Drew.

-Братик, сияешь как начищенный таз, — Лёша смеётся, рассматривая своего младшего в экране телефона. -Повод есть, — Антон и вправду сиял. -Делись. -У меня опять залёт, хахах! -Ебааа, — Лёха закатывает глаза, — и кто на этот раз? -Все та же, другие яблони чёт не плодоносят. -Иди ты, хорош гнать, — ему не верится как можно быть таким дурачком дважды. -Это не всё… -Бл я лучше сяду. Как бы инфаркт не схлопотать с тобой. -Я женился. -Фуууф! Я уж думал страшное че… Поздравляю, брат! Я тебе ещё тогда ванговал это, ахахаха! -Отлегло как-будто даже. -Все правильно. Твоё к тебе всегда придёт. -Кобенилась ещё, прикинь, не шла, — рассмеялся Антон, вспоминая вчерашний день. -Напоследок, да? — улыбнулся Лёша, — расписались просто? -Да, и Андрюха теперь Миранчук! -Оооh, yessirskiiii…- и они синхронно присвистнули. -Эндрю Миранчук, поколение 2.0 ахахаха! -Люблю тебя так, дурака, — взгляд Алексея потеплел. -А я-то тебя, дебила, как! — Антон обнимал брата глазами. -Почему ты не переезжаешь ко мне? Мы — семья, а я мотаюсь между хатами, как уличный пёс. -Неужели ты не понимаешь, почему? — Леся оторвалась от писанины, которую приволокла домой с работы, и посмотрела на Антона. Антон приподнял плечи в недоумении. -Там жила другая женщина. Там всё под ее удобства и нужды. -Оооой, и только в этом проблема? Сделаем под твои! -Я никогда не жила в другом районе, — она призадумалась, — на работу чтобы попасть мне полдня в пробках толкаться придётся… Антон резко проснулся от шума. Встал, спросонья неправильно сунул ноги в шлепанцы. Пошёл к окну. ‘Снова этот гусь. Как он задолбал! ’ С тех пор как они переехали в новый дом, на их участок прилетала огромная птица с соседнего водоема и ходила по двору, иногда издавая громкие звуки. -Тоша, ты чего? Уже будильник прозвенел? — Леся приподнялась на локтях, пыталась разлепить глаза. -Нет, спи еще пару часиков, — он снова лёг в постель и обнял ее. Птица за окном снова загоготала. -Бл, я застрелю этого гуся! -Это селезень, Антон. -Какая хрен разница, он надоел сюда таскаться по утрам! -Может не надо было покупать дом у воды?! -Может бл его прикармливает кто, м? — он ерзает, пытаясь устроиться поудобнее, — Дрю, например. Или даже ты? А? — он подозрительно смотрит на неё. Леся засмеялась. -Антон, эта птица скорее всего просто чувствует, что я беременна. -И? — Антон сел в постели. -И прилетает меня охранять, ну. -Ты теперь животом утиный вайфай раздаёшь, что ли?! -У животных обострены инстинкты, они охраняют беременных самочек, — она перевернулась на другой бок и закрыла глаза. -Это я виноват, — он снова лёг и обнял ее. Как это какой-то гусь прочухал, а он нет? — я должен лучше охранять свою самочку, чтобы не беспокоить пернатых. Леся прыснула со смеху. Антон улыбнулся, поцеловал ее в макушку, положил тёплую руку на ее живот. -И вообще, — добавил он, — завязывай с этой работой, у тебя там что ни день то жмур. -Я подумаю, — полусонная Леся еле ворочала языком. Он прижался к ней и они погрузились в сонную дрему. -Нет, а ты че одна беременная во всей округе? Почему именно тебя надо охранять, я не пойму… -Антоооон! — и она снова захихикала в подушку. … — Хренаааа! Куда это мы такие? — Антон аж присвистнул. -Мамина помада, каблуки старшей сестры… — страшно фальшивя запел Лёха. -А лицо-то, — зацокал младший и пошёл следом. -Досвиститесь, прострелю вам дырки в тупых башках и скажу тётьЛене, что так и было, — огрызнулась Леся, поправляя свежеуложенные кудри, неуклюже переминаясь в неудобной обуви. -Ну и куда ты намылилася? — не отставал Антон, шёл рядом. В конце проулка увидел Макса с соседней улицы, гордо восседающего на батином мотоцикле. -Это вот к нему?! Вот с этим?! Я тебе ноги ща переломаю и посмотрю как… -Переломаешь, на себе понесёшь! -И понесу! Да только не к нему, — он демонстративно прижал