают.       Я просмотрела все новости по этой теме, но нигде не упоминалось, что у полиции есть подозреваемый. Это помогло немного расслабиться, но только на пару минут: возможно, у них есть зацепки, но, если об этом станет известно, преступник может скрыться. Так что делать выводы о том, что мне сошло это с рук, было рано.       В итоге, оставшиеся несколько дней до встречи с руководителем я была нервной и взвинченной. Питер, разумеется, заметил мое состояние, но мне удалось убедить его в том, что все дело в предстоящем собеседовании. Он изо всех сил старался меня поддержать и успокоить.       - Дорогуша, мне кажется, ты зря нервничаешь. Уверен, им очень нужны такие замечательные сотрудники. У тебя обязательно все получится.       Я каждый раз слабо улыбалась ему, а внутри шевелился мерзкий комок отвращения к себе.       Я – убийца. Убийство другого человека – табу, черта, которую пересекать нельзя, ни при каких условиях. Нельзя наступить за нее мыском, убрать ногу и остаться чистым. Теперь эта тьма навсегда останется со мной. Я не жалела о том, что сделала, ни в коем случае. Но я чувствовала огромный стыд перед Питером: заставляю его лечиться, настаивая в том числе по той причине, что он может быть опасен для окружающих, а чем я лучше? Питер хотя бы не строит из себя непорочного ангела. Я всегда знала, кто он такой, и он не скрывал это от меня. А я скрываю…       В общем, новая работа и начавшаяся учеба оказались как нельзя кстати. Потому что страх быть пойманной, чувство стыда и отвращения грозили сожрать меня окончательно. Теперь я смогу меньше об этом думать.       Первое время этот план действительно работал: учеба в первой половине дня, затем – работа в лаборатории. Более того, освоившись, мне удалось подключиться к общей базе и найти информацию о деле доктора Вудс. В базе был только один-единственный образец крови, и больше ничего. Я не имела доступа к результатам, но данная информация все равно меня успокоила: эта кровь, скорее всего, взята с трупа, либо это соскоб с оконной рамы, например. В том кабинете я не потеряла ни капли собственной крови, так что можно было сделать вывод, что расследование не продвигается, и, что гораздо важнее, – не ведет ко мне. Я наконец-то сумела отпустить ситуацию, решив, что смогу больше никогда об этом не вспоминать и унесу эту тайну с собой в могилу.       Всю эту прекрасную схему испортил, как ни странно, Питер. Однажды мы сидели на диване в гостиной, он листал новостную ленту, в то время как я заканчивала очередное учебное задание. Я услышала его грустный голос.       - Ох, надо же…       - Что-то случилось? - Я повернула к нему голову.       - Представляешь, убили моего старого психиатра. Какой кошмар…       Я почувствовала, как тело будто наполнили ледяной водой. Главное, чтобы не задрожали руки…       - Надо же. – Голос прозвучал ровно, хотя это стоило мне всех усилий.       Его глаза были наполнены печалью, а вся поза говорила о том, что он явно огорчен.       Его огорчила эта новость?!       - Ты расстроен?       Он медленно кивнул, чем совершенно меня шокировал.       - Она помогла нам быть вместе. Жаль, что она умерла.       Что?!       В груди мгновенно растекся яд. Главное, не сорваться…       - Питтс, она своими безумными назначениями испортила тебе психику. И, я полагаю, не только тебе, раз она настолько некомпетентна.       - Дорогуша, ты несправедлива к ней, ведь…       - Несправедлива?! – Я вскочила с дивана, не дав ему договорить.       Уймись, это плохо кончится.       - Это ты несешь какой-то бред! Как можно вообще жалеть о ее смерти?!       Питер явно не ожидал моей бурной реакции.       - Родная, но я же смог признаться тебе в чувствах лишь благодаря ней.       - Ты бы и так признался, либо я это сделала! Доктор Вудс причинила тебе столько боли, и неизвестно, сможешь ли ты вообще хоть когда-то восстановиться… - Я почувствовала, как по щекам потекли слезы, я быстро стерла их рукой.       Нет, ты не можешь ее простить, ты не должен ее прощать, это все не может быть зря.       Питер смотрел на меня с непониманием, но в какой-то момент он слегка нахмурился.       - Эль, а я разве упоминал ее имя раньше?       Я почувствовала, как каменею.       Блять.       Надо срочно что-то придумать, надо солгать. Но чем больше я думала о ней и обо всей этой ситуации, тем больше меня охватывала та самая ярость, которую я испытывала, всаживая топор ей в голову.       Я не смогу ему соврать. Просто не смогу. Не в этом состоянии.       Сможешь. Солги.       Я сглотнула слюну и подняла на него глаза. Надеюсь, мой страх не так заметен.       - Я… видела эти новости. Там упоминалось имя.       Взгляд Питера стал спокойным и внимательным. Он медленно встал с дивана и подошел ко мне вплотную. Я хотела попятиться, но тело отказалось слушаться.       - Дорогуша… Кажется, ты мне врешь.       Тебе не кажется.       - Что ты об этом знаешь?       На помощь мне пришла ярость. Я подняла на него озлобленный взгляд.       - Это я ее убила.       Судя по его лицу, он явно не ожидал такого ответа.       - Что?..       - Да, убила! Потому что она сделала это с тобой, заставила страдать! – Я схватила его за футболку. – Ты и так мучился, а она специально делала хуже!       - Родная, ты же не можешь знать…       - Я знаю.       Когда я произнесла это, он будто увидел меня впервые. Медленно, но к нему пришло осознание.       - Это… Канон?       Я коротко кивнула.       - Да. Один из фактов о тебе.       Он резко выдохнул, взгляд стал бегающим, будто ищущим какую-то опору. Он нашел ее во мне.       - И ты… Убила ее за это?       - Она поплатилась за то, что сделала. Я больше ни одной твари не позволю причинить тебе боль. – В глазах поплыли цветные пятна. – Разорву на куски любого, кто посмеет тебя обидеть.       Я пыталась успокоиться. Руки, держащие Питера за футболку, дрожали. Ярость никак не хотела утихать.       - Дорогая…       Я с трудом подняла на него взгляд и тут же почувствовала его язык у себя во рту. Он усилил напор, повалив меня на пол. Я думала, что ударюсь, но Питер придерживал меня за голову, чтобы защитить от удара.       Он навис надо мной. Его глаза сияли каким-то мерцающим голубым светом. Он тяжело дышал.       - Ты… так хотела… меня защитить?       Из-за тяжелого дыхания его речь была прерывистой. Я нервно сглотнула. Он наклонился так близко к моему лицу, что я чувствовала его горячее дыхание.       - Да. – Прошептала я в его губы. Он замер лишь на секунду, после чего поцеловал меня.       Это было лучше всего, что было у нас с ним до этого. И в миллионы раз лучше того, что было у меня за всю жизнь. Одежда довольно быстро оказалась разбросанной вокруг нас, но этого было мало: будь моя воля, я бы залезла к нему под кожу. Мы были наполнены желанием, но в этом не было ни капли похоти. Впервые я без стеснения могла неотрывно смотреть в его сияющие глаза. Тело стало безумно чувствительным, каждое прикосновение Питера было настолько приятным, что причиняло боль. Я покрывала поцелуями его шею и шрамы на груди, и, судя по стонам, ему тоже было приятно до боли.       Да, я перешла грань. Ту грань, которую Питер из любви ко мне перешел уже давно. И я сделала это из любви к нему. Наверное, мы – чудовища. Но мы приняли друг друга такими, какие мы есть. Я не отвернусь от него, что бы ни случилось. И теперь я знаю: он тоже от меня не отвернется.       Пол приятно холодил разгоряченную спину. Питер лежал у меня на груди, я гладила его по голове.       - Питтс, мы психи, ты в курсе?       Он вздохнул и поудобнее устроился у меня на груди.       - Я бы так не сказал, дорогуша.       Я приподняла голову, чтобы посмотреть на него.       - Мы людей убивали.       - Не просто так. Мы никого не убивали без причины.       - А тот сталкер, который за тобой следил?       - Он меня нервировал.       Я усмехнулась, откинувшись обратно на пол.       - Ты неисправим.       На некоторое время мы снова погрузились в молчание.       - Питтс… Прости меня.       Он приподнялся на локтях, чтобы заглянуть мне в лицо.       - За что?       - За мое лицемерие. Я осуждала твой способ решения проблем, и в итоге сама поступила точно так же. Я не имела права тебя осуждать.       Питер задумался.       - Ну, я бы не сказал, что ты именно осуждала. Скорее, не одобряла.       - А есть разница?       - Да.       Я вздохнула.       - Все равно, это неправильно. Людей убивать нельзя.       - Ты жалеешь о том, что сделала?       - Нет. Но это не отменяет того, что это неправильно.       Он поцеловал меня. Мысли мгновенно спутались.       - Дорогуша, я очень тебя люблю. Если ради тебя мне придется уничтожить весь мир – будь уверена, я это сделаю. И… - он покраснел и отвел взгляд. – Я вижу, что ты готова сделать то же самое для меня. Может, это и неправильно, но мы говорим о нас двоих, а не о каких-то общечеловеческих ценностях, разве нет? А раз так, то какая разница?       В его словах был здравый смысл…       - Наверное, ты прав. Но это все еще аморально.       Питер пожал плечами.       - Как скажешь.       - В смысле, «как скажешь»?! Ты так не считаешь?!       Он широко улыбнулся.       - У тебя своя точка зрения, у меня – своя.       Я зарычала, попытавшись выбраться из-под него.       - Маньяк! По тебе психушка плачет!       Он, продолжая улыбаться, ухватил меня за талию, не позволяя никуда сдвинуться.       - А ну отпусти!       - Пожалуй, нет.       Я махала руками, пытаясь вырваться, но он держал крепко. Когда его губы и язык оказались на моей шее, я сразу успокоилась. Он начал спускаться ниже…       Наверное, мы правда сумасшедшие. Мы были безумны поодиночке, а вместе стали еще безумнее. Нам не следовало пересекаться никогда в жизни.       Но мы вместе. Значит, так тому и быть.