ее к себе и куснул за нос от злости. -Ай, ну что ты все время делаешь! — она хлопнула его ладонью по губам и принялась тереть нос, — что ты ешь меня вечно! -Съем. Целиком сожру, — не унимался он, крепко держал ее. -Тебе меня не жалко? — она приняла жалкий вид. -Жалко, конечно, — он чмокнул ее в носик, — так лучше? -Гораздо, — улыбнулась она. Максим дал по газам и пропал в переулке. … У Антона сводило ноги от радости и всеобщей вакханалии, которая происходила прямо тут на поле. Мы надрали задницы испанцам в серии пенальти! Он не верил, что это происходит с ним, с его Сборной! Это был какой-то дикий, сладкий триумф, доселе неиспытанный им. Он ещё молод, он ещё выйдет на поле в Мундиале в качестве основного игрока, он точно знал, но даже сидеть на банке было наслаждением на этом празднике футбола. Когда перечислили тех, кому назначен допинг-тест, и он не услышал своей фамилии, его понесло со стадиона ветром. В этот вечер Сборной разрешили утечь в город и праздновать с людьми, чьи русские сердца бились в этот знаменательный день в унисон. Всю ночь шляясь по барам, и крича песни, пританцовывая в ритм, близнецы наконец обессилили и сидели в одном из заведений на любимых Патриках, запивая похмелье сладким чаем. Антон озирался по сторонам, в его личной жизни ничего не менялось уже несколько лет. Менялись только лица. Лицо, сиська, тут рука, там нога… всё одинаково. Одинаково на пару раз. Можно не тратить силы, пытаясь понравится, бабло само сделает это за тебя. У бара в длинных, уходящих в бесконечность скинни стояла сияющая платиной волос блондинка. Она пританцовывала в ритм играющей на фоне легкой музыке. Подойдя к барной стойке, она обхватила губами соломинку в своём коктейле, попила, невольно давая Антону разглядеть себя в профиль. Выпирающие ключицы и острые кончики грудей, отпущенных на волю, слишком хорошо проглядывались под ее тоненькой майкой. Антон судорожно глотнул. Что-то в ней было, манящее и до боли знакомое… -Бога! — заорал проходящий мимо, вдатый Лёха и обнял ее. Антона обдало холодной волной и доли секунды он оставался на месте, борясь с желанием подойти и одновременно желая сбежать как можно быстрее. -Поздравляю, Лёличек, — она чмокнула его в щеку, — какие вы молодцы! Я просто слов не нахожу! -Ты была? -Конечно! Как я могла пропустить… -Привет, — голос Антона звучал абсолютно трезво, хмель как рукой сняло за те секунды, что он шёл к ним. -И ты здесь, — ему достался такой же чмок. Леся не выглядела потерянной, ей было даже радостно на душе, ведь она не видела Антона годы. Запрещала себе смотреть футбольные матчи с его участием, спешила закрыть страницы изданий, если там попадались его интервью. -Где бы ещё встретились! — улыбался Лёша, и держа ее за локоть, вёл к своему столу. Антон плёлся следом ни жив, ни мёртв. -Алеся, — она кивнула сидящим в знак приветствия. Найти среди них хоть одну пару трезвых глаз не представлялось возможным. Это обнадеживало Лесю: был шанс, что завтра никто ее не вспомнит, если она сейчас тихонечко сдрыснет. -Как дела? — Антон сел рядом, — муж, дети? — силясь, выдавил из себя. -Все хорошо, спасибо, — она искренне улыбнулась ему в ответ и рассмотрела поближе его повзрослевшее лицо. Точно такое же личико, с карими глазками и милой улыбкой спало сейчас в своей кроватке. Его маленькая копия жила в ее доме и в ее сердце. Ее собственная! И ничья больше. Он же рассматривал ее, не веря своим глазам. Где эти русые кудри и туфли сестры? Струящиеся, сияющие белизной волосы обрамляли ее, еще юное лицо, но в глазах была какая-то серьёзная, взрослая грустинка, которая не давала Антону возможности оторвать взгляд. Ей будто бы хотелось сказать что-то и не моглось. -Ты как? — наконец выдала она, боясь услышать, что он женат и счастлив. -Так же. Так что если есть кто на примете… — заржал как обычно. У Леси отлегло. Тотошка был Тотошкой даже спустя годы… … Миранчук припарковал машину, вышел озираясь. Ворота медленно закрылись за ним, спрятав от людей его участок, дом и жизнь от посторонних, любопытных глаз. Открыв багажник, он собирал рассыпавшиеся по нему яблоки, запихивал их обратно в бумажный пакет. Пошёл к дому, помахав наблюдающей за ним из окна Лесе с крошечной девочкой на руках. -Кто там? Папа? Папа приехал? — она показывала пальцем на идущего домой отца. Обернулась на хлопнувшую дверь, положила малышку в люльку, принялась спешно разогревать обед. Антон долго копошился в прихожей, шурша пакетами, прошёл в гостиную, занёс яблоки в кухню, поцеловал Лесю, заглянув между делом в кастрюлю. -Рис? Надеюсь, кубанский? -Тебе нельзя кубанский. Только бурый, — она пальцем указала на брошюру с рекомендациями, которая была у каждого профессионального спортсмена, выдававшаяся индивидуально в соответствии с нагрузками и нуждами организма. Антон подошёл к новорожденной дочери. Она лежала в люльке рядом со столом, с интересом наблюдала за происходящим большими, как у матери, и карими, как у отца, глазами. Антон погладил ее по русой головке, подержал за крошечную ручку. -Ну как ты? Даёт мамка Нюте титю? Или жадничает всё? -Антоша, переедает она. Ты глянь какие щеки! -Ой, скажи, на свои посмотрите! Радость моя, сладость маленькая. -Садись, остынет. -Билеты на четвёртое взял. Домой летим, — улыбнулся Антон и прошёл за стол. Леся улыбнулась в ответ: он назвал Славянск домом и ей тоже захотелось снова побывать на тех, до боли знакомых, улочках. -Летом же хотел, в отпуске. -Там уже лето, ждёт нас. -Малую? -С собой. Крестить будем. … -Причащать тебя будем, грешницу, — засмеялся Миранчук и потянул ее за руку в храм. -Ты можешь не орать об этом на улицах?! — она огляделась по сторонам. -Всё, молчу. Сам в этом грехе замешан, — добавил со смешком. Славянск покрывала белая пелена. На памяти Антона такого снегопада при его жизни не было. Он впервые увидел снег только переехав в Москву. Вечерело и сумерки пробирались в городок. Они шли за руку. -Болит? — Антон ласково посмотрел на неё. -Уже нет, все нормально, — спешно ответила Леся и снова огляделась по сторонам. Редкие огни уличных фонарей и снегопад придавали некой торжественности стенам храма. -Скажи, что ты это… ну ни с кем не будешь… -Что? -Ну, это… только со мной. Лесе захотелось фыркнуть и закатить глаза от его косноязычия, но обстановка заставила ее сдержаться. Горящий воск свечей, аромат ладана делали внутреннее убранство церкви каким-то особенным и магическим. -Ладно, — Лесе не хотелось давать подобные обещания. -Поклянись. Она снова уставилась на него с недоумением, но он упрямо смотрел ей в глаза. -Ты для этого меня сюда приволок в сочельник? — ей захотелось его пнуть. -Обещай мне, — не отставал Антон. Алесе пришлось кивнуть, когда на фоне синхронно запел церковный хор и люди обернулись в сторону аналоя, у которого они стояли. Двумя днями позже, на заре в день отъезда Алесиной семьи, Антон, притащив с собой для компании полуспящего брата, пришел ее проводить. Она уже обнялась с бабушкой, близнецами и другими, кто нашёл время в этот ранний час, села в машину, он подошёл к ее открытому окну и быстро сунул ей что-то в ладошку. Когда Кубрис уже перестал мелькать за окнами и автомобиль ее отца переехал мост через Протоку, Леся разжала ладонь. -Какава красатаааа! — смешно протянула Алёна и погладила раскрасневшуюся малую по загривку. В ее ладони лежало идеально гладкое кольцо с небольшим камнем круглой огранки. Леся хранила это кольцо, как зеницу ока, надев его в ту же секунду, больше никогда не снимала. … -Давай-ка, снимай эту туйню за пять рэ, пришло время носить настоящие камушки, Лесенька, — он снимает с ее пальцев кольца, — че это? Это то самое? Ты его сохранила? -Это не туйня за пять рэ, а мое сокровище! Мне его мой мальчик любимый подарил, ясно? — Леся упрямо отбирает у него своё кольцо и снова надевает. -Мальчик тебе кое-что получше приготовил, — он достал из-за спины характерную темно-синюю коробочку, раскрыл ее и улыбнулся сумасшедшей улыбкой, — м? смотри какой чистенький, только тебя и ждал! -Вот это вот, Антоша, мне оторвут с пальцем, а то и вообще с ладонью в первой же подворотне на первом же дежурстве. -Тебе вот там мёдом намазано, что ли? Ночами бегать выслеживать всяких говнюков, а? — он взял ее за руки. -Тебе же намазано, бегать ноги ломать да под капельницами лежать, — обиделась Алеся. -Просто сейчас у твоего мальчика уже есть денежка и он уже может тебя побаловать, — примирительно забормотал Антон и погладил ее по щеке. -Мне достаточно и того, что ты подчистил мне шкаф без спроса! Повыкидывал молча и напихал нового! Хоть бы этикетки снимал, чтоб не палиться, — она засмеялась и обняла его, — боюсь, проснутся однажды, выглянуть в окно, а ты мою тачку в утиль сдал… -Кстати, спасибо за идею! -И капитан милиции вынуждена будет ездить в отдел, как бандос, на гелике. -Ну а как? Ты теперь, Лесечка, моя жена, всё, — он развёл руками в стороны. -Да иди ты? — Леся повалила его навзничь и принялась щекотать пока у Антона не сперло дыхание и глаза не начали слезиться. Она встала и оправилась. -Ну что, Леся, — сказала она сама себе, беря коробочку с кольцом в руки, — ты теперь Алеся Миранчук, жена заслуженного мастера спорта, трёхкратного этого самого, значит, обладателя Кубка России, — она подняла указательный палец вверх, — чемпиона чего-то там… я все Ваши регалии перечислила, милорд? -Вообще-то двухкратного, — он обнял ее сзади и помог надеть кольцо на безымянный палец, — но так тоже ничего. -Я постараюсь соответствовать, обещаю, — уже серьезно сказала она, и повернувшись, привстала на цыпочки, чтобы звонко чмокнуть довольную Антонову моську. Она знала, что для Миранчука это было важно. Солнечный день ознаменовал радостное событие в семьях Миранчук и Богалий. Все пестрой толпой высыпались из храма на улицу, с шумом грузились в машины, по очереди держали на ручках новоокрещенную Анну Антоновну, которая бодро восседала на руках у своего крёстного папы Алексея, жуя печенку. Разобидевшись на священника, который против ее воли окунул ее в воду, Нюта раскричалась, и ругая на своём всех подряд, пихала руками и ногами свою крестную мать Алёну и бабушку Лену, которые пытались утихомирить маленькую драчунью. -…и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого… — под монотонную молитву Батюшки Лёша, наматывая за ним круги вокруг купели, прижав племянницу к себе, наконец успокоил маленькую бунтарку. -Я, кстати, сдержала то обещание. Антон вопросительно посмотрел на Лесю. -Которое дала тебе здесь в канун Рождества. -Это правда? — он был удивлён. -Да, — Леся кивнула, — я же поклялась. Миранчука захлестнула тёплая волна, он глядел на нее и не понимал, как этот человек смог быть таким преданным. Это было не свойственно ни ему самому, ни никому из тех, кого он когда-либо знал. -У тебя есть что-то закрытое понаряднее? -В смысле? У твоей мамы, сохранилось ее свадебное платье, мне подойдёт по размеру. А для чего опять? -Венчаешься завтра, Лесь. -Я тебя убью, клянусь! Ты мог хотя бы предупредить? -Чтобы ты опять нарезала как тогда? Ну уж нет! -Застрелю тебя, пожалуй, прям ща из табельного, — бубнила она и металась между сумками в приступе паники. -Не застрелишь, Лесенька, — он обнял ее поверх рук и прижал к себе, — ты слишком меня любишь! -Слишком, — выдохнула она и смиренно положила голову на его грудь. -Если ты кого и застрелишь, то только ЗА меня, — он зарылся в ее волосы. -За тебя я даже сама готова застрелиться. -Я не допущу этого, мне без тебя не жить… …